Суть событий - 2011-03-25

С.ПАРХОМЕНКО: 21.06 в Москве, начинается программа «Суть событий», я, Сергей Пархоменко, добрый вечер. Мы каждую неделю обсуждаем произошедшие события, которые стоят того, чтобы мы о них помнили.

Что на минувшей неделе – думаю, что Ливия в центре событий, она даже оттеснила последствия японского землетрясения, по-прежнему очень серьезные, серьезные для японской экономики. Там есть свои особенности, например известно, что японские предприятия, в силу многих экономических причин, в силу особого налогового режима Японии и отчасти, между прочим, в силу еще и тесноты японских городов, когда складские площади стоят чрезвычайно дорого, - японские предприятия стараются работать вообще без запасов, что называется, «с колес», когда запасные части для всяких сложных сборочных производств производятся в том темпе, в котором они потребляются – это, конечно, создает довольно большие в такой ситуации сложности, и именно поэтому мы слышим, что целый ряд предприятий либо в Японии самой, либо тех, которые зависят от поставок из Японии, в последнее время стали испытывать перебои с поставками, в некоторых случаях даже стали останавливаться. Некоторое количество автомобильных производств остановились.

Сегодня прозвучало сообщение о том, что прекратила производство крупная японская табачная компания – надо сказать, что Япония очень курящая страна, даже если смотреть японские фильмы или по телевидению репортажи оттуда – видно, что там курящих гораздо больше, чем в Европе, и уж тем более, в крупных американских городах, где курильщиков почти не осталось. Ну, такова там традиция. Известно, что очень много курят в юго-восточной Азии, и Китай держит первое место, а Япония тоже довольно впереди. Правда, в Японии нет проблемы с отсутствием этих запасов – наоборот, похоже, что потребители не должны испытать перебоев с этим важным для них товаром. Тем не менее видно, до какой степени серьезен ущерб, который понесла японская экономика.

И конечно, внимание всех привязано к северу японского острова Хонсю, где расположено большое количество ядерных реакторов, и где каждый день продолжаются все новые и новые события на ядерной электростанции, прежде всего, на АЭС «Фукусима-1», где каждый день происходят разные выбросы, где почти каждый день находится место для человеческого героизма, и вся Япония, буквально затаив дыхание - и никакая это уже не метафора, а похоже, что это прямое описание того, что с людьми происходит – следит за тем, как небольшое количество добровольцев пытается там справиться с довольно сложной ситуацией.

В прошлой программе мы примерно разбирали, что в точности там происходит – я ,опираясь на мнение экспертов, которые сделали очень интересную публикацию в журнале «Вокруг света», которым я руковожу, - эти материалы можно по-прежнему найти на сайте «Вокруг света» - я пытался сделать обзор некоторых технических обстоятельств этой аварии. Если интересно – посмотрите стенограмму прошлой программы.

Кстати, я смотрел потом комментарии – очень многие надо мной усмехались – над тем, что я сказал, когда говорил о том, что ядерное топливо, которое удаляется из реактора, отработавшее ядерное топливо, помещается в бассейны для вымачивания. Ну да, это звучит немножко комично, но профессионалы, с которыми мы общались, настаивают на этом термине и говорят, что в профессиональной среде действительно употребляется такой бытовой приземленный термин для того процесса, который там происходит – это действительно называют «вымачиванием», хотя, конечно, физически это неточно, и не совсем тот процесс, который происходит при вымачивании селедки, чтобы она была не слишком соленой, или грибов, чтобы они не горчили. Тем не мене, употребляется такое слово, и я нисколько не сомневаюсь, что в целом я описал ситуацию корректно.

Так вот, несмотря на то, что чрезвычайно серьезные вещи происходят в Японии, события в Северной Африке снова вышли на передний план всех новостей. Хотя непонятно – это событие в Северной Африке, или это событие в Европе, потому что непонятно, что важнее и что значительнее для мировой политики – то, что в действительности происходит в Ливии, или что происходит в Европе – внутри, в составе ЕС и во взаимоотношениях между крупнейшими европейскими державами и США на почве совместных коллективных военных действий в Ливии.

Я много наслушался и начитался всяких комментариев в последние дни – специалисты сходятся на том, что наземной операции в Ливии не будет. Максимум, что может быть – очень локальная, очень точечная, я бы сказал, такая диверсионная операция. Вполне возможно, что объединенные силы НАТО в какой-то момент решатся на операцию с непосредственной целью – изловить или ликвидировать персонально Каддафи, несмотря на все слова о том, что не это является целью операции. На самом деле всем понятно, что Каддафи - это персональная цель, и среди прочих важных задач, может быть, это самое важное.

Понятно, что режим, который существует в Ливии, держится конкретно на этом человеке, и выдернув его из этого режима, можно с ним достаточно быстро покончить. Там что максимум, что может быть - десантно-диверсионная операция с применением спецсил. Специалисты говорят, что это вполне возможно.

Так же, как уже была пара случаев, когда вызволяли летчиков, оказавшихся на земле – там произошло несколько потерь, по-моему, два самолета ООН на сегодняшний день потеряны – как говорят, по техническим причинам, и в некоторых случаях требовалось постороннее вмешательство для того, чтобы вытащить летчиков оттуда. И как мы знаем, необходимость высадиться на ливийскую землю никого не остановила – были вертолетные операции, когда этих летчиков отбивали у местного населения. Не очень понятно, нужно ли их было отбивать силой, но, во всяком случае, они были окружены людьми в некоторых случаях, и надо было их оттуда вытащить.

В основном же все идет пока на уровне высокотехнологичных точечных ударов, это очень сильная сторона сегодняшних сил НАТО. Они отточили это мастерство в Ираке – я уже говорил об этом, и скажу еще раз – надо помнить, что эта часть иракской операции была очень успешной. Она была чрезвычайно скоротечной, очень эффективной, и там был накоплен большой положительный опыт использования разного рода высокоточных видов оружия, - дальнего наведения, дальней координации, - когда зависает над регионом несколько специальных самолетов, которые координируют действия тех, кто наносит удары, разного рода штурмовиков, вертолетов, самолетов, которые стартуют с авианосцев. И здесь, конечно, это получается очень точно, очень быстро и неотвратимо. Действительно, наблюдатели за ливийской зоной доносят, что ливийское небо полностью очищено от полетов, которые не контролируются войсками НАТО и, по существу, военная техника не может бесконтрольно передвигаться по земле: всякий подозрительный грузовик, не говоря уже о танке или зенитной установке, рискует быть разрушенным в тот момент, когда он трогается с места и проезжает первые несколько метров. Это более или менее там налажено, что называется.

Интересно, что существуют уже несколько свидетельств о том, что удары были направлены не только против той техники и тех сил, которые принадлежат режиму Каддафи, но и его противникам. Такое впечатление, что силы НАТО хотели бы в целом сократить плотность вооружений в этом регионе, хотели бы в целом уменьшить количество оружия, которое там передвигается. Хотя понятно, что план сегодня заключается в том, что в какой-то момент именно оппозиционные силы, люди, которые в этих оппозиционных силах есть, которые стоят на ливийской земле двумя ногами, они летают над ней как натовские летчики, должны будут завершить дело. И общий план операции заключается в том, чтобы деморализовать, ослабить и обескровить и обездвижить режим Каддафи, и после этого, тем или иным образом, стимулировать оппозицию, снабдив ее всем необходимым, чтобы она уже взяла власть, наконец. Не очень понятно, что может помешать развитию такого плана – все это выглядит очень реалистично и скорее всего, так оно и будет.

Другое дело, что будет дальше – нет никакой абсолютно уверенности в том, что люди, которые придут на смену Каддафи, смогут эффективно управлять ливийской ситуацией, и смогут обеспечить переход этой ситуации, не превратив ее в межклановую, межплеменную войну. Тем более, кстати, заметим, что эта опасность серьезна в Йемене. Люди, которые знают ситуацию внутри, говорят, что Йемен, может быть, одна из самых вооруженных стран в мире – так сложилось и в результате разных событий йеменской истории, и в результате обычаев и обыкновений, которые существуют в обществе Йемена – население там накопило колоссальное количество огнестрельного оружия, причем не только обычного, не только карабинов, ружей, винтовок, пистолетов и автоматов, но говорят, что на руках у разного рода бедуинских и туземных кочевых князьков и мелких вождей имеются и вполне серьезные вещи – всякие портативные ракетные установки, в некоторых случаях минометы, - арсенал очень серьезный. И, похоже, что вслед за свержением нынешнего президента Йемена там эти столкновения неотвратимы, и там это общество будет возвращаться к раннефеодальному строю, - а путь его лежит именно туда, возвращаться очень жестким образом. Но, по всей видимости, это такой необходимый выхлоп, который происходит вслед за многими десятилетиями деспотизма, который продолжался в этих странах на протяжении второй половины 20 века, вскоре после того, как эти страны приобрели независимость и окончательно избавились от последних остатков колониального ига, - как писали об этом в советских школьных учебниках.

Здесь можно проводить всякие параллели с деспотизмом российским, - действительно, иногда до карикатурности доходит сходство – в разного рода палатках, иногда даже в разного рода оценках. Одни говорят про «крестовый поход» и клеймят Крестоносцев, которые нападают на мусульманский мир. Кстати, надо сказать, что это обвинение написано на знамени «Аль-Каиды» и самого Бен Ладена, который говорил о том, что он направляет всю свою силу против евреев и «крестоносцев».

Там принято говорить о «крестоносцах», поразительным образом мы слышим эти фактически цитаты из Бен Ладена в устах некоторых российских политиков, иногда это бывает чрезвычайно странно – просто вздрагиваешь, не понимаешь, откуда это все берется и почему люди, которые одеты в костюм от Бриони, носят на руках дорогие швейцарские часы, и демонстрируют необыкновенный прогресс в отношениях с Европой, - почему они считают возможным употреблять такого рода метафоры и, по-существу, в скрытой форме положительно цитировать такого рода деятелей. Лично мне очень неожиданно было это услышать – вы понимаете, что я намекаю на известное выступление Путина, когда он вдруг заговорил о «крестовом походе» объединенных сил НАТО против Ливии. По-моему, это неосторожное, неаккуратное высказывание – может быть, тут он дал волю своим внутренним чувствам,. Которые политик должен контролировать более жестко и точно.

Я специально не стану возвращаться подробно к истории с расхождениями между Путиным и Медведевым – мы помним, что в какой-то момент все аж затряслись, люди, которые профессионально занимаются новой политологией, я бы сказал, новой «кремлинологией» в России, которая в большинстве своем построена на бесконечном обсуждении того, поссорились Путин с Медведевым, или не вполне поссорились, или уже, наконец, поссорились по-настоящему.

Я вполне согласен с моими коллегами, которые говорят, что в сущности все, что означают эти расхождения внешние - это такая общая разболтанность, расхлябанность нынешнего российского режима. Система утратила цельность, она постепенно стареет, разваливается, чем-то похожа на неновый автомобиль, который на больших кочках уже начинает позвякивать, побрякивать, что-то у него отвинчивается и отваливается, - примерно это сегодня происходит с российской политикой. Серьезных расхождений я между двумя нашими претендентами не вижу. Мне кажется, что ситуация там вполне определилась. Очередность их пребывания на президентском престоле вполне установилась, и они оба – один смирился с этим, а другой утвердил это, - я не сомневаюсь, что в 2012 г. Путин вернется на президентское место. А то, что мы видим – это дребезг системы, в которой все чаще и чаще происходят нестыковки, локальные, информационные сбои, когда один не понимает, что сказал другой, неправильно оценивает реакцию другого – это тоже возможно, когда вроде один сказал, но совершенно не рассчитывал, что другой отреагирует на это резким образом. Так что нет в этом всем большой политики, а есть изношенность того, что происходит в России.

Читаю то, что написано на экране: «Когда в России начнется смута?» - думаю, что смута в России никогда не начнется. То, что вы называете «смутой» я бы назвал бы «свободой». Помните, в великой и гениальной пьесе А.П. Чехова, «Вишневом саде», есть эпизод, когда Фирс говорит о том, что «перед несчастьем тоже так было: и сова кричала, и самовар гудел». А потом выясняется, что, собственно, он называет «несчастьем» - а волю он называет несчастьем.

Мне кажется, что смута в России не начнется, а свобода, рано или поздно, в Россию придет, и это будет тот момент, когда мы с вами сможем сами выбрать наше будущее.

«А вы не рассматривает вероятность третьего кандидата?» - Фарид Кулиев. Знаете, нет, не рассматриваю. Мне кажется, что времени остается немного, а главное, я не вижу той силы, которая могла бы вытолкнуть вперед и вверх такого кандидата. Должно образоваться очень мощное общественное движение, какое-то очень мощное общественное завихрение для того, чтобы этот кандидат возник и был бы выдвинут вперед. Или должна появиться какая-то очень серьезная политическая воля среди тех, кто сегодня находится у власти. Так это было в эпоху появления Путина более или менее из ниоткуда, из небольших чиновников кремлевского Управления делами. Последовательно он продвигался вначале в одного из членов правительства, руководил ФСБ, потом сделался премьер-министром, потом исполняющим обязанности президента.

Потому что была воля. Воля, которую мог реализовать президента Путин, который, в свою очередь, был побуждаем своими тогдашними советчиками и своими царедворцами, среди которых, конечно, первую скрипку играл Березовский.

Ничего подобного я сегодня не вижу, и не верю, что действующие сегодня мощные политические силы, а именно, прежде всего, конечно, сам Путин, захочет вытащить какое-то третье лицо откуда-то из-под стола и выставить его наверх. Не вижу, зачем это могло бы произойти, не вижу для того никакой у них нужды.

Что касается естественного появления третьего преемника, то на многих произвело сильное впечатление стремительное восхождение адвоката Навального к политической славе и известности. Но хотел бы все-таки обратить ваше внимание, что все эти игры – действительно, очень впечатляющие и временами очень веселые, - они происходят в довольно узком пока публичном кругу: есть относительно небольшая группа людей, которые с интересом, а в некоторых случаях с трепетом, с ужасом или с восхищением следят за тем, что происходят. Пока я бы сказал, что влияние того, что делает Навальный на то, что происходит в России, очень небольшое.

Прервусь на этом месте - на 3-4 минуты новостей.

НОВОСТИ

С.ПАРХОМЕНКО: 20.35, «Суть событий». Напомню, что внутри сайта «Эхо Москвы» у вас есть возможность поуправлять кривой кардиограммы эфира – перед вами график усредненного мнения слушателей о том, что я говорю - довольно любопытное зрелище.

Очень много вопросов-упреков по поводу того, что Россия «сдала» Ливию, что нужно было придерживаться довольно более жесткой позиции. Многие вспоминают странную ситуацию с российским послом – вроде бы прошло смутное сообщение о том, что он чрезвычайно резко отреагировал на отсутствие вето со стороны России во время голосования по ливийской резолюции, дескать, что Россия не остановила, хотя имела возможность остановить вторжение сил НАТО в Ливию. Потом оказалось, что вроде этот посол придерживается гораздо более умеренной позиции, и ни в какие герои не торопится, - «герои» сточки зрения некоторых альтернативно настроенных сограждан, которые мечтали увидеть такого рода героизм, - на мой взгляд, это было бы чрезвычайно глупо.

Разглядывая то, что происходит в Ливии сейчас и, ужасаясь тому количеству сожженных грузовиков, которые мы видим в новостных сюжетах по обочинам ливийских дорог, хочется напомнить об одном важном правиле: давайте сравнивать то, что происходит в Ливии и то, что будет происходить в Ливии, не с тем, что происходит в Голландии и не с тем, что происходит в Швейцарии, даже не с тем, что происходит в Португалии или относительно спокойных, более или менее сытых, разумных и размеренных европейских странах – странно по этим стандартам измерять происходящее там.

Давайте сравнивать это с тем, «что бы там было бы, если бы» этого вторжения не произошло. Совершенно очевидно, что г-н Каддафи, что называется, закинул чепчик за мельницу – он очень обрадовался японским событиям. Ему показалось в какой-то момент, что мир отвлекся на Японию, отвлекся на разного рода экономические неурядицы и эхо японского землетрясения, цунами, ядерных аварий. И что сейчас он, в тишине и тени, может разобраться с тем, что у него происходит, и он принялся за то, что я в прошлой программе – не отказываясь ни секунду от своих слов, - назвал «политическим мародерством» - он принялся политически мародерствовать. И это мародерство выразилось в том, что он начал просто убивать людей в огромных количествах, еще больше, чем это происходило раньше - надеясь, что успеет разобраться с оппозицией до того, как на него опять посмотрят.

К счастью, он не успел. И давайте сравнивать с этим. Когда мы говорим, что «сдали» какие-то интересы. Никакие интересы российские не были бы защищены, если бы этот обезумевший человек, как ни в чем, ни бывало, еще на несколько лет. Или даже десятилетий, оставался у власти. Ну, купил бы он у нас какое-то количество оружия - «у нас» - у России, я никак не избавлюсь от привычки говорить «мы», - когда идет речь о России. Мы – граждане России, не у нас покупается это оружие, оно покупается у правительства РФ, у российских производителей – да, они могли бы на этом заработать.

Но знаете, это деньги, что называется, прискорбные, - назовем это так. Это деньги стыдные, когда надежды на экономическое преуспеяние связаны с тем, что злодей получает в руки оружие уничтожения своих недругов, ни в чем невинных, в сущности, - таким деньгам радоваться не стоит. Такие деньги впрок не идут. Так что давайте отдавать себе отчет в том, что происходило там на момент вторжения.

Есть еще один сюжет, который я вижу по СМС-сообщениям – сюжет гораздо более близкий к нам, и я бы именно его сделал темой наших телефонных разговоров сейчас. Хотя это сюжет московский, связанный с московским метро и теми неприятностями, которые переживает сегодня многолетний руководитель московского метро Дмитрий Гаев.

Конечно, надо сказать, что двойственные чувства обуревают. Когда слышишь о том, что г-н Гаев оказался под судебным преследованием, против него выдвигаются обвинения, и обвинения довольно серьезные – обвиняют его в делах довольно стыдных, честно говоря, я не очень понимаю, на что можно рассчитывать, чтобы таким образом ставить дело.

Как мы знаем, среди прочего выяснилось, что г-н Гаев умудрился на себя зарегистрировать, запатентовать на свое собственное имя систему расчетов в московском метро, и на протяжении тех лет, которые прошли, получил авторское вознаграждение довольно большое, больше 100 млн. рублей за то, что будто бы московский метрополитен пользовался его изобретением и Гаев оказался держателем этого патента.

Если это действительно так, - во что верится с трудом, - то это не просто воровство, а ужасно наивное воровство, отчасти даже трогательное. Это означает, что человек действительно верил, что то, в чем он находится, будет продолжаться всегда. И это поражает, - что людям очень серьезным, - а понятно, чтобы руководить хотя бы на каком-то уровне, лучше или хуже, с ошибками, провалами, или без ошибок и провалов, - это отдельный вопрос, - но для того, чтобы руководить таким организмом, как московский метрополитен, нужно обладать недюжинным умом. Нужно обладать замечательной памятью, исключительной решительностью, реакцией на события - быть человеком нетривиальным.

Каким образом в этой самой голове, в этом самом мозгу умещаются такого рода решения: дай-ка я на себя зарегистрирую систему прохода в московское метро в качестве изобретателя, и каждый входящий в метро таким образом, будет платить мне свою маленькую копеечку за то, что он воспользовался моим изобретением, - я не понимаю, как это было устроено. Мне хочется в это не верить.

Но почему я говорю, что испытываю двойственные чувства? - с одной стороны – да, конечно, признаемся – есть определенное злорадство в том, что мы чувствуем, когда слышим о подобных новостях. Нам кажется, что то, что происходило в эпоху Лужкова и людей, которые им верно служили, что когда-то за это должна была наступить расплата, когда-то эти люди должны быть призваны к ответу за то, как они достаточно цинично и бессовестно пользовались тем коррупционным режимом, который в Москве существует.

С другой стороны, я не могу одобрительно относиться к тому, что вся эта «справедливость» обнаружилась только сегодня. Я не могу ровно так же простить людям, которые на протяжении многих лет были облечены властью и могли вмешаться в эту ситуацию, могли призвать к порядку, могли восстать - каждый на своем месте, - я говорю о каждом отдельном милиционере, каждом отдельном прокуроре, следователе, - могли восстать каждый на своем месте против этого коррупционного режима просто тем фактом, чтобы перестать в нем участвовать. Думаю, что это вещь, которую этим людям прощать нельзя. При том, что это те самые люди, которые сегодня с той же надежностью, верностью и уверенностью служат делу разоблачения, делу «восстановления справедливости», - как это описывается в официозных СМИ. Не будем про это забывать.

И те журналисты, которые клеймят сегодня позором московские власти – это те самые люди, которые не позволяли себе ничего подобного в ту пору, когда Лужков был у власти. Здесь я хотел бы вспомнить о том, что «Эхо» это то радио, где вы могли слышать достаточно резкие слова в адрес московских чиновников, у многих из нас были неприятности на эту тему. Я признавал и признаю до сих пор те достаточно серьезные свершения и важные для Москвы поступки, которые сделал Лужков, и которые при нем были сделаны – я считаю, что в Москве было, несмотря на колоссальную стоимость проектов, совершено и реализовано несколько очень важных решений. Думаю, что Москва абсолютно задохнулась бы без Третьего кольца, которое было построено в эпоху Лужкову.

Считаю, что сооружение московского «Сити» в целом положительный проект, и думаю, что это будет важной частью московской деловой инфраструктуры, и через некоторое время мы привыкнем к тому, что этот район в Москве появился. Но, тем не менее, думаю, что мы можем не стесняться и не стыдиться того, что происходило в эпоху Лужкова с нами. А вот с московскими правоохранительными органами происходило нечто гораздо более постыдное.

Возвращаясь к Гаеву. Многие сегодня задаются вопросом, как оценить то, что произошло в его время - да, он руководил московским метрополитеном в довольно тяжелые для метрополитена экономические времена, и все-таки он функционирует, и поток значительно вырос, сегодня гораздо больше в метро пассажиров, чем было рассчитано людьми, которые когда-то его сооружали.

Мне ответить на этот вопрос просто. Потому что, опять-таки, нужно понимать, с чем ты сравниваешь. Если ты сравниваешь с советским метрополитеном, то разница впечатляющая и положительная – все-таки московское метро сегодня перевозит существенно больше людей, и как-то их перевозит, хотя иногда это имеет чудовищный вид – вспомним ужасную ситуацию, которая сложилась в момент тяжелой летней засухи минувшего года, когда температура в метро поднималась до немыслимых градусов и была жуткая духота, люди падали в обморок, и многим там было невозможно находиться – особенно пожилым людям, особенно детям, там тяжело приходилось.

Но сравним все-таки не с этим. Тут я предлагаю сравнить с другой ситуацией – давайте посмотрим, как работают другие метрополитены в крупных городах. Я не вижу здесь, чем бы условия, в которых находится московское метро было изначально хуже чем условия, в которых находится метро Парижа или Лондона Москва не более бедный город, чем Париж или Лондон, денег здесь вращается не меньше, а в ряде случаев и больше. И московский бюджет – бюджет очень значительный. Население Москвы не больше, чем население большого Парижа. Мы можем с вами видеть, что прогресс - технический, организационный прогресс, все, что связано с логистикой, с системой управления, в метрополитенах больших городов шагнул очень далеко вперед в последнее время.

При том, замечу, что эти большие города, и Париж и Лондон, их метро существуют в условиях еще одного мощнейшего фактора, которого для Москвы не существует – очень серьезного влияния очень мощных профсоюзов, которые охватывают собой работников метро. И в парижском и в лондонском метро движение очень часто бывает дезорганизовано, а иногда и парализовано забастовками разного рода служащих – то машинистов, то уборщиц, диспетчеров, полицейских. И как-то они с этим справляются - это не обходится без перебоев, неудобств, всяких сложностей для тех, кому нужно ехать на работу, но каким-то образом им удается заставить эту систему работать.

В Москве нет ничего подобного. Кто из нас слышал, что происходит забастовка машинистов поездов московского метро? Руководство московского метрополитена от этого избавлено, тем не менее, мы не можем считать, что оно работает достойным образом для большого города. Мы не видим современных технологий в управлении, не видим прогресса естественного, который мог бы произойти с системой расчетов – это все абсолютно не автоматизировано, сидят какие-то бабуси, которые продают билеты. В общем, думаю, что сегодня московское метро превратилось в одно из отстающих. Если бы оно не было еще таким известным архитектурным памятником - а в этом нет никакой заслуги г-на Гаева и его сотрудников, наоборот, на мой взгляд, они внесли неприятный во все это дело вклад - мы помним историю, которую он устроили с ремонтом одной из станций и с появлением там совершенно отвратительных надписей сталинских времен.

Мы знаем, что часто при реконструкции метро и используются совершенно неподходящие для этого, очень дешевые и пошлые материалы, которые входят в прямое противоречие с архитектурным замыслом, который был. Так вот если бы не это, московское метро стало бы совсем заштатным.

Попробуем поговорить на темы, которые я затрагивал в программе.

Евгений задает замечательный вопрос: «У кого больше патентов – у Гаева или у Грызлова?» - хороший вопрос. Вообще история с патентами Грызлова выдающаяся. Но там речь идет, на мой взгляд, просто о чистой, стерильной глупости. На вопрос «зачем ты это сделал» человек в ответ может только глупо улыбаться. Я даже не вижу, что за этим стоит жажда наживы, или что-нибудь вроде этого – это просто дурь - те патенты, которые на себя умудрился записать Грызлов.

А в случае с Гаевым - если подтвердится то, что говорят, - это алчность, которая человеку застит глаза. И это совершенно поразительный случай, как человек слепнет, глохнет и дуреет просто от запаха денег, до которых он не может дотянуться.

Еще раз оговорюсь – если эти обвинения окажутся справедливыми. А до тех пор, пока не окончено следствие, не состоялся суд, мы с вами не можем быть уверены. Да и в случае с судом - знаете, после того, как произошло с Ходорковским на последнем процессе, я остерегаюсь произносить эти слова: «суд доказал», «суд показал». Мы видели с вами, что суд может доказать и показать абсолютно все, что угодно – что прикажут доказать и показать, то докажут и покажут, что спустят сверху, из вышестоящей инстанции, то судья и пробубнит в приговоре. Мы с вами знали о том, что это происходит, но уж с такой наглядностью, на всю страну, и с такой наглостью это было продемонстрировано впервые.

Слушаем ваши звонки.

СУШАТЕЛЬ: Александр. Слушаю вашу передачу регулярно.

С.ПАРХОМЕНКО: Из какого города слушаете?

СЛУШАТЕЛЬ: Из Москвы.

С.ПАРХОМЕНКО: Я получил несколько СМС о том, что московский метрополитен это вещь неважная для разговора. А вы как считаете?

СЛУШАТЕЛЬ: Я думаю вообще очень важно все, что для нас, для москвичей. Я сегодня потратил 4 часа на дорогу, ехал в Шереметьево встречать жену - куча машин с мигалками, перекрытое движение – мне это все очень неприятно, конечно. Но я вижу, что все больше водителей начинают этому возмущаться.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, такое впечатление, что московские транспортные проблемы все больше удаляются от мира транспорта, а становятся воплощением выражения политики на разном уровне. И кстати, то, что происходит с метро тоже. Например, я начал разговор об этом с политических сюжетов, связанных с Лужковым, и то, что происходит на московских дорогах - это превращается в поле прямого контакта, чтобы не сказать прямого столкновения между разными слоями российского общества и приобретает масштаб чрезвычайно серьезный. Это то место, где сегодня люди имеют возможность и испытывают острое желание выразить свое отношение к действующей власти. Это даже удивительно – я не знаю, в какой другой стране что-нибудь такое происходит, - чтобы именно дорога превратилась в объект политических дебатов.

СЛУШАТЕЛЬ: наверное, это хорошее начало.

С.ПАРХОМЕНКО: Отдаленное начало. Хотя на самом деле начинает производить все большее впечатление.

СЛУШАТЕЛЬ: Мне кажется, что мы, россияне, очень долго разгоняемся, но тот уровень коррупции, которая сегодня есть, это просто удивляет.

С.ПАРХОМЕНКО: Спасибо вам. Слушаем еще звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Татьяна, москвичка с большим стажем. Представьте себе, что я хочу несколько слов сказать в защиту Гаева.

С.ПАРХОМЕНКО: да, имеете право.

СЛУШАТЕЛЬ: Во-первых, деньги, которые он получил, он получил за внедрение – есть такой способ воровства. Но это неважно. Мне не так важно, сколько денег он украл или не украл, но я знаю, что московское метро единственно работающая без сбоя система. Но могу сказать с грустью - в последние месяцы эта система стала давать сбои. Я это не связываю напрямую с тем, что у нас новый мэр, или что-то в этом роде, но мне кажется довольно странным, когда в руководство московским метро поставили человека, который командовала какой-то Калининградской железной дорогой.

С.ПАРХОМЕНКО: ну, московское метро, несмотря на всю уникальность этого организма, в конце концов, предприятие транспортное. И оно управляется, как и другие транспортные предприятия – этому можно научиться, это можно освоить. Мне кажется, что никакого божественного дара для этого не нужно.

СЛУШАТЕЛЬ: Я не могу поверить в то, что среди руководства московским метро не нашлось никого более опытного, кто мог бы руководить им.

С.ПАРХОМЕНКО: Будем с открытыми глазами смотреть на эту ситуацию - нет доверия к людям, которые работали с Гаевым - это медицинский факт. Это группа людей, которых Гаев собрал, сегодня дискредитирована своим начальником. Трудно выбрать человека, который был внутри, и, тем не менее, внутри не был.

Но я вынужден прервать наш разговор на самом интересном месте - просто потому, что время программы подошло к концу. Встретимся с вами, надеюсь, через неделю. Всего хорошего, до свидания