Суть событий - 2011-03-18

С.ПАРХОМЕНКО: 21.03 в Москве, начинается программа «Суть событий», я, Сергей Пархоменко, добрый вечер. Мы каждую неделю обсуждаем произошедшие события, которые стоят того, чтобы мы о них помнили.

Конечно, я хотел бы поговорить о японской катастрофе, произошедшей 11 числа, с последствиями этой катастрофы – там действительно происходят трагические, чрезвычайно важные для всех нас вещи. Вообще, конечно, жизнь построена по законам плохой литературы, как давно уже сказано, и в ней поразительным образом реализуются какие-то совершенно надуманные, наигранные обстоятельства.

Например, нужно было дождаться годовщины Чернобыльской трагедии - не просто годовщины, а юбилея, - для того, чтобы произошло то, что случилось в Японии – осталось буквально несколько дней до 25-летия Чернобыльской аварии – она произошла в апреле 1986 г. Это было важнейшее событие в человеческой истории 20-го века, чрезвычайно важное и для политической жизни Европы и мира, для развития науки, для экономики и для всяких человеческих вещей, которые очень ярко проявились, и наверняка мы еще будем говорить об этом ближе к этой дате.

А теперь, фактически в эти дни, произошла трагедия в Японии, которая снова заставила задуматься о том, что такое ядерная энергетика, и не слишком ли риск вокруг ядерной энергетики высокая цена за относительно доступную энергию, за перспективу получить. В сущности, неисчерпаемые источники энергии - понятно, что цивилизация развивается таким образом, что именно от энергии зависит все больше и больше, - именно от доступа к мощным ее источникам, и по возможности, неисчерпаемым источникам. Все, кто сегодня зарабатывает на нефти, на газе, на угле, на других углеводородах понимают, что это не будет продолжаться вечно, и что все эти запасы невосполняемы.

Чернобыльская катастрофа, которая произошла 25 лет тому назад, она, конечно, сыграла колоссальную роль в мировой ядерной индустрии, продвинула ее далеко вперед. Надо сказать, что помимо трагических и очень страшных обстоятельств, которые были с этой аварией связаны, мы можем сегодня говорить, что Чернобыль оказал колоссальную услугу мировой ядерной энергетике, продвинул ее очень далеко, и все, что связано с ядерной безопасностью, безопасностью АЭС разного типа, совершенствованием ядерных реакторов – все это шагнуло очень мощно вперед и получило большой дополнительный импульс. И все, что связано с ядерной безопасностью тоже.

Потому что Чернобыльская авария оказалась очень тяжелым, наглядным и ясным уроком того, что сочетание ядерного реактора и живого человека это какое-то очень опасное соседство, и можно ожидать самых неприятных неожиданностей. Теперь мы уже с вами знаем, что чернобыльская авария произошла в результате совпадения нескольких совершенно вопиющих нарушений в технике безопасности, там были отключены всякие аварийные системы в какой-то момент, было допущено подряд несколько грубых ошибок. Другой вопрос – они были допущены вынуждено или произвольно, случайно или закономерно, - тем не менее, они произошли.

И вся эта наука о безопасности мирного атома - она развивалась в направлении защиты от человека, от человеческой оплошности, от человеческой глупости, от человеческой тупости, от человеческого злого умысла - мало ли, кто-то свихнулся возле этих кнопок, или кто-то отвлекся, или огорчился, или напился, или, в конце концов, появился какой-то реальный злоумышленник, который пытается организовать аварию в террористических целях. Особенно, конечно, после еще 2001 г., после 11 сентября, когда наступила всемирная эра борьбы с терроризмом и опасения очередной террористической атаки – все это усилилось.

И сегодня можно сказать, что реакторы, которые строят в мире хоть сколько-нибудь разумные и ответственные хотя бы перед своим собственным населением страны, эти реакторы в этом смысле довольно безопасны, и находятся в довольно хорошем состоянии, предусматривая самые разные неожиданности и всякие рискованные возможности.

Но в Японии случилось нечто совсем другое - в Японии произошли другого рода совпадения, и тоже, я бы сказал, соединение в одном месте нескольких, вполне поразительных ситуаций и вполне поразительных обстоятельств. Я здесь всех призываю, у кого есть доступ в интернет, сходить на сайт журнала «Вокруг Света», которым я в последние полтора года имею честь и удовольствие руководить, и посмотреть на публикацию, которая на сайте.

Там появилась чрезвычайно интересная, обстоятельная, спокойная и дельная публикация - она будет обновляться и дальше, - посвященная тому, что произошло в Японии после того, как Япония подверглась удару землетрясения, а потом колоссальному цунами. Совпадение заключается в том, что катастрофа случилась в самом сладком, с точки зрения ядерной опасности, месте. Эта часть японской территории, эта часть острова Хонсю – одно из самых густо уставленных ядерными реакторами и разного рода ядерными сооружениями, место в мире.

Если открыть карту, которая есть там же, на сайте, то видно, что там гирлянда этих станций, и эти станции часто, из довольно большого количества реакторов состоят. Там есть очень мощное предприятие - завод по переработке ядерного топлива в Рокасё, там есть атомная станция под названием Хигосидори, еще другая, Анагаве. Там помимо Фукусимы-1 есть еще Фукусима-2, поблизости, есть площадка Токай, на которой стоят еще несколько ядерных реакторов – в общем, все это подряд ядерными реакторами уставлено, и что важно – они принадлежат самым разным хозяевам. Иногда внутри одной станции, на одной площадке, в одной инфраструктуре задействовано несколько ядерных реакторов, которые принадлежат разным компаниям. Некоторые из них просто частные энергетические компании, в некоторых случаях это муниципальные сети - конечно, это все осложняет управление ими и осложняет, несомненно, движение информации, которая связана с тем, как функционируют эти энергетические предприятия.

Это первое обстоятельство - именно туда пришелся удар, именно там прошла очень высокая, мощная волна цунами, которая совсем другого рода несет в себе опасность, чем та, от которой, прежде всего, пытались защитить станции люди, которые их строили – от опасности со стороны персонала, от разного рода человеческих ошибок и сложностей при управлении этими станциями.

Надо сказать, что когда авария случилась, то штатные угрозы были преодолены достаточно быстро и просто: реакторы были заглушены, остановлены, - кстати, по счастью, многие из них и не работали в этот момент, находились либо на профилактическом осмотре, либо были заглушены в связи с их ремонтом или реконструкцией, либо еще не были достроены. Так что от этих прямых тривиальных угроз удалось избавиться достаточно быстро.

Но выяснились совсем другие вещи – что, собственно, происходит на станции Фукусима-1. Там действуют несколько реакторов, условно они называются «реакторами на кипящей воде» - это не тот тип, который используется в российской ядерной энергетике. Там есть важное обстоятельство: после того, как ядерное топливо отрабатывает и должно отправиться на дальнейшую переработку или просто на захоронение, на утилизацию, оно требует довольно длительного выдерживания.

Стержни, которые выгружают из ядерного реактора, тут же рядом, на станции, в том же помещении, погружаются в специальный бассейн, и в нем остаются иногда на протяжении нескольких лет и даже здесь используется такой смешной бытовой термин, что эти стержни нужно вымачивать на протяжении нескольких лет.

Вот их там вымачивают в воде или в специальном растворе, который многократно переходит из жидкой формы в газообразную, то есть, закипает, испаряется, потом опять конденсируется, опять поступает по трубам в бассейн. Стрежни находятся там несколько лет, и смысл заключается, главным образом, в том, чтобы перед отправкой их на переработку или хранение, вымыть из них всякие особо активные, агрессивные изотопы, которые в них образовались - изотопы йода, цезия, всякие другие, - которые образовались в то время, пока стержни находились в реакторе и работали.

И этот бассейн. В котором сложены эти ядерные чушки - они определенным образом там расположены, не навалены кучей – считался вещью гораздо более простой и гораздо более безопасной, чем, собственно, ядерный реактор, который погружен в несколько защитных оболочек и очень хорошо снаряжен на случай неприятных обстоятельств. И именно там, в бассейне, и случилась главная проблема сейчас. По тем или иным причинам, в связи с ударом стихии, контроль над жидкостью, которая окружает сложенные там стержни был потерян, часть воды вытекла, часть выкипела, и стержни снова оказались в активном состоянии, по всей видимости. И весь вопрос в том, началась ли там активная ядерная реакция, которая может привести к каким-то неконтролируемым последствиям.

И именно туда пытаются сегодня доставить воду обратно. Мы с вами слышим все время сообщения, что нужно поливать станцию водой с борной кислотой, и не очень понятно – а что поливать? – сверху, на крышу, что ли? Идея заключается в том, чтобы снова наполнить бассейн, который непрерывно выкипает, вода оттуда непрерывно уходит, и нужно его все время пополнять каким-то образом. Основная задача в этом.

И когда говорят о том, что при первой подаче воды поднимается резко уровень радиации всякий раз – это как раз относительно неплохой признак, потому что это означает, что вода попадает туда, куда ей нужно попадать – на эти постепенно раскаливающиеся стержни, часть воды испаряется, поэтому уровень радиации поднимается - сегодня он преодолел уже достаточно высокий уровень. Это значит, что эта операция достигает своего назначения.

Что из этого получится дальше – непонятно. Удастся ли таким образом поддерживать уровень воды в бассейне для того, чтобы контролировать температуру стержней и не довести до взрыва – сегодня непонятно.

И тут возникают очень интересные и тяжелые обстоятельства, связанные с еще одной проблемой вокруг ядерной энергетики – это проблема информации, как ни странно. Дело в том, что в первый момент СМИ Японии, которые с большим доверием отнеслись к владельцам реакторов и информации, которая от них поступила, в сущности, как становится понятно теперь, дезинформировали и правительство и население. Информация, которая оттуда поступала, была недостоверна. Владельцы некоторых реакторов говорили о том, что там не произошло выгрузки ядерных стержней из реактора в бассейн, что по-прежнему эти стержни находятся внутри реактора, то есть, в безопасности – потому что там ими можно нормально, штатным образом управлять, и управлять процессами, которые в реакторе происходят.

Однако, спустя некоторое время, выяснилось, что стержни почему-то в бассейне оказались. И это значит, что среди того, о чем говорилось раньше, довольно много вранья. И на японские СМИ обрушился шквал критики и обвинений со стороны населения и политиков, которые потребовали, чтобы журналисты – как независимые, так и журналисты тех СМИ, которые контролируются государством, выполняли свой долг и несли населению полную, правдивую, своевременную и ответственную информацию, - что и произошло у них вчера.

Вчера, с утра, радикально изменился в Японии тон, радикально изменилось настроение. Конечно, это никого не обрадовало, потому что информация оказалась более тяжелой, чем раньше, в ней очень много предупреждений, очень много неприятных и тяжелых прогнозов. Тем не менее, это правда, и она помогает людям сориентироваться и выстроить свои планы: кто-то хочет подальше уехать от этой рискованной зоны, кто-то хочет временно покинуть страну, кто-то хочет предпринять меры личной безопасности, изменить свой повседневный режим – люди вправе сами за себя решить, вправе определить свое будущее, и эта информация им несомненно нужна.

Вот тут мы вступаем в чрезвычайно интересную и важную, в том числе, важную для нас сферу - сферу доверия между разными группами в обществе – между просто населением, прессой, правоохранительными органами, разного рода спецслужбами, которые вступают в дело при чрезвычайных обстоятельствах, правительством, руководством крупных коммерческих компаний, и так далее.

Надо сказать, что Япония чрезвычайно к этому чувствительна, и эта моральная нота, которая в японском образе жизни, в японском порядке вещей присутствует, здесь очень чувствуется и играет очень большую роль. И сегодня, когда начался этот кризис, в том числе, информационный и политический кризис, - в него переросли события, связанные сначала со стихийным бедствием, а потом с авариями и неприятностями на ядерных станциях, - выясняется, как это важно.

И на этом фоне, конечно, ужасным и подлым и отвратительным цинизмом звучат слова тех, кто сегодня говорит о какой-то специальной божьей каре, которая обрушилась на Японию – это говорят люди подлые и лживые, и мы с вами можем ни секунды не сомневаться, поскольку те, кто наблюдают эту ситуацию вблизи, те наоборот, говорят о том, что, может быть, ключевое слово, которое сегодня следует применить к японцам, в их массе, и вообще к японскому обществу, которое во всей своей структуре принимает и воспринимает то, что с ним происходит, это слово достоинство, которое я очень много раз слышал от тех, с кем разговаривал в последние дни, с кем познакомился - по телефону или по скайпу – из тех, кто живет в Японии. Я снова и снова слышу от них это слово. Мне кажется, это очень интересно и важно – остановимся на этом после перерыва.

НОВОСТИ

С.ПАРХОМЕНКО: Основное количество вопросов по СМС – вопросы о Михалкове, конечно, который сделал выдающейся гнусности заявление, - уж на что мы слыхали от него гнусные и отвратительные вещи – он уже и матом ругался в микрофон, и врал он, и кричал на человека «завали его там» - своей охране, а потом ногой бил его в лицо. Мы видели много мерзостей от этого человека, но то, что он выдал в последние дни по поводу японской ситуации - в общем, пожалуй, даже от человека такой степени омерзительности, ждать было трудно на фоне того, что мы видим на экранах и знаем от людей, которые там живут.

Что вам сказать на эту тему? Я много раз в эфире употреблял словосочетание «политическое мародерство». К сожалению, среди людей, которые находятся на виду, - и в политике, и в разных отраслях общественной жизни, - мы знаем, что Никита Михалков ведет интенсивную общественную деятельность, наживается, среди прочих способов наживы еще и тем, что пытается сделаться владельцем всего российского кинематографа, распределять деньги для всего российского кинематографа, пытается сделаться единственным каналом поступления государственных денег в российскую киноиндустрию - государственных денег, подчеркиваю. И для этого, собственно, и пытается удержаться на плаву и на виду политически и общественно.

Так вот, среди людей, которые ведут эту деятельность, к сожалению, встречается довольно много мародеров. Я считаю, что Михалков ведет себя в этой ситуации как мародер. Это деятельность, которая свойственна таким готовым, полноценным, сложившимся негодяям. Потому что нормальный человек не может, увидев чужое несчастье, увидев разруху, увидев, что кто-то тяжело страдает, нуждается в защите, в помощи, или хотя бы в сочувствии, - человек не может немедленно, в эту секунду, думать о доходе, о наживе. В том числе, наживе политической - чтобы стать еще известнее, еще заметнее, собрать на низменных инстинктах популярность у достаточно неразвитых и агрессивно настроенных людей, - это и есть мародерство: «чего бы выгоды на чужом горе?» - вот, что думает мародер: «чего бы здесь утащить», «чем бы здесь нажиться»?

Надо сказать, что в одном ряду с Никитой Михалковым, в одном ряду этих сложившихся негодяев, я бы указал бы, скажем – не удивляйтесь – на Муаммара Каддафи, который тоже устроил свое маленькое политическое мародерство. Который решил, что в этой прекрасной ситуации, когда весь мир отвлекся на то, что происходит в Японии – на землетрясение, на цунами, на опасность ядерной аварии, - он может спокойно, бесконтрольно и хладнокровно раздавить, расстрелять, размазать своих политических противников у себя в стране.

И в этом смысле я сказал бы, что мы наблюдаем все-таки очень хорошую, профессиональную работу европейских политиков, причем, не только политических лидеров, но прежде всего, тех, кто является политическими функционерами и готовят разного рода решения, которые не позволили своим лидерам, не позволили своей прессе полностью отвлечься на японские проблемы. Они удержали внимание возле ливийской трагедии, и добились, - я бы сказал, что это большое достижение чиновников ООН, - люди профессиональные, ответственные, серьезные, дипломаты, аналитики, военные специалисты и прогнозисты, сумели все-таки привлечь внимание к Ливии даже в такой супер-раздражающей ситуации и добиться того, что была принята резолюция.

Резолюция достаточно сильная, - не надо ничего преувеличивать, тут надо аккуратно переводить, скажем, многие увидели французское слово, и решили, что сейчас будет интервенция, - нет, по французски «интернасьон» - «вмешательство», причем в самом широком смысле слова - это может быть экономическое, военное, дипломатическое вмешательство, и просто обращение пристального внимания на что-то, - не надо здесь ничего преувеличивать.

Между тем, действительно эта резолюция позволяет таким несухопутным образом воздействовать на ливийские войска, на ливийские власти с использованием авиации, с использованием всякого рода высокоточных методов ведения войны сегодняшних, методов подавления огня, - мы помним, что та первая фаза войны в Заливе, иракской войны, которая опиралась именно на такого рода технику и военные технологии, - она прошла очень успешно и доказала, что, в частности, натовские и американские войска действуют очень эффективно. И только потом, когда началась наземная операция с использованием более традиционных войск, начались всякие неудачи и осложнения.

Так вот. Каддафи тоже политически мародерствовал, и за это мародерство он сейчас и будет наказан, несмотря на его лживые заявления о том, что он немедленно сейчас же все прекращает, что он будет хорошим мальчиком, что ручки вот они, что он будет паинькой, что он будет по утрам пить теплое молоко и больше никого не тронет. Нет, - мы совершенно отчетливо видим, что он попытался воспользоваться этой отвратительной ситуацией для того, чтобы нажиться в политическом смысле.

Ровно так же, на своем участке политического фронта, в своей же политической профессии, со своей политической специализацией, повел себя Михалков, - он тоже попытался нажиться, он тоже первым делом бросился зарабатывать, отрабатывать обратно потерянные политические очки. Он в последнее время сильно пострадал – его много раз видели со спущенными штатами, - прежде всего, в истории с его мигалкой, с его автомобилем, - он выглядел абсолютно омерзительным, выглядел жалким, потерянным, лживым персонажем. И ему нужно каким-то образом свою разваливающуюся репутацию восстанавливать - он ее попытался восстановить таким образом. С использованием «Господа Бога», «божьей кары», разглагольствованием о том, чего можно, а чего нельзя, что хорошо и что плохо, что нравственно и что безнравственно, куда японцы опустились, и так далее.

На самом деле мир будет много лет еще изучать опыт поведения японского общества в этих трагических обстоятельствах. Один из моих знакомых, наш соотечественник, который оказался в зоне, наиболее пострадавшей от землетрясения и цунами, - я разговаривал с ним вчера по телефону, - сказал мне: «Я очень счастлив оказаться в этот момент в Японии среди японцев», и на мой вопрос «почему», сказал: я вижу совершенно удивительные примеры достойного человеческого поведения, человеческой солидарности и глубокого понимания своего долга и правильного отношения к жизни.

Я очень верю этому заявлению, потому что то, что из Японии сегодня доносится, - мы понимаем, что это действительно японцы, с их дисциплинированностью, с их сосредоточенностью, с их вниманием к соседу - поразительно, что японское общество всегда считалось очень индивидуалистичным: каждый живет в своей маленькой конурке из рисовой бумаги, каждый смотрит себе под ноги идучи по улице, каждый глубоко надвигает козырек на лоб, каждый живет в своей маленькой скорлупке. Тем не менее, сейчас мы видим, что люди очень внимательно относятся друг к другу, люди думают о том, мне ли хуже всех, или моему соседу. Это вообще важный мотив – люди отказываются уезжать, переезжать с места на место – потому что они не хотят оставить своих соседей, или своих родственников, или своих коллег в более тяжелой ситуации.

И даже то, что говорят сейчас о японской продовольственной панике – мы тоже видим, что здесь люди проявляют исключительную разумность, спокойствие, дисциплинированность и ответственность, потому что они не дают захватить себя каким-то безумным эмоциям, не начинают хватать все подряд и тащить все подряд. Даже запасание всякими продуктами и важными в этих обстоятельствах товарами, носит тоже осмысленный характер. Одна моя знакомая, живущая в Японии, сказала: Ну, что вам сказать про этот кризис? Да, у нас непросто купить толстые батарейки для электрического фонарика – потому что люди стараются закупить впрок, им кажется, что им это может понадобиться. У нас в магазинах теперь бывают перебои с водой в бутылках – потому что бывают перебои с водопроводом, и люди стараются запасаться. Но никто не гребет все, что ни попадя, никто не носится и не бесится. Я сказал бы, что немного есть наций и народностей на свете, которые в этой ситуации умеют сохранять достоинство, и японцы среди них.

И поведение таких политических мародеров, таких, как Михалков, которые абсолютно бездумно, бессовестно и безжалостно врут публично, пытаясь очернить других, пытаясь усугубить чужие страдания в этой ситуации – это поведение выглядит еще более отвратительным.

Я должен сказать, что пока я говорю все это, я смотрю на экран, и вижу там много грязи. Вижу много заявлений о том, что «мне плевать на японцев», «Таким и надо», «Счастлив, что наконец-то им досталось», - это пишут люди несчастные, мучимые завистью и ревностью к чужому благополучию, прежде всего, духовному, человеческому благополучию.

Большинство японцев живет очень скромно. И для наших с вами соотечественников, многие из которых совершенно свихнулись на материальном достатке, на деньгах, на цифре, на дешевом кредите, на размере автомобиля, этажности коттеджа на Рублевском шоссе, и так далее, - наверное, они удивились бы тому, насколько японский был чаще всего скромен, незаметен и во многом ограничен. Люди живут на очень небольших площадях, они очень следят за тем, чтобы не выделяться из толпы и не привлекать лишней роскошью и лишней избыточностью к себе внимание. Они строго относятся к своим детям, внимательно к собственному образованию, собственному досугу, не позволяя себе бездельничать.

Японская жизнь полна ограничений и самоограничений ,они умеют получать удовольствие от того, что они ограничивают себя в важных вещах во имя других, более важных вещей. И мне кажется, что те, кто сейчас ищут в этом какого-то злорадного успокоения себе - что «им тоже досталось». А за что «им тоже досталось»? За то, что они продолжают оставаться собой, продолжают придерживаться своих важных национальных ценностей национального достоинства? Ну, может быть, мне кажется, что это то, чему можно позавидовать на самом деле, но эта зависть не должна наполнять нас какой-то отвратительной ненавистью и агрессией, которую я вижу в посланиях многих наших - ну, не многих, а некоторого количества наших слушателей.

Слушаем телефон прямого эфира. Скажите, насколько вы ощущаете ситуацию, которая произошла в Японии, своей, насколько вам есть до этого дело - это для меня чрезвычайно было важно услышать. Возможны здесь и нужны аналогии с тем, что происходит в России? Конечно, прежде всего, мы задаем себе вопрос – а что нам с этого, как бы мы повели себя в такой ситуации, есть ли в этом что-то, что мы можем сравнить с тем, что происходит вокруг нас. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Борис Андреевич, Москва. Ну, мы понимаем: «Эхо мацы», «Эхо мацы».

С.ПАРХОМЕНКО: И что? Вы сломали мацу и услышали его эхо?

СЛУШАТЕЛЬ: Вот. Поэтому что хочу сказать…

С.ПАРХОМЕНКО: Да нет, собственно, уже не надо ничего говорить - вы уже про «эхо мацы» сказали, думаю, вы самовыразились, все в порядке. Спасибо вам, мы теперь многое про вас знаем, уважаемый Борис.

СЛУШАТЕЛЬ: Александр, Москва. Думаю, что мы должны поучиться у этого народа, у японцев. Смотришь кадры, - понятно, что у нас тоже придет беда, мы тоже будем бороться, защищаться, но это может послужить примером, насколько эти люди мужественны и отважны. Знаете, такое сочувствие – я кадры смотрю, и хоть человек не сентиментальный, но хочется иногда даже заплакать. Я думаю, что понятно, тут восхищаться нечем – такая трагедия, но я восхищаюсь их отношением к тому, что они не паникуют, не кричат, что правительство виновато, что не помогают. Жалуются, но не так, как у нас. У нас малейшее что-то – всех в отставку, все плохие, - правители, телевидение, - все ужасно.

С.ПАРХОМЕНКО: Что касается взаимоотношений населения и правительства, в этой ситуации очень важный мотив - мотив доверия. Как сейчас выясняется, люди в Японии относятся с доверием к своей полиции, своим правоохранительным органам, своему правительству. Именно поэтому они так обижаются и возмущаются, когда оказывается, что это доверие – даже под воздействием внешних обстоятельств, - оказывается обманутым, - когда выяснилось, что им не все рассказали о том, что происходит на ядерных станциях. Хотя, по всей видимости, не все рассказали из-за того, что информация скрывалась владельцами станций, коммерческими компаниями.

Об этом тоже люди говорят, которые внутри находятся: все верят в то, что если будет нужно, нам скажут, предупредят, оповестят, объяснят, помогут, - конечно, это очень помогает людям. И здесь ты думаешь о том, как бы это выглядело здесь, как будет завтра, если что-нибудь, не дай бог, взорвется, тряхнет. И так далее. Когда я вдруг почувствую себя зависящим от этой милиции, от ее добросовестности, ее профессионализма и от ее честности передо мной, насколько мне легко или невыносимо, наоборот, это будет.

СЛУШАТЕЛЬ: У вас была статистика, была передача, посвященная этой теме - 75% не доверяют МЧС. Как можно не доверять?

С.ПАРХОМЕНКО: И это важнейший фактор.

СЛУШАТЕЛЬ: Обнадеживает то, что среди наших людей, наших горожан, находятся много тех, кто идут с цветами к посольству Японии. Досадно, когда слышишь, что вот «им так и надо, они наш флаг сожгли, острова требуют» - это огорчает. Но есть люди, которые сочувствуют.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, спасибо вам большое – я солидарен с вашими чувствами. Кстати, что касается цветов у посольства, всякого рода знаков внимания и участия в сборе средств благотворительных. Знаете, я здесь рискую показаться эгоистом, выступить против привычной уже струи - я хотел бы призвать тех, кто меня слышит, когда в нас поднимается естественное чувство сострадания и желание помочь человеку, который находится в беде, - хотел бы призвать вас прислушаться к этому чувству и помочь к тому, кто рядом, а не к тому, кто в Японии – как это ни будет звучать странно.

Мне кажется, что это повод к тому, чтобы задуматься о том, что мы все-таки очень мало, неохотно и вяло участвуем в жизни людей, которые действительно в нас очень нуждаются. Рядом с нами есть не только фонд «Федерация», который делает свое омерзительное политическое пиаровское дело и устраивает встречи государственным начальникам с голливудскими звездами. Помимо этих бесчестных и бессовестных людей есть те, кто действительно занимается помощью, кто действительно собирают деньги, кому это удается, и кто умеет своей репутацией гарантировать то, что эти средства попадут по назначению.

Давайте вспомним о существовании в Москве таких фондов, как «Детские сердца», или «Доноры детям», или «Подари жизнь». Это люди, у которых есть гарантия, и которые эту гарантию дают. Эта гарантия - их собственное имя. И мне кажется, что испытав такой важный и очищающий импульс как сейчас, глядя на очень тяжелые кадры издалека, из Японии, может быть, ответом на это могла бы помощь тому, кто здесь рядом, и кто нуждается в этом каждый день, и для кого не нужно землетрясений и цунами, чтобы эти люди заслуживали того, что мы им помогли своим вниманием и деньгами.

Конечно, режим благотворительности в России – хотя это отдельный разговор, - устроен совершенно чудовищно, человек, который пытается что-то подарить, пытается кому-то помочь, должен пройти через какие-то жуткие налоговые лишения, должен отбиться от огромного количества нахлебников, которые пытаются этому процессу, в сущности, помешать. И все в российском законодательстве устроено так, чтобы осложнить действия благотворителей. Тем не менее, мы должны с вами это каким-то образом преодолевать.

Я не одобряю тех, - скажу откровенно, - кто, пытаясь замолить грехи, строит храмы, устанавливает гигантские кресты, и все прочее. Мне кажется, что это делается на публику, делается неискренне. Мне кажется, что это делается для того, чтобы произвести впечатление на деловых партнеров, на девушку или не знаю, на кого еще - хотя бы на своих собственных врагов – что-де я такой крутой и могучий, что построил часовню Бориса и Глеба несусветного размера.

Мне кажется, что есть вещи гораздо более достойные нашего с вами внимания, и такие грозные знаки, которые мы видим в мире, иногда издалека, как мы видим: издалека грозный знак, который видят из Японии, где-то совсем далеко, на краю света, за шесть часов разницы во времени с ними на другом, дальнем океане.

Мне кажется, что это еще одно указание на то, что нужно, когда ты можешь, помогать тем, кому ты можешь помочь. Думаю, что японцам помогут – может быть, и без нас. Думаю, что, в конце концов, они помогут себе и сами. А мы должны помогать людям, которые без нас пропадут, и такие люди совсем близко, совсем рядом. И каждый из нас, из вас, из меня, может этих людей возле себя увидеть.

Это мне кажется очень важный, может быть, неожиданный урок, но попробуйте меня понять правильно - я здесь не призываю жадничать, а призываю извлечь разумный урок из того, что происходит.

«Вы уже 10 минут говорите о том, что Михалков плохой – поясните теперь толком, почему Михалков плохой?» - пишет Алексеевич. Алексеевич, вас мама читать научила? Почитайте сами, что в недавнее время Михалков сказал. И откроется вам истина. Не хочется мне на этом человеке и на этом имени заканчивать передачу. Давайте мы задумаемся все-таки о том, чем мы можем помочь тем, кто в нас действительно сейчас нуждается. Это была программа «Суть событий», встретимся через неделю. Всего хорошего и хороших выходных.

С.ПАРХОМЕНКО: 21.03 в Москве, начинается программа «Суть событий», я, Сергей Пархоменко, добрый вечер. Мы каждую неделю обсуждаем произошедшие события, которые стоят того, чтобы мы о них помнили.

Конечно, я хотел бы поговорить о японской катастрофе, произошедшей 11 числа, с последствиями этой катастрофы – там действительно происходят трагические, чрезвычайно важные для всех нас вещи. Вообще, конечно, жизнь построена по законам плохой литературы, как давно уже сказано, и в ней поразительным образом реализуются какие-то совершенно надуманные, наигранные обстоятельства.

Например, нужно было дождаться годовщины Чернобыльской трагедии - не просто годовщины, а юбилея, - для того, чтобы произошло то, что случилось в Японии – осталось буквально несколько дней до 25-летия Чернобыльской аварии – она произошла в апреле 1986 г. Это было важнейшее событие в человеческой истории 20-го века, чрезвычайно важное и для политической жизни Европы и мира, для развития науки, для экономики и для всяких человеческих вещей, которые очень ярко проявились, и наверняка мы еще будем говорить об этом ближе к этой дате.

А теперь, фактически в эти дни, произошла трагедия в Японии, которая снова заставила задуматься о том, что такое ядерная энергетика, и не слишком ли риск вокруг ядерной энергетики высокая цена за относительно доступную энергию, за перспективу получить. В сущности, неисчерпаемые источники энергии - понятно, что цивилизация развивается таким образом, что именно от энергии зависит все больше и больше, - именно от доступа к мощным ее источникам, и по возможности, неисчерпаемым источникам. Все, кто сегодня зарабатывает на нефти, на газе, на угле, на других углеводородах понимают, что это не будет продолжаться вечно, и что все эти запасы невосполняемы.

Чернобыльская катастрофа, которая произошла 25 лет тому назад, она, конечно, сыграла колоссальную роль в мировой ядерной индустрии, продвинула ее далеко вперед. Надо сказать, что помимо трагических и очень страшных обстоятельств, которые были с этой аварией связаны, мы можем сегодня говорить, что Чернобыль оказал колоссальную услугу мировой ядерной энергетике, продвинул ее очень далеко, и все, что связано с ядерной безопасностью, безопасностью АЭС разного типа, совершенствованием ядерных реакторов – все это шагнуло очень мощно вперед и получило большой дополнительный импульс. И все, что связано с ядерной безопасностью тоже.

Потому что Чернобыльская авария оказалась очень тяжелым, наглядным и ясным уроком того, что сочетание ядерного реактора и живого человека это какое-то очень опасное соседство, и можно ожидать самых неприятных неожиданностей. Теперь мы уже с вами знаем, что чернобыльская авария произошла в результате совпадения нескольких совершенно вопиющих нарушений в технике безопасности, там были отключены всякие аварийные системы в какой-то момент, было допущено подряд несколько грубых ошибок. Другой вопрос – они были допущены вынуждено или произвольно, случайно или закономерно, - тем не менее, они произошли.

И вся эта наука о безопасности мирного атома - она развивалась в направлении защиты от человека, от человеческой оплошности, от человеческой глупости, от человеческой тупости, от человеческого злого умысла - мало ли, кто-то свихнулся возле этих кнопок, или кто-то отвлекся, или огорчился, или напился, или, в конце концов, появился какой-то реальный злоумышленник, который пытается организовать аварию в террористических целях. Особенно, конечно, после еще 2001 г., после 11 сентября, когда наступила всемирная эра борьбы с терроризмом и опасения очередной террористической атаки – все это усилилось.

И сегодня можно сказать, что реакторы, которые строят в мире хоть сколько-нибудь разумные и ответственные хотя бы перед своим собственным населением страны, эти реакторы в этом смысле довольно безопасны, и находятся в довольно хорошем состоянии, предусматривая самые разные неожиданности и всякие рискованные возможности.

Но в Японии случилось нечто совсем другое - в Японии произошли другого рода совпадения, и тоже, я бы сказал, соединение в одном месте нескольких, вполне поразительных ситуаций и вполне поразительных обстоятельств. Я здесь всех призываю, у кого есть доступ в интернет, сходить на сайт журнала «Вокруг Света», которым я в последние полтора года имею честь и удовольствие руководить, и посмотреть на публикацию, которая на сайте.

Там появилась чрезвычайно интересная, обстоятельная, спокойная и дельная публикация - она будет обновляться и дальше, - посвященная тому, что произошло в Японии после того, как Япония подверглась удару землетрясения, а потом колоссальному цунами. Совпадение заключается в том, что катастрофа случилась в самом сладком, с точки зрения ядерной опасности, месте. Эта часть японской территории, эта часть острова Хонсю – одно из самых густо уставленных ядерными реакторами и разного рода ядерными сооружениями, место в мире.

Если открыть карту, которая есть там же, на сайте, то видно, что там гирлянда этих станций, и эти станции часто, из довольно большого количества реакторов состоят. Там есть очень мощное предприятие - завод по переработке ядерного топлива в Рокасё, там есть атомная станция под названием Хигосидори, еще другая, Анагаве. Там помимо Фукусимы-1 есть еще Фукусима-2, поблизости, есть площадка Токай, на которой стоят еще несколько ядерных реакторов – в общем, все это подряд ядерными реакторами уставлено, и что важно – они принадлежат самым разным хозяевам. Иногда внутри одной станции, на одной площадке, в одной инфраструктуре задействовано несколько ядерных реакторов, которые принадлежат разным компаниям. Некоторые из них просто частные энергетические компании, в некоторых случаях это муниципальные сети - конечно, это все осложняет управление ими и осложняет, несомненно, движение информации, которая связана с тем, как функционируют эти энергетические предприятия.

Это первое обстоятельство - именно туда пришелся удар, именно там прошла очень высокая, мощная волна цунами, которая совсем другого рода несет в себе опасность, чем та, от которой, прежде всего, пытались защитить станции люди, которые их строили – от опасности со стороны персонала, от разного рода человеческих ошибок и сложностей при управлении этими станциями.

Надо сказать, что когда авария случилась, то штатные угрозы были преодолены достаточно быстро и просто: реакторы были заглушены, остановлены, - кстати, по счастью, многие из них и не работали в этот момент, находились либо на профилактическом осмотре, либо были заглушены в связи с их ремонтом или реконструкцией, либо еще не были достроены. Так что от этих прямых тривиальных угроз удалось избавиться достаточно быстро.

Но выяснились совсем другие вещи – что, собственно, происходит на станции Фукусима-1. Там действуют несколько реакторов, условно они называются «реакторами на кипящей воде» - это не тот тип, который используется в российской ядерной энергетике. Там есть важное обстоятельство: после того, как ядерное топливо отрабатывает и должно отправиться на дальнейшую переработку или просто на захоронение, на утилизацию, оно требует довольно длительного выдерживания.

Стержни, которые выгружают из ядерного реактора, тут же рядом, на станции, в том же помещении, погружаются в специальный бассейн, и в нем остаются иногда на протяжении нескольких лет и даже здесь используется такой смешной бытовой термин, что эти стержни нужно вымачивать на протяжении нескольких лет.

Вот их там вымачивают в воде или в специальном растворе, который многократно переходит из жидкой формы в газообразную, то есть, закипает, испаряется, потом опять конденсируется, опять поступает по трубам в бассейн. Стрежни находятся там несколько лет, и смысл заключается, главным образом, в том, чтобы перед отправкой их на переработку или хранение, вымыть из них всякие особо активные, агрессивные изотопы, которые в них образовались - изотопы йода, цезия, всякие другие, - которые образовались в то время, пока стержни находились в реакторе и работали.

И этот бассейн. В котором сложены эти ядерные чушки - они определенным образом там расположены, не навалены кучей – считался вещью гораздо более простой и гораздо более безопасной, чем, собственно, ядерный реактор, который погружен в несколько защитных оболочек и очень хорошо снаряжен на случай неприятных обстоятельств. И именно там, в бассейне, и случилась главная проблема сейчас. По тем или иным причинам, в связи с ударом стихии, контроль над жидкостью, которая окружает сложенные там стержни был потерян, часть воды вытекла, часть выкипела, и стержни снова оказались в активном состоянии, по всей видимости. И весь вопрос в том, началась ли там активная ядерная реакция, которая может привести к каким-то неконтролируемым последствиям.

И именно туда пытаются сегодня доставить воду обратно. Мы с вами слышим все время сообщения, что нужно поливать станцию водой с борной кислотой, и не очень понятно – а что поливать? – сверху, на крышу, что ли? Идея заключается в том, чтобы снова наполнить бассейн, который непрерывно выкипает, вода оттуда непрерывно уходит, и нужно его все время пополнять каким-то образом. Основная задача в этом.

И когда говорят о том, что при первой подаче воды поднимается резко уровень радиации всякий раз – это как раз относительно неплохой признак, потому что это означает, что вода попадает туда, куда ей нужно попадать – на эти постепенно раскаливающиеся стержни, часть воды испаряется, поэтому уровень радиации поднимается - сегодня он преодолел уже достаточно высокий уровень. Это значит, что эта операция достигает своего назначения.

Что из этого получится дальше – непонятно. Удастся ли таким образом поддерживать уровень воды в бассейне для того, чтобы контролировать температуру стержней и не довести до взрыва – сегодня непонятно.

И тут возникают очень интересные и тяжелые обстоятельства, связанные с еще одной проблемой вокруг ядерной энергетики – это проблема информации, как ни странно. Дело в том, что в первый момент СМИ Японии, которые с большим доверием отнеслись к владельцам реакторов и информации, которая от них поступила, в сущности, как становится понятно теперь, дезинформировали и правительство и население. Информация, которая оттуда поступала, была недостоверна. Владельцы некоторых реакторов говорили о том, что там не произошло выгрузки ядерных стержней из реактора в бассейн, что по-прежнему эти стержни находятся внутри реактора, то есть, в безопасности – потому что там ими можно нормально, штатным образом управлять, и управлять процессами, которые в реакторе происходят.

Однако, спустя некоторое время, выяснилось, что стержни почему-то в бассейне оказались. И это значит, что среди того, о чем говорилось раньше, довольно много вранья. И на японские СМИ обрушился шквал критики и обвинений со стороны населения и политиков, которые потребовали, чтобы журналисты – как независимые, так и журналисты тех СМИ, которые контролируются государством, выполняли свой долг и несли населению полную, правдивую, своевременную и ответственную информацию, - что и произошло у них вчера.

Вчера, с утра, радикально изменился в Японии тон, радикально изменилось настроение. Конечно, это никого не обрадовало, потому что информация оказалась более тяжелой, чем раньше, в ней очень много предупреждений, очень много неприятных и тяжелых прогнозов. Тем не менее, это правда, и она помогает людям сориентироваться и выстроить свои планы: кто-то хочет подальше уехать от этой рискованной зоны, кто-то хочет временно покинуть страну, кто-то хочет предпринять меры личной безопасности, изменить свой повседневный режим – люди вправе сами за себя решить, вправе определить свое будущее, и эта информация им несомненно нужна.

Вот тут мы вступаем в чрезвычайно интересную и важную, в том числе, важную для нас сферу - сферу доверия между разными группами в обществе – между просто населением, прессой, правоохранительными органами, разного рода спецслужбами, которые вступают в дело при чрезвычайных обстоятельствах, правительством, руководством крупных коммерческих компаний, и так далее.

Надо сказать, что Япония чрезвычайно к этому чувствительна, и эта моральная нота, которая в японском образе жизни, в японском порядке вещей присутствует, здесь очень чувствуется и играет очень большую роль. И сегодня, когда начался этот кризис, в том числе, информационный и политический кризис, - в него переросли события, связанные сначала со стихийным бедствием, а потом с авариями и неприятностями на ядерных станциях, - выясняется, как это важно.

И на этом фоне, конечно, ужасным и подлым и отвратительным цинизмом звучат слова тех, кто сегодня говорит о какой-то специальной божьей каре, которая обрушилась на Японию – это говорят люди подлые и лживые, и мы с вами можем ни секунды не сомневаться, поскольку те, кто наблюдают эту ситуацию вблизи, те наоборот, говорят о том, что, может быть, ключевое слово, которое сегодня следует применить к японцам, в их массе, и вообще к японскому обществу, которое во всей своей структуре принимает и воспринимает то, что с ним происходит, это слово достоинство, которое я очень много раз слышал от тех, с кем разговаривал в последние дни, с кем познакомился - по телефону или по скайпу – из тех, кто живет в Японии. Я снова и снова слышу от них это слово. Мне кажется, это очень интересно и важно – остановимся на этом после перерыва.

НОВОСТИ

С.ПАРХОМЕНКО: Основное количество вопросов по СМС – вопросы о Михалкове, конечно, который сделал выдающейся гнусности заявление, - уж на что мы слыхали от него гнусные и отвратительные вещи – он уже и матом ругался в микрофон, и врал он, и кричал на человека «завали его там» - своей охране, а потом ногой бил его в лицо. Мы видели много мерзостей от этого человека, но то, что он выдал в последние дни по поводу японской ситуации - в общем, пожалуй, даже от человека такой степени омерзительности, ждать было трудно на фоне того, что мы видим на экранах и знаем от людей, которые там живут.

Что вам сказать на эту тему? Я много раз в эфире употреблял словосочетание «политическое мародерство». К сожалению, среди людей, которые находятся на виду, - и в политике, и в разных отраслях общественной жизни, - мы знаем, что Никита Михалков ведет интенсивную общественную деятельность, наживается, среди прочих способов наживы еще и тем, что пытается сделаться владельцем всего российского кинематографа, распределять деньги для всего российского кинематографа, пытается сделаться единственным каналом поступления государственных денег в российскую киноиндустрию - государственных денег, подчеркиваю. И для этого, собственно, и пытается удержаться на плаву и на виду политически и общественно.

Так вот, среди людей, которые ведут эту деятельность, к сожалению, встречается довольно много мародеров. Я считаю, что Михалков ведет себя в этой ситуации как мародер. Это деятельность, которая свойственна таким готовым, полноценным, сложившимся негодяям. Потому что нормальный человек не может, увидев чужое несчастье, увидев разруху, увидев, что кто-то тяжело страдает, нуждается в защите, в помощи, или хотя бы в сочувствии, - человек не может немедленно, в эту секунду, думать о доходе, о наживе. В том числе, наживе политической - чтобы стать еще известнее, еще заметнее, собрать на низменных инстинктах популярность у достаточно неразвитых и агрессивно настроенных людей, - это и есть мародерство: «чего бы выгоды на чужом горе?» - вот, что думает мародер: «чего бы здесь утащить», «чем бы здесь нажиться»?

Надо сказать, что в одном ряду с Никитой Михалковым, в одном ряду этих сложившихся негодяев, я бы указал бы, скажем – не удивляйтесь – на Муаммара Каддафи, который тоже устроил свое маленькое политическое мародерство. Который решил, что в этой прекрасной ситуации, когда весь мир отвлекся на то, что происходит в Японии – на землетрясение, на цунами, на опасность ядерной аварии, - он может спокойно, бесконтрольно и хладнокровно раздавить, расстрелять, размазать своих политических противников у себя в стране.

И в этом смысле я сказал бы, что мы наблюдаем все-таки очень хорошую, профессиональную работу европейских политиков, причем, не только политических лидеров, но прежде всего, тех, кто является политическими функционерами и готовят разного рода решения, которые не позволили своим лидерам, не позволили своей прессе полностью отвлечься на японские проблемы. Они удержали внимание возле ливийской трагедии, и добились, - я бы сказал, что это большое достижение чиновников ООН, - люди профессиональные, ответственные, серьезные, дипломаты, аналитики, военные специалисты и прогнозисты, сумели все-таки привлечь внимание к Ливии даже в такой супер-раздражающей ситуации и добиться того, что была принята резолюция.

Резолюция достаточно сильная, - не надо ничего преувеличивать, тут надо аккуратно переводить, скажем, многие увидели французское слово, и решили, что сейчас будет интервенция, - нет, по французски «интернасьон» - «вмешательство», причем в самом широком смысле слова - это может быть экономическое, военное, дипломатическое вмешательство, и просто обращение пристального внимания на что-то, - не надо здесь ничего преувеличивать.

Между тем, действительно эта резолюция позволяет таким несухопутным образом воздействовать на ливийские войска, на ливийские власти с использованием авиации, с использованием всякого рода высокоточных методов ведения войны сегодняшних, методов подавления огня, - мы помним, что та первая фаза войны в Заливе, иракской войны, которая опиралась именно на такого рода технику и военные технологии, - она прошла очень успешно и доказала, что, в частности, натовские и американские войска действуют очень эффективно. И только потом, когда началась наземная операция с использованием более традиционных войск, начались всякие неудачи и осложнения.

Так вот. Каддафи тоже политически мародерствовал, и за это мародерство он сейчас и будет наказан, несмотря на его лживые заявления о том, что он немедленно сейчас же все прекращает, что он будет хорошим мальчиком, что ручки вот они, что он будет паинькой, что он будет по утрам пить теплое молоко и больше никого не тронет. Нет, - мы совершенно отчетливо видим, что он попытался воспользоваться этой отвратительной ситуацией для того, чтобы нажиться в политическом смысле.

Ровно так же, на своем участке политического фронта, в своей же политической профессии, со своей политической специализацией, повел себя Михалков, - он тоже попытался нажиться, он тоже первым делом бросился зарабатывать, отрабатывать обратно потерянные политические очки. Он в последнее время сильно пострадал – его много раз видели со спущенными штатами, - прежде всего, в истории с его мигалкой, с его автомобилем, - он выглядел абсолютно омерзительным, выглядел жалким, потерянным, лживым персонажем. И ему нужно каким-то образом свою разваливающуюся репутацию восстанавливать - он ее попытался восстановить таким образом. С использованием «Господа Бога», «божьей кары», разглагольствованием о том, чего можно, а чего нельзя, что хорошо и что плохо, что нравственно и что безнравственно, куда японцы опустились, и так далее.

На самом деле мир будет много лет еще изучать опыт поведения японского общества в этих трагических обстоятельствах. Один из моих знакомых, наш соотечественник, который оказался в зоне, наиболее пострадавшей от землетрясения и цунами, - я разговаривал с ним вчера по телефону, - сказал мне: «Я очень счастлив оказаться в этот момент в Японии среди японцев», и на мой вопрос «почему», сказал: я вижу совершенно удивительные примеры достойного человеческого поведения, человеческой солидарности и глубокого понимания своего долга и правильного отношения к жизни.

Я очень верю этому заявлению, потому что то, что из Японии сегодня доносится, - мы понимаем, что это действительно японцы, с их дисциплинированностью, с их сосредоточенностью, с их вниманием к соседу - поразительно, что японское общество всегда считалось очень индивидуалистичным: каждый живет в своей маленькой конурке из рисовой бумаги, каждый смотрит себе под ноги идучи по улице, каждый глубоко надвигает козырек на лоб, каждый живет в своей маленькой скорлупке. Тем не менее, сейчас мы видим, что люди очень внимательно относятся друг к другу, люди думают о том, мне ли хуже всех, или моему соседу. Это вообще важный мотив – люди отказываются уезжать, переезжать с места на место – потому что они не хотят оставить своих соседей, или своих родственников, или своих коллег в более тяжелой ситуации.

И даже то, что говорят сейчас о японской продовольственной панике – мы тоже видим, что здесь люди проявляют исключительную разумность, спокойствие, дисциплинированность и ответственность, потому что они не дают захватить себя каким-то безумным эмоциям, не начинают хватать все подряд и тащить все подряд. Даже запасание всякими продуктами и важными в этих обстоятельствах товарами, носит тоже осмысленный характер. Одна моя знакомая, живущая в Японии, сказала: Ну, что вам сказать про этот кризис? Да, у нас непросто купить толстые батарейки для электрического фонарика – потому что люди стараются закупить впрок, им кажется, что им это может понадобиться. У нас в магазинах теперь бывают перебои с водой в бутылках – потому что бывают перебои с водопроводом, и люди стараются запасаться. Но никто не гребет все, что ни попадя, никто не носится и не бесится. Я сказал бы, что немного есть наций и народностей на свете, которые в этой ситуации умеют сохранять достоинство, и японцы среди них.

И поведение таких политических мародеров, таких, как Михалков, которые абсолютно бездумно, бессовестно и безжалостно врут публично, пытаясь очернить других, пытаясь усугубить чужие страдания в этой ситуации – это поведение выглядит еще более отвратительным.

Я должен сказать, что пока я говорю все это, я смотрю на экран, и вижу там много грязи. Вижу много заявлений о том, что «мне плевать на японцев», «Таким и надо», «Счастлив, что наконец-то им досталось», - это пишут люди несчастные, мучимые завистью и ревностью к чужому благополучию, прежде всего, духовному, человеческому благополучию.

Большинство японцев живет очень скромно. И для наших с вами соотечественников, многие из которых совершенно свихнулись на материальном достатке, на деньгах, на цифре, на дешевом кредите, на размере автомобиля, этажности коттеджа на Рублевском шоссе, и так далее, - наверное, они удивились бы тому, насколько японский был чаще всего скромен, незаметен и во многом ограничен. Люди живут на очень небольших площадях, они очень следят за тем, чтобы не выделяться из толпы и не привлекать лишней роскошью и лишней избыточностью к себе внимание. Они строго относятся к своим детям, внимательно к собственному образованию, собственному досугу, не позволяя себе бездельничать.

Японская жизнь полна ограничений и самоограничений ,они умеют получать удовольствие от того, что они ограничивают себя в важных вещах во имя других, более важных вещей. И мне кажется, что те, кто сейчас ищут в этом какого-то злорадного успокоения себе - что «им тоже досталось». А за что «им тоже досталось»? За то, что они продолжают оставаться собой, продолжают придерживаться своих важных национальных ценностей национального достоинства? Ну, может быть, мне кажется, что это то, чему можно позавидовать на самом деле, но эта зависть не должна наполнять нас какой-то отвратительной ненавистью и агрессией, которую я вижу в посланиях многих наших - ну, не многих, а некоторого количества наших слушателей.

Слушаем телефон прямого эфира. Скажите, насколько вы ощущаете ситуацию, которая произошла в Японии, своей, насколько вам есть до этого дело - это для меня чрезвычайно было важно услышать. Возможны здесь и нужны аналогии с тем, что происходит в России? Конечно, прежде всего, мы задаем себе вопрос – а что нам с этого, как бы мы повели себя в такой ситуации, есть ли в этом что-то, что мы можем сравнить с тем, что происходит вокруг нас. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Борис Андреевич, Москва. Ну, мы понимаем: «Эхо мацы», «Эхо мацы».

С.ПАРХОМЕНКО: И что? Вы сломали мацу и услышали его эхо?

СЛУШАТЕЛЬ: Вот. Поэтому что хочу сказать…

С.ПАРХОМЕНКО: Да нет, собственно, уже не надо ничего говорить - вы уже про «эхо мацы» сказали, думаю, вы самовыразились, все в порядке. Спасибо вам, мы теперь многое про вас знаем, уважаемый Борис.

СЛУШАТЕЛЬ: Александр, Москва. Думаю, что мы должны поучиться у этого народа, у японцев. Смотришь кадры, - понятно, что у нас тоже придет беда, мы тоже будем бороться, защищаться, но это может послужить примером, насколько эти люди мужественны и отважны. Знаете, такое сочувствие – я кадры смотрю, и хоть человек не сентиментальный, но хочется иногда даже заплакать. Я думаю, что понятно, тут восхищаться нечем – такая трагедия, но я восхищаюсь их отношением к тому, что они не паникуют, не кричат, что правительство виновато, что не помогают. Жалуются, но не так, как у нас. У нас малейшее что-то – всех в отставку, все плохие, - правители, телевидение, - все ужасно.

С.ПАРХОМЕНКО: Что касается взаимоотношений населения и правительства, в этой ситуации очень важный мотив - мотив доверия. Как сейчас выясняется, люди в Японии относятся с доверием к своей полиции, своим правоохранительным органам, своему правительству. Именно поэтому они так обижаются и возмущаются, когда оказывается, что это доверие – даже под воздействием внешних обстоятельств, - оказывается обманутым, - когда выяснилось, что им не все рассказали о том, что происходит на ядерных станциях. Хотя, по всей видимости, не все рассказали из-за того, что информация скрывалась владельцами станций, коммерческими компаниями.

Об этом тоже люди говорят, которые внутри находятся: все верят в то, что если будет нужно, нам скажут, предупредят, оповестят, объяснят, помогут, - конечно, это очень помогает людям. И здесь ты думаешь о том, как бы это выглядело здесь, как будет завтра, если что-нибудь, не дай бог, взорвется, тряхнет. И так далее. Когда я вдруг почувствую себя зависящим от этой милиции, от ее добросовестности, ее профессионализма и от ее честности передо мной, насколько мне легко или невыносимо, наоборот, это будет.

СЛУШАТЕЛЬ: У вас была статистика, была передача, посвященная этой теме - 75% не доверяют МЧС. Как можно не доверять?

С.ПАРХОМЕНКО: И это важнейший фактор.

СЛУШАТЕЛЬ: Обнадеживает то, что среди наших людей, наших горожан, находятся много тех, кто идут с цветами к посольству Японии. Досадно, когда слышишь, что вот «им так и надо, они наш флаг сожгли, острова требуют» - это огорчает. Но есть люди, которые сочувствуют.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, спасибо вам большое – я солидарен с вашими чувствами. Кстати, что касается цветов у посольства, всякого рода знаков внимания и участия в сборе средств благотворительных. Знаете, я здесь рискую показаться эгоистом, выступить против привычной уже струи - я хотел бы призвать тех, кто меня слышит, когда в нас поднимается естественное чувство сострадания и желание помочь человеку, который находится в беде, - хотел бы призвать вас прислушаться к этому чувству и помочь к тому, кто рядом, а не к тому, кто в Японии – как это ни будет звучать странно.

Мне кажется, что это повод к тому, чтобы задуматься о том, что мы все-таки очень мало, неохотно и вяло участвуем в жизни людей, которые действительно в нас очень нуждаются. Рядом с нами есть не только фонд «Федерация», который делает свое омерзительное политическое пиаровское дело и устраивает встречи государственным начальникам с голливудскими звездами. Помимо этих бесчестных и бессовестных людей есть те, кто действительно занимается помощью, кто действительно собирают деньги, кому это удается, и кто умеет своей репутацией гарантировать то, что эти средства попадут по назначению.

Давайте вспомним о существовании в Москве таких фондов, как «Детские сердца», или «Доноры детям», или «Подари жизнь». Это люди, у которых есть гарантия, и которые эту гарантию дают. Эта гарантия - их собственное имя. И мне кажется, что испытав такой важный и очищающий импульс как сейчас, глядя на очень тяжелые кадры издалека, из Японии, может быть, ответом на это могла бы помощь тому, кто здесь рядом, и кто нуждается в этом каждый день, и для кого не нужно землетрясений и цунами, чтобы эти люди заслуживали того, что мы им помогли своим вниманием и деньгами.

Конечно, режим благотворительности в России – хотя это отдельный разговор, - устроен совершенно чудовищно, человек, который пытается что-то подарить, пытается кому-то помочь, должен пройти через какие-то жуткие налоговые лишения, должен отбиться от огромного количества нахлебников, которые пытаются этому процессу, в сущности, помешать. И все в российском законодательстве устроено так, чтобы осложнить действия благотворителей. Тем не менее, мы должны с вами это каким-то образом преодолевать.

Я не одобряю тех, - скажу откровенно, - кто, пытаясь замолить грехи, строит храмы, устанавливает гигантские кресты, и все прочее. Мне кажется, что это делается на публику, делается неискренне. Мне кажется, что это делается для того, чтобы произвести впечатление на деловых партнеров, на девушку или не знаю, на кого еще - хотя бы на своих собственных врагов – что-де я такой крутой и могучий, что построил часовню Бориса и Глеба несусветного размера.

Мне кажется, что есть вещи гораздо более достойные нашего с вами внимания, и такие грозные знаки, которые мы видим в мире, иногда издалека, как мы видим: издалека грозный знак, который видят из Японии, где-то совсем далеко, на краю света, за шесть часов разницы во времени с ними на другом, дальнем океане.

Мне кажется, что это еще одно указание на то, что нужно, когда ты можешь, помогать тем, кому ты можешь помочь. Думаю, что японцам помогут – может быть, и без нас. Думаю, что, в конце концов, они помогут себе и сами. А мы должны помогать людям, которые без нас пропадут, и такие люди совсем близко, совсем рядом. И каждый из нас, из вас, из меня, может этих людей возле себя увидеть.

Это мне кажется очень важный, может быть, неожиданный урок, но попробуйте меня понять правильно - я здесь не призываю жадничать, а призываю извлечь разумный урок из того, что происходит.

«Вы уже 10 минут говорите о том, что Михалков плохой – поясните теперь толком, почему Михалков плохой?» - пишет Алексеевич. Алексеевич, вас мама читать научила? Почитайте сами, что в недавнее время Михалков сказал. И откроется вам истина. Не хочется мне на этом человеке и на этом имени заканчивать передачу. Давайте мы задумаемся все-таки о том, чем мы можем помочь тем, кто в нас действительно сейчас нуждается. Это была программа «Суть событий», встретимся через неделю. Всего хорошего и хороших выходных.