Суть событий - 2010-12-24

С.ПАРХОМЕНКО: 21.11 в Москве. Это программа «Суть событий», я, Сергей Пархоменко, добрый вечер. Как всегда по пятницам обсуждаем с вами важнейшие события недели – то, что стоит от этой недели запомнить. И как всегда по пятницам у нас с вами масса возможностей общаться двусторонне - например, по СМС - 970-45-45, через некоторое время у нас заработает телефон - 363-36-59, и уже сейчас работает у нас видеотрансляция – почти 200 человека уже смотрят.

Мы с вами встречаемся предпоследний раз в этом году, у меня будет программа вполне экзотического характера – в том смысле, что я не очень понимаю, кто ее будет слушать, но кто-нибудь, наверное, будет – вечером 31 декабря - наш звукорежиссер будет слушать, - куда денется. Остальные, проверяя, что в духовке, что допекается, дорезается и охлаждается на балконе, будут слушать нашу программу. Впрочем, думаю, что у нас будет еще одна возможность встретиться – она наступит в воскресенье, в 12.00, когда мы с вами окажемся на пушкинской площади участниками большого и очень важного для нас с вами события – митинга, даже не митинга, а переписи, пересчета людей, которые живут в Москве и считают, что Москва не должна быть отдана националистам, агрессии, злобе и человеконенавистническому мировоззрению. Москва должна быть для людей, а люди бывают всякие. За это выступают мой друг, Виктор Шендерович. Татьяна Лазарева, Михаил Шац, - огромное количество российских актеров, общественных деятелей, разного рода знаменитостей – там и Владимир Спиваков, и Чулпан Хаматова, и Парфенов – кого там только нет.

И я рад увидеть среди участников этого митинга, а я знаю, что это не просто механически составленный список – в этот раз организаторы подошли очень ответственно к этому – звонил, задавали прямой вопрос. И в том списке, который мы видим в интернете, нет ни одного случайного имени, то есть, ни одного человека, которого заодно туда вписали, просто так - каждому позвонил, каждого спросили, хотите ли вы участвовать, разрешаете ли вписать ваше имя, готовы ли быть среди тех, кого упоминают среди организаторов этого митинга, и только получив согласие, составили список – так что всех этих людей мы там увидим. Мне кажется, это будет очень важная история – в 12.00 на Пушкинской площади Митинг на сей раз разрешен, и мне кажется, мы должны с вами потратить часть этого воскресенья для того, чтобы посмотреть друг на друга и устроить эту небольшую, всемосковскую перепись приличных людей. Мне кажется, что нам с вами нужно участвовать.

«Я вас буду слушать 31» - пишет Анна из Москвы. Спасибо, надеюсь, что и для меня найдется в праздничный день в вашей душе и в ухе, место.

Обращусь к вопросам, полученным по интернету. Очень много вопросов про Лукашенко, чаще всего встречается один и тот же вопрос, - Хвостов, студент из России: «На чем основаны сомнения итогов выборов в Белоруссии? Любой опрос подтверждает - 80% голосов за кандидата Лукашенко. Почти все мои знакомые и родственники из Белоруссии сознательно голосовали за действующего президента». Я вынужден повториться – я много раз говорил об этом – о том, что выборы состоят не только из голосования. Выборы это длинный процесс. Он включает в себя всею предвыборную кампанию и ту политическую ситуацию, которая есть в стране в целом. Голосование только фиксирует некоторый результат, ставит формальный штемпель под длинной историей, в которой либо есть демократия, либо нет ее, либо есть равенство, либо нет его, либо есть, по существу, политические преступления – потому что манипуляция общественным мнением – разного рода приписки, политические избирательные хитрости, грязные - не зря их называют «грязными» избирательные технологии, вроде организации досрочного голосования, которое очень легко фальсифицировать, - очень легко заранее вскрыть урны, посмотреть, что в них есть, заменить эти бюллетени, добавить к этим бюллетеням то, что нужно, - поэтому всегда, когда в стране объявляется досрочное голосование и имеется как будто бы значительное в число людей, которые досрочно проголосовали – это всегда прямое указание на наличие злоупотреблений и фальсификаций.

Так вот все это вместе – выборы. И, прежде всего, выборы – это доступ кандидатов, равный, гарантированный к ушам и умам избирателей. И Лукашенко, конечно, бессовестный врун – он бессовестно врет в тот момент – я слышал его высказывание – о том, что были созданы всем условия для того, чтобы показать себя избирателю, чтобы побороться за внимание избирателей – это неправда. Мы отлично с вами знаем, что вся госмашина и вся казна Белоруссии, и вся мощь государственного давления – все было поставлено «в ружье» и было использовано для того, чтобы один кандидат получил колоссальные преимущества над другими, преимущества во всем: в доступе к СМИ, в агитации, пропаганде он имел абсолютно безграничные возможности демонстрации себя, своих статей и прелестей избирателю. И в этой ситуации голосование оказывается просто фиксацией того, что происходило до этого на протяжении многих неделю.

Надо сказать, что то, что я сейчас рассказываю о белорусских выборах, вполне можно отнести и к выборам российским - мы с вами достаточно часто видим и понимаем, что выборы в России – последняя история это фальсифицированные выборы в Москве. Фальсифицированные этим - избирательной кампанией, абсолютно перекошенной в сторону «Единой России». Так, собственно, оно и будет до тех пор, пока госполитика будет заключаться в том, что государство существует в нескольких формах – чиновники, исполнительная власть существуют в России в нескольких административных формах, в том числе, в форме партийной иерархии и это партийная иерархия «Единой России». В какой-то момент будет избрана другая тактика, и «Единая Россия» исчезнет без следа - на ее месте какой-нибудь другой приводной ремень создан. Потому что эта партия, конечно, не стоит ничего и не держится ни на каких абсолютно реальных политических механизмах или реальных политических силах. Только на искусственной поддержке со стороны государства.

Так что давайте с вами помнить об этом – о том, что когда мы с вами говорим о выборах, мы не должны с вами говорить о голосовании. Голосование – это только небольшая часть. И достаточно часто именно голосованием организаторы несправедливых и бесчестных выборов прикрываются, - достаточно часто они говорят: а что? Каждый опустил свою бумажку в деревянный ящик – что еще вы хотите? Бумажки видели? - все в порядке. А что происходило до этого, что происходило вместо этого, как давили на людей до этого - вот на самом деле серьезная причина того, что происходит с искажением мнения людей на выборах.

Георгий из Калуги: «Я буду слушать - про ученого, про которого вы рассказывали, есть что-нибудь новое?» - Георгий, спасибо, что вы мне об этом напоминаете. Это очень интересная история – речь идет об ученом из одного из академических институтов в Казани, я говорил о нем в своей прошлой программе, человек написал большую и чрезвычайно интересную статью в газете «Троицкий вариант», и это была статья, посвященная злоупотреблениям и просто воровству, которое процветает на почве закупок научного оборудования. Мы с вами хорошо помним истории про медицинское оборудование – про всякие сканеры, томографы. Человек написал очень подробно, со знанием дела, с фамилиями, названиями компаний, о том, что происходит в академических институтах российских, где крадут деньги, организуя закупки научного оборудования.

Могу вам сказать, что после моей программы - а я посвятил почти всю свою программу этому человеку и его статье, и результат не замедлил проявиться. Буквально в понедельник я получил от него письмо, где речь шла о том, что в академическом институте, в котором он работает, в Казани – он по профессии биохимик, - по-моему, этот институт так и называется – Институт биохимии и биофизики РАН. Так вот там начались самые настоящие репрессии: ему немедленно отказали в возможности поехать на международную стажировку в Германию - вы понимаете, что для современного ученого контакты с коллегами чрезвычайно важны, обмен опытом, обмен результатами научных исследований, методиками экспериментов – это то, на чем строится современная наука, и абсолютно невозможно быть сегодня ученым, оставаясь в изоляции.

Так вот ему немедленно дали понять, что его научная карьера на этом кончена, и что он ни с кем контактировать не сможет, никакого доступа ни к чему больше не получит, и может попрощаться с надеждами на какой-то прогресс в своей работе.

Но не скрою – удалось поднять большой шум. Я написал об этом у себя в блоге, сам он написал в блоге, где общаются сотрудники академических институтов – есть довольно популярный ресурс. Я дал знать нескольким своим коллегам, работающим на информационных сайтах, и мы смогли быстро сделать эту ситуацию достоянием довольно широкого круга людей. И люди, которые попытались на автора статьи организовать такую согласованную, и надо сказать, довольно ожесточенную атаку, отступились – буквально день или два спустя стало понятно, что они боятся его трогать. Ему вернули все, что попытались у него отобрать, дали ему согласие на продолжение международных контактов. А до этого делались чрезвычайно громкие заявления – о том, что он, видите ли, работает не на российскую науку, а на зарубежного дядю, что его исследования не имеют никакого отношения к науке. Между тем, это доктор наук, человек, который защитил две диссертации, кандидатскую и докторскую, человек с очень серьезными научными заслугами и хорошим экономическим чутьем – человек, который сумел вывести на чистую воду людей, которые просто крадут деньги в Академии наук, человек очень разумный и современный, хотя и достаточно молодой.

Собственно, удалось его отстоять, что называется. Обратите внимание, что реакция именно такая: в тот момент, когда такого рода истории становятся достоянием гласности, следует немедленная контратака, согласованная, в которой участвуют и правоохранительные органы и в данном случае руководство института, и чиновники из Академии наук - все собрались вместе и поучаствовали в этой атаке. Но мне кажется, что все кончилось на тот момент хорошо.

Еще один вопрос, который мне задают - это разные цитаты из высказывания премьер-министра страны во время его бурного общения с народом. Прошлую программу я как раз посвятил некоторым его заявлениям из этой - то ли пресс-конференции, - только там «пресс» никакой не было – там было общение с восторженными почитателями главным образом.

Некто, кто подписывается «Слушатель радио - служащий из России»: «Прокомментируйте заявление премьера про «сбритие бороденки у нашей либеральной интеллигенции» и хождение ее «вместо ОМОНа на площади Москвы для разгона беспорядков» - мол, что каждый должен заниматься своим делом. Кто бы спорил? Что же мы не увидели особого героизма во время начала беспорядков в Москве в декабре? Как-то очень куце тогда омоновцы себя вели – куда же делся их профессионализм, когда он потребовался. Может быть, вы знаете?»

Знаете, это заявление было, конечно, довольно отвратительное – прямо могу сказать, что оно было сделано человеком озлобленным, человеком, который довольно слабо контролирует то, что он говорит. Мне кажется, что премьер-министр России Путин в этот момент, что называется, вышел из себя - такое тоже с ним бывает - это насчет «бороденок» и всего прочего.

Вообще, если последить за ним, он после первых двух часов своей речи иногда начинает, что называется, кипятиться – время от времени он теряет контроль, увлекается, захлебывается, - это бывает с такими нервическими персонами, особенно когда они чувствуют себя внутренне достаточно неуверенно, а должны демонстрировать какую-то невероятную волю - они таким образом выражают внутренний конфликт между своим состоянием и впечатлением, которое они должны производить.

Хотел бы напомнить премьер-министру РФ В.В.Путину, что я, по меньшей мере дважды, как и огромное количество этих интеллигентов «с бороденками», уже был на площади. Я был там в августе 1991 г., и не нужно мне сегодня объяснять, что это все было надумано, что все это нам показалось, - ситуация была серьезная, действительно драматическая – это была последняя нелепая, но оттого, может быть, тем более ожесточенная попытка отжившего политического класса уцепиться за власть. И тогда многое стало понятным, многое стало видным и разделилось: одни люди сидели в Дрездене и тряслись от ужаса, а другие в это время были в Белом доме, или вокруг, и готовились к самому серьезному повороту событий

Не помню, была ли тогда на мне «бороденка» - я был тогда довольно молодым человеком, мне кажется, что никакой бороды я тогда не носил – впрочем, я не уверен. И могу сказать, что если она и была, то сбривать ее я не собирался, я и с ней чувствовал себя хорошо, но и чувствовал решимость каким-то образом побороться за свои идеалы. И в тот момент, оставшись в одиночестве, оставшись незащищенным ни ОМОНом, ни милицией, ни армией, никем еще, я понимал, что могу рассчитывать только на себя и на своих товарищей - вот такой эпизод в моей жизни один раз уже был.

И в жизни В.Путина этот эпизод – мой эпизод – был тоже. Но В.Путин не хочет об этом помнить – ему неприятно об этом вспоминать. На этом месте я остановлюсь – пусть В.Путин подумает об этом ближайшие три минуты, а после новостей я напомню В.Путину еще один такой случай. Новости.

НОВОСТИ

С.ПАРХОМЕНКО: Вторая половина программы «Суть событий». Тема, о которой нам следует поговорить – это совершенно чудовищная история, которая, по всей видимости, раскручивается в Минске вокруг Ирины Халуп и ее ребенка. Вот тут, мне кажется, нам всем, вместе живущим - в Белоруссии, на Украине, в России. В Европе, вокруг Европы – где угодно, - предстоит в это все впрячься, потому что оставлять 3-летнего Даню, сына Ирина Халип, один на один с Александром Григорьевичем Лукашенко нам нельзя. Александр Григорьевич Лукашенко человек безжалостный и бессовестный, он может много зла причинить этому ребенку. И несомненно, это сделает при первой возможности, потому что это тот соперник, в общении с которым он чувствует себя уверенно. Когда речь идет о женщине, об Ирине Халип и о ее трехлетнем ребенке – это те люди, на которых он может вполне продемонстрировать свои бицепсы. Он вообще хоккеист, здоровенный мужичина, показывает пример своему сыну, Николаю, учит его мужеству и справедливости, - вот сейчас он ему и покажет, как надо давить трехлетних детей и уродовать этим - можете себе представить, что происходит с матерью трехлетнего ребенка, которая находится в тюрьме и ей сообщают о том, что ее ребенка, как врага народа, - абсолютно в классическом смысле – собираются репрессировать. Речь идет, по существу, о репрессиях – ни о чем другом. Вот он и покажет своему сыну, Николаю, как он это делает. Думаю, что маленький Николенька очень этому впечатлится, и я думаю, что со временем попросит у папы некоторых подробностей на эту тему.

Но боюсь, что пока это произойдет, нужно будет заниматься этим нам. Практика показывает, что когда люди относятся к делу внимательно, у них появляется шанс отбить. Есть очень популярный в интернете видеоролик, который многие видели – о том, как стадо, группа африканских антилоп отбивает одного антилопенка – или не знаю, как назвать жеребенка антилопы – отбивает у крокодила, который пытается затащить его в реку. Даже им иногда удается - посмотрим, удастся ли нам.

Вот удалось же отбить Алексея Крушельницкого, ученого, о котором я рассказывал, из Казани. У меня спрашивают - как его найти, как поддержать в интернете - поищите, если вы хорошо себя чувствуете в сети, то легко найдете через газету «Троицкий вариант» и через имя - Алексей Крушельницкий. Легко сможете отправить ему свое сообщение.

Иногда бывает важно общественное мнение. Иногда, впрочем, ничего с этим не получается. У меня несколько человек спросили, почему я перестал начинать свои передачи с отсчета дней, которые прошли с момента избиения журналиста Олега Кашина – вы помните, я несколько программ тому назад так начинал свои программы: «Вот, прошло 6 дней со дня избиения Олега Кашина, а никто не знает, кто на него напал и каковы были мотивы, и кто заказал это избиение, эту попытку убийства», потом «прошло 7 дней!», потом «20 дней», а потом я перестал отсчитывать. Не потому, что меня больше не интересует эта тема, не потому, что я перестал интересоваться тем, кто заказа избиение, а по возможности, убийство Олега Кашина, потому что я считаю, что эта игра закончена: дело забыто, следствие затоптано, спущено на тормозах, как это обычно бывает. Никто никого не нашел, все клятвы, демонстрация своих погон, все «слова офицера», которые были даны по этому поводу – все это забыто, все это абсолютно засунуто в помойку куда-то, - никто никого не ищет, никто ничего не добивается. В общем, все надеются, что мы с вами про это все забудем.

И действительно, думаю, скоро мы забудем об этом, потому что мы теперь к этому привычные – это вполне стандартная стала ситуация. Просто обращаю ваше внимание, что хватало людей, которые клялись кого-то отыскать, устроить расследование эффективное идеальное – хватило их ненадолго. Так что что уж мы будем им напоминать об их позоре? Они на это реагируют обычно довольно болезненно. В общем, если честно, никто и не рассчитывал, что людей, которые нападали на Кашина, найдут. И те тоже чувствуют себя до сих пор совершенно спокойно.

Меня просят сказать несколько слов о событиях самого последнего времени - по поводу обыска у полковника Квачкова и по поводу обвинений его в подготовке вооруженного мятежа.

Впрочем, я обещал напомнить В.Путину еще об одном случае, когда я, с не сбритой бороденкой выходил на площадь для того, чтобы отстоять свои права, свою свободу, в некотором роде свою жизнь и жизнь своих детей – это еще было в 1993 г. Я в октябре 1993 г., в момент второго московского мятежа, имел возможность вблизи наблюдать за тем, что происходит с российской властью, за тем, как российская власть отступает перед бандитами. Которые заполонил город, и тоже был оставлен один на один – такие случаи уже были.

И вместе с моими друзьями, вместе с коллегами, так сказать, по интеллигентскому цеху, вместе с такими же хлюпиками как я – мне кажется, что мы сыграли некоторую роль тогда, и мне кажется, что сам тот факт, что мы в какой2-то момент оказались на улице и каждый на своем месте – я, например, на своем журналистском посту: сначала возле Белого дома, потом внутри Белого дома, потом в Кремле – мне много где приходилось в тот момент работать и много откуда передавать информацию, которую мне не на блюдечке приносили, а которую нужно было добывать, и которая помогала людям, которые меня окружали, понимать адекватно и точно то, что происходит в этот момент в городе, и принимать какие-то правильные решения. Так вот я этим демонстрировал свою готовность, на сбривая бороденки, защищать то, что мне дорого.

А людей, которые сегодня размахивают маникюрными ножницами и предлагают мне эту бороденку состричь. Или выдрать, или еще что-нибудь, я в тот момент поблизости не видел, они в тот момент залезали под кровать и там намеревались переждать трудные моменты своей жизни, а также жизни окружающей их страны.

Давайте вернемся к Квачкову, мне задают о нем вопросы, вспоминают интервью, которое здесь. В этой самой студии, однажды мне довелось взять – это один из самых неприятных моментов моей жизни – моей профессиональной жизни, - поскольку это один из самых отвратительных собеседников, с которыми мне доводилось иметь дело.

Я тогда убедился, что полковник Кквачков довольно тонко манипулирует повадками и замашками сумасшедшего – он время от времени начинает демонстрировать безумие, начинает прикидываться ненормальным, - начинает говорить о том, что он имеет право убивать людей, начинает закидываться, особенно истерить. И надежда его заключается в том, что его примут за сумасшедшего и не тронут – простят. Вообще есть такая традиция – и к пьяным относиться снисходительно, и сумасшедших жалеть, говорить: ну, что вы хотите? – он сошел с ума, ничего страшного.

Я однажды уже говорил в этой студии, и еще раз об этом скажу – знаете, сумасшествие тоже бывает разное. Особенно мнимое сумасшествие. Большая часть сумасшедших - люди достаточно безобидные, они лежат где-то на больничной койке, отвернувшись к стене, пускают слюни, что-то такое мычат, воображают себя Наполеоном, или Сергеем Есениным, или кем-то еще, и их сумасшествие не связано с желанием убивать людей.

Ведь свихнулся же он на этом, или сделал вид, - почему-то этот человек посчитал, что нужно изображать свое сумасшествие на почве убийства других людей, что он так должен показать свое безумие – что он будет от кого-то избавлять землю, - как он говорил, что он будет разбираться с какими-то предателями, что он будет вершить суд так, как ему представляется правильным, что он будет разбираться, кто имеет право жить, а кто нет, - он выбрал себе такой фасон безумия.

По-моему, это вещь, во-первых, лживая, и на самом деле он абсолютно отдает себе отчет в том, что говорит, а говорит он совершенно чудовищные, бесчеловечные и бессовестные вещи. А во-вторых, он прекрасно понимает, что он таким способом может, с одной стороны, собрать вокруг себя некоторое количество единомышленников, а с другой стороны, избежать ответственности. И ему благополучно это уже пару раз удалось – когда присяжные, которые выслушивали его будто бы безумные бредни, относились к нему снисходительно. Как я понимаю, в значительной мере потому, что, дескать, «ну что с него возьмешь» - вы помните, что во время судов над Квачковым всякий раз бывало признано, что покушение действительно имело место – оно действительно не было мнимым, оно никому «не показалось», оно не было инсценированным, игрушечным, это не было шуткой – это было настоящее покушение на жизнь А.Чубайса. Только к этому человеку, который сидит напротив нас и который это покушение устраивал, мы должны отнестись снисходительно и должны его отпустить – вот и вся история с Квачковым.

Его отпустили, на него махнули рукой. Он этим воспользовался, и продолжает свои чудовищные и бесчеловечные бредни. Я очень надеюсь, что однажды каким-нибудь способом этому будет положен конец. Все-таки как-то соберется с духом либо российская правоохранительная система, российский суд, и как-то скрепя и стеная, исполнит свою роль, защитит людей мирных и безобидных от человека, который покушается на их жизнь. Или человека, который заявляет о своем праве убивать – открыто, прямо, хладнокровно, прикрываясь абсолютно бесчеловечной и бессовестной идеологией – прежде всего, националистической, - утверждая, что представители одной народности жить должны, а представители другой народности жить не должны, и должны исчезнуть, должны быть уничтожены - вот, собственно, что такое этот полковник Квачков.

Он еще очень любит хватиться тем, что он происходит из ГРУ, из самых элитных частей Российской Армии. Мне всегда было интересно – а другие люди, здоровые и честные, которые в этих самых элитных частях находятся до сих пор – они как относятся к тому, что этот человек хвалится своей принадлежностью к ним? Каким образом они сами реагируют на то, что имеется вот такая странная личность, которая смеет причислять себя к числу этих офицеров, смеет, например, называть себя офицером, указывать на свои погоны и всякое такое прочее. Это, на самом деле, тяжелое и болезненное зрелище. Но человек на самом деле, по-моему, здоровый - но прикидывающийся сумасшедшим. Посмотрим, как дальше с ними будут обстоять дела.

Я сейчас попытаюсь включить телефон прямого эфира - 363-36-59. Давайте попробуем – две передачи вы помолчали, теперь ваша очередь. Слушаю вас, алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Алексей. Москва, 29 лет. Хочу с вами поговорить по поводу митинга антинацистского, который будет проходить в Москве.

С.ПАРХОМЕНКО: Давайте попробуем.

СЛУШАТЕЛЬ: У меня такое впечатление, что весь национализм у нас создали кэгэбэшники, поэтому данный митинг только раскачка. Она только в помощь идет Путину и всем этим товарищам.

С.ПАРХОМЕНКО: Алексей, я думаю, что вы правы только отчасти – насчет того, что «созданы». Нет, создали это не кэгэбэшники, как вы выражаетесь, не сотрудники разного рода спецслужб и так называемых правоохранительных органов. Они скорее не брезгуют этим воспользоваться. К сожалению, национализм есть вещь глубинная, живущая на дне душ у целого ряда наших с вами сограждан – просто есть люди, которые видят в этом некоторый инструмент, который считают возможным применять это для разного рода провокационных целей.

Что в этой ситуации делать? – просто сидеть и смотреть, как это развивается, просто отгибать воротничок пониже для того, чтобы обнажить шею, - так что ли?

СЛУШАТЕЛЬ: думаю, что так было бы лучше.

С.ПАРХОМЕНКО: думаю, что нет. Думаю, что в этой ситуации неплохо было бы посмотреть друг на друга, неплохо было бы посмотреть на тех людей, которые рядом, которые думают так же, например, как думаю я, и почему-то мне кажется, как думаете и вы - я в вашем голосе что-то не слышу одобрения национализму, а скорее слышу осуждение. Так вот мне кажется, что и вам в какой-то степени важно было бы понять - собственно, вас сколько? Вы вообще есть? Знаете, в крайней ситуации человеку важно понять, что они и сам, что называется, не сошел с ума, что он сам адекватно оценивает действительность – иногда это бывает полезно. В нашем с вами случае, к счастью, речь об этом не идет.

Но речь идет о том, что иногда нам с вами кажется, что мы с вами в каком-то ничтожном, постыдном меньшинстве. Но ведь это не так на самом деле. Людей нормальных существенно больше, чем тех, которые в обычной ситуации высказываются, людей, которые думают так же, как мы, людей, которые также противостоят этому национализму. Разве вам неважно, не интересно узнать, сколько их и кто среди них? По-моему, это очень полезная вещь.

СЛУШАТЕЛЬ: Мы только раскачаем ситуацию. Ни к чему большему это не приведет. События 15 числа могли привести к очень серьезным последствиям, если бы действительно несколько нерусских совершили бы неправильные действия – это бы могло иметь просто колоссальный эффект.

С.ПАРХОМЕНКО: Прекрасно. Но мы ведь с вами не собираемся – я, во всяком случае, и люди, которые организуют этот митинг, - не собираются производить то, что вы называете «неправильными действиями» - я не собираюсь никого бить, не собираюсь ни с кем расправляться, не собираюсь осуществлять никакого насилия, не собираюсь никому ничем угрожать - я хочу просто продемонстрировать тем, кому, может быть, показалось, что он овладел ситуацией, - что это сегодня все-таки еще не так. Что этому другому человеку противостоит некоторое значительное количество людей. Мне кажется, что это на кого-то из них может подействовать отрезвляюще.

СЛУШАТЕЛЬ: Хорошо, спасибо.

С.ПАРХОМЕНКО: Спасибо вам. Ваше мнение понятно – вполне распространенное мнение, - действительно, такие позиции часто приходится слышать: давайте сидеть тихо, не будить лихо, - и всякое такое. Но никто не говорит, что мы должны с железными ломами отправляться бороться за свободу и демократию - вовсе нет. Речь идет на самом деле о том, чтобы показать друг другу, что нас немало, и показать тем, кто считает, что он уже «бога за бороду схватил», - показать им, что им противостоит довольно серьезное количество людей, и среди этих людей есть те, к которым они, может быть, относятся – в чем смысл появления здесь всех этих знаменитостей, всех этих популярных людей, всех этих очень любимых многими актеров? В том, чтобы люди убедились, что и те, к которым они привыкли относиться как к людям, которые живут где-то на облаке, и вообще не интересуются «всем этим»: они все время где-то там, на съемках «Голубого огонька», - так вот эти люди тоже, так же, как мы с вами, озабочены тем, что происходит вокруг. И тоже не хотят жить в стране, которую захватили националисты. Слушаем телефон прямого эфира.

СЛУШАТЕЛЬ: Владимир. Казань. Когда выступал Путин - то, что он «руки в крови» говорил про Ходорковского – это все старое. Но он сказал одну интересную вещь – что пока не трогает личную неуплату налогов – это что, старт для третьего дела Ходорковского?

С.ПАРХОМЕНКО: Интересный вопрос, спасибо. Я понял не совсем так его заявление, я думаю, что третье дело Ходорковского, несомненно, будет – я исхожу из того, что люди, которые отправили Ходорковского в тюрьму, боятся выпустить его на волю, и что они не могут себе представить такой ситуации, что вот просто срок кончился – дни истекли, и Ходорковский выходит на улицу, и никому ничего не должен, свободен, по-прежнему силе, по-прежнему умен, популярен, авторитетен, - они этого допустить не могут.

Думаю, что попытка третьего дела будет уголовная. Думаю, что это очень слабая позиция сегодня Путина – он каждый раз как заклинание повторяет про «руки в крови» и всякое такое. Прекрасно понимая, что под этим нет ничего, что на самом деле у него нет ни адекватного суда на эту тему, ни обвинения, ни улик – ничего. Нужно каким-то образом это добывать. Думаю, что будет сделана масштабная попытка фальсифицировать уголовное обвинение, обвинения в разного рода убийствах, прямом насилии, похищении людей, и так далее.

Разумеется, никаких физических улик тут не будет, - будут признательные показания разного рода людей, из которых можно эти показания добыть угрозами, прямым давлением, в ряде случаев – пытками. Мы понимаем, что если, например, человек сидит пожизненно, то есть, его жизнь как бы вообще ничего не стоит, ничем не защищена, и в ту секунду, когда она прервется, все только вздохнут с облегчением, - на этого человека можно давить очень сильно. Его можно просто мучить, просто избивать его до тех пор, пока он не скажет то, что вы от него добиваетесь.

Мне почему-то представляется, что третье дело будет именно такое – после того, как тем или иным образом развалится второе, либо закончится сейчас отправкой на доследование – такой вариант, по-моему, существует, либо будет вынесен обвинительный приговор – он будет осмеян всем миром, осмеян, в том числе, юридическим сообществом в России – там есть вполне разумные силы, которые вполне способны найти в себе мужество об этом говорить. В любом случае, моральное преимущество Ходорковского в этой ситуации укрепится.

Тогда нужно будет для того, чтобы разрушить его репутацию, отнять у него преимущество человека, который в моральном смысле лидирует, - нужно будет попытаться обвинить его в чем-нибудь заведомо отвратительном: в изнасиловании малолетних детей, или в расчленении чего-нибудь, или в каннибализме – посмотрим. Думаю, что прокуроры здесь, также ровно, как они соревновались в каких-то совершенно фантастических экономических обвинениях, также ровно следующее поколение этих наемных прокуроров будет соревноваться в фантастических, анекдотических обвинениях уголовного характера. Вот мой прогноз, если хотите – на мой взгляд, чем-то таким оно должно закончиться. Слушаем еще звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Андрей, Москва, 25 лет – возвращаясь к ситуации в Белоруссии – я не знаю. Как было в прошлые годы, я не следил за ситуацией – почему все европейские политики, американские, все поборники демократии, «Хьюманс Райтс Воч», «Эмнисти Интернэшнл» - почему никто не говорит, - не слышно нигде от них никаких заявлений и требований.

С.ПАРХОМЕНКО: Нет, почему же? Мне кажется, вы плохо слушаете – нет недостатка в такого рода заявлениях. И репутация Лукашенко и его режима чрезвычайно плохая, огромное большинство его чиновников, да и он сам объявлены персонами «нон-грата» в мире – это самая сильная мера, которую можно здесь применить, так что нет, - мировое правозащитное сообщество высказывается довольно громко на эту тему – мне кажется, вам стоит просто в интернете посмотреть, как это устроено.

Я прощаюсь с вами.