Суть событий - 2010-03-05

21 час и 9 минут в Москве. Это программа «Суть событий». Здравствуйте. Я - Сергей Пархоменко.

С.ПАРХОМЕНКО: Традиционно в этот час в прямом эфире по пятницам мы с вами обсуждаем события недели. У нас с вами есть на это целый час. На этой неделе, правда, будет два часа нашего с вами общения. Правда, во втором из этих двух часов я буду фигурой сугубо вспомогательной - мне предстоит вести программу «Перехват» вместе с Матвеем Ганапольским, меня попросили заменить временно отсутствующего Сергея Бунтмана. Ну, разумеется, я не могу любимой радиостанции в этом отказать. А пока программа «Суть событий», здесь все традиционно. Работает системе смс - +7 985 970 4545 - пожалуйста, с любого телефона посылайте нам сообщения, они немедленно появляются здесь вот передо мною на экране. Можно еще воспользоваться интернетом, наш сайт - www.echo.msk.ru. Там есть тоже очень удобная хорошо заметная возможность отправить сообщение - такое же точно, как смсовское. И там же есть возможность включить видеотрансляцию и смотреть на то, что происходит здесь, в студии. Трансляция работает, нас смотрит больше ста человек. Я думаю, что через некоторое время будет еще больше. А, кстати, я сегодня хочу попробовать провести эксперимент. Не знаю, как к этому отнесется радиостанция - я, честно говоря, не спросил ни у кого разрешения, но думаю, что я не нарушаю этим никаких правил - во втором часе, когда я буду вместе с Матвеем Ганапольским соведущим программы «Перехват», я буду здесь вот при помощи компьютера, который передо мной стоит, поглядывать на свой Живой Журнал. У меня есть ЖЖ, я в ЖЖ, кто знает, что это такое, называюсь cook, как по-английски «повар». Я там вывесил специальное сообщение. Желающие могут в виде комментариев к этому сообщению задавать нам с Матвеем Ганапольским вопросы. Все-таки еще один канал связи - это вещь чрезвычайно ценная. Посмотрим, что это даст. Посмотрим, много ли будет вопросов из ЖЖ и какие это будут вопросы. Cook.livejournal.com - прошу, пожалуйста, приходите и спрашивайте Матвея или меня о том, о чем, как вам кажется, нам следовало бы поговорить в этой программе. Но это будет через час. А пока - программа «Суть событий».

Я смотрю, как обычно, на те вопросы, которые я получил заранее при помощи интернета, такая возможность тоже есть. И вижу, что многих наших слушателей интересует вполне поразительное событие, а именно: заявление господина Бастрыкина, главы Следственного комитета при прокуратуре России, который совершенно неожиданно в два приема - вчера начал, сегодня продолжил - он заявил сначала о том, что было бы неплохо установить такой режим тотального, поголовного сбора отпечатков пальцев со всех жителей Северокавказского округа, а также брать у них образцы ДНК. Сегодня вроде он пошел еще дальше и заявил о том, что хорошо бы все население России подвергнуть такому вот принудительному сбору информации. Ну, я думаю, что здесь, конечно, есть большой материал для юристов, для людей, которые знакомы более подробное, чем я, с законодательством России о хранении частной информации, о хранении данных. На мой взгляд, на первый дилетантских взгляд, заявление господина Бастрыкина противоречит этому закону. Только люди, которые находятся под следствием, да и то по решению суда, насколько я понимаю, могут подвергаться такому принудительному сбору информации. Разумеется, предоставляются гарантии аккуратного хранения этой информации, неразглашения ее, нераспространения, непопадания ее в посторонние руки. Если я правильно понимаю, при вот таком тотальном сборе сведений никто ничего подобного не может гарантировать, нет абсолютно никаких оснований считать, что информация, вот в таком количестве собравшаяся в руках Следственного комитета, когда все население России оказывается подозреваемым, оказывается на положении, по существу, подследственных в этом смысле, так вот, такие массивы информации уберечь от разглашения, от распространения более или менее невозможно.

Но вот что интересно. Меня, честно говоря, заинтересовало больше даже не сегодняшнее, а вчерашнее заявление господина Бастрыкина, когда он говорил о жителях Северокавказского округа. На самом деле, оно очень интересно свидетельствует о том, каково, так сказать, мировоззрение господина Бастрыкина и насколько люди, которые работают в российских правоохранительных органах, вот в этой системе легального насилия, насколько они приблизительно представляют себе свои собственные полномочия и какие странные у них представления, я бы сказал, об административном добре и зле. Дело в том, что то, что предложил вчера господин Бастрыкин, вещь в формальном смысле нереализуемая. Нереализуемая в принципе. Потому что невозможно по каким-то ясным, однозначным, законным признакам ограничить круг людей, к которым такая мера имеет отношение. Вот он легко пробрасывает жителей Северокавказского округа. А что, собственно, стоит за этим словосочетанием? Ведь у нас Конституция запрещает такое понятие, как прописка. Никакой прописки у нас не существует. У нас люди, граждане России, находятся на беспривязном содержании, в независимости от того, в каком округе им удалось жить в настоящий момент. Никакой прописки нет. Есть регистрация. Регистрация эта носит по существу уведомительный характер. Невозможно отказать человеку в регистрации, если человек в рамках законной процедуры приходит и просит его зарегистрировать на том или ином месте. Чиновники и органы внутренних дело обязаны его зарегистрировать. Так что выясняется - что люди зарегистрированные на территории Северокавказского округа, будут подлежать вот этой самой процедуре, обязательному сбору у них отпечатков пальцев и материала для анализа ДНК? Ну хорошо, а если кто-то временно туда приехал? А если кто-то временно оттуда выехал? Получается, что абсолютно произвольным образом люди то попадают, то исчезают из списков людей, которые подлежат применению к ним этих административных мер, этих дискриминационных мер, несомненно - как можно сделать вывод из анализа российского законодательства, такого рода действия являются дискриминацией в отношении людей, к которым они применяются. Ну хорошо, какие еще теоретически могут быть признаки? Ну, скажем, национальность. Тоже не получается. Потому что никакой национальности в Российской Федерации, опять-таки, в административном смысле нет. У нас с вами нет графы «Национальность» в паспорте. Существует возможность тому гражданину, который специально хочет, чтобы его национальность была формально зафиксирована, он может обратиться к властям и попросить, чтобы в его паспорт сделали специальный вкладыш и на этом вкладыше может быть зафиксирована его национальность. Но настаивать на этом никто не может. Никто не может даже просить его об этом. Более того - по российским законам запрещено принуждать людей к тому, чтобы они обозначали свою национальную принадлежность, чтобы они как-то фиксировали свою национальность. Таким образом, не получается и такая ситуация, чтобы, скажем, всех ингушей или всех кабардинцев или всех балкарцев или всех аварцев или всех еще кого-нибудь из тех народностей, которые проживают на Северном Кавказе, вот даже их невозможно скопом записать вот в эти самые принудительно дактилоскопируемые. Ну и так далее. Что получается? Никакие формальные признаки здесь не проходят. Получается, что господин Бастрыкин, по существу, предлагает нам перевести в официальный обиход знаменитое словосочетание «лицо кавказской национальности». Вот человек, про которого можно подумать, что он является жителем Северокавказского округа, вот его и будем дактилоскопировать, вот у него и будем брать образцы ДНК. В переводе на обычный русский язык это звучит следующим образом: будем брать отпечатки пальцев у всех «черных». Предложение господина Бастрыкина носит не просто административно безграмотный, не просто невыполнимый с административной точки зрения, но и, по существу своему, дискриминационный, а в некотором роде и расистский характер. Потому что мы ведь с вами представляем себе, что такое брать отпечатки пальцев или вообще применять какие бы то ни было административные меры к людям, основываясь более или менее на своих представлениях, внешних представлениях об их происхождении. Вот идет человек с синей щетиной на щеках, вот идет человек с черными-пречерными волосами, с характерным разрезом глаз, с золотыми зубами. Или он едет на «девятке» с затемненными стеклами. Или еще какие у нас есть характерные признаки? Говорит он с акцентом, например. Какие у нас есть еще характерные признаки лица кавказской национальности? Ну вот, представьте себе, как это будет выглядеть на улице, когда едет патруль милицейский, едут двое таких сытых толстых мужика, один из них на коленях держит резиновую дубинку, другой как-то из-за руля поглядывает на дорогу, и вдруг один говорит: «О! гляди, а вон по тротуару идет житель Северокавказского округа! А ну притормози - ща мы у него возьмем образцы ДНК!» Ну и дальше понятно, где у этого человека образцы ДНК. Образцы ДНК у него в кошельке, как обычно. И это образцы ДНК такие хрустящие, прямоугольные, с разноцветными значками и циферками на них. Эти образцы ДНК он немедленно этим самым ментам и выдаст. Почему-то мы с вами не сомневаемся в этом. Почему-то мы с вами очень живо представляем себе эту сцену. А господин Бастрыкин не догадывается о том, как это будет выглядеть на самом деле. Мне кажется, что речь в данном случае снова идет о проблеме, о которой нам очень часто приходится говорить по разным поводам - о качестве административной работы, о качестве принимаемых решений. Выдвигается инициатива. Эта инициатива нереализуема законным образом. Сам факт ее существования открывает поле для злоупотреблений, открывает поле для произвола, для насилия одних людей над другими и, в конечном итоге, для коррупции. Потому что для того, чтобы избежать насилия, чаще всего в России сегодня нужно заплатить. Если ты не хочешь, чтобы с тебя снимали отпечатки пальцев, три дня держа тебя в обезьяннике и постепенно отбивая тебе почки, заплати. Тогда как-то процедура снятия отпечатков пальцев пройдет быстро и безболезненно. А может, даже просто будет отменена. Интересно, догадывается ли об этом господин Бастрыкин? Мне кажется, у него есть все возможности знать об этом. Мне кажется, у него есть все необходимые сведения для того, чтобы не сомневаться, что его решение ведет к произволу.

Что бывает, когда в России принимаются вот такие произвольные решения, когда закон или видимость закона применяется к тем или иным лицам или к тем или иным, скажем, коммерческим компаниям избирательно, мы с вами уже много лет наблюдаем на примере ЮКОСа. На этой неделе юкосовский сюжет снова стал актуальным. Очень много об этом говорили в связи с тем, что начались слушания в Страсбургском суде по правам человека. Начались слушания дела по иску акционеров ЮКОСа к Российской Федерации. Сумма этого иска - сто миллиардов долларов. И речь идет о том, что акционеры ЮКОСа, чьи интересы представляют довольно известные британские, американские и отчасти французские адвокаты там, в Страсбургском суде, требуют, чтобы им был компенсирован ущерб, который был нанесен им в процессе неправомерной конфискации у них их имущества и их компании. Они вспоминают историю компании под названием «Байкалфинансгрупп». Если помните, была такая подставная компания, которая была зарегистрирована в рюмочной в городе Твери. Правда, высокие должностные лица Российской Федерации, включая тогдашнего президента РФ Владимира Владимировича Путина, говорили о тои, что они хорошо знают эту компанию, однако вскоре выяснилось, что эта компания была подставной, что роль ее заключалась в том, чтобы очистить изымаемое, конфискуемое имущество ЮКОСа, а именно - крупнейшую в системе ЮКОСа компанию «Юганскнефтегаз», ее называли «жемчужиной в короне ЮКОСа». Действительно, это была крупнейшая и наиболее доходная из компаний. Так вот, для того, чтобы очистить это имущество для перепродажи его следующей компании. Этой следующей компанией оказалась «Роснефть». «Роснефть» оказалась в положении безопасном, защищенном, в положении добросовестного предпринимателя. Появилась возможность у «Роснефти» и ее руководителей говорить: «А что такое? Мы ничего ни у кого не отнимали. Мы ни у кого ничего не конфисковывали. Мы просто купили эту компанию у другой компании, у «Байкалфинансгрупп». А куда делся «Байкалфинансгрупп», почему рассосался, что это такое было, откуда они взялись, почему так быстро перепродали, через пять минут, после того, как купили, этого мы не знаем. К нам ведь никаких претензий нет. Ищите «Байкалфинансгрупп» и разбирайтесь». Вот, собственно, теперь акционеры ЮКОСа и приступили к этому: они ищут «Байкалфинансгрупп». Точнее, они ищут тех, кто организовал «Байкалфинансгрупп», всю эту комбинацию, смыслом которой был отъем юкосовского имущества. Очень много идет разговоров о том, получат ли акционеры ЮКОСа вот эту самую сумму, которая составляет предмет иска - сто миллиардов долларов. Большинство экспертов склоняется к тому, что нет, не получат. Скорее всего, европейский суд не присудит им такую огромную компенсацию. Более того, вполне вероятно, что компенсация останется на символическом уровне - будет, может, несколько сот тысяч долларов, может, несколько миллионов долларов. Но ни в коем случае дело не дойдет до таких огромных цифр. И, тем не менее, одновременно с этим люди, которые анализируют то, что началось сегодня в Страсбурге, говорят о том, что скорее всего это дело закончится победой акционеров ЮКОСа над теми, кто защищает действия вот этих самых организаторов конфискации - собственно, победой акционеров ЮКОСа над Российской Федерацией. В чем заключается победа? В двух вещах. Во-первых, в восстановлении репутации акционеров ЮКОСа, причем в широком смысле этого слова. Когда у адвокатов юкосовских сегодня там, в Страсбурге, спрашивают, чьи в точности интересы они представляют, они не называют фамилии Ходорковского, Лебедева, Невзлина, Дубова, Шахновского, Брудно и других известных людей, о которых мы с вами и весь мир знают, что они являлись совладельцами ЮКОСа. Речь идет об огромном числе акционеров ЮКОСа, поскольку акции ЮКОСа имели широкое хождение и их охотно приобретали в ту пору, когда ЮКОС был процветающей компанией. Так вот, этих акционеров во всей их совокупности защищают сегодня эти адвокаты. И победа, даже моральная победа, победа, в результате которой этим акционерам будет присужден один швейцарский франк или что-нибудь такое совсем символическое, будет означать две вещи. Во-первых, она откроет путь к действительно серьезному разбирательству, которое в ближайшее время тоже начнется в совсем другом европейском городе - в Гааге, и в совсем другом суде - в Трибунале по Энергетической Хартии. Это очень влиятельная международная организация, которая регулирует вопросы, связанные с рынком разного рода энергоносителей. Россия долго отказывалась ратифицировать свое вступление в эту хартию. Сначала было принято решение и подписаны документы о вступлении, потом наступил период ратификации и ратификации долго не происходило, и в 2009 году, в прошлом году, было принято окончательное решение о том, что Россия отказывается от участия в Энергетической Хартии. Люди, которые в этом хорошо понимают, говорят, что в значительной мере это было сделано именно потому, что в рамках Трибунала по Энергетической Хартии кто-то мог бы попытаться защитить ЮКОС и его акционеров и вернуть назад тот статус-кво, который существовал на момент преследований этой компании. Так вот, тем не менее, несмотря на то, что Россия не является членом этой самой Энергетической Хартии, она не может игнорировать решения этого Трибунала. Это очень влиятельный орган, и Россия как крупный экспортер нефти и газа обязана к этому прислушиваться. В противном случае ее экономическим интересам будет нанесен очень серьезный ущерб. Так вот, по всей видимости, выигрыш дела в Страсбурге сделает очень и очень вероятной победу представителей ЮКОСа в Гааге. Интересно, что все это происходит на фоне второго процесса над Ходорковским и Лебедевым в Москве, процесса, который для вот этих двух дел - одного уже идущего в Страсбурге и другого, который вскоре вступит в свою активную стадию в Гааге, - так вот, процесс в Москве носит буквально катастрофический характер. Он сметает аргументы защиты России. Очень простая здесь логическая цепочка, как, может быть, вы уже знаете: если сегодня во время второго процесса будет доказано, что крупнейшие акционеры ЮКОСа украли нефть, которую добыла их компания, окажется, что предыдущий процесс, в ходе которого они были осуждены за неуплату налогов от продажи этой самой нефти, полностью разваливается. Если продукт украден, то, значит, нет прибыли от его продажи. И, значит, не может быть никаких налогов с этой прибыли. Таким образом, полностью оголяется вся ситуация, связанная с первым судом, который сегодня как раз и оспаривают в Страсбурге. Давайте я остановлюсь на этом месте. У нас с вами будет еще полчаса для того, чтобы поговорить по телефону и обсудить эти и другие события недели в программе «Суть событий». Я - Сергей Пархоменко. Не уходите далеко от ваших радиоприемников.

НОВОСТИ

С.ПАРХОМЕНКО: 21 час и 35 минут, это программа «Суть событий», вторая половина программы «Суть событий». Я - Сергей Пархоменко. Мы с вами можем переписываться при помощи смс - +7 985 970 4545 - это номер смс, с которого я получаю сообщений вот сюда передо мною на экран. Вы можете написать мне при помощи нашего сайта www.echo.msk.ru - заходите и присылайте тоже сообщения. Через несколько секунд буквально я включу телефон - 363 36 59, многоканальный телефон прямого эфира «Эха Москвы». Никаких сеток, никаких предварительных ловушек, никаких отслушек, никаких рогаток, ничего. Можете звонить, и окажетесь прямо здесь в эфире. А в следующем часе я буду ведущим, соведущим, точнее, ассистентом ведущего у Матвея Ганапольского на программе «Перехват». Матвей Ганапольский, конечно, центральная фигура этой программы. Но зато у меня будет возможность поглядеть на монитор, а на мониторе у меня будут ваши вопросы и сообщения, которые, я надеюсь, вы пришлете в мой блог в ЖЖ по адресу cook.livejournal.com. Посмотрим, что даст этот эксперимент. Посмотрим, многие ли наши слушатели пользуются Живым Журналом как средством коммуникации. Вот я знаю, некоторые наши ведущие уже и в Twitter играют. Ну, это уж совсем хитро. Это я даже не берусь объяснять, что это такое. Очень новомодное такое явление, новомодное средство связи со своими друзьями через интернет. Так вот, некоторые прямо вот твиттеруются непосредственно отсюда, из студии. Ну а я попробую живожурналиться. Посмотрим, что из этого выйдет. 363 36 59 -телефон прямого эфира «Эха Москвы». Все в порядке, все работает. Полно у нас с вами звонков. И одну из линий я немедленно включаю - человека, который первый раз звонит сюда, на «Эхо Москвы». Да, здравствуйте. Я слушаю вас. Как вас зовут и откуда вы?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня зовут Руслан. Я 20 лет живу в Москве, но сам с Северного Кавказа.

С.ПАРХОМЕНКО: Так. Так у вас можно брать отпечатки, а также образцы ДНК, я так подозреваю?

СЛУШАТЕЛЬ: Вот я хотел узнать у господина Бастрыкина, мне сдавать или нет? Потому что 20 лет я живу в Москве, но родом с Северного Кавказа, родители у меня там.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну, я думаю, что вам скажут. Вот вы выйдете на улицу и через некоторое время узнаете, сдавать вам или не сдавать. Вылезет человек из патрульной машины и сообщит вам об этом.

СЛУШАТЕЛЬ: Это да. Ну, мягко говоря, это такая глупая инициатива, и меня просто удивляет, как люди такого ранга озвучивают такого рода глупые инициативы.

С.ПАРХОМЕНКО: Если я правильно понимаю, задачей этих мер является борьба с террористами, с боевиками остаточными, которые там, на Северном Кавказе, по-прежнему существуют и время от времени нападают в частности на правоохранительные органы. Вы как себе представляете, это будет иметь какой-то смысл? Вот можно ли, располагая отпечатками пальцев, лучше там с кем-то в этом смысле бороться?

СЛУШАТЕЛЬ: К сожалению, с подобного рода мерами наши народы уже сталкивались во время войны, когда под предлогом борьбы с пособниками гитлеровцев были высланы многие народы Северного Кавказа, в то время как мой дед, например, сражался на фронте, а мою бабушку с несколькими маленькими детьми, включая моего грудного отца, посадили в вагон и отправили в Среднюю Азию. Это было сделано под предлогом борьбы с какими-то оставшимися элементами, которые сотрудничали с гитлеровцами.

С.ПАРХОМЕНКО: С народами-предателями, как это называлось.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, то же самое делается и сейчас. Под предлогом борьбы с террористами, которые остались на Северном Кавказе, предлагается в ранг потенциальных террористов возвести всех жителей Северного Кавказа, а потом уже посмотрим и разберемся. То есть нас априори уже заранее считают террористами.

С.ПАРХОМЕНКО: Спасибо, Руслан, вам за вашу позицию. Она очень ясная, по-моему, очень логичная и, к сожалению, очень обоснованная. На самом деле, действительно, есть вещи, которые профессиональные политики не имеют права допускать. Они должны думать о том, не открывают ли они своими решениями или своими инициативами путь к разного рода злоупотреблениям. Ведь, я должен вам сказать, что совсем не обязательно принимать эту меру, таки выпускать какой-нибудь законодательный акт о том, что вот отныне, с такого-то числа это самое поголовное дактилоскопирование будет применяться и поголовно будут браться эти анализы ДНК. Достаточно, что он это сказал. Я вас уверяю, что уже сегодня, уже завтра кого-то затащат в обезьянник ровно с этими словами: «А ты чего, не слышал, что у вас теперь отпечатки пальцев берут? Газеты надо читать, чучело!» Ну и дальше начнется - выкупят тебя родственники, не выкупят тебя родственники, заплатят, не заплатят. Достаточно один раз сказать. к сожалению, в нашей российской практике в последнее время это случалось достаточно часто. Вот, по-моему, питерский телефон. Да, я слушаю вас, алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Сергей Борисович. Это Виктор, Ленинград. Мы беседовали с вами ровно неделю назад.

С.ПАРХОМЕНКО: Да. Как это вам удалось, Виктор, два раза подряд?

СЛУШАТЕЛЬ: Вы понимаете, Сергей Борисович, чисто случайно, если у вас отметилось, это всего мой второй звонок.

С.ПАРХОМЕНКО: Да-да, ну так я слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: У меня вопрос, который возник и не имеет отношения к тому, о чем вы говорите. Сергей Борисович, у нас Госдума решила наградить себя копиями Орденов Победы.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, я слыхал об этом.

СЛУШАТЕЛЬ: Я из офицерской семьи, и я с детства изучал статусы орденов. Вот можете вы мне объяснить…

С.ПАРХОМЕНКО: Орденов Победы? Подождите. По-моему, не Орденов Победы, а орденов Отечественной войны, мне кажется.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, именно Орден Победы. Копия со стразами Сваровских вместо бриллиантов.

С.ПАРХОМЕНКО: А, ну да, который был у Сталина, у румынского короля Михая.

СЛУШАТЕЛЬ: Их всего-то 13 штук. Вот имеет это вообще какое-то объяснение?

С.ПАРХОМЕНКО: Спасибо. Ну, объяснение это имеет простое. Эти люди очень хладнокровные. Они очень спокойно относятся ко всей вот этой победной тематике. Ничто в их груди на эту тему не пошевелилось. Они совершенно равнодушны к тому, что на самом деле произошло в мае 45-го года, им на это совершенно наплевать. Их интересует цацка на грудь, что называется. Их интересует красивый значочек со стразами. Я, между прочим, вспоминаю и вспомнил об этом, когда впервые прочел об этом самонаграждении - мне, правда, показалось, что речь идет о другом ордене, но я не уверен, возможно, я ошибаюсь, - так вот, я вспомнил историю из своего почти детства. Я был подростком. Было принято решение, дело было, по-моему, в 80-м году, то есть это было что у нас? 35-летие Победы. Было принято решение о том, что все живущие в тот момент ветераны были награждены орденом Отечественной войны, по-моему, 2-й степени. И я смотрел на реакцию моего деда. Он был боевой офицер, военный инженер, сапер, воевал, собственно, всю войну, закончил войну в Кенигсберге, деблокировал Ленинград, был на очень тяжелых участках фронта за время войны. У него было два ордена Отечественной войны, собственно, настоящих, полученных во время войны: орден Отечественной войны 2-й степени и орден Отечественной войны 1-й степени. Я должен вам сказать, что он был очень обижен этой историей. Он, конечно, не говорил об этом публично, а тогда вообще было не очень принято говорить об этом публично. Он старался не показать виду. Но я просто по случайности был рядом с ним и застал тот момент, когда он сидел перед телевизором, когда это было объявлено. Он ужасно обиделся. Потому что он понял, что его настоящие ордена таким образом как бы обесцениваются, они становятся уже не его, а такими «всехними» орденами. А он, между прочим, получил их за храбрость, за офицерское мастерство - он командовал сначала взводом, потом ротой саперной, был ранен, контужен. В общем, для него эти награды были очень дороги, и его очень обидело это вот «под одну гребенку». Я могу себе представить, как бы он отнесся к сегодняшней этой истории, что бы он сказал, когда узнал бы о том, что вот эти люди с остановившимися, налитыми салом глазами и с оттопыренными карманами, которые едут мимо нас в черных лимузинах с думскими пропусками под ветровым стеклом, вот они наградили себя таким образом. Его нет в живых, он об этом никогда не узнает. Но я легко могу себе представить, что бы он подумал и что бы он сказал. И сегодня я этим людям говорю это. Говорю как-то про себя, вслух я этого сказать не могу, особенно в эфире. Не имею права как-то допускать этой лексики. Но можете сами про себя проговорить эти важные, нужные и единственно правильные в данной ситуации слова. 363 36 59 -телефон прямого эфира «Эха Москвы». Что-то такое у нас случилось с нашими телефонными звонками. Одни сплошные какие-то красные линии. Это что вот это вот означает? Это люди, которые хулиганили у нас в эфире? То есть с ними лучше не иметь дела. 363 36 59 -телефон прямого эфира «Эха Москвы». Пока как-то прочухиваются наши линии, давайте я почитаю, что нам пишут. Иван, наш слушатель, пишет: «Вы часто говорите о правах человека. Скажите, пожалуйста, фамилию этого человека». Ну да, Иван здесь воспроизводит старый-престарый анекдот по поводу того, что у нас все во имя человека, все во благо человека, и даже известно имя этого человека. Еще в брежневские времена был аналогичный анекдот про то, что у нас в стране все делается ради галочки, потому что Леонид Ильич очень Галочку любит, Галочка - его любимая дочь. 363 36 59 -по-прежнему у нас какие-то проблемы с линией здесь. Так что я буду продолжать смс-сообщения. «Сергей Борисович, как вам переполох после Олимпиады?» - спрашивает у меня Евгений. А вы знаете, я не вижу никакого особенно переполоха. Я пока вижу такие вялые, неохотные какие-то движения одного из наших спортивных чиновников, который, кажется, отправился в отставку. Другой, который у нас во главе Олимпийского комитета, насколько я понимаю, торгуется об условиях своей отставки, потому что просто так силой отставить его нельзя, и он как-то пытается себе выпросить какого-то отступного, какой-то, как говорят в таких случаях, «золотой парашют», то есть некоторую компенсацию за то, что он добровольно оставит это место. Ну, уж в чем будет заключаться эта компенсация, мы с вами не знаем. Вряд ли она будет заключаться просто в деньгах. Скорее всего, речь идет о каком-то уютном и приятном месте. Сегодня, насколько я понимаю, выступил премьер-министр Путин с заявлением о том, что он намерен проверить, на что были израсходованы те огромные деньги, которые за последние годы со времен предыдущей туринской олимпиады пошли на развитие российского спорта. Откровенно говоря, я не вижу оснований рассчитывать на то, что эта ревизия пройдет действительно успешно и глубоко. По одной простой причине: я не вижу, чтобы кто-то контролировал с достаточной тщательностью деньги, которые расходуются прямо сейчас, на наших глазах, на другую спортивную, я бы сказал, «панаму» под названием «Сочинская Олимпиада». Мы с вами помним поразительную совершенно историю, которая случилось в Сочинском порту, когда за несколько часов смыло постройки, которые были там сооружены в последнее время, и колоссальное количество денег просто отправилось на морское дно. Мы с вами много слышим о тех злоупотреблениях с землей, которые там происходят, когда силой выселяют людей, занимающих более или менее удобные места на сочинском побережье, под предлогом строительства разного рода олимпийских объектов. И мы понимаем, что это поле для колоссальной коррупции. То самое, что в первый момент как-то рефлекторно было сказано скептиками и, как тогда говорили, фомами неверующими немедленно после того, как МОК присудил кандидату, городу Сочи, право проводить следующую Олимпиаду, это самое и начало происходить. Деньги разворовываются, и на этом фоне то колоссальное воровство и, в таком старинном значении этого слова, тот дебош, который был устроен во время ванкуверской Олимпиады и непосредственно до нее, когда огромное количество людей туда отправилось, когда они устраивали там бесконечное какое-то такое разнузданное и развязное гулянье, особенно неуместное на фоне того, что происходило собственно на спортивных аренах, - вот это заставляет нас считать, что вопрос не в людях, вопрос не в тех, кого сейчас, может быть, с грехом пополам выпихнут в отставку. Речь идет о том, что эта система, система управления российским спортом в ее сегодняшнем виде предназначена только для одного - для высасывания денег из государственного бюджета и для распиливания тех денег, которые в принудительном порядке собирают с разного рода крупных коммерсантов на поддержку разного рода спортивных организаций. Это такой насос. Вот этот насос работает исправно. Люди, которые на том конце трубы этой денежной стоят, вполне насосались за это время. И, к сожалению, за этим за всем не видно ничего серьезного, не видно ни политической интриги, ни столкновения каких-то мощных характеров, ни какого-то ужасного злодейства. За этим видно только бабло, и больше ничего. Люди как-то сосут, сосут и сосут. И складывают где-то то, чего они насосались. Вот как-то помимо всего прочего эта ситуация, по-моему, еще огорчительна тем, что она ужасно плоская, она какая-то ужасно тоскливая. Просто крадут, и все. Больше ничего. Ну-ка попробуем еще. 363 36 59 -телефон прямого эфира «Эха Москвы». Нет, какие-то у нас есть проблемы с телефонами. Я не знаю, может, мне тут что-нибудь перегрузить. Если кто-то из техников готов подойти и помочь мне справиться с этими линиями, особенно в преддверии предстоящей мне программы с Матвеем Ганапольским, то было бы хорошо, если бы это сделали. Будет очень жаль, если в передачу, где будет участвовать Ганапольский, слушатели наши не смогут нормальным образом звонить. Тем временем, я читаю смс, которые к нам приходят. Тут по поводу портретов Сталина. Но, в общем, с этим все так понятно, это все такая простая история, что даже не хочется на эту тему говорить. «В Государственной Думе люди не хладнокровны, - пишет мне один из наших слушателей, - они прагматики. Как ваш образец - Гайдар-Чубайс». Ну, во-первых, Гайдар и Чубайс - люди очень разные. И давайте не станем их путать. К сожалению, один из них был. Другой, к счастью, есть. Но это люди с очень разными характерами. Они занимались одним общим делом на протяжении довольно долгого времени, но они очень мало похожи друг на друга. И ни тот, ни другой, надо сказать, не похожи на тех, о ком я говорил, когда говорил о вот этих циничных людях из Государственной Думы. По одной простой причине: ни тот, ни другой в этот период, в тот период, когда Дума оказалась абсолютно марионеточной, когда она оказалась средством кормления, когда она полностью утратила свой смысл как законодатель, зато сохранила свой смысл как резервуар для приема взяток, для переправки разного рода откатов выше, наверх, в правительство, - так вот, ни тот, ни другой в этой Думе не оказались. И даже странно было бы себе представить Гайдара или Чубайса депутатами этой Думы. Я убежден, что у них у обоих было огромное количество возможностей, и у Чубайса они сохраняются до сих пор, при малейшем желании получить этот самый мандат. Я думаю, что административных связей и у одного, и у другого хватило бы с легкостью для того, чтобы сговориться с администрацией президента или с руководством правительства, с теми, собственно, кто распределяет думские мандаты, войти в какую-нибудь из фракций, в любую на выбор, я думаю, что те фракции, которые сегодня существуют в Госдуме, поскольку все они управляются из одного и того же кремлевского центра, в любой из них было бы предоставлено место, будь только желание у Гайдара или у Чубайса, если бы они захотели с этой властью сотрудничать вот таким образом. Но они нашли оба возможность и посчитали необходимым занять удаленную позицию. Чубайс сегодня находится ни в коем случае ни в какой не в оппозиции, он никому не противостоит, он, в общем, вполне вписан в ту административную систему, которая в России существует, но положение его довольно своеобразное. Он находится вне государственных административных структур. Он руководит вполне определенным, ясно очерченным делом, у него есть вполне определенная, ясная ответственность, она была таковой, когда он руководил российской энергетикой во главе РАО ЕЭС, она остается таковой, когда он оказался во главе госкорпорации по нанотехнологиям, и он выбрал для себя такую достаточно специфическую позицию человека, который не принимает участия в выработке решений, в выработке тактики для сегодняшней власти. Еще более удаленную позицию выбирал для себя Гайдар, находясь во главе своего Института экономики переходного периода. Говорят, что он оставался человеком достаточно влиятельным. Хотя, по моим наблюдениям, в последние годы его влияние по существу было сведено к нулю, что в значительной мере и способствовало довольно тяжелому состоянию, в котором он в последние годы оказался, такому моральному, что ли, состоянию - ему было достаточно тяжело смотреть на то, в каких взаимоотношениях он находится с окружающей действительностью. Ему важно было влиять, а влиять так, как он считал нужным, он не мог. «Сергей, испытываете ли вы чувство радости от того, что вам предстоит вести передачу с великим мастером радиоэфира - Матвеем Юрьевичем Ганапольским?» Вы знаете, я совершенно никакой иронии по этому поводу не испытываю. Я действительно считаю его мастером радиоэфира исключительно высокого класса. Радости я особенной не испытываю. Испытываю предчувствие некое, профессиональное предчувствие интересного и значительного дела. Вот я уже вижу Матвея Юрьевича перед собою на экране. Пока еще не слышу. Он грозит мне пальцем, что-то такое он, видимо, не вполне одобряет из того, что я сказал. Ну, ничего. Потерпите. Пройдет еще немного времени, и мы оба окажемся в эфире. «Не дебош, а шабаш!» - поправляет меня Елена. Я некоторое время назад говорил о том, что учинили дебош в Ванкувере. Ну, знаете, я скорее по-французски сказал это. Есть такое французское понятие - «де бош», которое вот в данном случае могло быть употреблено вот к тому безобразию, которое в столице зимних олимпийских игр устроили… чуть не сказал «представители российского спорта». К представителям российского спорта они не имеют более или менее никакого отношения. Люди, которые паразитируют на российском спорте. Давайте на этом месте я прервусь, и мы с вами продолжим обсуждать события недели, уже следующей недели… ой, чуть не сказал «в будущую пятницу». Послушайте, неправда. Меня не будет здесь, на этом стуле, в будущую пятницу. Я буду в отъезде, о чем радио «Эхо Москвы» еще не знает. Ну вот сейчас выйду из студии и попрошусь в этот короткий отпуск. А вы уже знаете. Кто-нибудь будет меня замещать здесь, на этом месте. А в виде компенсации после новостей я проведу вместе с вами лишний час в качестве подающего мячики для Матвея Юрьевича Ганапольского.

Буду читать смс, которые вы будете присылать, буду пытаться связываться с вами по телефону, который по-прежнему не работает, а также буду читать свой собственный блог - cook.livejournal.com, по этому адресу вы увидите мое сообщение, под ним можно оставить комментарий, этот комментарий будет вопросом, который я здесь буду читать. Вот и попробуем. Это был Сергей Пархоменко. Это была программа «Суть событий». Прервемся на несколько минут, а потом снова встретимся в этом эфире.