Суть событий - 2008-04-18

С.ПАРХОМЕНКО: 21 час и почти 8 минут в Москве. Это программа «Суть событий» и я, Сергей Пархоменко. В эту весеннюю пятницу накануне некоторого количества летних пятниц, которые, конечно, гораздо будут веселее и приятнее, мы с вами разговариваем про то, что произошло в течение недели, мы с вами пытаемся обнаружить в этом какую-нибудь суть, как обычно. Разговариваем в прямом эфире. У нас впереди целый час этих разговоров. Можем воспользоваться при этом системой СМС – 7 985 970 45 45 – отправляйте СМС. Не надо даже писать, что это для меня, то есть для Сергея Пархоменко – просто отправляйте и придут. Вот непосредственно передо мной на экране будут, как я уже вижу первые сообщения, которые пришли в эту программу. Ну и телефон – 363 36 59 – телефон прямой, не загороженной на полдороге никакими фильтрами, никакими предварительными отслушками, как это бывает на других радиостанциях. Вы можете попасть сюда в прямой эфир со своими мнениями, своими суждениями, своими вопросами - вопросы особенно ценятся у нас в эфире, – своими комментариями к произошедшему. Ну и была еще возможность, она есть каждую неделю у тех, кто заходит к нам на сайт – сайт, кстати, «Эха Москвы» как-то расцветает, по-моему, с каждым днем все больше и больше, наливается разными информационными соками, очень удобно также там читать расшифровки прошедших программ «Эха», если вы что-то пропустили, а можно и послушать – там выложены звуковые файлы, их можно слушать прямо на месте, а можно скачать к себе в компьютер и слушать потом. Ну, в общем, кто интенсивно пользуется Интернетом, тот представляет себе, как это все работает, а таких людей все больше и больше. Так вот, среди прочего у нас с помощью сайта можно еще и задать вопрос или прокомментировать что-нибудь, и вот такая возможность есть всегда перед началом программы, бывает.

Среди вопросов, которые я получил на этой неделе перед передачей, есть, конечно, несколько вопросов про Адамова – сравнивают его дело с делом Ходорковского, спрашивают, отчего российское правосудие демонстрирует такую тонкую разборчивость, что вот, дескать, Адамова практически помиловали, пишет мне пенсионер Александр из Санкт-Петербурга, при непризнании им своей вины, и теперь, выйдя из мест не столь отдаленных, он еще грозится привлечь к ответственности своих обидчиков. «Власть это проглотила. Ходорковский за это же самое продолжает сидеть. Как вам это?» Ну, вы знаете, Ходорковский совсем не за это продолжает сидеть. Ходорковский сидит по политическим мотивам, хотя формально обвинения, выдвинутые против него, носят сугубо экономический характер, но понятно, что сидит он за излишнюю политическую активность, за то, что группировка, на тот момент управлявшая Россией, в значительной мере и продолжающая управлять ею до сих пор, в нем увидела потенциального политического соперника, увидели человека, который угрожает ее монополии на власть, и вот таким образом от Ходорковского избавились. Что касается дела Адамова, то здесь речь идет о борьбе нескольких кланов за деньги, здесь речь идет о том, что Адамов, как говорят циники, не поделился со всеми, с кем следовало поделиться, имея доступ к разного рода средствам. Так, во всяком случае, трактуют произошедшее с ним люди, которые разбираются в хитросплетениях российской власти и российских финансов. Была чрезвычайно живописная история с тем, как Россия боролась за то, чтобы Адамов был выдан для честного справедливого суда на российскую территорию, он был выдан – ну, вот суд оказался вот таким, оказался недолгим для Адамова, и отсидка эта продолжалась довольно небольшое, как мы видим, время. Ну, действительно – как мы видим, истории разные, и сравнивать их не нужно. Во всяком случае, никакой существенной политической подоплеки, сравнимой с той, которая существует в деле Ходорковского, здесь на самом деле нету, и поэтому судьба Адамова развивается совсем иначе.

Есть действительно вещи, которые, как выясняется, в российской политике и вообще в российской общественной жизни возможны, а есть такие, которые невозможны ни при каких обстоятельствах. Вот одна из таких историй – это история бурной, шумной сплетни по поводу личной жизни президента России Владимира Владимировича Путина и перспектив этой его личной жизни после того, как он перестанет быть президентом. Давно уже ходили слухи о том, что возле него есть некоторое количество девушек, которые ему нравятся. И что, возможно, когда он говорит о дембеле, он имеет в виду не совсем то, что сразу приходит в голову его слушателям. Вот, некоторое количество изданий сейчас, российских и зарубежных, отважились в открытую об этом написать. Насколько я знаю, началось все с нескольких итальянских газет, где появились сообщения о том, что Владимир Путин собирается изменить свою семейную ситуацию. Потом эти сообщения подхватили немецкие газеты, американские. Ну, в общем, СМИ во всех тех странах, где сильна бульварная, такая вот таблоидная пресса. Ну, и наконец докатилось до России – появилось российское издание, которое довольно подробно и довольно уверенно об этом написало. Судьба этого издания решилась фактически немедленно – сегодня оно было закрыто владельцем Александром Лебедевым, который довольно решительно объявил о том, что у него имеются расхождения во взглядах на концепцию с этой газетой. По всей видимости, эти расхождения стали совершенно невыносимыми именно на протяжении последних трех дней… не газеты, а журнала – речь идет о «Московском корреспонденте». И они стали совсем уж невыносимыми, эти расхождения, и издание было сегодня закрыто. Ну, видимо действительно, есть какие-то табу, которые преодолены быть не могут ни при каких обстоятельствах. И вот, на наших глазах одна такая история разворачивается. Посмотрим, что здесь будет дальше. Хотя понятно, что те, я бы сказал нововведения в традиции поведения крупнейших мировых лидеров, которые на наших глазах произошли после избрания во Франции Николя Саркози, когда чрезвычайно, надо сказать, резко в отношениях с прессой себя повел и был чрезвычайно агрессивен и в ряде случаев чрезвычайно откровенен и действительно превратился в такую яркую фигуру для глянцевой журналистики. Ну, по всей видимости, это не могло пройти бесследно. Где-то вот эти вот новые нравы должны были проявиться еще, и вот, как видим, Россия оказалась одной из первых стран, где тоже в таком тоне появился повод для разговоров о главе государства. Все это довольно неожиданно. Неожиданно именно для России, где все-таки традиция такой прессы не столь укоренена, так скажем, она не распространяется на такой длительный промежуток времени, как, например, в Англии, где пресса бульварная чрезвычайно сильна, но где для нее существует несколько очень жестких ограничений, которым она сама следует – не потому что существует какая-то угроза извне, не потому что журналистам приходится сталкиваться с какими-то запретами, но есть какие-то механизмы такой саморегуляции, которые существуют и не нарушаются. Я говорю о взаимоотношениях между этой прессой, скажем, и всем, что связано с правящим королевским домом Британии. Я бы вспомнил аналогичную историю во Франции, где в 60-е, 70-е, начале 80-х годов традиции глянцевой печати тоже были очень сильны, вот такой вот печати гламурной, так скажем. И тем не менее, жизнь тогдашнего президента Франции Франсуа Миттерана оставалась совершенно неприкосновенной. Существовал очень жесткий внутренний запрет во французской печати того времени, который не позволял тогда журналистам прикасаться к этой теме, и только после смерти Миттерана сразу очень резко огромное количество информации такого рода вышло на поверхность. Ну вот, мы видим, что российская пресса, чрезвычайно ослабленная давлением со стороны государства в течение последнего времени, лишенная каких-то внутренних регулирующих механизмов, лишенная естественной для всякого профессионального цеха такой саморегуляции, она вот в таких кризисных ситуациях демонстрирует довольно странные реакции, когда как ни в чем не бывало наружу вылезают разного рода сплетни, и непонятно в этой ситуации, что делать. Потому что можно только угрожать, можно что-то разносить вдребезги, громить редакции, кого-нибудь арестовывать, еще что-нибудь такое – делать этого, конечно, никому не хочется, выглядит это крайне глупо и нелепо, когда это вылезает на поверхность, когда это происходит у всех на глазах, как на это реагировать, тоже не очень понятно… Я думаю, что люди, которые заняты созданием имиджа президента, не готовы к реакции на такие ситуации. Вот в таких случаях некоторая внутренняя цеховая солидарность и некая разумность журналистов, которая, несомненно, касается не только тех, кто работает в серьезных политических и экономических изданиях, а и тех, кто работает вот в такой бульварной прессе, была бы очень полезна. Когда люди как-то сами придерживаются каких-то естественных правил приличия и понимают, что есть вещи, которые, наверное, нельзя тащить на публику. Но для этого пресса должна чувствовать себя уважаемым, полноценным, самостоятельным цехом, а не сообществом людей, которые на протяжении многих лет работают, стоя на коленях, и как-то рассчитывают, что если они будут вести себя хорошо, их не тронут. Вот такие сбои как раз и получаются в этих ситуациях.

Вот видите, неожиданный довольно финал этой недели. Вот такая вот тема вдруг вылезла на поверхность. Вылезла, прежде всего, и потому, что сам Владимир Путин на пресс-конференции выступил с одним из своих резких заявлений по поводу какого-то «гриппозного носа», который кто-то куда-то сует. Ну, видно, что и он, в общем, тоже не очень готов к такому повороту событий, поскольку реакция эта довольно неудачная и, я бы сказал, довольно уязвимая.

Ну что же, еще один сюжет, который, конечно же, останется от этой недели – опять он крутится вокруг президента России, этот сюжет – это история с довольно лицемерной линией, которая была выбрана во взаимоотношениях между президентом и партией «Единая Россия». Когда смотришь на развитие событий там, то, в общем, хочется задать один несложный вопрос – ребята, а вы, собственно, кого пытаетесь обманывать? Вот когда комментаторы, отзывающиеся на перспективы, и со стороны Компартии в последние дни появились такие известия – о том, что будто бы Компартия собирается подать в суд на «Единую Россию», требуя расследования законности назначения президента Путина лидером этой партии при том, что он как бы остается вне ее, - так вот, комментаторы от «Единой России» говорят: не цепляйтесь – там с точки зрения закона все чисто, никому не удастся там ничего вытащить. Ну, вы знаете, да, с точки зрения закона, с точки зрения буквы закона, вполне вероятно, что все чисто, особенно если иметь в виду, что наше партийное законодательство довольно интенсивно регулировалось, перекраивалось в последнее время именно под нужды «Единой России», именно под то, чтобы этой партии было как-то удобнее функционировать. Это немножко напоминает вполне карикатурную ситуацию, которая возникла, скажем, в Италии на протяжении последних нескольких лет совсем по другому поводу, когда премьер-министр Берлускони в пору первого еще своего премьерминистерского срока корежил национальное законодательство наперегонки с парламентом, когда его все время пытались отдать под суд за разного рода злоупотребления, а он, пользуясь своим влиянием на парламент и на законодателей, быстро-быстро как-то выдергивал из-под рук у суда разные законодательные нормы для того, чтобы осложнить привлечение его самого к юридической ответственности. И вот, как-то происходило такое фехтование на законопроектах – когда они пытались воспользоваться законами, а другой быстро-быстро под руками прямо их менял. Вот примерно это же самое происходит и с партийным законодательством в России – когда одним организациям предлагается следовать букве закона, а сама эта буква время от времени как-то меняется, перекраивается и перекрашивается для того, чтобы одному из участников процесса, а именно – партии «Единая Россия» - было проще, удобнее, с меньшими затратами организационными реализовать разного рода комбинации, которые в этой партии придумываются.

Ну, вот, например, вот такая нелепость, как беспартийный глава партии. А, собственно, в чем тогда заключается партийность? Вот хотелось бы понять. Каковы тогда первичные партийные признаки, которые должны быть видны на теле человека для того, чтобы можно было сказать – «Да, он член партии»? У него билет, что ли, должен быть в кармане партийный или что? Он должен платить взносы? Ну вот каковы, собственно, функции человека, который является членом вот такой современной партии, отличающие его от человека, который находится вне ее? Если человек активно принимает участие в ее деятельности, если человек возглавляет ее избирательный список, если человек формирует ее программу, если человек выступает от ее имени, если человек снабжает эту партию разного рода политическими и экономическими и всякими прочими формулировками и принципами, которым эта партия впоследствии преданно следует? То что тогда – он по-прежнему остается вне ее? Он по-прежнему не имеет к ней никакого отношения? Это все случайно, что ли, происходит, все это сотрудничество? А так, на самом деле этого у них не происходит. Ну, хорошо мы представляем себе этих нерасписавшихся супругов, которые тем не менее живут в одной квартире, воспитывают общих детей, владеют неким совместно оплаченным имуществом, складывают свои зарплаты в одну тумбочку, я не знаю, ходят вместе в кино и ездят вместе в отпуск и предпочитают одну и ту же еду и трут друг другу спинку в ванне, не говоря уже про все остальное, - и тем не менее, являются людьми, совершенно посторонними друг другу, и тем не менее, утверждают, что не имеют друг к другу никакого отношения, совершенно свободны друг от друга, от обязательств друг перед другом и категорически протестуют против того, чтобы их называли семьей. Вот представляете себе такую ситуацию?

В политическом смысле ровно такая ситуация с сегодняшнего, со вчерашнего более или менее, в России и сложилась. Вопрос – а кого обманываем-то? Зачем делаем этот вид? Ну должен же быть какой-то смысл в этом. Нужно же зачем-то весь этот позор на себя принимать. Прежде всего, затем, я думаю, чтобы в любом случае и в любой ситуации увести Владимира Владимировича Путина от ответственности. Никто же ведь на самом деле не знает – понадобится эта партия завтра или нет? Нужна она будет? В какой роли? В каком масштабе? Что можно будет ей поручить? Чего следует от нее ждать? На всякий случай пусть он не имеет к ней никакого отношения. На всякий случай давайте сохраним на нем этот тефлоновый слой. На всякий случай пусть, что бы ни произошло, можно было бы сказать – «А ручки-то вот они! А я-то тут на самом деле ни причем! Это ведь ко мне не имеет никакого отношения! Я этого всего не член!» Ну, это, конечно, возможно, что вы этого всего не член, но в некотором роде вы этого всего лидер. И тогда, когда придется делить эту самую ответственность, а в той тщательности, с которой нам объясняют – «Нет-нет, президент остается беспартийным, он по-прежнему не имеет отношения к нам», - в этом мы видим уверенность людей, которые это выдумывают, в том, что однажды грязища все-таки какая-то там появится, однажды нужно будет воспользоваться вот этой вот тефлоновостью, однажды пригодится, что президент не имеет к этому отношения. Они, в общем, – люди, которые это организуют, - не сомневаются в том, что они сейчас стараются не зря. Они понимают, что дело, которое они делают в целом, что касается строительства этой партии, дело довольно грязное, и лучше бы управляться с этим со всем в перчатках. Лучше бы голыми руками этого не трогать. Лучше бы об это не мараться. Даже если сегодня это почему-то технически полезно, даже если сегодня это может пригодится. Вот, по-моему, смысл того, что происходит с «Единой Россией» и этим поразительным решением.

Все остальные предположения, которые здесь в довольно большом количестве строят наши слушатели, мне кажутся, надо сказать, формалистичными и довольно нелепыми. Одни вот сейчас пишут мне – «На самом деле, мы знаем, в чем дело…» - я перефразирую те сообщения, которые я получаю, но смысл их вот такой: «На самом деле, мы знаем, в чем дело – на самом деле, вся проблема в том, что вновь избранный президент может при желании отставить Правительство». Другие говорят: «Нет, на самом деле, мы понимаем, что старый президент во главе партии может при желании объявить импичмент президенту». Дорогие друзья, знаете, можно подумать, что существуют какие-то строгие механизмы. Можно подумать, что существуют какие-то институты, которые работают несмотря ни на что, вопреки воле людей, что есть какая-то традиция, которая будет работать в любом случае, а в случае чего можно кому-то пожаловаться на ее нарушение и можно потребовать, чтобы традиция была тем не менее выполнена. Ведь всего этого не существует. Все эти взаимоотношения строятся на взаимных обязательствах конкретных физически существующих людей. Они посидели где-то за столом друг напротив друга, поговорили о чем-то, договорились, пожали друг другу руки – вроде собираются исполнять. До тех пор, пока они готовы это исполнять, будет исполняться. Когда они раздерутся и рассорятся, начнется свалка. А процедуры в этом во всем никакой более или менее нет. И никто не собирается эту процедуру применять, никто в эту процедуру не верит – только в личные обязательства и в личные взаимоотношения. Прервемся на этом месте на новости и минуты через четыре продолжим этот разговор уже по телефону в программе «Суть событий».

НОВОСТИ

С.ПАРХОМЕНКО: 21 час и 35 минут. Я – Сергей Пархоменко. Это вторая половина программы «Суть событий». Продолжаем с вами разговор этой недели. На фоне того, что ежедневная газета «Московский корреспондент» чисто случайно закрыта в связи со сложностями ее финансирования и с наличием у ее владельца неясных идеологических разногласий с редакцией, а вне всякой связи с тем скандалом, который произошел в последние дни. Ну хорошо, ну так у нас устроена политика, и вопрос – вы кого обманываете, ребята? вы для кого делаете этот вид? – этот вопрос остается одним из самых актуальных. Вот видите – и в случае с газетой «Московский корреспондент» тоже. Что ж можно сказать в итоге всей этой истории? У господина Саркози получилось изящнее, он как-то отработал эту часть своей биографии с большей лихостью, с большим блеском и, несомненно, с более интересным, во всяком случае для себя, политическим результатом. Пока, на сегодняшний день. Посмотрим, как будут развиваться события дальше. Давайте поговорим по телефону, что ли? 363 36 59. У нас с вами есть еще полчаса. И как традиционно вторая половина программы у нас таким образом выстраивается. 363 36 59. Тем, на самом деле, на этой неделе предостаточно. История с газетой «Московский корреспондент» образовалась только вот сейчас, можно сказать, в самые последние часы или, можно сказать, в самые последние сутки. А есть еще могучая история с взаимоотношениями России и непризнанных республик на Кавказе – Абхазии и Южной Осетии, прежде всего. Россия делает некоторое количество демонстративных движений. Я не думаю, что именно они ведут к каким-то практическим изменениям в ситуации. Но она делает демонстративные жесты, чтобы продемонстрировать, что она не хочет считаться, Россия как государство, с интересами Грузии, а хочет как-то показать, что самостоятельно будет выстраивать здесь свою политику. Интересно было бы поговорить про это.

Интересно было бы вспомнить также вспомнить, что происходит вокруг Сочи и подготовки к Олимпиаде. Я здесь читаю среди вопросов, которые мне были заданы, на разные лады сформулированные упреки по поводу того, что, дескать, что ж вы заранее говорите, что все разворуют, всех обидят, у всех все утащат, все испортят и так далее, давайте сначала дождемся, пока суд… И так далее. Ну, вы знаете, мы говорим не заранее, а на самом деле просто довольно много всяких сведений приходит из Сочи. В конце концов, это же не безумно далеко. В конце концов, это не другая сторона земного шара, а это вот тут вот у нас под боком. Мы знаем, каким образом происходит конфискация земельных участков и разного рода зданий, как людей легко, щелчком лишают их собственности в тех случаях, когда появляются другие претенденты на эту землю или этот дом или этот участок побережья. Мы представляем себе, какая идет борьба за посты, откуда можно будет повлиять на распределение тех государственных финансовых средств, которые выделяются на подготовку к Олимпиаде. Мы видим, какими комическими способами выстраиваются разного рода потемкинские деревни при появлении там разнообразных комиссий, и очень много было разговоров про неработающий аэропорт, который набивали людьми с детьми и чемоданами, которые ходили туда-сюда, изображая из себя отлетающих и прилетающих путешественников, или, скажем, кольцевую небольшую асфальтовую трассу, которую строили и гоняли по ней десяток нагруженных землей грузовиков для того, чтобы продемонстрировать бурную строительную активность. Очень много оттуда приходит всяких смешных сведений. Ну, были бы они, конечно, очень смешными, если бы мы не понимали, что там разворачивается такая гигантская Панама сегодня, гигантский Клондайк, к которому каждый человек, который считает себя достаточно изворотливым и достаточно лихим для того, чтобы присосаться к этому государственному финансированию, считает себя обязанным к этому прицепиться. Что можно видеть даже в некоторых рекламах. Не так давно по телевидению стал идти один ролик, не буду называть, чей именно, поскольку я как-то не уполномочен эту рекламу здесь разворачивать, но там звучала фраза, что, дескать, все схвачено у нас, и вот эта самая «схваченность» демонстрировалась несколькими кадрами, которые символизировали причастность героя этого рекламного ролика к сочинским событиям и к сочинской этой вот большой индустрии дележа государственного финансирования. Так что это, в общем, становится уже частью фольклора, постольку поскольку реклама современная – это, видимо, одна из форм современного бытования фольклора в сегодняшнем мире. 363 36 59 – это телефон прямого эфира «Эха Москвы». И мы с вами начинаем разговаривать как ни в чем не бывало. Да, алло, я слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день, здравствуйте.

С.ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте, а как вас зовут и откуда вы?

СЛУШАТЕЛЬ: Я дозвонился, да?

С.ПАРХОМЕНКО: Дозвонились-дозвонились, вы в прямом эфире. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Бессонов Алексей Борисович, город Пермь. Если вы позволите, по поводу избрания Путина лидером партии.

С.ПАРХОМЕНКО: Да-да, давайте.

СЛУШАТЕЛЬ: Я, на самом деле, не симпатизирую Путину, считаю его посредственным политиком очень…

С.ПАРХОМЕНКО: Это ваше право, не будем в это внедряться.

СЛУШАТЕЛЬ: Но, послушайте – Путин делает великое дело. Почему? Потому что создать партию в России – это очень сложно. На сегодняшний день партия есть только у Зюганов де-факто. И конечно, по уровню развития, по опытности…

С.ПАРХОМЕНКО: А почему вы считаете, что «Единая Россия» - это партия? Потому что она так называется?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, ну, по крайней мере, Путин пытается это сделать.

С.ПАРХОМЕНКО: А по-моему нет, а по-моему не пытается. Мне казалось, что партия – это такая штука, которая образуется от того, что появляется группа людей, которая начинает ощущать свои некоторые общие интересы, выдвигает каких-то лидеров, выдвигает какие-то идеи и пытается легальными парламентскими способами это защищать. Вы что находите, какие признаки того, что я сейчас произнес, в «Единой России»?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет…

С.ПАРХОМЕНКО: Инициативность снизу? Ее там нет. Идеи и принципы? Их там нет. Выдвижение лидеров? Их там нет. Легальность? Ее там тоже нет, потому что законы непрерывно меняются под эту партию. Так в чем тогда дело?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, вы знаете, с точки зрения классической политологии, партии бывают разными. Например, в царской России были партии, которые были в окружении нашего Александра II и так далее. Это партия номенклатуры. Минуточку. Все в России пытались сделать партии – и Черномырдин, и так далее. И это еще одна попытка, более или менее удачная. В России нужна многопартийная система. Ну пускай такая хроменькая, но будет.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну да, в России нужна многопартийная система, поэтому для начала нужно построить однопартийную, считаете вы.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет. На сегодня де-факто партия есть только у коммунистов. И Путин, конечно, по сравнению с Зюгановым – это мальчишка. Зюганов очень опытный и так далее. Но в стране же нужна многопартийная система – ну вот давайте остановимся на такой хроменькой…

С.ПАРХОМЕНКО: Понятна ваша мысль, Александр Борисович. Понятно. Спасибо вам за ваше суждение. Я, впрочем, не скрою, что я его совершенно не разделяю. Не потому что мы с вами придерживаемся, скажем, не дай бог, каких-то разных политических убеждений, а просто потому что я не вижу в той деятельности, которая окружает существование организации под названием «Единая Россия», естественных и очевидных для меня признаков собственно партийной деятельности. Мне кажется, что это административная структура, сбоку пристроенная к система государственной власти, такая вот дополнительная подпорка. Называют ее партией. Ну, можно было назвать как-нибудь по-другому. Можно было назвать «кочергой», например, - вот такая вот кочерга «Единая Россия». И подпирать этой кочергой государственную структуру. Это вот некая административная вертикаль, система расстановки кадров. Именно не подбора кадров, не воспитания и подготовки кадров, что является, между прочим, важной частью всякой партийной деятельности, если говорить о партиях европейских, если говорить о партиях, существующих, скажем, в США на протяжении последних десятилетий, - там это очень важный инструмент для добычи из массы людей, которые симпатизируют той или иной политическое идее, добычи оттуда перспективных, талантливых, энергичных, профессиональных людей. Вот здесь это происходит не так. Потому что наоборот в структуру этой партии внедряются люди, добытые каким-то другим способом, взятые откуда-то из каких-то других резервуаров, воспитанные где-то в каких-то других организациях, приобретенные благодаря другим отношениям. После этого они высаживаются на эту так называемую партийную почву и приобретают там статус – приобретают там кабинет, факс, телефон, секретаршу, водителя – вот это все, что нужно начальнику. Это просто еще одна возможность придать человеку некоторый начальственный статус. Вот что сегодня структура «Единой России» во всероссийском разрезе. 363 36 59 – это телефон прямого эфира «Эха Москвы». И вы в этом самом прямом эфире. Нет ничего проще. Алло. Здравствуйте. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Валерий.

С.ПАРХОМЕНКО: А откуда вы, Валерий?

СЛУШАТЕЛЬ: Из Москвы.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, Валерий. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот насчет Абхазии и Южной Осетии был разговор, почему никто не говорит о том, что Грузия в 92-м году Верховным Советом признала независимость Чечни? Тогда президентом Грузии был Гамсахурдия.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну почему ж никто не говорит? Вот вы говорите. Хорошо, что сказали.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну вот я говорю, а официальные документы… Этот же прецедент Грузия создала.

С.ПАРХОМЕНКО: Да вы знаете, это не имеет сегодня большого значения, кто создал какой прецедент. Ведь мы же не мстим им за этот прецедент.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет. Причем здесь мстить или нет? Но официально Грузия признала, и до сих пор это не отменено признание Чечни независимой.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну хорошо, давайте пусть наши политики поговорят об этом с Грузией. Они ж не ведут никакого разговора более или менее. Они только что-то такое демонстрируют. Вот в чем проблема.

СЛУШАТЕЛЬ: Значит, плохо демонстрируют. Согласны?

С.ПАРХОМЕНКО: Да, несомненно. Согласен. Я согласен, что политика России в отношении Грузии строится довольно нелепым образом. Вообще с Грузией есть о чем поговорить.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, конечно.

С.ПАРХОМЕНКО: Можно говорить на языке взаимной пользы, взаимной выгоды, взаимного обмена, можно говорить на языке эффективных угроз, если хочется…

СЛУШАТЕЛЬ: Нет надо угроз.

С.ПАРХОМЕНКО: Нет, я понимаю, что они не нужны, я тоже никому не советую. Но просто мне кажется, что можно было бы что-то выбрать – такую линию или сякую, а не линию таких мрачных угрюмых демонстраций – а вот мы сейчас их всех признаем и раздадим им российские паспорта…

СЛУШАТЕЛЬ: Да, конечно, это совсем негоже.

С.ПАРХОМЕНКО: Как-то ни туда ни сюда. Понятно, Валерий. Спасибо. Всего хорошего. 363 36 59 – это телефон прямого эфира «Эха Москвы», многоканальный телефон, с помощью которого вы можете при известном терпении и известном везении, оно вам потребуется здесь, дозвониться до прямого эфира «Эха Москвы». Я слушаю вас, алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Это вас беспокоит Андрей из Москвы.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, здравствуйте, Андрей.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей Борисович. Я вам хочу поставить несколько неожиданный вопрос.

С.ПАРХОМЕНКО: Ставьте.

СЛУШАТЕЛЬ: В начале этой недели один из ответственных сотрудников военно-морского флота заявил о том, что России нужно строить много-много авианосцев и даже выводить их на космическую деятельность. Вот скажите, пожалуйста, Россия, Путин всерьез готовится к войне с США и НАТО? Потому что другого объяснения для постройки двух десятков…

С.ПАРХОМЕНКО: Алло. Андрей. Ой, что-то такое сорвалось. Андрей, извините, не моя вина. Тут что-то такое со связью, похоже, случилось. Но я думаю, что вы вполне уже задали вопрос. Да нет, ну разумеется, никто не готовится ни к каким войнам и ни к чему такому. Вообще, в строительстве современного сложного вооружения, вы будете смеяться, есть смысл, даже целый выбор разных смыслов. И люди, которые подходят к этому делу ответственно, люди, которые вооружены какими-то серьезными, прежде всего экономическими знаниями вполне способны извлекать из этого пользу. Ну, прежде всего, современное вооружение, сложно, высокотехнологичное самим фактом своего развития, самим фактом своего изобретения может довольно мощно двигать вперед науку, технологии, разного рода тонкие и сложные взаимоотношения в области промышленности, развивать высокотехнологичную промышленность в стране. И мы знаем, на самом деле, какую роль, например, для Франции играет то, что Франция является одним из крупнейших в мире производителей современных вооружений – самолетов, подводных лодок, всякого электронного оружия, радаров и всякого такого прочего, всякой радиотехники военной. Франция в этом деле чрезвычайно сильна. И Франция этим пользуется. И нет ничего странного, что с одной стороны именно во Франции делаются сложные военные самолеты и одновременно именно Франция является одним из мировых лидеров авиационно-космической индустрии мирного назначения. Так что в самой себе идее построить несколько современных авианосцев нет, наверное, ничего плохого, если мы считаем, что мы таким образом создадим стимул для развития наших технологий. Или что мы таким образом займем некоторое количество рабочих рук, которые не находят себе применения, заплатим этим людям, создадим некоторую ценность в виде этих авианосцев, а потом как-нибудь полезно ими распорядимся. Например, продадим их кому-нибудь, кому они нужны. Но, к сожалению, проблема заключается в том, что современная Россия – это такая страна, в которой очень плохо с контролем. К сожалению, мы вынуждены, как только речь заходит о каких-то очень масштабных финансовых или экономических операциях, начинать задумываться над тем, а кто отсюда украдет, а кто отсюда отпилит. Это не потому что у нас желчь разливается, это не потому что мы такие вредные, мрачные и подозрительные люди, а потому что есть некоторый опыт наблюдения за такого рода вещами, и есть осознание, что, к сожалению, контроль поставлен чрезвычайно слабо. Контролировать могли бы люди посредством выборов – они этого не делают. Контролировать могли бы разные ветви государственной власти, сталкиваясь между собою, конкурируя между собою и терроризируя друг друга этим контролем. Это такой правильный террор, полезный. Этого не происходит тоже. Такому контролю могла бы помочь самостоятельная, сильная и энергичная, профессиональная журналистика. Ее нет в стране. Такому контролю мог бы помочь независимый суд. Его нет в стране. Поэтому, как только мы обнаруживаем, что кто-то собирается направить огромные суммы, исчисляемые миллиардами и миллиардами рублей, на деятельность, которая заведомо будет убрана из-под общественного контроля, ну хотя бы потому, что речь идет о строительстве вооружений, значит эта деятельность во многом секретная, значит, как-то особенно туда не сунешься, особенно туда не полезешь со своими наблюдениями, потому что тебе скажут – «Подождите-подождите, это армия, это оружие, тут много секретного, мы скрываемся от врага, поэтому не лезьте сюда». Вот когда мы узнаем об этом, вот тут-то и возникает множество разных подозрений, который отравляют нам нашу радость от того, что в стране появятся несколько высокотехнологичных авианосцев, которые подвинут нашу промышленность и нашу науку. 363 36 59 – это телефон прямого эфира «Эха Москвы». Будем надеяться, что таких телефонных сбоев больше не произойдет. 363 36 59 – это телефон прямого эфира, с помощью которого и вам тоже никто не запрещает попасть в прямой эфир «Эха Москвы». Да, алло, я слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Владимир Александрович, Москва. Дело вот в чем – Путин прозавтракал 4,5 миллиарда «зеленых».

С.ПАРХОМЕНКО: Что вы имеете в виду? С кем это он их прозавтракал и в каких обстоятельствах?

СЛУШАТЕЛЬ: Когда он последний раз был… перед Италией, где?

С.ПАРХОМЕНКО: В Румынии, например…

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, в Аравии… черт, у меня вылетело из головы.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну неважно. Ну так и что?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну так он оговорил это тем, что наши люди получат эти деньги, рабочие места и так далее за счет этих вот самых миллирдов.

С.ПАРХОМЕНКО: Ничего не понял. Что-то я не понимаю, что вы имеете в виду. Ну да, получат рабочие места… Вы имеете в виду опять строительство разного рода современных вооружений, что ли?

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну, так где же он что там прозавтракал?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, это платежеспособная страна. Значит, она могла отдать нам эти 4,5 миллиарда, Ливия, и эти самые деньги можно было бы пустить на вооружение нашей армии.

С.ПАРХОМЕНКО: Понятно. Владимир Александрович, не считайте, пожалуйста, с такой яростью деньги в ливийских карманах. Могли они нам отдать, не могли они на отдать, нужно нам это вооружение или не нужно… Вопрос, знаете, на самом деле, не совсем в этом. Вопрос, на самом деле, не совсем в том, что нам нужно срочно перевооружить нашу огромную армию, которая страдает от того, что в ней недостаточно «Калашниковых» или истребителей или еще чего-нибудь такого. Проблема заключается в том, что нам с точки зрения нашей армии деньги нужны не на это. Они нам нужны не на оружие – они нам нужны на реформу. И самое смешное, что эти деньги у нас есть. И еще более смешное, что эти деньги, как мы много раз уже здесь говорили, уходят на то, чтобы поддерживать эту армию в том виде, в каком она существует, не реформируя ее. Нам в этом не поможет никакая Ливия. Нам для этого не нужен никакой сторонний союзник. Это наше внутреннее дело. Это вопрос нашей собственной решимости и вопрос нашего собственного политического мужества. Потому что всякая реформа для политика чревата падением рейтинга. Потому что люди так устроены. Люди предпочитают, чтобы все оставалось без изменений. Когда начинаешь что-нибудь передвигать с места на место, всегда есть риск, что кто-нибудь окажется недоволен. И вот на процент этих самых недовольных рейтинг-то и упадет. Вот главная претензия, которую можно уверенно высказать к 8-летнему правлению Владимира Владимировича Путина, – он копил свои проценты, не смея потратить их на полезные для страны дела. Вот это тот главный упрек, который я, например, могу ему высказать, - он мог бы заплатить своей популярностью за то, чтобы сделать для страны что-нибудь полезное, что-нибудь в ней важное реформировать, что давно ждет этой реформы, что давно жаждет этой реформы. Я говорю и об армии, и о социальной сфере, о пенсиях, об образовании, о здравоохранении государственном, т.н. бесплатном, и так далее. Этого не было сделано, потому что наши политики во главе с Владимиром Владимировичем Путиным побоялись потратить на это свои проценты. И никакая Ливия, на самом деле, тут ни при чем. Вопрос не в том, что нам кто-то чего-то недоплатил, кто-то чего-то недодал. Ну не в этом, ей-богу, Владимир Александрович. 363 36 59 – это телефон прямого эфира «Эха Москвы». Ну, может, на один или два звонка еще у нас время есть. Вот, например. Да, я слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Можно задать вопрос?

С.ПАРХОМЕНКО: Можно задать вопрос. Только представившись сначала.

СЛУШАТЕЛЬ: Это Владимир. Можете ответить на вопрос…

С.ПАРХОМЕНКО: Владимир, простите, вы откуда?

СЛУШАТЕЛЬ: Из Москвы.

С.ПАРХОМЕНКО: А вы не тот Владимир Александрович, который дозвонился до нас только что? Вы не второй раз к нам попали, нет?

СЛУШАТЕЛЬ: Я первый раз попал.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну понятно, хорошо. Говорите. А то мне отсюда кажется, что голоса похожи. Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Как вы расцениваете, а если будет изобретен новый вид энергии…

С.ПАРХОМЕНКО: Боже ты мой… ну, предположим, будет изобретен.

СЛУШАТЕЛЬ: Что станет с Россией?

С.ПАРХОМЕНКО: В каком смысле? Я не совсем понимаю, куда вы клоните. В этом есть, видимо, какой-то намек, который я… как говорят мои дети, не въезжаю…

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, нефть кончится, газ кончится – что дальше делать?

С.ПАРХОМЕНКО: Ну хорошо. Несомненно, они кончатся – и нефть, и газ. Ну хорошо, мир перейдет на другие виды энергии, и Россия перейдет вместе с ним. Ну, к сожалению, Россия будет меньше к этому готова, потому что она привыкла к нефти и газу. И она сидит на этих нефтяных и газовых деньгах. Только все это нам предстоит почувствовать гораздо раньше, чем все это кончится. Для начала оно просто подешевеет. В первый момент как-то удар нас ждет отсюда – оттого, что оно есть, но оно не приносит больше таких денег. Ну? И что?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну а что нам-то делать?

С.ПАРХОМЕНКО: Вам?

СЛУШАТЕЛЬ: Людям-то?

С.ПАРХОМЕНКО: А вам хочется кусочек этого газа и этой нефти, что ли? Вы рассчитываете сами этим воспользоваться? Нет, боюсь, что вам это будет сложно. Ладно. Понятно, Владимир. Знаете, какая-то экзистенциальная тоска, я чувствую, беспокоит, обуревает некоторых наших радиослушателей, которые, наблюдая эти газовые и нефтяные потоки, проносящиеся мимо, задумываются над тем – а нам что от этого? А вам жить в этой стране. Как и нам. Нам всем продолжать жить. Нам всем продолжать строить в ней свое счастье. Вот, собственно, и все. И надеяться, что институты, которые помогают нам этой страной управлять, когда-нибудь все-таки отрастут и окрепнут до такой степени, что мы тоже сможем ими воспользоваться. Сами построим – сами и пользоваться будем. Это была программа «Суть событий» и я, Сергей Пархоменко. Я прощаюсь с вами, я надеюсь, всего-навсего на неделю. Мы встретимся с вами в будущую пятницу, совсем уже почти летом. Ну, во всяком случае, совсем уже под майские праздники. Счастливо. Отдыхайте. Впереди уикенд.