Суть событий - 2007-04-27

С.ПАРХОМЕНКО: 21 час 6 минут в Москве, это программа «Суть событий», как обычно по пятницам в это время. Я, Сергей Пархоменко, традиционный ведущий этой программы, и сегодняшней программы тоже, хотя неделю тому назад я говорил, сидя на этом самом стуле, что я ее вести не буду на этой неделе, что я уеду, что у меня очень важные дела, что знаменитая Болонская книжная ярмарка, но не сложилось… неделя случилась такая, что какая уж там ярмарка… и мне показалось, будет неправильно, если мы прервем наш с вами разговор традиционный, еженедельный, пятничный разговор именно на эту пятницу. Мне кажется, это была очень важная неделя, неделя, которая многим запомнится, я бы сказал, всем, кто что-нибудь понимает в том, что с нами происходит и что происходит рядом с нами. Да еще и сегодняшние события – такое впечатление, что открылась какая-то входная дверь, где-то наверху, или где там это находится. Открылась дверь, и в эту дверь потянулись люди, очень много сделавшие для нашей жизни, люди, без которых наша жизнь была бы совсем другой. И если говорить о трех самых заметных потерях этой недели – о Ельцине, Лаврове и Ростроповиче, мы можем твердо говорить с вами, что мы потеряли бы очень много без них. Собственно, про это мы и будем говорить сегодня – что именно мы потеряли, что именно эти люди нам принесли. Мне кажется, что эта тема, на которую не нужно экономить времени, не нужно жалеть времени. Хотя есть разного рода существа, которые пишут в больших количествах нам разными способами – теми самыми способами, которые мы им предоставляем. Мы заботимся о том, чтобы эти люди имели возможность донести до нас свое мнение – мы вот тут смс для них открыли, специальный номер – 9704545 – я вам его напоминаю. Пейджер у нас по-прежнему работает, и некоторые по-прежнему помнят, как им пользоваться, телефон у нас еще включается довольно часто, и на этой неделе работал много, больше, чем обычно. Так вот, эти существа пишут, что «Три дня на этой неделе…», одно такое существо по имени Сергей Гыков, так он подписался, вот это существо пишет: «Три дня на этой неделе «Эхо Москвы» практически не работало – осталась только реклама, куда ж без нее, и разного рода панегирики по Ельцину». Ну, русского языка, видимо, это существо не знает, а то оно было бы в курсе, что панегирики «кому» бывают – Ельцину. «Все, кто мог, рассказывали, какой замечательный был Ельцин, как они его любят. Попытки слушателей сопротивляться потоку славословия решительно пресекались. Расскажите, пожалуйста, откуда у сотрудников «Эха Москвы» такая любовь к первому президенту – старому коммунисту, члену ЦК, первому секретарю, человеку, расстрелявшему парламент, просто старому и больному дедушке, от имени которого в стране года с 95-го творилось черт знает что? Как можно не любить Путина и любить назначившего его Ельцина?» Замечательно, правда? «От имени которого года с 95-го» - при том, что то, что творилось до 95-го, программист Гыков не присутствовал, его в то время еще не вылепили из того, из чего он слеплен сверху донизу. Проблема не в том, любим мы Ельцина или не любим, хотя, надо сказать, что на «Эхе» есть значительное количество людей, которые были с ним знакомы, которые сформировались во многом благодаря ему, постольку поскольку именно Ельцину мы обязаны рождением, в значительной мере, рождением свободной русской журналистики – профессии, внутри которой мы все существуем которую мы любим и ради которой мы многим готовы пожертвовать. Дело не в том, что мы наблюдали его вблизи. Дело не в том, что мы могли в каких-то ситуация с ним разговаривать, лететь с ним в одном самолете, видеть его в деле в разных ситуациях, видеть его в тяжелые моменты, видеть его в позорные моменты. Я был в том самолете, из которого не вышел Ельцин в Ирландии, в 93-м, что ли, году, я уже забыл, все это на моих глазах происходило. Проблема в том, что здесь, на станции, так получилось, собралось некоторое количество людей, и мы позвали в течение этой недели в эфир еще некоторое количество других таких людей, которые умеют трезво, твердо и серьезно смотреть на вчерашний день, на свою собственную жизнь и понимать, что из чего произошло, что откуда взялось. Вот существо Гыков не понимает, где бы оно было, если бы не Ельцин в чем бы оно сейчас копалось, из чего оно бы сейчас даже не высовывалось бы, даже верхушечка существа Гыкова не торчала бы из того, в чем это существо Гыков, собственно, провело, как я понимаю, большую часть своей жизни, до 95-го года, судя по тому, что оно не помнит, что там происходило в это время. Вот.

Мы поговорим еще про Ельцина на протяжении этого часа, и будем говорить еще много, я хочу предупредить всех, кого это пугает, и обрадовать всех, кого это радует и наполняет какими-то правильными важными чувствами, что мы много будем говорить про Ельцина – ближайшие недели, месяцы, и я надеюсь, что и годы. Мы не просто, что называется, его не забудем, а мы как-то будем все лучше и лучше понимать все то, что он сделал. Коротко говоря, он создал страну, в которой мы сегодня живем, он создал Россию в ее нынешнем виде, всю, со всем, что в ней хорошего и что в ней плохого, со всеми, кто в ней хорошие и кто плохие. Он позволил ей родиться, он был такой специальной - как это называется? – повивальной бабкой, акушер. Он стоял у истоков России, позволив ей вылупиться из умирающего Советского Союза. И сделал это очень вовремя. И не позволил умирающему Советскому Союзу в 91-м году из последних своих старческих советских сил утащить с собою в могилу нарождающуюся Россию. Знаете, есть такой эффект, психиатры его хорошо знают. Он, говорят, свойственен смертельно больным людям, особенно больным какими-то такими, тяжелыми инфекционными заболеваниями, например, СПИДом. Говорят, что вовремя эпидемии чумы наблюдается примерно то же самое – стремление заразить как можно больше народу, утащить с собой как можно больше народу. Вот такое впечатление, что Советский Союз в конце 80-х – начале 90-х годов был болен какой-то такой болезнью, и нужны были серьезные усилия, очень мужественные и очень точные, чтобы его оторвать от этого умирающего, грязно умирающего причем. И Ельцин был человеком, который возглавил это. Почему это произошло, как так оказалось, что он, человек, действительно, с коммунистическим прошлым, человек, переболевший всеми заблуждениями и всеми политическими недугами своего времени – он же не в 95-м году родился и не в 91-м, за плечами его была достаточно большая, сложная, хитрая достаточно жизнь, хитрая во всех смыслах этого слова. Так вот, каким-то образом он принял на себя эту роль, предложенную ему другими, надо сказать. Люди, которые существовали рядом с ним в то время, вспоминают, как непросто им было в некоторых случаях убедить Ельцина принять на себя эту миссию. Об этом много говорит, скажем, Афанасьев, об этом в свое время много говорила Старовойтова, об этом много говорил Попов – такие, что называется, либералы первой волны, которые окружали Ельцина в межрегиональной депутатской группе и т.д. Вот они говорят о том, что им было нелегко. Тем не менее, это случилось.

В истории России последних лет есть несколько таких людей, которые почему-то стали играть такую роль, как они сыграли, во многом вопреки им самим. Ельцин – только один из них. Другой из них – Ростропович. Совершенно непонятно, почему музыкант, человек, очень глубоко погруженный в свое удивительное и странное искусство, виолончель – это вообще довольно странный инструмент, ну да, человек с некими диссидентскими задатками, женатый на очень активной, энергичной, бурной и страстной женщине, в свое время как-то со скандалом, с грохотом и свистом уехавшей из Советского Союза, принимавшей участие в разного рода диссидентских акциях, но каким образом он стал играть ту роль, которую ему отвела история? Почему он оказался совершенно символической фигурой, человеком, который приходил на ум в огромном количестве ситуаций, когда нужно было вспомнить человека с безупречной репутацией? У нас вообще есть тут кто-то, кому нечего предъявить? Ну вот, собственно, Ясин и Ростропович – два таких человека у нас тут рядом.

На самом деле, это какая-то странная воля, которая выносит людей в такие ситуации – Ельцина на его роль и на его место, Ростроповича на его роль и на его место. Люди, у который плохо с памятью и вообще с головой, они время от времени что-то такое выкрикивают, вполне оскорбительные слова – дескать, а чего такого? кто они такие? а с чего вдруг? кто сказал, что надо? кто они? что они нам сделали? Чего они умели? этот вон вообще на какой-то виолончели играл – странно, что не на пиле и не на трубе. Дело в том, что Ростропович был каким-то поразительным дополнением к Ельцину, потому что Ельцин – это теперь только становится понятно – мог что-то невероятное вдруг сделать, к чему не было совершенно никаких предпосылок, что не из чего вроде не следовало, вдруг, откуда ни возьмись, мог устроить какое-то поразительное событие, какой-то поразительный поворот, переворот сюжета, не имевший, казалось бы, серьезных предпосылок. Вот это было такое чудо Ельцина, что называется, на голом месте. На голом месте Ельцин вдруг придумал выборы - не было, а он придумал, что есть такой способ. Я много раз про это говорил, и в этих программах, и в разных других обстоятельствах, что, собственно, главная его заслуга заключается в том, что он принес с собою выборы как метод – то, что с тех пор люди, которые пришли на его место, целый клан, который пришел на его место, пытается это сломать много лет уже, много лет пытается это отменить, пытается как-нибудь с этим справиться, пытается как-нибудь нам доказать, что это на самом деле не нужно. Вот Ельцин мог сделать что-то невиданное, а Ростропович мог что-то невиданное выразить, что никто другой не мог дать нам понять. Вот в 91-м году, есть знаменитая его фотография, которую все помнят, - Ростропович спит с автоматом в руках в Белом доме. Я видел, как снимали эту фотографию, я видел, что ей предшествовало, а перед этим был другой эпизод – Ростропович взял автомат у своего охранника – к нему был приставлен какой-т огромный амбал, чудовищного двухметрового роста, какой-то тип, которому дали Калашникова, и он повсюду ходил за Ростроповичем, и вот они в какой-то момент пришли в комнату, где я оказался, после двух суток бессонных, сели рядом на два стула, и Ростропович каким-то властным жестом взял автомат у этого охранника и сказал «Ты поспи пока», и тот тут же вырубился, в ту же секунду - закрыл глаза и отрубился, а Ростропович сидел и охранял его сон, этого самого своего охранника, ну а через некоторое время и сам заснул – тут-то его и сфотографировали, - вот то, что я за кадром видел. Так вот, Ростропович умел выразить что-то невероятное – своим видом, своим появлением. Вот он появился в Белом доме в 91-м году, и дал понять всему миру, что там происходит что-то такое очень важное, чего никто не мог объяснить ни в каких интервью, ни в каких коммунике, ни в каких комментариях – ни пишущие, ни снимающие, ни озвучивающие, никакие. Появление Ростроповича многое объяснило людям, которые смотрели со стороны на события в Москве 91-го года, а в августе 91-го, да и вообще, события в Советском Союзе того времени, и те, кто был там внутри. Он умел что-то такое выразить.

Я хочу первый раз в истории этой передачи поставить одну музыку, маленький кусочек. Послушайте его, пожалуйста, и вы увидите совершенно удивительную вещь – человек играет на кривом ящике из еловых дощечек и выражает нечто гораздо лучше, чем словами. В этой музыке, если вы обратите внимание, два человека разговаривают – один что-то такое очень страстное другому доказывает, или на что-то жалуется, или что-то ему объясняет, или в чем-то его убеждает, а другой, видимо, старый, мудрый, ему говорит – «Все будет хорошо, не волнуйся, все будет в порядке, мы разберемся, ничего страшного, все будет хорошо». Послушайте.

МУЗЫКА

С.ПАРХОМЕНКО: Вот так вот. Если вы слушали внимательно, вы еще, наверное, слышали, как он дышит. Он там, за этой виолончелью дышит, очень горячо и страстно. Вот такие люди.

Конечно, удивительно, что произошло на этой неделе, что называется, с реакцией на смерть Ельцина. Я бы сказал, что я с большим уважением наблюдал за тем, как нынешний президент России, Владимир Путин, дал команду, он, очевидно, ее дал своему клану – как себя вести в данной ситуации. Ему это было нелегко, но он нашел некоторые правильные слова, а мог бы их не искать, мог бы их просто обойти, мог бы просто как-нибудь извернуться и не сказать на эту тему ни слова. Но вот он, например, в своем выступлении, собственно, после похорон Ельцина, на приеме, который состоялся, на траурном, протокольном мероприятии сказал про два самых главных и самых страшных эпизода, связанных с Ельциным – про 93-й и 96-й годы. Конечно, их нельзя сравнивать, но их часто сравнивают вместе. Он сказал короткие, но правильные слова. Он сказал, я цитирую:

«В условиях развала прежних механизмов власти и ослабления государственности России, Борис Ельцин выстрадал и провел в жизнь новую Конституцию страны» - это то, что он сказал про 93-й год. Это то, про что обычно люди тупые и ограниченные говорят как про расстрел парламента. Вот я смотрю сейчас на экран – из него просто фонтаном несутся всякие вопли, частью матом, надо сказать, по поводу того, что вот, расстрелял парламент. Он выкурил бандитов, оккупировавших здание парламента в центре города в 93-м году. Я это повторяю снова и снова, и буду повторять и дальше, потому что это так, а пустили этих бандитов люди, которые осуществили развал прежних механизмов власти и ослабление государственности России путем последовательного уничтожения российской Конституции. Вот что такое 93-й год.

Есть еще 96-й год. Путин говорит: «В период выборов 96-го года он поставил на кон свое здоровье, а может, и жизнь, и все же победил». Да-да, это он победил – не кто-то ему проиграл, не кто-то его втащил за уши, а прежде всего победил он сам, потому что правильно было, с точки зрения людей, которые его окружали в то время в большом количестве, и, я замечу, с точки зрения людей, которые сегодня у власти в России, правильно было отменить выборы 96-го года в России. Ну, поскольку их выиграть невозможно, поскольку нас сейчас отсюда погонят, с чего это мы вдруг должны? Ельцин провел эти выборы, довел их до конца и выиграл их, и те, кто сегодня вспоминают о том, что все это была выдумка, что все это была сплошная пропаганда, что или Ельцин, или конец света, что вот Ельцин – наш единственный кандидат, наш единственный президент, голосуй сердцем и т.д., эти люди не хотят помнить, что была альтернатива, а альтернатива была – коммунисты. Вот та самая шваль, которая сегодня то встает, то не встает, люди, которые, надеясь остаться безнаказанными, позволяют себе в спину уходящего Ельцина говорить какие-то чудовищные мерзости, а потом, когда приходит начальник, они свои зады от стульев все-таки отрывают, и все-таки встают, потому что страшно не встать. Вот эти люди должны были бы управлять страной, вами. Вот эти люди должны были бы, на самом деле, делать историю страны дальше. Они перед этим 70 лет ее делали, а теперь должны были вернуться, но на пути у них встал Ельцин, со всеми, кого смог для этого мобилизовать. Вот что такое 96-й год, и давайте все-таки помнить про это. Прервемся на этом месте на новости, и вернемся к этому разговору с помощью виолончели, которую мы здесь слышали. Пусть она как-то позвучит у вас в головах в ближайшие несколько минут. Да, а мы вернемся к этому разговору, у нас еще будет телефон, так что будет о чем поговорить.

НОВОСТИ

С.ПАРХОМЕНКО: 21 час 35 минут, это программа «Суть событий», Сергей Пархоменко у микрофона. Мы поговорим по телефону в ближайшее время. Я на протяжении всей этой паузы зачитывался пейджером – ух сколько всякого тут мне наприсылали. Надо сказать, что большую бурю сомнений вызвало то, что я сказал, что Ельцин придумал выборы, - дескать, а колесо не он придумал? – спрашивают у меня с некоторой издевкой наши слушатели. Да нет, знаете, колесо не он придумал, а вот выборы как инструмент российской политики ввел в дело именно он. Вот Михаил Сергеевич Горбачев, блистательный политики и великий политический деятель двадцатого века, сделавший тоже одно огромное дело, которое тоже останется в веках, но другое – он не смог переступить через свое недоверие и непонимание этого инструмента, через недоверие к этому механизму, так скажем, а Ельцин на этот механизм пошел. Ельцин, не сам, опять-таки, а во многом благодаря людям, которые тогда работали вместе с ним, понял, что это то оружие, которое нужно применить в политической борьбе, и именно оно дает колоссальную базу власти, именно оно создает для политика вес, именно оно может оказаться для политика тем оружием, перед которым не устоит никакой соперник. И он встал на этот путь – на путь выборной демократии. И, между прочим, даже в очень тяжелые моменты, очень неочевидные моменты продолжал этому следовать. Про 96-й год я уже сказал, когда, конечно, по всей нынешней логике, никаких выборов не должно было бы быть – он должен был отменить их, и ближайшее его окружение во главе с Коржаковым, сделало все для того, чтобы выборы были сорваны, чтобы их не было вообще, тем не менее они прошли. А еще, между прочим, в 93-м году был референдум. Я, читая эти самые пейджерные и смсные сообщения, вижу, как люди легко говорят «мы» - «мы ненавидим», «мы презираем», «мы никогда не простим», «он нас погубил, замучил, оскорбил, испортил» - мы, мы, мы…. За себя говорите! Говорите за себя. А за других не говорите. Вот в 93-м году был референдум. Я его, по-моему, в прошлой программе упоминал. Тут одна взнервленная дама мне звонила и говорила, что вот, все как один человек, и т.д. Самоубийственная, на самом деле, была история, когда Ельцин поставил перед гражданами России вопрос о себе в практически безнадежной ситуации, поставил вопрос, на который нельзя, казалось бы, исходя из нормальной политической логики, нельзя получить положительного ответа. «Одобряете ли вы», спросил он у людей, действительно потерявших свои сбережения советского времени, потерявших какую-то стабильность, как им казалось, вот эту нищую, голодную, униженную, отвратительную стабильность, но зато уверенность в том, что так оно и будет завтра, - у этих людей он спросил: «Одобряете ли вы социально-экономическую политику, осуществляемую президентом Российской Федерации и правительством РФ с 92-го года?» Надо вспомнить, между прочим, что правительство РФ – это был он же, Ельцин был премьер-министром, Гайдар был только его заместителем. Одобряете ли вы вот это все? Что теперь, как выясняется, все как один как-то страстно ненавидят, все осуждают, все проклинают. «Да, одобряем», ответили 53% проголосовавших, 36,5 миллионов человек ответили тогда Ельцину – да, мы считаем, что это правильно, мы считаем, что через это надо пройти.

Вот у меня тут один слушатель спрашивает: «Вы бы хотели вернуться во время Ельцина?» - да нет, я бы не хотел, я бы ни в какое время не хотел вернуться. Времена вообще существуют не для того, чтобы в них возвращаться, но бывают такие времена, через которые надо пройти, без которых не бывает следующих времен, - вот что важно в истории с Ельциным. Перепрыгнуть через это невозможно, обогнуть это невозможно, и путь, который страна прошла вместе с Ельциным и, во многом, благодаря Ельцину, это путь, который оказался полегче многих других путей. Россия на сегодня – чуть ли не единственное восточно-европейское государство, где коммунисты не вернулись к власти на время, - они вернулись почти везде, в России их не пустили. Они, правда, вот в такой форме пришли – в форме ГБ. Ну, это такие, другие, отдельные, специальные коммунисты, коммунисты, которые создали себе специальную гвардию. Но Зюганова к власти не пустили, зюганова с маленькой буквы, всю эту шоблу зюгановых мелких, которые приподнимают свои зады над стульями, когда начальник прикажет, а когда начальник далеко позволяют себе хамить, - вот эти люди хотели управлять страной, я еще раз повторю. Их к власти не пустили и создали ситуацию, когда можно удваивать, утраивать, увосьмерять этот ВВП – ну так мы же что-то удваиваем и утраиваем, база-то есть, не ноль же мы умножаем. Если умножать ноль на восемь, сколько будет? Арифметике кто в школе учился? Вот.

36,5 миллионов человек в 93-м году сказали Ельцину «Да, одобряем», и забывать об этом нельзя. Эти люди все живы, они все есть, они все среди нас. Это мы – эти люди. Потом они куда делись? 40,5 миллионов человек прямо ответили тогда же на вопрос – «Доверяете ли вы президенту РФ Б.Н.Ельцину?» - 40,5 миллионов человек, точнее, 40 миллионов 426 тысяч 658 личностей так ответили на этот вопрос. Я специально не поленился перед передачей поднял эти цифры – они, на самом деле, легко достижимы. Хотел бы напомнить, между прочим, что когда Владимир Владимирович Путин был выбран президентом впервые, в 2000 году, он меньше голосов набрал, чем Ельцин в 93-м, когда все разваливалось, рассыпалось, когда жрать было нечего в стране буквально нечего, потому что бочка нефти стоила не 60 долларов, как сейчас, а 10 – в 6 раз меньше. И в этот момент он получил это «да», он получил положительный ответ на вопрос, который никто на его месте не посмел бы даже задать. А он и спросил, и добыл ответ – вот что такое Ельцин.

Бывают трагичные истории. Вот, между прочим, еще одна такая трагедия – это смерть Лаврова, которая совершенно как-то прошла фоном между смертью Ельцина и Ростроповича, что как-то ужасно несправедливо. Как-то не хватает сил говорить про него тоже, а надо говорить и про него, и фильм «Укрощение огня» надо вспоминать, и то, что такое, между прочим, был Лавров в начале 90-х годов, когда он был одним из тех интеллигентов, которые вынуждены были прийти в политику и символизировать собою, и прикрывать собою те реформы, которые были необходимы, без которых страна не могла жить дальше – кто-то должен был их провести, кто-то должен был их своим лицом прикрыть – тем самым лицом, которое инстинктивно, естественно порождает доверие, порождает симпатию. Лавров был одним из этих людей, который предоставил свой авторитет, свою популярность, свою славу, любовь, которую к нему испытывало огромное количество людей, предоставил на то, чтобы страна двигалась вперед. Таких человек несколько тогда было – знаменитых писателей, знаменитых актеров. Они тогда сыграли свою роль, колоссальную роль. Лавров – один из них. Потом он как-то чуть-чуть отошел в тень, отодвинулся от общественной деятельности, хотя был важным общественным деятелем и важным лидером театрального цеха в России. Но в какой-то момент он посчитал, что хватит, что надо бы заняться своим главным, актерским делом. Но видите, его смерть даже пришлась на такой момент, когда он чуть-чуть в тени. Ничего. Ничего, мы никуда не спешим. Мы будем вспоминать и о нем, и о Ростроповиче, и о Ельцине долго. У нас есть время. Мы никуда не торопимся. И они нас никуда не торопят.

Давайте по телефону поговорим. 7839025, 7839026. Прежде всего я бы вот о чем спросил: как вы относитесь к тому, как страна провожала Ельцина на протяжении этой недели огромное количество людей, которые пришли к Храму Христа Спасителя. Огромное количество людей, которые следили за этим с помощью радио, телевидения, для которых это стало важнейшим событием. Я не сомневаюсь, что таких людей очень много, гораздо больше, чем нам кажется обычно. Что это такое, по-вашему? Что за этим стоит? И стоит ли за этим что-нибудь? 7839025 – для тех, кто звонит нам из Москвы, или 26 – для тех, кто звонит нам не из Москвы. Поехали. Московский телефон. Алло.

Слушатель: Алло. Это радио «Эхо Москвы»?

С.ПАРХОМЕНКО: Да.

Слушатель: Здравствуйте.

С.ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте. Как вас зовут?

Слушатель: Меня зовут Елена.

С.ПАРХОМЕНКО: А вы откуда?

Слушатель: Я из Москвы.

С.ПАРХОМЕНКО: Сколько вам лет, Елена?

Слушатель: Мне 53 года.

С.ПАРХОМЕНКО: какой у вас замечательный молодой голос.

Слушатель: Спасибо. Вы знаете, мы вместе с сыном ездили в Храм Христа Спасителя. Это было ночью. Мы специально поехали ночью, потому что боялись, что не успеем пройти, и, честно говоря, мой сын расстроился, он говорит «Мам, ну почему так мало народу?»

С.ПАРХОМЕНКО: Мало???

Слушатель: Мало. Мы были в половине шестого утра, и в зале было, благо мы постояли минут 10-15, слава богу…

С.ПАРХОМЕНКО: Но послушайте – половина шестого утра. Между прочим, перед этим весь вечер и ночью люди стояли огромной очередью вдоль всей набережной.

Слушатель: Да-да, знаю, просто мы ожидали, что приедем, и тоже будет очень много народу, и как-то мы немножко расстроились.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну, вы уж совсем в предрассветный час явились, наверное, в ту самую минуту…

Слушатель: Ну да, мы поехали, потому что мы работаем, и все, и нужно было успеть.

С.ПАРХОМЕНКО: А вы зачем поехали?

Слушатель: Поехали поклониться памяти Бориса Николаевича Ельцина.

С.ПАРХОМЕНКО: А он вам кто?

Слушатель: Вы знаете, он нам родной и близкий человек.

С.ПАРХОМЕНКО: Но он же вас разорил? Если вам 53 года, простите…

Слушатель: Вы знаете, мой муж покойный, военный, конечно, мы пострадали материально, но мой муж всегда любил Бориса Николаевича, и он прекрасно понимал, что это какие-то временные трудности, что самое главное – мы обрели свободу. И после того, как Борис Николаевич Ельцин вышел из партии, на такой волне мой муж тоже это сделал, хотя потом и карьера у него пошла кувырком, и все. Но он никогда об этом не жалел. И очень жалко, просто были слезы. Искренне мне очень жалко, что мы потеряли такого человека, и знаете, так обидно и страшно слышать, когда люди начинают проклинать его. Вот вы посмотрите, выгляните в окно – сколько раньше было машин, стояло у подъезда? Сейчас просто плюнуть негде.

С.ПАРХОМЕНКО: Лен, давайте я с вами «поиграю», если позволите, как кошка с мышкой.

Слушатель: Ну давайте.

С.ПАРХОМЕНКО: А у вас ведь нет такой машины? Вам что с того, что она есть у других? У вас ее нет, правда?

Слушатель: Вы знаете, нет – есть. Эту машину купил мой сын уже, в кредит, но неважно. Машина есть – она тоже стоит под окном. И я вижу, что другие люди не голодают. Все забыли. У меня дети тогда еще были маленькие – 91-й, 93-й год, я их посылала за хлебом – они стояли в очереди. Ну почему мы этого не помним? Обидно.

С.ПАРХОМЕНКО: Спасибо, Лена, спасибо вам. Слова простые, но правильные, и я рад, что не мне пришлось в очередной раз говорить, а вам. Я с вами совершенно согласен – мне ужасно обидно, какая у людей короткая память, как мало они помнят о себе и своей собственной жизни. И вопрос не в том, что «Вот, мы за колбасу не продадим! Ну и что, что раньше не было сыру, А теперь сколько угодно сыру? Что раньше были плохие автомобили, а теперь хорошие? Есть в жизни вещи поважнее!» Ну да, конечно, есть в жизни вещи поважнее. Вот об этих вещах поважнее давайте и поговорим – давайте поговорим о чувстве собственного достоинства, которого неоткуда было взять, добыча которого сегодня в ваших руках. Не захотите – будете бомжом. Захотите – будете достойны того, что у вас есть, во всех смыслах слова, и всего, чего вы добились. Давайте поговорим про свободу, про выборы, про какую-то легкость дыхания , которая внутри человека, которая не зависит от колбасы. Не про это, действительно, не про это речь. 7839026 – для тех, кто звонит из-за пределов Москвы теперь. Алло.

Слушатель: Алло, добрый день.

С.ПАРХОМЕНКО: Здрасьте. Как вас зовут и откуда вы?

Слушатель: Санкт-Петербург, Владимир.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, Владимир. А вам сколько лет?

Слушатель: Мне много, мне уже седьмой десяток.

С.ПАРХОМЕНКО: Подумаешь! То есть вам 61?

Слушатель: Да.

С.ПАРХОМЕНКО: Боже ж мой. Ну, Владимир?

Слушатель: Я хочу дать вам информацию для размышления, которую вам не скажет никто.

С.ПАРХОМЕНКО: Давайте.

Слушатель: Речь идет о документе, на котором подпись Ельцина стоит третьей после подписи Николая и после подписи Ульянова.

С.ПАРХОМЕНКО: Это что такое?

Слушатель: В 1903 году был создан Фонд управления имперским имуществом России, учредителями которого были Николай, граф Витте и граф Румянцев, начальник Третьего охранного отделения. В 1907 году Первая государственная дума нескольким секретными протоколами подтвердила учреждение этого фонда. В этот фонд был заложен весь титул Российской империи. Вы помните титул? «Я, император Всероссийский, царь Польский, Финляндский князь» и т.д. Вся эта огромная территория была заложена в этот самый фонд.

С.ПАРХОМЕНКО: Что значит «заложена»? это как? Кому заложена?

Слушатель: Вот так. Фонду, объединенному утилитарному фонду, можете проконсультироваться у историка Сироткина – он частично эту историю знает.

С.ПАРХОМЕНКО: А-а-а, историк Сироткин! Все понятно. Он все золото Колчака ищет, я помню.

Слушатель: Это бог с ним.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну да, все заложили и продали Россию, так-так.

Слушатель: Государственная дума в 1907 году утвердила учреждение этого фонда и передала управление этим фондом США.

С.ПАРХОМЕНКО: Понятно. Владимир, переходите уже к финалу. У нас все равно на всю эту драматическую историю не хватит времени.

Слушатель: В 1913-м году…

С.ПАРХОМЕНКО: До 13-го года далеко. То есть Ельцин продал Россию США? Ну уже скажите наконец.

Слушатель: Не надо это самое, послушайте, этого ж вам никто не скажет.

С.ПАРХОМЕНКО: Не-не, не могу.

Слушатель: В 1913 году Конгресс США утвердил это…

С.ПАРХОМЕНКО: все, не могу. Сейчас выключу, Владимир, совсем, потому что от 13-го года до нашего много времени еще пройдет.

Слушатель: Хорошо, давайте я вам…

С.ПАРХОМЕНКО: Финал скажите.

Слушатель: Сейчас финал?

С.ПАРХОМЕНКО: Да.

Слушатель: В 17-м году Ульянов признал это и поставил подпись…

С.ПАРХОМЕНКО: Нет, все-таки в 17-м. все, выключили. Владимир, изложите в письменном виде и, по возможности, в Лигу сексуальных реформ, как учит нас президент Путин. Послушайте, на президенте Ельцине достаточно серьезных решений, глубоких, исторических, отразившихся на жизни каждого из нас, достаточно настоящих решений, чтобы придумывать еще и мнимые. Знаете - если я так дорого стою, то может, мне немножко денег, чтобы я мог купить себе щенка? – как говорил Малыш как-то, в какой-то момент. Нельзя ли мне немножко наличными? Так вот, если мы это все продали, нельзя ли нам тоже нашу часть? Владимир, постарайтесь как-то вернуться в окружающую нас действительность и жить ею и теми реальными событиями, которые вас окружают. Это вам очень поможет в жизни и поможет пережить то огорчение, которое нанесли вам Николай и граф Витте в 1900 каком там, 13-м году. 7839025 – для тех, кто звонит из Москвы. Все-таки такое впечатление, что это как-то немножко безопаснее. Да.

Слушатель: Здравствуйте.

С.ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте. Как вас зовут?

Слушатель: Меня зовут Лилия Георгиевна. Вы знаете, мне 75, но я Ельцину очень благодарна.

С.ПАРХОМЕНКО: Он же у вас все отнял?

Слушатель: У меня нечего было отнимать.

С.ПАРХОМЕНКО: Как? Ну, сбережения ваши советские он погубил.

Слушатель: У меня не было сбережений. За то время, когда он пришел к власти, у меня сбережений не было.

С.ПАРХОМЕНКО: Понятно. А дети у вас есть?

Слушатель: Да.

С.ПАРХОМЕНКО: А что они делают в жизни?

Слушатель: Сын у меня бизнесмен мелкий. Но я ему благодарна.

С.ПАРХОМЕНКО: Понятно. А еще дети?

Слушатель: А у меня один сын и внук.

С.ПАРХОМЕНКО: А внук ваш что делает?

Слушатель: Учится в институте.

С.ПАРХОМЕНКО: На кого?

Слушатель: Он химик будущий.

С.ПАРХОМЕНКО: Понятно.

Слушатель: Но я ему благодарна за ту свободу, которую он дал и которой мне уже сейчас очень не хватает.

С.ПАРХОМЕНКО: А вам зачем свобода? Вам, наверное, лекарства нужны, а не свобода? Вам нужно, чтобы не было очереди у участкового врача?

Слушатель: Ну нельзя же думать, что все думают только об этом. Есть люди и старые, которые… во-первых, я из семьи репрессированных, поэтому у меня свои взгляды на нашу действительность давно были, понимаете?

С.ПАРХОМЕНКО: И для вас свобода почему-то важна?

Слушатель: Да, очень важна, потому что я понимаю, что это будущее моих детей, внуков и правнуков, не только моя.

С.ПАРХОМЕНКО: Спасибо вам. Простите, что я вам наговорил грубостей, я это сделал специально.

Слушатель: Да я поняла.

С.ПАРХОМЕНКО: Вы же понимаете, что я играю в адвоката дьявола, чтобы дать вам сказать то, что вы хотите.

Слушатель: Конечно, понимаю. А сегодня я так расстроилась с уходом Ростроповича и Лаврова, потому что удивительно, как на одной неделе мы потеряли таких великих людей.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну, я ж говорю, дверь открылась. Открылась важная входная дверь. Спасибо вам еще раз. Извините меня за такой эксперимент над вами, но вы его выдержали. Давайте еще – 7839026 – не московский телефон. Будем надеяться, что там все-таки не Владимир с его продажей всего США, а какой-нибудь живой нормальный человек. Алло.

Слушатель: Алло, добрый вечер.

С.ПАРХОМЕНКО: Здрасьте.

Слушатель: Это Володя из Екатеринбурга.

С.ПАРХОМЕНКО: Хорошо, что из Екатеринбурга, хотя и Володя. Здравствуйте.

Слушатель: По поводу Ельцина. Конечно, он великий человек, ему должен быть благодарен весь русский народ. Я армянин по национальности…

С.ПАРХОМЕНКО: Ага, слышу-слышу.

Слушатель: Благодарны должны быть за то, что дал свободы, совесть, за то, что в сегодняшний день процветает духовно…

С.ПАРХОМЕНКО: а вы чем занимаетесь в жизни, Володя?

Слушатель: Бизнесмен.

С.ПАРХОМЕНКО: Слушайте, получается, что о Ельцине хорошо отзываются только бизнесмены или бабушки вроде предыдущей, у которой сын бизнесмен или внук, я уже не помню. Сын. Как же так? А если не бизнесмен? Вот у вас есть знакомые не бизнесмены? Они что думают по этому поводу?

Слушатель: Во-первых, человек общается с себе подобными, по мировоззрению, я имею в виду. Мало того, что существует человек, у которого совершенно другое мировоззрение, я имею в виду чисто духовно. Духовно он дал такую свободу – люди почувствовали, что помимо того, что существуют бесплатные школы, медицина – этого мало. Надо, самое главное, чтобы у человека душа была на месте. Конечно, каждый по-своему сделал это все. Это уже не его вина. Это вина каждого и т.д., к чему мы дошли на сегодняшний день. Получили одно, потеряли другое. Это как закономерность в жизни.

С.ПАРХОМЕНКО: За все надо платить.

Слушатель: Да.

С.ПАРХОМЕНКО: Вам как бизнесмену, нам с вами как бизнесменам, Володя, я тоже немножко бизнесмен, приходится об этом вспоминать достаточно часто.

Слушатель: Жалко, что на сегодняшний день так плохо говорят - в христианском государстве такого не говорят про человека – или хорошо, или ничего.

С.ПАРХОМЕНКО: Спасибо, Володя, Екатеринбург. Между прочим, из вашего родного города. Вот Володя приехал в этот Екатеринбург, бог знает, зачем он туда приехал – может, редиской торговать, может, дома строить, как вы когда-то, живет там где-то неподалеку от тех мест, где жили вы, и все понимает, и знает, за что вам сказать спасибо, а за что вас судить. Вот, Борис Николаевич, не волнуйтесь, все будет хорошо, мы тут справимся. Вы, уходя в ночь на 21-й век, 31 декабря 1999 года, сказали нам – «Будьте счастливы, вы заслужили быть счастливыми, и вы заслужили спокойствие» - ну, вот мы и пытаемся. И будем пытаться дальше. А вы наблюдайте за нами, как у нас это будет получаться. Я прощаюсь на неделю со всеми, кто слушал эту программу. Она получилась странная – ничего мы с вами в ней не проанализировали, ни до какой сути не дошли, разумеется. Послушали полторы минуты, может, самой великой музыки на свете, и вспомнили нескольких прекрасных замечательных людей, которые еще вчера были с нами, а сегодня - по-прежнему с нами, только немножко дальше. Но нам их видно и отсюда туда. А им оттуда сюда. Счастливо, всего хорошего.