Суть событий - 2006-06-16

С. ПАРХОМЕНКО: Почитаем, что пришло тем временем на пейджер: «За кого вы болеете на Чемпионате? Я за Тринидад и Тобаго». Вы знаете, я как-то не очень смотрю в последние дни, так как-то вышло. Так, только немножко, урывками. Должен сказать, что из тех матчей, которые я видел, действительно команды третьего мира производят какое-то совершенно умопомрачительное впечатление. И этот самый Тринидад и Тобаго. Код ДиВуар я видел – блестящую, по-моему, совершенно игру. Тоже так, не целиком, кусками, но мне очень понравилось. Так что вот… Ангола, по-моему, была какая-то вполне ничего себе. Так что вот такое впечатление, что поджимают, что называется, европейцев и латиноамериканцев. Смотрите, не далек тот час, когда какая-нибудь африканская команда… Действительно после всяких подвигов Камеруна на прошлых чемпионатах рано или поздно это должно произойти. Во всяком случае, с удовольствием на это смотришь. Страсти там. Там очень много страсти. Футбол это вообще такая страстная вещь. Для меня это самое привлекательное, что в ней есть. Я с большим трудом разбираюсь, так сказать, в технике и во всяких тонкостях. А вот человеческое чувство вижу.

«Это не бомжи, а жертвы наших реформ», - Леонид. Некоторые из них жертвы наших реформ. Некоторые из них жертвы собственного идиотизма. Это Леонид пишет. Так что вы не обобщайте так уж особенно. Есть среди них люди совершенно никчемные, несущие свою собственную ответственность за все, что с ними произошло. Есть, конечно, и несчастные среди тех, кого мы видим на тротуарах, в подземных переходах в состоянии плачевном. Люди разные. Судьбы у них разные и обстоятельства, которые приводят к этому положению, тоже бывают очень разные.

«Согласны ли вы с тем…». Я подряд читаю, так что, извините, могут быть какие-то и глупости среди того, что тут написано. «Согласны ли вы с тем, что Радзиховский (с тремя орфографическими ошибками написано) и Латынина постоянно в адрес Явлинского отпускают колкости? Допустимо ли это с этнической (чего-чего?) точки зрения?». Ну, как вам сказать. С этнической точки зрения… Вообще, колкости по отношению к любому политику допустимы, полезны, а часто обязательны. И всякий человек, который идет в политику, должен это понимать. Что будут колкости, что он становится публичной фигурой и что он теряет нормальные человеческие права. Например, на неприкосновенность частной жизни. Например, на покой. Например, на то, чтобы быть не узнанным в толпе. Это очень важное, кстати, для человека право. У политика такого права нет. Он специально как-то выставляется, подставляется, предъявляет себя на суд - хотите, скажите народу, хотите, скажите толпе. И в этом смысле конечно, это частный случай, истории со всякими, что называется, селебритиз, то есть всякими знаменитостями, всякими звездами, которые очень жалуются на то, что совершенно достали их, проходу не дают, ужас, кошмар, папарацци. Ну, так иди в бухгалтеры, и все будет хорошо. Никто тебя не заметит. Вышивай крестиком дома и будет тихо-тихо. Никто тебя не потревожит. А чего ты как-то ходишь по сценам и по аренам, по-прежнему? Зачем? Зачем тебе столько славы? Зачем тебе торговать лицом? Ты же лицом торгуешь? Ну и торгуй. Не удивляйся, что лицо твое кто-то покупает. Вот. Так что по части колкостей, да, сами по себе колкости, по-моему, ничего особенно предосудительного из себя не представляют. Хотя действительно вот этот вот процесс объединения-разъединения, разъединения-объединения, объединения-разъединения, разъединения-объединения и так много лет уже, он носит немного комический характер. И СПС с «Яблоком» в роли таких вот… Знаете, в театре есть такое стандартное амплуа – комическая старуха. Вот они в роли комических старух последние годы уже выступают. Что один, что другой. По-разному.

«Вчера М. Барщевский к моему удовольствию повторил, что в Москве практически не было настоящего грузинского вина в магазинах, а сегодня Данелия в «Московских новостях» заявляет, что 8% грузинских вин в России фальсификаты. Онищенко прав». Да, действительно, чрезвычайно много в России продавалось поддельных, так называемых, грузинских вин. Возможно даже и большинство. Разливались они, бог знает, где, бог знает, из чего, бог знает, во что, бог знает, кем. Другое дело, что мы отлично с вами понимаем, что запрет связан не с этим. А он носит абсолютно политический, такой сугубо заказной в данном случае характер. Доказательства хотите? Пожалуйста. Пойдите в любой магазин и обнаружите там абхазские вина. Их там полно. Стоят всякие «Апсны», какие-то бесконечные «Эшери» и прочее. Вот уж на самом деле пойло. Совершенно чудовищное. Несмотря иногда на хорошенькие аккуратненькие этикеточки. Они чего стоят? Они что, не грузинские? Грузинские. Они что, не поддельные? Поддельные. Не фальсифицированные? Фальсифицированные. Они не дрянь? Дрянь, еще та. А почему стоят? Потому что абхазские. Потому что вот в этом, в винодельческом смысле мы уже разделили Абхазию и Грузию. Мы уже выяснили, которые из них наши, а которые из них чужие. Вот и все. Так что для меня совершенно очевидно, что к реальному качеству вина и к реальному количеству фальсификата никакого отношения этот запрет не имеет.

«Отвратительное качество приема около станции метро «Пражская»», - пишет Александр из Москвы. Извините, по этой части, этой технологии ничего не могу поделать. Могу только подтвердить, что действительно в этом году по сравнению с прошлым летом передатчик «Эха Москвы» значительно сильнее. Я вот как-то стал бывать на той же самой даче, что и прошлым летом ровно на том же расстоянии от Москвы. Так вот в прошлом году я приемник должен был вешать высоко на дерево для того, чтобы принимать за завтраком, слушать по субботам Ирину Петровскую. А теперь, пожалуйста, вот он у меня стоит на столе и чудеснейшим образом я ее слышу. И ни малейших проблем. Так что результат на лицо. И прогресс несомненный.

«Где, кроме Латвии, есть статус не гражданина?», - спрашивает Алексей. Вы знаете, так называемого статуса, может быть, и нет. Но вот, довольно во многих странах есть огромное количество людей, которые живут, так сказать, пользуясь частичными правами. Ну, по существу знаменитый Green Card в Соединенных Штатах – это ровно оно и есть. Или так называемый, Carte de sejour salarier во Франции. Когда человек получает не визу, а документ, позволяющий, предоставляющий ему право достаточно длительного пребывания, а иногда даже вечного, пожизненного пребывания на территории страны, как и Green Card, как и вот этот французский документ тоже. Однако ряда политических прав у этого человека нет. Он может работать. Он может пользоваться, скажем, медицинской страховкой. Он абсолютно нормально, легально живет, функционирует. Дети его учатся. Сам он обладает, так сказать, всеми социальными правами. Но, например, не участвует в выборах. Ни с одной, ни с другой стороны не может выбирать и быть избранным. Не может претендовать на некоторые важные государственные посты. Не может быть чиновником на некоторых ответственных постах. Не может играть определенную роль в армии. Достаточно часто люди могут быть там рядовыми или быть в младшем сержантском составе, но не могут получить офицерских званий и так далее. Не могут быть судьями, предположим, с таким статусом. Так что вот такой статус, когда человек живет и с ним все в полном порядке и в экономическом смысле и в социальном смысле, он совершенно благополучен, но в политическом смысле не вполне является гражданином страны, таких случаев чрезвычайно много. Я слушал в начале этой недели чрезвычайно интересное интервью латвийского министра, которое… К сожалению, забыл ее фамилию, признаться. Скажите мне, если кто-то помнит. Министра, которая была здесь, ездила в Сыктывкар, по-моему. И она отвечала на вопросы «Эха Москвы» по поводу статуса не гражданина и отвечала по поводу того собственно, с чем это все связано. И многие слушатели спрашивали, а собственно с чем это связано. Чего они добиваются? А почему у них такой средневековый пережиток? Знаете почему? Потому что остался неприятный осадок. Ну, что теперь делать? Действительно немного есть стран, которые подверглись тому, чему подверглись разные прибалтийские народы. Их сотнями тысяч вывозили в Сибирь. И не зря памятники этим вывезенным, погибшим по Сибири все больше и больше где стоят. Надо сказать, они таким, правда, полуподпольным, полукустарным способом там устанавливаются. Государство российское не очень это приветствует. Но я знаю, что было несколько историй, когда семьи латышей или эстонцев собирали деньги и ставили, ухаживали за кладбищами вот в такой глубокой сибирской российской глубинке. Тяжело с ними обошлись на самом деле. Много там насилия очень было всякого. Так что, да, в некотором роде это вот такая отдача. Отдача, знаете, как у пушки. В некотором роде после той политики насильственной ассимиляции, которую проводила советская власть, когда, например, последовательно искоренялись коренные языки в республиках Прибалтики. Это ведь тоже факт. Об этом сейчас многие забывают. Закрывались школы, наоборот, латышские, эстонские, литовские. Искоренялся язык из делопроизводства. Не одобрялось употребление языка в том, что можно назвать коммерческой деятельностью. Понятно, что не было никакой особенной коммерции. Ну, условно говоря, ценники магазинные писали по-русски. И то, даже здесь существовала определенная языковая цензура. И много было всяких неприятностей по этому поводу. А вот сейчас наоборот. Да, вот маятник качается то в одну сторону, то в другую. Сейчас качнулся в противоположную сторону. Ну, что ж, надо искупать ошибки наших предыдущих руководителей, они много чего напортачили. Что ж теперь делать?

«Аресты чиновников после отставки генпрокурора – случайность?», - спрашивает Влад из Твери. Нет, не случайность. Я думаю, что по большей части этот процесс описывается тем, что отставка Устинова произошла очень неожиданно. Подчиненные его перепугались. Они, в общем, плохо понимают, что происходит. Они очень чувствуют себя неуверенно. Они не понимают, в чем они собственно допустили ошибку, и с какой стороны произойдет, так сказать, удар. Поэтому довольно много такого мандража. Очень они суетятся под клиентом, что называется. И из-за этого куча каких-то арестов, куча возобновленных дел. Потому что сразу пытаются продемонстрировать рвение. Я думаю, что процесса это не остановит, тех, кто намечен вслед за Устиновым к отставке, конечно, не спасет. Поскольку ставки эти носят сугубо политический, под ними сугубо политическая подоплека. Тут, что называется, перед смертью не надышишься. Или как сказать? Перед отставкой не наслужишься. Вот так было бы правильно сказать в этой ситуации.

«Скажите, пожалуйста, а паника почему поднялась насчет выборов президента? Еще два года впереди. Надо дожить», - спрашивает Олег. Ну, как вам сказать. Два года в политическом смысле, особенно в российском политическом смысле, это довольно немного. Кроме того, панику во многом подняла сама президентская администрация разговорами о преемниках, демонстрацией, явной такой демонстрацией Медведева и Иванова и соперничества между ними. Понятно же, что телевидение, которое играет наиболее заметную роль вот в такого рода пропагандистских кампаниях, оно не действует само. Оно действует, несомненно, в рамках некоего плана, некоей кампании, команды которой подаются из Кремля, из президентской администрации. И совершенно очевидно, что телевизионные производства сегодня в России управляются оттуда, управляются достаточно в прямом режиме. Но раз они это начали, значит, процесс этот собственно пошел. Мы в этом смысле, так сказать, ведомые. Только следуем за той инициативой, которую видим.

Да что же со мной такое сегодня? Вроде и погода хорошая. Но как-то ухитрился все-таки где-то… Вот, что значит непрофессиональное горло. Есть специальное такое несчастье. Некоторые могут долгими часами разговаривать и ничего. А я довольно быстро это все срываю.

Это что такое? Лукашенко от меня защищают. Это совершенно неинтересно.

«Рейтинг доверия суду, армии и правительству в Думе 5-6%, - подсказывают мне. – А создателю всего этого – 50%». На самом деле больше даже 50. Это Путина имеют в виду. «Иными словами, блюдо в кафе есть невозможно, а главного повара мы любим. Клиника». Нет, вы знаете, не клиника, уважаемые слушатели. Только не забывайте, пожалуйста, подписываться. Вообще-то вот это сообщение я не должен был читать, потому что подписи под ним нет. Но оно смсовское, поэтому, я думаю, просто нет пока рефлекса у авторов sms ставить в конце свою подпись. Кажется, что номер телефона есть и этого достаточно. А номер телефона здесь действительно есть, но я его зачитывать не буду. Вы знаете, да, это хорошо знакомая социологам, такая специальная социально-политическая шизофрения в мозгах большинства российских респондентов, скажем так, когда очевидно связанные между собой вещи оказываются как бы изолированными друг от друга. Они в мозгах не связаны. Что называется, логики, Аркаша, не ищи. Знаете? Знаменитая фраза, которую, говорят, произнес когда-то Брежнев в разговоре с Райкиным. Логики, Аркаша, не ищи. Вот не ищите логики, уважаемый абонент 586-62 и так далее. Понимаете, действительно, в этом собственно беда этой самой незрелости российской демократии и незрелости российского общественного мнения, когда плохо с выводами, когда люди в массе своей с большим трудом делают умозаключения из окружающей их, наблюдаемой ими жизни. Это приходит только со временем. Это приходит с политическим опытом. Вот говорят, что есть такие народы, например, в Европе, которые являются такими профессиональными избирателями. Вот итальянцы, например. Им часто приходилось голосовать, потому что у них там была чехарда с правительством, часто были всякие выборы. Вот их, что называется, на кривой козе не объедешь. Они очень точно умеют как-то видеть, кто в чем виноват и что из чего следует. И они голосуют очень осознанно, очень разумно. И вот вам, пожалуйста, последняя история с Берлускони. Уж, на что петух, уж, на что он как-то перед ними и так, и сяк выхаживал, уж, на что он их пытался футболом прельстить и всякими на телевидении прелестными картинками и роскошными девицами, которыми он владел. Для итальянцев это чрезвычайно важно. Их национальный характер это как-то очень подразумевает. А вот, смотрите, не прокатило. Уж на что такой весь из себя заглаженный красавец, такой нежный. Вот, казалось бы, итальянцы просто все должны киснуть, глядя на него. Нет, не скисли. Ничего не получилось. Потому что все-таки, что называется, по делам их узнаете их. Вот, есть такие страны, где избиратели серьезно к этому относятся. Швейцария тоже со своей знаменитой культурой референдумов. Там тоже как-то это довольно эффективно все происходит. Хотя тоже, конечно, избирателя тоже можно обмануть.

Давайте на этом месте прервемся. Какая-то у меня сегодня получилась раздерганная передача. Я что-то увлекся пейджерными и sms сообщениями. Ну, ничего, бывает иногда. Иногда бывает даже и полезно. Так что, смотрите, всю первую половину отвечал на вопросы. Ну, и отлично. А всю вторую половину буду на телефонные вопросы отвечать. Вообще обойдемся в этот раз без всяких монологов для разнообразия. Новости. Не удаляйтесь от приемников.

/новости/

21 час и почти 35 минут в Москве. Это программа «Суть событий». Вторая ее половина. Я Сергей Пархоменко. Продолжаем разговор. Знаете, как в том мультфильме. Обещал поговорить по телефону. А все-таки, поскольку как обычно во время этих новостей перелистывал пейджерные сообщения… Пейджер у нас 725-66-33, напомню. И sms 970-45-45 – очень рекомендую тем, кто едет в автомобиле.

Но есть все-таки несколько вещей, на которые не могу не обратить внимания, не могу не ответить. Вот, например, очень интересно. Саша пишет нам с длинным-длинным и крайне экзотическим номером телефона. Пишет следующее: «Я недавно стал резидентом страны под названием Новая Зеландия пожизненно. И у меня есть все права, кроме избирательных, в этой стране». Да, это именно то, что я говорил. По существу это аналог того самого состояния не гражданина в Латвии. Саша отлично себя чувствует в этой Новой Зеландии. У нее есть все права: экономические, социальные и все на свете. Но избирательных нет. Голосовать она не может. Пройдет какое-то время, она, наверное, получит новозеландское гражданство полное, настоящее. И вот ее нынешний документ, вид на жительство, сменится на нормальный паспорт гражданина Новой Зеландии, и она обретет собственно полный статус гражданина страны. Да, действительно, очень во многих странах это существует и не представляет из себя никакого скандала, не вызывает ни в ком никакого не протеста, и не создает нигде и никому никаких проблем. В Прибалтике действительно это остается довольно конфликтной темой, поскольку как-то все живо, горячо и многие помнят время, когда они были абсолютно в одном статусе, а теперь статусы оказались разными.

Здесь, правда, один из авторов sms сообщений, надо сказать, абсолютно пользуясь неправильными исходными посылками (сейчас объясню, в чем дело), пишет мне. Спрашивает меня: «Почему бы не русским и не принадлежащим к народам России давать статус полу-гражданина, как в Прибалтике?». Здесь сразу две ошибки в этом вопросе. Одна ошибка заключается в том, что, насколько я понимаю, статус гражданина и не гражданина в Прибалтийских странах, там, где он существует, дается не по этническому принципу. Вопрос не в том, что там латыши граждане, а, не знаю, украинцы, которых там довольно много, не граждане. Нет, абсолютно другая история. Люди, которые заявили о том, что они хотят быть гражданами и готовы, например, сдать экзамен по латышскому языку или литовскому, или эстонскому соответственно, те, кто соответствует некоторым, довольно ясно определенным, довольно формализованным правилам, они получают гражданство. Те, кто вполне демонстративно отказываются от этого… Действительно, есть люди, которые говорят: «Я здесь прожил всю жизнь. Я никаких экзаменов сдавать не буду. Мне это унизительно. Это меня обижает. Отвалите». На это ему отвечают: «Ну, что же, это ваш выбор. Это вас обижает? Пожалуйста, несите высоко свое собственное достоинство, но мы не можем без этого экзамена вам предоставить, скажем, возможность быть государственным чиновником и заниматься, так сказать, государственным делопроизводством на национальном языке, поскольку у нас есть подозрение в том, что вы плохо владеете этим национальным языком». Так вот, это не имеет отношения к национальности. К тому, что там написано. На самом деле в большинстве документов ничего и не написано, никакая национальность там не значится. Это первое. Что касается второго, в России, между прочим, точно также существует этот статус полу-гражданина или не гражданина. Знаете что это такое? Это вот эта самая регистрация. Вот приезжают, предположим, какие-то украинские гастарбайтеры или грузинские, или какие-нибудь еще. Большинство их, конечно, не регистрируется вообще никак. Платят милиционерам. Их ловят на улице. Они откупаются. Платят участковым. Как-то что-то такое. Как-то скрываются. Иногда просто живут в каких-то кошмарных условиях – вповалку по подвалам, чтобы их никто не видел. У этих людей нет никакого статуса. Они вообще не защищены ничем. Они абсолютно ни на что не имеют права. У них нет никаких даже следов от них как от граждан, полу-граждан, четверть-граждан или еще чего-нибудь такого. А есть люди, которые все-таки нашли в себе силы и посчитали возможным, у них просто хватило денег и терпения, чтобы пройти все эти регистрационные процедуры. Они зарегистрировались. Они заполнили миграционные карты. Они стали на учет везде, где полагается вставать на учет. Вот они и есть ровно эти самые не граждане. У них все в порядке. Они, встав на учет, например, могут отправиться в районную поликлинику. Они могут записать ребенка в школу. Они могут купить товар в кредит. Они могут открыть счет в банке. Они могут приобрести недвижимость. Они вообще все могут, за исключением некоторых политических вещей: они не могут голосовать, они не могут быть избраны, у них будут проблемы, если они попытаются заключить контракт и пойти по контракту в армию и так далее. Это ровно оно и есть. Если вы думаете, что в России этого не существует. Существует. Просто по-другому называется. Вот и все. Делается ли это на этнической основе? Нет, должен я сказать. Я хорошо могу себе представить, что человек русской национальности приезжает с Украины или татарской национальности приезжает из Киргизии, или, не знаю, белорус приезжает из Узбекистана (мало ли, куда его там занесло в советское время). Ну и что? Это абсолютно никого не волнует, что у него там в графе «национальность» написано. Есть понятие национальность, а есть понятие гражданство. Вот с гражданством, да, действительно. Гражданин Республики Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Украина, Молдова, Грузия, Армения и так далее, да, он будет до тех пор, пока он гражданин этой республики, здесь у нас он будет иностранцем, он будет в некотором роде поражен в правах. А национальность, она вообще значения не имеет. Я должен сказать, что очень немного осталось стран в мире, где имеет значение такое понятие как национальность в отличие от гражданства. Россия здесь очень отстала. Вот здесь Россия действительно идет в ногу с Китаем. Там тоже они отдельно различают каких-то уйгуров, которые у них там есть, еще кого-то, монголов, которые там встречаются. Для них это важно. Вот, во Франции есть армяне. И что, это кого-нибудь беспокоит? Если они французские граждане, никого абсолютно. Во Франции огромное количество выходцев из арабских стран или стран Магриба. Как только они получают гражданство, они немедленно становятся французами. И все. И вся позиция французского правительства заключается в том - есть французский народ. Никаких не существует ни алжирцев, ни даже корсиканцев. Хотя корсиканцы хотели бы, многие из них, чтобы их национальность учитывалась. А французское правительство говорит: «Ни фига подобного. Все французы. Все одинаковые. Никого знать не хотим в этом смысле». Россия почему-то, несмотря на то, что у нас в паспорте больше нет этой графы, но, в общем, мы блюдем вот это вот разделение – национальность отдельно, гражданство отдельно. А между тем, это, в общем, пережиток, это остаток чего-то древнего.

«Горло надо лудить», - советует мне неизвестный слушатель.

Что-то я сегодня допускаю ошибку за ошибкой. Я бесконечно попадаю на какие-то сообщения не подписанные. Граждане, подписывайтесь, пожалуйста. Меня много раз здесь предупреждали – не читай не подписанных. А я вот продолжаю читать. Потому что, как на грех, они самые интересные.

Ну, что же, по телефону давайте поговорим. 783-90-25 для москвичей. 783-90-26 для не москвичей. Точнее опять, москвичей, не москвичей. Какая разница? Для тех, кто звонит из Москвы или тех, кто звонит не из Москвы. Вот, что важно. Понятно я так объясняю, да? Давайте не московскую сначала возьмем трубку. 783-90-26. Есть такой звонок на линии? «Есть», - отвечает мне Наталья Селиванова. Вперед! Ура! Алло. Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Это Олег из Санкт-Петербурга.

С. ПАРХОМЕНКО: Ну, разумеется! Куда же без Олега из Санкт-Петербурга? Разве передача какая-нибудь может пройти? Да, здравствуйте, Олег.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей Борисович. Я уже понял, что вы никогда этот паспорт латышский для не граждан не видели в глаза.

С. ПАРХОМЕНКО: Для не граждан не видел.

СЛУШАТЕЛЬ: А я видел. Там написано – Aliens passport.

С. ПАРХОМЕНКО: Так. И чего?

СЛУШАТЕЛЬ: Вы, наверное, английский то знаете. Слово alien переводится как чужак.

С. ПАРХОМЕНКО: Чужой. Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, чужак или чужой.

С. ПАРХОМЕНКО: Бывают разные лингвистические неожиданности. Значит, на их языке это так выглядит.

СЛУШАТЕЛЬ: И подобного паспорта нет ни в одной стране мира. Вы просто спутали с видом на жительство.

С. ПАРХОМЕНКО: Я не спутал с видом на жительство. Это и есть вид на жительство, он просто по-другому называется. Давайте назовем его горшком.

СЛУШАТЕЛЬ: Это единственный документ, который есть у этих людей.

С. ПАРХОМЕНКО: Да, а вид на жительство, Carte de sejour salarier, тоже единственный документ с точки зрения французского законодательства, который есть у такого человека, который живет во Франции. А то, что у него в другом кармане лежит, предположим, российский паспорт, никого не волнует.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет…

С. ПАРХОМЕНКО: Его полицейскому не покажешь. Carte de sejour salarier, да, работает. Green Card работает. А больше совершенно никакого другого паспорта… Точнее он есть, но он не имеет значения для этих людей. Вот и все. Для властей этой страны.

СЛУШАТЕЛЬ: Но для властей Латвии. У них же есть и вид на жительство помимо этих паспортов. Они же людям и вид на жительство выдают. Это уже другой статус.

С. ПАРХОМЕНКО: У них гораздо более многоэтажная эта процедура. Но по существу это ровно то же самое. Вот этот самый Саша из Новой Зеландии, который нам позвонил, вот он такой же точно alien.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет.

С. ПАРХОМЕНКО: Вот абсолютно такой же. Его документ называется по-другому. Но это вопрос о названии документа. Вот американцы назвали это Green Card. Что это означает – хрен его знает. Так им это удобнее было называть. Не придирайтесь, пожалуйста, Олег. На самом деле статус этих документов… Спасибо. Давайте я перейду к какому-нибудь следующему звонку. Но статус этих документов абсолютно тот же. Названия бывают удачные, бывают не удачные. Бывают просто крайне не изящные названия. Ну, что же, мы будем к этому придираться? Вопрос же ведь абсолютно не в этом. Поехали дальше. 783-90-25 – для тех, кто звонит из Москвы. Алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло. Сергей, здравствуйте.

С. ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Это Андрей. Нарушаю некоторые конвенции - я второй раз звоню за день. Но просто вопрос…

С. ПАРХОМЕНКО: Мне не звонили. Так что я вам прощаю это нарушение конвенции.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот Леонтьев сегодня…

С. ПАРХОМЕНКО: Не слыхал Леонтьева.

СЛУШАТЕЛЬ: По поводу того, что Путин выдвигает себе преемника. И что 2/3 людей его поддерживает. Но вот у меня такой вопрос. Может ли человек, который, на мой взгляд, сомнителен с точки зрения таких параметров как честность, порядочность…

С. ПАРХОМЕНКО: Это вы про кого сейчас?

СЛУШАТЕЛЬ: Про нашего президента.

С. ПАРХОМЕНКО: Понятно.

СЛУШАТЕЛЬ: Выдвигать преемника. И вообще…

С. ПАРХОМЕНКО: Вы знаете, Андрей, я тут отвечу так. Это как ни странно, не он решает. Это вы решаете. Он считает, что да. И я думаю, что всякий человек в здравом уме вне зависимости от его честности, порядочности и остального, всякий не сумасшедший, сам себя поражать в правах не станет. Всякий человек считает, что он имеет право выдвинуть себе преемника, наследника и так далее. Для этого не обязательно быть президентом. Любой начальник стремится выдвинуть себе какого-нибудь преемника. Любой владелец какой-нибудь компании стремится, если он хочет сохранить контроль над этой компанией, я имею в виду в коммерческом смысле компанию, выдвинуть себе преемника. Да и любой, так сказать патриарх, глава семейства хочет передать дачу не кому-нибудь, а достойному, по его мнению, преемнику. Всякий назначает преемника. А вот другие, те, кто исполняют эту волю, те, от кого в точности зависит, будет этот преемник на самом деле преемником или так и останется только благим или не благим намерением, вот они решают. Так что, Андрей, решайте вы, имеет он право или нет. Решайте и выражайте свою волю теми способами, которые допускает для вас Конституция: путем голосования, путем разного рода легальных протестов, если хотите протестовать, или, наоборот, путем бурной поддержки, которую тоже для вас допускает Конституция. Андрей, что вы об этом думаете? Ой, а оказывается, вас уже нет на линии. Извините, Андрей. Но спасибо вам за вопрос. Вопрос на самом деле очень по существу. Хотя, видите, ответ на него вот такой, вот такой получился, не вполне, может быть, лобовой.

Поехали дальше. 783-90-26 – для не москвичей, для тех, кто звонит не из Москвы. Да. Алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей Борисович?

С. ПАРХОМЕНКО: Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

С. ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Лев. Я из Подмосковья.

С. ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте, Лев.

СЛУШАТЕЛЬ: Хотел бы вам вопрос такой задать.

С. ПАРХОМЕНКО: Задайте.

СЛУШАТЕЛЬ: А вот если, скажем, допустим, существует аудиозапись, на которой голос президента нашего, Путина, говорит, например, замочить там «ЮКОС» или посадить Ходорковского. Ну, что-нибудь в этом роде. Или, скажем там, народ, грубо говоря, глуп, меня избрал и, там, Медведев будет теперь.

С. ПАРХОМЕНКО: Так.

СЛУШАТЕЛЬ: Это имеет право на существование? Или, скажем, что с ней можно сделать?

С. ПАРХОМЕНКО: Вы знаете, вот два варианта вопроса содержались в вашем вопросе: имеет ли она право на существование и что с ней можно сделать. Это два совершенно разных вопроса. Запись такая, разумеется, имеет право на существование. Если она есть, то она есть. Наверное, можно… Я теоретически говорю. Если бы какая-то вот такая дискредитирующая президента или любое другое должностное лицо запись появилась, можно было бы ее подвергнуть экспертизе и для начала убедиться подлинная она или нет. Но дальше возникает вопрос, что собственно с ней делать. А дальше, знаете, нужен арбитр. Дальше нужен кто-то, кто старше в данном случае президента. Вот если есть такая запись, не знаю, про генерального прокурора, можно ее нести президенту. Если она есть про замминистра, можно ее нести к министру. Если она есть про вице-губернатора, можно ее нести к губернатору. Нужно найти кого-то кто выше, кто следующий, кто в данном случае выступит судьей. Возникает вопрос, а кто будет выступать судьей в ситуации, когда речь идет о главе государства. Куда ее, в ООН нести? В Страсбургский суд? Куда?

СЛУШАТЕЛЬ: Вы хотите сказать, что ни один канал…

С. ПАРХОМЕНКО: Куда? Да дело не в этом. Причем здесь телеканалы? Вот, предположим, есть какой-то человек, который обладает каким-то страшным, нечеловеческим, немыслимым компроматом. Ну, и куда он пойдет с этим компроматом? Ответ – к народу он пойдет с этим компроматом. Ну, да. Вот ровно за этим нужна свобода прессы. Вы интересовались, зачем нужна свобода печати? Получайте. Она нужна вот зачем. Она нужна за тем, когда нет никакого арбитра по должности, когда нет никакого большего начальника, к которому можно было бы обратиться с разного рода компроментирующими сведениями, кому можно было бы пожаловаться. Пример. Немножко рискованный, но все-таки. Есть значительное количество людей у нас в России, которые сомневаются в том, что следствие по делу о вот этих вот загадочных взрывах жилых домов в Москве, в Волгодонске, что это следствие было проведено объективно и полно, что были действительно раскрыты те, кто виновны в этом, раскрыты организаторы чудовищных совершенно событий. Я, например, считаю, что такого следствия по существу не было. Я, например, считаю, что люди, которые были объявлены виновными, они в лучшем случае мелкие исполнители. А на самом деле есть еще какие-то другие, не известные мне, загадочные для меня, непонятные для меня, какие-то люди, которые это все заказывали. Куда я с этим пойду? Вот есть какое-то количество людей, которые пытались с этим куда-то ходить. Был, не знаю там, Березовский, который заказывал кино про это и снимал. Был адвокат Трепашкин, который чего-то такое размахивал руками по этому поводу. Судьба его вам известна. Он уже который год из тюрьмы не может выбраться. И как-то, к сожалению, велика вероятность, что он благополучно там в этой тюрьме и погибнет, потому что дела его плохи и здоровье его очень слабое. Куда идти то? Куда? К кому?

СЛУШАТЕЛЬ: А какого рода компромат может быть, скажем, на…

С. ПАРХОМЕНКО: Компромат может быть такого рода… Давайте не будем называть это компроматом, давайте будем называть это политическими, так сказать, сведениями, информацией. Той, которая заинтересует избирателей. Ведь проблема с этим, с этими взрывами, с этими сомнениями, с этим следствием и так далее заключается в том, что наших с вами сограждан, дорогой Лев, эта история не заинтересовала. Они отнеслись к этому хладнокровно и, в общем, спокойно. Они посмотрели на это все и более или менее ответ на это был такой: «Да, ну ладно. Ну, чего в этом копаться? Да ну его на фиг. Да отстаньте. Да не интересно. Да какая разница, кто там взорвал? Вот говорят, что вот эти взорвали, ну и пускай эти взорвали. А нам то, что собственно?». И на этом все кончается. И вот тут выясняется, что никакого арбитра нет. В ООН с этим не пойдешь. Ой. А вы зачем, Лев, трубку повесили? А я вот как-то надеялся все-таки спросить вашего мнения по этому поводу. Так вот, в ООН с этим не пойдешь. А общественное мнение отнеслось к этому равнодушно. Оно заказа на эту информацию не сделало. Оно не потребовало этого от журналистов. Оно не сказало прессе: «Эй, пресса, ты чего там? Давай копай. Мне надо, мне интересно». Ничего такого не произошло. И в этой ситуации давить средства массовой информации, разбираться с информационной средой легко, приятно, удобно, несложно и безопасно. Потому что поддержки то нет никакой. Снизу никто и ничто это не подпирает. Вот и все. Вся история.

Последний вопрос. 783… Ну, или не последний, а предпоследний, скажем. Что там у нас теперь? А, московский. 783-90-25 – для тех, кто звонит с территории Москвы. Алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

С. ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Меня Павел зовут. Я, правда, не совсем из Москвы, а из Подмосковья.

С. ПАРХОМЕНКО: Ну, из ближнего хоть Подмосковья, я надеюсь? А зачем не по тому телефону звоните? Вот Венедиктов бы вас выключил и был бы прав. А я нарушаю дисциплину. Давайте, Павел.

СЛУШАТЕЛЬ: Хотелось бы обратить ваше внимание на тот замечательный законодательный процесс, который у нас идет, по поводу отмены отсрочек. Такое у меня соображение, каким образом это укрепляет. Условно говоря, есть у нас 100 тысяч или 200 тысяч солдат срочников. Раньше у нас из них половина прослужили больше года. То есть, возможно, это уже были более-менее солдаты. Теперь у нас вся масса солдат срочников представляет из себя ребят, которые попали туда и просто вообще не понимают, куда попали.

С. ПАРХОМЕНКО: Да, вообще это все имеет значение, вот такого рода сокращение, скажем, службы, только если оно идет в пакете с реальным переходом на профессиональную армию. Потому что действительно современные системы вооружения, они требуют долгого серьезного скрупулезного обучения. Не посадишь за пульт того самого человека, которого раньше можно было посадить за рычаги.

СЛУШАТЕЛЬ: Наша армия такая, что…

С. ПАРХОМЕНКО: Тут вот выясняется, что ни то и ни се. И вроде нужно как-то заигрывать и вроде нужно нравиться населению - и тогда сокращаются сроки. А вроде в то же время и невозможно решиться на профессиональную армию. Потому что сложная большая реформа, опасная для политиков как всякое сложное, большое дело, хлопотное, тяжелое, нарушает интересы целой касты старших офицеров и всех, кто паразитирует на этой самой современной рабской армии, на бесплатном труде и так далее. Чего там с этим ссориться? И ни туда, ни сюда. Не принимается решение ни такое, ни сякое. Действительно с точки зрения обращения с современными системами вооружения это довольно рискованный ход, между прочим. Я здесь дал бы слово профессиональным аналитикам вроде, например, Александра Гольца, который блестяще знает эти дела. И я думаю, что будет еще возможность у него здесь выступить на эту тему. Но из тех соображений, которые мне известны, из тех сведений, которые у меня есть, конечно, это не полезно для армии, которая становится все более и более технологичной, все больше и больше опирается на электронику, на высокие технологии и так далее. Что касается этих отсрочек, то это из разряда тех политических действий, которые я бы назвал злодеянием. Вот, например, история с отменой отсрочек, которые полагались тем, кто идет в сельские учителя или сельские врачи. Действительно, там цена вопроса несколько сот человек. Но это был, во всяком случае, символический акт. Во всяком случае, сохраняя эти отсрочки, государство говорило – мы заинтересованы в этих людях, мы ценим этих людей, мы отдаем себе отчет, что человек, который идет преподавать… Вот мой отец, например, закончив филологический факультет Московского университета в свое время отправился в Пермскую область учителем чтения, литературы, русского языка, алгебры, геометрии, истории, географии. По-моему, был один предмет, который он не преподавал – биологию. Вот как-то так случилось, что в этой школе деревенской была какая-то старушка, которая преподавала биологию. А все остальное преподавал он. Вот такая у нас есть как бы семейная легенда. Он не очень долго там продержался. Года три всего. Вернулся в Москву. Но, тем не менее, такой эпизод был. Я это знаю из рассказов моего собственного отца. Государство должно ценить этих людей. Оно должно специально их любить и прелагать им какие-то специальные льготы или знаки своего государственного внимания. Вместо этого их загоняют обратно. Ну, и история с кормильцами престарелых родителей или с родителями двух детей и так далее. Это, в общем, сущее безобразие на самом деле, это такая глухота политиков по отношению к своему собственному населению, к избирателям и демонстрация того, что политики этого населения не боятся и что они мнением избирателей на самом деле не интересуются. Их интересует мнение начальника, а не наше с вами. Вот в чем дело.

Ну, что же, еще один вопрос. Теперь для тех, кто звонит из-за пределов Москвы. Буквально 2 минуты у нас есть. 783-90-26 – для так называемых не москвичей, то есть для тех, кто звонит из-за пределов Московской кольцевой автодороги. Алло. Не получилось. Еще раз попробуем. Что-то такое со связью. Ту же самую линию еще раз снимаем. Алло. Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло.

С. ПАРХОМЕНКО: Радио выключите скорее.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте.

С. ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: У меня такой вопрос.

С. ПАРХОМЕНКО: А как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Валентина.

С. ПАРХОМЕНКО: Валентина, а вы откуда звоните?

СЛУШАТЕЛЬ: Я из Химок.

С. ПАРХОМЕНКО: Ну, ладно, будем считать, что Химки – не Москва. Что же такое сегодня происходит? Ну, давайте.

СЛУШАТЕЛЬ: Вопрос такой. Обсуждаются все кандидаты на президента, и никто не упоминает о Гарри Каспарове…

С. ПАРХОМЕНКО: Спасибо, Валентина. Понятен на самом деле ваш вопрос. Что значит, никто не упоминает? Вот вы упоминаете. Я упоминаю. Люди, которых это интересует, люди, которые готовы проявить свою собственную инициативу и возвысить свой собственный голос, да, они упоминают. Чиновники не упоминают, потому что им начальство не велит. Вы чего ждете? Что чиновники, что ли, будут это вот, из Администрации Президента будут вам про Каспарова что-нибудь рассказывать? Нет. Им как-то… Его высокопревосходительство будет недовольно, если они отойдут от генеральной линии.

Ладно. Прервемся на этом месте. Собственно осталось несколько секунд. Это была программа «Суть событий». Будем надеяться, что выходные нас порадуют все-таки не самой дождливой погодой, хотя что-то пока не похоже. А встретимся с вами через неделю в это самое время – в девять часов вечера в пятницу. И все будет в порядке. Опять будет, что обсудить. Счастливо. Всего хорошего.