Суть событий - 2006-06-02
С. ПАРХОМЕНКО: 21 час и 6 минут. Это программа «Суть событий» и я, Сергей Пархоменко. Прошлую неделю я пропустил. Так вышло. Соскучился. Не знаю, как вы по мне, а я уж точно соскучился по эфиру. А теперь все опять на своих местах. И я на своем месте, и вы на своих местах. Я думаю, по дороге на дачу в основном. Погода замечательная, с чем я вас и поздравляю. Но и это нас с вами друг от друга не оторвет. Тем более что я в связи с началом дачного сезона, теперь уже формально, поскольку лето началось, хочу напомнить, что «Эхо Москвы» обрело новый передатчик и теперь слышно нас гораздо лучше. Вот я три прошлых лета провел на даче у своих знакомых на грани этой самой зоны. И помню, что приемник на дерево подвешивался. И привязывал к антенне какие-то проволочки. И протягивал за окном, потому что очень плохо было слышно. А теперь все в порядке. А теперь зона существенно расширилась. И на расстоянии больше, гораздо больше 100 километров от Москвы можно слышать «Эхо Москвы», не говоря уже о разных прочих городах, где «Эхо Москвы» вещает на разного рода партнерских радиостанциях.
Программа «Суть событий». Телефоны, да, сначала? Как обычно. 725-66-33 – это пейджер. Пейджер уже работает, и я уже могу его читать. Вот от Георгия Васильевича что-то такое пришло про какие-то слухи. Я почитаю потом, попозже, Георгий Васильевич. Сейчас, одну минуточку, я остальные телефоны скажу. 725-66-33 – это пейджер. И настоятельно рекомендую воспользоваться еще и sms, особенно для тех, кто едет. Особенно, если вы едете не в одиночку - можно второму человеку передать телефон или, например, попросить его подержать руль тем временем. 970-45-45 соответственно. 495 код Москвы теперь новый и дальше 970-45-45 – это sms. Я раньше этого номера не называл, потому что довольно сложно было на это на все смотреть. А теперь у нас есть отличный перед нами интерфейс. На одном мониторе мы видим и то и другое – и sms и пейджерные сообщения. 725-66-33 или 970-45-45. Ну и телефон через некоторое время мы включим, а может быть, включим. Я никогда не выучу, где здесь ударение на этом слове. И поговорим с вами по телефону.
Так вот, Георгий Васильевич. Что же пишет Георгий Васильевич? Георгий Васильевич пишет мне: «Сергей Борисович, ходят слухи, что, для поднятия веса России, Устинова и его зама Колесникова намереваются отправить в Европейский суд по правам человека». Нет, слухи ходят другие – что собираются отправить кого-то там из них, а может быть даже и обоих в представительство России в ЕС. На то самое место, откуда появился Фрадков. Вообще, конечно, Георгий Васильевич своим первым прорвавшимся сообщением просто прижал меня к стенке и заставил все-таки начать программу именно с этой темы, которая крутится здесь в эфире целый день, и будет крутиться еще долго. Потому что, действительно, Устинов весьма высоко поставленный, посаженный был чиновник. И вообще это чрезвычайно важная должность в иерархии российской власти на сегодня. И пропустить такое событие было бы совершенно неправильным. Правда, я тут перед эфиром проглядывал одну газету, кажется, это была «Московская правда» обнов-ленная, где на первой полосе есть главная новость, которая заключается в том, что в Москве, кажется, запрещают торговлю шаурмой. Сегодняшнюю газету, я имею в виду, я читал. Значит, торговлю шаурмой. А дальше была новость поменьше, поскромнее, о том, что генпрокурор Устинов отправился в отставку. Вот видите, у всех свои приоритеты. Каждый выстраивает свою иерархию новостей по-своему. Кто знает, может быть со временем окажется, что «Московская правда» и права. Может быть, действительно, эта новость поважнее. А узнаем мы это после того, как поймем, кто назначен на должность Устинова. Вообще я должен вам сказать, что все-таки важно начать этот разговор с признания о том, что никто не знает, почему Устинов отставлен. Все, кто разговаривали сегодня здесь в эфире «Эха Москвы», все, кто отказывались об этом разговаривать с более или менее глубокомысленным видов в эфире «Эха Москвы», все, кто рвались, наоборот, в эфир «Эха Москвы», все, кто во всяких других эфирах об этом разговаривали, все, кто об этом писал, все, кто это комментировал и так далее, никто из этих людей не знает, почему отставлен генпрокурор Устинов. Я бы сказал, что именно это, по-моему, является чрезвычайно важным событием. Не сама отставка, а вот этот самый, вот эти условия отставки, вот этот антураж отставки. И, например, та еще деталь, о которой говорил мой предшественник в этом эфире, господин Делягин, справедливо говорил о том, что за несколько минут управился Совет Федерации с этой проблемой.
Я хотел бы вам напомнить, как происходила отставка, безуспешная отставка предыдущего, точнее пред, пред предыдущего генпрокурора российского, чрезвычайно яркой фигуры, господина Скуратова. Хочу вам напомнить, что на этой эпопее с отставкой Скуратова просто образовался будущий президент Путин, он народился в этом скандале. В тот момент он был, так сказать, замечен президентом, поскольку это была чрезвычайно грязная история, там все перемазались с головы до ног. Но вот Владимир Владимирович Путин, который в то время занимал пост главы ФСБ, он как-то с особенным удовольствием, и особенно мастеровито в этом болоте бултыхался. И в общем даже, видимо, получал от этого какое-то удовольствие, в отличие от многих других, кто этим был тогда занят. И по свидетельству многих, кто в то время наблюдал вблизи деятельность российской президентской власти, кто был вхож в самые высокие кремлевские кабинеты, вот именно в этот момент, как кем-то было сказано, дедушка сказал: «О!». Вот он сказал: «О!», посмотрев на Путина, который принимал участие в мучительных, надо сказать, усилиях, связанных с отставкой генпрокурора Скуратова. Значит, а вот сегодня у нас… Я помню, я ехал сегодня утром в машине и где-то примерно в семь минут… Нет, даже не так. Даже без нескольких минут десять Ганапольский закричал в эфире: «Мне тут принесли! Мне тут принесли!». И это была бумажка, на которой была написана свежая, свежайшая новость об отставке Устинова. А в десять тридцать уже на информационной ленте «РИА-новостей», например, появилось сообще-ние о том, что Совет Федерации проголосовал, утвердил это решение. Понятно, что это нужно довольно значительное время, по меньшей мере, минут 15, 20 только на то, чтобы составить такое сообщение, его выпустить, чтобы оно появилось. Так что мы можем довольно точно установить, что в самом начале одиннадцатого на самом деле это решение было уже принято. Уже просочились всякие там сведения по поводу того, что вот, дескать, президент вчера вечером пригласил к себе Устинова, предложил ему совершенно неожиданно написать заявление об отставке без даты. Это вообще такая мода у нас довольно давно уже, много лет в российских верхах. Еще, надо сказать, Ельциным заведенная. Когда чиновника как-то вот так вешают на гвоздик за шиворот, предлагая ему написать заявление об отставке с открытой датой. После этого это заявление демонстративно убирается еще большим начальником в сейф и этот первый начальник понимает, что вот теперь в любой момент эту бумажку могут оттуда достать, дату проставить и вот он уже и в отставке. Вот значит, дескать, вчера было предложено написать такое заявление Устинову. Устинов, разумеется, его написал. А сегодня рано утром услышал телефонный звонок, в котором ему было вежливо сообщено, что президент удовлетворил вашу вчерашнюю просьбу об отставке. То есть бумажка эта без даты пролежала в сейфе меньше полусуток. Значит, о чем это свидетельствует? Да ни о чем в точности само по себе это не свидетельствует. На сегодня мы можем только раскладывать такой сложный пасьянс из всех этих версий и говорить, что толи вот образовалась группировка из нескольких влиятельных, таких вот властных чиновников, в которую вошел и Устинов, и Сечин. И вроде они даже подтянули туда себе Юрия Михайловича Лужкова. И вот у них образовалась такая группа. И вот как-то вес ее внезапно оказался достаточно высок. И вот это там кому-то не понравилось. Или другая версия про то, что команды не было есть местных начальников. И вот эта вот история про то, что посажен при исполнении обязанностей ненецкий губернатор, губернатор Ненецкого автономного округа Баринов и мэр Волгограда Ищенко, что вот, дескать, есть их не заказывали. То есть президент вроде не против, да, пожалуйста, действительно можно как-то этих людей уничтожить и стереть в порошок, но команды не было. А без команды никто кидаться не должен. А если тут начинается какая-то ненужная инициатива, не надо нам таких генпрокуроров. И разумеется, отдельная история про преемника. Я уже сегодня утром слышал версии про то, что, разумеется, это начало избирательной компа-нии. Ты же понимаешь, что невозможно избираться в президенты с поста генерального прокурора. Нужно сначала оставить этот пост. И вот как-то прыгнув в сторону с разбега на президентское место тогда и претендовать. Потом противоположные версии на этот счет. Вот что я вам скажу на этот счет. Само по себе это представляет собой чрезвычайно яркое свидетельство того, как уродливо устроена на сегодня российская политическая система. Когда Совет Федерации, верхняя палата Парламента принимает решение об отставке человека, который фактически возглавляет всю правоохранительную систему страны, понятно, что есть несколько внешне независимых друг от друга ведомств – МВД, министерство юстиции и так далее, понятно. У нас тут кто главный? У нас тут кто вообще за преступниками гоняется? Ну, как? Прокурор генеральный. Кто у нас тут выводит на чистую воду? Кто у нас тут самый страшный, самый сильный и могучий? Кто заявления делает? Прокуратура. Не всегда генеральный прокурор, иногда его заместитель Колесни-ков. В общем, понятно, что все это происходит вот отсюда, вот из этого угла. Так вот, когда верхняя палата Парламента отправляет в отставку главу вот этого вот крупнейшего и мощнейшего органа правоохранительный системы страны, а после этого сенаторы начинают обсуждать, отчасти публично, что это такое было и за что это они только что проголосовали и к чему бы это, и с чего бы это. Когда премьеры и вице-премьеры Правительства роняют фразы типа - если отставка состоялась, значит, должны были быть причины, то есть они уже были. Вот что-то такое сказал Сергей Борисович Иванов сегодня. Что на такое должны бы быть причины. И раз отставили, значит, они были и в самом деле. Точка. Когда важные политологи комментируют это таким образом, что главным объяснением этих кадровых перестановок является намерение президента осуществить кадровые перестановки. Глубочайшая мысль, правда? Это свидетельствует о том, что политическая система, системы принятия решений, системы кадровых назначений, системы роста и падения высших руководителей государства, как системы не существуют. Есть некоторый суп, который варится под черепной крышкой одного конкретного человека. Что ему взбрело в голову? Что он имел в виду? Чего он испугался? На что он понадеялся? Что в точности он собирается с этим делать? Чего ему не понравилось? Какая муха его укусила? И так далее. Никакое государство не может существовать в ситуации, когда мухи кусают того единственного человека, который принимает решения. Никакая монархия не может существовать в этой ситуации. Никакой султан не может существовать. У него Великий визирь есть, который вместе с ним думает, и диван, который вместе с ним заседает. В нашей ситуации складывается чрезвычайно опасный порядок, чрезвычайно опасное положение, в котором вот такого рода назначения и отставки совершаются абсолютно внеполитическим путем, совершаются в ситуации, когда под этим нет никакой реальной политической подоплеки. Мы же не можем считать реальной политической подоплекой вот эту кашу из предположения в межклановой борьбе. Это неправильно, наверное. Правда ведь?
Та же абсолютно история с вероятными преемниками. Вот с утра много раз звучала фамилия Дмитрия Козака. Сейчас уже более или менее понятно вроде бы, что он не должен стать генеральным прокурором. Хотя он довольно давно претендует на эту должность. И еще при первом назначении в 2001 году Устинова, при первом при Путине назначении, собственно, борьба была между ним и Устиновым. Сейчас как-то речь идет о том, что вроде бы Козак, скорее всего, должен оказаться на посту министра юстиции, а наиболее вероятным претендентом на пост главы прокурорского ведомства является Александр Коновалов – человек, который в феврале 2005 года, чуть больше года тому назад, занимал пост заместителя прокурора города Санкт-Петербурга. Год и два месяца тому назад. Конечно, бывают политические карьеры невероятные. Собственно сам Владимир Владимирович Путин, например, такой вот немыслимой политической карьеры. Но мы то понимаем, что он был приведен к власти в качестве марионетки. Другое дело, что эта марионетка потом оборвала эти нитки и тот, кто за эти нитки дергал, оказался в разных местах. Некоторые оказались в Лондоне, некоторые остались в Москве, но совсем в другом положении и на других должностях. Некоторые живут высоко в горах Баварии в каких-то замечательных замках. Но это вроде не тот случай, да? Вроде бы назначают важного чиновника действующего. Не марионетку сажают, не заглушку ставят такую, которая должна собой изображать только какую-то власть, а мы, дескать, будем из-за спины ею управлять. Тогда можно вытащить человека из ниоткуда, как из под стола соломенную куклу, и посадить в важное кресло. Нет, здесь вроде мы ищем профессионала, который может справиться и так далее. Коновалов этот самый в феврале 2005 года был зам прокурора города Санкт-Петербурга, потом несколько месяцев проработал прокурором Башкортостана в пору довольно острых политических событий. Вот сейчас находится недавно, собственно с ноября 2005 года, на посту полпреда в Приморском Федеральном округе. Сменил там Кириенко на этом месте. Вот собственно и все, чем знаменит. Почему он? А бог его знает. Он сильнее, он умнее, он профессиональнее, он глубже? У него есть реформаторские идеи? У него есть блистательные организационные таланты? Он сможет привести в порядок всю эту колоссальную прокурорскую машину, которая явно скрипит и разваливается? Хотя бы по тому, что мы видим, что в нескольких случаях, когда прокуратура обязана была выигрывать суды. Дело Ульмана должны были выиграть, обязаны были выиграть с присяжными или без присяжных. Хорошо, с точки зрения Путина, наверное, обязаны были выиграть лондонские дела, связанные с Березовским, связанные с высокопо-ставленными чиновниками «ЮКОСа». Приказано же было. Все продули. И вот этой прокуратурой будет управлять человек, о причинах назначения которого российскому обществу ничего неизвестно. Если это будет он. Либо это будет другой человек, но, судя по тому, что мы не знаем сегодня его имени, он будет назначен абсолютно вне логики, вне профессиональной логики в этой прокуратуре. Понятно, что если бы это был работающий орган, если бы это нормально функционирующее ведомство работало действительно по-человечески, в недрах его должны были бы образоваться некоторые центры, некоторые люди, некоторые естественные преемники. Так происходит везде и всюду. Когда уходит, не знаю, министр финансов Великобритании, то есть две-три естественных кандидатуры на его пост. Между ними происходит выбор. Выигрывает одна, другая проигрывает. За одну больше аргументов, за другую меньше аргументов. Но есть какие-то аргументы. Это обсуждается на каком-то логическом, разумном уровне. Сегодня мы ждем очередного чертика из коробочки, который должен выскочить. Так, если посмотреть, то наиболее естественным претендентом на пост генпрокурора является заместитель генерального прокурора Колесников. Потому что он самая яркая фигура в прокуратуре. Но это же абсурд. Этого же не может быть, потому что не может быть никогда, вроде бы, исходя из профессиональных соображений. Поскольку все, что этот человек говорит, оказывается поперек реальности. Он объявляет дела законченными – они на глазах разваливаются. Он торжественно провозглашает, что найден убийца Пола Хлебникова, после этого выясняется, что этот человек не имел никакого отношения к убийству Пола Хлебникова. Рассыпается процесс. Человека освобождают в зале суда. И все кончается позором, пшиком и комедией. Но, тем не менее, это на сегодня самая яркая, это та единственная фигура, которая родилась в недрах прокуратуры за это время, если не считать еще госпожи Вешняковой, которая сегодня торжественно послала на фиг или куда там она послала корреспондента агентства «РИА-новости». Тоже сегодня там половина журналистов страны гоняется по Интернету за еще не стертым сообщением об этом блистательном посылании на фиг. А «РИА-новости» аннулировало это сообщение. И там несколько еще интернетовских средств массовой информации тоже как-то быстренько-быстренько выкинули эти тексты, как будто бы их даже собственно и не было. Вот и все, что образовалось внутри прокуратуры. Так что я думаю сам антураж этой отставки, сами обстоятельства, которые ее окружают, сама процедура этой отставки, является чрезвычайно важным, чрезвычайно ярким и чрезвычайно значимым событием для российской политики. Может быть более ярким и значимым чем сам факт, что был человек на этом посту, а теперь будет какой-то другой человек. Устинов не пропадет из российской политики. Мы его еще насмотримся и нанюхаемся, несомненно. Его еще будет много в нашей жизни. Пусть никто в этом не сомневается. Просто, какой путь он проделает. Как Фрадков, знаете, который как-то сбегал через Брюссель в кресло премьера. Но вот на процедуру я собственно и рекомендовал бы вам обратить самое большое внимание.
Вот Татьяна, пенсионерка из Оренбурга пишет мне: «Почему Совет Федерации хотя бы не заслушал отчет Устинова о проделанной работе, а механически проголосовал за? Или нам что-то не договаривают?». Да это не нам, Татьяна, не договаривают. Это им, сенаторам тоже что-то не договаривают. Они просто не существуют как политическая сила. Они просто не существуют как фактор принятия решений. Грубо говоря, их мнение никого не интересует, их, что называется, просят не беспокоиться. Вам бумажку дали? Дали. Вам кнопку вмонтировали в край стола? Палец есть указательный на правой руке? Нажимайте. Все. Больше вас как-то ничто не должно волновать. Потому что решения принимаются другими людьми в другом месте исходя из других соображений на другом языке. А вы наживайте на кнопку. Нажимайте, товарищи, не отвлекайтесь. Так что это вопрос не в том, что вот тут мы, народ, радиослушатели, телезрители, журналисты, мы как-то отделены, нам чего-то такое недоговаривают. А нечего договаривать. Не существует политических мотивов. Не существует основы и опоры реальной для принятия этого решения. Только интрига. Я сегодня там поспорил с одним спорщиком в Интернете, который стал говорить, что вдруг как-то употребил аргументы, что вот работа правоохранительной системы хороша, не хороша, прокуратура работала так, прокуратура работала сяк. Теперь будет отставка и теперь прокуратура будет работать по-другому. Она, наверное, изменится, в ней исправится то и это. Я не выдержал и написал ему - послушайте, а вы что правда верите, что качество деятельности правоохранительной системы учитывается кем-то и вообще принимается во внимание при назначении таких людей, как генеральный прокурор в сегодняшней России. Вы что, действительно считаете, что из этого исходят, выбирая кандидатуру? Лучше будет прокуратура или хуже будет прокуратура – в последнюю очередь это интересует тех, кто выбирает сегодня этого кандидата. Имеет значение его принадлежность к тому или иному клану. Ну, и то, что вежливо аппаратчики называют надежностью, а невежливо преданностью. Вот я, например, не будучи аппаратчиком вообще, называю это преданностью, личной преданностью. Вот что будет важно. И вот что будет учтено. Прервемся на этом месте. Новости, а потом телефон, пейджер и прочие средства связи.
/новости/
21 час и 35 почти минут. Продолжение программы «Суть событий» после новостей. Пейджер 725-66-33 работает. Sms – 970-45-45 тем более работает. Граждане, пользуйтесь sms. Полезная, очень удобная вещь, современная. А тем временем номер 353 пришел по пейджеру: «Пархоменко! Поменьше говорите. Дайте слово оппоненту». Кто такой оппонент? Где я возьму здесь оппонента? Вы же даже подписаться побоялись. Вы оппонент, что ли? Ну и что вы меня тут одергиваете? Напишите имя свое сначала. Хотя бы имя. Я вам ничего не сделаю, я вас не ударю. Чего так бояться? Ну что же с мокрыми штанами жить. Дайте слово оппоненту. Не оппонент, а неизвестно кто.
«Вы забыли о главной вине Устинова, - пишет Иван. – Провале судебного процесса по убийству главного редактора журнала «Forbs». Президент этого простить никак не может». Да ладно вам, Иван, на самом деле. Неужели вы это серьезно? Неужели кого-то реально может интересовать такая мелкая мелочь как история с Устиновым? Ну, позор. Ну, неудобно. Но чтобы генерального прокурора на этом месте отставлять, на самом деле…
Тут вот некоторые предполагают, что Устинов не сумел замять дело Беслана и в этом его главная вина. А что собственно будет от того, что он не сумел замять? Что, будут какие-то неприятности, кто-нибудь кого-нибудь упрекнет в этом? Кто-нибудь Владимиру Владимировичу Путину во время саммита большой восьмерки козу сделает или еще что-нибудь? Кто-нибудь ему руки не подаст? Кто-нибудь его куда-нибудь не позовет? Кто-нибудь ему вопрос задаст какой-нибудь неудобный? Да ничего же не будет. Ну «Вашингтон пост» еще разок напишет с Finansial times. Ну, дальше что? Нет, ребята, это не та аргументация, которая принимается во внимание при решении таких важных вопросов тем единственным человеком, который эти вопросы решает. А механизма никакого на самом деле нет.
Знаете что, давайте по телефону поговорим и, я надеюсь, все станет яснее. 783-90-25 – для тех, кто звонит из Москвы. 783-90-26 – для тех, кто звонит из-за пределов Москвы. А поговорить есть о чем. О Грузии можем поговорить. Мы почти каждую неделю о ней говорим. Она нам поставляет разные новости. Хотя без «Боржоми» просто уже невозможно существовать больше. Поехали. 783-90-26. Да! У меня еще тут про Крым спрашивают, НАТО, Украину. Просто объяснить. Ничего не понимаю. Может, вы что-нибудь в этом понимаете. Скажите вы тогда. 783-90-26 - с не московской линии мы начи-наем. Алло.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый вечер.
С. ПАРХОМЕНКО: Добрый вечер. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Константин из Щелково.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, Константин, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Я хотел бы напомнить один эпизод из времен президента Ельцина, когда был такой генеральный прокурор Казарник.
С. ПАРХОМЕНКО: Был такой.
СЛУШАТЕЛЬ: И он в качестве причины одной из главных своего увольнения рассказал, но это он после увольнения, о том, что президента Ельцина по совместительству костронавт требовал…
С. ПАРХОМЕНКО: Чего-чего требовал?
СЛУШАТЕЛЬ: Чтобы Казарник просил у суда высшую меру наказания.
С. ПАРХОМЕНКО: Понятно. Да. Я знаю эту байку, Константин. Спасибо, что вы ее напоминаете. Только она не имеет никакого отношения к сегодняшней истории. Я даже и не пойму, зачем вы собственно про это вспоминаете. Чтобы доказать, что были у нас генеральные прокуроры отважные и славные? Казарник не был ни отважным, ни славным. Была довольно экзотическая история с его назначением после 1993 года. Была потрясающая совершенно по своему трагикомизму история его встречи в тюрьме с Хасбулатовым. Да, вот этим он, наверное, останется в истории. Каждый генеральный прокурор чем-то таким должен отметиться. Была знаменитая история про то, как Казарник сходил в тюрьму к Хасбулатову и потом рассказывал, что он вошел и Хасбулатов упал на колени, умолял его оттуда выпустить - сделайте что-нибудь, вы же интеллигентный человек, не оставляйте меня тут. Потом был замечательный рассказ самого Хасбулатова, который говорил о том, что он как-то схватил Казарника за шиворот и говорил ему – как вы смеете, вы подлые, как вы можете меня держать, сейчас же, сию же минуту откройте мне дверь. Это было очень забавно. Особенно, если подряд слушать эти рассказы. Вот останется в истории России как такая вот комедия двух вралей. Вот собственно и все. К Устинову это не имеет на самом деле никакого отношения. Не было ничего такого. Увы, не могу припомнить о господине Устинове ничего такого, за что бы он удостоился чести быть возненавиденным президентом Путиным. Вот чтобы он что-нибудь такое устроил, был поперек, что-нибудь как-нибудь проявил бы, что-нибудь такое продемонстрировал бы. Увы, ничего такого не случилось. Аккуратный, тщательный, верный, преданный. Все исполнил, все сделал. Все, что надо, прикрыл. Везде, где надо, помолчал. Все в порядке. И так будет и дальше. Я же вам говорю, мы еще много получим бывшего генпрокурора Устинова, еще нам впереди предстоит его есть большой ложкой многие годы. Не сомневайтесь.
725… Нет, что я говорю. 783-90-25 – это телефон для москвичей. Сейчас именно эта трубка. Да.
СЛУШАТЕЛЬ: Это господин Пархоменко?
С. ПАРХОМЕНКО: Да, это господин Пархоменко. А это кто?
СЛУШАТЕЛЬ: Андрей Огановский.
С. ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте, Андрей. Вы из Москвы звоните?
СЛУШАТЕЛЬ: Да.
С. ПАРХОМЕНКО: Очень рад. Слушаю ваш вопрос.
СЛУШАТЕЛЬ: У меня даже не столько вопрос, сколько небольшой комментарий к отставки Устинова.
С. ПАРХОМЕНКО: Но только очень небольшой, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Не кажется ли вам, что отставка Устинова знаменует то самое построение корпоративного государства в России (то есть фюрерского - такого, какое было в Германии и в мусолининской Италии) в нашей стране, о котором предупреждал бывший советник по экономике Путина?
С. ПАРХОМЕНКО: Илларионов?
СЛУШАТЕЛЬ: Вот именно в таком государстве все отставки и все назначения, как правило, непонятно откуда берутся и непонятно почему происходят.
С. ПАРХОМЕНКО: Понятно, Андрей. Спасибо. Вы знаете, я не стал бы здесь сильно умничать, но есть правильное слово тоталитаризм. Оно существует. Вообще есть в политике за многие десятилетия и века существования вот этой вот большой политической игры и всяких разговоров внутри политики, о политике и вокруг политики, появилось несколько хороших, правильных слов, которые иногда нужно употреблять. Потому что они точно отражают суть ситуации. Слово «тоталитаризм» - точный очень термин. Этим словом описывается то, что происходит сегодня в России. Это когда все в одном, все тотально, все свалено в одну кучу и сходится в одну точку. Вот это и есть… В России сегодня уже вполне сложившийся тоталитарный строй. И этот тоталитаризм выражается в частности вот в такой процедуре назначений и отставок – назначений из ниоткуда, отставок никуда, и того и другого нипочему. Ну, да, так ровно оно и выглядит.
Вдруг совершенно в другую сторону на пейджере сообщение: «Михаил Барщевский трепетно относился к «Боржоми» и грузинским винам. Не раз говорил, что в Москве днем с огнем уже много лет не найти настоящих». Вообще мы дружим с господином Барщевским и я вынужден здесь сказать, что это неправда, господин Барщевский, - места надо знать. Ну, насчет грузинских вин, действительно, есть несколько ресторанов. Я, впрочем, терпеть не могу грузинские вина – они, по-моему, чрезвычайно плохие, в основном. А воды замечательные, я тоже про это много раз говорил. И есть места, где есть настоящий «Боржоми». В стеклянных бутылках, весь совершенно вот так, как доктор прописал, так что мы многое потеряли.
«Скажите, пожалуйста, если по утверждению некоторых, - это тоже пейджер. – Устинов ушел по состоянию здоровья. Вопрос. Если его отправить в лагерь Ходорковского оздоровительный…». Шутки какие-то. За подписью Евгений. Евгений, вы зря шутите насчет состояния здоровья. Может быть. Абсолютно не исключено. Но только мы с вами про это ничего не знаем. А на этом политическом уровне здоровье является политическим фактором. Отсылаю вас, между прочим, к истории с президентом Ельциным, который в какой-то момент нашел в себе силы после долгих мучений и колебаний, долгого вранья, надо сказать, на эту тему, разнообразных носовых перегородок и так далее, нашел в себе силы сделать состояние своего здоровья публичным. Да, это часть профессии. Ничего с этим не поделаешь. Это та цена, которую люди платят за власть – что их здоровье им больше не принадлежит. Оно принадлежит стране. И если здесь сыграл роль этот фактор, мы воспитанные интеллигентные люди, мы должны посочувствовать человеку, если у него есть какие-то серьезные проблемы на этот счет, но это должно становиться известным. Это должно доказательно демонстрироваться и ничего тут не поделаешь. А я отдельно хочу вам сказать, хочу напомнить, что гражданин Устинов не проронил ни слова за сегодняшний день, что тоже, что называется, свидетельство. Когда генпрокурор, многолетний генпрокурор уходит в отставку, отсидевший полтора срока в генпрокурорском кресле (отсидевший, я тут аккуратно с этим глаголом обращаюсь), как-то надо слова какие-то сказать, надо что-то произнести публично. Нужно как-то помахать народу ручкой. Ни единого слова. Потому что вас просят не беспокоиться на этот счет. Это вас не касается. Сидите – вам дадут. Вам дадут генпрокурора, а этого генпрокурора переставят в нужное вам место. Все для удобства трудящих и по просьбе трудящих, как известно, в этой стране происходит.
783-90-26 – телефон для тех, кто звонит не из Москвы. Продолжим разговор. Да. Алло.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей Борисович.
С. ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Екатеринбург. Александра.
С. ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте, Александра.
СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, у нас, по-моему, в конце прошлой недели в очередной раз убили армянина и у меня вопрос только один. Когда это все кончится? Заколебали уже. Сколько можно?
С. ПАРХОМЕНКО: Что когда кончится? Когда армяне кончатся в стране?
СЛУШАТЕЛЬ: Когда прекратят убивать людей по признакам национальности?
С. ПАРХОМЕНКО: Никогда не прекратят.
СЛУШАТЕЛЬ: Но что делать то?
С. ПАРХОМЕНКО: Послушайте, Александра, никогда не прекратят убивать людей по признаку национальности пока это будет делом только этих людей этой национальности. Сегодня в ситуации, когда убивают армян, беспокоятся армяне. В ситуации, когда убивают узбека, беспокоятся узбеки. И так далее. До того момента, когда в стране не сложится, в обществе не сложится ситуация, когда, не знаю… Помните знаменитую историю, когда вышло постановление, точнее, когда вышел приказ о том, что евреи должны появляться на улицах с желтой звездой, премьер-министр… Чего там? Дании, по-моему, да? Или король, в общем, главный начальник вышел с желтой звездой на улицу. Это нормально. Это очень естественный поворот сюжета, когда люди, не имеющие прямого отношения к делу, люди, которым, казалось бы, в этой ситуации ничего не угрожает, принимают это близко к сердцу. Вот тогда, может быть, немножко меньше начнут убивать армян в Москве или в Екатеринбурге, когда по Тверской улице пройдет демонстрация блондинов и блондинок в защиту армян. Вот люди, которые заведомо точно не являются армянами, которые заведомо точно могут это не принимать на свой счет. Вот это, между прочим, было бы неплохо и уместно. Когда я говорю, покуда общество что-то такое там не устроит, я кого имею в виду, Александра. Знаете? Вас. Вот и себя. Я время от времени куда-то хожу. А вы ходите? А родители ваши? А приятели ваши? А сослуживцы ваши? А давно вы вытаскивали своего начальника на какое-нибудь такое вот действо? Давно он высказывался? Ваш начальник или, не знаю, ваш подчиненный, ваш коллега, который сидит у вас на работе напротив, за соседним столом или стоит за соседним станком, я не знаю, чем вы занимаетесь в жизни. Давно вы с ним обсуждали это? Давно вы его уговорили высказаться на этот счет? Вперед. Работайте. Все будет в порядке рано или поздно.
783-90-25 – для тех, кто звонит из Москвы. Алло.
СЛУШАТЕЛЬ: Да. Здравствуйте.
С. ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Игорь. Я звоню из Москвы.
С. ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте, Игорь.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте еще раз. Вы меня извините, пожалуйста, но зачем поднимается вся эта шумиха насчет увольнения генпрокурора?
С. ПАРХОМЕНКО: Потому что важный очень начальник. Ну что же делать?
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, папа Карло поменял одного Буратино на другого, в конце концов. Давайте лучше поговорим о том, что творится в Крыму. Как люди встают и встают против НАТО. Вот это настоящие люди, настоящие патриоты. А это… генпрокурор – это все.
С. ПАРХОМЕНКО: Понятно. Вы знаете, Игорь, я попытался объяснить в начале передачи, почему это важно. Мне как раз кажется, что важно не то, что действительно один папа Карло сменился на другого Буратино или наоборот, а мне важна процедура, мне важна та ситуация, в которой это происходит, тот антураж, в котором это случилось. Потому что это позволяет нам заглянуть в какие-то важные вещи. Знаете, есть такой принцип, что на переломе, на изменении выясняется суть процесса. Вот когда человек, условно говоря, заболевает, в этот момент проявляется его характер. Он начинает или ныть, или наоборот оказывается оптимистом, или выглядит мужественным человеком, или наоборот каким-то слабаком. В этот момент что-то такое проявляется. Когда, не знаю, машина попадает в аварию, в этот момент выясняется, хороша она или не хороша. Потому что одна сминается в комок и ломает ноги и грудные клетки всем, кто внутри находится, а другая как-то в результате выдерживает этот удар и даже подлежит ремонту. И в этот момент мы выясняем – слушайте, а машина то хорошая, между прочим. Эти ребята умеют, между прочим, машины делать. Или наоборот. Вроде выглядела ничего, а оказалась рухлядь. Так что вот такие вот кризисные моменты, переломные, они очень показательные. Они демонстрируют, как устроена жизнь вокруг нас.
Что касается НАТО и Крыма. Вообще, если честно, я не очень понимаю, из-за чего собственно сыр-бор. А что, совместных учений российских с НАТО не было? И с НАТО были совместные учения, и с Китаем были совместные учения, и с кем только не было совместных учений. И сюда заходили эти корабли с визитами так называемыми. И десант высаживался, и самолеты залетали. И пролет над территорией осуществляли. А чего такого? Происходит нормальное взаимодействие нескольких армий нескольких стран, которые понимают, что в каких-то ситуациях, возможно, им придется действовать совместно. Когда высадится какой-нибудь, не знаю, террористический десант в Одессе, когда они оккупируют город Одессу. Вот представьте себе, случилось такое вот 9 сентября – прилетел самолет, из него высадился десант, Одесса занята, по Дерибасовской ходят моджахеды. Кто будет их оттуда вышибать? Ну, это я специально какую-то совсем немыслимую придумываю ситуацию. Что, не было случаев совместных действий? Не было случаев миротворческих контингентов, которые работали вместе? В той же самой Югославии, например. Или кое-где в Африке. Или на Ближнем Востоке. А чего беситься то? Что, кто угрожает этим самым жителям Феодосии? Кто, чего там оккупирует? Зачем? Так, из принципа? И что же там происходит - это одна пропаганда победила другую пропаганду. Люди, которые хотели нагнать на своих сограждан страху, оказались поумнее и похитрее тех, кто хотели своих сограждан успокоить. Вот и все. Столкнулись два пиара. Пиар агрессивный победил. Люди вышли на улицу. Никакой дру-гой подоплеки на самом деле под этим нет. Ничего такого особенно трагического от того, что происходят совместные учения… Вообще украинцам неплохо бы с кем-нибудь совместно поучиться. Это факт. Помните историю про ракету, которая у них там куда-то убежала, в самолет попала? Были и другие случаи. У них еще какая-то ракета там, я помню, самозапустилась, пробила крышу какого-то дома. Масса была интересных сообщений и обстоятельств. Вообще складывалось какое-то такое ощущение, что украинской армии лучше в руки ничего не давать. Можно лопату, там, а десантным войскам бейсбольную биту. Это вот вполне инструмент для них. Может, они чему-нибудь поучатся? Так самим спокойнее будет, между прочим.
783-90… Что там у нас по очереди? 26. Алло.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.
С. ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Я Александр. У меня такой вот. Вы немножко определили меня в ответе, поводу НАТО. Я не понимаю почему все… Уже принимается это как хорошим тоном. А что плохого в НАТО? Хоть бы кто-то объяснил, что плохого. Я вообще считаю, что России надо не только сотрудничать, а вступать в НАТО.
С. ПАРХОМЕНКО: Вообще Россия много лет провозглашала свой курс на сближение с НАТО. Была специальная программа «Партнерство во имя мира». Было много разных сделано встречных демаршей. Я помню, я однажды принимал участие в большой делегации журналистов, которая была приглашена в штаб-квартиру НАТО. В то время Хавьер Солана там был главным начальником. Он нам давал большое, чрезвычайно вежливое, но, впрочем, совершенно пустопорожнее интервью. И мы там общались с разными натовскими генералами, некоторые из которых производят колоссальное впечатление своим профессионализмом, какой-то интеллигентностью, своим каким-то очень деловым, прагматичным, спокойным, гуманным, я бы сказал, подходом к делу. Вот был такой период, когда считалось, что Россия и НАТО должны идти навстречу друг другу и в какой-то момент найти какие-то точки соприкосновения, точки сотрудничества. Пригодились мы, между прочим. У нас пол мира завалено старыми противопехотными минами, кто-то должен это вынимать. У нас черт знает, какие режимы. У нас, то есть в мире. У нас, то есть на земле. Черт знает, какие режимы продолжают управлять странами и народами. И в Африке, и в Латинской Америке много интересного показывают. Кто-то должен этим заняться. Кто-то должен за этим за всем иногда последить. Кто-то должен помочь. Почему бы и нет? Почему нельзя делать этого совместно? Тем более что как-то с противостоянием вроде все кончено, делить, вроде, в Европе нечего. Мы все время договариваемся о том, чтобы безвизовый режим. А как интересно мы будем воевать с Латвией, если у нас безвизовый режим? У нас вот-вот он собственно организуется. У нас президент Путин просто шаг за шагом ведет страну к этому эпохальному решению. Вот недавно совсем опять было принято решение о каком-то там облегчении визовой процедуры для стран – членов ЕЭС, а в Росси, наоборот, для российских граждан, отправляющихся в страны – члены ЕЭС. Это как-то еще не ощутилось, но рано или поздно произойдет. Вообще, объективно надо сказать, что постепенно это становится все проще. Режим постепенно становится, в этом смысле режим, визовый режим, режим поездок становится все более либеральным. Это правда. Ну, так и что? А НАТО тут при чем? Было бы НАТО… Или мы с ними воюем, или мы к ним ездим в гости. Или мы ими любуемся, или мы их ненавидим. Одно из двух. Это одни и те же люди, одни и те же страны, это одни и те же правительства, одни и те же генералы. Чего беситься по этому поводу? Я не очень понимаю.
783-90-25 – телефон для тех, кто звонит с территории города Москвы. Ало. Ой, скорее выключите радио. Радио выключите скорее.
СЛУШАТЕЛЬ: Выключил.
С. ПАРХОМЕНКО: А как вас зовут, простите?
СЛУШАТЕЛЬ: Владимир Николаевич.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, Владимир Николаевич. Слушаю. Я хочу сказать, вы про Крым говорите – вы не понимаете там и все такое прочее.
С. ПАРХОМЕНКО: Правда, не понимаю. Объясните мне.
СЛУШАТЕЛЬ: Вот я объясняю. Верховная Рада Украины три раза отклоняла, чтобы натовские войска заходили в форт туда. А Ющенко сейчас сделал, пока нет Верховной Рады, втихаря получается, понимаете, не послушав народ, не послушав Верховную Раду. Вот я что имею в виду.
С. ПАРХОМЕНКО: Скажите, а Ющенко, он как-то на грядке вырос или его тоже выбрали? Или он завелся как таракан в диване, как-то сам собой?
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, простите сейчас такой переходный период.
С. ПАРХОМЕНКО: Он вообще всенародно избранный президент.
СЛУШАТЕЛЬ: Там сейчас переходный период и Ющенко, в общем-то, не послушал Верховную Раду.
С. ПАРХОМЕНКО: А почему он должен ее в этом слушать? У него тоже есть набор своих полномочий.
СЛУШАТЕЛЬ: Верховная Рада тоже, извините, избрана народом.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну да. Ну и хорошо.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну и как один человек может диктовать свою волю целой Верховной Раде.
С. ПАРХОМЕНКО: Видите, у них там Верховная Рада как-то все не соберется приступить к работе. У них там Верховная Рада состоит из нескольких кусков, которые как-то мучительно долго договариваются. Вот, между прочим, повод этим самым людям и этим самым группировкам в украинской народной Раде, которые никак не образуют там никаких нужных коалиций и так далее, вот им повод сесть за стол и договориться. Потому что что-то такое там вот это законодательное безвластие, в этом смысле вы правы, затянулось. Может уже пора? Может уже пора чего-нибудь такое поработать? Если у них вот президент Ющенко выделывает что-то не то, что им не нравится, ну вперед, соберитесь уже. Сколько месяцев они уже сидят и обсуждают этот самый свой межфракционный баланс. Хватит. А Ющенко что, должен в это время замереть? Он должен что, уйти в отпуск? Или он должен лечь в ванну с жидким азотом? Не шевелиться что ли? Почему? Что, он не должен принимать никаких решений? Ему был задан вопрос, я так подозреваю, можно зайти в порт. Что он должен был ответить? Извините, я сейчас как-то вам ответить не могу, перезвоните, пожалуйста, позже. У меня сейчас народная Рада не работает, мне надо у нее спросить разрешение. Он взял эту инициативу на себя. И правильно сделал. Потому что он действующий президент. А Рада у них пока как-то собирающаяся действовать. Что теперь? Как быть?
Последний звонок, я так подозреваю. Ой, нет! Не получается никакого последнего звонка, потому что буквально несколько секунд осталось. Ну что, мы встретимся через неделю и продолжим все эти разговоры. Кто знает, может быть, через неделю мы уже будем знать имя нового генерального прокурора. И может быть, мы будем знать уже, какие еще грузинские товары нам запретили употреблять внутрь. Интересно вот, а хачапури запретят? Во многих булочных до сих пор, между прочим, продаются хачапури. Прямо так и написано – хачапури. Непорядок. Я бы на месте нашего врача санитарного заинтересовался бы – не подрывные ли это пирожки с сыром. Про сациви я вообще молчу. Я думаю, что пора ходить по квартирам и выяснять, не варит ли кто сациви, особенно из индейки - особенно вредная вещь. Счастливо вам. До следующей недели. Новости опять надвигаются.