Суть событий - 2005-09-09

09 сентября. ЭФИР С 21.00 ДО 22.00

"СУТЬ СОБЫТИЙ" с Сергеем Пархоменко

С. ПАРХОМЕНКО: Здравствуйте. 21 час и почти уже 6 минут. Это программа "Суть событий" на том самом месте, которое вам стало уже привычным, я надеюсь, за последние годы, никуда не переехала, никак не изменилась. Как обычно, номер эфирного пейджера 961-33-33 для абонента "Эхо Москвы", телефон прямого эфира 203-19-22. Во второй части программы будем с вами разговаривать. Как обычно, поначалу несколько событий недели.

Я считаю, что главное событие недели произошло сегодня, президент Путин доехал до Афона. Он это проделал с третьей попытки. На самом деле мы не знаем, что в душе его творится и что на самом деле это для него означает, но как-то люди понимающие наблюдали с трепетом за этой эпопеей, за стремлением Путина на Афон. Он дважды пытался туда попасть, дважды у него это не получалось по поразительным вполне погодным природным условиям. Один раз разыгралась буря, он не смог туда прилететь на вертолете. Потом он пытался плыть на лодке, и буря разыгралась такая, что утонул эфиопский патриарх, ни в чем не повинный, как-то случайно плывший в это же время в том же направлении. Ну а теперь с третьей попытки президент Путин туда добрался. Каждый раз это немножко комично выглядело, потому что для этого нужно было организовывать формальный рабочий визит в Грецию, и почему-то этот визит заворачивал сразу из Афин в Салоники. В общем, понятно, что президенту России нечего делать в Салониках. Это небольшой провинциальный греческий город, и что там ему с кем обсуждать - непонятно. Но Путину было важно попасть в это действительно священное место. Не знаю. Что он хотел там замолить, или отмолить, или попросить, или за что поблагодарить. Это в глубине и потемках его души навсегда останется, но будем надеяться, что душа президента в этом смысле нашла какое-то важное успокоение. Не знаю, можно ли так говорить, но что-то такое полезное для него случилось и, может быть, он станет относиться к жизни теперь как-то иначе. Я не шучу. Это действительно важно. Действительно, до тех пор, пока политическая система у нас в стране вот так вот висит на шее одного-единственного человека, и, собственно, все зависит от его настроения, от его работоспособности, от его каких-то суеверий, от его каких-то манер, от черт его характера, просто от состояния его нервной системы, очень много зависит. Да, очень много, слишком много. В этом проблема незрелой российской демократии на сегодня. Так вот, до тех пор пока это так, важно и это. Важны и взаимоотношения президента с Богом. Наш президент, он, в общем, непрерывно с Богом разговаривает, как начинает казаться, глядя на его поступки. Иногда свысока пытается это делать.

Из других событий, менее важных. Украина, конечно. Надо сказать, что радиослушатели, присылающие мне вопросы по Интернету, три четверти их так или иначе связаны с украинскими событиями.

Мне принесли записку, что умер Семен Левин. Умер Семен Левин. Замечательный, блистательный дизайнер, художник, лицо НТВ. Пришел Венедиктов. Он тоже хочет сказать два слова, пусть скажет Венедиктов два слова.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сеня великий был человек, и великим другом он был. Вы, наверное, знаете, Сеня - это зеленый шарик НТВ…

С. ПАРХОМЕНКО: Это то, как выглядит российское телевидение сегодня. Он задал такую планку, что за ним побежали все, и все с ним сражались много лет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Никто его не догнал. И он очень тяжело болел, последнее время лечился и здесь, и за рубежом. Вот он умер за рубежом. И, конечно, говорить какие-то банальные слова, это утрата для его жены Лили, это понятно, это утрата для его друзей и для нас, его друзей. Поверьте мне, это и утрата для вас. То, как выглядит телевидение сегодняшнее, я имею в виду оформление заставки.

С. ПАРХОМЕНКО: Российское телевидение никогда теперь не будет таким красивым, каким оно могло бы быть при Семене Левине. Будет каким-нибудь другим, может быть, тоже будет выглядеть ничего, но вот таким, каким оно могло бы быть с ним, не будет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Когда вы видите шарик, логотип "Эха Москвы", вспомните Сеню.

С. ПАРХОМЕНКО: Да, как-то очень неожиданно открылась дверь, вошел Венедиктов, принес записку. Действительно, это ужасная, ужасная для нас для всех утрата. Ладно, давайте попробуем дальше. Все-таки эфир есть эфир. Я думаю, что на "Эхе обязательно будет программа посвященная ему, и мы сможем еще поговорить подробно о нем и позвать разных людей, которые должны о нем говорить, а это три четверти российского телевидения сегодня. Я думаю, что никакой студии не хватит, чтобы их всех собрать.

Вернемся на Украину, к политике, к событиям этой недели. Один из слушателей, Дамир Хабибуллин из Санкт-Петербурга спрашивает у меня: "В связи с отставкой правительства Тимошенко и в преддверии парламентских выборов на Украине, может ли партия Тимошенко в противовес Ющенко выиграть выборы в парламент?" Знаете, я специально начал с этого вопроса, чтобы признаться, что я не большой специалист по тому, что происходит на Украине. Не знаю подробностей, и надо сказать, мало этим интересуюсь. Я все-таки очень сосредоточен на том, что происходит здесь, и не отношусь к большому числу моих коллег-журналистов - телевизионных, радийных, газетных, всяких - которые поехали сейчас на Украину в поисках чего-то такого утраченного здесь в России. В поисках свободы на самом деле, в поисках ситуации, в которой их профессия была бы лишена того тяжелого груза, под которым она существует последние несколько лет после того, как было проделано несколько очень жестоких операций, специально разработанных, придуманных и осуществленных хладнокровно и жестоко для того, чтобы посеять в этой профессии страх. Надо сказать, что не одна журналистика таким образом пострадала. Я вот сегодня участвовал на книжной ярмарке в пресс-конференции, посвященной выходу одной замечательной книжки, к счастью, я сам имел отношение к этому событию - а я уверен, что это событие - об этой книжке, кстати, утром сегодня говорили, книжка под названием "Выбирая свою историю", повествующая о некоторых развилках в истории России, замечательная такая книга для чтения для тех, кто любит, понимает российскую историю, а хочет понимать ее еще лучше. Так вот, меня спросили на этой пресс-конференции существует ли в книгоиздательском деле цензура и подверглась ли какому-то давлению, нажиму цензуры эта книга и эти авторы, и я, как издатель этой книги - книжка вышла в издательстве "Колибри", которым я командую последнее время - я ответил, и здесь могу повторить, и мне кажется, что это касается журналистики в первую очередь: цензура не цензура, а вот страх точно есть. Где-то, в каких-то отраслях несомненно есть и цензура. Несомненно есть цензура в телевизионных новостях. Просто прямая, лобовая цензура, ее много, она наглая такая. В нескольких больших газетах, конечно, есть цензура. А в основном есть страх. Одни люди боятся говорить или писать, другие боятся издавать или выпускать в эфир, третьи боятся распространять, если они, скажем, занимаются дистрибуцией газет, журналов, книг и так далее, а четвертые боятся читать, такой страх существует тоже. И вот многие поехали на Украину, как-то пытаясь вынырнуть из-под этого страха, и стали очень внимательно, много, подробно Украиной заниматься. Украина - важно, но все-таки Россия несомненно важнее.

И то, что происходит на Украине, прежде всего хочется рассматривать с российской точки зрения, сравнивая это с Россией, пытаясь понять, а как бы это могло бы быть в России или не могло бы быть в России, как здесь существуют параллели. Вот что касается украинского кризиса, я сказал бы так: в украинском кризисе нет совершенно ничего страшного, абсолютно ничего трагического, из ряда вон выходящего, катастрофического и светклиномсходящегося, потому что там есть фигура действительно, реально, на самом деле облеченная народным доверием. Фигура президента, который твердо стоит на могучем народном доверии, на поддержке избирателей, на поддержке большой массы избирателей. В этой ситуации он много чего может себе позволить, и ему, что называется, ничего за это не будет, и стране от этого будет только лучше. Пока будет как-то утрясаться, усовершенствоваться. Иногда да, в таких формах, в форме политического кризиса. Вообще отставка правительства - я тут как-то раз говорил про это - это классическое в политике стандартное положение. Вот в футболе есть стандартное положение, когда пробивают угловой, предположим. Нужно отдельно тренироваться, отдельно хорошие команды проводят долгие часы в тренировках вот этих стандартных положений или с штрафных каких-то более или менее типичных точек. Вот в политике стандартное положение - это отставка правительства. Ну, принято называть это политическом кризисом или правительственным кризисом. Можно вкладывать, можно не вкладывать какие-то драматические нотки в это словосочетание, можно дрожать голосом, а можно произносить это совершенно спокойно. Ну да, отставка правительства. Вопрос в том - кто отставляет и что у отставляющего за спиной, он как-то на что сам опирается, он какие локти чувствует рядом? Мне нынешняя ситуация в какой-то мере напоминает 92-й год, когда - ужас-ужас, кошмар-кошмар, горе-горе, катастрофа - Борис Ельцин отставил Бурбулиса. Был государственный секретарь Бурбулис. Фактически он был во главе правительства. Я, будучи журналистом, даже пару раз попадал в такие команды журналистов, которые отправлялись по местам его, Бурбулиса, официальных визитов. Помню, в Скандинавию мы ездили, в Швецию, Финляндию - ну, его абсолютно принимали как главу правительству, вот по этому статусу, весь церемониал был такой. Ну, отставили. Ну и что? И кому чего от этого стало? Потому что в этот момент в 92-м году Ельцин был так заякорен как-то в российской политике, так все было серьезно, что от этой отставки он даже не покачнулся.

Конечно, Тимошенко и группа людей вокруг Тимошенко - это вам не Бурбулис, это посерьезнее будет. Один мой хороший знакомый, человек. Хорошо понимающий в политике сегодня, посоветовал мне сравнивать это, скорее, с Сосковцом и Коржаковым. Ну, да, тоже, в общем, кое-какие параллели здесь, конечно, есть. Пожалуй, это довольно остроумное сравнение, я им сейчас воспользуюсь. Вот вспомните, как это выглядело в 92-м году, когда происходила отставка влиятельного чиновника Бурбулиса? Да никак. Отставили, через три дня забыли как-то, реформировали правительство, поменяли конфигурацию, все поехало дальше. Как это было в 96-м году. Когда все очень шаталось? Очень-очень, все было неясно, нестабильно, непонятно. А почему неясно, нестабильно? Потому что действующий президент Ельцин участвовал в выборах с ничтожным рейтингом. Потом он стал подниматься, и сделался, во всяком случае, весьма значительным. По официальной версии, которой я вполне склонен доверять, он выиграл эти выборы. Есть достаточное количество людей, которые утверждают, что результат был тогда подтасован. Я не думал на основании тех сведений, которые от тех времен у меня сохранились, я тогда был активно действующим политическим обозревателем и главой журнала. Так что информации у меня было тогда много и из первых рук. Так вот тогда эта отставка была очень драматичным занятием. Даже не премьер-министра отставляли, а одного из его заместителей, каковым был Сосковец в то время. Подумаешь там, начальника президентской охраны. Вот так и тут, до тех пор, пока опора есть, основа есть - ничего страшного. Ну да, ну, правительственный кризис, ну и что? Более того, на Украине в результате того, что здесь иногда с восторгом, а иногда с отвращением, а иногда с пренебрежением называют "оранжевой революцией", на Украине установился, действительно установился, режим народовластия, его можно так назвать. Он сколько-то времени просуществует. Он, наверное, потом в связи с тем, что украинская демократия тоже очень незрелая, нетвердая, ненадежная, он, наверное, переродится и развалится. Развалится в том смысле, что все меньше и меньше будет ориентироваться на избирателей, но пока это еще не так. Так вот во время выборов я очень много получал разными способами - вот с помощью пейджера, и по Интернету, и так, и сяк - всякие ядовитые заявления слушателей и особенно в первые дни уже собственно правления Ющенко и его правительства во главе с Юлией Тимошенко: "Ну что, как тебе, нравится? Смотри, вот ты его тут как-то поддерживал, агитировал за него…" Во-первых, я никого не поддерживал, ни за кого не агитировал. Я агитировал за выборы на Украине. Вот я за это переживал, за это я болел, болею до сих пор. Но что важно? Важно то, что вот, Тимошенко на премьерском посту показала себя очень странно, это факт. Принялась делить бабки активнейшим образом. Принялась отбирать. Принялась гнать чужих, звать своих. И вот сейчас в форме этого самого правительственного кризиса ее настигло некоторое возмездие за это. Совершенно не исключено, что завтра окажется, что Ющенко тоже как-то недостаточно изящен. Ну и что? Значит, его сменят. Вот в ситуации, которая сложилась после выигрыша Ющенко, это возможно.

Когда политик доказывает свою профессиональную непригодность, свою негодность к делу, которое он делает, он может быть сменен в результате демократической процедуры, в результате импичмента, в результате кризиса такого вот легального, формального кризиса, правительственного, парламентского, как угодно еще. Ситуация, которая сложилась бы, если бы все прошло тихо, гладко и чудесно с победной Януковича за счет чудовищных подтасовок на выборах, за счет просто украденных выборов, если не было бы вот этой волны, назовите ее оранжевой, какой хотите, это не было бы возможно в принципе. Вот там чиновник сидит, потому что он сидит, потому что он чиновник. И он появился вопреки воле избирателей, и никакая воля избирателей не может его оттуда сковырнуть, он вообще вне и отдельно, он сам по себе. Так что меня эта украинская ситуация совершенно не пугает, совершенно не разочаровывает, я как-то ничего не ставил на правительство Тимошенко. Много раз здесь, в эфире высказывал серьезные сомнения в ее разного рода качествах. Мне даже передавали, что она как-то очень обижалась, правда, смешным образом. Она обиделась однажды ужасно, обиделась на то, что я назвал эту ее знаменитую прическу "халой". Ну, вот сейчас, постфактум могу поклясться госпоже Тимошенко, что не хотел ее обидеть, но моя бабушка называла эту прическу "халой", у нас в семье она так называется. Так что я совершенно не имел этого ввиду, пожалуйста, не обижайтесь на меня хоть за это. А вот за то, что я скажу, что ваше, госпожа Тимошенко, пребывание на премьерском посту по меньшей мере на сегодняшний день завершилось, прямо скажем, бесславно, ну, это я скажу можете обижаться сколько хотите, но я действительно так полагаю, потому что большая часть вашей энергии была потрачена на дележ. Президент не должен делить, премьер-министр не должен делить и премьер-министр не должен втягивать президента в дележ. Я думаю, вам там, на Украине, было чем заняться еще, чем-то более полезным для вашей страны и будущего вашей страны.

Вплотную ко всей этой украинской истории примыкает газопровод. Все помнят, правда, что российско-украинские отношения, они как-то очень загазованы. Там много очень газовой тематики, история про газовый транзит. Но география есть география, отменить ее невозможно. Украина лежит на пути российского газа в Европу. Трубы пролегают через ее территорию, так же, как другие ветки через территорию Белоруссии. Ну и те, и другие, Украина и Белоруссия, как-то, в общем, не прочь сделать себе небольшую такую газоотводную трубочку, что бы это ни означало. Вот. Ну и отводят немножечко газу, а потом как-то выясняется, а что это "они у нас тырят" - цитата из президента Российской Федерации господина Путина - очень метко выразился, действительно, тырят. Ну и всякие истории с тарифами там происходят и прочее. Вот предложено решение, радикальное вроде как: обойти и Украину, и Белоруссию новым газопроводом по дну Балтики сразу в Германию. Ну и вот как-то нет газопровода - нет проблем. И мы наконец уже, без всякого транзита попадаем прямо в Европу, и никто не будет на нас паразитировать, ни с кем не надо будет договариваться, все будет свободно, легко, понятно. У меня, правда, возникает один вопрос. Я ответ на него не знаю, но я хотел бы этот вопрос как-то повесить. А что, у нас Германия весь наш экспортный газ потребляет? По-моему, нет. Я вот тут разговаривал с одним очень знающим человеком, он мне называл некоторые цифры, там что-то такое типа 1,7 нашего экспортного газа предназначено для Германии. А остальное - в другие страны. Это что такое? Это значит опять транзит, только теперь через Германию? Ну, я надеюсь, что немцы у нас не будут красть, просто красть, как это делают другие режимы восточноевропейские, и не будут нудить, и не будут занудствовать, но инструменты давления они несомненно получат тоже. То есть мы таким образом, принимая это решение, закладываемся, что называется, на то, что нам предстоит вечная дружба, взаимопонимание и нежные отношения с Германией, и никогда не наладить ничего подобного с Украиной. Мы как-то с Германией теперь будем заведомо лучшими друзьями, чем с Украиной, считаем мы. Знаете, такое решение можно принять только от раздражения. От того, что нам до такой степени противна эта их "оранжевая революция" и этот оранжевообразный президент, который в результате нее получился, что назло маме отрежем себе уши, пойдем кругом Украины как-то в Германию, а там будь что будет. Завтра канцлер сменится, а завтра у нас президент окажется - не дай Бог, вдруг, страшно подумать, но мало ли - вдруг окажется другой президент, не этот, и он будет не по-немецки разговаривать, а по-итальянски или по-испански. И в прошлом у него будет не резидентская работа в ГДР, а резидентская работа в Западной Сахаре. Ну и что мы будем с этим делать? Как-то окажется, что мы уже не лучшие друзья с Германией? А газ уже идет туда. И что? И как? А деньги, которые идут на строительство этого газопровода, они из чего будут взяты, как вы думаете? Из Стабилизационного фонда? Они будут взяты из этих самых газовых тарифов. И таким образом ровно вернутся и улягутся обратно на плечи потребителей этого самого газа. Так что история непростая, и тут есть о чем поговорить, есть о чем подумать, есть что проанализировать. Правда? Давайте подумаем минут несколько, пока новости, а после новостей вернемся и, главным образом, по телефону станем разговаривать.

НОВОСТИ

С. ПАРХОМЕНКО: 21 час 35 минут. Это продолжение программы "Суть событий". Про Семена Левина я все-таки еще, весть о смерти которого сегодня настигла прямо по ходу этого эфира. Как-то все сконцентрировались на этом шарике, вот, он шарик придумал. Ну да, действительно, шарик гениальная идея, совершенно блистательная, но я просто хотел уточнить, что когда мы говорим о телевизионном дизайнере - вот он придумал шарик, придумал эмблему ту и логотип этот - это же ведь означает, что он придумал всю как бы одежду телеканала. Вот все, что между передачами крутится, вертится, рекламные вставки, заставки, паузы, часы, буквы, шрифты, манера подачи титров, имен - вот все, весь дизайн канала, все, как он сделан, придуман, визуально решен, вот это все должен делать телевизионный дизайнер, и все это у нас было, надо сказать, довольно кустарным, на таком, хилом, уровне, а Семен Левин придумал эту индустрию, создал студию, с абсолютно непререкаемым авторитетом и блестящим мастерством работавшую, и делал канал за каналом, выигрывал приз за призом, как-то выдавал одну идею за другой. И сделал лицо, зрелище нашего телевидения, вот такое, как вы его видите сегодня, каким вы его видели, потому что многие из его работ уже не существуют. Каналы имеют обыкновение время от времени менять эту самую свою оболочку. Ну, приходит новый сезон, давайте чего-нибудь новенькое. А, давайте. Когда есть Левин, знаете, легко - заказали и через месяц получили готовое. Так что многих его работ вы не видите сейчас, потому что они давно сменились другими. Была знаменитая одежда для ТВ-6, такая оранжевая, странная, такая механистическая. Много чего было им придумано, и каждый раз, как-то обмирая, наверное, на все мы смотрели. Последнее его увлечение было - такое компьютерное кино, такие компьютерные спецэффекты, он пытался здесь построить - организовать я имею в виду, не из камней построить, а из людей, из специальной техники и дизайнерского умения - студию, которая могла бы соперничать с Dream Works Спилберговской знаменитой, которая всякие супер-пупер киноэффекты умеет делать. Ну, собственно, один фильм они успели сделать так, по-серьезному. "Конвой PQ-17", помните, был такой сериал небольшой. Поразительный совершенно по своему изобразительному ряду, с самолетами и подводными лодками, крейсерами, стрельбой, катерами и так далее. Вот это все было сделано компьютерным способом. Ничего этого, ни одной железяки не было в реальности поставлено перед камерой. Это все сделано мастерством дизайнера. Кто видел, вспомните, как это было сделано. Очень, очень жалко, очень. Хотя, признаться, мы как-то давно вынуждены были этого ждать, потому что он тяжело болел и лечился за границей уже несколько лет, крайне трудно ему приходилось.

Вернемся к разговорам таким, текущим. Про газопровод. "Через Германию газ идет во всю Западную Европу. Это больше 1,7. Канцлер сменится, а газ будет нужен все равно", - Михаил пишет. Ну да, конечно, я про это и говорил, он через Германию идет, это значит, что транзит сохраняется, только теперь транзит не через то, а через это. А с другой стороны, вот мне пишет Виктор: "Был у нас один газопровод, а станет два, один через туды, другой через сюды". Виктор, ну, верно, да, в общем, тоже правильное соображение. Я совершенно не пытаюсь как-то угрюмо сказать, что кошмар, беда, зачем, что наделали. Нет, я просто к тому, что это неоднозначная вещь. Вообще, экономика вещь сложная, международная экономика вещь очень сложная. Нельзя просто как-то, вскидывая кулак над головой с криком "Yes!", что вот, у нас теперь будет газопровод, все, все, как-то, раздайся, грязь, мы сейчас все решим. Это сложная история, в ней много есть всяких тонкостей, в том числе и таких, что транзит через Германию тоже транзит.

Что еще из тем? Наверное, нам нужно американскую эпопею трагическую тоже упомянуть, этот самый ураган "Катрина", замечательный город, как говорят те, кто в нем был, Новый Орлеан, ну и, в общем, некоторую оторопь, которая нас всех взяла, когда мы увидели, что вот это могучее, огромное и такое блистательное, как представлялась многим сама механика, устройство американского государства, мы как-то в кино смотрим, как работает полиция, как действует "911", пожарные, как у них все это как-то слаженно, как-то точно, с таким каким-то профессионализмом, и такой провал - бум! Что это означает? Растренировались. Знаете, как-то вспоминаются старые-старые разговоры о том, что бушеввская администрация избалована войной. Она привыкла управлять страной в состоянии войны. Ведь 9 сентября случилось очень быстро после прихода Буша и его администрации к власти. Они привыкли существовать в состоянии воюющего, управлять воюющим государством, и это состояние войны списывает многие их ошибки. "Ну да, вот мы, у нас сейчас такой сложный момент, мы сейчас вынуждены отменять демократические процедуры, сокращать гарантии прав, ну да, потому что война, нам очень трудно, вы, пожалуйста, нам все сочувствуйте" - это растренировывает. Ну, мы любое событие с вами должны рассматривать через российскую призму - это в чем-то схоже с тем, что происходит в России с российским правительством, которое существует в условиях войны, которая в значительной степени эту войну подогревает, стимулирует, не дает ей закончиться, а в свое время, по всей видимости, активным образом способствовало тому, чтобы этот костер как-то разгорелся опять, и потому, что это помогает на выборах, и потому, что это помогает между выборами, потому что очень многое можно на это списать. Можно сказать "ну, ребята, чего вы хотите, у нас вон чего, мы с мировым терроризмом тут вот, перестаньте приставать к нам, отцепитесь от нас со своими дурацкими требованиями, оставьте их для мирного времени". Так же ровно и с американской администрацией произошло. И в этой ситуации они, конечно, провалились. Но вы знаете, я как-то за них не беспокоюсь, за американцев. Опять-таки, потому что всем будет воздаваться по заслугам. Придут выборы, ближайшие, и вот они получат. Им достанется сполна за то, что один не вышел из отпуска, другой ахинею нес в телевизоре, третий чего-то врал в этом самом телевизоре, кто-то не распорядился, кто-то не доехал, кто-то не успел, кто-то не сообразил, кто-то пожалел, кто-то поленился. Ах, как они получат. ОТ кого они получат? От избирателя своего получат. Им не простят ничего. Я думаю, что этот кризис в Новом Орлеане, кризис "Катрины" будет вспоминаться в политическом смысле многие месяцы и годы еще, и я не думаю, что администрация Буша когда-нибудь сможет смыть с себя это позорное пятно. Это действительно позорное пятно. Хотя, конечно, то, что там произошло - многие факторы сошлись вместе. Действительно чудовищный такой напор стихии, причем как-то сильно не повезло, потому что этот город расположен почти на острове, окруженный водой, окруженный такой лагуной. Вот ровно в нужном направлении задул этот кошмарный ветер, пошла волна и вот ровно так, чтобы максимальными были эти разрушения, и смыло эту дамбу. Там, надо сказать, очень специфическое население в значительной степени, очень бедное, очень черное. Для Америки это до сих пор большая проблема - вот такие островки с огромным преобладанием малообеспеченного афро-американского, как это называется, населения. Там большие социальные проблемы, колоссальная преступность, огромная, по сравнению со всей остальной страной, безработица, масса людей, которые ничему не учились, в полудиком состоянии, им абсолютно нечем заняться, которые находятся в жесточайшем конфликте с собственными местными властями и с полицией, что называется, на ножах и готовы этим воспользоваться в любую секунду. В общем, все сошлось вместе. Но это не извиняет политиков. И политики будут за это жестоко расплачиваться в политическом смысле, я нисколько в этом не сомневаюсь. И я считаю, что это правильно. И это важный эффект демократического устройства Америки.

203-19-22 телефон прямого эфира, мы как-то про него совершенно забыли, давайте вспомним, он существует, он работает, люди по нему звонят, и я с удовольствием с этими людьми поговорю, и вы, я думаю, тоже с удовольствием их послушаете здесь, в прямом эфире. 203-19-22, это программа "Суть событий", никаких фильтров, никакой цензуры, ничего, набирайте, звоните, попадайте прямо вот сюда. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Я Сергей Павлович, звоню из Москвы. Много интересных тем, я благодарю вас. Я хотел бы остановиться на Украине, я все-таки считаю, что вот эта смена руководства, она отчасти созвучна, можно со мной не согласиться, с ХХ съездом КПСС, потому что все-таки согласитесь, многие люди, молодые люди, искренне верили в то, что наконец к власти пришла ответственная команда, которая так или иначе, несмотря на предварительные трудности проведения реформ, по крайней мере не повторит тех же самых шагов, которые были свойственны команде предыдущей, если верить разного рода политическим оценкам. И сейчас, видите, даже один год команда на отработала и вскрываются такие тяжелые язвы, я думаю, что действительно, даже на радио "Свобода" была передача, говорили, что, наверное, пыл такой оранжевый начинает угасать.

С. ПАРХОМЕНКО: Конечно, пыл начинает угасать, на одном пыле же существовать долго невозможно, но много времени они потеряли, это жалко, конечно. Вот это правительство Тимошенко потратило много самого льготного, самого сладкого политического времени, вот этого самого медового месяца, которым обычно называют период между триумфальной победой на выборах политика и тем моментом, когда в нем начинают неизбежно разочаровываться. Они профукали это время, конечно.

СЛУШАТЕЛЬ: Я даже могу с вами согласиться, в том, что идет новый раздел собственности, той же самой копилки, но даже не это, может быть, самое страшное, а самое страшное то, что за 11 или 9 месяцев, смотря от чего считать, копилка стала скуднее, даже тот же тяжелый кредит от Германии, от германских банков, который все-таки не привел к ожидаемому улучшению экономического положения на Украине, подкосила инфляция. Сегодня по "Свободе" сказали, что с 14% за 7 месяцев прошлого года, рост в этом году за те же 7 месяцев составил всего 3,8%.

С. ПАРХОМЕНКО: Спасибо, Сергей, спасибо. Хорошее соображение, но, знаете, я все-таки помнил бы, что чрезвычайно важно для украинской ситуации одно обстоятельство: инициатива по-прежнему в руках украинского избирателя. Ключ от власти по-прежнему у избирателя. И слова, присутствующие, между прочим, в российской Конституции тоже, "единственным источником суверенитета является народ", сходные слова есть и в украинской Конституции, насколько я знаю, эти слова по-прежнему справедливы и сейчас справедливы особенно. Действительно, любой из украинских политиков после того, что произошло во время этой самой "оранжевой революции" понимает, что, что называется, все под Богом ходим, только Бог в данном случае это избиратель. Захотят - сметут, и ничто не спасет. Это важно. В этой ситуации у Ющенко развязаны руки, инициатива принадлежит ему, у него есть выбор, лучшие специалисты на Украине хотят с ним работать, потому что для непопулярного политика, слабого, не опирающегося на реальную социальную поддержку - есть еще и эта проблема - к нему не хотят близко подходить, он оказывается в таком карантине, как зачумленный, серьезные специалисты не хотят с ним работать, а, значит, собираются и жулики. На Украине это не так. На Украине работать с президентом по-прежнему важно, престижно, нужно для всякого человека, который хочет себя показать и хочет себя реализовать, а значит какое-то время все еще будет хорошо, а там посмотрим, могут продуть и это постепенно. 203-19-22. Алло, слушаю вас?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, я хотел бы спросить у вас, что все-таки происходит на Ren-TV? По-моему, там как-то обостряется ситуация. Меня зовут Александр.

С. ПАРХОМЕНКО: Вы знаете, здесь бывает Ольга Романова, как я понимаю, регулярно, так что вам проще всего и правильнее всего спросить у нее. А так, на сторонний, наблюдательский взгляд, Ren-TV, во-первых, стало таким престижным активом после того, как часть акций купил очень влиятельный, очень авторитетный и очень престижный канал RTL, многие хотят иметь с ним дело, это как-то стало важным. Знаете, как в нефтяном деле ТНК, которая сумела стать партнером BP, помимо того, что это просто была выгодная сделка, но еще это, конечно, колоссальный рост престижа для владельцев ТНК. Так и тут - оказаться связанным с RTL одной веревочкой, это чрезвычайно важно, а, кроме того, это некоторые гарантии, потому что, конечно, медийный бизнес российский подорван, чтоб не сказать раздавлен, властью, о чем мы много раз говорили и здесь нужны какие-то дополнительные гарантии, чтобы не бояться вкладывать в это деньги, а он, в общем, понятно, что поскольку в стране довольно много денег в связи с нефтью, а значит много товаров, а значит много рекламы, и он становится достаточно привлекательным, но в него идти боятся. Я хорошо помню - я думаю, никто на меня не обидится, если я раскрою этот секрет - как я однажды на приеме в одном западном посольстве разговорился с господином Мордашевым, крупнейшим акционером Северстали, и из таких вполне светских соображений повел с ним разговор о газетном деле, об информации, о медийном бизнесе и так далее, он на меня посмотрел как на больного и сказал "знаешь что, на фиг, на фиг, ноги моей, - сказал он, - там не будет, близко не подойду". Сделал такое страшное лицо, что я понял, что лучше не продолжать этот разговор. Ну, видите, а с RTL-то не "на фиг, на фиг", а можно. Почему? Потому что лишние гарантии. Потому что все-таки есть шансы, что позориться не захотят. Так что там обострение связано еще и с тем, что просто стало много желающих на эти акции, ну и, кроме того, конечно, как всегда, роль семьи Лисневских, основателей и создателей этого канала, там чрезвычайно велика, они продолжают какую-то сложную важную игру. С одной стороны, они вроде перестали быть владельцами канала, с другой стороны, они не хотят, я их хорошо понимаю, утратить связь с этим своим детищем, и вот они как-то по-прежнему там, играют достаточно важную роль в этом во всем. В общем, это канал последний, сумевший сохранить, по меньшей мере, имидж независимого в своей информации прежде всего, я говорю об их информационной политике, их информационной линейке, их информационных программах. Хотя люди, которые связаны с этим каналом, говорят о том, что вирус страха очень сильно поразил и эту команду, и достаточно часто стала возникать парадоксальная ситуация, когда, скажем, руководители программ пытаются добиться от рядовых сотрудников большей смелости, большей откровенности, большего профессионализма, а те боятся, сами, говорят "отстаньте от нас, вы знаменитые, великие, вас отсюда уволят, в другое место работы возьмут, а нам детей кормить, не губите нас, не пойдем снимать этот сюжет". Вот такие там коллизии сегодня случаются, насколько я знаю, и это, конечно, очень печально. 203-19-22. Алло? СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Павел из Казани. Скажите, вы говорите сметут на Украине. А чего у нас в России не сметают? Как-то вы, по-моему, немножечко не того.

С. ПАРХОМЕНКО: Что это я немножечко не того? Я как раз совершенно того. Это вы, такое впечатление, немножечко не того. Значит, время еще не пришло.

СЛУШАТЕЛЬ: А вот у нас, говорят, такой нехороший президент, а его чего-то как-то не сметают.

С. ПАРХОМЕНКО: Ну он же вам нравится. Вы почему его не сметаете?

СЛУШАТЕЛЬ: Да я-то за него не голосую, а другие, наверное, все-таки.

С. ПАРХОМЕНКО: Мало вас, нас, нас, вас. Таких вот мало, значит.

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, но вы про украинцев, кто же там сметет? И что, у него нет таких же рычагов, как у нашего Владимира Владимировича?

С. ПАРХОМЕНКО: Нет, таких нет, таких рычагов нет по многим причинам.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, он способ найдет, он научится, он же умный.

С. ПАРХОМЕНКО: Так вот, знаете, может, именно потому, что умный, поэтому и нет. Потому что, знаете, вот у кого есть рычаги, того однажды и находят этими рычагами пропоротого насквозь, на эти рычаги надетого. Вопрос же еще и в перспективе. Вопрос в том, что в коротком прогнозе, что в среднесрочном, а что - в долгосрочном. Есть еще исторический разрез у этого у всего. Нельзя напрямую сравнивать ситуацию украинскую и ситуацию российскую. Нельзя сравнивать ценности, которые есть у этих людей. Нельзя сравнивать обстоятельства, при которых они пришли к власти, и то, на что они пошли для того, чтобы придти к власти, один и другой. Они разными воспользовались методами. Они, их советники, люди, которые им помогали, люди, которые дергали их за веревочки. В одной стране для этого начали войну, для того, чтобы выиграть выборы. А в другой стране - мирную демонстрацию в центре большого города, в которой никто не пострадал, в которой только песни пели. Эти песни, конечно, были отвратительны для многих, ноя предпочитаю песни, а не войну. Так что по-разному это все выглядело, нельзя уж так сравнивать совсем. 203-19-22. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Добрый вечер. Меня зовут Тамара Александровна. У меня вопрос не о политике. Могу я просто узнать ваше мнение?

С. ПАРХОМЕНКО: Мое мнение? Пожалуйста. А по какому поводу?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Я хотела просто поговорить о поведении молодых людей в метро, в частности.

С. ПАРХОМЕНКО: Ну что мы с вами будем здесь морализаторствовать или морализировать, так правильно по-русски это звучит. Я думаю, что мы с вами примерно одно и то же думаем про поведение молодых людей в метро. Молодые люди в метро должны себя лучше. Чем же я могу вас здесь утешить? Спасибо. Знаете, времени совсем не остается у нас на такие общие разговоры. Очень грустный получился вечер как-то. Про что бы я ни говорил, я все думаю про эту весть, и про записку, которая передо мной лежит. Давайте, все, кто с ним был знаком, кто с ним не был знаком, будем помнить про Семена Левина.