Суть событий - 2005-06-24

С.ПАРХОМЕНКО –21 час и 7 минут, пятница. Добрый вечер! Я - Сергей Пархоменко, это - программа «Суть событий». Как всегда в это время мы встречаемся с вами, чтобы поговорить про политику и не только про нее, поговорить про события недели и сегодняшнего дня. Слава Богу, погода восстановилась, Слава Богу, опять правильные как-то люди едут в правильном направлении, т.е. на дачу, и счастливо им туда доехать. Надеюсь, что этот час скрасит им одиночество, проведенное в автомобильной пробке на выезде из Москвы, ну, а те, кто пока еще не едет, завидуйте тем, кто едет. Я, например, вот очень завидую, сидя здесь в этой душной Москве. Наталья Селиванова помогает мне на этой неделе. Ну, что, пока вы как-то раскачиваетесь, чтобы воспользоваться пейджером: 961-33-33 для абонента «Эхо Москвы», он работает. Вот уже работает и я именно с его помощью думаю принять от вас какие-нибудь вопросы, соображения, пожелания, мнения и сообщения, которые помогли бы мне правильным образом построить сегодняшнюю передачу. Во второй половине программы как всегда мы включим телефон 203-19-22, и станем при помощи этого телефона обмениваться опытом, чуть не сказал я. Ну да, опытом тоже будем обмениваться. Ну, во всяком случае, мнениями будем обмениваться несомненно. Вот. Давайте с вами подумаем, про что следует говорить на этой неделе. Ну, из политики, из политических каких-то событий последнего времени, конечно, чрезвычайно любопытно, хотя очень просто, на самом деле, расшифровывается все, что связано с очередной, как бы это сказать? Не с очередной реформой, какая уж тут реформа? Очередным шагом в направлении изведения под корень российского избирательного законодательства. Все меньше и меньше выборов, все меньше и меньше конституционных прав, предоставленных гражданам, вообще-то, основным законом нашей страны: свободно избирать и быть свободно избранными. Так вот, все меньше и меньше таких прав и гарантий таких прав оставляют гражданам России российские же законодатели. Вот сделан очередной такой шаг на этой неделе. Еще более ужесточено избирательное законодательство. Ужесточения происходят все в одном и том же направлении, в направлении создания в России однопартийной системы, которая собирала бы все, связанные с выборами административные возможности в руках исполнительной власти. По существу, речь идет о том, чтобы постепенно разобраться, собственно, с основой всякого демократического строя, с разделением властей, с тем, что всякое государство стоит и устойчивость его гарантируется тем, что есть самостоятельно существующая законодательная власть, самостоятельно существующая исполнительная, самостоятельно существующая судебная. Ну вот, законодательная власть последовательно проигрывает свое соперничество исполнительной, администрация президента берет в руки все, что связано с формированием российского законодательства и с формированием российских представительных органов. Надо, кстати, заметить, что по конституции президент страны не является главой исполнительной власти. Он представляет собой такой отдельный самостоятельный элемент этой самой властной системы. Ну, с этим более или менее закончено еще несколько лет тому назад, когда премьер-министры в России сделались фигурами совершенно марионеточными, не имеющими собственного мнения. Ну, вот как-то нынешний состав правительства, он как раз очень хорошо демонстрирует такую схему, такое понимание устройства государственной власти, когда премьер-министр – фигура, от которой требуется только одно: исполнительность, покорность, надежность, отсутствие собственной индивидуальности, отсутствие собственных амбиций. Ну, вот такой «сторож месту моему», будущему моему месту. Я думаю, что вот так воспринимает это дело президент. Вот. В связи с этим, конечно, чрезвычайно любопытна история с одной из принятых к законодательству поправок. Я напомню, что среди прочего там есть поправка, поднимающая барьер для проникновения партийных списков в законодательные органы на местном уровне до, по меньшей мере, 10%. Вот. Там довольно существенные изменения во взаимоотношениях между партиями, так называемыми «парламентскими», т.е. теми, кто уже представлены в парламенте, и так называемыми «непарламентскими», т.е. теми, которые пытаются добиться представительства в парламенте. Так вот, их взаимоотношение с прессой, с государственными средствами массовой информации радикальным образом изменяют в связи с этими поправками. Надо сказать, что за последние годы в России стало очень много государственных средств массовой информации, в частности все телевизионное вещание фактически перешло под прямой контроль государства, за исключением, может быть, нескольких случайно сохранившихся региональных телекомпаний, которые, в общем, которым все тяжелее и тяжелее, все труднее и труднее существовать. Ну так вот. Помимо вот всех этих поправок, связанных с представительными выборами, выборами в парламент федеральный и парламенты региональные, чрезвычайно интересная поправка также обсуждалась, которая может существенным образом повлиять на будущую борьбу за президентское кресло. Найдена дыра в законодательстве, которая позволяет трактовать имеющиеся конституционные нормы таким образом, что вот если действующий президент досрочно оставит свой пост по тем или иным причинам, будут объявлены досрочные выборы, потом эти выборы как-нибудь от чего-нибудь не состоятся, там, явки какой-нибудь не хватит или будут нарушены какие-нибудь правила. Или, например, они будут оспорены уже после завершения, например, в связи с тем, что один из кандидатов грубо нарушит избирательное законодательство. А мы с вами понимаем, что, может быть, и намеренное нарушение избирательного законодательства, которое вскроется после того, как выборы завершены. Тогда эти выборы можно будет аннулировать, объявить несостоявшимися, и в этой ситуации как-то игры начинаются вроде с чистого листа, с чистой доски, и президент, который по конституции не имеет права больше избираться, поскольку уже дважды был, на протяжении двух сроков выполнял эти обязанности, он как-то амнистируется от этих самых двух сроков и ему предоставляется возможность выставить свою кандидатуру в третий раз. Ну, что же, нельзя не заметить определенного изящества в трактовках закона, которое демонстрируют те, кто консультируют с юридической точки зрения администрацию президента. Я примерно представляю себе, кто это может быть. Есть несколько, надо сказать, что очень хороших специалистов, умеющих найти лазейку и умеющих очень изящно и точно обойтись с законодательными нормами. Вот мы видим их искусство, но помимо буквы закона существует еще некий дух конституции, существует то, что мы многократно здесь в наших с вами разговорах называли «презумпцией разумности законодателя». Когда, Законодатель, вот Законодатель – с большой буквы «З», некто, кто создавал российскую конституцию и кого мы обязаны теперь уважать постольку, поскольку российская конституция является высшим законодательным актом в России. Так вот, когда Законодатель писал «два срока», он имел виду «два срока». И всякая попытка надуть этого самого Законодателя, всякая попытка сделать вид, что Законодатель не соображал, что писал, всякая попытка обвести вокруг пальца вот ясно, совершенно отчетливо выраженную конституционную норму, это попытка есть ни что иное как поставить под сомнение, под вопрос одну из важнейших основ российского конституционного строя. Среди таких основ имеется и право граждан менять свою власть регулярно, естественно, спокойно постольку, поскольку собственно демократический строй придуман людьми для того, чтобы ничто не было бы в нем вечно, ничто не пребывало бы у власти бесконечно, а значит, бесконтрольно; ничто и никто не был бы до такой степени уверен в своем завтрашнем дне, чтобы начать презирать интересы избирателей. Вот примерно, чтобы не происходило то самое, что происходит сегодня с российской властью, которая все дальше отделяется от того, что составляет, собственно, суть, желание избирателя, направленных в государственную власть. Вот это чрезвычайно важное, на самом деле, событие, которое в целом находится совершенно в русле наших с вами многократно высказанных здесь предположений о том, что чем ближе к концу очередного президентского срока, тем больше мандража у тех, кто находится сегодня у власти, тем как-то более ожесточенно они относятся к своим соперникам и тем больше страха перед тем, в общем-то, неизбежным моментом, когда придется с этой властью расстаться и передать ее кому-то другому. Как справедливо было замечено как-то Виктором Шендеровичем, президент Путин, к сожалению, не может себе позволить выйти пешком из Спасских ворот к концу своего президентского срока не потому, что его там ждет некоторое количество огорченных его поведением олигархов, но а потому, например, что его там ждет весь чеченский народ в полном составе. А еще его там ждут всякие бесланские матери. А еще его там ждут родители погибших военнослужащих и моряков, утонувших на подводных лодках, ну, и разные прочие другие люди ждут его. И вот как-то жертвы, точнее, близкие люди тех, кто был задушен газом в театральном центре на Дубровке тоже, я думаю, очень поинтересуются дальнейшее судьбой президента после того, как он перестанет исполнять эти обязанности. Так что, кончено, и у самого президента, и у людей, которые его окружают, которые ему советуют, они как-то как все более острые и все более личные проблемы воспринимают приближение этого самого часа, когда придется оставить кремлевские кабинеты. Ну, и разумеется, много здесь возникает всяких идей и всяких затей. «Сергей, - вот тем временем нападало как-то на пейджер довольно много всякого, - как Вы думаете, разборки в правительстве – это к чему? Кого-то снимут или мы продолжим наблюдать Фрадкова в странном ракурсе?» Ну, понимаете, Фрадков ведь не для того находится в премьерском кресле, чтобы что-нибудь там делать. Например, принимать какие-нибудь решения, проводить какие-нибудь программы, осуществлять какую-нибудь политику. Он сторожит президентское… президентское – видите, какая оговорка чудесная! Премьерское кресло, сторожит его для президента, я в этом совершенно убежден. Ну, во всяком случае, пока такая дана ему функция, потому что, ну, страна не может обойтись совсем без главы правительства. А посадить на это место человека, у которого есть свое собственное политическое лицо и, возможно, свое собственное политическое будущее, администрация президента не хочет, боится, потому что понимает, что это серьезный и влиятельный пост, на него так сказать легко воспитать себе конкурента. Вон чего с Касьяновым случилось, да? Вроде когда появился Михаил Касьянов на этом месте, никто особенно серьезно его не воспринял. Вот сделал человек головокружительную, очень стремительную карьеру. Финансист, в общем, он такой в административном смысле технарь, исполнитель, человек никогда не замеченный в какой-то там особенной инициативности. Но вот смотрите, как быстро отрос, как быстро как-то превратился в самостоятельную политическую фигуру. Ну, этот урок, конечно, многих напугал и впечатлил. Вот. Так что я думаю, что перебранки эти будут продолжаться и дальше. Что касается, я думаю, вот того, на что намекает Илья, который написал мне это пейджерное послание, вот то, что мы наблюдали вчера, историю с публичной перебранкой между премьер-министром Фрадковым и главой Министерства экономического развития Германом Грефом, который вполне хладнокровно, точнее, нет, не хладнокровно, а наоборот как-то так запальчиво, но, в то же время, настойчиво повторял, что не будет никакого удвоения ВВП и что как-то не нужно правительству отвлекаться на разного рода безответственные фантазии. Я не точно сейчас цитирую, но по смыслу это было, несомненно, так, вот, дескать, как это так, как это можно, чтобы член правительства таким образом френгировал по отношению к главе правительства. Ну, это вполне отражает как-то реальный вес главы правительства и члена правительства, вполне отражает ту конфигурацию и то распределение обязанностей, которое в сегодняшнем правительстве существует. Герман Греф – один из немногих членов действующего российского правительства, который имеет собственную и довольно серьезную репутацию, собственное мнение, собственный политический вес, собственную линию, собственные идеи, если хотите, некоторый, ясно определенный сектор ответственности. Вот. А премьер-министр Фрадков – это фигура номинальная. Вот, что бывает, когда реальная фигура сталкивается с номинальной, мы видели с вами в телевизоре. Отдельная, конечно, есть история с реакцией на эти события, которая последовала со стороны Андрея Илларионова, но я бы для себя объяснил это просто тем, что существует довольно серьезные, видимо, какие-то профессиональные, прежде всего, разногласия непосредственно между Илларионовым и Грефом. Они много раз уже проявлялись, много раз как-то выходили на поверхность. Я бы отнес вот на этот счет такую острую и, так сказать, осуждающую, негативную, отчетливо негативную реакцию Илларионова на поступок Грефа, когда Илларионов стал говорить, что чиновник не может демонстрировать своего собственного… опять я неточно цитирую, но смысл был такой: не может демонстрировать такого своеволия и должен придерживаться некой утвержденной государственной линии. Ну, здесь я должен был бы напомнить самому Андрею Николаевичу Илларионову, что он много раз становился объектом точно таких же упреков и говорил о том, что его работа как советника заключается в том, чтобы советовать, вот он и советует, что считает нужным. Он совершенно как-то не собирается только ходить тут по струнке и изображать беспрекословную дисциплину. Правильно он говорил, и мне кажется эта позиция вполне разумной, но в данном случае, я бы распространил ее и на Грефа тоже, человека в экономическом смысле образованного, инициативного, достаточно подготовленного. Ему трудно, конечно, участвовать в разного рода спектаклях. А история с удвоением ВВП – это спектакль, это длинный такой фарс, который Владимиром Путиным в свое время был предложен своим министрам, ну, и они, в меру их сервильности, в меру их готовности служить и выслуживаться в этом спектакле благополучно участвуют. Так что тут понятно, конечно, что Илларионов в этой ситуации не преминул воспользоваться тем, чтобы как-то нанести удар по своему частому оппоненту и достаточно регулярному, я бы сказал, профессиональному политическому противнику в разных дискуссиях. Но думаю, что упрек этот не совсем по адресу, в данном случае. Очень много вопросов, знаете, про письмо Гордона «Эху Москвы», но просто я бы сказал, что половина посланий посвящена этому, и вот из тех вопросов, которые приходили мне по Интернету, тоже очень много. Это, на самом деле, такое событие вполне комическое, которое произошло на прошлой неделе. Телевизионный журналист Гордон, Александр Гордон, а также ресторатор, владелец сети очень дешевых и, я бы сказал, чрезвычайно невкусных ресторанов «Дрова», такого последнего разбора, такие фаст-фуды, что ли называется. Совершенно неожиданно они вдвоем выступили с таким осуждающим письмом в адрес «Эха Москвы», что, дескать, «Эхо Москвы» как-то посмело поднять свой голос в защиту Ходорковского и Лебедева, а между тем, вот правильно их судили. Правда, не за то совершенно, что признают авторы письма, надо было судить их за что-то совершенно другое. Они перечисляют за что, это, в общем, довольно бредово выглядит, но тем не менее. Они почему-то считают, что нужно судить кого бы то ни было за то, что он считает, что государство должно быть по-другому устроено. Вот я, например, тоже считаю, что государство должно быть устроено не так, как оно устроено сейчас. Я, например, считаю, что в нем должны быть свободные выборы. Это совсем другое устройство государства, по сравнению с нынешним. Я думаю, что господа Гордон и господин Липскеров, вот этот вот второй автор, собственно, вот этот вот владелец дешевых ресторанов, вот. Я думаю, что у них тоже есть какие-то свои мысли относительно устройства государства, и я не очень понимаю, зачем они, собственно, напрашиваются на суд и посадку в связи с этим. Мне кажется, что они почему-то считают, что их минет чаша сия, что они вот как-то свои грехи этим письмом отмолят раз навсегда, ну, и вот копию этого письма будут на груди носить. И когда за ними придут, они как-то смогут помахивать этим и говорить: «Да что вы, я же письмо писал, какое попросили. Вот же, вот же, вот же моя подпись! Я же писал как надо, чего же вы пришли за мной». На самом деле, это все объясняется чрезвычайно просто. Ну, если у нас в стране произошел показательный процесс, то нужно уж показывать до конца. Неотъемлемой частью этого жанра являются возмущенные письма граждан, трудящихся, ну, вот, например, трудящихся дешевых рестораторов или трудящихся театральных постановщиков не очень удачных спектаклей. И в такой ипостаси тоже выступал господин Гордон не так давно. Довольно жалкое это было зрелище. Ну, да Бог с ним, не важно, мы сейчас не об этом. Мы о том, что, да, полагается, чтобы по окончании показательного процесса трудящиеся писали в правительство или там, не знаю, в ЦК или что там в этот момент управляет государством письма, где бы говорилось, что вот «собаке – собачья смерть», «чище стал воздух нашей родины, легче стало дышать». Я цитирую, на самом деле, аналогичные письма, написанные в аналогичных случаях по окончанию аналогичных показательных процессов. Ну, они были с другой риторикой, по другому поводу, но смысл был тот же: произвести впечатление на определенную часть общества, на политически активную группу в обществе, и эту группу заставить от этой активности отказаться. За этим устраиваются политические процессы, на самом деле, с целью устрашения, больше ни за чем. За этим же ровно был устроен и процесс над Ходорковским, ну, с точки зрения государства, с точки зрения ряда конкурентов Ходорковского. Он был устроен для того, чтобы отобрать у Ходорковского его собственность и поделить между собой и этими самыми конкурентами. Вот. Ну, я надеюсь, что к этому ни владелец дешевых ресторанов Липскеров, ни театрализованный журналист Гордон не имеют отношение. Вряд ли они как-то претендуют на свою часть нефтяных амбаров. Но я думаю, что, например, в подписи… в том, что под этим стоит, например, подпись Липскерова, ну, может быть, есть какая-то, некоторая даже невысказанная надежда, что, может быть, разрешат открыть еще одну дешевую забегаловку в каком-нибудь хорошем месте, например, на Красной площади или где-нибудь под колокольней Ивана Великого. Очень хорошее место, можно неплохие деньги там заработать. Вот. Я думаю, уважаемые радиослушатели, что нам с вами предстоит в ближайшее время еще много начитаться таких писем, потому что иначе зачем было устраивать этот показательный процесс. Я думаю, что в ближайшее время мы с вами увидим как собирают, как сводят в одно место разных театральных режиссеров, разных киноактеров, разных исполнителей народных песен, и они вот аккуратно подписывают эти письма. А иначе зачем государственные премии-то давали всем, зачем ордена за заслуги перед Отечеством 4-й степени, зачем Грызлов завтракал в кафе в Санкт-Петербурге с Борисом Гребенщиковым? Вот затем, чтобы он в ближайшее время подписал какое-нибудь письмо. И подпишет, вот увидите, обязательно подпишет. И ребята, которых водили в Кремль к Суркову недавно, и они подпишут, куда же они денутся? Соберут, и подпишут, потому что всегда есть, чего им в обмен предложить. Так что писем таких будет много, привыкайте постепенно. Почему начали с Гордона и Липскерова? Ну, не знаю. Эти, может быть, первыми согласились, а может, даже сами вызвались, может, попросили чего, может, получили чего в обмен, кто его знает? А может, просто натура такая: хочется быть первым учеником даже вот в этом подлом деле. Ну, а что касается их обвинений в адрес «Эха Москвы», то эти обвинения совершенно вздорные, и Алексей Венедиктов, по-моему, достаточно точно и аккуратно на них ответил. «Эхо Москвы» предоставляет слово всем, «Эхо Москвы», прежде всего, занято новостями. А что касается комментариев, на «Эхе Москвы» можно увидеть такой ширины и такого многообразия спектр, которого нет больше нигде. Вот, кстати, к вопросу о манере «Эхо Москвы» в ближайшие несколько минут новости. Слушайте, и поймете, как устроено «Эхо Москвы».

НОВОСТИ

С.ПАРХОМЕНКО – 21 час 33 с половиной более или менее минуты, это программа «Суть событий». Я, Сергей Пархоменко, в прямом эфире обсуждаю с вами то, что произошло на минувшей неделе и продолжает происходить, потому что одно важное событие, например, происходит прямо сейчас – это митинг, посвященный попыткам закрыть замечательное, на самом деле… как же это назвать-то? Очень не хочется называть это «учреждение культуры», какое-то отвратительное словосочетание. Храмом тоже не буду называть. Место, вы знаете, замечательное место под названием Музей кино. Я очень хорошо, много лет знаю Наума Клеймана, блистательного специалиста и как-то настоящего подвижника, который возглавляет Музей кино. Я помню, как это все как-то начиналось много лет тому назад. Я читал много раз, как – уже лет… ну, почти лет восемь – десять, наверное, Никита Михалков воюет за то, чтобы выселить Музей кино на улицу, отобрать это помещение. Там, сначала сам по себе воевал, потом воюет во главе Союза кинематографистов. На самом деле, это какое-то фантастическое бесстыдство – то, что происходит. На самом деле, открыть еще один ресторан, еще одну «Ваниль» или еще одну «Кадриль», ну, можно где-нибудь в каком-нибудь другом месте. Ну чего? Я б, конечно… Я хорошо отношусь к институту частной собственности, я хорошо отношусь к предпринимательству и к предпринимателям как к классу. Но когда как-то сало начинает застилать глаза уже совсем… Ну нельзя, нельзя Никите Михалкову заниматься выселением Музея кино, стыдно! Не пустят в Канн потом. Как-то кто-нибудь задаст вопрос – будет весь красный и врать, что он не имеет к этому отношения. На самом деле, несомненно, имеет, на самом деле, является одним из инициаторов этого передела, который там происходит. Это чудовищная какая-то дрянь, которая у них там в Союзе кинематографистов развелась и под водительством господина Михалкова расцвела. Противно на это на все смотреть, и я от всей души желаю Науму Клейману и его сотрудникам, чтобы им все-таки удалось, вопреки вот этому всему кошмарному давлению сохранить дело, которое они делают на протяжении многих лет. И почему-то я верю, что в конечном итоге они всех этих свиней переживут. И в конечном итоге все будет у них в порядке, потому что дело, которое они делают, очень важное и нужное дело. Вот. «Некрасиво…» Ой, как интересно, дайте, я это все-таки прочту. «Некрасиво угрожать президенту!» Во как! Это я, значит, угрожаю президенту – пишет мне Татьяна. «Ельцин куда больше натворил мерзостей. Не Путин начал войну, и ему, Ельцину, никто не пытается отмстить». Это называется суд истории, знаете, вот то, что происходит сейчас с Ельциным. Видите, вот история рассудила таким образом, что он остался – вопреки всему, что о нем говорили и вопреки всему тому, что на него вешали – он остался исторической личностью. Вот он жив, он хорошо себя чувствует, говорят. И этот человек, появление которого воспринимается всеми, кто при сем присутствует, с огромным уважением и пиететом. Вот он входит, не знаю, на теннисный корт или еще куда-нибудь, и люди понимают, что рядом с ними находится важная историческая фигура – человек, который изменил течение времени, человек, который вывел страну на совершенно новый уровень, человек, который изобрел выборы. Знаете, был человек, который построил храм Артемиды в Эфесе, а был человек, который его сжег. И тот знаменит, и этот. Как-то и один думал, что он историческая личность, и другой. Вот, вот Ельцин построил. А другие люди, во главе с другим человеком и другим президентом, сейчас разрушают. Так… Что там… Так, что-то такое про то, что Греф был в школе троечником… Ну, Вы знаете, разные люди как-то бывают в школе троечниками, а потом отлично, на самом деле, смотрятся на своем месте. К сожалению, точнее, наоборот, к счастью, прямой зависимости между этими… Это Андрей мне пишет, что вот, как ни стыдно мне хорошо про Грефа говорить. Вот. Опять Гордон – да что ж такое! «Зря наезжаете на «Дрова». Да нет, не зря, я в них ел пару раз, мне как-то вполне хватило. Вот. «Плевать на этих Гордонов, главное, чтобы «Эхо» вещало» - пишут мне Ольга и Валерий. Ну, как-то, Ваше дело. «Вы что, уже отмечаете 40 дней по Ходорковскому?» Да нет, не отмечаю 40 дней по Ходорковскому. У Ходорковского на днях, насколько я понимаю, день рождения – какие там 40 дней? И он в физическом смысле, по-моему, крепок и силен. Заранее поздравляю Михаила Борисовича Ходорковского с днем рождения. Надеюсь, что у него хватит как-то юмора и мужества воспринимать те обстоятельства, в которых он празднует или будет праздновать этот свой день рождения в ближайшие дни, воспринять как-то философски. Ну, впрочем, говорят, что неправильно поздравлять заранее, так что будем считать, что это я так, сугубо в предварительном порядке. Ну ладно, без 20 десять, собственно. Давайте не будем особенно долго разговаривать, 203-19-22 – это телефон прямого эфира «Эхо Москвы». Две линии, обе работают, и я надеюсь, что те, кто захотят дозвониться до программы, легко смогут это сделать. Только не надо висеть часами, нужно как-то… вы же понимаете, что если вы висите часами, то у вас шансов, собственно, никаких. А вот если вы набираете прямо сейчас, то велика вероятность, что вы дозвонитесь до студии. И фильтров никаких нет, все в порядке, снимаем трубку. Алло! Да, да! Алло! Нет, ничего не получилось, какой-то треск и грохот. А ну, попробуем еще. Алло!

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИСЛАВ – Алло!

С.ПАРХОМЕНКО – Алло, я слушаю Вас, да!

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИСЛАВ – Здравствуйте, меня зовут Владислав.

С.ПАРХОМЕНКО – Здравствуйте, Владислав!

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИСЛАВ – Вот Вы сейчас сказали про Ельцина, что он живой, великий политик…

С.ПАРХОМЕНКО – Живой, великий политик, да.

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИСЛАВ – Вы знаете, Сталин тоже, когда был живой…

С.ПАРХОМЕНКО – А можно как-нибудь ближе к делу?

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИСЛАВ – Вот я Вам говорю по поводу Ельцина. Вы знаете, Сталин был великий политик…

С.ПАРХОМЕНКО – Да.

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИСЛАВ – Когда он был живой.

С.ПАРХОМЕНКО – Да он, правда… Да, понятно.

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИСЛАВ – Вы знаете, в конечном итоге на Ельцина могилу люди будут просто плевать.

С.ПАРХОМЕНКО – Ясно. Все понял, Владислав. Спасибо! Значит, то, что Вы говорите, является ахинеей, и запомните это навсегда. К Ельцину хорошо относятся не потому, что он живой, никто не дожидается его смерти для того, чтобы навесить на него всех собак. Имеются все возможности этих собак на него сегодня навесить. Он ушел с президентского поста, ушел сам. Ушел с достоинством. К сожалению, как-то, продумал он не все, планируя эту операцию. Есть как-то много анекдотов теперь на эту тему, ну, ладно, не буду их рассказывать. Я думаю, что тот поступок, о котором я сказал уже сегодня, а именно то, что Ельцин по существу установил демократический режим в России, в том смысле, что он ввел выборы в российский обиход политический, как естественное и закономерное средство добычи власти. Вот это останется делом, с которым он, как-то, пребудет в веках, в российской истории. Этого совершенно достаточно для того, чтобы быть великим человеком. 203-19-22, телефон работает, и я жду ваших звонков. Алло! Алло! Ну алло же! Что-то мне не везет. Может быть, одна линия как-нибудь барахлит? Ну-ка, попробуем другую. Алло! Алло! Да! Я слушаю Вас, говорите, пожалуйста… Удивительная история…

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Алло!

С.ПАРХОМЕНКО – Да! Да! Да, я слушаю! Слушаю Вас! Да что ж такое за невезуха – то кто-то кашляет, то что-то трещит… Есть там живые люди, которые разговаривают? Алло!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Алло, «Эхо Москвы»?

С.ПАРХОМЕНКО – Да, «Эхо Москвы». Выключите, пожалуйста, радио…

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Вторая линия, да?

С.ПАРХОМЕНКО – Да, это Ваша линия! Вперед! Вы в прямом эфире. Алло! Выключите радио!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Радио?

С.ПАРХОМЕНКО – Прямо сейчас выключите радио! Сию секунду!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Да, Вы знаете, я Вас слушаю…

С.ПАРХОМЕНКО – Выключили? А вот теперь я Вас слушаю. Алло!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Вот Вы свое мнение выдаете за что-то абсолютное.

С.ПАРХОМЕНКО – Да, я выдаю свое мнение… Вас как зовут?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Почему о ком-то говорите, что они несут ахинею?

С.ПАРХОМЕНКО – Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Меня зовут Ирина.

С.ПАРХОМЕНКО – Ирина, так вот, значит, программа «Суть событий» посвящена моему изложению моего мнения. Я подчеркиваю, что это мнение мое, не мнение радиостанции.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Вы понимаете…

С.ПАРХОМЕНКО – У Вас есть Ваше – я слушаю Ваше мнение.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Вы, более тактично должны…

С.ПАРХОМЕНКО – Я слушаю Ваше мнение – у Вас есть Ваше мнение по поводу того, что я только что сказал? Изложите, пожалуйста, Ваше мнение!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Вот, у меня есть такой вопрос. Вам можно задать вопрос?

С.ПАРХОМЕНКО – Вперед! Я с удовольствием отвечу на Ваш вопрос.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Скажите, пожалуйста, почему наша страна обладает такими запасами нефти и, в принципе, сейчас возросла цена на нефть, да, и доходы – почему в таком маленьком государстве, как Бруней, значит, каждый житель страны, в общем-то, значит…

С.ПАРХОМЕНКО – Да, я понял. Значит, в маленьком государстве Бруней все гораздо лучше, а в большом государстве Россия все гораздо хуже. Ирина! Алло!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Каждый житель пользуется…

С.ПАРХОМЕНКО – Я понял Ваш вопрос! Алло!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – А почему у нас…

С.ПАРХОМЕНКО – Алло, я понял Ваш вопрос!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Мы не хозяева…

С.ПАРХОМЕНКО – Ваш вопрос я понял!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Почему никакого…

С.ПАРХОМЕНКО – У Вас в ухе банан! У Вас банан в ухе! Выньте из уха банан! Потому что Вы совсем не слышите, что я говорю. Я понял Ваш вопрос, успел сказать Вам про это пять раз. У меня к Вам есть встречный вопрос – можно?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Да.

С.ПАРХОМЕНКО – Вы за кого голосовали на последних выборах?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Ну, это мое личное дело.

С.ПАРХОМЕНКО – Ну, я же не знаю Вашей фамилии, адреса, телефона – ничего не знаю. Вот, Ваше… Вот я до сих пор высказывал Вам свое личное мнение – поделитесь Вашим мнением!

(гудки)

С.ПАРХОМЕНКО – Сбежала! Это потому, душа моя, что Вы трусливая очень! Что Вы чрезвычайно трусливое существо. И вот такая цена этому Вашему мнению. Понимаете? Можно, я не буду отвечать трусам? Вы достаточно, по-моему, продемонстрировали нашим слушателям свои психологические стати. 203-19-22 – это телефон прямого эфира «Эхо Москвы». Алло!

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – Алло!

С.ПАРХОМЕНКО – Да.

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – Алло, алло!

С.ПАРХОМЕНКО – Да, да, да, да!

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – Добрый день! Гордон.

С.ПАРХОМЕНКО – Алло!

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – Ваше мнение – оно известно…

С.ПАРХОМЕНКО – Кто Гордон, подождите, кто Гордон? Я Гордон?

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – Алло?

С.ПАРХОМЕНКО – Вы ко мне обратились как к Гордону? Алло!

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – Да нет, нет, я обратился к Вам.

С.ПАРХОМЕНКО – Ко мне. А как моя фамилия, не помните, случайно?

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – Это совсем неважно.

С.ПАРХОМЕНКО – Неважно. Ну, не имеет значения, действительно. Какая, там, собственно. Ну, давайте будем называть меня Гордоном как-то, для простоты и ясности.

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – Да нет, мы не будем, ладно.

С.ПАРХОМЕНКО – Так, так, ну-ну?

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – Значит, Ельцин вошел в историю как человек, разрушивший Белый дом…

С.ПАРХОМЕНКО – Ага, и расстрелявший парламент, правильно?

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – Ну, не парламент – людей убивший.

С.ПАРХОМЕНКО – Понятно.

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – Парламент – это звучит…

С.ПАРХОМЕНКО – Понятно.

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – …относительно. Живых людей убивший. Это во-первых. А во-вторых, продавший свою партийную совесть…

С.ПАРХОМЕНКО – Так, так, так, партийную совесть, так.

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – Вот, и самое главное, наверное, как человек, сфальсифицировавший выборы 96 года, Конституцию 93 года. Вот, Ельцин – его лицо, его авторитет, его будущее, его история.

С.ПАРХОМЕНКО – Понятно. Спасибо! Вы только не назвали себя. Вы, наверное, боитесь?

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – Владимир Петрович.

С.ПАРХОМЕНКО – Владимир Петрович!..

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – Голосовал я за коммунистов.

С.ПАРХОМЕНКО – Голосовал за коммунистов…

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ – И голосую за коммунистов, да.

С.ПАРХОМЕНКО – Вы знаете, вот оттого с Вами это все и происходит, что Вы голосовали и голосуете за коммунистов. Вот все, что с Вами происходит в жизни, Вы устроили себе сами. И вот это тоскливое и жалкое отношение к жизни тоже. Значит, давайте мы как-то оставим историю разбираться с тем, что погубил, а что спас Ельцин в 93 году. Лично я считаю, Владимир Петрович, что он спас Вам жизнь – вот лично Вам. Потому что люди, которые в грузовиках ехали убивать в Останкино, не пощадили бы Вас. Не дай Бог вот этот вот человек в беретке и с усиками – помните, там был? Генерал один. Тоже за коммунистов, не только голосовал, но даже баллотировался с коммунистами. Представляете, если бы он управлял Вами? Представляете, если бы в его руках была Ваша жизнь? Вы можете себе вообразить жизнь свою собственную и жизнь Ваших детей в руках этого человека? Человека, который организовал сначала штурм Мэрии, потом поехал убивать в Останкино, повез туда какую-то банду, вооружил ее. Потом его остановили, потом он как-то, весь обделавшийся, был выведен из Белого дома, трясущийся. Потом его амнистировали. Штука же ведь не в том, что кто-нибудь, например, признал его, этого человека – я генерала Макашова имею в виду – кто-то, например, признал его невиновным – его простили. Ему сказали: пошел вон из тюрьмы! Выпустили его просто так, даром. И теперь он получил возможность, вместе с Вами, валить свою вину на других, пользуясь тем, например, что у Вас память короткая, что Вы не помните, как было дело, Вы не помните, с чего началось. Вы не помните, кто устроил в Москве беспорядки, Вы не помните, кто начал стрелять в городе. Вы не помните, кто начал железными палками забивать милиционеров на Садовом кольце. Вы не помните, как начал давить их грузовиками. Вы ничего не помните. У Вас память отшибло, дорогой мой! Читайте книжки! Как говорят в Интернете, знаете, учитель – мат.часть. 203-19-22 – это телефон прямого эфира «Эхо Москвы». Давайте поговорим с вами про какие-нибудь события нынешней недели, а не 93 года, с вашего позволения.

СЛУШАТЕЛЬ ДЕНИС – Алло!

С.ПАРХОМЕНКО – Да, да!

СЛУШАТЕЛЬ ДЕНИС – Алло, здравствуйте!

С.ПАРХОМЕНКО – Да, здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ ДЕНИС – «Эхо Москвы»?

С.ПАРХОМЕНКО – Да, это я.

СЛУШАТЕЛЬ ДЕНИС – Меня зовут…

С.ПАРХОМЕНКО – Т.е. это не я, это мы, «Эхо Москвы», а я Сергей Пархоменко. Как Вас зовут, простите, я прослушал!

СЛУШАТЕЛЬ ДЕНИС – Денис Винчевский.

С.ПАРХОМЕНКО – Да, здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ ДЕНИС – Я хотел бы Вам возразить по двум вопросам.

С.ПАРХОМЕНКО – Давайте!

СЛУШАТЕЛЬ ДЕНИС – Когда Вы обозвали женщину трусом.

С.ПАРХОМЕНКО – Ну а чего она сбежала-то?

СЛУШАТЕЛЬ ДЕНИС – …из-за того, что она положила трубку – связь могла прерваться, она очень плохая.

С.ПАРХОМЕНКО – Ну, нет, Вы знает, мне было хорошо слышно, что она положила трубку в тот момент, когда я заговорил о ее номере телефона. Ей, видимо, показалось, что я его знаю. Я не знаю ни номера телефона, ни фамилии.

СЛУШАТЕЛЬ ДЕНИС – Ну что ж, может быть…

С.ПАРХОМЕНКО – Да, да.

СЛУШАТЕЛЬ ДЕНИС – Мне кажется, что здесь…

С.ПАРХОМЕНКО – Сбежала она.

СЛУШАТЕЛЬ ДЕНИС – …надо быть все-таки более корректным. Ведь люди не могут Вам ответить.

С.ПАРХОМЕНКО – Ну, Вы знаете, люди пользуются тем, что я не могу им ответить так, как следовало.

СЛУШАТЕЛЬ ДЕНИС – …хочу возразить по поводу Ельцина. Считаю, что выборы придумал Горбачев, а не Ельцин. А Ельцин как раз был тем звеном, которое от Горбачева до Путина довело…

С.ПАРХОМЕНКО – Нет, Вы знаете, Вы ошибаетесь. Я хорошо помню политическую ситуацию того времени. Как раз Горбачев, при всем моем уважении к этому человеку, и к тому вкладу, который он принес в российскую политику, это к нему не относиться – что касается выборов, он как раз относился к этому с большим недоверием, к этому институту. И если Вы помните, он предпочитал сам быть выбранным в закрытом помещении, что называется, внутри, в составе Съезда для него гораздо более привычна и гораздо более естественна была вот такая вот система передачи власти в ограниченном кругу специально допущенных и специально, как бы, воспитанных и обработанных людей. И вот как раз и проиграл-то Ельцину именно потому, что не смог отрешиться от этих своих представлений. Надо сказать, прошло время, и насколько я знаю, Михаил Сергеевич изменил довольно существенно свое отношение к этому делу, и стал относиться к демократическим институтам с гораздо большим доверием и уважением, чем тогда. И я думаю, что теперь он должен бы признать, что это была одна из его ошибок. Ну, великим людям свойственно допускать великие ошибки – ничего, на самом деле, в этом нет удивительного и страшного. Нам есть, за что любить и уважать Михаила Сергеевича Горбачева – отдельно. А Ельцина отдельно. Так что Вы ошибаетесь относительно того, что вот, выборы как институт принес Горбачев, а не Ельцин. Алло! Алло, алло! 203-19-22, следующий звонок.

СЛУШАТЕЛЬ ПЕТР – Алло!

С.ПАРХОМЕНКО – Да!

СЛУШАТЕЛЬ ПЕТР – Алло!

С.ПАРХОМЕНКО – Да, я слушаю Вас.

СЛУШАТЕЛЬ ПЕТР – Алло!

С.ПАРХОМЕНКО – Да, да!

СЛУШАТЕЛЬ ПЕТР – Пархоменко?

С.ПАРХОМЕНКО – Да, я Пархоменко.

СЛУШАТЕЛЬ ПЕТР – О, Петр из Казани.

С.ПАРХОМЕНКО – Здравствуйте, Петр из Казани!

СЛУШАТЕЛЬ ПЕТР – Привет! Хочу сказать, Пархоменко, Вам, что Вы хам и жидовский подпевала.

С.ПАРХОМЕНКО – Понятно. Спасибо! Особенно насчет жидовского подпевалы… как-то, вот, Вы, как-то Вы не объяснили, зачем Вы звонили на самом деле. Ну, нормально как-то, два процента вас есть в любой стране. Это естественная санитарная норма. 203-19-22. Алло!

Алло!

С.ПАРХОМЕНКО – Да!

СЛУШАТЕЛЬ СЛАВА – Алло!

С.ПАРХОМЕНКО – Да, я слушаю Вас!

СЛУШАТЕЛЬ СЛАВА – Это «Эхо»?

С.ПАРХОМЕНКО – Да, «Эхо Москвы», здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ СЛАВА – Я могу задать вопрос Сергею Пархоменко?

С.ПАРХОМЕНКО – Задавайте! Я Сергей Пархоменко и слушаю Ваш вопрос. Скажите только, как Вас зовут.

СЛУШАТЕЛЬ СЛАВА – Да, меня зовут Слава и я звоню из Питера.

С.ПАРХОМЕНКО – Очень рад! Вы, по-моему, едете в машине. Советую Вам…

СЛУШАТЕЛЬ СЛАВА – Да, я еду в машине, остановиться не могу.

С.ПАРХОМЕНКО – Ну уж, пожалуйста, припаркуйтесь, а то это чревато.

СЛУШАТЕЛЬ СЛАВА – Хорошо, Сергей, вот я уже припарковался.

С.ПАРХОМЕНКО – Слушаю Вас, да.

СЛУШАТЕЛЬ СЛАВА – Значит, у меня знаете, какой вопрос? Много людей Вам звонят, и не только Вам, вообще, при любом воспоминании о 93 годе, потому что почему-то и люди либеральные, и люди коммунистические, и люди фашистские, там, коричневые, люди красные, люди белые – все говорят только об одном, что Ельцин расстрелял Белый дом.

С.ПАРХОМЕНКО – Ну, и всегда…

СЛУШАТЕЛЬ СЛАВА – Вы единственный, кто вспомнили, с чего все начиналось. Вот как Вы можете это объяснить?

С.ПАРХОМЕНКО – Ну, во-первых…

СЛУШАТЕЛЬ СЛАВА – Почему никто… почему, действительно, никто не помнит…

С.ПАРХОМЕНКО – Во-первых, спасибо за вопрос, вопрос забавный. Ну, ответить мне на него не сложно. Во-первых, я не единственный, кто это вспоминает. Есть достаточное количество людей, у которых как-то, неплохая память, которые про это помнят. Я про это помню по нескольким причинам. Во-первых, я все это видел своими собственными глазами. Мне для этого не нужно про это ничего читать, мне не нужно пользоваться никакими источниками, мне нужно добывать никаких дополнительных сведений – я сам участник этих событий. Я этого своими глазами видел, я провел тогда много дней в Белом доме, я интервьюировал и тех, и этих, я ходил и там, и сям, я как-то писал об этом в этот момент для ежедневной газеты «Сегодня» и т.д. Ну, и конечно, это произвело на меня тогда серьезное впечатление, и врезалось мне в память. Ну а кроме того, это моя профессия – хорошо помнить. Вообще, журналистам свойственно – правильным журналистам, профессиональным – свойственно хорошо помнить. И не давать себя задурить. Потому что, ну, естественно для любого политика, конечно, такое избирательное отношение к истории. Всякий политик стремится, чтобы одни факты, которые ему выгодны, были бы подняты на поверхность, а другие, по возможности, как-нибудь завуалированы и, если удастся, совсем бы забыты. Ну, такова часть политической профессии. А журналистская профессия совсем другая. Она совсем по-другому к этому относиться. И она требует хорошей памяти. Вот я и стараюсь эту память как-то в себе воспитывать. И я ни за что не забуду, как это все было устроено. И не забуду людей, которых свозили, подонков, со всей страны в этот самый Белый дом. И не забуду оружие, которое там раздавали. И мне смешно слышать брехню по поводу того, что этого оружия там не было, потому что я его видел своими глазами. Эти автоматы были уперты мне в живот, и я ходил по ночам по этим коридорам, и знал, что эта пьянь в любую секунду может начать стрелять – я это хорошо помню. Я это сам помню. И Хасбулатова помню. И людей, которыми он был окружен, помню, и слова, которые он говорил, помню – и те, которые он говорил в микрофон, когда ему казалось, что все хорошо, и он выиграл, и те, которые он говорил шепотом, когда он понял, что он проиграл. И я много чего помню. Просто не всегда есть время про это рассказать. А людям, которые сегодня мне объясняли, что кто-то кого-то там расстрелял и чего-то такое там задушил – спасли город! Спасли город! Спасли город от банды, которая обосновалась в центре многомиллионного мегаполиса, и завладела им на несколько часов, потому что милиция, как мы с вами помним, разбежалась. А нашлись люди, которые взяли на себя ответственность и спасли. И я это видел. И видел, как принимались эти решения. 203-19-22, у нас немного с вами времени, но все-таки, сколько есть. Алло! Алло!

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Алло, добрый вечер!

С.ПАРХОМЕНКО – Да, добрый вечер, здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Меня Игорь зовут.

С.ПАРХОМЕНКО – Здравствуйте, Игорь, Вы откуда?

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Вы знаете, можно не любить Ельцина, можно считать, что он много ошибся, да?

С.ПАРХОМЕНКО – Вот это, Игорь, и называется историческая фигура – когда невозможно отцепиться от него, совершенно невозможно перейти на сегодняшний день.

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Не в этом дело. Я тоже считаю, что он нагородил много того, что можно было бы не городить, но надо относиться к своим лидерам, к своим президентам, с уважением. Просто по той простой причине, что…

С.ПАРХОМЕНКО – Согласен.

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – …их не с Марса к нам привезли, а это был выбор народа.

С.ПАРХОМЕНКО – Согласен.

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Вот, и надо уважать свой народ. И это, кстати, относится также и к Путину, то же самое. Потому что если не уважаешь свой народ, зачем ты вообще тогда в этой стране живешь? Но у меня, собственно, к Вам вопрос, Сергей, по другому поводу. Вы в самом начале говорили про… на нынешнего премьера как техническая фигура, и приводили в качестве альтернативы Касьянова, да?

С.ПАРХОМЕНКО – Не в качестве альтернативы, я приводил в качестве примера того, как человек, сидя на этом самом стуле – премьерском стуле, я имею в виду – довольно быстро набрал, так сказать, политический вес и политический авторитет. Которого, кстати, не ожидали в начале, когда Касьянов появился.

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – …с Вам я бы не согласился. Во время его премьерства он, во-первых, не пользовался популярностью даже среди либеральных журналистов – к нему тогда даже прицепили прозвище, не буду вспоминать какое…

С.ПАРХОМЕНКО – Про два процента? Нет, оно, наоборот… с него все началось как-то вот, когда он только появился. А потом, обратите внимание, это прозвище как-то постепенно сошло на нет, и все реже и реже употреблялось.

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Вот, хотя Юлия Латынына вспомнила про него, уже спустя два года после его отставки. Ну я просто хочу сказать, что в то время он не был политической фигурой, он был таким же техническим премьером, он, даже более того, не был политической фигурой во время своей отставки и два года, когда он пребывал в небытие. Его, в принципе, подняли сейчас и подняла определенная часть нашей журналистики, которую принято называть либеральной. Я даже могу предположить, почему, но я думаю, что Вы будете не согласны.

С.ПАРХОМЕНКО – Да Бог с ним, на самом деле, я думаю, что… я думаю, что, ну, вряд ли мы должны с Вами так подробно в этом разбираться. Мне ведь Касьянов пришел на память только, вот, как пример того, что сначала, действительно, появился технический человек, а потом, вроде как, стал политический деятель. И этого довольно быстро испугались. Разве это не так, Игорь?

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Ну, не знаю, я считаю, что Касьянов никогда не был политическим премьером. У нас вообще не было политических премьеров, начиная…

С.ПАРХОМЕНКО – С Гайдара, наверное, Вы хотите сказать?

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Да, с Гайдара. Ни Черномырдин не был политическим, ни Киреенко тем более…

С.ПАРХОМЕНКО – Ну вот, Черномырдин, между прочим, обратите внимание – тоже, помните, при каких обстоятельствах Черномырдин появился? Сколько было всякого хохота! Вот, министр трубы, с такой смешной фамилией, с такой ужасной физиономией…

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Да, да, да…

С.ПАРХОМЕНКО – Прошло время…

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Понимаете, у нас в природе скепсис. У нас любого премьера встречали недоверием. Любого, абсолютно. Фрадкова то же самое, по нему проходились.

С.ПАРХОМЕНКО – Ну, тут уже вопрос не о встрече, тут вопрос скорее о проводах, которые в ближайшее время, видимо, произойдут.

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Ну, у нас так устроено – всегда мы вспоминаем о прошедших лучше, чем о настоящих. Ну, это у всех – это любого возьмите…

С.ПАРХОМЕНКО – Ну, это, в общем, естественно…

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Вот Вы о Ельцине вспоминаете лучше, чем о Путине, о Горбачеве лучше, чем о Ельцине…

С.ПАРХОМЕНКО – Конечно. Хотя если, например, почитать, что я писал о Ельцине в то время, когда он был у власти – я написал о нем много жестоких вещей, очень нелицеприятных, я тогда как-то подробно писал о политических…

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Да, но Ваша оценка намного мягче стала.

С.ПАРХОМЕНКО – Конечно. Конечно. Потому что есть вещи, которые видятся на расстоянии, есть вещи, которые, слава Богу, на расстоянии и забываются. Некоторые детали отходят, я бы сказал, в тень. Вот я только что сам говорил о, так сказать, пользе памяти, но с другой стороны, ну нельзя, чтобы любое событие, чтобы все события, свидетелем которых вы были, чтобы все эти события имели один и тот же масштаб с течением времени. Нужно уметь как-то разложить, расставить по полочкам. Я помню, как Ельцин дирижировал оркестром в Берлине. Но по сравнению с тем, о чем я говорю, я готов это отложить, так сказать, во второй слой, во второй ряд. Я много чего помню про Ельцина всякого.

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – А это потому, что сейчас то, что делает Путин, Вас категорически не устраивает. Просто Вы в качестве альтернативы начинаете вспоминать и начинаете акцентировать на те моменты, которые Вы считали правильными во время правления Ельцина, вот и все.

С.ПАРХОМЕНКО – Ну, в какой-то мере это так, конечно. Все познается в сравнении, несомненно. Многое про Ельцина стало понятно в сравнении с Горбачевым, про Путина многое понятно в сравнении с Ельциным. Про следующего – кого он там посадит вместо себя – станет понятно в сравнении с ним…

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Да, ну, не исключено, что Вы будете вспоминать о Путине хорошо, лет через 5.

С.ПАРХОМЕНКО – Ну, не исключено. О каких-то вещах несомненно. О 13 процентах буду вспоминать – 13-процентном подоходном налоге, я имею в виду. Проблема заключается в том, что очень немного накопилось пока такого. Между прочим, тысяча дней…

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Это с Вашей точки зрения.

С.ПАРХОМЕНКО – Тысяча дней осталась, всего-навсего. Осталась тысяча дней правления Путина. Что мы можем вспомнить? 13-процентный подоходный налог…

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Ну, я много чего могу вспомнить, просто время не позволяет. Я, кстати, считаю, что при правлении Путина многое изменилось в лучшую сторону, чем…

С.ПАРХОМЕНКО – Ну, вопрос в том…

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Ну, это мое мнение, я не собираюсь…

С.ПАРХОМЕНКО – Я тоже считаю, что многое изменилось в хорошую сторону – вопрос в том, благодаря или вопреки. У нас с вами со вчерашнего дня баррель нефти стоит 60 долларов – Вы помните про это? Не 10!

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Я про нефть, вот, хочу сказать…

С.ПАРХОМЕНКО – Не 10, а 60. Игорь, простите!

СЛУШАТЕЛЬ ИГОРЬ – Да, да.

С.ПАРХОМЕНКО – Совсем осталось мало времени, буквально несколько секунд. Я вынужден на этот раз с Вами распрощаться, но я очень надеюсь, что Вы дозвонитесь в следующий раз, и может быть, мы этот разговор с Вами продолжим. Все-таки хорошо разговаривать с человеком, у которого есть какое-то содержательное, оформленное мнение по какому-нибудь поводу. Ну вот, собственно, 10 часов, программа подошла к концу. Мы встретимся с вами через неделю, это опять будет программа «Суть событий», я надеюсь, что я буду за рулем в этой программе. Может быть, опять Наталья Селиванова будет мне помогать, а может быть, кто-нибудь из ее коллег. Всего хорошего, до свидания, увидимся с вами через неделю, в прямом эфире «Эхо Москвы»!