Сергей Пархоменко - Суть событий - 2021-11-26

О.Бычкова: 21

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

Но начну я с сюжета, которого не было в этих предложениях. Видимо, все надеялись на мою скромность, а я все-таки не до такой степени скромен, чтобы пропустить этот сюжет, и все-таки начну эту программу с того, что вчера произошло очень важное лично для меня и для нескольких… многих моих друзей и коллег событие. Вчера вольное сетевое сообщество «Диссернет» получило чрезвычайно престижную премию Егора Гайдара, учрежденную фондом Егора Гайдара еще в 2010 году, и с тех пор множество достойнейших людей и организаций эту премию получали. Она вручается каждый год. Ею отмечаются индивидуальные достижения, — это я читаю ее статут, в области истории, экономики, вклад в формирование гражданского общества и развитие международных гуманитарных связей с Россией.

И одна из номинаций этой премии, та самая, в которой в этом году победившим был признан «Диссернет», — это номинация: «За действия, способствующие формированию гражданского общества».

Спасибо большое! Мы тоже думаем, признаться, что мы способствуем формированию гражданского общества, а не только сравниваем текст А с текстом В в поисках плагиата или в поисках воровства, как многие думают. Чего вы там роетесь в этих бумажках? Но справедливости ради я должен сказать, что я как раз не роюсь. Моя роль личная в этом «Диссернете» очень скромная. Это роль человека, который вблизи наблюдает за его работой и старается описывать его работу и как-то, не скрою этого, пропагандировать эту работу, привлекать к ней внимание, потому что «Диссернет» среди прочего сделался еще и довольно мощным СМИ в прямом смысле этого слова, прямо сделался медиа. Он производит много нового контента. Не пережевывает старый, а производит новый. И я всех очень приглашаю посетить сайт «Диссернета». Найти его очень легко: зайдите в Гугл, наберите: «Диссернет» и первая же ссылка которая вам встретится, и будет dissernet.org — сайт «Диссернета», где каждый божий день публикуются результаты исследования «Диссернета», связанные не только с диссертациями и какой-то специфической научной деятельностью, но и с разного рода другими видами интеллектуальной деятельности. «Диссернет» исследует и научные публикации и всю индустрию научных журналов. Она чрезвычайно серьезная, в ней громадные деньги циркулируют.

С.Пархоменко: Медицина сделалась центром нашей общественной жизни. Мошенничество там стоит нам особенно дорого

И последнее время еще один важный проект, о котором я скажу чуть позже, напомню, я впрочем о нем говорил то ли в предыдущей, то ли две передачи тому назад. А пока я скажу вот что. «Диссернет» — это сеть, это, действительно, сообщество. «Диссернета» как юридической организации не существует. Никакого нет НКО, никакого нет фонда, никакого нет зарегистрированного общества, ничего этого нет. Это условие существования этой организации. Потому что совершенно очевидно, если бы она была, она была бы давно раздавлена, давно уже, если у нас был компьютер, офис, банковский сейф, банковский счет, подпись, печать, директор и все прочее, давно бы пришли и все это отобрали, взломали и уничтожили. «Диссернет» существует до сих пор лишь потому, что он такой размазанный. Это такая сеть. Он состоит просто из людей, которые работают вместе. Эти людей очень много. Этих людей сотни и тысячи. И вчера об этом на церемонии вручения премии говорили.

Кстати, я должен сказать, что замечательные конкуренты были у нас на пути к этой премии. В шорт-лист вошла еще известная вам Екатерина Шульман, а также чуть менее известная, но в высшей степени достойная Наталья Таубина, руководитель «Общественного вердикта», организации, призванной, разумеется, иностранным агентом этим государством, но чрезвычайно важной организацией, которая объединяет юристов, которые помогают людям, преследуемым за их правозащитную деятельность. В частности, я сам был защищаем юристами из «Общественного вердикта», который тогда еще не был признан иностранным агентом, а теперь признан, в частности, ровно за это — за то, что они нас защищают.

Большая честь для нас была оказаться рядом с этими претендентами на эту премию в одном списке. Я хочу сказать вот что. «Диссернет» существует, потому что огромное количество людей не просто ему помогают, а они и есть «Диссернет». Они и есть те люди, которые ведут эту работу. Часто работу приходится вести вручную. «Диссернет» отличается тем, что он не доверяет ничего решающего машине. Это не машинная обработка. Да, конечно, компьютерные инструменты, программы и экспертные модули используются для того, чтобы облегчить работу экспертов, чтобы ускорить работу экспертов, чтобы найти первоначальное поле для дальнейших экспертиз. Эти экспертизы ведутся, конечно, живыми людьми глазами, руками, головой. Люди смотрят, сравнивают, думают, читают и так далее. Без людей это все невозможно.

И невозможна дальнейшая деятельность «Диссернета» на финальном этапе его работы, когда наступает процесс покарания этих злодеев. «Диссернет» очень много делает для того, чтобы лишать ученых степеней и разными другими способами позорить людей, которые воруют, лгут, мошенничают, затевают всякие злоупотребления и аферы на этой почве. И для этого пишется очень много официальных документов, которые направляются в официальные инстанции и там имеют законный ход. Для этого нужны люди, которые это делают.

Я обращаюсь сейчас к моим слушателям с просьбой. Пожалуйста, если у вас есть время, если у вас есть терпение, если у вас есть мозг (потому что это интеллектуальная работа, очень сложна, довольно тонкая), и если вы хотите посвятить некоторое количество своих сил этому замечательному благородному делу, пожалуйста, найдите на сайте «Диссернета» — это вам первое задание и проверка на интеллектуальную способность, — который посвящен помощи «Диссернету». Там есть адреса, куда вы можете обратиться и помочь «Диссернету» не деньгами, хотя деньгами тоже надо, потому что есть расходы, связанные с разъездами, с участием в заседаниях разных провинциальных университетов, во всяких важных событиях и заседаниях диссертационных советов. Надо содержать сайт, надо платить специалистам, в частности, юристам. Так что и деньги нужны. Но главное, что нужно — нужна помощь руками.

И вот в настоящий момент мы ищем медиков, потому что колоссальное количество псевдонаучного мошенничества происходит в медицинской сфере. А для того, чтобы разбираться с медицинскими псевдонаучными статьями, псевдонаучными диссертациями, с медицинскими шарлатанами, которые выдают себя за ученых медиков, для этого нужны люди, которые в этом понимают. Мы ищем медиков, которые готовы в этом принимать участие, в частности, даже и студентов старших курсов медицинских вузов. Иногда и такой квалификации вполне хватает.

С.Пархоменко: Возможно, у того, кто поставит свое имя, будут последствия. А как вы хотели бы, чтобы выглядел протест?

Пожалуйста, приходите, предлагайте свою помощь, ваша помощь очень нужна. Она нужна сейчас особенно. Вы понимаете, что медицина сделалась внезапно центром нашей государственной и общественной жизни. И мошенничество там стоит нам особенно дорого. Мы все знаем про разные фуфломицины, которые нам предлагают со всех сторон. Мы все знаем о злоупотреблениях, о врачах, которые придерживаются иногда совершенно диких суеверных соображений, предают свою профессию и при этом пытаются оставаться врачами, даже делать вид, что они ученые.

Пожалуйста, помогите нам со всем этим разобраться. И тут я перекину такой мостик к следующей теме и скажу, что удивительным образом «Диссернет» играет определенную роль даже в том событии, которое, несомненно, является одним из важнейших событий сегодняшнего дня. Это то самое, о чем шла речь в предыдущем часе эфира «Эха Москвы», когда замечательный адвокат Илья Новиков рассказывал из первых рук о начале этого чудовищного процесса, который происходит. По существу, это два дела, но он справедливо говорит о том, что на самом деле это одно дело. И часть этого дела происходит в Верховном суде, часть — в Московском городском суде. Где пытаются ликвидировать две блистательные организации, чрезвычайно важные для нас всех, очень разные, на находящиеся в отношениях субординации одна к другой.

Одна из них — «Международный Мемориал»*, которого российское государство злонамеренно, беззаконно и подло называет иностранным агентом. И правозащитный центр «Мемориал»*, которого российское государство тоже, исполнившись ненависти к нему, из страха перед ним, называет иностранным агентом, прекрасно понимая, что никаким иностранным агентом он не является, и это просто способ испортить жизнь, возможно, разрушить профессиональную деятельность людей, которые в этой организации работают; оскорбить тех людей, которые эту организацию поддерживают и опозорить то дело, которое эти организации делают. Вот что такое наименование иностранными агентами «Международного Мемориала»* и правозащитного центра «Мемориал»*.

Так вот именно «Диссернет», затеяв довольно хитрую, довольно сложную и важную работу на совершенно новом для себя направлении, связанном с судебными экспертизами, обнаружил тех людей, которые сегодня оказались инструментом для обвинений на этих двух процессах в Верховном суде и в Московском городском суде. Именно в «Диссернете» вы можете найти информацию о них достаточно подробную. Теперь уже эта информация появилась во многих хороших медиа, в том числе, в «Новой газете» был текст по этому поводу, и это тоже очень важная работа «Диссернета». Она дает эти сведения, которые получает, предоставляет их журналистам, предоставляет их блогерам, всем, кому интересно и кто хотел бы этой информацией дальше воспользоваться.

Так что, как видите, «Диссернет» занимается не только теоретическими вещами, но и очень прикладными, связанными с сегодняшним днем. И вот в этом процессе, смыл которого нам с вами уже понятен, и который никто особенно не скрывает. Речь идет о том, чтобы, с одной стороны, избавиться от постоянно беспокоящего, постоянно выводящего на чистую воду сообщества людей, специалистов, историков, расследователей и поисковиков, работа которых каждый день указывает на ложь и подлость тех, кто манипулирует российской историей, кто превратил российскую историю в инструмент политических интриг, кто много раз заявил нам с вами, что никакой истории не существует, а существуют только легенды о ней, мнения о ней, и польза от нее, которую может получить держава.

Один из них, напомню вам, был некоторое время министром аж целой культуры в России. Теперь является советником президента по историческим проблемам. Создал целое «Военно-историческое общество», задача которого заключается в том, чтобы манипулировать историей в политических целях так, как этого хочет фараон и его фараонов двор и все прочее начальство.

С.Пархоменко: Конституцию пустили по кругу и приняли в ней сотни поправок, по существу разрушившие конституционный строй

Вот на пути у этих людей и стоит, собственно, «Мемориал»*. Не стоял, а стоит вне зависимости от того, является он иностранным агентом или не является он иностранным агентом, по мнению российского государства. Работа его продолжится, несомненно, в каких-то других формах, если с ним что-то произойдет как с организацией, потому что люди эти никуда не деваются, идеи их никуда не деваются, убежденность никуда не девается, и их гражданский долг остается на своем месте, и этот гражданский долг слишком важен, чтобы можно было оказаться от него, просто потому, что государство назвало иностранными агентами и ежедневно оскорбляет их, требуя все новых и новых формальных публичных покаяний за то, что государство назвало их иностранными агентами, используя это как инструмент, как придирку для того, чтобы эту работу по возможности остановить.

Все стало очень просто. Вокруг этих организаций происходила какая-то тонкая, позиционная, сложная борьба на протяжении теперь уже можно сказать, что двух десятилетий. «Международный Мемориал»*, который оказался, по мнению Российского, государства, иностранным агентом, был создан в конце 80-х годов. И до начала 2000-х годов не существовало никаких сомнений в том, что работа его нужна, важна, честна и благородна.

А когда у власти оказался представитель того самого профессионального сословия, которое создало катастрофические события в российской истории, во всяком случае, реализовало их, было инструментом, мечом, не карающим, а, так сказать, мечом уничтожающим невинных. Не мячом, которым играют в футбол, а мечом, которым отрубают невинные головы. Так вот с этого момента у «Мемориала»* и начались проблемы, которые, в конце концов, привели к тому, что он был назвал иностранным агентом, что, несомненно, является ложью и клеветой в его отношении.

Теперь всё стало существенно проще. Теперь ситуация обнажилась, теперь интересы стали очевидны. И я думаю, что в этой ситуации очень важно, чтобы живые люди вокруг каким-то образом обозначили свою позицию, чтобы люди заняли сторону. Иногда это важно само по себе.

И когда говорят о том, что бессмысленно писать открытые письма, подписывать какие-то коллективные воззвания, отмечаться под петициями. Чаще всего практически это, действительно, оказывается, неэффективным, а это оказывается еще и обидно. Потому что мы вроде бы честные люди, разумные, достойные, знающие себе цену, должны обращаться к какой-то швали, должны просить какую-то дрянь привластную о том, чтобы она чего-нибудь такое отменила или что-нибудь такое разрешила или кого-нибудь не мучила, или что-нибудь вроде этого. Сам факт этого прошения является часто обидным и оскорбительным для тех людей, которые в этом участвуют.

Но бывают такие ситуации, когда важнее другое, когда важнее демонстрация позиции, когда важно дать знать себе, своим близким, своим друзьям, своим врагами, своим завистникам, что ты есть, и твоя позиция вот такая. И тогда эти петиции, обращенные иногда просто даже в окружающее пространство — вот петиция о «Мемориале»*, которую подписало уже сегодня больше 100 тысяч человек, которым совершенно наплевать, что эта организация объявлена иностранным агентом, более того, которые именно этим и возмущены и против этого и протестуют. Более 100 тысяч уже подписали эту петицию.

Она не обращена ни к Путину, ни к Бортникову, ни к Патрушеву, ни к кому из людей, которые клевещут на «Мемориал»*, давят, мучают и уничтожают «Мемориал»*, делают все это со словами «мы объявили его иностранным агентом и теперь можем делать с ним все что хотим». Во всяком случае, именно это они пытаются продемонстрировать нам всем. Нет этого обращения в этой петиции.

Но есть важное заявление. И подписаться под этим заявлением, поставить свое имя под этим заявлением, поставить открыто свое имя под этим заявлением, не псевдоним, ни какой-то странный буквенно-цифровой код, говоря о том, что «а вдруг узнают — у меня будут неприятности». Да, возможно, у вас будут неприятности. Возможно, у того, кто поставит под этим свое имя, будут какие-нибудь последствия. А как вы хотели бы, чтобы выглядел протест? Вы хотите, чтобы протест был незаметным, чтобы протест был безмолвным? Чтобы протест был таким, чтобы не дай бог никто не разглядел? Такого протеста вы хотите?

С.Пархоменко: Они свою жизнь ценят недорого, портят аварийное оборудование, потому что оно мешает им зарабатывать

Нет, люди, которые готовы протестовать, которые готовы сказать свое слово в обвинение тем, кто творит это беззаконие и эту несправедливость, должны свои имена называть вслух и должны на эту перекличку отвечать так, как отвечают на перекличку — Я. Вот называют ваше имя, вы встаете и говорите: «Я», «Я здесь», «Я тоже», «Это не мое».

Так что вот такие внутренние моральные сомнения есть в этих делах. Но я, действительно, призываю тех, кто готов сказать «Я» в этой ситуации — а я уверен, что таких людей достаточно много среди нас, — поставить свое имя и этим принять участие в историческом событии. На наших глазах происходит важное историческое событие, важный шаг в истории России.

Я уже много раз говорил, что мы живем с вами… французы бы назвали это Третьей республикой, — в третьем воплощении Российского государства после уже Советского Союза, если не считать всех предыдущих воплощений, которые существовали до 1917 года. Ну вот, с 91-го года, с того момента, когда Россия обрела свою независимость, до 93-го, когда она сменила свою Конституцию — это Первая республика. С 93-го до лета 2020-го, когда на наших глазах над Конституцией было совершенно массовое, массированное насилие, когда Конституцию пустили по кругу и приняли в ней сотни поправок, по существу разрушившие конституционный строй России. Приняли абсолютно незаконным способом, вопреки тому законодательству, которое этими же людьми было принято и установлено и поддержано, о том, как меняется Конституция. Одним законом все эти сотни поправок в результате совершенно смехотворного голосования, которое даже никто не может в точности сказать, сколько продолжалось, сопровождалось какими-то абсолютно безумными, гомерическими злоупотреблениями…

Я прошу людей, которые пытаются мне сейчас дозвониться и дописаться, прекратить это делать. Бессмысленно сейчас пытаться комментировать то, что я говорю при помощи разнообразных мессенджеров, потому что вы отлично понимаете, что я кроме как выругаться на вас сейчас более-менее ни на что сейчас не готов.

О.Бычкова

С.Пархоменко

Так вот мы живем в этой Третьей республике. И после падения российской Конституции в августе 2020 года важным элементом этой политической жизни являются те процессы, которые мы сейчас наблюдаем. Поэтому, мне кажется, что почти ничего важнее нету сегодня в России. И мы обязаны смотреть на это внимательно. На этом месте я делаю паузу и после новостей перейду к другим темам, которые мне кажутся менее важными, но тоже важными в сегодняшней российской жизни.

О.Бычкова

НОВОСТИ

О.Бычкова: 21

С.Пархоменко

И мы слышим о том, что кончается тем, в частности, что люди, работающие в шахтах идут на вполне безумные меры. Они свою жизнь ценят недорого, и просто начинают портить аварийное оборудование, потому что оно мешает им зарабатывать. Там возникает некоторое общественное мнение в среде шахтеров, и они начинают говорить о том, что «не-не, мы не можем на все откликаться, на каждую пикалку, на каждую сирену, на каждую мигающую лампочку, что вот какая-то опасность, задымление, загазованность, еще чего-то — а мы будем работу останавливать? Эдак мы ничего не заработаем».

И вот начинается. Завешивают это все ватником, заклеивают это пластырем, заливают это водой, замазывают это пластилином, чего только не делают с этим оборудованием и датчиками.

И вот вокруг этого начинается много всякой лжи, и много взаимных претензий. Одни говорят: «Ну, что поделаешь, такая индустрия. Такая профессия, она испокон веку была опасной, всегда была связана с риском для жизни. Шахтеры всегда были подвержены этому профессиональному риску. Это так было всегда, с древних времен». Другие говорят: «Ну, что ж теперь поделать? У нас тут капитализм, и мы как-то должны выживать, и никто нам не поможет, никто нас не поддержит.

А третьи говорят: «Ну, вы сами виноваты. Зачем вы жвачкой это замазывали и пластырем заклеивали?»

С.Пархоменко: В слове «партия» нет ничего ужасного. Оно только в Союзе превратилось в символ ничтожества

А четвертые говорят: «А вы нам не платите. И что же это такое? Как же мы можем жить?»

И вот бесконечные по кругу все эти претензии. И есть одно обстоятельство, о котором люди немножко забывают, что вообще-то, человечество изобрело механизм, специально предназначенный для того, чтобы разбираться с тем, с чем разобраться невозможно. Человечество вообще в веках теперь уже можно сказать, создало систему, которая предназначена для того, чтобы выходить из этого тупика, чтобы находить взаимоприемлемые решения, чтобы создавать компромисс, который всех ущемляет, но в то же время всем дает возможность существовать. И этот механизм — профсоюзы. Так это происходит и происходило во всем мире. И это важнейший инструмент и участник этой работы.

Советская власть чудовищно совершенно дискредитировала этот инструмент, превратила его, как это называлось при советской власти? — какой-то приводной ремень партии, школа партийных кадров…

О.Бычкова

С. ПАРХОМЕНКО: Школа коммунизма и прочая мерзость. И в результате оставила только это название, оскорбив это название. Много разных названий были унижены, уничтожены и оскорблены за время советской власти, в которых в самих по себе нет ничего дурного. В слове «партия» нет ничего ужасного. Оно только в Советском Союзе и его сателлитах превратилась в символ ничтожества, карьеризма и холуйства. А так-то вообще политическая партия важная вещь. И профсоюз важная вещь. И много на свете важных вещей, которые где-то в мире существуют. И да, государство борется с ними обычно, считает их соперником и в то же время партнером по переговорам.

И владельцы этих предприятий борются с этим и считают это злом, считают их соперником и в то же время партнером по переговорам. А, с другой стороны, находятся обычное политические партии, которые вполне цинично, но зато эффективно садятся верхом на эти профсоюзы, превращают их работу в основу своей политической деятельности, и на этой основе едут к власти, едут в парламенты, едут в президентские избирательные кампании, собирают сторонников, собирают поддержку, деньги на этом. И это важнейший элемент и инструмент политической борьбы и вообще политического движения и политического процесса в огромном количестве стран.

Все это очень конфликтно, все это очень сложно, все это иногда чрезвычайно мафиозно. Всякое бывало. Мы помним, например, историю о том, как профсоюзы в Штатах в предвоенное время, в 30-е годы, а потом в 50-е годы превратились в обиталище мафии, в площадку для соперничества криминальных группировок, питательную среду для коррупции, которая тогда покупала и продавала политиков по всем США. Много фильмов об этом снято, много книг про это написано, много политологической всякой мудрости на эту тему разведено.

И, тем не менее, Россия живет на протяжении всей своей истории без профсоюзов, точнее с этим муляжом, с разного рода фантомами и разными пустыми шкурками, которые называют себя профсоюзами. И в этой ситуации люди оказываются совершенно беспомощны. У них нет инструмента для переговоров. У них нет инструмента для ведения торговли по этой части. Совершенно очевидно, что есть разные интересы, результат которых — вот эти люди, погибшие в шахтах снова и снова.

Есть разные интересы у государства, у владельцев, у потребителей и переработчиков, собственно, у работников индустрии, у членов их семей и так далее. Эти интересы кажутся непримиримыми. Между тем нужно пытаться их примирить. Нужно пытаться работать. И предательство политических партий, которые делают вид, что они являются оппозиционными с разных сторон. Предательство коммунистов, которые продали за право сидеть с фараоном в Екатерининском зале Кремля и обсуждать высокие политические материи, — продали свой долг и свое достоинство, свое право выступать от имени людей вопреки всей это дубовой риторики, которую Зюганов и его люди разворачивают на протяжении десятилетий. Вот эта бесконечная… с набором, с апломбом, нескончаемая песня про то, как они от имени людей труда что-то такое высказываются. Вы же и уничтожили эту систему.

Ровно это же самое можно сказать и про партии, которые на свое знамя вывешивают лозунг антикоммунизма, включая «Яблоко», которое любит последнее время поговорить про свою ненависть к коммунистам, но не сделало ни черта для того, чтобы создать какие-то бы ни было работоспособные структуры за все эти десятилетия и несет теперь такую же ответственность вместе с коммунистами за уничтожение этой системы. Точнее, за нерождение этой системы.

Там нечего было уничтожать после Советского Союза. Эти картонки не стоили того, чтобы ими как-то увлекаться и пытаться их во что-то действующее воплотить. Это надо было создавать на новых основах, на новом месте. Такие попытки были сделаны, мы помним это. Мы помним, в частности, и шахтерские профсоюзные движения 90-х годов. Участь их была печальна. По большей части они были куплены, они были коррумпированы, они были развращены и разложены, они были растащены по чиновничьим кабинетам и по государственным постам. Ну да, вот такой риск. Так обычно это и работает.

И, тем не менее, вопреки этому и поверх этого, и пользуясь этим как уроком и как топливом для дальнейшего движения профсоюзы в мире развиваются. Но Россия осталась без них в значительной мере потому, что люди, которые могли бы этим заниматься, это люди, которые на протяжение десятков лет повторяли одну и ту же фразу: «Я вне политики. Ваша грязная политика меня не касается».

С.Пархоменко: Россия живет на протяжении всей истории с разными пустыми шкурками, которые называют себя профсоюзами

Вот то, что произошло сегодня на этой шахте и под землей в этой шахте и произойдет еще много-много раз, и то, что происходило на протяжение последних десятилетий, — это и есть политика, которая, как вам казалось, вас не касается. Потому что политика — это не только то, что происходит среди этих лощеных холуев в Государственной думе. Политика — это и профсоюзная работа тоже. Это создание профсоюза, это борьба за то, чтобы профсоюз обладал весом. Это защита этого профсоюза от коррупции, от воздействия множества разных сил, которые хотят разложить его, растворить его, разъесть его.

Это и есть политика, и она вас всех касается. Она касается тех людей, которые спускаются в шахты. Она касается их жен, которые остаются их ждать на поверхности. Она касается их детей, которые надеются не остаться сиротами. Это и есть политика. Вы думали, что она вас не касается? А она была ваша все это время, и вы остались без нее. И в этом, несомненно, есть и ваша вина и вина ваших коллег. Вот что я в этой ситуации должен сказать и напомнить.

Мне кажется, что те люди, которые захотят в России создать эффективное, разумное и имеющее политическую перспективу политическое движение вопреки репрессиям, вопреки полному запрету любой гражданской активности — профсоюзная работа — это форма гражданской активности, это и есть гражданская активность.

И когда сегодняшние российские власти уничтожают каких бы то ни было активистов, создают для них закон об иностранных агентах, объявляют их экстремистами, врагами, воруют у них информацию, выдают свою ворованную информацию за ту, которую они украли у этих организаций, говорят о том, что они поддерживают терроризм, судят их в Верховном суде и так далее, — они сражаются не с какой-то там демшизой, как они это любят повторить, не с какими-то там «вот этими либералами», как они любят повторить, не с какими-то там бузотерами, навальнистами… Почитайте, что пишут про это дрессированные Телеграм-каналы, содержащиеся на бюджетный счет, и что говорят вам разнообразные «соловьи» и прочие пташки в разнообразных телевизорах. Послушайте их. Когда они говорят о том, что любая гражданская активность является подрывной, любой правозащитник, любой человек, способный пытаться защитить своего коллегу, того, кто работает рядом с ним, живет рядом с ним, страдает рядом с ним, — любой из этих людей враг. А речь идет именно об этом. Объявление иностранным агентом — это объявление врагом вне зависимости от того, было там иностранное финансирование или нет, чаще его никакого и не было, вы об этом прекрасно знаете.

Так вот среди прочего они сражаются и с этим. Потому что создание гражданского проекта на почве профессиональной солидарности — это такой же точно гражданский проект как на любой другой форме. И в этой ситуации именно он мог бы защитить этих людей и создать хотя бы минимальную надежду на защиту, на соблюдение прав у тех людей, которые еще пока не оказались в этой шахте, наполненной отравленным газом, но которые будут следующими, несомненно, потому что фараон и его государство запретили активничать и заявили о том, что никто здесь не будет без спросу и нашего веления и без нашего финансирования — что для них чрезвычайно важно, — заниматься чем бы то ни было, создавать что бы то ни было, объединяться на какой угодно почве, в том числе, и на этой.

Мы имеем с вами несколько примеров, когда люди пытались создавать эти профессиональные гражданские проекты. Помните дальнобойщиков, которые протестовали против новых поборов на дорогах. Перегонщиков автомобилей. Почему-то как-то автомобилисты особенно расположены к этому. Помните? Это все было. И во что это превратилось? Они террористы, они экстремисты, они против нашего государства. У нас тут деды воевали, мы весь мир спасли от фашизма. Завоевали Крым! А они тут чего-то со своими автомобилями?

Помните эту историю? Помните эти попытки опозорить этих людей? Вот сегодня вы видите продолжение и развитие этого сюжета.

С.Пархоменко

С.Пархоменко: Политика — это не только то, что происходит среди этих лощеных холуев в Государственной думе

Я несколько раз говорил об этом и говорил о том, что люди, которые управляют этим гражданским проектом, люди с довольно странным прошлым и с довольно неприятными поступками в этом прошлом. Например, один из них господин Осечкин был одним из тех, кто организовал нам с вами закон об иностранных агентах. Он был ярым лоббистом этого закона. Он был человеком, который лично разрушал систему общественных наблюдательных комиссий. Можно много интересного рассказывать про этого человека. И, тем не менее, его заявление и его марка, его зонтик оказались задействованы в этой ситуации, которая нам всем чрезвычайно полезна. И надо сказать, что мы все, конечно, извлекаем из этого очень большую пользу. И нам всем это чрезвычайно важно.

Нам важно, что система пыток, которая существует, действительно существует в России. А на эти видео мы видим настоящие пытки, в которых реальные палачи действительно пытают свои реальные жертвы. Там ничего не выдумано, это никак не фальсифицировано. В этом нет никакой игры, никакой постановки. Это, действительно, так происходит, и это только малая часть того, что происходит с пытками в России каждый день. И правозащитники постоянно говорят об этом.

Так вот для нас для всех чрезвычайно важно, чтобы вся эта деятельность решительно оставалась вне закона. И, как мы видим, благодаря такого рода акциям, благодаря обнародованию этих видео, созданию общественного внимания, которое привлечено к этой информации, удается эту ситуацию снова и снова объявлять незаконной.

Действительно, чрезвычайно важно, что это не становится рутиной, что все-таки мы должны с удовольствием констатировать, что это не стало порядком вещей, на который люди смотрят равнодушно, и это не вызывает никакой реакции. Нет, это вызывает реакцию. И нет, не равнодушно. Это остается очевидным преступлением, и это остается мощным обвинением против тех, кто создает эту индустрию пыток, кто создает эту систему пыток. А речь идет не о случайных каких-то перегибах на местах, отдельных неприятных случаях. Речь идет о системе, речь идет о конвейере, о потоке. И совершенно справедливо об этом говорят, и, в том числе, лидеры этого Gulagu.net.

Но что важно понимать при этом, что все это становится инструментом ожесточенной межведомственной борьбы, которая происходит сегодня вокруг системы исполнения наказаний. Это богатое ведомство, которое обладает множеством всего, начиная от недвижимости, вы будете сменяться, оно контролирует много земли, много сооружений, к него большой бюджет, в нем работают десятки, а, может быть, и сотни тысяч людей. И там колоссальные закупки. Там огромная индустрия. Вы помните о бесконечных скандалах, которые возникали на почве эксплуатации рабского труда внутри ФСИН и устройства там всяких подпольных и полуподпольных странных и необычных производств, которые там существуют. В общем, там есть, чего хотеть, есть что делить. Это не только ржавые железные двери и заплеванные стены. Это еще и влияние, это важный политический институт, и за него происходит борьба. Между прочим, она происходит и на наших глазах тоже

Вообще-то ФСИН оказался в сфере управления, в ведомстве Министерства юстиции довольно уже теперь давно. Был указ 98-го года, и подписывал его еще президент Борис Ельцин о передаче Уголовно-исполнительной системы Министерства внутренних дел Российской Федерации в ведение Министерства юстиции Российской Федерации.

ФСИН тогда перешел в МВД в Министерство юстиции. Произошло это не само собой. Я поговорил с разными специалистами по этой части. Они мне напомнили, что таково, между прочим, было требование Евросоюза среди прочих требований. Вот, например, есть требование о моратории на смертную казнь. Есть еще требование о том, чтобы система исполнения наказаний не контролировалась полицией, не контролировались теми самыми людьми, которые расследуют. Чтобы не получилось, что одни и те же люди расследуют и потом наказывают. Это нужно разводить. Вот развели тогда. И по существу так это действует, потому что таково требование европейских организаций. Россия здесь подчиняется им. Ей вопреки всем ее декларациям важно оставаться внутри системы европейских ценностей.

И вдруг откуда ни возьмись в прошлому году, осенью 2020 года началась довольно мощная кампания, во главе которой удивительным образом было Министерство финансов Российской Федерации. Важной частью этой кампании было требование о передачи системы наказаний обратно в МВД. Это с европейской точки зрения невозможно, но, собственно, лозунг был такой: «А шо нам эта Европа? А давайте объединим вместе». И тогда господин Силуанов, министр финансов наш с вами в те времена требовал, чтобы в Минфин были переданы и ФСИН и Фельдъегерская служба и Служба судебных приставов. Все это было бы сконцентрировано в одних руках, с довольно большим сокращением штатов. И совершенно очевидно, что на этой почве началась война.

С.Пархоменко: Это остается очевидным преступлением, мощным обвинением против тех, кто создает эту индустрию пыток

Есть люди, которые поддерживают эту реформу, есть люди, которые противятся этой реформе. И есть еще один игрок в этой истории. Это ФСБ. И сегодня все чаще и чаще мы слышим указания на то, что люди, которые организовывали эти пытки, а смыслом этих пыток была добыча разных форм компромата. Нужно было создавать таким чудовищным образом влияние на людей, чтобы вербовать их, превращать в агентов, которые никогда не соскочат, добывать от них конфиденциальные сведения, ли компрометирующие сведения в отношении тех, кто интересует тех, кто создает эту систему пыток. А кто создает? Вот среди организаторов называют управление «М» ФСБ — управление внутренней юридической контрразведки, которое занимается контролем за деятельностью силовых органов. В отношении Минюста, МЧС, Верховного суда, Генпрокуратуры, МВД, Следственного комитета и других силовых ведомств. Это очень мощная организация, составляющая пару с еще одним управлением — Управлением внутренней безопасности ФСБ. Эти две структуры, с одной стороны, сотрудничают, с другой стороны ожесточенно соперничают.

Была в свое время довольно интересная кадровая история. В 2015 году, совсем недавно, два года тому назад, когда была осуществлена такая рокировка, начальники этих двух ведомств поменялись местами. И такой человек по имени Алексей Ветртяшкин был раньше начальником этого управления «М», он сделался начальником Управления собственной безопасности ФСБ, а человек, который исполнял обязательно тогда Управления собственной безопасности ФСБ сел на его место, наоборот, во главу управления «М» и до сих пор там находится. Его зовут Владимир Сергиенко.

Кстати, этого Вертяшкина, когда я как-то вчитывался во всю эту историю, я мучительно стал вспоминать, где я только что слышал про этого Вертяшкина, где эта фамилия мне попадалась. Она мне попадалась в подписи под документами о запуске уголовного расследования на предмет утечек информации, которые привели к обнаружению убийц Алексея Навального. Помните, недавнюю совершенно историю, когда вдруг выяснилось, что ведется расследование в отношении тех, кто передал информацию о биллинге телефонов. Эта информация оказалась правдивой. Это означает, что эти конкретные люди, действительно, в этом всем задействованы. Вот там существовал этот самый Вертяшкин.

Вот война между этими ведомствами, разворачивающаяся на наших глазах между Управлением «М», Управлением внутренней безопасности и даже Министерством финансов России и есть, на мой взгляд, та система приводных ремней, которая заводит всю эту систему вокруг ФСИН. Будем за этим следить.

О.Бычкова