Суть событий - 2021-09-03

О.Бычкова: 21

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко: Это вот концепция российской власти, которая относится к заложникам как к своей проблеме

С.Пархоменко

Вот объявление, которое я хотел сделать. Оно важное. Оно никак не противоречит этой программе «Суть событий», не заменяют эту программу, не повторяет эту программу «Суть событий». Тем не менее, это интересный разговор.

Я вынужден начать — у меня нет другого выхода — с Беслана, потому что сегодня годовщина этой трагедии, сегодня 17 лет террористическому акту. И слава богу, не похоже, что мы его забываем. Мне кажется, что удар был настолько силен, и впечатление от этого было несколько страшным, что оно сохраняется до сих пор. И я очень благодарен тем людям, которые приложили много труда к тому, чтобы зафиксировать все то, что произошло в сентябре 2004 года. Сделать так, чтобы эти материалы не пропали, никуда не размыли, не затоптали, не убрали из сети — теперь это умеют, — не уничтожили документы, не забыли тех, кто приложил свою руку к этой трагедии. И я тоже буду стараться поступать так и дальше. Мне кажется, что важно, чтобы мы помнили и то, что произошло и тех, кто виноват в том, что произошло, и тех, кто струсил в тот момент, и тех кто вел себя героически тоже должны помнить.

Я, прежде всего, хотел напомнить о том, что эта трагедия — террористический акт в школе, который в конечном итоге стоил жизней 314 человек из числа заложников, из них 186 детей. И еще несколько десятков людей, которые пытались спасти этих заложников. Надо сказать, я сразу хочу с этого начать, что там были видны совершенно героические действия спецназовцев, которые буквально на руках пытались выносить этих детей, выбрасывать их из окон для того, чтобы они сами пытались убежать. Там героизма было много в этот момент, на самом последнем этапе, когда спецназовцы оказались под пулями.

А вот почему они оказались под пулями вместе с заложниками, это другой вопрос. И, конечно, не снимаю ни одной секунды ответственности с тех людей, которые устроили этот террористический акт, тех, кто занял эту школу, тех, кто взял этих детей в заложники и их родителей, тех, кто держал их в абсолютно нечеловеческих условиях без воды на страшной жаре в этом теперь знаменитом страшном спортзале. Террористы есть террористы, это вина их. Но есть вина еще других людей, которая осталась не расследованной, потому что до сих пор у нас нет окончательного понимания и знания о том, что привело к развязке этой трагедии, что привело к штурму, к стрельбе.

С.Пархоменко: Теракт в Беслане стал моментом, когда мы увидели абсолютно чудовищную сущность российской пропаганды

И для этого была создана следственная комиссия российского парламента. Это редчайший случай, этот механизм задействуется чрезвычайно редко. И после этого случая, надо сказать, российский парламент и Государственная дума сделали все от них зависящее, чтобы этого никогда больше не происходило. Я имею в виду не терактов, чтобы больше никогда не происходило, а чтобы следственная комиссия парламентская никогда больше не происходило. И были внесены специальные изменения в законодательство для того, чтобы исключили в дальнейшем появление таких комиссий. Но тогда это все-таки произошло. И во главе ее оказался человек по имени Александр Торшин. Он в то время был зампредом Совета Федерации.

В дальнейшем мы узнали о нем много чрезвычайно интересного. Он потом, много лет спустя после этого перестал быть сенатором, членом Совета Федерации, стал заместителем председателя Банка России, статц-секретарем банка. И этом качестве с ним был связан грандиозный международный скандал, когда на поверхность вышла информация — это информацию опубликовало информационное агентство Bloomberg в 16-м году. И это информационное агентство утверждало, что Торшин в своем качестве статц-секретаря Банка России был тесно связан с арестованным в Испании лидером Таганской организованной преступной группировки по имени Александр Романов.

И был специальный отчет испанской полиции о том, что Торшин не просто был знаком, а он давал указания членам Таганской преступной группировке, и эти указания оказались отмыванием через и недвижимость в Испании разнообразных капиталов, которые были получены от преступной деятельности, которой, собственно, и занималась эта одна из крупнейших российских оргпреступных группировок. Все это содержалось в отчете, который попал в международное агентство Bloomberg, был там опубликован в значительной части. Потом еще туда добавилась британская ВВС, которая уточнила, что эти выводы полиции, основанные на записях телефонных разговорах Торшина с этим самым Романовым, и на огромных количествах документов, которые были изъяты на вилле НРЗБ в Испании.

Вот такой человек оказался во главе этой комиссии. Потом еще через некоторое время мы с ним встретились и помним его в качестве человека, который организовал, как считают американские спецслужбы, деятельность в США госпожи Марии Бутиной. Она призналась в том, что она под управлением этого самого Торшина вела там разнообразную, назовем это так, довольно странного содержания. И в этом было задействовано большое количество разных людей, которые потом бросились врассыпную. В частности, есть такой американский политолог Дмитрий Саймс, который тоже содержался в этих показаниях Бутиной. И выяснилось, что он, собственно, принимал Торшина в США и всячески его обхаживал, облизывал, организовывал для него разнообразные встречи. В общем, деятельность этого Торшина не закончилась после того, как крупнейшие международные информационные агентства указали на него как на человека, который состоял в тесной связи с российскими оргпреступными группировками и помогал им омывать деньги, которые они зарабатывали преступлениями.

С.Пархоменко: Россия сегодня авторитарное государство, которое шаг за шагом движется в стороны тоталитаризма

Но всего этого мы не знали в 2004 году и не знали в дальнейшие годы, когда Торшину досталось руководить этой комиссией. Мы рассчитывали на то, что эта комиссия может докопаться до истины, что она честно соберет и изложит те данные, которые в тот момент можно было по горячим следам собрать и изложить. Но этого не было делано. В последнюю секунду комиссия Торшина струсила, комиссия Торшина предала свое дело, свое задание, которое было ей дано и выдала отчет, который, по существу, повторял официальную версию следствия, которая возлагала всю ответственность на боевиков, включая последний эпизод, тот момент, когда началась стрельба и события в этой школе превратились окончательно в ад, и в течение буквально десятков минут погибли сотни людей.

Между тем в тот момент было огромное количество материалов собрано, и эти материалы не пропали, они были собраны, изложены в докладе, который опубликовал один из членов этой следственной группы. Его звали Юрий Савельев. Он входил в состав этой парламентской комиссии. И вот этот доклад Савельева, его можно найти, и он излагает очень убедительно, очень полно, очень основательно, опираясь на показания свидетелей и разного рода косвенные наблюдения, другую версию НРЗБ в результате варварской атаке на школу с использованием огнеметов.

Надо заменить, что то, что сейчас на вооружении разных армий мира, в том числе, Российской армии является огнеметами, это пострашнее того, что мы видим в фильмах о Великой Отечественной войне, где огнемет — это такая труба, из которой вылетает струя бензина, и вот эту струю поджигают и получается струя огня. Нет, эта вещь гораздо страшнее, это, в общем, такая ракета, такой снаряд, который залетает в помещение и разрывается там таким образом, что выжигает буквально не все живое, что есть в этом помещении, но выжигает весь кислород, который есть в этом помещении и создает мгновенный перепад давления и провоцирует мгновенную гибель фактически всякого живого существа, которое в этом помещении находится.

НРЗБ варварски, причем варварски не только в отношении заложников, но, я бы сказал, и варварски в отношении собственного спецназа, который не был предупрежден об этом, который никак не участвовал в разработке этой, с позволения сказать операции и д ля огромного количества людей… Похоже, что у меня какие-то проблемы со связью.

С.Пархоменко: Получится у этой тоталитарной машины провернуть эту свою операцию, или случиться какой-то сбой

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

Мы тебя слышим. Продолжай.

С.Пархоменко

Это совершенно варварская история. Она очень перекликается с другой похожей — с историей с заложниками в Театральном центре на Дубровке, когда тоже у нас были все основания говорить о том, что речь не об операции, задачей которой является освобождение заложников, а об операции, задача которой является избавление от заложников. Это вот концепция российской власти, которая относится к заложникам как к своей проблеме. Пока заложники есть, надо чего-то делать и надо нести ответственность. Ответственность нести очень не хочется, и поэтому происходило то, что происходило.

И еще одно важное обстоятельство, о котором я считаю себя обязанным упомянуть, — это то, что, видимо, этот теракт в Беслане стал моментом, когда мы увидели абсолютно чудовищную, бессовестную, бесчеловечную и подлую сущность российской пропаганды, российских пропагандистских медиа. Были несколько человек, которые пропагандистским образом обеспечивали эту трагедию. И среди них мы запомнили Маргариту Симоньян, которая была там корреспондентом одного из федеральных каналов. Мы запомнили там Дмитрия Пескова, который был немножко поменьше чиновником, еще не был пресс-секретарем президента, но сыграл большую роль в информационно-пропагандистском обеспечении этой трагедии. И, прежде всего, их роль заключалась в том, чтобы преуменьшить значение происходящего. Они интенсивно работали над тем, чтобы заставить нас поверить, что заложников совеем немного, что положение их не такое уж трагичное, что ничего страшного не происходит.

С.Пархоменко: Мы видим, как избирательные комиссии последовательно вычищают неугодных кандидатов

И, конечно, они не могли не понимать, что это слышат и террористы, что террористы не оставят это без внимания, без ответа. Ответ был очень страшным, потому что террористы тогда сказали, что если заложников так немного, то давайте доведем реальное число заложников до этой официальной цифры. Хотя было абсолютно очевидно, что число заложников совсем не такое. Это легко можно было вычислить из того, какого размера была эта школа, и есть простейший способ посчитать, сколько детей пришло на линейку 1 сентября и сколько родителей там присутствовало, плюс минус, но порядок был совершенно ясен.

Я бы сказал, роль этих людей тоже не должна быть забыта. Я имею в виду роль пропагандистов. Мы потом некоторых из них, в частности, Маргариту Симоньян видели, спустя много лет, там, на этом месте событий в таких очень театрально поставленных съемках. Она там ходила, рыдала, стонала, падала на колени, раздирала на себе одежды и так далее. Все это было очень кинематографично, все это очень подходило, я бы сказала, для "Инстаграма", и везде, где нужно это появилось.

Но, в действительности давайте помнить, что вот так начиналась та часть российской государственной пропаганды, для которой все возможно, для которой нет ничего запретного, ничего недоступного, которое готов продать за одобрение начальства абсолютно все что угодно, включая жизни людей, понимая, что они делают, и которые никогда после этого не раскаивались и не повинились в этом. Мы с вами никогда не видели ни от одного из этих людей, которые обеспечивали приказы, ни от тех, кто отдавал приказы стрелять, ни от тех, кто, собственно говоря, стрелял, ни от тех, кто это все прикрывал, ни от тех, кто врал в материалах этой комиссии — ни от кого из них никогда мы не слышали слов, в которых они принимали бы на себя ответственность и просили бы прощения не у нас, у погибших заложников и спецназовцев и родителей, которые пытались спасать самих этих детей, или хотя бы у тех, кто пытался восстановить истину. Эти люди тоже существуют, эти люди живы. И мы должны быть им благодарны.

Здесь я должен упомянуть, в частности, — было бы несправедливо, если бы я это не сделал Марину Литвинович, которая была одной из тех, кто много сделал для публикации реальной, правдивой информации о бесланской трагедии и для того, чтобы эти материалы никуда не делись и не забылись. Вот что я бы хотел сказать на тему этой страшно годовщины. Чуть не сказал «годовщины»… Но это совершенно другой смысл имеет это событие.

С.Пархоменко: Это последовательная дискриминация людей, которые конституционно имеют право принимать участие в выборах

Давайте теперь перейдем к тому, что происходит и к тому, что произойдет уже почти завтра. Осталось две недели до выборов. Они пройдут в воскресенье 19 сентября. Осталось две недели и лишний уикенд. И все, в общем, определилось. Я бы сказал, что во всех разговорах, которые касаются этих выборов, и вертятся вокруг этих выборов, я часто вижу одну и то же ошибку, которые, обсуждая это, относятся к выборам, как к отдельно стоящей, особенной политической ситуации, как какому-то исключению из правил жизни авторитарного государства. Россия сегодня авторитарное государство, которое шаг за шагом движется в стороны тоталитаризма. И вдруг почему-то люди, которые смотрят на выборы, говорят о них так, будто бы они считают, что весь тоталитаризм, он вдруг как-то замрет на минуточку и проведут совершенно отдельное событие, которое будет заключаться в том, что произошел вдруг какой-то кусок демократии. Что вдруг почему-то начнут работать какие-то механизмы, в результате которых это самое авторитарное, а глядишь и тоталитарное государство будет передавать власти наиболее достойных с точки зрения избирателей кандидатов.

Что такое выборы, вообще смысл выборов в чем? Вот в этом. Люди приходят и говорят: «Нам больше нравится этот. Пусть он управляет. А демократическое государство говорит: «Ну, что делать? О’кей, вы так считаете, пусть, действительно, он там управляет». И мы видим вокруг колоссальное количество государств, где это происходит — маленьких, больших, бедных богатых, сильны слабых, симпатичных, отвратительных, всяких, — в которых в какой-то момент это случается. Власть переходит из рук в руки. Вот, например, в Украине она переходила из рук в руки много раз по мере тех ситуаций, когда, мы знаем, случались всякие драматические: Майдан и всякое прочее. Но все-таки в Украине было несколько ситуаций, в которых власть переходила из рук в руки в результате выборов. И это чрезвычайно важно. И мы это видим у наших соседей в странах Балтии, Польши и в других странах. Казалось бы, у них такое ужасное наследие, но, тем не менее, это происходит. Нам не всегда нравится этот переход, но он, тем не менее, случается, и случается о регулярно.

Так вот это в России совершенно не так. Авторитарное государство никуда не делось и оно не собирается как-то заснуть, как-то сморгнуть 19 сентября 2021 года в момент выборов. Это государство само проводит некую техническую операцию, абсолютно соответствующую ее правилам и тем механизмам — я не могу произнести здесь слово «тем законам», это к законам не имеет никакого отношения — тем приводным ремням, в результате которых реализована власть в этой стране, в результате действий которых, принадлежит некой группировке, которая удерживает эту власть на протяжении уже 21-го года фактически, и совершенно не собирается с нею расставаться. Как мы знаем, некоторое время тому назад они закончили оформление этого своего расставания с властью в виде внесения массовых поправок в Конституцию, причем таким, абсолютно незаконным образом. Я напомню, что дело происходило летом минувшего года, и как происходило это голосования о поправках, как оно было устроено, как было реализовано.

Вот сегодня происходит, должно произойти это техническое событие, и следует к нему относиться, как к техническому событию. Не к тому моменту, когда определяется , кто будет у власти, а как к моменту, когда определяется: получится у этой тоталитарной машины совершить, провернуть эту свою операцию, или, по ходу дела случиться какой-то сбой.

С.Пархоменко: Идти на эту техническую операцию, которую проводит тоталитарное государство и пытаться сломать

Давайте я на этом месте остановлюсь. Через три-четыре минуты после новостей я вернусь сюда, в студию, и мы с вами поговорим о том, что их этих обстоятельств следует.

О.Бычкова

НОВОСТИ

О.Бычкова: 21

Я прошу прощению за некоторые неполадки со звуком, которые у нас были в предыдущей части. Мы постараемся сейчас без них обойтись. Итак, ты начал говорить о выборах и о том, что они значат на самом деле.

С.Пархоменко

Вот сегодняшняя новость. Многие знают в Москве муниципального депутата Галину Фильченко, она, по-моему, в Тверском районе. И я сталкивался несколько раз в разных обстоятельствах, и она вела себя вполне героически. Сняли с выборов. Она была депутатом в Мосгордуму в Кемеровской области по одному из о кругов. Сняли ее под тем предлогом, что вот она тоже, «как всем известно», связана с экстремистскими организациями Навального, точнее с организациями, которые назначены экстремистскими Российским государством.

В Калининграде двух человек сняли. Одного зовут Иван Лузин, другого — Рагнар Рейн. В Тверской области сняли кандидата, который пытался избраться в законодательное собрание Артем Важенкову. Я его очень хорошо знаю. Он представляет «Мемориал»* там, в тех местах. И, может быть, многие его помнят. Он был один из тех, кто оказался арестован и подвергся пыткам и избиениям, незаконному задержанию в Беларуси в прошлом году в момент массовых протестов. Там была очень большая история, когда его вызволяли обратно в Россию.

Ирина Фатьянова — в Петербурге, Виолетта Грудина — в Мурманске. Это та сама Виолетта Грудина — я писал о ней, — которую умудрились засунуть абсолютно здоровую в ковидную больницу и судили ее за то, будто бы она нарушила какие-то коронавирусные правила. Естественно, для того, чтобы снять ее с выборов. А сняли ее, потому что она тоже была связана с Навальным, со штабами, которые тоже объявлены экстремистскими организациями.

С.Пархоменко: Просто исключите слово «выборы» из вашего лексикона

Александр Черников — Калининград. Наталья Резонтова — Нижний Новгород. В том же Нижнем Новгороде — Максим Никитин и Роман Максимов. В общем, можно продолжать и продолжать.

Стоит забить в Google подходящую поисковую строчку — и на вас эти имена посыплются прямо подряд. Ну, что же, это не выборы. Это произвол. Это последовательная дискриминация людей, которые конституционно имеют право принимать участие в выборах и обладать тем, что называется пассивное избирательное право.

Значит ли это, что мы должны зажмуриться и сказать: «Нет, я в этом не участвую…»

О.Бычкова

С.Пархоменко

Что оно затеяло, мы видим по сегодняшнему скандалу. Вы, я думаю, многие уже либо прочли, либо слышали о публикации в «Новой газете» о том, как советник тамошней главы администрации дама под названием Жанна Прокофьева, по всей видимости (потому что люди, которые слушают аудиозапись, показывают на то, что голос женщины, который там говорит, чрезвычайно похож на голос Жанны Прокофьевой). Она говорит там: «Нам интересна конкретная цифра и конкретная партия 42-45% по партсписку». И еще много говорит разных интересных вещей. Инструктирует людей о том, как им следует фальсифицировать выборы. Для этого другие люди, прежде всего, Центральная избирательная комиссия во главе с госпожой Памфиловой создали все необходимые условия.

Есть много разных инструментов для фальсификаций, которые будут у этих людей в руках: отсутствие видеонаблюдения, дискриминация наблюдателей, трехдневное голосование, ночные часы, когда можно таскать туда-сюда эти пакеты с бюллетенями, которые в предыдущие дни оказались в урнах. Выносное, то есть голосование вне пределов избирательное участка и так далее. Мы много раз про это говорили.

Надо признать, что эту историю в Королеве публикует Татьяна Юрасова. Татьяна Юрасова лично для меня это некоторый специальный знак качества. Это очень хороший специалист по выслеживанию и разоблачению избирательных злоупотреблений. В декабре 16-го года, я это помню, она получила премию «Редколлегия» за текст под названием «Мытищи гейт». Совершенно блистательное расследование того, как там же недалеко, в Мытищах — кстати, между Мытищами и Королевым буквально через шоссе перейти Ярославское, это два соседних населенных пункта, — там же поблизости произошли «массовые фальсификации, главным выгодоприобретателем которых стала «Единая Россия», — это цитата из ее текста, — когда просто фальсифицировались протоколы, перекладывали из одной кучки в другую голоса, которые были поданы в пользу других партий, в частности, «Российской партии пенсионеров» и «Яблока» перекладывали в счет «Единой России». И вот тогда она сделала замечательный совершенно текст. Кстати, редактором этот текста был Роман Анин*, в то время еще работавший в «Новой газете», а совершенно не создатель, организатор и главный редактор медиа под названием «Важные истории»*, которое тоже недавно оказалось нежелательным на территории Российской Федерации.

С.Пархоменко: Мне кажется, что форма для участия есть, и эта форма заключается в «Умном голосовании»

Так что эти материалы, они сделаны очень хорошими профессионалами. И, мне кажется, что задача каждого честного человека присоединиться к этим профессионалам.

И вот речь идет о том, либо мы можем с вами сделать вид, что это все нас не касается — вот это и есть позиция людей, которые говорят: «Давайте бойкотировать». Бойкота систематического не получится. Разумеется, он никогда не получается. Не существует случаев, когда людям, которые находятся в такой критической позиции по отношению к государству, которое организует выборы, удавалось организовать бы этот бойкот.

Мне кажется, что форма для участия есть, и эта форма заключается в «Умном голосовании», если к нему относится не как к поиску хорошего кандидата. Хороших кандидатов в «Умном голосовании» нет. Если бы эти хорошие кандидаты могли бы выиграть сами, если бы они могли выиграть потому, что это демократические выборы, в которых имеет значение конкуренция между кандидатами, программы кандидатов, личные качества кандидатов, тогда никакое «Умное голосование» было бы не нужно. Просто можно было проголосовать за замечательны людей и провести их туда, когда они, собственно, собираются проводиться — в Думу или в какое-нибудь законодательное собрание региональное или муниципальное. Нет, ситуация не такая.

То же самое, должен сказать, относится к электронному голосованию, о котором много разговоров тоже. И очень многие мои читатели, к которым я обращаюсь с просьбой задавать вопросы у себя в Telegram-канале «Пархомбюро», в моем "Инстаграме" и в моем "Твиттере" (в "Фейсбуке" не обращаюсь, потому что я там опять на месяц забанен), они меня просят поговорить про электронное голосование, и при этом всячески намекают, что я не имею права про него говорить, потому что электронное голосование придумал Венедиктов, а Венедиктов мне начальник.

Давайте я для начала совершу некоторое предупреждение. Оно заключается в том, что Венедиктов мне не начальник. Я не являюсь штатным сотрудником «Эха Москвы», у меня с «Эхом Москвы» договорные отношения. Договор этот я подписывал не с Венедиктовым, а с другими лицами из администрации ООО «Эхо Москвы». Деньги, которые я получаю за свою программу, меня не интересуют. Это ничтожные деньги. Поэтому обвинять меня в том, что я дорожу копейкой или еще чем-нибудь, абсолютно бессмысленно. Совершенно очевидно, что если мне перестанут платить эти деньги, все равно будут вести эту программу, и это совершенно символическая сумма, которая не имеет для меня абсолютно никакого значения. Она была определена в 2003 году. Можете себе представить, что произошло с российским рублем с 2003 года, а сумма с тех пор не поменялось. Это не к тому, что я прошу прибавки. Нет, не прошу. Я к тому, что меня не интересуют эти деньги.

Я никак не завишу от Венедиктова. Я много раз, как вы знаете, противоречил его позиции и оценивал его позицию как несостоятельную и демонстрировал, что у меня позиция другая.

С.Пархоменко: Хороших кандидатов в «Умном голосовании» нет

Я вот, что хочу сказать по поводу электронного голосования. Его придумал не Венедиктов. Я исхожу из того, что электронное голосование будет во всем мире, в том числе, и в России. Это абсолютно неизбежно. Это поступь прогресса. И нам никуда от этого не деваться.

О.Бычкова

С.Пархоменко

Так вот у нас есть опять две возможности такие же, как с выборами в целом. Одна возможность — сказать, что меня это не касается, зажмуриться, зажать большими пальцами уши, средними пальцами ноздри, указательными пальцами опустить веки, а мизинцы засунуть себе в рот и сказать, что я в этом не участвую и знать про это ничего не желаю. Тогда это электронное голосование произойдет без участия кого-нибудь, кто вообще хоть сколько-нибудь интересуется тем, как оно устроено. Вот мы с вами это видели во многих местах во время этого самого безумного голосования по поправкам летом прошлого года, когда в некоторых регионах было реализовано НРЗБ электронного голосования вот такого абсолютно никому не известного, Никому не понятного, совершенно никак не устроенного и так далее. Можно так.

А можно по-другому. Можно пытаться как-то в это влезть, можно пытаться как-то этим присматривать. Можно пытаться навязать людям, которые это организуют, хотя бы какие-то правила и не позволить им хотя бы какие-то методы этой фальсификации.

Сегодня те гарантии, которые предъявляют люди, которые организуют электронное голосование в Москве, эти гарантии что-нибудь гарантируют? Да нет, конечно. Фальсификации возможны? Несомненно. И ловля тех, кто вторгнется в это голосование снаружи, кто влезет в заднюю дверь системы голосования и сломает его, эта ловля, на мой взгляд, не имеет ровно никакого отношения к реальной угрозе, которая там существует. А угроза в том, что в это голосование вторгнется тот самый, кто его организует, и для этого ему не надо будет вскрывать или взламывать задние двери. Достаточно будет иметь ключ от передней двери. Иметь свой собственный пароль, свой собственный доступ — и, пожалуйста, залезай куда угодно.

Но какие-то механизмы, ограничивающие этого злодея уже существуют. Например, существует механизм отложенного голосования, который позволяет голосовать под давлением одним образом, а потом, когда давление ослабнет, когда вы просто выйдете из кабинета начальника, который за вами присматривает, вы можете изменить свое голосование.

С.Пархоменко: Электронное голосование — это, несомненно, та форма, которой предстоит завоевать весь мир

Много ли народу этим воспользуется? Очень немного, потому что люди не настолько ответственны, они не настолько в массе своей серьезно относятся к своим голосам. Люди в массе своей довольно трусливые, довольно податливые. Люди в массе свое легко уступают давлению начальства.

Но это, несомненно, не все. Это, несомненно, не 100%, и только от вас зависит, вы будете в числе кого: в числе тех, кто уступил или в числе тех, кто сопротивнулся? Возможность для сопротивления у вас есть. Возможность отнестись к этому электронному голосованию, даже принявшему участие, возможность отнестись к нему более серьезно у вас есть. Лучше ли это, если бы такой возможности у вас не было в принципе? Лучше, несомненно. Потому что единица или 0,5, или 0,08 больше, чем 0. И в данном случае я отношусь к этому именно так. Такая возможность у вас есть и вы можете ею воспользоваться, тем более, что государство демонстрирует нам, что оно правила в тех случаях, когда за ним не присматривают и когда в него не вмешиваются, оно к своим правилам относится довольно легко. Оно хозяин своего слова. Оно дало слово, оно отняло слово.

Вот анекдотическая история, например, которая иллюстрирует, по-моему, очень хорошо этот механизм — это история про указ Путина об иностранном гражданстве. Дело было уже больше недели назад, 25 августа. Может быть, вы помните, а, может быть, забыли, что президент Путин подписал указ, который разрешил гражданам России, которые имеют другое, второе гражданство, но они лишены возможности, как написано в этом указе, отказаться от него, разрешил им поступать на государственную муниципальную службу. Почему это интересно? Потому что это прямо противоречит тем самым поправкам, которые президент Путин только что силой, коленом продавил. И смысл этого указа заключается в том, что да, мы установили закон, по которому нельзя, а теперь мы устанавливаем дверцу в этом законе, в соответствии с которым некоторым можно, некоторым, кому мы точно разрешим. Придите за разрешением и мы разрешим. Придите за разрешением, у нас ключик в руках. И стало этим возможным, прежде всего, потому, что люди не относятся к этому серьезно, люди не обращают внимания. Мы не видим протестов против этого указана. Мы не видим писков тех людей, о которых, собственно идет речь. Их не выворачивают наизнанку, их не выставляют на всеобщее обозрение, этих вот, которые приходят через заднюю дверь к Путину с ключиком.

Принято считать, почему-то сразу такой консенсус установился, что речь идет о людях, которые живут в Крыму, а также на территории Украины в Донецкой и Луганской областях, эти отдельных районах Донецкой и Луганской области, в самопровозглашенных этих бандитских республиках, что вот он, дескать, никак не могут выйти из украинского гражданства. Оно раньше у них было. Но поскольку в большинстве стран мира невозможно выйти из гражданства в одностороннем пространстве, просто прокричать: «Выхожу из твоего гражданства! Будь ты проклят!» — и выйти, и с этого момента ты не гражданин. Так не бывает. Страна, чье гражданство у вас есть, должна как-то на это откликнуться, как-то это оформить. В некоторых странах это довольно просто. В некоторых очень сложно.

С.Пархоменко: Россия отчасти в связи со своей тоталитарностью является довольно сильно компьютеризированным государством

И вот, как я понимаю, украинские власти, они просто не обращают внимания на эти вопли. Они продолжают относиться к этим людям, которые пытаются выйти из гражданства, как к гражданам Украины и, соответственно, судить как граждан Украины, ловить как граждан Украины, обвинять их в преступлениях против своей родины и так далее. На мой взгляд, это правильная позиция.

Но дело-то ведь не только в этом. Я думаю, что среди этих людей, о которых идет речь, есть довольно существенное количество людей, которые к Украине не имеют никакого отношения, а имеют отношение к другим странам, выход из гражданства которых представляет из себя большую сложность. Например, Израиль. Выйти из гражданства Израиля довольно хитрая операция. Там нужно доказывать отсутствие всякие налоговых и банковских долгов, каких-то непогашенных штрафов, там нужно представлять документальное подтверждение о постоянном проживании в той стране, гражданином которой вы хотите стать. А часть этих людей совершенно не проживают постоянно в России, а живут, например, в других европейских странах, благо у них есть там собственность, виллы на Лазурном берегу и прочее. Там есть НРЗБ довольно сложно. Я про это полез и почитал. Это все довольно несложно.

Я думаю, есть значительное количество людей, которых Путин хотел бы и люди возле Путина хотели бы видеть на высоких государственных постах с израильским паспортом в кармане. Есть значительное количество людей с американским паспортом в кармане или с американским видом на жительство. А выйти из гражданства США или даже выбросить вид на жительство американский, отказаться от этого — это очень сложная история. Это надо иметь дело со страшной организацией, которая во многом, говорят, страшнее ЦРУ и ФБР вместе взятых под названием Internal Revenue Service (Налоговая служба), которая занимается налогами, в частности, физических лиц. Вот с ней разбираться замучаешься.

Я думаю, что в ближайшем окружении Путина есть предостаточно людей, для которых это представляет большую проблему. Они не как не могут вылезти из гражданства США, а есть какое-то количество людей, которые не хотят вылезать из гражданства США и Израиля, им это совершенно не нужно, потому что они хотят каблуком придержать заднюю дверь, на всякий случай хотят эти документики сохранить. А объясняют это тем, что очень сложно, очень многоэтажная процедура, очень много всякой бюрократии. «Понимаете, никак не можем. Вот очень стараемся, стараемся — ничего не получается».

Вот это интересная история, когда эти отношения происходят в отсутствии давления гражданского общества. Никто не давит, никто не лезет в эту историю — вот ведь что важно. Ну, поговорили про этот указ, ну, хихикнули, и на этом все прекратилось.

Нельзя так обойтись с выборами — ни с электронным голосованием, ни с физическим голосованием. Нельзя просто хихикнуть по этому поводу: «Это не выборы, а дрянь какая-то». О’кей, дрянь какая-то. Дальше что? Почему мы должны разрешить тоталитарному государству провернуть эту операцию без проблем?

С.Пархоменко: Люди в массе своей довольно трусливые, довольно податливые, легко уступают давлению начальства

Тоталитарное государство проникает в нашу жизнь с каждым днем все глубже. Вот мы говорим много о ситуации с медиа, где, действительно, все это пришло к абсолютно безумным репрессиям, к реально массовым гонениям абсолютно на голом месте. Вот мы читаем сегодня во всяких пропагандистских медиа, буквально сегодня, тексты о том, что «мы не позволим людям, которые организовали в свое время те медиа, которые были признаны иностранными агентами или нежелательными организациями, — мы не дадим им совершить противозаконные действия и создать другие медиа. Почему, собственно? А что в этом противозаконного? Ведь люди, которые оказались под этим ударом в качестве иностранных агентов или в качестве сотрудников нежелательных организаций оказались там не потому, что они совершили какое-то профессиональное преступление, не потому, что они занимались, например, каким-то расследованием и наврали в этом расследовании, оклеветали кого-нибудь или что-нибудь преувеличили или, наоборот, скрыли — нет, не поэтому. Их никто не судил по этому поводу, никто не предъявлял таких обвинений. Им предъявили другие обвинения: «Вы делаете то, что вам не нравится». Вот в этом, собственно, смысл того, что им предъявлено.

Ну, и почему они не могут открыть другие меда? Потому что государство, в принципе, изымает у них такое право, лишает их такого права явочным порядком. Потому что потому, как любит повторять президент Путин. В этом нет никакого юридического смысла. Это не описано никаким законом, нигде не сказано, что лицам, которые признаны иностранными агентами или сотрудниками нежелательной организации, нельзя организовывать другие медиа, особенно, например, зарегистрированные за пределами Российской Федерации. Это нигде не сказано. Даже этот законодатель до этого не додумался. Не существует такого поражения в правах. Есть просто погоня, есть просто охота на этих людей и всё. И кто этих людей защитит? Только мы, только читатели. Только те, кто окажутся аудиторией этих новых медиа. В некотором роде это не только наша возможность, это наша обязанность.

И вот на этом, пожалуй, мне пора закончить дозволенные речи до следующей пятницы. А на самом деле до ближайшего понедельника, 9 часов вечера, когда мы обсудим в прямо эфире моего YouTube-канала Сергея Пархоменко все то, о чем не дошла очередь поговорить в этой программе.

О.Бычкова

*

российские власти считают иноагентом