Суть событий - 2020-11-13

О.Бычкова: 21

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

На этой неделе пришли все-таки чрезвычайно важные сведения. Сам источник этих сведений заставляет к ним относиться серьезно. Потому что компания Pfizer, одна из крупнейших мировых компаний и не просто очень большая, очень богатая и очень эффективная и очень широко распространенная по миру, а компания, в послужном списке которой есть некоторое количество совершенно выдающихся решений и совершенно невероятных по своей эффективности и по вкладу в жизнь человечества препаратов.

Достаточно вспомнить пфайзеровский аспирин, который, конечно, не они изобрели, но они придали ему некоторое новое специфическое дыхание. И давайте вспомним про "Виагру" тоже, которое, может быть, было самым важным и самым мощным лекарством XX века, которой просто разом решило некую проблему, которая висела над человечеством тысячелетиями, а именно проблему мужской потенции.

Я помню, что я был главным редактором журнала «Итоги» еще в 90-е годы, когда только появилась Виагра. И тогда один очень известный российский ученый, специалист ровно в этой области медицины, я помню, написал нам статью о том, что вот так бывает чрезвычайно редко в истории человечества, когда появляется какая-то вещь, которая решает проблему радикально. Вот проблема была — бац! — ее больше нет. Вот так было с файзеровской Виагрой, которая закрыла целую отрасль медицины, просто лишило ее смысла.

И сейчас появление Pfizer в теме вакцины от коронавируса, несомненно, производит сильное впечатление. Тем более, что там есть очень сильный партнер. Некоторые, кстати, говорят, что это самый BioNTech — это неизвестно, откуда вылезли какие-то два турка, не то два индуса. Кто они такие? Это вот что-то на коленке, какие-то редкие энтузиасты…

Ничего подобного. Это тоже крупная и очень эффективная компания, очень продвинутая в научном смысле. И Pfizer заключил с ней тесные стратегические соглашения еще до всякого коронавируса, еще в 18-м году они договорились с этим BioNTech, что они будут вместе разрабатывать вакцины против гриппа. И тогда Pfizer вложил в этот BioNTech очень большие деньги, почти 0,5 миллиона долларов. Так что совершенно не случайная это история.

И вот на этой неделе Pfizer заявил о том, что через 7 дней после 2-й дозы эта вакцина — как и многие другие разработки в этом направлении предполагает два укола, которые делаются с некоторым перерывом — 90% тех пациентов, которые получили реальную вакцину, а не плацебо, показывают другие результаты по сравнению с теми, кому ничего не вкололи. Это много.

И есть основания считать, что Pfizer мыла не ест, что называется и просто так таких заявлений не делает. И их репутация стоит для них слишком дорого, чтобы можно было как-то, извините за каламбур, проколоться с этой темой.

И сразу возникает вопрос: сколько? Сколько они могут произвести этого, и что для этого надо? Не очень много, скажу сразу. Они заявляют о том, что они могут произвести в 2020 году 50 миллионов доз, а в следующем — 1,3 миллиарда. Это надо делить пополам, потому что два укола. И имея в виду скорость распространения эпидемии, это не безумно много.

Кроме того, все уже выучили эту историю, и здесь ее нелишне повторить, что эта вакцина требует очень специфических условий для хранения и транспортировки: 70 градусов ниже нуля по Цельсию требуется, чтобы ее хранить. Я напоминаю, что в вашем морозильнике у вас на кухне — 18 градусов минус. Это вот стандартная температура. Если очень постараться, можно разогнать его до 20-22, но не дальше. И вот на этом уровне работает вся бытовая морозильная техника, во всяком случае вся техника, которая широко распространена, которая более-менее есть в каждой аптеке и так далее.

С.Пархоменко: Вакцина Pfizer, если она покажет хорошие результаты, имеет все шансы в РФ сделаться вакциной для избранных

Что это означает? Это означает, что нельзя будет вакцинацию этой вакциной организовать обычным способом, например, как вакцинацию против гриппа. Когда есть в мире миллион мест, в каждой стране тысячи и тысячи мест, куда вы можете прийти, и вам там сделают укол. Вы можете купить сами это в аптеке, или вы можете прийти в поликлинику, или вы можете прийти в какой-нибудь медпункт, или к вам приедет доктор на производство, как это бывает с обычными вакцинами.

Здесь ничего этого невозможно. А здесь можно только организовывать какие-то крупные, я бы сказал, промышленные центры вакцинации. Можно, конечно, их оборудовать при больших клиниках, а можно строить отдельно. Во всяком случае, это отдельные сооружения. Это должна быть какая-то штука, где стоит это могучее оборудование, куда люди приходят для того, чтобы получить эту вакцину. Сколько их можно организовать таких центров, не очень понятно. Как между ними всё это перевозить, тоже не очень понятно. Тоже нужна специальная техника для перевозки. И нужно это всё хорошо организовать и так далее.

В общем, с этой вакциной будут большие проблемы. Хотя, по всей видимости, она будет хорошей. Она будет в связи с этой дорогой. И производство ее и создание этих мощностей для ее применения будет расти не очень быстро. И поэтому чрезвычайно важно то, как правительства разных стран будут к этому относиться, и что они заранее предусмотрят.

Вот уже сейчас известно, что правительство США готово заплатить Pfizer почти 2 миллиарда долларов. Это примерно, как мы понимаем, 50 миллионов человек можно вакцинировать. И это будет стоить примерно 40 долларов за комплект из двух уколов.

Евросоюз подписал уже сделку о покупке 200 миллионов доз с возможностью дальнейшего соглашения. Великобритания заключила свое отдельное соглашение.

Мы ничего не знаем про Россию. У нас пока нет никаких оснований считать, что российское правительство чешется на эту тему. И, по всей видимости, эта конкретная вакцина, если она покажет хорошие результаты, имеет все шансы в Российской Федерации сделаться вакциной для избранных, для своих, для Семьи. И будет предназначена для тех, кому положено, что называется. Ну вот такова социальная политика Российского государства, оно так строит свои взаимоотношения с населением. Чего, Конституцию приняли и, собственно, ничего больше от населения особенного не надо. Можно уже расслабиться, что называется.

Есть целый ряд других вакцин, о которых, конечно, нужно говорить. Есть британско-шведская вакцина, которая обычно называется Оксфордской, хотя там на самом деле две компании: Оксфорд и AstraZeneca. Она тоже требует низкой температуры.

А вот что попроще — это вакцина, которая делается в США в Кембридже компанией под называнием Moderna. Вот она может храниться при минус 20 градусах. То есть можно как-то «воспитать» обычный бытовой холодильник, точнее морозильник для того, чтобы он давал такую температуру. И это, конечно, создает большое преимущество.

Но там тоже проблемы с производством. Потому что всё, что они обещают — это 20 миллионов доз в 20-м году и, по всей видимости, 0.5 миллиарда или немножко больше в 21-м году. Это не очень много. Это тоже, судя по всему, дорого. И это тоже, судя по всему, для тех, кому начальство разрешит. Хотя не во всех странах это так. Например, Израиль…

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

РЕКЛАМА

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

Да, вот Израиль очень рассчитывает на эту модерновскую американскую вакцину. И Израильское правительство тоже давно ее, что называется, пасет и договаривается о том, чтобы закупить ее в массовых количествах для вакцинации своего населения.

И последняя, четвертая, о которой я хотел бы сказать — китайская вакцина, которая называется Sinovac. Она тоже не требует низкой температуры, и она обещает быть очень массовой и, следовательно, очень дешевой. И, я думаю, именно эта вакцина предстоит нам всем, гражданам Российской Федерации.

Почему-то мне представляется, что когда спадет пена от Гамалеи и когда выяснится, что это был просто небольшой кусок «холодной войны», когда нужно было размахивать тем, что Россия опять первая и опять всех оббежала по кривой, выяснится, собственно, что это так вакцина, на которую мы можем рассчитывать, потому что вакцины более дорогие и более, я бы сказал, именитые — я сейчас не хочу говорить, более качественные; ничто меня не заставляет считать, что Оксфордская вакцина или эта пфайзеровская будет более качественная, чем китайская, ничего про это не знаю, нету меня никаких инструментов, чтобы это сравнить, но зато я знаю, что уже стоит большая очередь за теми… они выкуплены на корню, переговоры идут, а Россия в этих переговорах не участвуют, — поэтому, по всей видимости, просто методом исключения по остаточному принципу останется эта китайская или что-нибудь вроде этого.

Ничего особенно плохого в этом нет. Может быть, она будет и очень хороша, кто ее знает. В Китае сейчас достаточно мощная медицина, достаточно мощная фармакология и серьезные деньги вкладываются в научные исследования, так что почему бы и нет?

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко: Китай вообще насчет того, если что массово произвести — это к ним

С.Пархоменко

Это звучало странно, экзотично и, я бы сказал абсурдно: «А вот пусть Институт Пастера нам произведет русскую вакцину». Вообще, Институт Пастера — это не то место, где производят миллиарды доз вакцин. Он не для этого предназначен. Это немножко странное представление о том, что такое Институт Пастера, зачем он нужен, чем он располагает. Это великое научное учреждение, существующее 150 лет более-менее, в истории которого есть невероятное количество всяких прекрасных событий. Но среди них нет таких событий, когда они производили миллиарды доз чего-нибудь.

Лично я считаю, что этот разговор носил сугубо политический характер, не имеющий никакого отношения ни к здравоохранению, ни к фармакологии, ни к производству чего бы то ни было. Это была такая немудрящая попытка Путина вербануть Макрона.

Путин переживает, несомненно, что отношения с Макроном испортились и испортились по его, Путина вине. Он совершил глупость, грубость ну, и всякие другие могут быть эпитеты по поводу того, что он совершил, разговаривая про Навального. И реакция Макрона была очень резкая. И, мне кажется, что Путин аккуратненько пытается эту историю замазать. И это довольно простой и довольно распространенный метод вербовки — метод перевода разговора на другую, так сказать, приятную собеседнику тему: «Давайте мы не будем больше с вами обсуждать это ужасное, политическое, вот что нас разделяет, а давайте мы вас попросим помочь нам в таком важном, благородном деле. Вы такие продвинутые, вы такие умные, вы такие аккуратные, вы такие научные. Мы вас так уважаем. И мы очень просим вас помочь нам в этом важном деле. Мы очень рассчитываем на ваше…» — и так можно долго-долго, пока собеседник как-то не начнет клевать носом и успокаиваться.

Я думаю, что вот этому Путина учили в этой немудрящей разведшколе, которую он в свое время заканчивал. Вот он в свое время эти свои заморочки и пытается применить к серьезным людям. Выглядит это жалко и смешно. А главное, что это, действительно, не имеет никакого отношения к той большой проблеме, которая перед Россией стоит и которая важностью своей перешивает всё что угодно, включая выборы в США.

России, российскому руководству нужно сейчас заботиться о том, чем она будет вакцинировать свое население завтра. Пока за исключением совершенно нелепой истории с гамалейской вакциной…

О.Бычкова

С.Пархоменко

Мы отлично помним эту историю, когда не середине создания этой вакцины, она была объявлена уже испытанной, и как последний этап испытаний превратился по существу в ее массовое распространение, чего ни в коем случае делать нельзя, и чего никто больше не делает, и что радикально подорвало доверие к этой вакцине в мире.

Сегодня, если вы почитаете, что пишут в мире об этой вакцине, это одни сплошные сомнения. И вопрос совершенно не только в коммерции. Как мы видим, рынок такой большой, удовлетворить его невозможно. Никто не может. Поэтому речь не идет о том, что Pfizer с Оксфордом поделили рынок пополам, и им не нужен третий игрок. Им нужен третий игрок, и четвертый нужен, и пятый, и восьмой. И они будут, потому что они все равно не могут насытить этот рынок. Тем более, никто не понимает, как эта штука будет развиваться; как сильно этот вирус будет мутировать; насколько эта вакцина окажется на первом этапе эффективной, надо ли будет ее переделывать в следующую, потом в следующую, как происходит, например, с гриппом, где каждый год новая вакцина фактически. Прошлогодняя вакцина более-менее никому не нужна. Это будет так же или это будет иначе?

В общем, мы не можем списать эти разговоры и эти большие сомнения по поводу российской вакцины на чисто конкурентную борьбу. Это не она. Это отвращение к тому, что политики влезли в эту историю, и ее очень резко деформировали, я бы сказал, ее лишили некоторой научной логики, которая в этой ситуации, несомненно, должна была быть выдержана и выдерживается во всех случаях, где эти вакцины делаются, несмотря, конечно, на страшную спешку. Понятно, что всё, что происходит и всё, что я до сих пор описывал, и всё, что будут описывать твои собеседники в следующем часе, свидетельствует о том, что делаются абсолютно экстраординарные усилия, и темпы очень высоки. И вообще в вакцинной истории такого еще поискать, когда происходило с такой скоростью…

О.Бычкова

С.Пархоменко

Конечно, в этой всей истории много политики. И эта политика, как мы видим, появляется один раз тогда, когда российское руководство пытается из этой вакцины сделать инструмент для своих взаимоотношений с окружающим миром. И даже, конечно, был такой момент, когда они попытались слегка помахать этой вакциной, что «кто будет себя плохо вести — тому не дадим, вот у нас самая первая…». Мало кто на это попался, прямо скажем. Эффекта эта операция большого не имела. Больше смеху было на эту тему. А уж сейчас, когда вышли не некоторую финишную или околофинишную прямую эти крупные компании, совсем про это разговаривать наверное.

А вторая история — это то, что предстоит. Вот на этом этапе, на этом примере, на этом материале мы увидим с вами, каковы в действительности отношения между правительствами, между политиками тех или иных стран и их собственным населением. Мы говорили с вами о том, что инструменты демократии — это такие инструменты, которые заставляют политиков бояться своего населения, потому что чуть что — переизберут. Вот сейчас мы увидим, что политики будут очень стараться, чтобы снабдить свое население этими вакцинами в тех случаях, когда эти вакцины будут оказываться эффективными. Ничего этого про Россию мы не видим, и у нас есть все основания считать, что мы этого и не увидим, потому что приоритеты совсем не те. Это как в истории с террористами и заложниками. Российское правительство, российские силовики всегда отличались тем, что они ставили перед собой задачу избавления от заложников, не спасения, а избавления от заложников. Вот тут та же абсолютно история.

С.Пархоменко: Российскому руководству нужно сейчас заботиться о том, чем она будет вакцинировать свое население завтра

О.Бычкова

НОВОСТИ

О.Бычкова: 21

Я тебе скажу, что наши радиослушатели и зрители пишут все: «Давай про выборы!»

С.Пархоменко

Есть один штат, в котором автоматически предстоит пересчет — это, собственно, Джорджия. И интереса к этому чрезвычайно много. Хочу об этом ниже чуть подробнее, потому что там предстоят еще выборы двух сенаторов. Это очень важный сюжет.

Надо сказать, что по мере того, как это всё подсчитывается, становится понятно, что все разговоры, в том числе мои, например, о том, что социологи очень сильно ошиблись, очень сильно прокололись и вообще ничего общего с реальностью и так далее, оказываются все менее и менее актуальными. Вообще, всё похоже на то, что говорили социологи, очень похожи. За исключением того, что они предполагали более легкую победу. Победа оказалась не легкой, а тяжелой. Пришлось считать каждый конкретный голос, а не просто как-то чохом.

Но в целом, что было Байдену предсказано, более-менее получилось. И, конечно, большое впечатление производит общий перевес его во всех голосах в США — больше 5 миллионов избирателей. Понятно, что формально это не имеет значения. Формально это не определяет итогового результата, но это, конечно, очень важный вопрос престижа, и очень важный вопрос убедительности его выигрыша.

Ну, и по голосам выборщиков Байден сегодня одерживает более убедительную победу, чем в 16-м году одержал Трамп. У Байдена, по всей видимости, будет 306 голосов — это большой отрыв. И главное, это отрыв, который позволяет не беспокоиться за результаты коллегии выборщиков. Ведь нам с вами еще предстоят… нам с вами, точнее не предстоят. Это им предстоят, а нам предстоит наблюдать за этим. Нам предстоит наблюдать за тем, как пройдут эти финальные формальные процедуры завершения американских выборов. Потому что сейчас, действительно, всё, что мы знаем о результатах, мы знаем от агентства AP, которое объявлено тем местом, где выкладывается финальный прогноз. Формально это считается финальным прогнозом. Агентство АР прогнозирует, что Байден выиграл в таких-то штатах. А остальные имеют право этому верить или не верить. Но как-то получается, что все вокруг верят.

И Трамп даже ужасно бесится по поводу того, что любимая им и вечно поддерживающая его телевизионная компания Fox News демонстрирует тоже, что она в это верит, чего он, похоже, совершенно — или, во всяком случае говорит так, — не ожидал.

Но дальше вот эти формальные процедуры. В ближайшую неделю или две пройдут финальные официальные утверждения результатов в разных штатах. 8 декабря — это крайний срок разрешения всех споров, судов и всякого прочего. К этому моменту всё должно быть закончено, и во всех штатах должны быть объявлены результаты

14 декабря — это, собственно, собрание выборщиков, прямо реальное, физическое собрание. Они собираются вместе. И они голосуют штат за штатом. И сложная процедура, куда отправляются их бюллетени, эти документы о том, как они проголосовали. Один экземпляр отправляется председателю сената, то есть вице-президенту, то есть Майклу Пенсу на сегодняшний день. И это тот, собственно, экземпляр, с которого будет официально зачитан результат. Остальные отправляются госсекретарям штатов, а формально это те, кто управляет избирательными комиссиями (они по-другому здесь называются) в разных штатах. В архив отправляются, еще куда-то.

23 декабря 20-го года крайний срок приема этих бюллетеней. И избирательные бюллетени уже должны быть получены председателем сената, и итог будет подводиться 6 января. Конгресс соберется на совместное заседание для того, чтобы публично посчитать голоса выборщиков и объявить результат. И 20 января произойдет инаугурация, и избранный президент станет реальным, действующим президентом США. Вот то, что предстоит.

Всё, что происходит до того на настоящий момент, это очень много истошных воплей Трампа и людей, которые его окружают. Серьезных исков нет. Нет никаких сомнений, что есть масса оснований для каких-то конкретных претензий. В конце концов, выборы в США оказались чрезвычайно массовыми. В Штатах проголосовало 150 миллионов человек в этот раз, из них более 65 миллионов — по почте. Понятно, что какие-то ошибки, какие-то сбои, какие-то потерянные бюллетени, какие-то неправильно интерпретированные бюллетени, какие-то застрявшие где-то по дороге бюллетени обязательно найдутся. И нет никаких сомнений, что эти случаи будут обнаружены, рассмотрены, что эти случаи в нужных ситуациях будут подвергнуты судебному исследованию, и суд по этому поводу примет свои решения.

С.Пархоменко: В Российской Федерации нет доверия к судебной системе

В этом радикальная разница между американской юстицией и российской. Здесь, в Штатах есть доверие к судебной системе. В Российской Федерации нет доверия к судебной системе. В Российской Федерации фраза, которую так любят Песков, Путин или кто-нибудь еще «Идите обратитесь в суд — суд разберется», она в России звучит издевательски. А в совершенно нет, совершенно не звучит издевательски, а понимается буквально. Люди, действительно, идут в суд и, действительно, там разбираются, и, действительно, получают справедливое судебное решение и уважают его потом.

Вот на настоящий момент наиболее масштабной судебной победой Трампа и его окружения является удовлетворенный их иск относительно штата Пенсильвания по поводу того, как там учитывать бюллетени людей, которые не могут документально доказать свою личность. Вот пришел избиратель, и не очень понятно, кто это, он не обладает достаточными документами, чтобы объяснить, доказать, что его зовут так-то и он живет там-то и имеет право здесь голосовать. Такие бюллетени учитываются условно. Они откладываются в сторонку до того момента, пока избиратель докажет, что он имеет право голосовать.

И вот спор по поводу того, сколько надо ждать, какое время предоставляется избирателю для этого доказательства. Вот на сегодня суд принял решение, что продлять слишком долго этот срок не нужно и такие бюллетени с недоказанным авторством не должны учитываться. Но довольно трудно оценить количество таких бюллетеней.

Известно, например, про город Филадельфию, который является крупнейшим избирательным округом в Пенсильвании. Там это касается чуть больше 2 тысяч человек. Вот и всё. Есть, конечно, другие еще избирательные округа в Пенсильвании. Ну, может быть, наберется еще столько же, может быть, еще два раза столько же, три раза столько же. Но все равно это даже близко не соответствует тому разрыву, который в реальности там сегодня существует.

Я вам напомню, что президентские выборы в России 18-го года — это примерно 73,5 миллиона поданных голосов. А здесь только по почте 65 миллионов голосует. Так что можете почувствовать ту разницу и ту нагрузку, которую реально испытывает система учета избирателей, в которой, конечно, найдутся ошибки, которые, конечно, не будут соответствовать — это на совершенно очевидно — тому масштабу поражения, которое понес Трамп.

Ходит колоссальное количество разговоров, спровоцированных и произведенных на свет людьми, которые страстно переживают по поводу трамповского поражения относительно всяких таинственных сбоев и злоупотреблений в области электронного учета голосов.

Вот сам Трамп вчера произвел на свет твит, в котором написал, что «Доминион» — это крупнейшая в США система ли одна из двух — электронного учета голосов. Тут нет монополии на эту тему, но есть несколько производителей и каждый штат в отдельности набирает, какого производителя они принимают и чьими услугами они пользуются. Так вот «Доминион» уничтожил 2,7 миллиона голосов за Трампа, — пишет сам Трамп. — Анализ данных показывает, что 221 тысяча голосов в Пенсильвании были переданы, переключены от Трампа к Байдену. 941 тысяча голосов были уничтожены. А разных штатах, которые используют «Доминион», 345 тысяч голосов Трампа достались Байдену».

В ответ на это свое заявление сделал такой специальный координационный совет американского правительства по избирательной инфраструктуре. И, собственно, это контора, которая контролируется Министерством национальной безопасности США. Они заявили о том, что все штаты с близкими результатами в президентской гонке имеют бумажные записи каждого голосования, и это позволяет при необходимости вернуться и пересчитать каждый бюллетень. «И нет никаких свидетельств, — пишут они, — что какая либо система голосования удалила или потеряла голоса, изменила голоса или каким-то образом была компрометирована».

И это официальное заявление, собственно, тех специалистов системы безопасности США, которая контролируется по-прежнему людьми, которых назначал Трамп. И ему жаловаться в этой ситуации, что называется не на кого.

Немедленно пошли слухи о том, что люди, которые руководят системой надзора, немедленно будут уволены. Пока, я так понимаю, этого не произошло, но шансы этого достаточно большие.

Что дальше? Вот, собственно, вопрос, который интересует всех помимо признания этих выборов. В общем, с этим всё более-менее понятно. Будет много разговоров, будет много мелких исков. Результата они не изменят — это на сегодня довольно общепринятая точка зрения.

А дальше очень важная вещь в той же самой Джорджии. Кстати, Джорджия, где происходит пересчет голосов, он происходит не потому, что он этого потребовал через суд, а потому что там такая процедура. Если разница в результатах ниже определенного порога, то требуется пересчет голосов. О’кей. Но там осталось выбрать двух последних сенаторов.

Американский сенат имеет колоссальное влияние на ход американской политики в целом и, в частности, например, на назначение. Это то главное, что предстоит Байдену в первые месяцы, а, может быть, даже и годы его правления — назначить огромное количество людей на разные посты: членов американского правительства, руководителей разных министерств и ведомств, всяких силовиков, разведчиков, контрразведчиков, военных, дипломатов и прочих. И всё это проходит через сенат, и все это сенат должен контролировать.

С.Пархоменко: Этот коридор через Армению будет элементом постоянного давления России на Армению

На сегодняшний день состав американского сената выглядит следующим образом: 50 сенаторов — республиканцы; 48 сенаторов — демократы, в том числе, двое независимых, которые, в общем, всегда держатся вместе с демократами; два пустых места. Вот эти два пустых места — это два сенатора из Джорджии, которых предстоит выбрать. Там второй тур по законам штата полагается. И вот этот тур закончится 3 января. И на то и на другое место претендует 1 республиканец и 1 демократ. И если оба этих места получат демократы, они уравнивают количество сенаторов 50 на 50 и автоматически получают преимущество, потому что в этой ситуации 51-й голос принадлежит председателю сената, каковым председателем сената является вице-президент США, то есть к этому моменту это будет Камала Харрис.

По всей видимости, в Джорджии предстоит колоссальная избирательная кампания, огромная. Туда будут ввалены совершенно несметные деньги и будут предприняты колоссальные усилия для того, чтобы выгнать на избирательные участки буквально каждого, кто имеет право голоса. И там реально можно будет ждать какого-то результата, близкого к 100% по участию в голосовании. Потому что, действительно, это вопрос, который определяет жизнь всей страны на ближайшие 4 года по меньшей мере. Ну, не 4, конечно, потому что часть сената переизбирается каждый 2 года, то есть через 2 года будут новые частичные выборы в сенате, и вполне возможно, что изменится этот баланс. Но мы можем не сомневаться, что ситуация в сенате та, с которой вступит на свою должность Байден, будет иметь колоссально значение и для внутриамериканской и для внешней американской политики. Так что это будет очень мощная история.

И все заинтересовались, например, кто такой госсекретарь штата Джорджия. Это должность во многом техническая, но, тем не менее, сейчас это человек, который имеет очень большое значение и очень большой вес, потому что это человек, который по закону надзирает над всей избирательной системой США. В этом всем — и в этих исках, которые подаются сейчас и в дальнейшей этой битве за двух сенаторов — в этом всем, несомненно, должна играть большую роль вся судебная иерархия США, включая Верховный суд, каковой сегодня существует с, несомненно, преимуществом трамповских людей. И тут ему жаловаться не на что. Он постарался и получил это.

Здесь есть очень интересный прецедент, который исследуют все, кого интересует американская политика. Несколько дней тому назад Верховный суд принял важное решение, касающееся не выборов, а судьбы этой обамовской системы медицинского страхования. Это чрезвычайно важный вопрос американской политики, предмет очень ожесточенных споров и важнейший элемент избирательной программы для любого политика, который избирается буквально на любую должность, любой пост в США.

Я не буду сейчас вдаваться в подробности, но скажу, что у Верховного суда была возможность с этой обамовской системой медицинского страхования покончить, чего требовал Трамп очень настоятельно. Это было одно из важнейших требований его еще первой предвыборной программы в 16-м году, что он покончит с этим самым Обамакером.

Вот можно было бы с ним и покончить. Не покончилось. И это очень важный момент, что Верховный суд на глазах у всех не принял решение, исходя исключительно из партийных интересов. Верховный суд вынес решение не механическое, не арифметическое: «Нас тут таких больше республиканских — ну, значит, мы и передавим, а вас меньше — ну, вы и сидите молча». Нет. Решение не оказалось таким, сугубо партийным, что, конечно, повергло в некоторое уныние трамповскую сторону и повергло в радость, наоборот, байденовскую сторону, потому что есть основания полагать, что и в ситуациях, связанных с выборами и в спорах, связанных с голосованиями, Верховный суд поступит как-то по существу, а не по партийной совести, не в соответствии со своими партийными партбилетами в кармане.

Это хорошие новости для тех, кто очень оплакивал явный перекос судей в Верховном суде США, который случился, собственно, в самое недавнее время. Последнего судью по времени назначили буквально за несколько дней до выборов. Это тоже, если помните, был предмет для большого спора. И масса народу говорили, что так делать нельзя, надо дождаться выборов и только тогда назначать, рекомендовать и утверждать этого судью на освободившееся место в Верховном суде. Никто дожидаться не стал, но видите, вот пока это поворачивается таким образом, что на самом деле такое впечатление, что разумно.

Еще один сюжет, связанный с США — это будущее Трампа. Любопытно, что Трамп, люди вокруг него начали тихонько разговаривать про 24-й год, осторожно они начали запускать разговоры про, что совершенно не исключено, что Трамп выдвинется и в 24-м году. В конце концов, в жизни он не конченный и совсем еще не старый человек, как кажется.

Но понятно, что в самих этих разговорах содержится некий зародыш признания нынешнего результата. Понятно, что если результата не признавать и быть по-прежнему уверенным, что Трампу предстоит ближайшие 4 года провести в Белом доме, то тогда непонятно, откуда эти разговоры о 24-м годе.

Многие здесь, кстати, по поводу признавать — не признавать, на многих произвело большое впечатление заявлении Майкла Помпео, главы внешнеполитического американского ведомства, который, как ни в чем не бывало, в ответ на вопрос, как будет происходить эта передача власти, сказал: «Да-да, очень хорошо будет происходить, очень мягко и аккуратно будет происходить. Нынешняя администрация Трампа мягко передаст власть следующей администрации Трампа. И никаких проблем я не вижу», — сказал он. И широко заулыбался.

Лично мне показалось, что это была шутка. Понятно, что он обязан это говорить, понятно, что пост его обязывает поддерживать точку зрения его непосредственного начальника в этой ситуации. А как только он перестанет ее поддерживать, он немедленно с этого поста вылетит, как только что вылетел министр обороны американский. И за этим тоже не заржавеет.

Но в общем, по-моему, это была довольно изящная, довольно хорошо сыгранная в театральном смысле хохма. И широкая улыбка на его лице, по-моему, это доказывала. И, я думаю, что большинство присутствовавших там журналистов, которые привыкли к стилю разговора Помпео, именно таким образом это и оценили.

Ну, а широкая публика оценила это в зависимости от своей испорченности. Те, которые за Трампа, возликовали, те, которые против Трампа, загоревали. Но на самом деле это, конечно, образец некоторого политического изящества и не более того. Вот то, что я хотел сказать про американскую ситуацию.

И в оставшиеся мне несколько минут хочу все-таки вернуться к ситуации трагической, к ситуации на Кавказе и к итогу этой 40-дневной армяно-азербайджанской войны, каковым итогом стало массовое вторжение российской армии, вообще российских сил на Кавказ. Я считаю, что главный результат вот этот. Он заключается в том, что много российского оружия и много российских военных получили право находиться там, где они раньше не находились.

Да, в Армении была военная база. Но было много ограничений — и формальных ограничений и моральных ограничений для действий российских военных в этом регионе. Теперь их нет. Теперь часть армянской территории, так сказать, континентальной Армении, не имеющей отношения к Карабаху, просто контролируется российской армией. Это этот самый коридор между Нахичеванью, автономной территории, принадлежавшей Азербайджану основной азербайджанской территорией. Коридор этот будет контролировать российская армия. Что там будет происходить внутри, будет решать Россия в Москве.

С.Пархоменко: Миротворить там нужно было раньше, в начале этой войны

Вот, в частности, например, довольно быстро возникли разговоры о том, что Турция собирается предложить Азербайджану (не Армении) и России построить там железную дорогу. Кто будет строить эту железную дорогу, какими силами она будет строиться, много ли там будет турецких военных при строительстве железной дороги на армянской территории — это мы посмотрим.

Вообще, в мировой истории есть немало ситуаций, когда строительство железной дороги оказывалось чрезвычайно важным политическим и военно-политическим обстоятельством. Самое громкая, знаменитая история — это КВЖД, дорога, построенная Российской империей по территории Китая, и потом это имело на многие десятилетия свои чрезвычайно важные последствия в этом регионе, потому что понятно, что эта железная дорога была не только железной дорогой.

Все основания есть считать, что этот коридор через Армению будет не только коридором, а элементом постоянного влияния и постоянного давления России на Армению и на весь регион. Я бы это сравнил в какой-то мере с Восточной Украиной. Вот ровно так же, как появляется какая-то территория, которая не вполне контролируется в Донецкой и Луганской республиках, ровно так же появляется теперь в Армении территория, которая не вполне контролируется Арменией, а контролируется российскими военными.

Та же абсолютно история с российскими миротворцами. Это не миротворцы. Миротворить там нужно было раньше, в начале этой войны. Вот если бы кто-нибудь хотел там кого-нибудь умиротворить, если бы кто-нибудь хотел избежать войны, жертв, бомбежек и всего остального, то это должно было появиться гораздо раньше.

Теперь, когда оно появляется там, оно появляется не для умиротворения, а для контроля над этой территорией, такого контроля, который кажется нужным и важным российской стороне. И я абсолютно убежден, что голос самой Армении при действиях этих миротворцев будет звучать не очень громко и прислушиваться к нему будут не очень отчетливо.

Я здесь имею все основания считать, что этот результат получился не случайно, что он является результатом некоторой длинной комбинации, которая началась задолго до начала этой войны. У нее есть много всяких внешних признаков. Например, если мы отмотаем наши информационные ленты не на момент начала войны, а за несколько месяцев до этого, мы увидим, как свора путинских врунов и пропагандистов на службе у Кремля, начиная, разумеется, как это обычно бывает, с федеральных каналов и, прежде всего, Russia Today и ее…

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова