Суть событий - 2020-10-16

С.Пархоменко

Кроме того работает трансляция на YouTube-канале «Эхо Москвы», там работает чат. Кроме того, есть еще Фейсбук Сергея Пархоменко, где я обычно за несколько часов до программы выкладываю специальный пост и там собираю ваши мнения, сюжеты для обсуждения, темы, вопросы, которые использую для того, чтобы собрать план программы в зависимости от того, что вас больше интересует.

Чаще все круг этих тем, конечно, понятен. Он определяется просто событиями недели. Но иногда важно понять, что из этого меню, что неделя нам предлагает, оказалось более-менее интересно вам.

Знаете, много людей упрекают меня разными способами — и в Фейсбуке есть такая система обратной связи с Пархоменко, в Телеграме — это те люди, которые читают мой Телеграм-канал «Пархомбюро», про который я вам, кстати, тоже напоминаю, пожалуйста, подписывайтесь на него. Он работает, с ним всё в порядке. Так вот эти люди упрекают меня в том, что поговорили один раз про гибель Ирины Славиной в Нижнем Новгороде и забыли. Вообще, это обычная история, когда говорят: «А вот что же вы один раз сказали и забыли?» Ну, так устроена информация. Если не происходит никаких дальнейших событий, если статус какого-то процесса не изменяется — вот он был таким день назад, два назад, три, неделю назад, — ничего не произошло, значит, невозможно повторять снова и снова одно и то же.

Так это было и с Ириной Славиной до нескольких часов назад, когда, в общем, с момента ее гибели и с момента, когда огромное количество людей высказались по поводу ее гибели, ее жизни, и людей, которые довели ее до этого страшного решения, казалось, что ничего не меняется. Но вот сегодня мы видим, что ее семья не оставляет усилий для того, чтобы организовать следствие и привлечь к ответственности людей, которые на протяжении многих месяцев травили ее, преследовали ее в буквальном смысле этого слова.

И я за это время имел возможность понять, в чем там дело. Дело в том, что я по некоторому поводу, обсуждая тему Ирины Славиной со своими коллегами, в частности, с теми, кто работает в проекте «Премия Редколлегии», попросил своих друзей, чтобы они как-то обозрели этот сайт KozaPress. Чтобы иметь большее представление о том, что такое Ирина Славина, что она делала, какую роль играла в городе и так далее.

С.Пархоменко: Это такая попытка одного человека удержать этот невероятный поток жульничества, вранья и подлости

Знаете, это совершенно поразительное зрелище. Я не ожидал ничего подобного. Я ожидал, что это такой городской сайт с городскими новостями, с постоянной критикой разных местных чиновников и разных местных жуликов, местных локальных олигархов и всякое такое.

Я знал, что это человек очень принципиален и человек, который очень внимательно следил за тем, что происходит вокруг, но я не ожидал такого масштаба. Там сотни… По моему грубому подсчету около 300 текстов Ирины Славиной, собственно, Ирины Славиной. Написанные ею. И это такая, я бы сказал, журналистика отчаяния. Это такая попытка одного человека удержать этот невероятный поток жульничества, мошенничества, воровства, вранья и подлости, которые происходят вокруг и которые являются образом действия, вообще, образом жизни людей, которые во всех смыслах этого слова владеют городом Нижний Новгород и этим Нижегородским регионом.

Это касается и чиновников, это касается и силовых структур, это касается и судов, разных других карательных ведомства. Это касается и людей, которые управляли, как это часто в России бывает, сросшимся в данном случае с местной властью бизнесом, когда совершенно непонятно, где начинается о дно и заканчивается другое, когда у них общая кровеносная система. Одни и те же люди выдают разрешения и пользуются этими разрешениями; принимают решения и получают доход от этих решений — это всё одни и те же люди, одни семьи, одни кланы, одни и те же группы.

И вот Ирина, такой самопровозглашенный журналист по первоначальной профессии совершенно не журналист, а школьный учитель, она открыла это медиа. И она бесконечно писала об этом вранье и воровстве. И у нее было явно очень много информации. Я думаю, что она в какой-то момент сделалась просто такой воронкой, таким местом, куда сходилась информация со всего города. И люди несли и несли отовсюду, кого, кто и где обманул, у кого кто чего украл, кого на что кинули, у кого чего отжали.

Все эти люди, не находя никакой больше управы на это бесконечное воровство и жульничество, которое процветало в Нижнем Новгороде, которое, между прочим, заметим, имеет репутацию не самого ужасного в России места. Вовсе нет. И это не какая-то кошмарная дыра, в которой происходят какие-то жуткие вещи, демонстративная бесконечная эта свадьба этих псов околовластных. Ну вот такая репутация, например, у Сочи, у Краснодара, в значительной мере у Ростова, у южных наших городов.

А здесь — нет. Большой город, вполне, что называется, в европейской части России, не бедный. Со своей наукой. С учебными заведениями, с интеллигенцией, с традициями. Такое место, вполне ничего себе.

И когда ты пролистываешь просто эти 300 текстов, которые она написала за эти годы, ты видишь этот невероятный вал вранья, который катится через этот город. И люди, раздавленные этим валом, сбегают в одно место, потому что больше некуда. Потому что суда нет, потому что полиции нет. Потому что оппозиционной партии нет, которая реально влияла бы на жизнь в городе и угрожала действующей власти, что она просто ее выдавит.

Вот в такие моменты, действительно, понимаешь, как устроена жизнь в России и какую роль могу сыграть люди, взявшиеся, казалось бы, совершенно ниоткуда. Как-то вот она решила, что это будет она.

Должен сказать, что это на меня произвело сильное впечатление. И я просто очень хотел бы, чтобы люди, которые живут в Нижнем Новгороде, поняли бы, что, в общем, сейчас всё зависит от них, и чтобы они пошли на открытый, существующий… Он даже не упал, он пару дней после смерти Славиной упал, а сейчас он работает — сайт этот самый KozaPress. И просто полистали бы.

С.Пархоменко: Ирина Славина в какой-то момент сделалась такой воронкой, куда сходилась информация со всего города

Там есть такой раздел. Называется громким словом «аналитика». Я уж не знаю, какая это аналитика, но в него собирали, собственно, все ее такие мини-расследования. Они по размеру обычно довольно небольшие. Там всегда есть какие-то документы, огромное количество каких-то ссылок, фотографий, скриншотов, копий каких-то бумаг. Это иногда довольно трудно читать, потому что, с точки зрения русской литературы, российского языка это не очень изыскано сделано. Это не то что какая-то высокохудожественная литература. Вовсе нет.

Но просто зрелище этого объема и этой бесконечной настойчивости, с которой человек пытался с этим справиться, потому что к нему со всех сторон, по всей видимости, шли люди, как к какой-то последней возможности постоять за справедливость.

Это памятник тому, зачем вообще нужна журналистика. Это огромный информационный стенд. Вы спрашивали, зачем свобода слова. Вот за этим, чтобы можно было куда-то придти и можно было там искать хотя бы не справедливости, ни помощи, но хотя бы огласки, чтобы люди хотя бы узнали, что это такое. Это очень важная вещь. Сходите туда, посмотрите на это.

И еще раз я хочу сказать. Когда спрашивают о том, что же теперь будет людям, которые за ней гонялись, людям и целым организациям, государственным органам власти — что им теперь будет за то, что они довели ее до самоубийства?

Это от вас зависит, дорогие друзья. Дорогие жители Нижнего Новгорода и его окрестностей, если вы не будут этого требовать, если вы просто так, молча, дадите забыть и цветы даже отправить в помойку, которые лежат на месте, где сгорел тот последний человек, на которого вы надеялись много лет, ну, тогда это будет ваша вина. Тогда окажется, что этим людям, которые еще есть в стране, им вообще не на что рассчитывать, потому что после, когда всё кончится, никто не пойдет за справедливостью больше.

И в общем, конечно, от Нижнего Новгорода, от людей, которые там зависит очень много, совсем не только от близких Ирины Славиной, ее детей, ее мужа, друзей, которых мы видели в последние дни на видео в разных репортажах оттуда. Это не их обязанность. А чего вы? Проще все спросить сейчас у ее вдовца, у ее детей: «А чего вы как-то не воюете?» А вы чего не воюете? А вы в этой ситуации ровно так же должны это делать, как и все, кого касалась ее… я даже опасаюсь сказать это словом «работа». Это была не работа, это было движение в единственном человеческом лице.

Вот с чего я хотел начать передачу вопреки всему тому, что произошло на этой неделе чрезвычайно важного. А произошло очень много важного. И, конечно, нам не успеть про это всё поговорить.

Самое яркое событие, конечно, вообще самая яркая деталь, которая произвела на этой неделе на меня впечатление, это большая гирлянда цветов, которую кто-то не поленился положить на середину стола, за который притащили собеседников Лукашенко. Кто-то же это сделал? Есть какой-то специальный человек, который так распорядился, что вот здесь должны лежать цветы и положил эти цветы посредине, вот чтобы красиво было. Посредине стола в этой странной комнате, где сидели люди, которых только что привезли из разных камер в разных изоляторах, кого смогли. А кого не смогли, Колесникову, например, не смогли.

И там сидел напротив них 5 часов человек и вещал. Я очень хорошо представляю, как это было. Я однажды участвовал в таком мероприятии, но не в тюрьме, слава богу, а в какой-то лукашенковской резиденции. Однажды я приезжал с большой группой разных главных редакторов московских изданий, и мы там встречались с Лукашенко. Ну, что значит, мы встречались? Мы сидели, а он нес, и вставить в это несение какой-нибудь, например, вопрос или какую-нибудь свою реплику, замечание было довольно трудно.

И да, это тогда это продолжалось тоже… во всяком случае, мы сели за обед, а встали из-за ужина. Потому что как-то одна трапеза перешла в другую незаметно.

Так что он это умеет. Это вообще все диктаторы умеют. Вот кто видел или слышал, точнее — это по радио обычно было — поздние речи Фиделя Кастро, это вот тоже так было. По многу часов бессвязные речи, перепрыгивание с одной темы на другую.

С.Пархоменко: Это некоторая катастрофа для Лукашенко. Вопрос в том, что дальше?

Вообще, часто говорят, и часто приходится слышать, что ничего подобного, никто никогда не видел, это невероятная вещь, а что же, так можно было? Так не бывает. Так бывает с диктаторами, которые уже каблуком придерживают дверь на выход.

Самая известная история — она упоминалась несколько раз, но я повторю — это 1989 год, совсем недавно на самом деле, всего-то каких-то 1989 год, совсем недавно на самом деле, всего-то каких-то несчастных 30 с небольшим лет назад. Тогдашний глава режима апартеида в Южной Африке Питер Бота за несколько месяцев до своего ухода пил чай с сидевшим в то время — его по садили году каком-нибудь… когда посадили Нельсона Манделу? Когда в каком-нибудь 58-м, 60-м, да? Можно посмотреть в перерыве… подскажите мне, пожалуйста, в каком году по садили Нельсона Манделу. И он сидел много-много лет в одиночных камерах и так далее. Во всяком случае несколько десятков лет — это совершенно точно, больше 20 лет, даже больше 25, я думаю.

И вот Питер Бота позвал Нельсона Манделу и пил с ним чай и обсуждал выход Нельсона Манделы на свободу, а главное, конец апартеида. И, в общем, недоговорил, потому что как-то чая им не хватило. И спустя уже несколько месяцев Нельсон Мандела сидел на том же месте и пил свой чай, но напротив него сидел уже другой человек — сидел Фредерик де Клерк, следующий глава режима апартеида в Южной Африке, которому, собственно, и довелось демонтировать этот режим. Он был тем человеком, который с режимом апартеида покончил.

С 64

И такие случаи, я думаю, что если порыться, можно еще найти, эти встречи в тюрьме, когда утомленный диктатор, не понимая, что ему делать, понимает, что единственные люди, у которых ему есть смысл искать какой-то защиты, имея в виду завтра, это те люди, которых он посадил сегодня.

И на самом деле единственный смысл этого визита Лукашенко в эту тюрьму была его просьба, которая, я абсолютно уверен, не прозвучала там, но все понимают ее смысл, просьба заключается в следующем: «Не убивайте меня, не вешайте меня, Дайте мне уйти живому». Даже если он хочет изобразить из себя позицию силы, даже если он хочет посмотреть в глаза этим людям и увидеть там страх и ужас, даже если он хочет убедиться, что люди, которые совершенно ни в чем не виноваты, готовы пойти на его условия.

Вот там среди людей, которые сидели за столом, был человек, с которым я дружу уже несколько лет и которого я очень хорошо знаю и о котором думаю каждый день в течение этих месяцев, что он там сидит — Виталий Шкляров, человек, который совершенно ни в чем не виноват, который абсолютно ни в чем не провинился перед Лукашенко. Но вот Лукашенко надо было на него посмотреть. И в общем, конечно, попросить у Виталия Шклярова заступничества.

Я думаю, что придет день и окажется, что Виталий Шкляров, который американский гражданин, жена которого американских дипломат… как-то, может быть, ему придется писать куда-то, просить кого-то проявить милосердие к этому старому и выжившему из ума человеку.

Но, в общем, это некоторая катастрофа для него, для Лукашенко. Вопрос в том, что дальше? Понятно, что задача теперь главного игрока, который существует на этом белорусском политическом рынке — это Россия, Кремль, это Путин, собственно — главная задача посадить на место Лукашенко своего правильного человека.

Я думаю, что они рассчитывают на Бабарико, но я в этом уже не уверен последнее время. Был период, когда я думал, что это неотвратимо, они постепенно договорятся, выведут из-под Лукашенко окончательно силовиков, потом проведут выборы, либо он просто уйдет в отставку. Будет на его месте Бабарико. Мне кажется, уже нет, а сейчас я стал говорить, что в Белоруссии есть как бы люди более влиятельные. Но что Колесникова более влиятельна, чем Бабарико, это точно. И не случайно она там не оказалась. Она мыло не ест явно. Она прекрасно понимает, что ей нельзя дискредитировать себя этой фотографией. И история с порванным паспортом на границе — это не последняя блистательная история в ее политической карьере, несомненно.

И теперь Путину придется думать о двух вещах: не только о том, что надо удалить Лукашенко и на его место посадить марионетку, а о том, что нужно удалить Лукашенко и не пустить на его место человека, который не будет марионеткой. А такие люди в Белоруссии начали просматриваться, и это очень важный результат последних месяцев в Белоруссии.

Нельзя было пройти мимо этого сюжета. Все-таки такой яркости сюжеты бывают не так часто.

Начну тему, которая мне кажется очень важной, хотя у меня осталось 3 минуты, но только начну.

С.Пархоменко: Колесникова более влиятельна, чем Бабарико, это точно

Вы слышали, наверное об удивительном смешном случае, который случился с одним крупнейших российских учебных заведений. Это, надо сказать, очень мощное учебное заведение, оно огромное по размеру, по количеству учащихся в нем студентов — РАНХиГС, ведет битву не на жизнь, а на смерть с ВШЭ за право быть самым передовым, во всяком случае, называться самым передовым, самым мощным, современным учебным заведением России.

Оба они давно объехали Московский университет. Ну, не по размеру, наверное. Я думаю, что в Московском университете по-прежнему народу учиться больше. Но репутация Московского университета постепенно рушится, а репутация Вышки и РАНХиГСа росла. Правда, в последнее время мы видим и там и там довольно печальные обстоятельства, связанные с разного рода идеологической такой… не цензурой, я бы сказал, а идеологическим отсевом, некоторой идеологической чисткой, которая происходила в Вышке особенно.

РАГНХиГС, во главе которого находится человек очень опытный с точки зрения всякой аппаратной жизни, в прошлом важный чиновник и человек, который очень политически грамотен, человек по имени Владимир Мау, блестящий российский экономист и очень хитроумный менеджер. Поэтому оттуда не летят искры и не поднимается столько дыма, как из Вышки.

Так вот там произошло удивительное событие. Туда пришла бумага, запрос из межрайонной прокуратуры, и там предлагается совершенно в открытую, битым словом установить политическую слежку за студентами и преподавателями и отчитаться по поводу неблагонадежности таковых. Это документ, я держу его в руках. Он есть в интернете, вы можете его легко найти. Это документ в общей сложности на 7 страницах. Есть очень интересные приложения, о которых я скажу.

Документ, который предлагает начать выяснять и отчитаться перед прокуратурой — я напомню, что прокуратура — это орган, который наблюдает за исполнением закона; это не суд, это не следствие, это наблюдательный контрольный орган. И прокуратура требует, чтобы такого рода вредная для государства деятельность, как «участие в мероприятиях, направленных на формирование и развитие в молодежной среде навыков гражданского протеста». Это вредная вещь, за которой хочет следить прокуратура.

Давайте на этом месте остановлюсь. Продолжим ровно с этого же места после новостей через три-четыре минуты.

НОВОСТИ

С.Пархоменко

У нас есть также трансляция в прямом YouTube-канале «Эхо Москвы». И здесь происходит бурный чат, люди обсуждают то, что я говорю, многие со мной не согласны.

А я начал рассказывать об удивительной истории, когда в РАНХиГС, один из крупнейших российских вузов пришла большая бумага из прокуратуры с требование организовать политический сыск внутри этого университета, направленный за контроль за студентами и за преподавателями. И самое поразительное, что в документе есть — перечисляются, собственно, вредные действия, которые следует предотвратить или в данном случае, прежде всего, о наличии которых следует отчитаться, которые следует выявить и о них отчитаться.

Что такое «вредные действия»? Это, например, вмешательство в электоральные процессы. Дальше открывается скобка и объясняется, что такое вмешательство в электоральные процессы: подготовка наблюдателей на выборах, использование преподавателей, учащихся студентов для предвыборной агитации; осуществление наблюдения на выборах; обеспечение мониторинга и сбора данных о нарушениях законодательства в ходе выборов. Это вмешательство в электоральные процессы, вредная деятельность, которую прокуратура требует обнаружить и отчитаться о ней и сообщить, кто посмел.

Еще предлагается обнаружить и сообщить, кто посмел заниматься «дискредитацией руководства страны, проводимой внутренней и внешней политикой». В чем это выражается, с точки зрения прокуратуры? «В частности, — говорит прокуратура, — это подготовка и публикация по заказу иностранных и международных неправительственных организаций различных научных исследований, статей, обзоров, содержащих, — как считает прокуратура, — тенденциозные оценки социально-экономического развития России» и так далее.

Вообще, хочется, сказать, что научные исследования, статьи и обзоры, они не являются дискредитация руководства страны, а они являются исследованиями деятельности руководства страны, проводимой внутренней и внешней политики.

Еще один вредный вид деятельности: «формирование общественного мнения о необходимости смены власти в России». Ну, вообще у нас. например, даже в той Конституции, которая была тяжело потоптана нынешней весной и летом программа помощи разнообразных поправок, но формально по-прежнему существует, сказано, что в стране бывают выборы, а выборы — это форма, способ, инструмент смены власти в России.

У нас есть по-прежнему закон о гарантиях избирательных прав граждан. Его как-то чудовищно корежат, рвут, ломают и издеваются над ним руками Центризбиркома во главе с Памфиловой, но, разумеется, по плану, по заказу и по методикам, разрабатываемым в Кремле, как мы хорошо знаем, но, тем не менее, предполагается, что в Российской Федерации есть граждане, а у граждан есть избирательные права, а выборы — возвращаемся обратно; это какой-то дом, который построил Джек, — это способ смены власти.

С.Пархоменко: Мы присутствуем при начале гокампании, которая будет выворачивать наизнанку учебные учреждения

«Вмешательство во внутренние дела России, деятельность органов государственной власти, например, путем внесения предложений, — прокуратура требует обнаружить, кто смеет вносить предложения — по совершенствованию и оптимизации их работы, проведение различных мониторингов и публикаций их результатов». Вот что такое та подрывная деятельность, с которой прокуратура борется сама, как мы видим из этого документа и требует, чтобы боролось руководство этого университета.

«Наличие случаев участия в мероприятиях, направленных на формирование и развитие в молодежной среде навыков гражданского протеста». Я про это уже говорил, но это все-таки удивительная вещь. Нетрудно и повторить про это.

И дальше вся эта история развивается. И предлагается выяснить… «Сообщите, — пишет прокуратура, в таком приказном порядке, — имеют ли место факты привлечения научно-преподавательского сообщества к подготовке различных исследований, рекомендаций и докладов для руководства иностранных государство, международных структур, выводы который учитываются при принятии внешнеполитических решений, заявлений и призывов к международным организациям и правительствам иностранных государство, например, о политических репрессиях в Российской Федерации».

То есть еще раз: «Сообщите, имеют ли место исследования о политических репрессиях в Российской Федерации». Исследовать нельзя. Это вредно, это подрывная деятельность, даже если в исследовании сказано: Нет, не существует никаких политических репрессий в Российской Федерации. Всякие бывают исследования, одни кончаются этим, другие тем, одни дают такие результаты, другие сякие. Исследовать о политических репрессиях в Российской Федерации, об оккупации полуострова Крым, например, об информационных угрозах мировому сообществу нельзя исследовать. Исследовать нельзя! Нельзя различных исследований, рекомендаций и докладов. Нельзя!

Нельзя также различных исследований, «направленных на подрыв экономических основ, в частности, предусматривающих поддержку экономических санкций и разработку рекомендаций по введению новых санкций против России». Нельзя исследовать. Например, нельзя провести исследования, где было бы сказано: Санкции неэффективны, они не влияют на российскую экономику так, как рассчитывали те, кто их организовывал, а, например, контрсанкции представляют из себя просто глупость — это вот раздавливание персиков и сыра бульдозерами. Вот исследовать это нельзя. Потому что это кто-то может использовать для новых санкций и так далее.

В ответ на эту бумагу — она огромная, ее можно целиком читать, я думаю, кому интересно, найдет ее в интернете, — и, конечно, из этой бумаги совершенно очевидно становится, что она не написана человеком, который ее подписал, она изготовлена где-то в другом месте. Она подготовлена в расчете вовсе на одну только проверку в этом несчастном РАНХиГС или в этой несчастной академии. Межрайонный прокурор К.В. Простаков подписал ее. Не он писал эту бумагу, я это утверждаю.

Знаете, почему я это утверждаю? Потому что к этой бумаге есть приложения. Эти приложения — пустые бланки таблиц. Эти таблицы сделаны так, что это какая-то большая всероссийская проверка. Потому что в первой графе этой таблицы предлагается указать прокуратуру субъекта Российской Федерации. То есть, когда вы заполняете эту таблицу, вы должны написать — в Удмуртии надо написать: «Удмуртия», а в Адыгее надо написать: «Адыгея»; а в Ростовской области надо написать: «Ростов»; а в Свердловской области надо написать: «Екатеринбург», а в Москве надо написать: «Москва».

По всей страны должны быть заполнены. Кто-то разработал эти таблицы, и этот кто-то — тот же самый, кто написал этот текст, во всяком случае, одна контора это делала.

Так что мы с вами присутствуем при начале гигантской государственной кампании, которая будет выворачивать наизнанку учебные, и, как следует из этих таблиц, и научные учреждения, и которая приравнивает к экстремистской деятельности, которая приравнивает к деятельности, нарушающей закон и требующей вмешательства прокуратуры, которая следит за исполнением закона, исследовательскую и учебную работу в России, а также обмены разного рода: учебный и научные обмены.

Предлагается подробно отчитываться о разных программах, в результате которых происходят какие-то международные контакты. Студенты едут туда, а другие, наоборот, оттуда приезжают сюда. Преподаватели едут туда, а другие приезжают сюда. исследователи меняются местами в разных лабораториях, участвуют в совместных конференциях и так далее.

Вот это всё требует себе прокуратура. Как на это реагировать? Руководство Академии народного хозяйства и государственной службы, оно в виде приказа, подписанного ректором Владимира Мау, назначает ответственных за то, чтобы на каждый пункт этой большой бумаги был дан развернутый подробный ответ.

С.Пархоменко: Появился закон о Госсовете, который пустой как барабан

И самый главный пункт — это 7-й пункт этой бумаги, в котором перечисляется… собственно, я из него и зачитывал эти бесконечные требования и сообщения о том, что является вредным, подрывным, беззаконным и всякое прочее. На это есть тоже свои исполнители, и эти исполнители… среди них один человек, с которым я, например, с удовольствием поговорил бы, человек, который… Я найду фамилии чуть попозже. Там есть один сотрудник — это директор по развитию международного образования и сотрудничества этой академии по имени Лариса Тарадина. Ну, понятно, что, собственно, у академии до сих пор до того, как туда полезла с этим всем прокуратура, было международное образование и сотрудничество. Оно было формально, и оно сейчас там есть. И есть даже директор по развитию его, что меня совсем не удивляет, и что я горячо и всей душой приветствую.

И два человека, один из которых при непродолжительном гуглении оказывается генерал-полковником госбезопасности, а другой полковником госбезопасности. Один из них… они, собственно, оба советники ректора этого университета. Одного зовут Виктор Зорин, а у другого фамилия Алентьев. Вот не удалось найти его полного имени, есть только инициалы Р.А. Вот Зорин — генерал полковник, а Алентьев — полковник. Вот это те люди, находящиеся внутри этого университета, этой академии, точнее, которые должны будут организовать эту слежку, организовать этот сыск.

И в общем, если следовать букве, которой написал этот документ из прокуратуры и понимать, что это начало общероссийской кампании по этой части, они должны всю эту работу, связанную с международным сотрудничеством и, что чрезвычайно важно, всю работу, связанную с какими бы то ни было исследованиями в области современной общественной политической жизни в России — всего, что связано с выборами, что связано с гражданским движением, всего, что связано с гражданскими проектами, всего, что связано с политической активностью граждан, они должны будут эту работу свернуть под надзором этой прокуратуры. Вот есть исполнители, которые будут этим заниматься.

Я был бы очень рад, мне было бы очень интересно поговорить с этими людьми и спросить, как они себе представляют исполнение этих требований. Я бы хотел понять, они в целом хотели бы отрезать и прекратить всю эту исследовательскую деятельность и всю общественную жизнь гигантского университета или они бы хотели продолжать ее, но под своим контролем? Что им кажется адекватным ответом на это прокурорское требование?

Я бы не бросал эту тему. Я думаю, что мы с вами много еще будем слышать о том, как развивается эта кампания и как постепенно научная и учебная деятельность в России признается все более вредной, все более опасной, все более предосудительной в Российской Федерации в этом ключе. Или кто-то это остановит, во что я, признаться, не очень верю. Это мало соответствует той линии, в которой развивается сегодняшняя политическая доктрина современной путинской России.

Я не думаю, что кто-нибудь спохватиться и скажет: «Господи, боже мой! Да что ж мы делаем-то? Прекратите немедленно. Это же черт знает, что такое!» Рад был бы это услышать, но думаю, не услышу, а услышу, как это повторяется снова и снова, и как такие же бумаги приходят в другие вузы. И можно себе представить, что здесь речь идет о реально — с гордостью произношу это слово — элитном учебном заведении, одном из сильнейших в России, одном из влиятельнейших в России, одном из наиболее известных в мире.

Я много раз слышал, будучи в Штатах по разным делам, разговоры людей там, что приглашают, можно было бы поехать, и там есть большие международные обменные программы, и вообще зовут преподавать там. Ну, люди это обсуждают как какую-то… не абсурдную возможность. Кто-то соглашается, кто-то не соглашается. Скорей последнее время не соглашаются, потому что понимают, что ситуация постепенно сгнивает и Россия постепенно становится страной, в которую нужно ехать преподавать и доверяться ее руководству.

Но тут, конечно, история со Сколково сыграло очень хорошую роль и сильно дискредитировало это всё. Был такой период, когда люди верили в международные науки, что вот в России открываются какие-то хорошие возможности, аж прямо на правительственном уровне всё это поощряют, большие деньги на всё это выделяют, создают какие-то лаборатории, учебные научные центры и так далее. Но после того, как Сколково раздулось и лопнуло, разговоры эти явно пошли на спад.

Но, тем не менее, возможность ехать, например, работать в ту же ВШЭ или РАНХиГС не являются заведомо абсурдными.

Можно себе представить, говорю я, как это эволюционирует и как это отобразиться на разного рода провинциальных учебных заведениях, региональных университетах и так далее. Вот знаменитая фраза: «Когда в Москве стригут ногти, в провинции отрезают пальцы», — вот здесь мы, конечно, увидим очень ярко и очень наглядно.

Еще один сюжет, о котором я бы хотел обязательно говорить сегодня — это законодательные новации, которые случились на этой неделе. Многие обратили внимание на законопроект о Госсовете, который был внесен в Государственную думу. Это не президент, а большой пакет законопроектов, который постепенно в Думу закачиваются, которые являются последствием принятого закона о совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти. Это, собственно, закон о поправке, это, собственно, огромной, безграничной, бесконечной поправке к Конституции, которую Путин протолкнул этой весной и летом и закрепил этим поразительным всенародным голосованием «на пеньках» и на бортике колодца.

Да, появился некоторое время назад, пару недель назад мы получили законопроект о правительстве Российской Федерации, который трактуется и рекламируется Путиным как законопроект о том, как он делится своей властью с парламентом, с Государственной думой в деле формирования правительства. А на самом деле он просто забирает себе всю эту процедуру совершенно в наглую, оставляя своей собственной привилегией.

С.Пархоменко: На этом законопроекте стоит такой штемпель: «Не суйте свой гриппозный нос в мой Государственный совет»

Теперь вот появился закон о Госсовете, который пустой как барабан. И люди смотрят на него, которые умеют и привыкли анализировать разного рода законопроекты и говорят, что это же орган с пустыми полномочиями.

Это не так, это орган не с пустыми полномочиями. Это орган с безграничными полномочиями. Потому что когда какой-то закон описывает полномочия, компетенцию, объем власти, объем принимаемых решений какого-то органа или государственного лица, государственного поста, то как это обычно делается, описываются границы, устанавливаются лимиты. Вот досюда он может. А здесь нет лимитов, нет этих границ. Это просто пустая оболочка, которая вручается лично товарищу Путину, президенту страны, тому самому, который получил теперь право пребывать у власти неограниченно долго, что называется, на его усмотрение.

Вы знаете, была такая статья в государственном бюджете Российской империи до революции. Она называлась: «На известное его императорского величества употребление». Вот просто вручаются какие-то деньги. На что? Да на что надо. Не ваше собачье дело. Вот его императорское величество захочет потратить на что-нибудь — и потратит, у вас, небось, не спросит. Не суйте свой гриппозный нос.

Вот ровно на этом законопроекте стоит такой штемпель: «Не суйте свой гриппозный нос в мой Государственный совет. Чего хочу, то с ним и сделаю и когда захочу. Чем захочу его уполномочить, тем и уполномочу. Кого захочу туда включить, того и включу. Кого захочу посадить там пожизненно, посажу пожизненно, будет сидеть пожизненным членом Государственного совета. Раздам полномочия, какие угодно, передам руководство, чем получится».

Вот такой законопроект. И у меня нет никаких сомнений, что он будет принят. Конечно, это противоречит самому духу, самому смыслу законодательной работы. Зачем вообще нужны законы? Затем, чтобы устанавливать правила, которые исполняются потом в любом случае, что бы ни случилось, как бы ни повернулись жизненные обстоятельства. Потому что у нас есть правила — мы действуем в соответствии с этими правилами. Это и есть закон. Это функция закона в государстве, это то, зачем люди вообще изобрели законы.

Когда-то был период в истории человечества, когда люди считали, что надо просто посадить человека и сказать: «Он будет решать. Он будет вождь нашего племени. Или он будет у нас тут царь или князь. Вот мы его позвали на княжение — он будет решать».

Потом прошло время, и люди решили, что все-таки не так. Будем устанавливать правила. А потом будем тем или иным способом — назначать или получать, если это династическое правление, в конце концов, любая династия тоже устроена по правилам, и тоже передача власти одного лица к другому в соответствии с династическим законом, который установлен для того, чтобы его исполнять. В тех случаях, когда он не исполняется, обычно случается какое-то несчастье, получается какая-то революция, бунт, гражданская война, Алая и Белая роза и всякое такое прочее. Мы много в истории разных стран таких случаев знаем.

Здесь мы встречаемся, наконец, с удивительным видом закона — с законном об отсутствии закона. С таким парламентским решением о том, что мы ничего не решаем. Это вполне удивительная вещь. И когда говорят о том, что это скорее свойственно каким-то монархиям или каким-то феодальным обществам, когда просто всё вручается на усмотрение некого человека, я бы сказал, что это что-то такое, домонрахическое, это что-то совсем родоплеменное. Всё отдаем, ни в чем не ограничиваем.

Тем не менее, появился еще один законопроект, два точнее, даже. Один из них — это огромный… Знаете, есть такая разделяющаяся боеголовка, кассетная бомба, когда внутри одного закона содержится много-много крошечных закончиков.

Вот один из них — это закон о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации — в нем 115 одинаковых статей, каждая из которых вносит изменение в один какой-нибудь закон. Перечислены 115 разных законов одним текстом. Перечислены они в порядке времени их принятия, начиная с самых старых, еще 90-х годов, которые до сих пор уцелели и до сих пор действуют в России. Такие есть некоторое количество. И кончая самыми свежими, в 20-м году еще принятыми. 115 законов получают одну и ту же оговорку, которая звучит следующим образом: «Решения межгосударственных органов, принятые на основании положений международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции Российской Федерации не подлежат исполнению».

С.Пархоменко: Мы встречаемся, наконец, с удивительным видом закона — с законном об отсутствии закона

То есть закон в России, есть международный договор, в свое время подписанный Россией. А дальше начинается истолкование. Кому у нас обычно поручают истолковать? Конституционному суду. На усмотрение Конституционного суда предлагается определить, это соответствует или не соответствует. И если в этом истолковании — не букве, не битым словом должно быть написано, нет — возможно такое истолкование, в котором они противоречат друг другу. Тогда нет, исполнять не будем.

115 этих законов одинаковых перечисленных в этом закон о внесении изменений. И еще один 116-й отдельным маленьким закончиком. Это история про Семейный кодекс. И там к этой истории об истолковании, которое не подлежит исполнению, добавляется еще маленький довесок. Этот довесок заключается в том, что речь идет о том, что этот закон, который предлагается не исполнять, он должен противоречить не только Конституции, но еще и основам правопорядка и нравственности.

Это совершенно почва для свободного, я бы сказал, творчества в области законов. Потому что все вцепились в однополые браки, которые фактически этим законом запрещены. Но если говорить об основах правопорядка и нравственности, если пытаться найти эти основы — а где вы пытаетесь их искать? Ну, давайте в Домострое их найдем, в документе XVI века. Может быть, это основа? — тогда мы обнаружим, что суррогатное материнство туда не попадает, аборты туда не попадают, контрацепция туда не попадает, и равенство полов туда не попадает. Этого нет в основах правопорядка и нравственности Российской Федерации.