Суть событий - 2020-08-07

С.Пархоменко

Я еще вижу ваши эсэмэски и прочие месседжи, которые приходят с помощью разных мессенджеров. Но если СМС, то это номер: +7 985 970 45 45. Пожалуйста, отправляйте, всё работает, всё выглядит тут, по-моему, импозантно.

А кроме того я специально поставил iPad перед собой, чтобы видеть трансляцию в YouTube. Она идет, с ней всё в порядке. И справа от него движется чат, и я собираюсь на него реагировать, если там будет что-нибудь содержательное и заслуживающее того, чтобы отвечать на эти вопросы.

Обычно я еще в Фейсбуке выкладываю и в этот раз тоже выложил специальный пост для того, чтобы собирать ваши вопросы. И ориентируюсь на то, что вы пишите, когда формирую эту программу. Но не всегда я отвечаю прямо на вопрос. Иногда отвечаю прямо там, надо сказать, но темы я вижу, которые вам интересны, и это меня заставляет принимать решения относительно того, что в программе будет, чего в программе не будет.

Сразу скажу, чтобы потом не забыть, что я буду завтра в гостях у Виталия Наумовича Дымарского в его личном YouTube-канале под названием «Седьмая пятница». Этот YouTube-канал принадлежит «Эху Петербурга», но смотреть этом могут и слушать совершенно не только петербуржцы, но и любые желающие имеющие доступ к интернету.

В 4 часа дня завтра мы начнем этот разговор. Спасибо ему большое за это приглашение. Там тоже, я так понимаю, будет работать чат, можно будет задавать всякие вопросы по ходу дела, и мы с Виталием Дымарским будем стараться на них отвечать.

Я думаю, что эта неделя была большим бенефисом российского ФСБ. Два главных события, так или иначе, с ним связаны, с крупнейшей российской спецслужбой. И я начал бы с последнего, хотя очень много уже на эту тему сказано и всячески разобрано и так и сяк. Вот публикация вчера в «Комсомольской правде».

С.Пархоменко: Это прямой месседж ФСБ гражданам России. Они воспользовались для этого страницами «Комсомольской правды»

Ну, сначала — как надо к этому относиться. Это не имеет никакого отношения ни к прессе, ни к медиа, ни к журналистике. Там нет ни одной журналистской работы, вообще ни одного грамма, ни одной буквы, ни одной закорючки. Там только есть имя журналиста, которое там поставлено. Это абсолютно не имеет значения, какое.

Мы имеем дело с вами… ну, обычно это наливается слив, но это даже не слив. Слив — это когда журналист добирается до какого-нибудь источника или иногда источник сам проявляет какую-то инициативу и выдает журналисту некоторую важную информацию, на основе которой журналист создает свое журналистское произведение: чего-то расследует, чего-то добывает, чего-то выясняет, с кем-то разговаривает и всякое такое.

Это не то, с чем мы имеем дело здесь. Это просто прямой месседж, прямое сообщение российской спецслужбы, в данном случае ФСБ гражданам России. Они воспользовались для этого страницами «Комсомольской правды», органа, который, по всей видимости, как мы можем заключить из этого самого случая, они лучше всего контролируют, и как-то он для них самый надежный, самый очевидный в качестве такого медиума, в качестве средства передачи того, чего они хотят сказать максимальному, как им кажется количеству народа.

Они не первый раз это делают. Мы помним, они пользовались точно так же «Комсомольской правдой» и ровно так же там не было ничего, что зависело бы от «Комсомольской правды», от журналистов «Комсомольской правды» или еще от чего-нибудь, связанного с «Комсомольской правдой». Они пользовались этим во времена, когда им надо было отбиваться от обвинений, связанных с катастрофой «Боинга» МН17 над юго-восточной Украиной.

И вот они там публиковали разного рода фальшивые версии. У них там появлялись какие-то летчики, какие-то диспетчеры, разнообразное вранье по поводу ракет, которые произведены не там, а сям, выпущена не оттуда, а отсюда. Вот они, значит, использовали «Комсомольскую правду» как место, через которое можно вливать в уши российскому населению всё это вранье.

Теперь это же место они использовали для еще одного вранья. Разумеется, я не верю ни одной секунды в то, что там написано.

Это всё крайне наивно и примитивно сляпано, сказал бы я. Помните Петрова и Баширова? Вот Александра Петрова, кажется, и Руслана Баширова? Вот узнаю брата Саню и узнаю брата Русю! Вот это делали они, это делали эти люди. Вот эти люди, которые считают, что номер телефона, высвечивающийся на экране, является стопроцентным доказательством того, откуда вам звонят и кому принадлежит этот телефон. Это люди, которые считают, что для того, чтобы купить куда-то билет, нужно обратиться в туристическое агентство. Ну, правильно, у них опыта своего другого никакого нет. Они нигде, что называется, дальше Бодрума не отдыхали.

И они думают, что для того, чтобы поехать за границу, нужно обязательно туристическое агентство, а то, что билет можно купить в сотнях тысяч мест, существующих в интернете, в том числе, громадных международных агрегаторах, которые собирают все авиакомпании мира и все билеты в мире и не имеют абсолютно никакого национального отпечатка.

Они не знают о существовании Expedia, они не знают о существовании Kayak, они не знают о существовании огромного количества еще таких агрегаторов, куда ты заходишь анонимно (если хочешь анонимно) или под любым другим именем, какое выбираешь сам — никто тебя не проверяет — и заказываешь там билет и потом можешь за дополнительную плату поменять имя в этом билете или дату в этом билете или всё, что угодно в этом билете, и никто тебя не найдет.

И зачем для этого нужно пользоваться туристическим агентством, прописанным во Львове, это знает только брат Саня и брат Руся, мозги которых как-то не поднимаются выше допроса у Маргариты Симоньян — вот это главное событие, которое случилось в их жизни. Ничего более интересного, ничего более правдоподобного с ними в жизни не происходило.

Это брехня конечно — вся эта история про бумажные билеты, которые надо сжигать и выбрасывать в урну и всё остальное. Но интересно вот что — интересно, что когда их припекает, когда они понимают, что сложилась ситуация, когда они заигрались и нужно придумывать какую-то версия для того, чтобы отвести подозрения куда-нибудь в сторону, и начальство начинает на них орать и говорить: «Что вы так нелепо всё устроили! Вас опять везде поймали. Ваши задницы отовсюду торчат, ваши уши светятся из-за каждого куста. И давайте разгребайте ваше говно и придумывайте всё что хотите, чтобы мы могли объясниться», — в этот момент они придумывают какие-то поразительно саморазоблачительные вещи. Ведь если вчитаться в эту брехню, которую они опубликовали в «Комсомольской правде», то обнаруживается вот какая картина.

В Российской Федерации существуют сотни люди с активным военным опытом, с навыками владения разнообразным вооружениям, по всей видимости, собственно, с оружием, располагающие каким-то оружием, которых можно по анонимному телефонному звонку собрать в банду, перебросить через границу с идеей посадить их в самолет и увезти их на другую сторону земного шара, чтобы они там делали то, что им прикажут.

Они даже не интересуются, что в точности они будут делать. Поэтому разговор с ними начинается про Сирию, а заканчивается про Венесуэлу. Им всё равно. Ему говорят: «Собираем команду убивать людей. Поедешь?» Чувак отвечает: «А сколько?» Ему говорят, сколько. Он отвечает: «Поеду». Это единственное, что его интересует. Вот так сегодня устроена Россия и так устроены сегодня российские спецслужбы, которые считают, что это нормально.

Представьте себе еще какую-нибудь страну, которая знает, что в ней существуют сотни бандюганов, которых по телефонному звонку можно поднять и бросить куда-нибудь воевать. И это их совершенно не беспокоит.

С.Пархоменко: Я думаю, что это была попытка зарядить туда людей на всякий случай. Свергать Лукашенко никто не собирался

И даже в этой конкретной ситуации они не ставят вопрос о том, что мы теперь выясним, кто это, мы выясним, кто эти люди, мы выясним, кто из собирал, мы выясним, что они делали всё это время; мы выясним, откуда они взялись, где они воевали; мы выясним, что у них в прошлом, что у них на руках, сколько крови на зубах и под ногтями — мы всё это установим тепер; что очень важное ужасное обстоятельство, что все эти люди нашлись в России, и они вот так готовы воевать. Вообще речи не идет об этом.

Вообще никто этим не интересуется из них. Это я интересуюсь, вы интересуетесь, журналисты реальные, живые журналисты, которых интересует эта информация. У них как-то глаза вылезают из орбит, глядя на это на всё.

А брату Сане и брату Руси, им совершенно по фиг. Они решают задачу. Задача их сейчас заключается в том, что им начальство дало пенделя и велело каким-нибудь способом разгребать это говно.

Что это было на самом деле? Ну, судя по тому, какие теперь силы задействованы, мы с вами понимаем, что это было что-то серьезное. Потому что иначе это бы не пришлось разгребать на таком уровне, если бы это, действительно, была какая-то случайность, какое-то частное охранное предприятие, которое куда-то чего-то ехало охранять, где-то нечаянно задержалось, во что можно было поверить в первые дни. Сейчас, ровно после этой операции в это верить уже больше совсем нельзя.

Что это было? Я думаю, что это была попытка зарядить туда людей на всякий случай. Понятно, что свергать Лукашенко, устраивать там военный переворот, путч или я не знаю что, взрывать дворец Амина в Минске или еще что-нибудь такое, никто не собирался.

Но, по всей видимости, существует шанс, и он оценивается как достаточно серьезный, что после того, как у белорусского народа украдут выборы — а всё сделано, чтобы их украсть, и вот сейчас эта покража происходит: там уже началось это многодневное голосование, и видно, как это происходит, — и совершенно очевидно, что когда люди узнают, что вся оппозиционная часть получила 3% или 5%, или 10%, или еще что-нибудь вроде этого, люди, так или иначе, взбунтуются.

Вопрос, на что их хватит? Вопрос, какова будет их решимость, на что в точности это их подвигнет: будет ли это глухое ворчание на кухне и люди, так сказать, пойдут с горя напиваться, потому что опять обманули, опять всё украли, опять всё утащили? Может быть, и так, во всяком случае, я недостаточно хорошо знаю ситуацию в Белоруссии и те настроения, которые существуют сегодня в умах большинства белорусского народа, чтобы что-то здесь прогнозировать. Может быть, по-другому.

Знаете, тогда, когда начинался первый этот «оранжевый майдан», тоже никто особенно не ожидал, что произойдет что-то подобное. Никто не ожидал в 91-го году в Москве сопротивление путчу. Никто не ожидал в 93-м году в Москве сопротивления тем бандитов, которых Хасбулатов, Руцкой с командой собрали в Белом доме со всей страны для того, чтобы попытаться взять власть в городе. Никто не ожидал, что сопротивление будет.

Так и тут. Я не знаю, что может случиться, когда эти люди обнаружат, что у них украли выборы. Но, видимо, и никто не знает, никто не может поручиться за этот прогноз. И поэтому на всякий случай они зарядили туда какое-то количество вооруженных людей. Я абсолютно убежден, что это «Белорусочкой» дело не кончается, что где-то они, действительно, сидят еще, с тем, чтобы каким-то образом повлиять на ситуацию, так или иначе, когда и если начнется там какое-то бурление. Может быть, чтобы удержать Лукашенко, может быть, чтобы спасти Лукашенко, может быть, чтобы эвакуировать Лукашенко, может быть, чтобы подтолкнуть падающего Лукашенко. Бог знает, как оно там повернется и как захочется. Пусть эти люди будут там, на месте, пусть они там сидят.

Ведь этот спецназ, эти снайперы, которые стреляли как бы со стороны Януковича, и в конечном итоге, вопрос решился из-за них. Как бы бешенство украинского Майдана реальное началось тогда, когда они поняли, что сидят снайперы и стреляют. Эти снайперы российские, они же откуда-то там взялись, их же кто-то завез туда заранее. Они же не напрямую из Москвы туда, на Банковскую улицу киевскую примчались. Они где-то сидели там, неподалеку в какой-то ихней «Украиночке» или, я не знаю, как там назывался санаторий, и ждали своего часа. И в какой-то момент дождались. Ну, кончилось всё очень плохо.

Рентат Гильфанов спрашивает: «Где вооружение? В трех сумках, что ли?» Ну, слушайте, вооружение можно завезти отдельно. Никто не обязывает вести оружие вместе с этими людьми. Российско-белорусская граница достаточно дырявая, чтобы можно было протащить не по этой дороге, а по соседней грузовик с какими-нибудь деревянными ящиками или автобус с двойным полом или еще что-нибудь вроде этого.

Саня и Руся, конечно, дебилы, но все-таки не до такой степени, чтобы возить оружие вместе с этими ребятами. Его можно возить отдельно. Его можно завести тем самолетом, которым они полетят дальше. Нигде же не сказано, что они должны лететь еще куда-то, если им вдруг захочется лететь на реальном рейсовом самолете. Самолет может подлететь и сесть на каком-то военном аэродроме, в нем этот груз уже может быть заряжен.

С.Пархоменко: Я не знаю, что может случиться, когда эти люди обнаружат, что у них украли выборы. Видимо, никто не знает

Да много есть возможностей. Вертолет есть. Из Смоленской области лететь до Минска недалеко, а служба ПВО белорусского не вызывает у меня большого доверия. При желании можно привезти. А в чем дело-то? Так что это совсем не вопрос.

Я думаю, что их засунули туда заранее в ожидании. Ну, и в нужный момент это инструмент давления. В нужный момент можно еще Лукашенко сказать: «А знаешь, парень, у нас тут люди сидят — там-сям, под кустом».

В интересное положение, конечно, в этой ситуации попадет Зеленский, который должен здесь прямо опровергнуть измышления Сани и Руси и прочих эфэсбэшников, которые это всё вываливают через «Комсомольскую правду», иначе он выглядит совсем идиотом, если он молчит на эту тему, если он позволяет признать, что это так.

Хорошо. Сейчас будет такой консенсус между Лукашенко и Путиным, они договорятся, они сделают вид, что поверили во всю эту историю, что она им показалась убедительной, потому что она им наносит минимальный ущерб, что, действительно, так оно все и было, что украинские спецслужбы раздели до трусов российское ФСБ вместе, надо сказать, с белорусским, роль которого в этой ситуации непонятна. То ли они там сыграли на подтанцовках, договорившись с ними и, завершая на финальном этапе эту всю операцию. СБУ согласно «Комсомольской правде» затаскивает как бы в Белоруссию всех этих людей с опытом войны на Донбассе со следами и с кровью Донбасса под ногтями. А белорусские спецслужбы их там накрывают.

В этом план, что ли, заключался? Это имеется, судя по публикации в «Комсомольской правде»? Они как собираются выворачиваться из этого дальше?

В общем, надо будет за этим всем, конечно, смотреть. Но пока мы видим, что легенда сделана чрезвычайно малопрофессионально, чрезвычайно нелепо, с огромным количество дыр. И ни одного серьезного человека, она, конечно, убедить не может. А могут только политики сыграть в то, что они в это верят. Ну, посмотрим, будут играть или не будут.

И второе событие, на мой взгляд, тоже совершенно эфэсбэшное по существу — это завершение этого этапа, я подчеркиваю, это не завершение в целом дела «Нового величия». Совершенно ясно, что там будет апелляция, и адвокаты считают, что у них есть довольно серьезный ресурс для этих апелляций.

Конечно, это в конечном счете был суд не над «Новым величием», точнее не совсем по делу «Нового величия». Он был по делу о пытках и провокациях. Это стало главным в этом судебном процессе. Весь вопрос заключался в том, как суд обойдется с фактом пыток.

Были разные варианты. Суд мог полностью как бы выбросить эту историю из финального делопроизводства, удалить эти показания, удалить сообщения о пытках, вообще сделать вид, что этой части следствия, этой части дела не было. Такая возможность была.

Но суд предпочел другой вариант. Суд признал наличие пыток, и, тем не менее, показания, полученные под пытками, использовал как имеющие право на существование. И, тем не менее, на показаниях, полученных под пытками — я имею в виду Костыленкова, который подвергся пыткам и который показал, что он был подвергнут пыткам, и суд признал, что он был подвергнут пыткам — и, тем не менее, его показания после этого легли в основу приговора.

Это, действительно, сигнал, это сообщение о том, как сказала Карина Москаленко здесь, довольно цинично это сформулировала, но точно, тем не менее, — она сказала, что пытать выгодно. Выгодно для чего? Выгодно для следствия. С помощью пыток можно добыть показания, которые будут потом благополучно использованы теми, кто пишет текст приговора, который потом зачитывает судья. Понятно же, что он не сам это всё сочиняет и не сам принимает решения. Российский суд не так устроен.

И второе обстоятельство, второе, по существу — это история про то, выгодно или невыгодно иметь провокатора. Потому что суд признал, что это провокатор, суд подтвердил провокационную сущность того, что это провокатор Раду Зелинский делал.

Суд не отверг указание защиты и показания подсудимого о том, что провокатор придумал всё, включая название этого сообщества, он выдумал всё это сообщество и всё, чем оно занималось, всю его программу, все его задачи, всего документы, всю его техническую базу, его помещение, и даже его название. И суд согласился с тем, что всё это произведение этого человека. И на основании произведения этого человека сочинил приговор.

Что это означает? Это означает, что за этим делом происходило то, что происходит обычно за громкими политическими событиями: борьба разных силовых структур. И этим объясняется тот или иной приговор. Вот часто говорят: «Почему дали приговор вот столько? Почему приговор достаточно мягкий, практически оправдательный?» Ну, просто оправдательных не бывает, а бывают такие псевдооправдательные, когда по существу появляется возможность выйти вскоре после того, как он приговорен, фактически не быть в местах заключения, как это, по всей видимости, будет с Дмитриевым.

С.Пархоменко: Это в конечном счете был суд не совсем по делу «Нового величия». Он был по делу о пытках и провокациях

Кстати, это не будет так в данном случае, потому что когда говорят о том, что обвиняемые по делу «Нового величия» получили, кто 6, кто 4… Ну. 4 — условно, нам реальных, живых сроков — 7 и 6,5, и вот теперь, поскольку они много времени провели в СИЗО, то, значит, считаем день за полтора, и получаем, что половина уже прошла и вот сейчас они выйдут на свободу. Они выйдут на свободу, если их отпустят по УДО, но для этого же еще надо поунижаться, чтобы отпустили по УДО. Еще администрация колонии может сказать, что он носки неправильной стороной повесил на спинку стула. Поэтому ему УДО не полагается. Еще это УДО надо вымолить, и совершенно не факт, что оно будет, и, скорей всего, его не будет в данном случае.

Поэтому история про то, что этот приговор такой квазиоправдательный, что, может быть, даже и не надо апеллировать, потому что все равно вот-вот сейчас отпустят — нигде не сказано, что их вот-вот сейчас отпустят.

Давайте я прервусь на этом месте. Продолжу после новостей, через несколько минут. И все-таки с этой историей надо еще разобраться, кто с кем воевал в действительности на этом судебном процессе.

Новости.

НОВОСТИ

С.Пархоменко

Чуть-чуть вернусь назад. Ровно в чате YouTube я увидел реплику одного из зрителей, что, дескать, Зеленский с Лукашенко уже всё обсудили. Нет, дорогой мой, Зеленский с Лукашенко, если вы помните, разговаривали до того, как появилась вся эта версия с украинскими спецслужбами и прочим. Поэтому они в тот момент имели возможность этого не обсуждать, им в этот момент ФСБ еще не наврало всего, что наврало теперь. Так что нет, придется разговаривать заново.

Мы говорили уже теперь о следующей истории с ФСБ. В это раз провокатор Раду Зелинский был провокатором ФСБ. И это известно хотя бы из того, что именно ФСБ очень громко протестовало, когда, собственно, личность его начала проявляться во время судебного процесса, когда стали называть его настоящее имя, показывать его фотографии, публиковать всякие сведения о нем. Тогда ФСБ как-то пыталось прикрыть своего агента и, таким образом, еще сильней его выдало. Ну, опять Саня и Руся работали, они мастера на все руки и заняты этим всем от начала до конца.

Так вот, собственно, вопрос заключался в том, можно ли ФСБ продолжать в таком духе? И это был суд об этом, и это был суд, в сущности, над провокатором ФСБ. Решалась его судьба: или он будет объявлен преступником, или он будет объявлен госслужащим, который исполнял, так сказать свою работу?

Надо здесь, кстати, заметить одну важную вещь, что последнее время разнообразное российское начальство очень любит ссылаться на всякий западный опыт и говорить о том, что в десятках стран происходит это же самое — чего особенного? И, в частности, говорят о том, что практика провокаций — это нормальная обычная рабочая практика спецслужб и полиции в огромном количестве стран и так далее.

Это ложь. Ложь заключается в том, что спецслужбы и полиция, действительно, большого количества стран довольно подробно, глубоко и серьезно изучили, расчистили и ограничили различного рода правилами и регламентами применение такого рода активных мероприятий. Это то, что по-английски называется sting operation — жалящая операция, грубо это переводя.

Есть некоторая граница, до какого места можно, до какого места нельзя. Есть, кстати, страны типа Франции, где нельзя совсем, где провоцирующие операции запрещены. Запрещено пользоваться услугами провокаторов. Есть настолько таких стран, Франция одна из них.

Но есть страны, например, США, Германия, где довольно активно этим пользуются. В чем там дело? Дело заключается в том, что эта операция не должна сама по себе создавать преступление. Должен быть реальный, действующий, существующий на самом деле преступник и опасность реального преступления, которое он совершит. И дальше провокация заключается в том, что либо приблизить время это. Как бы мы не знаем, когда это случиться, мы не хотим ждать, мы хотим, чтобы это случилось сейчас, мы хотим приблизить это преступление.

Например, у нас есть террорист. Мы знаем, что он террорист, мы знаем, что он собирается сделать бомбу и взорвать что-то. Мы знаем, что он ищет взрывчатку, что он пытается ее раздобыть. Давайте дадим ему взрывчатку или чаще всего имитацию взрывчатки, пусть он сейчас сделает свою бомбу и пусть уже это произойдет, то, что он собирается сделать. В реальности он ничего не взорвет, потому что мы его поймаем в последнюю секунду, да и взрывчатку дадим ему фальшивую. Но это он делает.

Или не такая экзотические, не такая драматическая ситуация, чаще всего, что такое эти провокации — это всякая незаконная торговля, начиная от торговли наркотиками, когда есть реальный, живой торговец, есть реальный, живой трафик в этой местности.

И ему присылают фальшивого покупателья который в данной ситуации выступает в качестве провокатора, да. Он приходит с деньгами и говорит: «Хочу купить у тебя коробок анаши. Почему стоит?» Тот ему продает коробок анаши. И в этот момент его берут. Но это реальный торговец, реальная анаша, действительная торговля и, действительно, здесь существующий трафик наркотиков.

С.Пархоменко: Провокатор не занимался тем, что раскрывал их намерения. Он создавал эти намерения

Или совсем простая ситуация, когда подсылают в магазин малолетнего покупателя или молодого человека с внешностью малолетнего покупателя, и он покупает спиртное или сигареты, не показывая документов, что, надо сказать, очень строго карается во многих странах.

И вы, действительно, реально не купите ни сигарет, никакого другого курева и ничего спиртного, включая пиво и слабоалкогольные напитки, не купите ни за что нигде, не показав права. В Америке чаще всего это права, потому что они выдаются с 18 лет, и ты как бы сразу можешь понимать, сколько лет человеку, хотя во многих штатов продается не с 18, а с 21 года спиртное и курево молодым людям.

Так вот покупают кого-то, он покупает без документов, и продавца берут и наказывают. Но тоже есть реальный продавец и реальная продажа. Да, ее спровоцировали на эту продажу, но не выдумали ее.

Вот такая граница существует. Эта граница, несомненно, была абсолютно нарушена и разрушена в данном случае. Не было никакого экстремистского сообщества, которое было готово заниматься террористическими акциями само по себе, и провокатор не занимался тем, что раскрывал их намерения. Он создавал эти намерения. И речь идет о том, насколько это допустимо и как это принимается сегодня судом.

Ответ получен: да, принимается. И можно работать дальше, и ничего за это не будет. По существу речь вполне могла бы идти о переквалификации деятельности этого Раду Зелинского и переводе его из положения свидетеля в положение обвиняемого. Но этого не произошло. Вот суд был об этом, в действительности.

Относительно того, почему этих молодых людей, а в ряде случаев просто детей фактически не отпустили, — ну, это у меня вопрос к вам: а вы были возле суда? Вас не было, я точно видел. Вот вас, вас.. и вот вас — не было.

Вообще, это была вчера очень стыдная вещь. Там было несколько сот человек. Четыре пятых из них я знаю в лицо, что в данном случае меня, конечно, очень огорчает. Когда видишь такое количество знакомых в такой толпе, ты понимаешь, что дело плохо. Ты понимаешь, что, в общем, что называется, очень мало кто пришел.

Понимаете, в чем дело. Даже притом, что это не работает впрямую, и я абсолютно убежден, что это не работает впрямую, это создает эффект накопления. Это некоторая мышца, которую нужно тренировать. Это навык, который нужно в себе поддерживать. Это нужно нам и вам, такого рода активность.

Если вы этого не делаете, если вы отсиживаетесь даже в такой очевидной ситуации, в такой стопроцентной — вот провокатор, вот пытки, вот сообщество молодых людей, которые общались в Телеграме — и теперь за это им собираются дать реальные сроки в тюрьме, и они будут отсиживать эти реальные сроки в тюрьме, потому что не будет никакого УДО.

Я это говорю еще до апелляции; вполне возможно, что адвокатам еще удастся снизить эти сроки и привести ситуацию к такой, где, действительно, время пребывания в местах пребывания в местах заключения будет минимальным.

Хотя и без него ситуация чудовищная. Там части этих людей запретили пользоваться интернетом. Это запрет на образование, например, сегодня. Вы как себе представляете учение в современно университете без пользования интернетом? Вы как себе представляете нормальное общение, в том числе, деловое, в том числе, профессиональное?

Это запрет на огромное количество профессий и запрет на обучение для молодых людей. Может быть, это более серьезно даже, чем другие ограничения, которые накладывает на человека условный срок, а это ограничения в передвижении, в принятии разного рода решений. То нельзя без разрешения, сё нельзя без разрешения, так нужно отмечаться, сяк нужно отмечаться.

Для молодого человека это убийственная ситуация, когда он оказывается под таким колпаком каждый день на протяжении лет многих.

Так что надо было включаться, дорогие друзья, надо было в этом участвовать. А вы не участвовали. У вас нашлись другие, более важные дела, даже вчера, притом, что огромное количество людей сидят по домам, не работают или работают удаленно. Возможность приехать в суд есть и была у вас. И не надо рассказывать, что вы были заняты чем-то более важным. Не были заняты. Просто по фигу вам было. Так что часть вашей вины в этой, а главное, в следующих историях есть, несомненно. Живите с этим.

С.Пархоменко: Это была очень стыдная вещь. Возле суда было несколько сот человек. Четыре пятых из них я знаю в лицо

Так что оба этих события — это события, которые заставляют нас раздумывать и рассказывать друг другу о роли спецслжуб и, в частности, ФСБ в нашей с вами жизни.

Вообще, человек, который занимается историей Российской ФСБ, вот я, например, некоторое время тому назад стал заниматься этой историей, стал следить по некоторым источником за всякими конкретными историями, которые ФСБ вело, конечно, узнает невероятно много знакомого в обеих эти ситуациях. Прежде всего, ФСБ (и КГБ до того, и НКВД до того) работало и работает только на себя.

Существует вновь и вновь возобновляемая легенда, что существует, живет какой-то таинственный орган — «орган» хорошая оговорка! — орден меченосцев, они какие-то такие монахи, тайное сообщество, какие-то особенные, которые образуют удивительную паутину скрытую, которая следит за нами за всеми, решает за нас за всех и принимает решения, удаляет из общества всякие опасности, уберегает страну от всяких несчастий. И вот они мудрые, образованные, хитрые, талантливые, изобретательные, творческие в своей службе.

На самом деле это, прежде всего, катастрофическое убожество и ничтожество этих людей, навыков. И задачи, которые они перед собой ставят. И задачи, которые они перед собой ставят — это бесконечные имитации деятельности.

Вот истории разных громких дел КГБ конца 70-х и начала 80-х годов. Каждый раз, когда ты туда внедряешься, ты обнаруживаешь совершенно бессмысленный надутый мыльный пузырь.

Два человека из Ленинграда собираются сбежать в Турцию. И вот КГБ узнает, что у одного из них есть надувная лодка, а у другого есть револьвер, и они собираются купить билет на круизный пароход, который плывет из Батуми в Анапу и выпрыгнуть из иллюминатора и уплыть в Турцию.

Ну, хорошо. О’кей, вы не хотите, чтобы эти люди убегали в Турцию. Вам почему-то кажется, что вы должны это предотвратить. Хотя кому от этого хуже? Хотят два советских человека в Турцию — ну, отпустите их к чертовой матери в Турцию. Что вы вцепились? Хорошо, вы не хотите, чтобы они уплыли в Турцию — ну, скажите им об этом. Вызовете их на допрос, придите к ним и скажите: «Мы знаем, что вы ходите сбежать в Турцию из парода в Анапу. У вас есть надувная лодка и револьвер. Мы вам не дадим этого сделать». Всё, история кончилась.

Нет. Сотни людей создают гигантскую, колоссальную структуру, огромную сеть. 4 областных управления КГБ координируют свою деятельность для того, чтобы следить за этими людьми, ездить за ними по всей стране. Они скупают билеты во все каюты на этих пароходах, оборудуют эти каюты микрофонами и кинокамерами. Они следят за каждым их шагом. Они отслеживают каждую консервную банку с тушенкой, которую они покупают. Они все про них знают на протяжении лет.

Зачем? Для того, чтобы оправдать факт своего существования. Для того, чтобы оправдать эти командировки, эту жизнь в санаториях, эту езду туда-сюда, эту еду в ресторане, эти стиранные носки в 4-местном номере в Доме колхозника в Батуми. Это их жизнь.

А вот история про то, как три студента педагогического института в городе Ворошиловграде пели куплеты политические. Хорошо, вы не хотите, чтобы они пели куплеты? Ну, вызовите их и скажите: «Прекратите петь куплеты».

Нет! создается колоссальная инфраструктура наблюдения за ними. Выясняют их семейное положение до 16-го колена, перетряхивают всех их родственников, знакомых, собирают сведения со всей страны о том, кто эти три студента. Зачем? Чтобы оправдать факт своего существования.

А вот полдюжины матросов с рейсовых пароходов грузовых, которые курсируют между портом Новороссийск и испанским портом Валенсия, как выясняется, покупают там мохер в количестве 3 килограмма и магнитофонные кассеты в количестве две упаковки по 10 штук. И везут их обратно и здесь продают. Общая стоимость операции 50 долларов США.

О’кей, хорошо. Если вы считаете, что мохер не нужен, и что не надо, чтобы появлялись эти кассеты, ну скажите им об этом. Вызовете их и скажите: «Мы знаем, что вы торгуете мохером. Не возите больше мохер». Они перестанут. Это глупость, конечно.. Ну, хорошо можно так и сказать.

Нет, не так. Создается колоссальная инфраструктура. Они плавают в Валенсию и обратно 50 раз. Они выясняют все их связи, все знакомства, происхождение 50 долларов, канал продажи двух килограмм мохера. Пишут гигантские, многотомные отчеты. Зачем? Чтобы оправдать свое существование.

И так это происходило десятилетиями, и так это происходит сегодня. И мы видим, что всё, на что они способны — это истории с львовским турагентством, в котором, оказывается, нужно купить бумажные билеты, которые потом придется сжигать и сбрасывать в урну.

Ой-ей-ей… Это люди, которые жрут наш хлеб, это люди, которые продолжают претендовать на роль и влияние в стране, в которой мы с вами живем.

И вот эти два главные события этой недели, которые, по-моему, чрезвычайно важны для понимания того, как устроена сегодняшняя Россия, и кто охраняет ее покой, и в чем заключается этот покой. Потому что ведь история с двумя сотнями бандитов, которых, как утверждает ФСБ, какие-то жулики по телефону навербовали для поездки в Венесуэлу, в ней же есть только одна правда: эти две сотни бандитов существуют среди нас, они здесь живут. Они ходят с нами по улицам. И они ничего не умеют и не хотят, кроме как убивать людей. Они уже попробовали, им понравилось.

И люди, которые организовали им эту пробу, не наказаны, а награждены. Иногда секретными указами президента Российской Федерации.

С.Пархоменко: При попытке устроить обязательное вакцинирование мы встретимся с массированным мошенничеством на эту тему

«Министерство охраны короны». Да какая там корона? Министерство охраны мохера — вот это правильно было бы сказать.

Знаете, меня все время простят поговорить немножко про американскую ситуацию. Но я лучше вместо нее поговорю про вакцину от коронавируса. Действительно, это становится одной из важнейших обсуждаемых и острейших проблем всего мира. Вот какую прессу ни начинаешь читать — французскую, английскую, американскую… ну, немецкую не читаю: совсем не понимаю немецкого языка — это обсуждается очень активно.

Правительства делятся на ответственные и безответственные по этой части. Чрезвычайно безответственным правительством является российское, которое рассказывает бесконечные сказки про то, что вакцина уже готова и что мы первые в мире.

И на самом деле совершенно в этом не существует мотива надежности, а существует только мотив «Ща мы им покажем и ща мы их нагнем!» Ну, нагибает у нас обычно «Роскосмос». Достаточно посмотреть на нагнутия со стороны «Роскосмоса» — и сразу всё становится понятно.

Надо сказать, что президент США Трамп тоже отметился по этой части. Он очень любит поговорить об этом. Недавно он объявил о том, что вакцина будет готова буквально вот-вот вокруг дня выборов 3 ноября. Он очень смешно это связывает. В его голове это как-то связалось со всякими политическими обстоятельствами.

Штука заключается в том, что вакцина, которая, действительно, является предметом исследования и разработки колоссального количества ученых, и привлечены очень большие силы и очень серьезные ресурсы. И путь более-менее понятен, потому что речь идет о том, чтобы найти подходящую действующую вакцину от какого-то другого вируса и заменить в ней, грубо говоря, боеголовку, ту, более-менее, небольшую рабочую часть, которая переориентирует ее с того вируса, на котором она уже работает, на котором она доказала свою эффективность и свою безопасность, на другой, новый вирус.

Так вот речь идет не только о том, что это всем очень нужно, все этого хотят, и это происходит сегодня такими темпами, которыми не происходило никогда до сих пор, но это, конечно, вопрос доверия. Потому что речь идет о вакцине, которая сразу после ее создания, подтверждения ее безопасности и эффективности, должна быть применена в колоссальных объемах, в десятках, сотнях миллионах доз, и это невозможно сделать без доверия к ней людей. Потому что заставить невозможно. А смысл, конечно, это имеет только тогда, когда объем вакцинируемых будет достаточно большой.

Разумеется, российское начальство рассчитывает, что удастся заставить, что удастся сделать это обязательным, вакцинировать принудительно и так далее. Но, разумеется, не это. По одной простой причине: приказать-то это можно, но исполнить нельзя. И понятно, что при попытке устроить обязательное вакцинирование в России мы встретимся просто с массированным мошенничеством на эту тему, когда будут приписки, когда будет отчетность, что да, все сделано, шашлык выброшен в пропасть, в действительности никаких прививок не будет. Мы это много раз видели в менее ответственных обстоятельствах, и мы, конечно, увидим это сейчас снова.

Так что эта операция не только биотехнологическая, речь идет не только о том, что какие-то лаборатории должны разработать эту вакцину, протестировать, но это еще и операция социально-психологическая и, я бы сказал, политико-психологическая. Это важнейшая задача политиков разных стран — убедить свое население в том, что здесь все чисто, безопасно и надежно.

Россия здесь находится в положении огромного отставания. Существует колоссальное недоверие, такое ровно, как мы видели это недоверие, как оно отразилось в ту пору, когда нужно было принимать решения на основе всякого рода статистических данных. Никто не верил в статистику, поэтому очень трудно люди подчинялись тому, что говорилось здесь властью по поводу того, как вести себя в условиях эпидемии.

Ровно так же это колоссальное органическое недоверие к власти здесь сыграет и на этапе вакцинирования, тем более, что уже сейчас, как вы хорошо знаете, возник этот мотив вакцины для богатых и вакцины для бедных, о том, что существует как бы другое препарат для большого начальства, и большое начальство будто бы давно его имеет. Это, конечно, не совсем так. Там сильно сложнее устроено.

Но это обычный образ жизни, образ взаимоотношений российского населения с российской властью и, несомненно, речь об этом пойдет тогда, когда наступит эра массового вакцинирования а наступит она, как я понимаю, поздней осенью нынешнего года, а, скорей всего, в начале следующего, вряд ли раньше — это вот те относительно рациональные сроки, о которых здесь можно говорить.

Вот, собственно, на этом, я думаю, программа «Суть событий» на этой неделе закончена. Встретимся с вами удивительным образом завтра в программе у Виталия Дымарского «Седьмая пятница» в YouTube. Пожалуйста, приходите и смотрите, задавайте вопросы, участвуйте в чате. А здесь в программе «Суть событий» в следующую пятницу в 9 часов вечера. Всего хорошего, до свидания!