Суть событий - 2020-06-05

С.Пархоменко

Единственная проблема заключается в том, что я не вижу и никто сейчас не видит никаких смс-сообщений. Поэтому я даже номер вам сообщать не будут. Скажу вам, что трансляция в YouTube идет, и там идет чат. Скажу вам, что существует мой аккаунт в Фейсбуке Сергея Пархоменко, и там есть специальный пост. В этот раз так вышло, что даже два поста. Сейчас я вам объясню, почему их получилось два, потому что это удивительным образом имеет некоторое содержательное значение. Там есть пост, в котором я собираю всякие идеи, мысли, вопросы, сюжеты и прочее. Есть еще мой Телеграм-канал «Пархомбюро», который тоже служит мне для связи и обратной связи с моими читателями. Вот, собственно, вся техническая информация, с которой надо было бы начинать.

И, конечно, я все-таки основным сюжетом НРЗБ предыдущей программе «2020». Я все-таки остановлюсь на некоторых подробностях того, что предстоит 1 июля, поскольку мне кажется, что это чрезвычайно важная часть нашей политической жизни сегодня.

Мне кажется, что случилась какая-то пауза. Слышите ли меня? Похоже, что слышно. Вот почему-то считалось, что самым важным событием недели в связи с предстоящим на 1 июля плебисцитом — как называл его президент Путин и наставал на этом, что это именно плебисцит, а не референдум — является совершенно сенсационный отказ Коммунистической партии его поддержать. Вот, значит, Зюганов, как всегда, с важным, значительным лицом что-то такое рассказывал про то, что им не понравились поправки и так далее. Я хочу напомнить, что эта игра в три листика, или в буру или во что они там играют, очень шулерское и чрезвычайно примитивное, она, собственно, продолжается с самого момента принятия этого так называемого закона о поправке. В третьем чтении, напомню, он был проголосован 11 марта, и уже тогда Коммунистическая партия что-то там такое ерзала по этому поводу. 43 члена фракции КПРФ в Государственной думе воздержались при этом голосовании.

Скажу вам откровенно, что я ни одной секунды не верю, и ни один здравомыслящий человек в России, хоть что-нибудь понимающий в том, как устроена российская политика, не верит в то, что Коммунистическая партия действительно имеет по этому поводу какое-то свое мнение. Ну, не Коммунистическая партия, а лидеры, которые крутят и вертят этим всем совершенно произвольно. Что они имеют по этому поводу какое-то свое отдельное мнение. На самом деле это всегда игра шулерская, игра на лапу, которая заключается в том, как канализировать неприятное голосование, если оно возможно.

Всегда есть какое-то количество людей, которые с точки зрения Кремля, с точки зрения президентской администрации голосуют не так, как хочется, довольно много этих людей, так или иначе, считаются сторонниками зюгановской КПРФ, и вот нужно этих людей как-то либо нейтрализовать, либо направить в нужное русло и так далее. Это ровно происходит и сейчас.

Задача заключается в том, чтобы, во всяком случае, не допустить какого-нибудь протеста со стороны людей, никаким образом не дать им соединиться с теми, кто пытается выступить с какими-то содержательными претензиями не столько против этого голосования как такового, сколько против того, по поводу чего это голосование. Потому что на самом деле имеет значение то, что мы с вами имеем дело с таким принудительным и чрезвычайно жульнически устроенным референдумом о вечном пребывании Путина на своем стуле.

С.Пархоменко: Мы имеем дело с жульнически устроенным референдумом о вечном пребывании Путина на своем стуле

И, мне кажется, что, несмотря на то, что здесь говорил замечательный юрист и политолог Пастухов, это все-таки важнейшее содержание этих событий. Потому что те поправки, которые были приняты к Конституции, среди них — я согласен — есть чрезвычайно важные: есть поправка, которая, по существу, уничтожает самостоятельность муниципальных органов власти, которая была предусмотрена базовыми принципами Российской конституции; есть очень важные поправки, которые полностью подчиняют воле президента, деятельности правительства, Государственной думы и Совета Федерации; там есть на самом деле существенные вещи. Но, конечно, главное — это вечное сидение Путина, неограниченное количество подходов, которые Конституция ему разрешает. И на самом деле голосование именно об этом, никто особенно это и не скрывает. И агитация, таким образом, устроена и реальная суть этого события именно такова.

И многое здесь, конечно, становится понятно, если позволить себе посмотреть на историю такого рода референдумов, скажем, в европейской, да и мировой истории последнего времени.

И вот я сегодня, чтобы просто как-то собирать это в одном месте, стал собирать с утра такую коллекцию бюллетеней на этих важнейших референдумах последних, скажем, 80 лет и даже 90 уже, если считать с начала 30-х годов. Я начал собирать эти бюллетени. Это довольно интересное зрелище, как, собственно, они устроены. И стал складывать их просто в одном посте у себя в Фейсбуке для того, чтобы они как-то все лежали на виду, и можно было на них на всех посмотреть.

И, конечно, тут же пришло какое-то количество людей со словами: «Ах, так ты Путина с Гитлером сравниваешь?!» Знаете, нет, я не сравниваю Путина с Гитлером, но я сравниваю референдумы, а они похожи. И можно считать это оскорбительным, можно не считать оскорбительным, но тип этого политического мероприятия в точности тот же. И достаточно посмотреть на их бюллетени и на какие-то их родовые особенности, чтобы сразу понять, что это оно и есть.

Например, важнейшим общим свойством такого рода референдумов или плебисцитов (в зависимости от амбиций и степени выпученности глаз местное начальство называло их то так, то сяк), важной их родовой чертой является двусмысленность, запутанность и внутренняя противоречивость вопроса. Это положено для этих референдумов.

Ну, вот, например, довольно известная история — это германский референдум 19 августа 34-го года, который был посвящен тому, что Гитлер, к тому моменту уже пришедший к власти в Германии, хотел соединить в своих руках власть и президента Рейха и канцлера. И 1 августа 34-го года был принят об этом закон, формулировка которого, весь этот закон состоял из двух статей. Я сейчас их прочту вслух. Формулировка этого закона и была, собственно, вопросом референдума. Целиком текст этого закона был всунут в бюллетень. Звучал он так:

«Статья 1-я: Должность президента Рейха совмещается с должностью рейхсканцлера. Соответственно, полномочия, которые до сих пор осуществлялись президентом Рейха, переходят к фюреру и рейхсканцлеру Адольфу Гитлеру, — прямо без дураков имя названо, так что понятно, для кого это делается, — Он назначает своего заместителя.

Статья 2-я: Настоящий закон вступает в силу со дня смерти рейхспрезидента фон Гинденбурга».

Это был закон, принятый 1 августа. Гинденбург умер назавтра 2 августа. Но референдум проводился 19 августа, то есть через 17 дней после смерти Гинденбурга. И в этом была абсолютно неразрешимая путаница. 19 августа предлагается ответить на вопрос, согласны ли вы с тем, что некоторое событие произошло 2 августа, или произойдет в августа? В будущем времени, хотя фактически оно произошло 17 дней тому назад. Но эти тонкости никого из тех, кто организовывал этот референдум, не должны были интересовать. И это всё было сделано чрезвычайно высокопарно, и в бюллетене было написано: «Соглашаешься ли ты, германский мужчина и ты, германская женщина, с вводимой этим законом системой управления?»

Ну, результат: явка — 95,5%. Из них за — почти 90%.

Следующая немецкая же история — это не менее знаменитый референдум 10 апреля 38-го года референдум об аншлюсе Австрии. Он происходил одновременно и в Германии и в Австрии. Звучал он чрезвычайно просто, но внутреннее абсолютно двусмысленно: «Согласен ли ты с произошедшим 13 марта 1938 года воссоединением Австрии с Германией и голосуешь ли ты за список нашего фюрера Адольфа Гитлера?» Минуточку, это про что референдум: про объединение с Австрией или про «список нашего фюрера Адольфа Гитлера?»

Кстати, это тот случай — многие видели этот бюллетень, он широко распространен в интернете, — где на, собственно, листке бумаге есть место, куда надо поставить галочку. Вот в первом референдуме, который я описывал, 34-го года было два одинаковых квадратика и в них два кружочка, в которых надо было поставить эти галочки. А в этом референдуме 38-го года был большой кружочек, где можно было поставить галочку — “да”, и маленький кружочек, где можно было поставить галочку “нет”.

И, в общем, после этого была развязана целая колоссальная пропагандистская кампания в Рейхе за вычисление, разоблачение и наказание людей, которые позволили себе поставить галочку в этом маленьком кружочке, хотя таких людей было совсем немного. По официальной версии на всю Германию их насчитали всего 12 тысяч человек, потому что за проголосовало 99,73%. А явка, которая тогда была зарегистрирована официальной пропагандой — 99,71%.

С.Пархоменко: Созданы все условия для того, чтобы полностью лишить какого бы то ни было содержания итоговые цифры голосования

Из подобных красивых референдумов я бы назвал еще референдум Пиночета в Чили 4 января 78-го года. Звучал он так: «Перед лицом международной агрессии, развязанной против правительства нашей Родины я поддерживаю генерала Пиночета в его стремлении защитить достоинство Чили и подтверждаю легитимность правительства республики, которое должно суверенно возглавить процесс институционализации страны».

И опять шутки с формой бюллетеня. На том месте, куда надо было ставить галочку — за, был изображен государственный флаг Чили, и под ним надо было ставить свою галочку за, а на том месте, где надо было ставить галочку — против, было изображено просто грязно-серое пятно. И даже расположение это на листе было устроено таким образом, что выше был флаг, а где-то ниже, в углу это грязно-серое поле, где предлагалось отщепенцам поставить свой голос против. Пиночет выиграл этот референдум с огромным отрывом. За он получил — 78,7% против 21,3%.

Советский референдум о спасении Советского Союза 17 марта 91-го года. Хрестоматийно такое, из школьного учебника. Попытка запутать голосующего и нагрузить вопрос множеством разнообразных мусорных оборотов для того, чтобы он по возможности не понял, за что в точности он голосует.

«Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленную версию равноправных, суверенных республик, в которых будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?» В общем, «девочка, ты хочешь на дачу или чтобы тебе оторвали голову?», как это было в том самом знаменитом фильме «Подкидыш».

Так вот результатом это референдума стало то, что он никого ни от чего не спас. И те самые республики, которые проголосовали по большей части — исключение, если я правильно помню, в этом референдуме не участвовали прибалтийские страны и не участвовала, по-моему, Грузия (не помню точно про Грузию, но есть у меня ощущение, что что-то с Грузией было не то) — так вот те самые республики, которые отрапортовали о том, что они проголосовали массово за сохранение Советского Союза, были теми самыми республиками, которые, спустя всего несколько месяцев, зимой 91-го года все проголосовали за то, чтобы Советский Союз был распущен.

Референдум, который предлагается сегодня и пройдет 1 июля, идет еще дальше. Он предлагает пакетно проголосовать по 206 разнообразным вопросам, выдавая их за один единственный. Пожалуй, таких высот не удалось достигнуть ни организаторам референдума 34-го года, ни организаторам референдума 38-го года, ни организаторам референдума в Чили 78-го года, ни многочисленным, например, организаторам референдума, благодаря которому снова и снова оставался у власти — была такая история тоже — Саддам Хусейн. Он проводил в своей истории, по-моему, три референдума, каждый из которых был предназначен для того, чтобы он в очередной раз продолжал управлять Ираком. Чем это для него кончилось, я думаю, вы хорошо знаете. Если вы не знаете, поинтересуйтесь — займет ровно 15 секунд найти картинку с тем конкретным, чем это кончилось для Саддама Хусейна.

И здесь, конечно, возникает вопрос о разумной тактике, разумном отношении к этому референдуму. И, конечно, снова и снова ты видишь, как люди погружаются в одну и ту же мутную и в данном случае совершенно уже бессмысленную пучину выяснения того, ходить или не ходить, пробойкотировать эту затею или принести свой голос против.

Я говорил про это уже не раз и повторяю это еще раз: этот спор в таких обстоятельствах не имеет никакого смысла. Потому что, действительно — здесь я согласен с Гарри Каспаровым и многими другими аналитиками, которые об этом говорили в последнее время — созданы все условия для того, чтобы полностью лишить какого бы то ни было содержания итоговые цифры этого голосования. Они могут быть какими угодно. Там можно нарисовать совершенно всё что угодно, и для этого сняты все ограничения и созданы абсолютно все условия.

Поэтому участие в этом референдуме превращается, я бы сказал, в чисто эмоциональный акт: вам каким образом и кому хочется продемонстрировать свою позицию? Вы хотите продемонстрировать свое верноподданное мнение и свое восхищение Владимиром Путиным? Пойдите и проголосуйте за. Вы хотите продемонстрировать свое отвращение к Владимиру Путину и тому, что он делает? Приходите и проголосуйте против. Вы хотите продемонстрировать отвращение ко всей этой процедуре в целом? Ну, не ходите на нее.

Это вопрос эмоций сегодня, это вопрос, я бы сказал, вашего внутреннего чувства. Это тот вопрос, который вы можете решить и который начнется и закончится в разговоре перед зеркалом, в вашем разговоре наедине с собой. Он, в общем, никого больше не касается. И он ни на что больше не повлияет, кроме как на ваше согласие с самим собой, ваше спокойствие внутри себя и вашу уверенность в том, что вы поступили так, как вам советовала в этот момент ваша совесть и ваша воля свободного человека. Вот и всё.

Но такое впечатление, что есть одно содержательное обстоятельство. И здесь я бы хотел обратить ваше внимание на то, что эти выборы, помимо того, что есть какие-то плохие (а некоторые считают, что очень хорошие) дяденьки в Кремле, которые всё это изобрели, которые всё это устроили, или которые всё это навязали, которые настаивают на том, чтобы это было, есть еще как всегда, совершенно конкретные люди. Этих людей — на минуточку — почти 1,5 миллиона человек в стране. Люди, которым предлагается, собственно, руками это сделать. Мы, кстати, не можем сказать в точности, сколько их будет в этот раз.

Мы знаем, например, что на последних общенациональных выборах — это были президентские выборы 18-го года — было задействовано больше 97 тысяч избирательных участков в России, примерно пополам городских и сельских. 2 с лишним тысячи — для всяких специальных категорий избирателей типа участков в больницах, СИЗО, сумасшедших домах, военных частях и так далее. За пределами Российской Федерации, конечно, гораздо меньше — 400 с небольшим было таких участков и еще несколько очень специальных участков в местах типа аэропортов, города Байконура и так далее. 1,5 миллиона человек в этом принимали участие.

С.Пархоменко: Если выходили книжки в ленинградскую блокаду, то почему не устроить ярмарку на Красной площади во время эпидемии?

Сколько будет сейчас, мы не знаем, потому что, по всей видимости, значительное количество этих участков размножится. Что-то будет на старом месте, там, где обычно. Что-то на веранде, на крыльце, на террасе. Что-то на улице, под навесом, в шатре. Что-то просто под деревом, под кустом, на лавочке в парке. Где там они будут устраивать эти участки, бог его знает. Соответственно, сколько в этом в точности будет принимать участие народу, мы заранее сказать не можем.

Но, по всей видимости, по списку это должно быть не меньше, это должно быть как минимум эти 1,5 миллиона если не больше. Это 1,5 миллиона живых людей. Среди них преобладают — и это хорошо известно — две категории наших с вами соотечественников: это учителя и сотрудники ЖКХ.

Вот первые из них меня интересуют особенно. Я бы на этом месте поставил сейчас небольшую запятую, чтобы уйти на новости, а сразу после новостей вернулся бы к этой истории о том, как чувствуют себя учителя Российской Федерации, те самые люди, которые в мирное время занимаются самым прекрасным делом, которое существует на свете — воспитывают детей, а вот в такое военное, навязанное им властью время им предлагается участвовать в самом ужасном деле, а именно, в массовом обмане своих соотечественников. Пауза на этом месте.

НОВОСТИ

С.Пархоменко

Мы говорили с вами о предстоящем референдуме и о том, что от разговоров о том, надо или не надо участвовать, а если надо, то как, что является совершенно личным делом каждого, следует перейти к каким-то, я бы сказал, действительно содержательным вещам. Да, прежде, чем я про это продолжу. Конечно, совесть моя была неспокойна насчет Грузии. И я говорил, что у меня есть смутное ощущение, что Грузия не поддержала тогда референдум о сохранении Советского Союза. Мне написало за это время несколько наших слушателей с хорошей памятью, а кроме того я сам успел погуглить в этой паузе. Да, не только Грузия, но и Армения и Молдавия, а также, разумеется, три прибалтийских республики отказались тогда участвовать в этом референдуме. Так что я правильно помню, что с Грузией там что-то такое было сложно.

Но я возвращаюсь к нынешним обстоятельствам. 1,5 миллиона членов участковых избирательных комиссий, из которых очень существенное количество учителей. Вот здесь я хотел бы прочесть вам записку, которую я получил от одного из наших слушателей после предыдущей программы, где он пишет: «Вдруг сомнительный рефрен, который перешел в резкий выпад в адрес учителей, фальсифицирующих выборы. У вас журналисты еще хуже: оболванивают население. Вам как журналисту приятно было бы такое услышать? В фальсификациях принимает участие совершенно ничтожное число учителей. Во множестве школ никаких фальсификаций нет вообще. Например, в той школе, где я работал, в других школах Гагаринского района Москвы это видно и по результатам, полученном на участке».

Дорогой читатель… я даже найду, как его зовут, его зовут Андрей Моргулев. Так вот, Гагаринский район, действительно, такая отдельная солнечная лужайка посреди электорального леса Российской Федерации. Но я должен вас огорчить. У вас неясная картина роли учителей в этих электоральных фальсификациях на протяжении последних многих лет.

Огромное большинство участков, которые существуют на территории Российской Федерации, особенно участки в сельской местности, устроены в помещениях школ. И члены этих избирательных комиссий именно учителя, работающие в этих школах. Кроме того, существует такое стандартное распределение обязанностей. Например, секретарь избирательной комиссии почти всегда завуч в этой школе, а председатель избирательной комиссии чаще всего просто директор школы, без глупостей, что называется.

Есть, конечно, исключения. Я, например, был несколько лет членом участковой избирательной комиссии, где членами ее были коллеги все из одной и той же компании — транспортная компания Москвы, которая занимается вывозом, а зимой еще вывозом снега с московских улиц. Там ровно так это было устроено. Директор компании был председателем комиссии, его заместитель был заместителем. Главный бухгалтер, по-моему, был секретарем и так далее. Так что бывают некоторые варианты.

Но чаще всего это ровно так устроено. Это какое-то одно предприятие, одна какая-то контора, а если поблизости есть школа, то эта школа по умолчанию. И дальше, собственно, это те самые люди, которые как-то вяжут на спицах, что называется, эти самые квалификации. И это собирается сделать и теперь.

С.Пархоменко: Всё делается для того, чтобы голосование 1 июня оказалось не первым, так сказать, антикарантинным событием

Так вот от этих людей многое зависит именно в этот раз. Я думаю, что сегодня они поставлены вполне в наглую в совершенно безумное положение. И каждый из них имеет совершенно очевидное моральное право, чтобы отказаться в этом участвовать. В конце концов, люди, которые шли, записывались в члены этих УИКов, во всяком случае, те из них, кого хоть что-нибудь интересует, кто хоть что-нибудь читал и хоть чем-нибудь как-то полюбопытствовал перед тем, как подписывать это заявление. Они все-таки ориентировались на какие-то более-менее членораздельные правила голосования, написанные, например, в законе о гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации. И у нас есть отдельных закон о выборах в Государственную думу и так далее. Всё это не имеет никакого отношения к нынешнему голосованию.

Вот я вижу перед собой очень хорошо написанный текст, который я обнаружил в Фейсбуке авторства моего хорошего знакомого. В Москве он человек довольно известный, потому что он, как это не удивительно, известный московский финансист, руководитель одно из банков и специалист по всяким биржевым финансовым операциям, операциям с ценными бумагами, замечательный математик и финансист. Его зовут Сергей Романчук. Он тоже был членом участковой избирательной комиссии и остается им до сих пор. И он у себя в Фейсбуке вывесил письмо, которое он отправил в свою участковую избирательную комиссию. На мой взгляд, абсолютно образцовый текст. Те, кто есть в Фейсбуке найдите аккаунт Сергея Романчука… А знаете. для простоты я после передачи даже у себя сам его воспроизведу, чтобы проще было найти.

Вот что он пишет: «Коллеги, мне очень жаль, но я считаю невозможным в этот раз принять участие в голосовании по многим соображениям. Во-первых, это незаконная процедура. Во-вторых, небезопасная. Эпидемия COVID еще не закончилась. Процедура основана не в соответствии с законом об основных гарантиях избирательных прав граждан и на участие в референдуме граждан Российской Федерации, по которым мы обычно работаем, а в исполнении закона о поправке к Конституции Российской Федерации.

Обращаю внимание на то, что в названии закона речь идет о поправке (в единственном числе) , а в бюллетене «изменения» (во множественном) и их там 206 штук. И это противоречит существующей Конституции. Каждую поправку необходимо голосовать отдельно или созывать Конституционное собрание». И так далее Хороший очень текст, разумный.

Вот, в частности, он пишет: «7 дней будет проходить надомное голосование. Вызвать комиссию на дом теперь можно без каких-либо причин. Из членов комиссии фактически делают курьеров с беспощадным графиком работы под угрозой заражения».

Дальше он приводит абсолютно безумную, карикатурную, цирковую процедуру, которая предложена была лично Эллой Памфиловой, которая ее озвучила, когда члены комиссии отходят от двери на расстояние 2 метра, вешают какой-то конвертик на ручку двери, потом подвигают ногой к двери урну. У этой урны сбоку есть карманчик, в который надо положить квиточек… И так далее.

Это чудовищная, совершенно невообразимая ахинея, которую, разумеется, ни одна живая душа в Российской Федерации, за исключением той живой души, на которую в этот момент будет смотреть телекамера «Первого канала» демонстративная, пропагандистская, — ни одна живая душа этого не исполнит, никто и никогда. Не говоря уже о том, что это полностью противоречит каким-то бы то ни было принципам голосования, когда бюллетене передаются в открытом виде из рук в руки, когда их заполняет не тот, собственно, кто в данный момент голосует, они подсовываются под дверь — черт знает что!

В общем, короче говоря, Сергей Романчук вывешивает образцовое заявление о том, что он отказывается принимать участие в обеспечении этого так называемого голосования. Он не выходит из УИК, но он в это раз отказывается работать. Интересно, какие будут санкции. Интересно, что придумает Центризбирком. Не устроит ли он наказание в отношение тех…? Пока это не предусмотрено никаким образом. В принципе, любой член участковой избирательной комиссии — я это хорошо знаю, хорошо помню по своему собственному участию в УИК, — имеет право сказать: «Вы знаете, обстоятельства складываются так, что я, к сожалению, в этот раз участвовать не буду». Без каких-либо дальнейших объяснений. Не надо бюллетеней… в смысле бюллетеней о состоянии здоровья предъявлять. Не надо никаким образом это доказывать. Просто: «Извините, в этот раз я не участвую».

Кстати, труд членов УИК оплачивается, тех, которые непосредственно участвуют. Те, кто не участвовал — не оплачивается. А те, кто участвовал — да, им причитаются какие-то очень небольшие, надо сказать, денежки. Хотя я могу себе предположить, что для людей, которые получают 15-тысячную зарплату или 17-тысячную пенсию и живут где-то далеко в российской глубинке, для них эти деньги — последний раз это было, если я правильно помню — что-то около 5 тысяч — представляю серьезную ценность, и это может быть для них мотивацией для участия в очередном избирательном фарсе.

Так вот, мне кажется, что это становится важной вещью. Мне кажется, что это вопрос о достоинстве существенного количества из этого 1,5 миллионов людей. И это тот случай, когда они могли бы тихо, не забираясь на баррикады, не разрывая на себе тельняшку, в какой-то мере спасти достоинство своей страны, отказавшись принимать участие в этом балагане, не побоюсь этого слова.

Есть еще пара событий, которые являются по существу подготовительными и этому референдуму. 24 июня, как вы помните, будет парад, а, собственно, завтра 6 июня начнется совершенно поразительное мероприятие под названием книжная ярмарка на Красной площади. Она фальсифицирована, собственно, с самого начала, потому что уже сейчас вам все рассказывают о сотнях принимающих там участие издательствах. На самом деле, там будут принимать участие 8 издательств. Еще раз: 8 (восемь) издательств, часть из которых имеют внутри себя какие-то подразделения, редакции и так далее. Но количество тех, кто согласился на это безумие, такое.

С.Пархоменко: Мы находимся в ситуации государства, которое из положения авторитарного переходит постепенно в положение тоталитарного

К счастью… вот здесь я должен сказать, что издательское сообщество России, которому приходится чрезвычайно тяжело и которое очень страдает от экономических проблем, потому что по существу книжные магазины были же закрыты, довольно долгое время не существовало никакой розницы, книжки не продавались и отсутствовали какие бы то ни было доходы. И да, действительно, огромное количество российских книжных издательств совершенно еле дышат в результате этого карантина, но они все-таки проявили какое-то разумное и ответственное отношение.

Потому что есть группа чиновников, которым, во-первых, надо отчитаться. В чем отчитаться — в создании мероприятия, которое потом позволит сказать: «А чего, собственно? Вот у нас тут и ярмарки проходят, у нас культурное мероприятие. А чего, собственно, мы должны стесняться по поводу парадов, голосований? Нам кто запретил это делать? Книжникам, значит, можно, а военным нельзя?» Притом, что всё это производится принудительно.

Кроме того деньги на эту ярмарку были выделены, они были выделены достаточно давно. Они поделены между некоторым количеством чиновников. Откаты заплачены, взятки получены. И совершенно не факт, что если сейчас отменить эту ярмарку, не потребуют вернуть эти деньги. А как их вернуть, если она благополучно разобраны по бенефициариям?

И вот, например, я тут прослушал сегодня просто с трепетом запись пресс-конференции, которая прошла вчера в ТАСС, где выступал — есть такой довольно известный в книжных кругах — чувак по фамилии Владимир Григорьев. Он заместитель руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Он известен прекрасными галстуками, специальными итальянскими рубашками на четырех пуговицах и так далее. Вот это человек, который устраивает такого рода ярмарки. И этот человек предложил грандиозную систему как бы защиты своей позиции и отстаивал возможность и необходимость этой ярмарки следующими тремя аргументами.

Первое: каждый сам отвечает за свое здоровье. Хочешь болеть — ходишь, не хочешь болеть — не ходишь.

Второе: книжки в СССР выходили и во время войны. Ну, вот если во время войны книжки выходили, то сейчас что же не устроить ярмарку — ну сами подумайте? Связь же прямая: во время войны выходили книжки, а сейчас — ярмарка. Одно из другого непосредственно следует.

Более того — это аргумент номер три — в ленинградскую блокаду выходили книжки. Ну, если выходили книжку в ленинградскую блокаду, то почему не устроить ярмарку на Красной площади во время эпидемии? Вы же понимаете, что это тесно связанные вещи, логично непосредственно следующие одна из другой.

Вот так это у них было устроено. Есть еще второе событие, которое предстоит ровно так же в качестве предварительного обеспечения истории с голосованием, — это парад Победы 24 июня. Здесь я с большим увлечением прочел статью замечательного российского военного аналитика, журналиста, специалиста по проблемам обороны и безопасности Александра Гольца, который очень внимательно изучил то, что происходило несколько дней тому назад на коллегии Министерства обороны, которая непосредственно была посвящена приказу Путина о проведении этого парада Победы.

Это вот там Шойгу сообщил — это все тогда процитировали, — что будет 1850 единиц техники, 511 летательных аппаратов и 177 тысяч военнослужащих. Но, между прочим, Александр Гольц пишет, что 177 тысяч военнослужащих — это почти 20% всех регулярных Вооруженных сил Российской Федерации на сегодня. Это почти пятая часть всех российских военных, находящихся непосредственно сегодня в армии. И вот эту цифру подтвердил командующий Сухопутными войсками генерал Олег Салюков.

И дальше произошла совершенно фантастическая история, потому что Шойгу сказал там дословно, что к участию в параде будут допущены преимущественно военнослужащие с иммунитетом к COVID-19. Это немножко странно на фоне официальных сообщений о том, что всего — об этом сообщал тот же самый Шойгу — с начала марта в Вооруженных силах были инфицированы 6 тысяч человек. Интересно, если переболело 6 тысяч человек, то откуда возьмется иммунитет у 177 тысяч человек. Как кто-то справедливо заметил, иммунитет должен быть получен у прапорщика, а потом сдан ему в выстиранном и аккуратно сложенном виде по окончании парада. Вот разве что так. Или, я не знаю, Шойгу будет свой иммунитет каждому из этих 177 человек передавать поцелуями или еще как-нибудь.

Это на самом деле называется наглое и подлое вранье, между нами говоря. Вот фраза главнокомандующего сухопутными силами насчет 177 тысяч и фразой министра обороны Российской Федерации о том, что преимущественно это будут военнослужащие с иммунитетом — это вранье. Они вруны, что мы как-то и можем констатировать в результате всей этой истории.

Правда, есть люди чуть более ответственные рядом с ними. И к таким, по всей видимости, следует отнести начальника Военно-медицинского управления Минобороны. Его зовут Дмитрий Тришкин, которым там же сообщил, что «для оказания медицинской помощи участникам парадных расчетов в военных госпиталях зарезервировано 2 тысячи койко-мест». То есть они собираются заразить на этом параде по меньшей мере 2 тысячи человек, отправить их по больницам, отправить их на больничные койки и там как-то увлеченно добывать иммунитет к COVID-19.

С.Пархоменко: Мы видим противостояние КГБ со всеми вокруг. КГБ настаивает на том, чтобы памяти о жертвах и репрессиях в России не осталось

Всё это делается для того, чтобы голосование 1 июня, напомню, оказалось не первым, так сказать, антикарантинным событием, которое разрушает собой то, что формально, во всяком случае, пытались сделать российские власти, поддерживая и устанавливая разного рода изоляционные режимы, чтобы снизить количество заболевших.

И последняя тема, на которые я потрачу оставшиеся у меня минуты, это чрезвычайно важная для меня тема, связанная с атакой, которую мы видим, как атака развивается особенно серьезно против всего комплекса гражданских и общественных организаций, которые занимаются увековечиванием памяти политических репрессий в России.

Это важная очень история, особенно если отдавать себе отчет, что вот, например, тот же референдум, о котором я говорил все это время, — это ясный признак того, то мы находимся в ситуации государства, которое из положения авторитарного переходит постепенно в положение тоталитарного. Всё, что связано с репрессиями, которые обычно являются естественным элементом тоталитарных стран, и жертвы этих репрессий естественным образам множатся, иногда исчисляются миллионами в тоталитарных странах, в этих обстоятельствах память о тех жертвах, которые в предыдущие тоталитарные периоды жизни нашей с вами многострадальной родины уже существовали, становится чрезвычайно важным, потому что это некоторый урок. Это некоторая информация для размышления населения, в частности, тех самых людей, которым сейчас — я снова возвращаюсь к этой идее — предстоит решить, они будут своими руками осуществлять избирательный фарс или нет? Пусть она вспомнят, например, о том, как было устроено предыдущее тоталитарное государство в Советском Союзе в России, и во что существование этого государства обошлось. Пусть это будет для них дополнительным аргументом.

Так вот вы помните историю о том, что несколько недель тому назад в Твери — это город в самом сердце России, между Москвой и Петербургом — были сняты демонстративно две мемориальные доски, посвященные жертвам репрессий, которые там, собственно, и были расстреляны. И происходит очень интересная вещь на наших глазах.

Сейчас, когда началось расследование этого события и подробное, очень скрупулезное изучение этого события, — потому что совершенно очевидно, что это так остаться не может, и предстоят суды по этому поводу, предстоят разного рода протестные иски по этому поводу, — так вот мы видим очень интересную тенденцию. Первоначально казалось, что основным действующим лицом в этой истории с мемориальными досками является прокуратура, потому что тогда было, собственно, продемонстрировано, что есть документ, предписание районной прокуратуры города Твери, которая распорядилась снять эти самые доски.

Нашелся человек, просто житель города Твери, который обратился в Тверскую областную прокуратуру с требованием оценить этот поступок районной. И в ответе, который он получил, содержится поразительное совершенно заявление о том, что прокуратура ничего такого не требовала. Там битым словом написано — вот у меня есть перед глазами этот документ, он просто длинный, я не хочу его целиком зачитывать — что прокуратура тогда обнаружила некоторое несоответствие в документальном оформлении этих мемориальных досок и ее требование заключалось в приведении в соответствие с требованиями соответствующего законодательства этой документации. А вопрос об их демонтаже в акте прокурорского реагирования не ставился. А как в это в таком случае произошло? А ФСБ. На самом деле сегодня выясняется и с каждым днем это становится всё более и более очевидным, что инициатором такого рода акций являются наследники КГБ, которое называется ФСБ сегодня.

Здесь я вспоминаю очень интересную историю. Одна моя коллега, замечательная журналистка Маша Липман напомнила мне книгу Дэвида Ремника, одного из самых известных американских журналистов. Он много лет уже главный редактор New Yorker, который в своей книжке, которая называлась «Могила Ленина», была посвящена последним годам жизни Советского Союза. Книжка вышла очень давно, в 93-м году. Он за нее получит Пулитцеровскую премию.

Так вот первая глава этой книжке посвящена ровно этой истории — истории о том, как сотрудник военной прокуратуры руководит раскопками там, в Тверской области в поселке Медное, — раскопками захоронения расстрелянных польских солдат и офицеров. И когда начинается путч 91-го года, август 91-го года, начинается война между ним и местным КГБ, потому что местный гагэбэшный генерал требует в первый день путча 19-го августа 91-го года, чтобы он прекратил эти раскопки. А прокурорский работник отказывается. И продолжает их все три дня пока путч продолжается, и тот факт, что к исходу этих трех дней кагэбэшный генерал вынужден от него отвязаться, собственно, и означает для этих людей в этом месте, что путч провалился.

Вот в какой-то мере та история очень как-то интересно, рифмованно продолжается сегодня. Мы видим противостояние КГБ со всеми вокруг. Это КГБ настаивает на том, чтобы никакой памяти ни о каких жертвах, ни о каких репрессиях у нас в России не осталось. Это их корпоративная профессиональная борьба. И вот ее-то ровно мы и видим сегодня. На этом я бы остановился в этой программе «Суть событий». Надеюсь увидеться с вами в будущую пятницу и продолжить эти увлекательные НРЗБ.

Спасибо, всего хорошего!