Суть событий - 2020-05-01

О.Бычкова: 21

С.Пархоменко

О.Бычкова

Собственно, вот и всё, что я должна была сказать.

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

Скажу еще, что у меня есть подкаст под называнием «Суть еды».

О.Бычкова

С.Пархоменко

И еще я должен сделать специальное заявление относительно сегодняшней передачи, которое заключается в том, что я тут коронавирусно уединяюсь в довольно-таки сельской местности, пусть никто не удивляется, если услышит в эфире, что вокруг меня брешут какие-то собаки.

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

Ну что, приступим. А приступим, наконец… я бы начал с новости не только потому, что по нынешним дням нужно ценить всякую новость, которая не имеет прямого отношения к карантину, к коронавирусу и так далее, но потому, что это, на мой взгляд, действительно важная новость, и, пожалуй, она важнее, чем то, что связано с коронавирусом и эпидемией, потому что она переживет этот карантин. Она будет существовать и играть свою роль и проявляться всё сильнее и сильнее потом, когда коронавирус кончится.

Дело в том, что на этой неделе образовался новый и чрезвычайно важный, по всей видимости, фигурант дело о сбитом «Боинге» МН17. Я думаю, что многие про это уже читали.

Одновременно две медийный группы разного рода — одна из них гигантское медиа под названием ВВС, а другая из них — это расследовательская волонтерская группа под названием Bellingcat — независимо друг от друга провели некоторое расследование и установили, что человек, голос которого те, кто интересуется всей этой истории, слышали много месяцев тому назад, потому что объединенная международная следственная группа выкладывала видеоролики с этим голосом, не объявляя, кто это, и не существовало титров. Была некая фигура под называнием Владимир Иванович под этим голосом.

А между тем, по всей видимости, это был какой-то чрезвычайно важный человек, потому что другие известные участники этих переговоров отзывались о нем, как о большом начальнике, который, по всей видимости, руководит всей операцией, связанной не только с этим конкретным случаем, то есть с доставкой с российской территории на территорию, занятую донецкими сепаратистами, доставкой туда пусковой установки «Бук», той самой, из которой впоследствии был сбит «Боинг» МН17 и потом эвакуацией этого «Бука» и эвакуацией экипажа, который произвел этот пуск.

Вот этот человек руководил не только этим, но, по всей видимостия он руководил и в широком смысле слова в значительной мере операциями в юго-восточной Украине.

Вот теперь мы знаем, кто такой этот Владимир Иванович, потому что две эти медийные группы ВВС и Bellingcat провели свое следствие, провели независимо друг от друга экспертизы голоса, сравнив голос этого таинственного Владимира Ивановича на видеороликах международной следственной группы и известные интервью высокопоставленного российского офицера, которого зовут Андрей Бурлака.

Он на момент этих действий был генерал-лейтенантом. Сегодня он уже генерал-полковник. И он занимает пост ни больше ни меньше, как первого заместителя руководителя пограничной службы ФСБ России.

С.Пархоменко: Всем народам нужно знать, что происходит с людьми, которые ими руководят, на самом деле. Обычно нужно

То есть, по всей видимости, это человек, который отвечал за дырку на границе, который отвечал за все эти бесконечные, так называемее гуманитарные конвои, о которых мы много раз с вами говорили на протяжении всего этого периода войны, которую поддерживает и организует в восточной Украине Россия и поддерживает в прямом смысле этого слова. Из России идут боеприпасы, оружие, люди, все виды снабжения, и, прежде всего, важнейший вид снабжения под названием горючее.

И довольно быстро было обнаружено, например, что важнейшая миссия этих гуманитарных конвоев, которые ездили туда-сюда — это просто ездить туда с полными баками, а обратно — с пустыми. И когда едет пустой караван из здоровенных грузовиков, то, прежде всего, он везет солярку не только в своих кузовах, но и в своих собственных топливных баках.

Вот этим всем снабжением, этим, так сказать, тылом антиукраинского фронта, по всей видимости, заведовал в то временя генерал-лейтенант, а теперь генерал-полковник Андрей Бурлака. И он же, по всей видимости, управлял операцией по доставке и эвакуации пусковой установки «Бук», за что, по всей вероятности — ну, мы понимаем, что после не означает вследствие, — но многое свидетельствует о том, что именно после операции, после лета 14-го года он получил высшую награду — звание Героя России, причем награду эту, как водится, он получил закрытым секретным указом, который никогда не публиковался. И тогда же он получил в конце 14-го года, по всей видимости, новое воинское звание и сделался генерал-полковником.

После того, как «Боинг» был сбит и вся история сбилась, он не ездил больше в Ростов-на-Дону, где проводил до того довольно много времени и даже непосредственно в тот момент, когда происходила эта операция, кончившаяся гибелью «Боинг».

Есть много разных трактовок и разных вариантов того, а зачем же эта операция была нужна изначально. И, в общем, все сходятся, пожалуй, к тому, что смысл был совсем другой, что предполагалось сбить какой-то военный или военно-транспортный украинский самолет, и «Боинг» был сбит по ошибке в связи с нелепыми, непрофессиональными и торопливыми действиями конкретного экипажа, а потом не хватило кишки в этом признаться, не хватило ни политической воли, ни военного мужества, ни просто мужского характера, чтобы сказать, что «да, так вышло, мы ошиблись, извините; давайте мы попробуем как-нибудь, чем возможно компенсировать этот ущерб» и так далее.

Ну, чем можно компенсировать такое количество погибших, но, тем не менее, вину, конечно, Россия должна была взять на себя — сегодня это уже совершенно очевидно, — а не выдумывать никаких испанских диспетчеров, потом украинских летчиков, еще кого-то. В общем, мы помним много разных вариантов.

Так вот, по всей видимости, во время этой операции Бурлака был там, а после нее перестал там бывать. Это важная очень история. Почему важная — потому что задача этого суда, о чем много было сказано, и о чем я много раз уже говорил, заключается в том, чтобы протянуть ниточку как вверх, так и вниз.

С одной стороны, нужны непосредственные исполнители, и, следственная группа, по всей видимости, по тем косвенным признакам ее деятельности, которые мы видим, располагает сведениями конкретно о человеке, который нажимал на кнопку, человеке, который сидел за рулем, человеке, который заводил мотор и о всем этом экипаже, и людях, которые организовывали эту транспортную операцию, перевозили эту штуку с места на место, и люди, которые отдавали непосредственно приказ, чтобы именно эта боевая машина, именно с этим номером, именно из этой части в Белгородской области отправилась туда, в Украину.

И ровно так же важны люди, которые осуществляли, так сказать, верховное прикрытие, которые принимали решение в целом о поддержке такого рода техникой бандитов и убийц, которые организуют это отторжение части Украины под названием Донецкая и Луганская республики. Кто-то же это решал. Это же не на уровне сержантов и лейтенантов решается. Это же кто-то отдает эти приказы, и самый главный приказ отдается из Кремля.

Но тоже надо понять, кто тот конкретный человек, который, собственно, его написал, а потом другой человек, который его подписал. А дальше начинается военное руководство. И сколько бы люди на самом верху Российских Вооруженных сил не пытались доказать, что они здесь ни при чем, они здесь, конечно, при чем.

И вот один из них Андрей Бурлака, заместитель главы погранслужбы, очень высокопоставленный офицер, очень важный военный и государственный деятельно, которому теперь, по всей видимости, предстоит отвечать за то, что он сделал. Он будет скрываться, он будет прятаться, он будет объяснять, что он тут ни при чем, что он первый раз слышит и так далее. Но те материалы, которые есть, прежде всего, записи этого самого Владимира Ивановича, несомненно, достаточны для того, чтобы он сделался в той или иной мере в той или иной роли фигурантом этого процесса — этого или следующего.

Последнее, что я хочу сказать на эту тему — тоже мы много раз про это говорили, и теперь это только подтверждается, — что тот суд, который начался в окружном суде в Гааге в Нидерландах и который, кстати, сейчас прерван в связи с этими коронавирусными делами до середины лета. Впрочем, не то что приостановлен, а просто назначены всякие процессуальные действия, которые не связаны с проведением заседаний, а которые стороны в удаленном режиме могут продолжать проделывать.

О.Бычкова

С.Пархоменко

Вот это первый сюжет, на котором я бы хотел остановиться в моей сегодняшней программе. И дальше, уж извините, все, так или иначе, будет все связано с мировой эпидемией, с коронавирусом. Я бы хотел обратить ваше внимание на очередное выступление Путина, которое было на этой неделе. Многие сконцентрировались на том, что он продемонстрировал какое-то совершенно фантастическое презрение к своей аудитории и непосредственно участникам совещания. Это, кстати, отдельная история, почему Путин не хочет, боится, по всей видимости, обращаться непосредственно к нации, к усилению России, а организует такие постановочные представления, что вот на самом деле мы с вами присутствуем при каком-то рабочем совещании, где сидят такие куколки молчаливые…

О.Бычкова

С.Пархоменко: Почему Путин боится обращаться к нации, к усилению России, а организует постановочные представления?

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

Что важно в этой истории? В этой истории, на мой взгляд, важны две вещи. Первое: опять никакой помощи, вообще никакой.

И, например, вот эта история, что на какое бы то ни было послабление могут рассчитывать только те компании, в которых не происходит сокращения персонала, не делается ничего для того, чтобы этого сокращения персонала не происходило, нет никакой поддержки, никаких дополнительных денег, ничего, — эта ситуация продолжается.

И сегодня, в общем, уже понятно, что план заключается в том, чтобы так и проскочить, чтобы как-то бочком, разговаривая и каждый раз стуча пальчиком по столу и говоря: «Сейчас я объявлю дополнительные меры ко всему тому, что происходило раньше», чтобы в результате так ничего из этого кошелька и не вывалилось. И идея в этом — пустить деньги на две вещи: на организации в дальнейшем голосования о сохранении Путина на его стуле и на поддержку крупных компаний, во главе которых люди, которые близки к Путину, специально дороги Путину — «Роснефти» и разных прочих, — которые, несомненно, свою часть от этого куша получат.

Между тем есть не только общая ситуация, общая проблема, что вот есть российская экономика, а внутри российской экономики есть малый и средний бизнес, а малый и средний бизнес состоит из таких-то отраслей, из таких-то промышленных групп, из таких-то специализаций и так далее. Но, я хочу обратить ваше внимание — я писал об этом на неделе, в общем, это легко найти в интернете — была проделана на этой неделе, точнее закончена на этой неделе, обнародована чрезвычайно важная, на мой взгляд, работа. Ею занималась большая группа людей под эгидой фонда «Комитета гражданских инициатив», это так называемый Кудринский фонд. Это такая группа некоммерческих организаций, которую создал Кудрин после того, как вынужден был покинуть правительство. Сейчас он довольно существенно отошел от этого, потому что он получил себе в управление Счетную палату и ему типа не до этого.

Но, тем не менее, эта штука продолжает работать, там продолжают работать люди, и вот они сделали чрезвычайно интересную работу. Они путем всяких сложных социологических опросов осуществили инвентаризацию тех групп населения, которые в этой ситуации оказались особо уязвимы. О некоторых из них мы знаем.

Мы понимаем, что есть заключенные в тюрьмах. И очень много разговоров о том, что нужна амнистия, амнистию эту никто не хочет делать, и это еще одно, близкое к преступлению действие власти. Но, по меньшей мере, про это как-то люди знают.

Или люди знают о том, что есть призывники, поэтому существует большая дискуссия вокруг того, нужно осуществлять призыв или не нужно осуществлять призыв.

Или все больше и больше, к счастью, разговоров о том, что вопрос о бордюрах и плитке в Москве, которые то ли должны меняться, то ли должны быть заморожены, это еще и вопрос, помимо всего прочего, в Москве о колоссальном количестве приезжих, мигрантов, которые не просто не зарабатывают в этой ситуации, которые не просто нечего послать своим семьям (они из-за этого приехали в Россию, а теперь это всё у них), — надо отдавать себе отчет, что эти люди живут в условиях, которые не предназначены для жизни. Они предназначены для ночевки между рабочими сменами.

О.Бычкова

С.Пархоменко

Но есть еще очень большое количество групп людей, которые в этой ситуации оказываются специфически зависимые, например, люди, чья жизнь напрямую зависит от государства. Это, скажем, люди, которые живут в психоневрологических диспансерах и домах престарелых. Это не заключенные в тюрьмах, подлежащие амнистии, а, например, люди в изоляторах временного задержания и в СИЗО. У них вообще другой статус. Они даже голосуют, если есть выборы, они не поражены в своих гражданских правах. Но в этой ситуации с ними тоже что-то должно происходить. Они не подлежат даже никакой амнистии — те, в отношении которых уже вынесены решения о содержании их в этих учреждениях.

Или больные, ВИЧ-инфицированные, люди, которые должны постоянно наблюдаться или проходить какую-то поддерживающую терапию. Есть большая группа, в свою очередь состоящая из многих групп людей, которые ждут специфической помощи от государства. Например, вот мы говорим о заключенных, но есть еще такая социальная группа, как родственники заключенных, люди, которые имеют право видеть своих матерей, отцов, жен, братьев, детей и сестер и так далее, находящихся в местах заключения. Они имеют право навещать их, они имеют право отправлять им посылки, они имеют право поддерживать с ними какие-то контакты. Как это происходит в нынешних условиях?

Или то, что называется «домашний уходовый персонал» — это люди не только сиделки, но и просто родственники, скажем, людней… там детей с инвалидностью, которые получают какую-то пенсию по инвалидности, но на которую совершенно не рассчитаны те процедуры, которые сегодня вырабатываются для как бы обыкновенных людей, которые могут получить пропуск, пойти в магазин и так далее.

С.Пархоменко: Есть несколько десятков дырок, о которых точно никто не помнит, они за пределами внимания чиновников

О.Бычкова

Она не может выйти из дома, потому что ей 80 лет, ну просто нельзя выходить из дома, если ты 65+ или сколько там. Она с большим трудом там билась головой о телефоны «Сбербанка» и сумела до кого-то дозвониться и узнать, что существует доставка для таких, как она, и ей сказали: «Всё хорошо, но вот только карта вашей дочери… Она сама должна написать в присутствии курьера какое-то заявление». А ее дочь не может написать в присутствии курьера, потому что у нее руки не работают, она инвалид. И прийти тоже она никуда не может. Вот и всё, понимаешь? И вот все эти высокие технологии «Сбербанка», они упираются в это.

С.Пархоменко

Вот «Комитет гражданских инициатив» насчитал — я смотрю на этот список, я не считал, сколько пунктов, — я думаю, примерно штук 30 таких типов людей, и за каждым из них — это тысячи и тысячи людей. Мы помним, например, историю, когда откуда ни возьмись образовалась — это, правда, решенная проблема, она была решена постфактум, после того, как о ней заговорили, — вдруг выяснилось, что есть десятки тысяч людей по стране, у которых просто кончился паспорт в связи с тем, что у нас, по-моему, два раза в жизни — сколько там, 20 лет? — первый раз меняется паспорт и в 45 лет второй раз или в 35, я не помню, давно было, я уже старый.

В общем, два раза в жизни у людей кончается паспорт, они должны его поменять. И об этих людях изначально никто не подумал. Человек оказывается в ситуации, когда у него просто нет паспорта, а если у него нет паспорт, значит, у него нет никаких других документов, которые он может получить. Но сейчас эту проблему решили просто путем продления этих паспортов. Людей престали штрафовать за то, что они не поменяли вовремя.

Но вот о других группах по-прежнему никто не знает. И не существует на сегодняшний день механизма… Можно только написать Владимиру Владимировичу Путину.

О.Бычкова

НОВОСТИ

О.Бычкова: 21

С.Пархоменко

И сегодня понятно, что общая линия государственного поведения и общая линия поддержки государством российского бизнеса, в данном случае не бюджетников, которые, в общем, ничего не теряют, продолжают получать свою зарплату из бюджета — вот это важно понимать, и эти задачи были предусмотрены в бюджете и эти деньги существовали в бюджете, поэтому ничего экстраординарного в связи с этим не произошло.

А вот с людьми, которые, наоборот, наполняют бюджет и являются работниками частных компаний и не государственных предприятий — вот они остались без поддержки. Стратегия, по всей видимости, уже не тактика, заключается в том, что так это и будет.

Но я бы хотел перейти ко второму сюжету очень важному. Там же, в этом выступлении Путина, где мы с изумлением помимо очевидного и ожидаемого совершенно сообщения о том, что период изоляции продлевается до 11 мая, обнаружили крайне, на мой взгляд, неожиданные, а именно абсолютно непонятно, откуда взявшиеся и непонятно, на чем основанные сообщения президента России, довольно ясные и довольно отчетливо сформулированные, что он собирается после этого организовать какой-то выход из карантинной ситуации.

Путин говорит, вот я буквально зачитываю его слова: «Поручаю правительству, Роспотребнадзору в контакте с рабочей группой Госсовета в течении недели, то есть к 5 мая подготовить рекомендации, а именно критерии, параметры последовательных шагов поэтапного выхода, начиная с 12 мая, из режимов ограничения, разумеется, в зависимости от текущей эпидемиологической ситуации и ее устойчивого прогноза». Обращаю внимание: такие рекомендации субъекты Федерации должны получить заранее. Поэтому обозначил срок — 5 мая. Чтобы у регионов затем была еще неделя на подготовку этих действий после 11 числа.

С.Пархоменко: Любой врач, сотрудник любой больницы знает: если ему привезли больного не на скорой — будут неприятности

Большое спасибо за эту неделю, но только с чего вдруг? Что такого вдруг случилось в России, что позволяет считать, что 12 мая можно будет приостановить эти карантинные меры, открывать какую-то часть коммерческих предприятий, рекомендовать людям выходить на улицу, останавливать работу людей в удаленном режиме и так далее?

Во я читаю подряд официальную статистику. Мы знаем с вами цену этой официальной статистике. Мы прекрасно понимаем, в какой мере эта статистика соответствует действительности, и до какой степени она неполна. Ну, хорошо, даже официальная статистика количества заболевших в России: 25 апреля — 5966 случаев, дальше день за днем — 6361, 6198, 6411, 5841, 7099, наконец, сегодня — 7933. С чего вдруг при таких цифрах, при таком росте постоянном, неизбежном? Ну, была 29 апреля почему-то какая-то маленькая ямка в этом графике, но абсолютно несущественная, а в общем, всё идет вверх.

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

Но главное, по сравнению с Россией, что нам сейчас важно, это произошло после того, как они имели на протяжении многих недель устойчивую тенденцию снижения количества заражений, и определенную тенденцию, в которой определенные части этих стран — например, это характерно для Греции. Понятно, что в Греции было немножко проще, потому что это во многом островная страна, где есть куски территорий, которые изолированы друг от друга, — но у них есть куски территорий, где — 0, где на протяжении всего этого времени устойчивый ноль, нет никаких заразившихся. И тогда они очень осторожно начинают говорить, что «вот 4-го числа, кажется, если очень повезет, откроем некоторые магазины, разрешим людям ходить в парикмахерскую по предварительной записи, разрешим людям проводить в церкви индивидуальные богослужения».

То есть конкретный человек может прийти к священнику и исповедаться или причаститься. Или там: «Мы разрешим в старших школах, в тех классах, в которых предстоят экзамены, чтобы учителя проводили некоторые занятия с классом. После того, как они неделями получают положительную тенденцию.

Ничего похожего не происходит в России даже близко. О чем это для меня свидетельствует? Ну, ладно, сморозил и сморозил. Мы же знаем, что Путин в этом смысле информационный маньяк: он хочет, чтобы от него происходили хорошие новости. Вот он думал, думал: «Какую бы хорошую новость мне предложить? А-а, вот какую — давай скажу, что 12-го всё будет совсем хорошо. Я же не обязан это, в конце концов, это исполнять. Могу исполнять, могу и не исполнять».

Для меня это довольно грозных признак, помимо, так сказать, так сказать, легкомысленных психологических наблюдений, я полагаю, что наступает время большого медицинского вранья. И есть прямые указания на то, что это так.

Для меня одна история, она очень точечная, очень локальная, на мой взгляд, очень яркая, — это история с медицинским сайтом под называнием Vademecum. У меня есть немало знакомых врачей, они относятся к этому сайту с большим уважением. Это, в общем, в широком смысле слова даже не СМИ, это почти профессиональная стенгазета. Это сайт, который обращается к профессиональному медицинскому, врачебному сообществу и делает это очень успешно, пользуется большим уважением, большим доверием, делает это с большим достоинством и большой ответственностью. Сейчас его разблокировали, но заставили их убрать абсолютно тривиальную и на самом деле полностью правдивую заметку о том, что Московский городской фонд ОМС сообщил разного рода лечебным учреждениям, что он не будет оплачивать расходы на лечение пациентов с диагнозом коронавирус, которые поступят самотеком, то есть мимо скорой помощи.

О.Бычкова

С.Пархоменко

И гораздо более важно другое. Дело в том, что в самом этом сообщении, в самой этой мере нет ничего экстраординарного. Дело в том, что так действуют фонды ОМС в отношении всех больных всегда. Любой врач, любой сотрудник любой больницы знает, что если ему привезли пациента, привезли больного не на скорой помощи, а каким-нибудь другим способом, — будут неприятности. И любая больница — московская или какая угодно еще — имеет специальные каналы связи с местной службой скорой помощи для того, чтобы…

О.Бычкова

Что нам тут пока пишут люди. Люди приводят разные примеры того, как открываются разные страны. И, действительно, это сейчас самый большой вопрос и очень сложный, как именно выходить из карантина, какие критерии должны быть, какие меры выхода могут быть первыми, а какие последними. Действительно, одна из стран, которая уже как-то прошла впереди…

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

Да, так это устроено в России. Вы, может быть, не знали? Теперь знайте. Это способ, во-первых, хоть как-нибудь контролировать разного рода злоупотребления. Ну, по-другому не могут, не находится достаточно количества средств и достаточно количество организационных мер, чтобы проконтролировать, кто, действительно, симулирует, а кто на самом деле с серьезным диагнозом оказался в больнице.

С.Пархоменко: А люди, которые, наполняют бюджет и являются работниками частных компаний — они остались без поддержки

И второе, зачем это делается — это делается затем, чтобы развезти больных и по хорошим больницам и по плохим. Потому что с помощью скорой помощи регулируют этот поток, чтобы люди более-менее равномерно распределялись по разным лечебным учреждениям как бы по разнарядке, которую спускают в скорую помощь. А если люди начнут сами ездить, сами укладываться, куда они хотят укладываться, то окажется, что в хорошую больницу есть много народу, а в плохую больницу никого желающего.

О.Бычкова

С.Пархоменко

Вторая история. Вы, может быть, не обратили внимания, но несколько дней тому назад было сделано открытое заявление, которое подписал целый ряд российских медиа, так называемый «Синдикат-100» — вот те, кто вместе с «Дождем», с «Новой газетой», «Медузой»… «Эхо Москвы» тоже в этом участвует.

О.Бычкова

С.Пархоменко

Мы говорили с вами об этом законе. Он был принят 1 апреля. Никакой шутки в нем нет, это чрезвычайно серьезная и мрачная вещь. В соответствии с этим законом уже дикие штрафы. Абсолютно нелепые и безумные угрожают, скажем, одному из красноярских независимых каналов, там есть такой канал ТВК; портал ProUfu; в Петербурге есть журналист Татьяна Вольская — вот просто несколько самых последних примеров, когда совершенно очевидно разворачивается эта тактика. Раз у нас тут сейчас такие особенные времена — ну, слова «чрезвычайное положение» никто не произносит, потому что, как известно, это чревато обязательствами государства, — у нас самоизоляция тут наступила в стране, и самоизоляция, в частности, должна нам прекратить права медиа на распространение информации, должна прекратить права журналистов на исполнение ими профессиональных обязанностей.

Нет, это точно не произойдет, журналисты точно будут продолжать работать. И надо понимать, как сказано в том же заявлении, что в нынешних условиях журналисты вынуждены прибегать к анонимным источникам информации. Врачи, которые готовы героически противостоять эпидемии, не всегда готовы открыто общаться с прессой, потому что боятся потерять работу. Это массовое явление. Врачей запугивают. А журналисты продолжают работать и в этих обстоятельствах тоже.

Поэтому эта история с массовым зажимом информации, она будет развиваться, и на этом фоне будет происходить абсолютно искусственное накачивание общественного мнения, что уже пора выйти из-под каких-то ограничительных мер, карантина и так далее, смысл которое заключается в очень простой вещи: не платить, проскочить эту эпидемию так, чтобы не развязать завязочки на этом знаменитом Фонде национального благосостояния, чтобы не добавить ничего людям, которые радикально, трагически страдают в этой ситуации, оттого, что они теряют работу, теряют доходы, теряют клиентуру, теряют темп развития, теряют свой бизнес целиком. Будет колоссальное количество разорившихся людей…

О.Бычкова

Тут рассуждения идут от наших слушателей: «Опубликовать, сколько людей умерло за прошлый год и за этот по месяцам», — пишет нам Алекс, например, из Москвы. Дело в том, что пока всё это как-то более-менее не закончится, мы не можем, конечно, говорит о цифрах, пока их нет в полной мере.

С.Пархоменко

И, судя по тому, как было объявлено о болезни премьер-министра Мишустина, ровно по этому сценарию всё и происходит. Потому что был разыгран такой сценарий в стиле школьного драмкружка, где сидят два чувака и друг другу объясняют. Один говорит: «Да, у меня позитивный результат». А второй говорит: «Вы мне, пожалуйста, позвоните из больницы».

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

И второе обстоятельство: судя по тому, как это было сделано публично, мы с вами будем присутствовать при спектакле, описанном в этом самом сценарии, который я процитировал несколько минут назад. Будет вам устроено реалити-шоу, которое демонстрирует единение правительства с народом. Хотя, как это происходит в действительности, мы с вами примерно представляем себе хотя бы из расследований и репортажей, которые устраивает нам ФБК.

Мы примерно можем себе представить разницу в условиях, в которых будет лечиться премьер-министр Российской Федерации, обладатель всех этих заводов, газет, пароходов, и тот человек, который сегодня существует, скажем, в той больнице, из которой был сделан этот замечательный репортах на 24 газетных страницах, опубликованный в «Новой газете». Очень рекомендую всем почитать. Елена Костюченко и великого фотографа русского Юрия Козырева.

О.Бычкова

С.Пархоменко

С.Пархоменко: Из России идут боеприпасы, оружие, люди, все виды снабжения, и, прежде всего, горючее

Но я всё пытаюсь перейти к другому важному сюжету. Надеюсь, все-таки в оставшиеся полторы минуты успеть о нем сказать — о том, что сама замена временная премьер-министра Мишустина на его заместителя, была сделана абсолютно беззаконным образом. Вышел указ президента, который ссылается на федеральный закон о правительстве Российской Федерации. Там прямо так и написано: «На основании статьи 8-й федерального закона «О Правительстве Российской Федерации». После чего, принято решение, которое, которое прямо противоречит этой статье.

Дело в том, что по закону переход премьер-министра на какой-то карантинный режим или что-то вроде этого, когда временно передаются его полномочия, всё это происходит без всякого участия президента, это происходит в автоматическом режиме на основании просто табели о рангах, которая существует в правительстве и написано заранее. А президент вступает в дело только в том случае, если премьер-министр отправляется в отставку окончательно. Так это написано в законе.

Но есть еще важное следствие, что если он отправился в отставку окончательно — а сейчас мы имеем именно такую ситуацию: раз он отставлен и на его место назначен другой человек — значит, это насовсем, а не временно. Так гласит закон. Так вот в этих обстоятельствах по этому же закону в отставку одновременно по этому же закону отправляется всё правительство Российской Федерации.

И сегодня с точки зрения закона мы не можем с вами уверенно сказать, у нас есть правительство в стране или нет его, потому что закон гласит, что нет. Закон гласит, что раз премьер-министра отправили в отставку приказом президента, значит, вслед за ним отправилось и всё правительство. Эта ситуация изменена новой Конституцией после поправок, но она не вступила в силу. И на нее никто не ссылается в этом президентском указе и правильно делает, потому что голосования никакого не было, и в соответствии с решением Конституционного суда никакой вам новой Конституции пока НРЗБ. Вот тот беззаконный конституционный режим, в котором сегодня существует Россия.

Может быть, вы вспомните, я месяц тому назад делал целую программу, где бесконечно говорил о том, что мы окружены ситуациями, в которых мы не понимаем, это законно или незаконно, то или иное решение. Вот мы с вами попали в ситуацию, в которой целое правительство оказывается в этом конституционном вакууме. Это чрезвычайно важная и чрезвычайно интересная ситуация, за которой нам, конечно, предстоит следить еще многие следующие недели.

О.Бычкова