Екатерина Шульман - Статус - 2019-10-22

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

НЕ НОВОСТИ, НО СОБЫТИЯ

Е.Шульман

Не далее как сутки назад, в понедельник вечером у нас произошли изменения в составе Совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте. И теперь я больше членом его не являюсь.

Тут должны быть аплодисменты в студии, но почему-то никто не аплодирует. Вот слышим аплодисменты. Спасибо!

Как это произошло, мы об этом скажем несколько слов. Напомним о том, что такое Совет по правам человека и постараемся сказать, что с ним теперь будет.

Процессуальная сторона вопроса состоит в следующем. При президенте Российской Федерации существует большое количество советов. Мы много с вами слышали в последние месяцы об СПЧ. И вообще, из всех этих советов СПЧ всегда был более публичным, самым заметным. На самом деле он совсем не самый влиятельный, сказала бы я. Но есть множество других советов, например, Совет по культуре и искусству. Есть Совет по русскому языку. И есть такая малозаметная, но на самом деле весомая структура с незапоминающимся названием Совет по кодификации и совершенствовании гражданского законодательства, который на самом деле является публичным или частично публичным лицом Главного правового управления администрации президента. Там серьезные люди сидят.

А есть наш Совет по развитию гражданского общества и правам человека. Все эти советы формируются и, соответственно, состав их меняется указом президента. То есть там нет никаких выборов, никакой иной процедуры. В долгой истории СПЧ — а он существовал сначала как комиссия по правам человека при президенте, потом был переформирован в Совет; одно время все члены совета работали на общественных началах, с 2010 года глава совета является одновременно советником президента и, соответственно, занимает должность в администрации президента, — так вот все эти изменения происходят путем президентского указа. В общем, согласно положению о совете срок полномочий членов совета соответствует сроку президентских полномочий. Поэтому последнее, теперь уже предпоследнее изменение в составе…

М.Наки

Е.Шульман

Но еще раз хочу сказать, это всё прерогатива президента. Соответственно, состав совета может быть указом президента изменен, что и произошло. Происходило это и до этого несколько раз, между президентскими выборами составы совета менялись. Какие-то люди выходили оттуда в знак протеста против чего-нибудь. Последний случай запоминающийся — это был Максим Шевченко, который вышел в знак протеста против разгона демонстрации в 17-м году.

До этого в 12-м году вышел ряд членов совета. Там был скандал с попыткой изменить порядок формирования совета. Если кто-нибудь помнит из тех, кто постарше и кто еще помнит 2012, теперь уже далекий год, там была такая идея проводить онлайн-голосование. Была такая мода в ту заканчивающуюся эпоху медведевской модернизации.

Вот было выдвижение кандидатур в сети, соответственно, потом было голосование, потом начались какие-то накрутки. Какие-то люди возмущались. Кто-то выходил. Исключались люди из состава совета, насколько я помню, по той причине, что они избирались депутатами Государственной думы или становились членами Общественной платы. Совмещать эти два органа общественных нельзя.

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

Е.Шульман

Я не нашла в истории совета предыдущих такого рода случаев, когда бы люди исключались по собственному желанию, а по желанию принимающей стороны. И при этом еще в такой короткий срок после предыдущего назначения.

Комментарии от пресс-секретаря президента по поводу того, что это ротация, они, в общем — не хочется говорить, что они вызывают недоверия, — они вызывают некоторое удивление. Потому что никакого порядка плановой ротации тут не существует. Нет такого правила, не написано нигде, например, в положении о совете, что каждый год, когда завянут листья…

Е.Шульман: Нахождение в составе СПЧ — это никакая не госслужба, это вообще никакая не служба — это общественная работа

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

Е.Шульман

Что у нас случилось. Случилось следующее: сменился глава совета. При этом бывший глава совета Михаил Александрович Федотов выведет также из состава совета. При этом обоснование его ухода с поста советника президента — я напомню, он единственный из нас всех, у кого была настоящая работа; он был советником президента, это должность в администрации штатная, благодаря этому у нас был аппарат, поскольку это был аппарат советника, эти же немногочисленные люди работали и на совет, потому что больше у нас ничего не было и у оставшихся ничего не прибавилось, — так вот аргументация состояла в том, что 70 лет — это предельный возраст нахождения на госслужбе. Так вот нахождение в составе совета — это никакая не госслужба, это вообще никакая не служба — это общественная работа. Но при этом из состава совета он тоже выведен.

А также выведены следующие члены совета: это Евгений Бобров, он был заместителем председателя; это Илья Шаблинский, он был главой комиссии по избирательным правам; это Павел Чиков, он был членом разных комиссий, как и я и известен как адвокат и руководитель адвокатского объединения «Агора», и я, последним по алфавиту. Одновременно назначен новый советник президента — это Валерий Фадеев, бывший глава Общественной палаты. Интересно, кто теперь возглавит Общественную палату.

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

Е.Шульман

Еще один момент: не существует никакого определенного списка количественного состава участников. Количество членов совета варьировалось за его историю многократно. Было от 30 до 50 плюс. Вот такая была приблизительно численность. Вот 50 человек. Кажется, было даже и больше 50 на каком-то этапе. Вот как это всё сейчас произошло.

Что произошло после этого. Вчера же Тамара Георгиевна Морщакова, тоже глава одной из комиссий — по научно-правовой экспертизе нашего совета, — она написала заявление уже по собственному желанию и вышла из состава.

Будут ли еще какие-то выходы из состава совета? Отчего это зависит?

По загадочному совпадению трое тех людей, которые были членами совета и перестали им быть, а именно Шаблинский, Морщакова и я должны быть докладчиками на встрече с президентом, которая традиционная планируется на конец ноября, начало декабря.

Прошлая встреча была у нас 11 декабря, сразу после нашего введения в состав совета. Это был первый случай, когда новые члены совета увидели друг друга. Это как раз, по-моему, происходило во вторник, после этого я пешком пришла оттуда, выпрыгнув из окна Спасской башни, пришла в редакцию и рассказывала вам о том, что там происходило.

Там я выступила. Это было не то чтобы выступление, это такая реплика с места, потому что как это делается… Там есть доклады (обычно их 4), которые готовятся заранее и члены их, соответственно, представляются в администрацию. А дальше — свободный разговор.

М.Наки

Е.Шульман

На это в ответ мы услышали, что не хотим ли мы, как в Париже? Из всего этого моего страстного выступления запомнили, по-моему, только реплику о Свидетелях Иеговы (запрещенная в России организация). Хотя речь шла совершенно не об этом, а о том, как опасно быть занесенным в список экстремистов и террористов Росфинмониторинга, когда еще даже до всяких приговорах по делам об экстремизме люди лишаются всякого доступа к своим счетам и, соответственно, к своим деньгам.

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

Е.Шульман

Почему я заговорила о встрече с президентом и о докладах? Так вот, объединяет этих людей… ну что? — Федотов уходит, потому что он перестает быть главой Совета, Боров, видимо, потому что он был заместителем…

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

Е.Шульман: Сил, успехов, удачи новому составу СПЧ, тем, кто решит остаться в нем. Сил и мужества тем, кто решит все-таки оттуда уйти

Е.Шульман

Так вот с нами было всё честно, когда, наконец, они решили эту стенограмму вывесить — а не президентская пресс-служба — они её вывесили так, как есть.

Соответственно, в этом году скрывать часть того, что произойдет, будет труднее. Более того, доклады — это, собственно, публичная часть, а это, еще и снимается…

М.Наки

Е.Шульман

От председателя зависит довольно много. Еще раз повторю то, что я говорила в этом эфире неоднократно: совет орган без полномочий. Он занимается тем, чем сочтут нужным заняться его члены, люди его составляющие. Он может, в принципе, вообще ничего не делать. Нельзя людей заставить, как вы понимаете на бесплатной работе работать, если они того не хотят. Нет никакой обязательной повестки, нет никакого обязательного набора тем. Вот что считают важным люди, входящие в совет, тем они и занимаются. Считают они нужным делать заявления, они это делают. Хотят они быть публичными — они будут публичными. Если не хотят, то они не будут. Они могут давать комментарии, а могут не давать.

Они могут писать письма, как писал Михаил Александрович Федотов с просьбой обратить внимание на то или иное дело. Одно из последних писем, которое им было подписано по моей просьбе на прокурора города Москвы, это было по Никите Чирцову, одному из участников «Московского дела», 22-летнему молодому человеку из Перми, которые находится в СИЗО. Сейчас ему продлил арест до декабря, но, тем не менее, это письмо символическое все-таки ушло.

Если председатель не сочтет нужным делать, он этого делать не будет. Еще раз повторю: это свойство такого рода органов без полномочий. 10 месяцев — это малый срок для того, чтобы оценить хоть что-нибудь и давать какие-то объективные оценки, но могу сказать, что это был, конечно, увлекательный опыт. Теперь задним числом уже трудно понять, в чем состоял замысел по моему введению в состав совет, чего ожидали, какие были мысли на тот момент, но, в общем, лучше раньше, чем позже как-то обнаружить, что реальность не соответствует ожиданиям.

Одну последнюю вещь я должна сказать для того, чтобы тут не оставалось никаких сомнений: никаких встреч с сотрудниками администрации президента у меня не было. Со мной никто не встречался, никто не говорил, никаких предупреждений мне не выносил. Вообще, я узнала об этом из текста указа, который мне показал Михаил Александрович Федотов, когда я пришла к нему вчера 5 часов вечера. Он всех собирал на прощальное чаепитие.

Были у меня некоторые представления о том, что это может произойти. Разные, как вы понимаете слухи, доносились. Но если вы думаете, что там какое-то такое плотное администрирование происходит и контроль каждого шага, то нет. Точно так же, как перед прошлой встречей с президентом тоже никто не встречался, не знаю, как с другими членами совета. Никто не спрашивал, чего я хочу говорить, никаких с меня тоже клятв и обещаний не брали. То есть это все происходит гораздо более хаотичным и абсурдным образом, чем люди обычно предполагают.

Поэтому, когда я часто говорю в этом эфире о том, как работает и как устроена бюрократическая машина, насколько узок или короток её горизонт планирования, насколько там все озабочены исключительно своей узкой сферой интересов, насколько там нет никаких стратегических планов, а люди действуют по ситуации: «и сам не знает поутру, куда поедет ввечеру», как Евгений Онегин.

Поверьте, это не только основано на том, что Макс Вебер писал о бюрократии или Владимир Гельман писал о недостойном правлении, но это подтверждается непосредственной практикой.

М.Наки

Е.Шульман

Если подняться на чуть более высокий уровень обобщения, надо сказать, что, конечно, СПЧ в том виде, в котором существовал, он был проблемный актив для политического блока. Он был проблемный, но он был. Им можно было, скажем так, торговать с другими ли подразделениями, с другими ли группами интересов. Теперь его в этом виде не существует.

Конечно, в определенной степени это выглядит так, когда они сами наводят порядок у себя в заднем дворе. Но, учитывая общий расклад сил и то, о чем мы с вами говорили, когда мы начинали говорить о политическом кризисе в Москве — вот смотрите, так, собственно, выглядит политический кризис. Одни его события цепляют за собой другие, и то, что начиналось как, казалось бы, чужая проблема — проблема мэрии Москвы, она становится проблемой уже, собственно, всего гражданского и политического менеджмента, потому что силовые акторы у них перехватывают всякие рычаги воздействия. Дальше они вынуждены сами жертвовать своей сферой ответственности.

С одной стороны, они выглядят в этой ситуации лоялистами, с другой стороны, возникает вопрос: А кого вы будете сдавать завтра и зачем вы сами-то нужны, и в чем, собственно, заключается ваш выдающийся менеджмент? Мы говорили об этом с вами в этом эфире. Еще раз поверьте: политическая теория имеет непосредственное отношение к практике, в этом прелесть нашей науки.

М.Наки

Е.Шульман

Еще надо сказать о следующем. Последнее мероприятие, в котором я приняла участие в качестве члена совета в первой половине дня в понедельник, до выхода указа, — это были парламентские слушания в Государственной думе о законодательстве по профилактике семейно-бытового насилия. Это, в общем, были слушания про проект закона о домашнем насилии, о котором мы много с вами говорили в этом эфире и еще, надеюсь, поговорим.

Судя по всему, там есть политическая готовность к тому, чтобы этот закон был бы внесен в Государственную думу. Обсуждение было достаточно бурным. Пришли представители всяких разнообразных политических сил и некоммерческих организаций, в том числе, традиционалистские, в том числе, всякие многодетные отцы в защиту многодетного отцовства. Но, тем не менее, общий тон со стороны тех, кто представлял органы власти — Государственную думу, Совет Федерации и Министерство труда — он был как бы в пользу закона.

Е.Шульман: СПЧ в том виде, в котором существовал, он был проблемный актив для политического блока

Я бы ожидала, что он будет внесен как совместная инициатива депутатов и сенаторов. Мы ожидаем, что это будет до 1 декабря. Тексты, к сожалению, публичном доступе пока не имеются, потому что есть несколько их вариантов. Но во всех вариантах, которые обсуждаются, есть главные вещи. Давайте их еще раз назовем.

Это введение самого понятия семейно-бытового или домашнего насилия, которого сейчас нет в нашем праве.

Это введение запрета на приближение, нашего варианта охранных ордеров как те, которые могут выноситься участковым полицейским на короткие сроки и те, которые выносятся судом, и введение ответственности сначала административной, потом и уголовной за нарушение этого запрета на приближение, нарушение этого охранного предписания. Преимущество охранных предписаний состоит в том, что они выносятся по жалобе без возбуждения уголовного дела.

В принципе, у нас и сейчас есть такая форма, но для того, чтобы она вступила в действие, необходимо заведенное уголовное дело. А по делам о домашнем насилии уголовные дела заводятся очень и очень неохотно. И понятно, почему это происходит. Не потому, что все в полиции какие-то ужасные мизогины, а потому что — вот приводилась эта статистика еще раз на слушаниях — из 10 поданных заявлений по делам такого рода от 6 до 8 забираются в течение ближайшей же недели. То есть полицейские знают, что они будут делать пустую работу, потому что произойдет это примирение сторон.

И третье, что должно быть в законодательстве — это система убежищ для жертв. Она существует и сейчас. Представитель Минтруда сказал, что в 10 или 12 регионах, по-моему, существует сейчас, то есть это делается региональными администрациями. Но закон будет вменять это в обязанность. В этом сложный момент в законе, потому что это, как вы понимаете, расходы региональных бюджетов, им на это должны быть выделены деньги.

Это довольно сложное законодательство. Но давайте вспомнить, зачем мы, собственно, стараемся, зачем мы хотим, чтобы этот закон был принят. Мы не предполагаем, что таким образом немедленным образом инсталлируется семейное счастье во всей Российской Федерации. Мы предполагаем, что это будет инструмент, предотвращающий тяжкие преступления. Поскольку одно из основных свойств домашнего насилия — это его быстрое эскалируемость. То есть продвижение от каких-то малопонятных ссор или слов до тяжких и особо тяжких преступлений, увечий и убийств. Соответственно, разделение в пространстве агрессора и жертвы чрезвычайно помогает предотвращать такого рода вещи.

Собственно, прелесть этих охранных ордеров, этих запретов на приближение именно в том, что он позволяет удалить агрессора, а не жертве искать себе приют. Приюты тоже нужны. Но вообще-то говоря, тот, кто нарушает общественный порядок, он должен быть отдален от своей жертвы, а не наоборот.

Еще одно большое преимущество этой правовой формы, что оно позволяет решать проблему с насилием в отношении детей. Вот почему. Сейчас, если вы, например, узнаете — вы сосед или вы работник детского сада или школы, или врач, — что ребенка бьют (видите какие-то следы или он чего-то говорит: «Папа побил, мама побила…»), вы становитесь перед довольно чудовищной нравственной проблемой. Если вы заявите в органы опеки, первое, что они сделают — они заберут ребенка. То есть ребенка, которого побили, он за это еще и изгоняется из дома. У вас нет способа этого папу (маму) выселить, оставить ребенка с другим родителем, с бабушкой, дедушкой, с тем, кто готов о нем позаботиться, на какое-то время. Чтобы стало хотя бы понятно, что там в семье происходит.

М.Наки

Е.Шульман

Еще раз повторю: это не принесет нам немедленного счастья и облегчения. Необходимая часть этого закона — это обучение сотрудников полиции. Есть общественные организации, которые прекрасно этим занимаются. Как ни странно, они даже сотрудничают с МВД. МВД как структура массовая, она не может быть вся больная. В них есть вполне здоровые части. Она самим своим размером может быть спасается. Их надо учить, как себя вести, как пользоваться этим инструментарием. Но это лучше, чем ничего. Это лучше, чем та ситуация, которая сейчас, когда такие инструменты вообще у нас отсутствуют. Делаем перерыв на новости. Затем вернемся к программе «Статус» с Екатериной Шульман.

НОВОСТИ

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

АЗБУКА ДЕМОКРАТИИ

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

Е.Шульман

Что такое политическая стабильность, в чем она заключается, каковы факторы, на нее влияющие, каковы её признаки, каковы признаки противоположного положения вещей? Потому что, собственно, о failed state я вспомнила, поскольку это антоним стабильности.

Начнем мы, как всегда, с этимологии. «Стабилис» по латыни — это постоянный или устойчивый. Тут есть внутри пракорень «ста», который обозначает стояние, собственно, эту самую устойчивость. Надо сказать, что, например, по-английски слово stable, которое обозначает «стабильный», он же обозначает и «стойло», например. Это как называется ложный друг — привычка, поскольку это совершенно не одно и то же слово. И, например, в английский язык эти слова вошли разными путями заимствований — тот stable, который про лошадок и тот stable, который про стабильность. Но, тем не менее, вот этот пракорень, чтобы не впадать в задорновщину, «ста», «сто», который в русском языке тоже присутствует — слова типа стоять, быть устойчивым — ну, собственно, в этом стойле тоже, — он там, внутри есть.

Итак, стабильная система — это та, исходя и смысла самого термина, которая может стоять неподвижно. Засада тут в том, что политическая система — а термин «система» у нас с вами бы несколько выпусков назад — по своей природе представляет собой динамическое равновесие. Мы с вами, по-моему, даже на доске рисовали черный ящик (политическую систему), который непрерывно поглощает запросы из внешней среды, внутри вырабатывает решения, выдает эти решения наружу. И, соответственно, таким образом, формируется новый запрос, который она опять должна воспринимать.

Поэтому, с одной стороны, политическая стабильность выглядит неким противоречием в терминах, неким почти оксюмороном. Как может быть стабильно то, что непрерывно трансформируется, изменяется, адаптируется под изменение внешней среды. В политологии под стабильностью политической системы подразумевается достаточно простая вещь — это способность самосохраняться без экстраординарного насилия. Обратите внимание на эти слова. Стабильная политическая система — это та, которая поддерживает свое существование, не увеличивая дозу насилия, которая для этого необходимо. Если уровень вашего насилия возрос, то, значит, стабильности у вас нету.

Что такое, скажем, обычная доза или привычный уровень? Ну, например, возьмем, если вы тоталитарная модель и у вас 100 расстрелов в неделю, то это ваша норма, если вы на этих 100 расстрелах в состоянии существовать дальше, то вы стабильны. Если вам приходится увеличивать дозу до 1000 и при этом еще вводить в городах комендантский час, значит, вы нестабильны. Может быть, вы переживете этот этап и стабилизируетесь на этом новом уровне. А, может быть, вы развалитесь на части, тогда вам не повезло. Соответственно, первый признак нарушения стабильности — это увеличение уровня внутреннего насилия.

Каким образом политическая система может быть стабильной? Ну, авторитарная и тоталитарная модели достигают этой самой стабильности, этой выживаемости всепроникающим контролем над гражданской жизнью. Для них любые новации, любые изменения, которые происходят в обществе, являются потенциальным источником опасности. Почему? Потому что они ригидны по своей природе. Это жесткая рамка, которая не может, не в состоянии каким-то образом измениться. Поэтому она контролирует всё, что движется для того, чтобы это движение не составляло угрозу для нее.

Е.Шульман: Одно из основных свойств домашнего насилия — это его быстрое эскалируемость

Как ведут себя демократически модели? Для демократических моделей основным инструментом поддержания стабильности является электоральная ротация, выборная ротация. То есть, что они делают? Они устраивают у себя на всех уровнях власти выборы, регулярно проходящие и с мало предсказуемым обычно, в норме результатом. Хотя опять же бывают в демократиях некие традиционные голосования и районы, которые голосуют одинаково годами и десятилетиями. Это тоже нормально, но в целом выборы являются конкурентными. Таким образом, постоянно происходят микроизменения.

Кроме того существует ряд других каналов, которые позволяют этому общественному запросу достигнуть машины власти. Вот эти так называемые каналы обратной связи feedback channel, включая медиа, включая иные формы общения машины, принимающей решения с внешней средой. И вот она постоянно адаптируется к этой внешней среде, воспринимая эти самые запросы, выдавая решения, а потом и новые запросы и новые решения.

Это демократический способ подержания стабильности. Чем он хорош? Почему он, собственно, постепенно завоевывает мир? Почему количество демократий на лице земли постепенно увеличивается? Почему даже те страны, которые не является демократическими, эти демократические институты вынуждены вводить или имитировать? Потому что, действительно, таким образом, эта стабильность гораздо более достижима. Мы ассоциируем диктатуру с порядком, диктатуру с устойчивостью. Нам кажется, что чем строже охрана, тем больше порядка. На самом деле ригидные структуры, как вы понимаете, низко адаптивны.

Поэтому когда меняется что-то внутри или снаружи более радикально, чем они в состоянии проконтролировать, они как раз разваливаются. Эта ригидность, так сказать, фражильность, она же их и хрупкость. Адаптивные, гибкие, теплые, живые структуры приспосабливаются, меняют среду под себя и меняются в соответствии со средой. И таким же образом в состоянии прожить довольно долго.

Есть еще одна интересная деталь, которая касается стабильности демократической и стабильности недемократической. Целый ряд явлений, которые ассоциируются у нас с нестабильностью, они в состоянии перевариваться устойчивыми демократиями без заметного вреда для себя.

Что имеется в виду? Бурные дебаты в парламенте, даже драки. Какие-нибудь цугцванги, когда невозможно принять законопроект и долгие месяцы идут дебаты, правительство не в состоянии провернуть свои инициативы.

М.Наки

Е.Шульман

Если такого рода вещи начинают происходить в недемократиях, то все начинают рассматривать это как трещины в стене, как какие-то расходящиеся швы, развинчивающиеся гайки вслед за которыми должен хлынуть неостановимый поток дальнейших, уже неконтролируемых событий.

При этом опять же демократии переживают это довольно легко. «Умылася в снегу и лишь румяней стала наперекор врагу». Всё им идет только на пользу. Опять же другая политическая цитата: «В огне страстей они свежи и обновляются и зреют». Вот недемократии, понимаете, не зреют и не обновляются. И когда какой-нибудь один чиновник чего-нибудь сказал поперек, то это рассматривается как страшная и нечеловеческая угроза. И правильно рассматривается. Чем больше ты баррикадируешься от внешнего мира, тем меньше ты можешь себе позволить малейшую щель в твоей баррикаде. Потому что ты противопоставил себя внешней среде, ты противопоставил себя, не побоюсь этого слова, естественному ходу вещей.

Поэтому тебе, для того, чтобы даже удерживаться на месте, нужно как Алисе в стране чудес, очень быстро бежать. Потому что ты живешь против естественного порядка, ты пытаешься остановить время, открутить стрелку часов назад. Если ты живешь, как выражаются наши братья психологи, в потоке, то тебе и уровень насилия может быть меньше, ты не должен содержать такую чудовищную правоохранительную машину, которая будет защищать тебя от этой внешней реальности. Ты можешь меняться со временем и даже можешь, страшно сказать, легко передавать власть своим преемникам или даже своим оппонентам, потому что все они находятся в рамках той же самой подвижной, гибкой, адаптивной системе.

Вот такова, собственно, политическая стабильность в её идеальном воплощении.

М.Наки

ОТЦЫ. ВЕЛИКИЕ ТЕОРЕТИКИ И ПРАКТИКИ

М.Наки

Е.Шульман

Несмотря на высокую конкуренцию со стороны разных авторитарных лидеров или каких-нибудь азиатских монархов этот человек по-прежнему самый долго правящий монарх в мире за всю письменную историю, если мы не считаем каких-то легендарных всяких Ясных Солнышек, про которых мало что известно.

М.Наки

Е.Шульман

Наш сегодняшний герой — это король-солнце, Людовик XIV, Богоданный (Dieudonnе) — было у него такое прозвище при рождении, поскольку он родился на достаточно позднем этапе брака своих родителей. Никто уже ничего этого не ожидал, а тут вдруг взял и появился долгожданный наш наследник.

Он правил настолько долго, что наследовал ему его правнук. Всех остальных своих потомков он пережил. Немножко помогла этому тогдашняя медицина. Это были темные века, действительно, европейской врачебного искусства. Всех резали одним ножом. Лечение от всех болезней — это было кровопускание и всякие слабительные. В общем, люди мерли там, как мухи. Поэтому тогдашний врач НРЗБ, знаменитый королевский врач уморил всё королевское семейство, едва не прервал династию Бурбонов.

Итак, 72 года правил этот человек. Он сделал Францию ведущей державой Европы и, в общем, всего тогдашнего обозримого обитаемого мира. Тогда именно французский язык стал языком международного общения, каковым он продолжал быть чуть ли ни до первой мировой войны. Тогда французские моды, французская культура, французский стиль жизни и, собственно, французская политика стали образцом для всех остальных держав.

Как это получилось, как это ему удалось, мы, естественно, не расскажем за имеющиеся у нас минуты обо всем этом, более чем 70-летнем правлении. Подумайте, это дольше, чем вся советская власть. Поэтому, естественно, это правление тоже разделялось на разные этапы. Поэтому нам из-за недостатка времени придется сфокусироваться на некоторых аспектах.

Е.Шульман: Нарушающий общественный порядок,должен быть отдален от своей жертвы, а не наоборот

М.Наки

Е.Шульман

Он был чрезвычайно работоспособен. Как только он достиг возраста правления, достиг совершеннолетия, практически сразу отменил должность первого министра. До этого, при его младенчестве, в его юности и при правлении его отца Людовика XIII фактическими правителями Франции были первые министры Ришелье и Мазарини. После того, как Мазарини умер, юные король 20-летний с чем-то король Людовик XIV сам стал своим первым министром. Вот эта фраза его, которая написана у нас на доске, знаменитое «L’etat с’est moi» («Государство — это я»), оно, в общем, не то чтобы отражает его самовлюбленность, хотя с этим у него тоже было хорошо, сколько оно выражает его непосредственное вовлечение в государственные функции.

Каковы принципы его правления? На его детство пала тень фронды. Было два этапа фронды: фронда парламентская, фронда принцев. Это был такой бунт сначала в парламентской фронде «дворянства мантии», а потом и «дворянства шпаги» феодальной аристократии. Некоторая попытка вернуть себе дворянскую вольность и править своими провинциями как маленькие короли, как было, скажем, при Людовике XI, который тоже с этим делом страшно боролся.

Поэтому его основной, хотя не декларированной палой задачей была некоторое удаление дворянской аристократии от дел правления. Их он занимал, построив Версаль, разнообразными придворными функциями. Он стравливал их между собой, конечно же. Он погружал их в мир этикета, в мир непрекращающихся праздников и заставлял их драться за право, скажем, открывать перед собой одну створку двери или две, когда ты проходишь; или становиться в церкви на колени на подушечки или не на подушечки; или чья жена будет держать корзинку с милостыней в день Святого духа. Всё это можно прочитать у Сен-Симона, все эти страшные битвы. Сен-Симон сам был активным их участников.

В это время король со своим министрами, заимствованными из совершенно других сословий, не из аристократии, реформировал Францию. У него были великие, действительно, министры-реформаторы, такие как Кольбер, например, такие как Ла-Рени, с которым он реформировал полицейскую систему, собственно, построил её.

Он реформировал систему финансов, он сделал Францию колониальной державой. Франция построила флот, который соперничал с датским… прошу прощения — с нидерландским, естественно. Еще один страшный ложный друг переводчика. Видимо, поэтому Нидерланды хотят называться только Нидерландами.

М.Наки

Е.Шульман

Потом последние его войны стали становиться неудачными, когда он сказал знаменитую фразу: «Господь, кажется, забыл, как я много для него сделал». Удача стала от него отворачиваться. Его дети и внуки умирали от всяких разных болезней.

И самое главное, что, несмотря на успешные, в том числе, финансово-экономические реформы первой части его правления, к концу Франция оказалась в тяжелой финансовой ситуации, которая при его правнуке начала ухудшаться дальше и начала очень активно приближать революцию, потому что там появились финансовые пирамиды, бумажные деньги, быстрое обогащение, новые богатые, быстрое разорение аристократии — все вот эти вещи, которые являются признаками грядущих тяжелый социальных потрясений.

М.Наки

Е.Шульман

И Людовик XIV тоже не сразу придумал отменять Нантский эдикт, что совершенно обескровило Францию, поскольку изгнало из нее многочисленное сословие ремесленников и предпринимателей гугенотов, которые уехали, например, в ту же Голландию, в Англию и дали там очень большой толчок, в том числе, развитию британского флота и британской промышленности. Потому что нехорошо выгонять всяких знающих и работающих людей по идеологическим мотивам. Они будут помогать твоим геополитическим конкурентам.

И также не стоит слишком увлекаться своей исторической ролью, — а к концу долгого правления это часто бывает, — потому что это вызывает, сажем, иррациональную политику — политику, которая ориентируется на символы, на символические достижении, на престиж, на то, то можно показать, на внешнее, а не на внутреннее здоровье и благополучие.

Вспомним добром, тем не менее, короля-солнце. Эпоха его увлекательная и художественно богатая в значительной степени, но наследникам своим он оставил тяжелое наследство. Как-то они с ним еще побились, сколько-то это протянуло, а потом всё и навернулось, скажем мы неисторическим термином. Но на его век хватило, а его век был долгим.

М.Наки

ВОПРОСЫ ОТ СЛУШАТЕЛЕЙ

М.Наки

Ольга Санина спрашивает: «В информационном поле всё чаще слышится слова «диктатура» применительно к ситуации в российской политике. Насколько правомерным вам кажется использование этого термина особенно в свете последних событии? Изменяется ли каким-то образом вектор развития или деградации государства?»

Е.Шульман

Если у нас функции органов власти как-то поменяются значимым образом. Если выборная система как-то будет изменена сущностно. Если какое-нибудь военное положение нам введут и отменят все выборы на ближайшее время. Понимаете, этот вопрос «Что еще должно произойти, чтобы вы поверили в кровавую фашистскую диктатуру?» он задается часто, но он бессмысленный.

Е.Шульман: политическая стабильность выглядит неким противоречием в терминах, почти оксюмороном

Много может происходить в большой стране возмутительных событий, ужасных событий, трагедий. Но, понимаете, опять же кровь засыплют песком и на следующий день будут жить как раньше. А иногда бывают малозаметные события, когда никого не убивают, но это меняет дальнейший ход событий.

Вот наша задача непростая ровно состоит в том, чтобы отсеивать возмутительное от трансформирующего. И пока, на сегодняшний момент системных изменений мы пока не видим. Мы видим увеличивающуюся ригидность. Мы говорили об этом в нашей рубрике про стабильность. Мы видим неспособность к адаптивным изменениям, хотя бы минимальным. С кооптацией стало не особенно. Кооптация — удовольствие для богатых. Кооптируют те, кому есть что предложить. Если вам нечего предложить кроме перспективы уголовного преследования и репутационного убытка, то кооптировать никого особенно не будете. Поэтому это да.

Но это признаки такого системного старения, но пока еще не системных изменений. Перекос ресурса власти в сторону силовых акторов мы тоже наблюдаем. Но это очень сложный динамический баланс. Тут тоже нет единого вектора. Сначала он в одну сторону, потом в другую. Грубо говоря, пятерых отпустили — пятерых опять забрали. Голунова отбили — а «Московское дело» завели. Вот это так всё балансирует.

Последние события с СПЧ — это, конечно, некоторое ослабление политического блока нашего административного. Он последнее время как-то слабеет, потому что, видимо, среди прочего президент не так сильно интересуется внутренней политикой, на официальном языке это называется: «Президент сконцентрирован на геополитической повестке». Но это обозначает, что в это время внутри страны более приземленной повесткой занимаются какие-то другие люди. В этой ситуации администрация президента, которая сильна только, собственно, президентским именем и не имеет — открою такой темный секрет — собственных полномочий (нету закона о администрации президента)…

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

Е.Шульман

Кстати, вспомним про наши выплаты подрабатывающим матерям. Мы как-то тоже рассчитываем, что благодаря нашему шуму Министерство труда и социального развития откажется от своей чудной идеи. Я вижу какие-то заявления противоположного характера, что мы типа тут сейчас поддержим демографию рублем. Ну, давайте поддерживать демографию рублем. Про второй демографический переход мы им не расскажем. Пускай поддерживают.

М.Наки

Е.Шульман

М.Наки

Е.Шульман