Екатерина Шульман - Статус - 2021-03-23

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Ну, а теперь мы к событиям, а не к новостям.

НЕ НОВОСТИ, НО СОБЫТИЯ

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

Итак, возвращаясь к нашим не новостям, но событиям. То, с чего мы начнем наш выпуск, в общем, не является новостью даже в первоначальном, этимологическом смысле, потому что ничего нового абсолютно в этом событии нет. Тем не менее, пока президент ненадолго отъехал в тайгу с целью слегка отдохнуть, у нас очередного губернатора задержали сотрудники Следственного комитета. И на днях он был арестован традиционно на 2 месяца. У нас по просьбе следствия суд санкционирует практически арест практически любого человека, о чьем аресте попросит следствие. На этот раз это был губернатор Пензенской области.

Эта операция — проводили ее, еще раз обратим внимание (на это важно смотреть), кто производит задержание, соответственно, кто следствие ведет — на этот раз это Следственный комитет плюс Главное управление по противодействию коррупции МВД, то есть это не ФСБ, это МВД и Следственный комитет.

По масштабности своей эта операция напоминает, пожалуй, то, что происходило несколько лет назад в Коми, когда не просто самого губернатора, главу региональной администрации забирают, но и несколько человек еще.

М.Курников

Е.Шульман

А пока вернемся к самому губернатору. Он сейчас в Москве. В ближайшие месяцы уж точно будет здесь, в Москве находиться. Вместе с ним задержан — насколько, я понимаю, он сейчас не арестован и сейчас в больнице — бывший сенатор Борис Шпигель, фармацевтический магнат, чье присутствие дало повод некоторым наблюдателям предполагать, что, может быть, дело идет не столько о губернаторе и его регионе, сколько о фармацевтическом рынке. Тем не менее, мы слишком уважаем губернаторскую власть, чтобы предполагать, что губернатор может быть каким-то сопутствующим ущербом в деле, направленном на самом деле на оздоровление фармацевтического рынка.

Мы совсем недавно приводили статистику, согласно которой за последние 5 лет у нас 15 губернаторов было привлечено к уголовной ответственности. Вот, пожалуйста, 16-й. За 25 лет таких было 35 человек, 35 региональных руководителей. Таким образом, благодаря несложным арифметическим действиям мы видим, что за последнее десятилетие вероятность для губернатора быть арестованным составляет 8,8%. Если мы посмотрим на мэров, то по подсчетам «Комитета гражданских инициатив» для них такая вероятность составляет 14,4%, если я не ошибаюсь. Она гораздо выше. КГИ подсчитывал, каковы карьерные траектории мэров после окончания их мэрских полномочий, чем заканчивают мэры и что с ними происходит дальше.

Так вот существует 3 наиболее частотных траектории: это переход в региональные структуры власти; это то, что в этом анамнезе называлось «пропал с радаров», то есть человек исчезает и о его дальнейших передвижениях нам ничего неизвестно. И это, кстати, не «ушел на пенсию». Ушел на пенсию там считается отдельно. И третье — это, собственно говоря, уголовное преследование и арест.

Е. Шульман: Когда задерживали мэра Томска, говорили, что он пострадал за неправильные электоральные результаты

Так вот первые две позиции приблизительно по 15%, то есть это наиболее вероятные вещи, которые могут случиться с мэром. Опасная это работа.

Когда у нас задерживали мэра Томска, говорили, что он пострадал за неправильные электоральные результаты. То есть не то чтобы говорили, а предполагали, что в Томске оппозиционеры выбрались в Государственную думу, не такие были хорошие результаты голосования на референдуме по Конституции…

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е. Шульман: Когда дошло до Пензы, говорили, что губернатор пострадал за слишком большие старания

Е.Шульман

Что мы из этого можем полезного извлечь? Губернаторы у нас садятся, как мы сказали, довольно часто. То же произошло на прошлой неделе — губернаторы освобождаются, выходя на свободу, не досидев своих сроков. Вот, например, за 5 лет третий глава региона оказался освобожден. Это бывший глава Удмуртии в нашем случае по состоянию здоровья, отбыв 4 года из 10 лет, которые были ему назначены. Вот он, собственно говоря, вышел.

Если мы посмотрим список пострадавших губернаторов, то мы тут увидим очень большое региональное разнообразие. С одной стороны, это главные ресурсных, богатых регионов, таких, как, например, Сахалин, Коми, в некоторой степени Хабаровский край можно отнести к этому же разряду. Это также главы бедных регионов, таких, как, например, Пенза, Брянская область, скажем, в нашей Тульской области не то чтобы ресурсной очень, губернатор пострадал. Или область Пензенская.

Е. Шульман: Если посмотреть список пострадавших губернаторов, то увидим очень большое региональное разнообразие

М.Курников

Е.Шульман

Конечно, из этого списка разительным исключением является губернатор Хабаровского края. Во-первых, ему нашили все-таки довольно экзотическую для губернатора статью. То, что мы видели в случае с Пензой, является типичным: коррупционные обвинения, довольно неопределенные, превышение полномочий. Потом к этому прибавляется взятка. Красочные съемки обысков. Изъятие пресловутых коробок картонных с купюрами наличных денег, коллекции часов.

Потом, надо сказать, чтоб бывает такое, что какие-нибудь часы стоимость 30 миллионов рублей, потом все-таки выясняется, что они не стоят 30 миллионов рублей.

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

Все остальные губернаторы, каковы бы ни были — как бы высоки и свежи не были их электоральные розы — совершенно не вызывали никакой реакции в своих регионах кроме сдержанного или несдержанного злорадства.

Еще одна интересная черта этого пензенского дела состоит в следующем. Одновременно следствие объявило обвинение руководителю, председательнице одной из участковых избирательных комиссий в Пензенской области в фальсификации итогов голосования. Какого голосования? Голосования на губернаторских выборах как раз в сентябре 2020 года.

Вообще обвинение в электоральных преступлениях у нас предъявляются не так часто. Многие наблюдатели, организации, объединяющие наблюдателей, предъявляют какие-то материалы, с их точки зрения, говорящие о том, что фальсификации происходили, но это довольно редко имеет какие-то процессуальные последствия. Более того, годами — есть у нас на этот счет статистика — все большее количество дел по электоральным преступлениям, которые возбуждаются, потом прекращаются, либо в худшем случае для преследуемых заканчивается штрафом, а вовсе не сроком или, например, обязательными работами.

Но когда такого рода обвинения предъявляются не подозрительными организациями наблюдателей, которые, может, иностранные агенты при ближайшем рассмотрении, а самими правоохранительными органами, это позволяет нам вскрыть или, по крайней мере, увидеть механику фальсификации в ее натуральном виде. Вот смотрите, в чем обвиняют председательницу участковой избирательной комиссии? В том, что она собственноручно внесла в 1300 неиспользованных бюллетеней заведомо ложные сведения, проставив отметку о голосовании. При этом она знала, что на этом участке проголосовало 204 человека.

Что на себя обращает внимание? Ну, во-первых, масштаб: 204 человека проголосовало — 1300 бюллетеней нарисовали. Во-вторых, технология фальсификаций: заполнение неиспользованных бюллетеней.

Когда мы говорим «электоральная фальсификация», у многих слушателей возникает в воображение какое-то высокотехнологичное преступление, которое происходит где-то там, в далеком Центризбиркоме, где влезают в систему ГАС «Выборы» и там что-то…

М.Курников

Е.Шульман

Второе: граждане избиратели, если вы не заполните свои бюллетени, то его заполнят солдаты НАТО. Вот, собственно, цена вашего гражданского неучастия. Вот цена вашего решения, понимаете ли, не садится за стол с шулерами. Шулеры эти пресловутые не хотят, чтобы вы садились за стол. Они хотят, чтобы вы дома оставались. Тогда все ваши пачки незаполненных бюллетеней заполнят они.

Поэтому если вам хоть как-то дороги результаты выборов в вашем регионе, пожалуйста, воспользуйтесь вашим бюллетенем самостоятельно каким угодно образом, но не оставляйте его чистым. Чистый бюллетень — находка для фальсификатора.

Е. Шульман: Граждане избиратели, если вы не заполните свои бюллетени, то его заполнят солдаты НАТО

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

Возвращаясь к теме электоральных преступлений. Мы рассчитываем, что это уж точно сопутствующий ущерб — эти сопутствующие избирательные уголовные дела, которые уже возбуждены (может быть, еще будут возбуждены) в Пензенской области, как-то охладят энтузиазм тех председателей избирательных комиссий, которым предстоит работать на парламентских выборах этой осенью.

Когда вы делаете эту вашу темную работу, вам кажется, что вы тоже исполняете свой патриотический долг, за который вам Родина будет благодарна. Непосредственно сразу она вам будет благодарна. На выходе и з УИКа вас редко кто поймает за руку. Но потом пройдет несколько месяцев, что-то случится с тем человеком, ради которого вы так стараетесь, что-то случится с руководителем региона, с которым вы работаете — и придут, в том числе, и к вам. И тоже, понимаете ли, вряд ли граждане выйдут митинговать в вашу защиту. Максимально, на что вы можете рассчитывать — это бесплатный адвокат от ОВД-Инфо, если вы успеете к нему обратиться.

Поэтому лучше не нарушайте избирательное законодательство. Честность — лучшая политика. Кажется, что это наивная политика, на самом деле она крайне практичная.

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

Для начала немного теории. Про три пятерки мы сказали. В составе всякой избирательной комиссии есть 3 важных человека — это председатель, заместитель председателя и секретарь. В нашем случае в прошлом составе это: Элла Александровна Памфилова, это Николай Иванович Булавев, бывший депутат фракции «Отечество — вся Россия» и это Майя Гришина — секретарь. Секретарь — человек менее публичный. Опять же секретарь — это не в смысле секретарь, как у начальника бывает секретарь, это секретарь комиссии. Он тоже член комиссии, на нем находится большое количество работы, в том числе, и технической, которая составляет основное занятие ЦИКов, поэтому это человек важный.

М.Курников

Е.Шульман

У нас сохранились два человека, которые сейчас являются председателем и заместителем председателя — и Памфилова и Булаев вошли в новый состав. Высока вероятность того, что Элла Александровна снова станет председателем. Трудно представить, чтобы в этом составе комиссии вдруг бы она осталась членом, Высока вероятность того, что Элла Александровна снова станет председателем. Трудно представить, чтобы в этом составе комиссии вдруг бы она осталась членом, не будучи председателем. Поэтому мы будем смотреть на следующее: кто станет замом. Останется ли это Булаев, тогда это вообще просто вся та же самая команда, либо кто-то будет другой.

Из новых людей. Опять же довольно большой процент членов комиссии в той или иной форме переназначен. Не обязательно от тех же людей, которые переназначали в прошлый раз, но тем не менее, состав сохранился. Из этого мы делаем вывод, что политический менеджмент в широком смысле находит работу комиссии удовлетворительной.

М.Курников

Е.Шульман

Политолог впервые стал челном ЦИКа — Андрей Шутов, между прочим, декан факультета политологии МГУ. Оригинальная школа политологии в МГУ. Не буду углубляться в эту тему, не она предмет нашего разговора, но, тем не менее, видите, все-таки представитель политической науки тоже у нас там находится.

Люди из регионов стали членами ЦИКа, члены избирательных комиссий, в частности, Орловской области, Красногорского округа Московской области. Не то чтобы это прямо регионы электоральные образцы, но нельзя сказать, что и регионы электоральных аномалий. Есть, что называется, и похуже.

В общем, что у нас получается? Некоторое количество бывших депутатов перестало быть членами комиссии. Вот Майю Гришину мы уже отметили. Это был важный человек в ЦИКе. Мы посмотрим, кто займет ее место. Ушедшие не обязательно ушли на пенсию. Мы тоже за ними будем смотреть. Кто-нибудь из них может появиться в судейском, например, кресле или в каких-то других интересных местах. Но пока мы можем констатировать, что, вероятно, те тактики, те методы, которые применялись в публичной и непубличной деятельности Избирательной комиссии, ждут нас на выборах, по крайней мере, 21-го года.

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

Те люди, которые непосредственно с ЕСПЧ работают, те юристы, которые разбираются в этом судебном органе, говорят, что особенных изменений здесь произойти не должно. Что генеральная прокуратура хочет повысить свой весь, в том числе, внешнеполитический, что направление отношений с ЕСПЧ важное, потому что эта вся международная конфронтация высоко стоит на повестке политических приоритетов российского руководства. Поэтому тот, кто сумеет в этом поучаствовать, тот тоже, соответственно, каких-то очков политико-аппаратных наберет.

Интересна, кстати, аргументация, которой Игорь Краснов, генеральный прокурор обосновывает необходимость именно генеральной прокуратуре поручить представительство России в ЕСПЧ. Пишет он, что не так хорошо у нас в последнее время идут дела в международном сотрудничестве, а при этом на уровне межпрокурорского сотрудничества у нас как-то всё даже и получше. Да, аргументация там такая. Я обратила внимание, читая это письмо. То есть он не говорит, что жестче надо общаться с Европой, поэтому никто кроме прокурора не справится. Он говорит о том, что мы с ним как-то худо-бедно взаимодействуем. Мы, прокуроры, друг друга поймем. Поэтому давайте и в ЕСПЧ мы тоже как-то попробуем поработать.

Е. Шульман: Конфликт у нас с ЕСПЧ состоит не в представительстве интересов в суде, а в исполнении этих решений

На самом деле почему такие люди, например, как Павел Чиков говорят, что мало что изменится? Они в свою очередь объясняют это следующим образом. Большая часть работы России в ЕСПЧ, да и вообще любой страны в ЕСПЧ это рутинная работа. Тут мало есть пространства для маневра, мало пространства для какого-либо творчества. Россия, действительно, один из чемпионов по количеству обращений граждан нашей страны в Европейский суд, поэтому дел этих много. Россия рутинно опять же их проигрывает, видимо, потому что те люди, которые имеют упорство для того, чтобы дойти до ЕСПЧ, действительно, сталкиваются с серьезным нарушением своих прав, трудно это каким-то образом опровергнуть.

Конфликт у нас с ЕСПЧ состоит не в представительстве интересов в суде, а в исполнении этих решений. А это уже никак не дело прокуратуры, потому что взаимодействием с Комитетом министров Совета Европы, который следит за постановлениями суда, занимается у нас МИД, а там пока ничего не поменялось.

М.Курников

Е.Шульман

Я посмотрела на переговоры моих коллег юристов, в том числе, международных юристов, посмотрела, кто что пишет, и, действительно, никто особенно не расстраивается по этому поводу. Даже, наоборот, может быть, радуется. Еще был такой аргумент, что у прокуратуры процессуальная грамотность повыше.

М.Курников

Е.Шульман

Отстаивать свои права в Страсбурге правильно и нужно. Это не стоит денег, если вы знаете, к кому обращаться. Это совершенно не потребует от вас никаких затрат кроме упорства и потери времени.

М.Курников

Е.Шульман

Наш закон о контрпросвещении, о котором мы много говорили в нашем эфире и еще много будем говорить — какова его дальнейшая судьба? (хочется сказать — процессуальная). Он находится в Совете Федерации. Дума одобрила его в трех чтениях, он поступил в Совет Федерации. Предполагается, по крайней мере, что на следующем заседании палаты 31 марта он будет рассматриваться. До он этого должен быть рассмотрен профильным комитетом по науке, образованию и культуре.

Научное сообщество и присоединившееся к нему сообщество музеев и культурных учреждений, которые очень озабочены этим законом, потому что он им будет мешать выполнять свою основную деятельность, к которой относится просветительская, и, соответственно, будет препятствовать выполнению ими государственных заданий, от которых зависит их финансирование, обращаются теперь в массовом порядке в Совет Федерации. Ассоциация музеев России пишет коллективные письма, пишет письма индивидуальные, требует от комитета провести публичные слушания. Совет Федерации имеет такую возможность. И посмотрим, насколько это будет успешно.

Я продолжаю рекомендовать подписывать петицию на change.org. Под ней уже 250 тысяч подписей. Продолжают подписывать ее и дале, потому что история абсолютно не заканчивается ни на стадии Совета Федерации, ни на дальнейшей стадии. Почему? Не потому, что мы рассчитываем на отклонение этого закона. Очень трудно предположить, что Совет Федерации отклонит закон, который родился в Совете Федерации. Давайте напомним, что это первоначально творчество сенатора Климова по предотвращению иностранного вмешательства. Поэтому, скорей всего, они его примут. Президент не пользуется своим правом вето практически никогда, поэтому он его подпишет.

Но мы с вами зачитывали в эфире этот законопроект, когда он еще был законопроектом, и говорили, что сам по себе он действовать не может, он будет действовать только тогда, когда правительство, а точнее федеральные органы исполнительной власти, ответственные за имплементацию этого закона, выработают свои нормативные акты.

Так вот функция публичного сопротивления состоит в двух вещах. Во-первых, для того, чтобы сделать этот закон достаточно токсичным, чтобы у ведомств не было большой охоты вообще даже начинать рисовать эти нормативные акты; во-вторых, для того, чтобы усилить переговорную позицию на гораздо менее публичном этапе торговли за эти нормативные акты, — от этого зависит всё. Понимаете, сам закон действовать не может, там ничего не написано, кроме того, что правительство должно придумать, как это всё регулировать.

Е. Шульман: Как многократно было сказано - власти повышают цену протеста разными мерами

Единственное, что мы можем точно знать на основании самого текста закона, это то, что не будет лицензирования. Лицензирование вводится федеральным законом. Если в законе этого слова нет, значит, его не будет. Поэтому какой-то другой уведомительно-разрешительный, какой-то иной порядок, который должны выработать Министерство просвещения и Министерство образования. Так вот эта самая торговля будет вестись не на публике. Но, как известно, добрым словом и пистолетом — добрым словом и петицией с сотнями тысяч подписей — можно добиться большего, чем просто добрым словом.

Помните, как многократно было сказано, что власти повышают цену протеста разными мерами — репрессивными, штрафами, запугиванием протестующих ОМОНом и так далее. Повышение цены протеста. Вот то, чем занимается гражданское общество называется повышение цены репрессий. Вот это наше с вами выражение публично позиции направлено ровно на это.

Конечно, силы, мягко говоря, неравны, мы не можем никого побить, посадить и даже снять с должности, но мы можем создать такую общественную атмосферу, в которой цена правоприменения будет выше, чем если бы никто ничего не говорил, никто ничего не писал, не международного шума не поднимали бы, ни внутри страны никаким образом не сопротивлялись.

Одновременно с просветительским законом зашевелился в Думе закон об экскурсоводах. Помните его? Он был принят в первом чтении. Экскурсоводы тоже начали кричать и за тормозили его надолго. Теперь, я подозреваю, что в русле пробитого этим атомным ледоколом имени Климова под названием закон о контрпросвещении, экскурсоводы тоже попали. Поэтому, дорогие граждане, если вы водите экскурсии по родному городу, селу, заботьтесь, пожалуйста, этим вопросом. Один раз вы уже остановили эти орды антипросветителей. Может быть, вам удастся это сделать и второй раз.

М.Курников

НОВОСТИ

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

Спал, спал этот закон с 16-го года, а тут взял, да и проснулся в случае с Адыгеей, и был внесен проект застройки этого самого плато Лаго-Наки. Там первыми проснулись в буквальном смысле ботаники, люди, которые занимаются растениями. И, не имея большого опыта гражданского противостояния, тем не менее, стали как-то шуметь.

А дальше другие экологи, в том числе, Гринпис этим дело заинтересовался. Гринпис вообще собирается и Международный фонд дикой природы подавать на Российскую Федерацию в суд — зачем они застроили это дело. Дальше, как принято, петиция на change.org, сбор подписей, статьи в прессе. В общем, какой-то шум.

И надо сказать, что пока — тьфу-тьфу, тьфу — похоже несколько, пожалуй, на случай с Куштау. Помните содовую компанию и башкирскую священную гору Куштау? Потому что Минприроды сообщает нам, что оно внесло в правительство законопроект (пока не в Думу), который предусматривает исключение нормы из законодательства о создании новых биосферных полигонов на территории государственных природных заповедников.

Мы пока не видели этого проекта, но мы почему сообщаем об этой истории? Ну, во-первых, биосферные заповедники наше общее достояние и застраивать их объектами капитального строительства нечего совершенно. Понятно, что все хотят развивать внутренний туризм в условиях отсутствия внешнего. И бедный регион, такой, как Адыгея может хотеть иметь у себя много богатых лыжников. Но это совершенно не причина застраивать биосферные заповедники.

Е. Шульман: Вовремя поднятый шум, дорогие товарищи, спасает жизни и растений и людей

Теперь к следующей рубрике.

АЗБУКА ДЕМОКРАТИИ

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

Английский термин как black mail, но он не переводится как черная почта. Хота на самом деле элемент mail — это вовсе не почта. Этот термин в английский язык пришел из шотландского и обозначал он сбор, который постепенно, но медленно цивилизующиеся шотландские горные вожди, в некоторой степени разбойники взимали с тех, кто перегонял свои стада в Англия для того, чтобы их продать. Для того, чтобы ваше стадо не зарезали, ни угнали…

М.Курников

Е.Шульман

В самом широком смысле шантаж — а это уголовное преступление, хотя в современном российском законодательстве это не самостоятельное преступление, а средство для совершения другого преступления, например, вымогательство — под шантажом подразумевается угроза любых негативных последствий в случае невыполнения требований.

Когда мы говорим шантаж, мы представляем себе обычно угрозу раскрытия подлинных или вымышленных каких-то неприятных, компрометирующих сведений о человеке, организации, семействе. Шантажируя вас этим, урожая вам раскрытием этих сведений, шантажист от вас чего-то хочет, например, каких-то денег, действий или воздержания от действий.

Если помните, в приключениях Шерлока Холмса есть эпизод: «Я отправляюсь грабить Милвертона», — в котором Шерлок Холмс сталкивается с шантажистом, человеком, которого он называет королем лондонских шантажистов, этим самым Огастеса Чарльзом Милвертоном, который при помощи сети своих информаторов похищает или покупает какие-то записочки, письма или материалы, которые могут компрометировать аристократические семейства и потом их, так или иначе, продает.

Почему я вспомнила про этот рассказ?

М.Курников

Е.Шульман

Закончил он так, как описывается обычно в начале какого-то рассказа с участием Шерлока Холмса: его нашли на улице Лондона с перерезанным горлом и с вложенной в рот монетой — совереном. Так что, видимо, на кого-то он напоролся, кого шантажировать не стоило.

Почему у нас шантаж ассоциируется с викторианскими нравами? Потому что это общество было, котором много было что скрывать, которое во многом стояло на репутации, и поэтому потеря репутации, действительно, была страшной угрозой.

Но если мы рассмотрим шантаж в более общем виде и попытаемся понять, что в этом политического. Давайте вернемся на минуту к Милвертону. Если вы помните, в фильме его Шерлок Холмс спрашивает: «Зачем вам нужно губить бедную девушку, чьи письма у вас есть, если вы все равно не получите денег?» Он говорит: «У меня много таких дел. Если узнают, что я так поступил с леди Евой жестоко, то другие будут сговорчивей». То есть ключевой элемент шантажа — это то, что называется «достоверная угроза». «Шантажируемый», тот, кому угрожают, должен верить, что шантажист свою угрозу исполнит.

С точки зрения политической теории, здесь открывается очень богатая возможность для расчетов. Расчеты эти, теоретизирования являются частью теории игры, чрезвычайно обширного направления как в экономической, так и в политической науке, которая позволяет нам рассчитать вероятность поведения людей в тех ситуациях, когда они конфликтуют друг с другом, друг другу угрожают.

Применительно к ситуации шантажа обычно говорят или упоминают в литературе так называемую game of chicken, или по-русски выражаясь, игру «кто первый сморгнет». На вашей доске изображены две летящие друг на друга машине. В самой своей дикой подростковой форме игра в этого самого цыпленка — цыпленок по-английски обозначает труса — вот кто первый сморгнет, предполагает, что два идиота едут друг на друга на машине, и, соответственно, у кого сдадут нервы, кто первый свернет, тот и есть chicken.

Вот для того, чтобы выиграть в этой игре, не оказаться цыпленком, необходимо иметь такую репутацию, которая говорит твоему противнику, что этот идиот предпочтет убиться, но не сдаться. Собственно, это делает шантаж таким успешным.

Другой тип теоретической ситуации, часто повторяющейся в политике — это так называемая игра «голуби — ястребы». Что здесь имеется в виду. Голуби здесь не то, кто уклоняется от драки, не миролюбивые животные. Имеется в виду следующее. Если у вас есть в некой популяции определенное число ястребов, определенное число голубей. Ястребы дерутся насмерть или до серьезного ущерба. Голуби скорее предпочитают пугать друг друга, но если сходятся два голубя, то они крыльями помашут и разойдутся. Если сходятся два ястреба — кто покалечится, тот и проиграл, они обязательно будут драться. Если сходятся голубь и ястреб, то ястреб побеждает.

С первого взгляда кажется, что выгодно быть ястребом всегда. Но это выгодно до той поры, пока вы не наткнетесь на другого ястреба. Тогда вы должны либо уклониться от драки, либо потерять лицо, либо вступить в драку с риском быть убитым, либо лишиться своих крылышек, либо других ценных частей тела.

Вот существуют различные математические расчеты, в том числе, экономические модели, которые позволяют предсказать, каким образом выгоднее себя вести.

Знакомые с нашими эфирами слушатели заметят, что эта ситуация похожа на еще более известную в теории игр дилемму заключенного. Что выгоднее, сотрудничать или предать друг друга? Что выгоднее, драться или не доводить дело до драки? В общем, политическая теория дает нам следующий ответ, который не то чтобы очень утешителен. Выгоднее всего, так скажем, зависать на краю, то есть демонстрировать готовность к конфликту, демонстрировать готовность подойти к краю пропасти и прямо вот прыгнуть вниз, но, что называется, не прыгнуть.

Проблема тут в том, что пока вы пляшете на краю пропасти, демонстрируя свою готовность с целью запугать контрагентов, ножка ваша может поскользнуться, и вы, не имея такого намерения, все равно туда улетите. Тем не менее, как бы то ни было, завершая этот обзор, ситуация угрозы, ситуация шантажа — а шантаж — это разновидность угрозы, — это, в общем, довольно типичное положение, в котором обнаруживают себя контрагенты политического процесса. В основном во внешней политике, где гоббсовская война всех против всех до сих пор с некоторыми исключениями все-таки продолжается, но и в бизнес-переговорах и в политике внутренней эта ситуация также случается.

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

ОТЦЫ. ВЕЛИКИЕ ТЕОРЕТИКИ И ПРАКТИКИ

Е.Шульман

Многое из того, что я вам кратко и торопливо пыталась излагать в предыдущей части нашей программы, основано на произведениях Шеллинга. Как мы всегда это делаем, давайте назовем его основные работы. Многие из них переведены на русский язык. «Стратегия конфликта». Еще в 60-м году издана классическая вещь, переведена на русский, может быть вполне прочитана.

«Микромотивы и микровыбор». Не так давно переведена издательством Института Гайдара, но переведена. Тоже можно прочитать. Его поздняя вещь «Выбор и последствия» (Choice and Consequence), я не уверена, что переведена, но, по крайней мере, существует.

«Стратегия конфликта» — это классика-классика. Вот прямо берете ее и читаете.

Он считается одним из автором термина «сопутствующий ущерб» (collateral damage). Вот то, что я назвала угрозой, вызывающей доверие, у него называется credible commitment — вызывающая доверие решимость инвестировать в отстаивание своей позиции.

Кроме того его вклад в культуру состоит, в том числе, в том, что он, общаясь с режиссером Стэнли Кубриком, вдохновил его на создание фильма: «Доктор Стрейнджлав или как я перестал беспокоиться и полюбит атомную бомбу». Мы не будем утверждать, что немецкий профессор из фильма — это как раз есть Томас Шеллинг…

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

Правда, критики этой стратегии говорят о том, что, во-первых, ваш контрагент может получить совсем не то сообщение, которое вы хотите до него донести.

Во-вторых, если вы представляетесь таким психом, то это снижает доверие к вашим дальнейшим действиям. Ведь в чем вторая половина эффективности шантажа, ее угрозы? Угрожаемый должен верить, что вы исполните свою угрозу. Но он также должен уверить, что если он пойдет на ваши условия, то и вы сделаете то, что обещаете. Если вы такой псих, что вам мешает, грубо говоря, и деньги взять и письмо опубликовать?

Поэтому у этой стратегии поведения есть свои оборотные стороны. Собственно, Шеллинг, изучая теорию конфликта, дошел до степеней известных. Не очень утешительно читать его произведения на самом деле…

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

Поэтому все эти стратегии и доктрины сдерживания, они восходят во многом к Шеллингу, в том числе. Насколько это делает международную жизнь лучше или красивее? Сам Шеллинг был большой гуманист. Он против глобального потепления боролся в последние годы в последние годы жизни. То он не то чтобы рекомендовал всем всех бомбить. Он выводы делал, исходя из теории игры, которая в своем научном выражении представляет собой ряд формул математических. В ней, действительно, мало чего, действительно, есть человечного.

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

В принципе, вся эта современная гибридная война — это ситуация, в которой все кругом голуби, но при этом кому-то надо показаться ястребом, не навлекая на себя настоящего телесного ущерба.

ВОПРОСЫ ОТ СЛУШАТЕЛЕЙ

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

Поэтому дискуссию «Не завести ли нам в России парламентскую республику?» я считаю в значительной степени преждевременной, потому что нам до этого еще много-много ступеней. А почему я считаю ее преждевременной. Потому что когда начинает о ней идти речь, говорят: Нехорошо, нам все-таки нужна какая-то центральная власть, страна-то большая — вдруг она развалится? Как будто вопрос стоит так, что у нас завтра вся власть переходит парламенту, он начинает назначать премьеров, а президент становится церемониальной фигурой. Нам бы хоть чуть-чуть парламенту вернуть полномочия. Это действительно необходимо. Нам необходимо активировать инструменты парламентского контроля за исполнительной властью, и, прежде всего за силовыми органами.

Я думаю, что по завершении в скором нашего исторического этапа люди останутся с очень хорошими представлениями, очень свежими воспоминаниями о том, что такое бесконтрольные силовые структуры. Тут у каждого от губернатора до мелкого предпринимателя будет, что вспомнить. И я надеюсь, что на следующем, скоро наступающем историческом этапе удастся достигнуть некого исторического консенсуса о том, что надо какую-то узду вообще на этих кочующих бандитов накладывать.

Самый простой, здоровый и институционализированный способ контроля за силовыми органами, за силовыми структурами — это контроль парламентский.

М.Курников

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

Е.Шульман

Если вы не хотите, боитесь рисковать перспективой электоральной ротации, то есть проигрышем на выборах, то вы будете иметь выборы еженедельно в виде этих соцопросов. Мнение-то народное все равно хочется знать. Как-то ухо к земле приложить: как там чего колеблется. Опять же самый лучший, самый здоровый вид опроса — это выбора. Когда люди ножками приходят, ручками голосуют. Тут-то вы и знаете, каково их мнение, какие кандидаты им нравятся, какие партии им симпатичны, какая повестка привлекает их внимание, какая повестка привлекает их внимание, вообще какова их активность, пришли они или дома решили остаться.

Опять же, если вы трусливая автократия и такого себе не позволяете, то вы будете проводить соцопросы. При этом придав соцопросам эмоциональную важность, вы будете хотеть контролировать все социологические структуры, чтобы они не насчитали бы лишнего. Проконтролировав более-менее все социологические структуры, оставшиеся объявив иностранными агентами, вы обнаруживаете себя в ситуации, когда вам все равно нужны результаты соцопросов, но результатам открытым вы уже не верите. Поэтому вы заводите себе секретную службу в ФСО, которым поручаете проводить какие-то тайные соцопросы методом, я не знаю, телефонного обзвона и паяльника для того, чтобы уж точно иметь правдивую правду.

М.Курников

Е.Шульман

Поэтому, собственно, отвечаю на вопрос слушателя. Если вам звонят и просят чего-то высказаться, конечно, надо отвечать. Чего не отвечать-то? Помните, что если вы, собственно, социолог или журналист, этично будет отказаться. У политологов такого запрета нет. Потому что считается, что люди, которые сами социологи, либо вовлечены в описание и освещение проблем, о которых вас спрашивают, они не могут быть респондентами. С другой стороны, это печаль опрашивающих. Они спросят вас, чем вы занимаетесь — вы ответите. Не спросят — то не отвечайте.

Я бы обязательно всегда отвечала на эти вопросы, потому что, действительно, по самим темам, которые опрашивают, можно судить о направлениях их беспокойства, начальствующего состава. Это тоже небезынтересная информация. Поэтому вас опрашивают, с вас берут ценный сведения, вы тоже получайте ценные сведения.

М.Курников

Екатерина Михайловна, как вы думаете, есть ли глубинная потребность граждан РФ, которую вынуждены удовлетворять этот и последующие правители в агрессии против соседних стран?

Е.Шульман

М.Курников

Е.Шульман

Если мы посмотрим на результаты опросов сейчас, мы видим перманентное снижение враждебности к любым внешним странам. По-прежнему Америка сохраняет некоторые позиции врага всех россиян, но и в этих цифрах не видно ничего похожего на предвоенную мобилизацию. Поэтому никакой требующей удовлетворения потребности в драке соседом у нас нет. Но если людей НРЗБ именно в этом направлении, то да. А если им сказать, что у них есть глубинная потребность в повышении своего образовательного уровня, то у них будет эта потребность стоять на первом месте через некоторое время. Она у них и так стоит на одном из первых мест, иначе не стали бы пытаться контролировать сферу просвещения. Спрос там очень велик. Вот это потребности, которые возникают сами собой. А есть потребности, которые навязываются не без успеха, но я бы сказала, не так надолго.

М.Курников

Е.Шульман