Чему не учат на уроках русского языка - Надежда Шапиро - Говорим по-русски. Передача-игра - 2013-05-12

К. ЛАРИНА: Доброе утро. Радиостанция «Эхо Москвы» продолжает свою работу. Здесь Ксения Ларина, Ольга Северская. Мы сегодня в усеченном составе, без второй ведущей Марины Королевой, которая ушла в отпуск. У нас сегодня замечательная гостья, это учитель высшей категории, автор нового методологического подхода преподавания русского языка в школе Надежда Шапиро. Здравствуйте, уважаемая Надежда.

Н. ШАПИРО: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Не нравится вам, как мы вас представили, да?

Н. ШАПИРО: Я не поняла, почему я – это усеченный состав.

К. ЛАРИНА: Нет-нет.

О. СЕВЕРСКАЯ: Вы эксперт вместо ведущей.

К. ЛАРИНА: Будем сегодня говорить про уроки русского, чему не учат на уроках русского языка. Естественно, в свете подготовки к первому ЕГЭ, который пройдет 27 мая. Это как раз единый госэкзамен по русскому языку.

ИНФОРМАЦИЯ О ДАЛЬНЕЙШЕЙ ПРОГРАММЕ

О. СЕВЕРСКАЯ: «Говорим по-русски». Будем говорить сегодня о том, чему не учат на уроках русского языка и, наоборот, чему учат на уроках русского языка, чему мешает и чему помогает ЕГЭ с Надеждой Шапиро, учителем высшего категории № 57. Но до этого мы должны открыть нашу программу тем, что мы закроем «Открывашку», которая сегодня говорила о Тифлисе, о Тбилиси. Мы тоже задали вопрос об этом замечательном городе, в самом названии которого заложено представление о… Теплом, щедром, певучем или красивом городе? Тбилиси – это город теплый, щедрый, певучий или красивый, исходя из названия?

К. ЛАРИНА: Я думаю, что он и теплый, и щедрый, и певучий, и красивый.

О. СЕВЕРСКАЯ: Но только одно слово лежит в основе названия.

К. ЛАРИНА: У нас уже есть победители, которые правильно ответили на смс. ОБЪЯВЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ.

О. СЕВЕРСКАЯ: И они получат школьный фразеологический словарь русского языка Нины Баско и Виталия Зимина в серии «Словари 21 века».

К. ЛАРИНА: Итак, выбираем правильное прилагательное. 8-495-363-36-59 – телефон прямого эфира. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я думаю, что это певучий.

О. СЕВЕРСКАЯ: Нет, к сожалению, вы ошиблись.

К. ЛАРИНА: Еще пробуем.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Артем. Думаю, что теплый.

К. ЛАРИНА: Правильный ответ. Спасибо.

О. СЕВЕРСКАЯ: Действительно, Тбилиси получил свое название из-за теплых серных источников. Так что Тбилиси – теплый город. Артем получает словарь, а мы плавно перемещаемся в школьные классы. Будем говорить с Надеждой Ароновной Шапиро о том, чему же учат, в частности чему вы учите детей, на уроках русского языка.

К. ЛАРИНА: И чему не успеваете научить.

Н. ШАПИРО: Нельзя успеть научить русскому языку за всю жизнь никого, даже носителя. Поэтому, с одной стороны, наша задача очевидно обречена на провал. С другой стороны, что ни сделаем, всё хорошо. Поэтому мы учим и орфографии, и пунктуации, и грамматике. Т.е. мы различаем части речи, изучаем всякие формы. Конечно, мы изучаем значения слов, строение предложений, т.е. синтаксис. И всё это традиционно происходит, потому что много десятилетий учителя привыкли считать ошибки – орфографические и пунктуационные. Попозже научились считать речевые ошибки. Потом ввели слово грамматические. И постепенно все привыкли это уметь дело.

Чего не хватает, даже если очень хочется? Не хватает более крупных единиц. Надо было бы учить строить тексты по-настоящему и понимать тексты. Вообще вопрос понимания, даже не на уровне большого текста, а на уровне интонации и небольшого предложения – это тоже серьезное дело. Считается, что те, кто говорят по-русски, и так понимают что говорят. И тут возможны большие провалы. Очень бы хотелось этим заниматься. В общем, мы занимаемся, когда выдается подходящий момент.

К. ЛАРИНА: У нас минимальный балл по русскому языку 36 баллов в этом году, в 2013-м. Т.е. если человек набирает 36 баллов, считается, что он экзамен сдал. В одной из газет опубликовали таблицу, где эти цифра сравниваются с пятибалльной шкалой. И получается, что если мы говорим о русском языке, те самые 36 баллов равноценны оценке 2.

Н. ШАПИРО: Это всё так относительно, что я бы и не горевала из-за этого совсем. Когда мы раньше без всякого ЕГЭ ставили оценки, конечно, мы своим любимым двоечникам двойки на выходе не ставили. Зачем? Совершенно не понятно. Свои двойки они могли получить на вступительном экзамене в институт. И тоже это было по большому счету не очень справедливо. Потому что есть очень умные люди, которые запятые не могут ставить вообще. Если они за своей мыслью угнаться не могут, значит, они пропустят 7 запятых и получат двойку – и им закрыта дорога к изучению физики, например, что обидно.

Этот наш ЕГЭ устроен так, что если одна рана смертельна, а остальные в нормальном состоянии, пациент выживает все-таки. Т.е. можно очень плохо, с ошибками писать собственный текст, но при этом хорошо находить грамматическую основу, подбирать синонимы, правильно ударения ставить – и тогда ты получаешь эти свои три хилые балла, или по-новому 36, и дорога тебе не перекрыта к дальнейшей жизни, что хорошо.

К. ЛАРИНА: Является ли это эффективным инструментом измерения уровня грамотности человека?

О. СЕВЕРСКАЯ: И уровня знаний русского языка.

Н. ШАПИРО: Можно я вас спрошу – зачем вам нужен эффективный инструмент измерения именно грамотности, именно владения русским языком? Почему мы начинаем с русского языка? Скажите.

О. СЕВЕРСКАЯ: Скажу. Совсем недавно, 9 мая ходила я по Поклонной горе на День Победы. Я туда всегда хожу. Идут замечательные, милые люди, которые, видимо, совсем недавно закончили школу, сдали тот самый ЕГЭ, получили свои приличные оценки. Они несут транспарант, на котором написано: «С Днем Пабеды», через «а». И они мило поздравляют ветеранов, они такие все народные. Я спрашиваю: «Мне показалось, или там, действительно, через «а» написано?» Вот почему мы и спрашиваем, насколько это эффективно. Потому что то, что мы видим вокруг, это просто ужас какой-то.

Н. ШАПИРО: Страшное рассказать?

О. СЕВЕРСКАЯ: Расскажите.

Н. ШАПИРО: Я работаю в журнале «Русский язык», раньше это была газета. Там работают очень грамотные люди. Очень грамотные. Один раз я везла журнал подарить старой учительнице, интервью с которой брала. Открыла первую страничку и прочитала… Жива осталась, как видите, но с трудом. Там было написано: «С празником, дорогие коллеги», без «д». Это «Русский язык», издание 1 сентября. Это наш позор, который мы помним много лет. Понятно, как это бывает. В последнюю секунду надо было что-то одно заменить на что-то другое. Уже вся корректура пройдена, а теперь быстро-быстро верстальщик что-то такое набрал своим пальцем - и мы побежали, отнесли и всё.

К. ЛАРИНА: Но здесь не верстальщик на плакате.

О. СЕВЕРСКАЯ: Они серьезно готовились.

Н. ШАПИРО: Над этим очень легко смеяться. Ошибок у каждого из нас на памяти, я думаю, и собственных до холодного пота, и чужих до смеху полно. Это не показатель грамотности.

К. ЛАРИНА: То, что сегодня обсуждается, такая тотальная безграмотность населения, и каждое поколение безграмотнее предыдущего, на ваш взгляд, это из области мифов?

Н. ШАПИРО: Я не верю в это. Мне уже случилось по этому поводу говорить, но придется повториться. У меня очень интересный педагогический путь, я начинала с поселка кирпичного завода, а теперь в лучшей на свете школе № 57 работаю. Поэтому я сначала увидела, что еще в жизни бывает. У меня было много учеников, которые не умели писать слова целиком в средней школе, а писали элементы букв, а потом я их учила этот крючок приставлять к этому кружочку.

Я увидела людей, которые ни одной книги в жизни не прочитали. Это правда, так было всегда. Смотря от чего мы отсчитываем. Может быть, в верхнем слое чуть-чуть поубавилось грамотности, может быть, в нижнем прибавилось. Я сразу все слои в руках не держу, не знаю. Но мне кажется, не в этом беда, не в том, что буквы какие-то неправильно пишутся. Ясно, что большинство населения все-таки знает, как пишется слово «победа». А это скорее курьез. Всяко бывает. Конечно, жалко, когда человек смотрит на плакат и не видит, что там не так. Но не в этом беда.

К. ЛАРИНА: А в чем?

Н. ШАПИРО: Есть много других бед, которые можно бедами и не называть. Я говорю, например, есть утрата способности среди сильных детей понимать серьезную литературу, даже не на уровне концепции или идеи, а на уровне просто предложений. Я в первый раз с этим столкнулась. Сейчас у меня есть довольно способный математический класс, который не смог прочесть «Дар» Набокова. Они все говорили: давайте мы что-нибудь умное прочитаем. Мы пообсуждали что. Были люди, которые говорили – давайте это. Поскольку уже очень много математикой занимаются люди в 11-м классе и олимпиады бесконечные у них, мы не могли разгуляться, но решили выбрать.

Решили, что все праздники читают. Вот я пришла после праздников. 5 человек прочитали. Почему? Очень трудно. Мы не понимаем про что это. Вот этому бы очень хотелось учить. И только один человек с удовольствием хохотал, когда мы дошли до более чем откровенной анатомии трактора, которая на первой странице там появляется. Остальным не понятно, что это значит. Они учебники понимают, публицистические статьи более-менее понимают. Как только начинается словесная игра или отклонение от стерильной нормы, которую мы им, кстати, и внушаем изо всех сил на этом ЕГЭ, они в тупике.

К. ЛАРИНА: А с чем это связано?

Н. ШАПИРО: Я думаю, что со специализацией. Я думаю, что не поняли мы и не приложили столько усилий, сколько стоило, к этому делу. Это очень жалко. Понятно, чистое наслаждение языком закрывается совсем. Мне бы очень хотелось, чтобы такой у нас был русский язык, чтобы рядом с нормой стерильной и с отлавливанием ошибок мы еще понимали все отклонения в настоящем художественном произведении.

О. СЕВЕРСКАЯ: Кстати, насчет стерильной нормы. ЕГЭ, действительно, как и школьная программа, ориентирован на стерильную норму. Там «кофе» всегда будет только мужского рода…

Н. ШАПИРО: Нет-нет, всё не так.

О. СЕВЕРСКАЯ: Я про «носки», которые наболели.

Н. ШАПИРО: У меня совершенно не болят «носки».

О. СЕВЕРСКАЯ: Академическая наука сейчас уже советует обходиться без носок, точно так же как без чулок и без сапог. Я уже рассказывала, что в начале 20 века, если смотришь «Национальный корпус», не было никаких ни сапог, ни чулок. Что делать?

Н. ШАПИРО: Надо сказать похвальное слово составителям ЕГЭ. Наверное, очень оригинально сейчас буду выступать. Я понимаю, как им тяжко приходится. Концепция не их, а им надо каждый раз брать безусловные случаи. Они тают просто на глазах, эти ошибки, потому что всё становится можно. И когда я со своими коллегами готовила несколько заданий по русскому языку по ЕГЭ для Яндекса – можно считать, что это рекламная акция, - мы их придумали много, с удовольствием это делали, заодно освоили, как это происходит.

Мы сами попались. Дали неправильное ударение баржА – оказывается, словарь это уже разрешает. И поэтому эти бедные составители читают огромное количество словарей, ищут, нет ли хоть в одном из них разрешения на то, что считается ошибкой. Ясно, что какие-то проколы неизбежны. На этом я бы вообще не концентрировалась. Не дают они уже носок-носков, по-моему. А дают всё время «с пятидесятью рублями», которые пока еще нельзя произносить.

К. ЛАРИНА: По поводу как раз Яндекса и ЕГЭ, который можно там пройти. Есть первые отзывы от известных литераторов – Алексея Слаповского, Владимира Новикова, которые это тестирование прошли. Вот Слаповский прошел: «Вышел как ошпаренный. Получил 9 из 15-ти и 9 из 16-ти. Потрясен своей тупостью и дремучестью».

Н. ШАПИРО: Это что же он такое проходил – русский или литературу?

К. ЛАРИНА: Я думаю, что литературу. А Новиков констатирует: «Вывод вполне серьезный – ЕГЭ по литературе не имеет никакого отношения к настоящему пониманию художественного текста».

Н. ШАПИРО: Во-первых, мы говорим про ЕГЭ по русскому языку. Во-вторых – что самое важное я хотела бы сказать, раз уж трибуна у меня такая замечательная, – ЕГЭ же не инструмент, который решит все наши проблемы. От ЕГЭ есть польза и от ЕГЭ есть колоссальный вред. А всё зависит от того, как этим топором пользоваться, как и всяким другим инструментом.

К. ЛАРИНА: Про пользу.

Н. ШАПИРО: Во-первых, надо с чем-то сравнивать. С чем мы сравниваем? С сочинением по литературе, которое было. Значит, литературу отметаем, про русский язык и про грамотность я уже сказала. Т.е. там весь русский язык сводился к запятым и к буквам – значит, автоматически человек, который это не вполне умел, он отпадал. Но, может быть, у него есть в других сферах хорошие представления. Во-вторых, все-таки ЕГЭ с чем еще сравнивается? Со вступительными экзаменами по русскому языку в разных вузах. Я даже табличку составляла.

Когда у каждого вуза был свой вступительный экзамен о русскому языку, там были тесты чудовищные, позорные совершенно. Вот тут можно высказывать претензии в один понятный адрес или по одному понятному адресу, и на это мы даже реакцию получим. А я видела в технических вузах и «суженый жених» - сколько «н» вы хотите написать, и это пресловутое «никем не победимая», что никак нельзя правильно написать по известным причинам. И ровно это было в этих тестах, и ясно почему. Потому что правильный ответ тоже составляли преподаватели, которые составляли этот тест, и те, кого они репетировали, писали это правильно.

К. ЛАРИНА: Так польза нынешнего ЕГЭ в чем?

Н. ШАПИРО: Польза нынешнего ЕГЭ в том, что этой свободы, этой гульбы при составлении тестов у каждого вуза нет теперь.

К. ЛАРИНА: Это польза.

Н. ШАПИРО: Конечно. Довольно прозрачное дело – вот эти вопросы. Мы их можем критиковать. У меня впечатление, что всё точнее становятся эти формулировки. Это безусловная польза.

К. ЛАРИНА: А вред?

Н. ШАПИРО: А вред такой. Теперь тесты в школах пишут с 5 класса. Думаю, что начнут с начальной школы. Но это не порок ЕГЭ. Это порок всей образовательной системы, которая вся заточена на какие-нибудь показатели, по которым оценивают. Вот то, что всё время непрерывно оценивают на выходе, заставляет начальников разных уровней и бедных преподавателей внизу тренировать с самого начала. Это как что? Вот я такой придумала образ - знала, что вы меня про это спросите, придумала заранее. Вот если бы, например, в конце 9 класса надо было обязательно сдавать на уровне физкультуры…

К. ЛАРИНА: Нормы ГТО.

Н. ШАПИРО: Не нормы ГТО, а просто мячик баскетбольный вести до кольца. И если бы вместо всех остальных занятий – бега, прыжков и даже бросания в кольцо все физкультурники занимались только доведением этого мячика до щита или до кольца, это была бы абсурдная вещь. Это кто бы был виноват? Те, кто придумал, что надо сдавать то, как мячик ведут? Нет. Я думаю, что нужно очень правильно устроить голову преподавателю, нужно понимать, что никакие радости преподавания и никакие интересные темы не отменяются из-за этого ЕГЭ. ЕГЭ не стоит того, чтобы ему посвящали так много часов и так много усилий.

К. ЛАРИНА: Сейчас у нас новости, потом продолжим.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Возвращаемся в программу. Напомню, что сегодня в нашей студии Надежда Ароновна Шапиро, учитель русского и литературы школы № 57. Мы говорим о плюсах и минусах ЕГЭ. Я вам цитировала оценку Алексея Слаповского, который прошел экзамен по литературе. Но там есть его оценка и по экзамену по русскому языку. «Экзамен по русскому языку, - говорит Слаповский, - нацелен на выявление навыков схоластической долбежки правил, а не на проверку умения правильно и грамотно писать. Для людей с так называемой интуитивной грамотностью такой экзамен – зарез». И Владимир Новиков его в этом поддерживает: «Русский язык у нас превратили в предмет скучный. И экзамен – зеленая тоска. Укажи номер предложения, где запятые расставлены верно. А как фразу построить динамично, как выбрать точное слово, как найти свежий синоним – таких заданий не бывает».

Н. ШАПИРО: Как я люблю писателей! Они хотят, чтобы ЕГЭ по всей нашей стране, на просторах нашей необъятной родины проверил, как выбрать свежий синоним. Какие результаты вы можете себе представить? Как вы хотите представить человека или людей, бригаду людей, которые будут оценивать свежесть синонима, который вы выбрали? Почему же все претензии, которые предъявляются к системе образования или к чему угодно, сводятся к заданиям ЕГЭ? Задание ЕГЭ не должно быть судьбообразующим событием в жизни человека.

К. ЛАРИНА: Вы же сами говорите, что эта долбежка (по мнению Слаповского), она, действительно, обедняет это пространство изучения русского языка. Может быть, они поэтому и текстов не понимаю, смысла предложения, потому что не тем заняты.

Н. ШАПИРО: Те мои дети, которые не понимают, совершенно никак не были погружены в долбежку. Мы с ними вообще очень мало занимались русским языком. Мы занимались литературой. Понятно, что идеал недостижим. Понятно, что задача ЕГЭ – не развитие индивидуальности или творческих способностей. Задача ЕГЭ – придумать такую линеечку, чтобы можно было самых разных людей по минимуму подтянуть и проверить – нижней планке они могут соответствовать или нет. Причем здесь способности? У нас есть олимпиады, творческие конкурсы, есть хорошая жизнь вне экзаменов.

А почему экзамен должен быть интересным? Раз в жизни выпускной. Готовиться к нему можем как угодно интересно. Можно придумывать занятные тексты. Мы старались не 4 бессвязных предложения в Яндексе давать, а какую-нибудь историю разложить на 4 предложения, чтобы все узнали больше про хирурга Пирогова или про воздушных змеев, или про то, как в Англии играют в разные игры на траве. Или еще что-то можно придумывать, чтобы дополнительная симпатичная информация входила в сознание. Но один раз надо потрудиться и 4 часа посидеть на экзамене, занимаясь не очень интересным делом. Так бывает.

К. ЛАРИНА: Я понимаю, о чем говорят писатели. Они, конечно, требуют другого уровня.

Н. ШАПИРО: Они от страны хотят другой уровень получить или от заданий?

К. ЛАРИНА: Понятно, что одно с другим связано. Знание языка прежде всего определяется свободой обращения с этим языком. Как мы изучаем иностранный язык? Я уже перехожу на другую тему, но мне кажется, это связанные вещи. У нас отменили говорение так называемое. Это же чудовищно. Как можно проверить знание иностранного языка, если всё по системе тестирования?

Н. ШАПИРО: Я шкраб, т.е. школьный работник. Я очень хорошо представляю себе армию учителей, которых подготовили для проверки ЕГЭ по всей стране. Я представляю себе так же объем работы. Всё, что тесты, проверяет машинка. Все вот эти сочинения… Где самое страшное-то происходит? Мы про главную опасность не сказали. Главная опасность – это задание С. Все эти правильные знаки препинания вообще никому не вредят, и нормально учившиеся дети их щелкают как семечки. А если они один или два раза ошибутся, тоже беды не произойдет, будет у них не сто баллов, а сколько-нибудь еще. А если они достигли каких-то успехов в тех делах, которые для них самые важные, а не в русском языке, то этого им вполне хватит. Они прошли, санитарные нормы сдали – всё, они это умеют: и зубы себе чистить, и приседают 10 раз, и по русскому они умеют написать, иногда с ошибками. Хорошо.

А вот когда мы тренируем их на составление текста С, тут, конечно, большие сложности возникают. Опять-таки от того, что надо проверять, от того, что должны быть общие критерии, понятные всем проверяющим, и всем детям, и всем учительницам во всей стране, идет, конечно, неизбежное, очень тяжелое упрощение, огрубление до страшного искажения. Для меня, например, очень большая беда то, что детям внушается такая мысль – в каждом тексте есть проблема, что писатель поднимает проблему – само словосочетание чудовищное, - ее надо выявить.

О. СЕВЕРСКАЯ: Причем их иногда еще несколько надо бывает выявить.

Н. ШАПИРО: Нет, выявить несколько не надо.

О. СЕВЕРСКАЯ: Уже не надо?

Н. ШАПИРО: Надо выявить одну проблему и про эту проблему потом и говорить. А вот если выявил сразу несколько, запутал проверяющего, вот тут как раз баллы и не получишь. И дальше есть очень жесткая структура, по которой надо на этот вопрос отвечать. Можно при этом соглашаться с автором, можно не соглашаться. Ученики предпочитают соглашаться. На всякий случай. Они же экзамен сдают. У меня есть еще одна страшная история… Не знаю, рассказывать или нет.

К. ЛАРИНА: Рассказывайте.

Н. ШАПИРО: Про то, как недавно мои ученики согласились. Мне надоело, что мы читаем тексты, в которых проблему не видно, и я им дала прочитать текст из колонки в газете «Культура», где всех поздравляют с Днем чекиста и рассказывают, какая беда случилась с семьей автора, который видел, как падает памятник Дзержинскому на Лубянке. Я сказала: дети, ну-ка давайте. У них у всех волшебные коробочки, они быстро нашли эту колонку. Был конец четверти. Надо было очень быстро написать сочинение по нашему, уже отработанному плану. БОльшая часть класса моего хорошего согласилась с автором.

К. ЛАРИНА: Да вы что?

Н. ШАПИРО: Я была в состоянии, близком к обмороку, когда я это читала подряд.

К. ЛАРИНА: А нет ли в этом вашей вины?

Н. ШАПИРО: Есть, конечно.

К. ЛАРИНА: Вы же с ними общаетесь.

Н. ШАПИРО: Это беда моей жизни. Я про это думаю уже январь, февраль, март, апрель, уже май. Они мне говорят: мы вам по плану написали. Чего вы хотите?

К. ЛАРИНА: Т.е. они даже не задумываются. Принято соглашаться с автором.

Н. ШАПИРО: Автор поднимает такую проблему. И подбирают аргументы. Они подобрали много прекрасных аргументов.

К. ЛАРИНА: Вот и ответ на все наши вопросы.

Н. ШАПИРО: Нет, ничего подобного. А если бы не было ЕГЭ, то, конечно, никто бы ни с чем не соглашался?..

К. ЛАРИНА: Они думали бы о сути, они думали бы о смысле.

Н. ШАПИРО: Ксения, почему вы решили, что люди думают о сути всю жизнь, кроме случая, когда они работают на экзамене?

К. ЛАРИНА: Тогда можно всё что угодно написать. Ямпольская - это еще не самое страшное. Можно черте что написать, что-нибудь еще более страшное.

Н. ШАПИРО: Можно. И дальше что?

К. ЛАРИНА: И они с этим согласятся автоматически.

Н. ШАПИРО: Дальше есть я, дальше есть мой крик, есть мои разговоры про это.

К. ЛАРИНА: Уже не поздно?

Н. ШАПИРО: Не знаю. Я могу только сказать, что надо думать. Никто на ЕГЭ по русскому языку такую нагрузку не взваливал. Мы сами ее взваливаем, если мы хотим, чтобы дети понимали, что сказано, и если мы хотим, чтобы они отвечали за свои слова.

К. ЛАРИНА: Конечно. Потому что всё равно самое главное – это умение самостоятельно мыслить, будь то русский, литература или даже математика. У нас почему-то, наоборот, дальше и дальше от этого уходят, возвращаются к самым тоталитарным временам, когда шаг влево, шаг вправо – расстрел. Поэтому они мыслят штампами.

Н. ШАПИРО: Я родилась в первой половине прошлого века. В наше время мыслили штампами, говорили штампами, и никого это даже не дергало, потому что никак иначе не было. Сейчас уже можно про это думать. Я говорю: дети, вы готовы, чтобы я опубликовала ваши сочинения с подписями. Они говорят: ой, нет. Значит, русский язык – давайте повернемся в позитивную сторону – дает возможность поговорить и об этом, в частности, от ответственности за собственное слово.

О. СЕВЕРСКАЯ: Мы хотим немножко поиграть в ЕГЭ. Я сама вчера, когда готовила вопросы по тестам, размещенным на Яндексе, для интереса прошла этот тест.

К. ЛАРИНА: Только, Надежда Ароновна, мы решили сократить варианты до трех в целях экономии времени. Наш телефон 8-495-363-36-59. Наш приз.

О. СЕВЕРСКАЯ: У нас есть несколько призов. У нас есть книга Александра Кабакова «Беглецъ. Дневник неизвестного», издательство «АСТ». Того же самого издательства Захар Прилепин «Именины сердца. Разговоры с русской литературы». Две таких книжки, по две штуки у нас есть. Первое. Укажите пример с ошибкой. Честно скажу, что я еще адаптировала к радиовосприятию, немножко попроще сделала.

К. ЛАРИНА: Когда текста перед глазами нет, тяжело выбирать на слух. Вы поняли, дорогие друзья, вам нужно выбрать правильный ответ из предложенных вариантов.

О. СЕВЕРСКАЯ: Но вы должны указать пример с ошибкой. По обоим сторонам. Розовый какаду. Опытные инженеры.

К. ЛАРИНА: Выбираем неправильный ответ. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Екатерина. По обеим сторонам.

К. ЛАРИНА: Молодец, Екатерина. Кстати, тоже у меня был вопрос, мы всегда об этом спорим. Надежда Ароновна, к вам вопрос. Вот эти неправильные выражения с ошибкой, когда их видишь в тексте, разве это не является…

О. СЕВЕРСКАЯ: Нейролингвистическим программированием?

К. ЛАРИНА: Правильно сказала.

Н. ШАПИРО: Сорок с лишним лет я отвечаю на этот вопрос. Я очень люблю упражнения не только с пропущенными буквами, но даже с ошибками. Если бы был такой механизм, представляете, как грамотно бы все писали, читая грамотные тексты? Этого не происходит. Здесь включаются какие-то другие механизмы. Есть задача найти неправильное. Что от чего случится в чьей судьбе, мы не знаем, я не верю в опасности такого.

К. ЛАРИНА: Второй вопрос. Укажите правильное продолжение предложения. Дрейфуя уже месяц в открытом море… А дальше продолжение. Среди моряков началось волнение. Морякам наконец улыбнулась удача. Команда не потеряла оптимизма.

О. СЕВЕРСКАЯ: Здесь нужно правильно продолжить.

К. ЛАРИНА: 8-495-363-36-59 – телефон прямого эфира. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Юлия. Последний вариант – команда не потеряла оптимизма,

К. ЛАРИНА: Совершенно верно. Юлия, спасибо.

Н. ШАПИРО: А вы говорите, Ксения. Видите, какая грамотная у нас команда.

О. СЕВЕРСКАЯ: В каком из вариантов слово употреблено неверно? Вам нужно найти ошибку. Фразеологизм имеет целостный смысл. Нам угрожают разрывом дипломатичных отношений. Его дремучее невежество поражает.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Третий вариант.

К. ЛАРИНА: Ошибочка вышла. Еще пробуем.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Наталья. Неправильный второй вариант – нам угрожают разрывом дипломатичных отношений.

О. СЕВЕРСКАЯ: А как правильно?

СЛУШАТЕЛЬ: Дипломатических.

О. СЕВЕРСКАЯ: Спасибо вам.

К. ЛАРИНА: Какое значение имеет в предложении слово «искусство»? В Венецию съезжались литературные, сценические и светские знаменитости, прославленные красавицы, авантюристы, путешественники, ученые и любители искусства. В каком значении употребляется слово «искусство»? Первый вариант – умение, мастерство, второй вариант – творческое отражение действительности в художественных образах, третий вариант – дело, требующее сноровки. Очень сложно. Но давайте попробуем.

О. СЕВЕРСКАЯ: Это в два раза проще, чем в тестах, честно тебе говорю.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Дело, требующее сноровки.

К. ЛАРИНА: Нет. Еще пробуем.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Ирина. Второй вариант – творческое отражение действительности.

К. ЛАРИНА: Это правильный ответ. Ирина, спасибо. Вообще, для радио сложно, потому что нагромождение слов, очень тяжело.

О. СЕВЕРСКАЯ: Но все-таки надо и со слуха понимать. Ксюша, это называется аудирование. Только не в иностранном языке, а в русском, в родном.

Н. ШАПИРО: Тут тяжелое словарное определение слова «искусство», очень длинное.

К. ЛАРИНА: Всё, что мы не успели, вы можете на Яндексе зайти и протестироваться, проверить свои знания.

О. СЕВЕРСКАЯ: Ужаснуться или порадоваться.

К. ЛАРИНА: Ужаснуться, как Слаповский, и или порадоваться, как Северская.

О. СЕВЕРСКАЯ: Нет, я ужаснулась. Я сделала три ошибки все-таки.

К. ЛАРИНА: Надежда Ароновна, спасибо вам большое за визит. Удачи.

Н. ШАПИРО: Спасибо за приглашение.