Говорим по-русски. Передача-игра - 2009-09-27
М. КОРОЛЕВА: Доброе утро. Ты хочешь, чтобы мы сами это сказали?
К. ЛАРИНА: Давайте.
М. КОРОЛЕВА: Доброе утро.
К. ЛАРИНА: Марина Королева, Ольга Северская, Ксения Ларина, Светлана Ростовцева и наши слушатели.
М. КОРОЛЕВА: Говорят, что ты тут что-то читала?
К. ЛАРИНА: Я читала «Храброго портняжку».
М. КОРОЛЕВА: Но не в стихах?
К. ЛАРИНА: Нет. В стихах читала «Евгения Онегина». Извините, конечно.
О. СЕВЕРСКАЯ: Тоже хорошо.
М. КОРОЛЕВА: Вы когда-нибудь слышали, как Юрий Левитан читает стихи? Ты Левитана-то помнишь?
К. ЛАРИНА: Я даже его видела. Стояла в очереди в буфете вместе с ним. На Пятницкой.
М. КОРОЛЕВА: Он был замечательный.
К. ЛАРИНА: И остроумный.
М. КОРОЛЕВА: Да. И был совершенно не похож на свой голос.
К. ЛАРИНА: Почему мы о нем заговорили?
М. КОРОЛЕВА: Просто ему исполняется 95 лет 2 октября. И вечер памяти Юрия Левитана будет в театральном музее имени Бахрушина. Называется вечер «Главный голос страны». Вот сейчас, кстати, у нас с вами нет такого понятия – главный голос страны.
К. ЛАРИНА: Не волнуйся. Есть золотой голос России.
М. КОРОЛЕВА: Кстати, Юрий Левитан был действительно главным голосом страны. Уж не знаю хорошо это или плохо, это вам судить. Может, это и нехорошо, когда есть один главный голос. Но он таким был. В 19 часов 2 октября в пятницу ы театральном музее имени Бахрушина. Билеты есть, продаются, билеты не дорогие. Каждый сможет купить. Там будут фото из архива дикторов, редкие записи, воспоминания коллег Юрия Левитана. Приходите, я надеюсь, получите удовольствие.
О. СЕВЕРСКАЯ: Мы сегодня решили обсудить… Почему стихи тоже были упомянуты… Мы решили обсудить вот такую тему - полезно ли нам учить стихи наизусть. И нашим детям, в частности. Почему возникла такая тема? Потому что неделю назад я вернулась из Чувашии, где проходили…
К. ЛАРИНА: Ты все не можешь забыть.
О. СЕВЕРСКАЯ: Я не могу забыть.
К. ЛАРИНА: Бросить бы все и в Чувашию.
О. СЕВЕРСКАЯ: Но согласись, то, что я тебе рассказывала оно не похоже…
К. ЛАРИНА: Как-то раз Петровская ездила в Ханты-Мансийск, она потом целый год каждую передачу начинала с рассказа: «А вот помню я Ханты-Мансийск…»
Говорят вместе.
О. СЕВЕРСКАЯ: Я ничего не говорила на эту тему, но в Чувашии проходил специальный фестиваль, конференция, посвященная 75-летию Геннадия Айги. Для тех, кто не знает, я хочу сказать, что это всемирно известный поэт, стихи которого переведены на 16 языков мира. Он был номинирован на Нобелевскую премию, но не получил. И не получит, потому что посмертно ее не присуждают. Действительно очень интересный поэт, мало известный у нас, потому что он первый начал писать верлибром. Это не приветствовалось совершенно, особенно в советские времена. Работал в музее Маяковского, лишился своей работы, потому что он как бы такие антисоветские формы стиха пропагандировал. И там, в заключительный день фестиваля была, не побоюсь этого слова, так это было объявлено, научно-практическая конференция в рамках Айги феста. И я, как член жюри этой конференции, столкнулась с потрясающим фактом. Ученики и их учителя представили на конкурс свои научные исследования. И это действительно научные исследования, это не рефераты. Учительница, которая заняла 1 место, представила потрясающий доклад, который редко услышишь на научных форумах. О взаимоотношениях читательских, в том числе, Айги и его учителя по Литинституту Михаила Светлова, его учителя духовного Бориса Пастернака, который как раз и посоветовал Айги перейти с чувашского на русский. Что касается детей, то 1 место получила девочка, которая провела сравнительный анализ главы «Переправа» из поэмы «Василий Теркин» Твардовского, которую Айги перевел на чувашский язык. Вот она совершенно спокойно по тексту, очень здорово ориентируясь в том, что делает, очень серьезно отвечала на все дополнительные вопросы.
К. ЛАРИНА: То есть, это было, чуть ли не как защита диссертации?
О. СЕВЕРСКАЯ: Почти. На самом деле, себя надо было как-то ущипнуть за руку, сказать: «Это 9-й класс!», это 9-й класс, это не дипломная работа. Но, тем не менее…
К. ЛАРИНА: Это, конечно, учителям большой поклон, что научили.
О. СЕВЕРСКАЯ: И второе место заняли две девочки, одна из которых представила замечательный анализ трех стихотворений, представив еще заодно, что такое сюрреализм, что такое верлибр. Всех просветила, что называется. Тоже из 9 класса. И из 7 класса ученица заняла тоже второе место, с великолепным, эмоциональным, очень умным и замечательным эссе на тему Айги и Кафка. Почему Кафка? Потому что читала Айги, прочла, что Кафка это совесть художника. Захотелось узнать, почему Айги так считал. Почитала Кафку. И представила его представление о месте художника в мире. Все классно. И вот сделала такое эссе.
К. ЛАРИНА: А стихи они вслух читали?
О. СЕВЕРСКАЯ: Вот! К этому я и веду. Стихи читали, там был то, что в нашем детстве называлось «монтаж» литературный. По литературно-художественной композиции там был отдельный конкурс. Я видела только его начало и конец, потому что нельзя было разорваться. Там были три секции. Были еще рисунки на эту же самую тему. Когда дети исследуют стихи, понятно, что они их понимают… Должна сказать, что стихи Айги не для слабонервных, они довольно сложны. Но дети их читают с удовольствием, понимают и чувствуют. Вот отсюда у нас и возник вопрос – надо ли нам, действительно, учить стихи? Потому что, знаю от моей коллеги, которая работала в школе, что она просто на спор, как иностранный язык, заставила выучить десятиклассников одно стихотворение короткое. Они не могли. Вот просто не могли.
К. ЛАРИНА: А ты сейчас можешь выучить наизусть стихотворение?
О. СЕВЕРСКАЯ: Могу.
М. КОРОЛЕВА: Знаешь, я сейчас задумалась, смогу ли я сейчас?
К. ЛАРИНА: Я тоже задумалась.
М. КОРОЛЕВА: Конечно, в школе мы все могли. Но просто я не знаю, в какой степени в школе сейчас учат стихи. Вот твоего сына?
К. ЛАРИНА: А как же, заставляют. Ему нравится Татьяна, монолог Чацкого. Учат по программе все то же самое, что и мы учили. Мало что изменилось. И Пушкин, и Лермонтов, все это есть.
М. КОРОЛЕВА: Мне кажется, что в любом случае это хорошо.
К. ЛАРИНА: Я помню, что «Плач Ярославны» заставляли нас учить.
О. СЕВЕРСКАЯ: Это было сложно.
К. ЛАРИНА: Это было страшно, не то, что сложно. У меня из подсознания вылезают всякие стихи. Но еще, конечно, в наше с вами время те самые литературные композиции, литмонтажи были одним из внеклассных заданий, и по разному поводу…
О. СЕВЕРСКАЯ: Ни один школьный вечер без них не обходился.
К. ЛАРИНА: И 7 Ноября, и 1 Мая, и День образования СССР… Это все литмонтаж. И также даты, юбилеи известных советских деятелей, писателей, поэтов и так далее.
М. КОРОЛЕВА: Девки, но вы вспомните своих одноклассников. Неужели вы не помните, что немногие из них любили это делать? Учить стихи наи… Я не сомневаюсь, что и сейчас школьники немногие любят. Есть, действительно, там я не знаю, артистичные натуры, склонные к этому.
К. ЛАРИНА: Дело здесь не в этом. Мне кажется, есть те, у которых это не получается. Для них это такое, как выучить урок. Любит, не любит, тут уже вопрос не стоит. Задали – выучишь. Но вопрос, как? Получаешь ли от этого удовольствие или нет? есть ли в тебе доля артистизма или нет.
М. КОРОЛЕВА: Послушайте. Тогда надо было обязательно заглянуть в книгу, чтобы посмотреть стихи. Сейчас любые справочные пособия, включая Интернет, всегда под рукой. Ты нажал кнопку и быстренько посмотрел. Зачем, казалось бы сейчас учить стихи наизусть? Ты всегда можешь посмотреть.
О. СЕВЕРСКАЯ: Но учили же «Письмо Татьяны» не потому, что нельзя было открыть том Пушкина и прочесть его. То же самое.
К. ЛАРИНА: Это надо, кстати, у учителей литературы надо спросить, что дает зубрежка?
М. КОРОЛЕВА: Я бы с удовольствием и детей послушала, которые бы позвонили нам и сказали, а хорошо, на их взгляд, когда заставляют учить наизусть стихи?
К. ЛАРИНА: Что у тебя из школьной программы осталось в «подкорке»? Скажи прямо сейчас?
М. КОРОЛЕВА: В основном, Пушкин. Нет, прямо сейчас не скажу.
К. ЛАРИНА: Ночь стоит у взорванного моста,
Конница запуталась во мгле...
Парень, презирающий удобства,
Умирает на сырой земле.
О. СЕВЕРСКАЯ: Молодец.
М. КОРОЛЕВА: Артистичная натура.
К. ЛАРИНА: Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами… Мусса Джалиль. Тоже читали на всех вечерах. Такое трагическое стихотворение, когда расстреливали детей и матерей фашисты. Тоже я помню. Ты видишь? Не только по школьной программе, но и то, что было параллельно. Надо ли это?
М. КОРОЛЕВА: Надо ли школьникам заучивать стихи наизусть? Я думаю, что с тобой многие не согласятся. В частности, те самые школьники. А может быть и бывшие школьники, которые заучивали с трудом, и считают, что вот как бы заучил, а потом с глаз долой из сердца вон.
К. ЛАРИНА: Так оно же остается в голове на всю жизнь.
О. СЕВЕРСКАЯ: Да. И считается, что без поэзии наша душа умирает.
К. ЛАРИНА: Но подожди, мы сейчас все в одну кучу. Ты говоришь про то, что без поэзии душа умирает. Я с тобой согласна. Но мне кажется учение в школе наизусть стихов, никакого отношения к душе и поэзии не имеет.
О. СЕВЕРСКАЯ: Хорошо. Давай вернемся на вершину нашей «кучи».
М. КОРОЛЕВА: И помогает ли это в освоении русского языка вам? Потому что иногда вы вспомните, как строится какой-то оборот в стихотворении известного поэта, и вам это поможет понять, например, как правильно произнести слово?
К. ЛАРИНА: А «Валя-Валентина, что с тобой теперь…» Я могу наизусть прочитать всю «Смерть пионерки». Вот я ее учила в школе в 5 классе. Я с любого места могу прочесть ее наизусть.
М. КОРОЛЕВА: Ты особый случай.
Недаром же ты сейчас читаешь «Храброго портняжку».
К. ЛАРИНА: Нас бросала молодость на Кронштадтский лед!!!
Читают вместе.
К. ЛАРИНА: Ты поняла, Королева?
М. КОРОЛЕВА: Да. Ну, давайте 363-36-59.
К. ЛАРИНА: Нужно ли учить в школе стихи наизусть? Послушают Ларину и скажут, нет.
М. КОРОЛЕВА: Не надо, нет…
К. ЛАРИНА: Такие страшные последствия на всю жизнь.
Алло…
СЛУШАТЕЛЬ: Я хотела поговорить про стихи.
К. ЛАРИНА: Мы все здесь вас слушаем. Мы в эфире вместе с вами. Говорите.
СЛУШАТЕЛЬ: Когда я в школе училась, я учила все стихи. Сейчас у меня трое детей, я стихи не учу, я их знаю наизусть. Я дочке рассказываю. Не представляет труда, мы сразу их заучиваем, не надо их учить и проверять. Мы идем из школы, а я знаю, что ей задали «Мороз и солнце. День чудесный…», «Нивы сжаты, рощи голы» Есенина. Мы просто повторили, потому что я даже ей не читаю в учебнике. Мне это помогло. Я считаю, что это память развивает. Я сама учительница начальных классов, бывшая.
К. ЛАРИНА: Что вы помните из школьной программы?
СЛУШАТЕЛЬ: Стихи люблю.
Нивы сжаты, рощи голы,
От воды туман и сырость.
Колесом за сини горы
Солнце тихое скатилось.
Дремлет взрытая дорога.
Ей сегодня примечталось,
Что совсем-совсем немного
Ждать зимы седой осталось.
К. ЛАРИНА: Пригорок Пушкина горбил Акуловой горою,
а низ горы - деревней был, кривился крыш корой...
Но вот «Нивы сжаты, рощи голы…» это невозможно уже слышать.
О. СЕВЕРСКАЯ: Почему?
К. ЛАРИНА: Хочется разнообразия какого-то.
О. СЕВЕРСКАЯ: Сейчас будет разнообразие.
К. ЛАРИНА: Почему столько лет дети должны учить «Нивы сжаты, рощи голы…», что больше ничего человек не написал в своей жизни?
О. СЕВЕРСКАЯ: А вот «Унылая пора, очей очарованье…» Вот хоть сто лет, хоть двести, хоть сколько угодно можно учить.
СЛУШАТЕЛЬ: Олег. Обсуждать надо или не надо учить стихи в школе, на мой взгляд, нельзя. Это все равно, что обсуждать, надо ли учиться умножать, или делить столбиком.
М. КОРОЛЕВА: Это, кстати, тоже вопрос.
К. ЛАРИНА: Аргументируйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Ведь сейчас есть много калькуляторов, компьютеров. Зачем ребенку учиться столбиком считать? Я не за столбик и не за стихи, но и не против. Мне кажется, дискуссия была бы правильной, если бы сошлись два мнения о системе образования.
К. ЛАРИНА: Минуточку, Олег. Вот ваше мнение, зачем нужно учить стихи наизусть?
СЛУШАТЕЛЬ: Я подчеркиваю, я как обыватель, как отец, как школьник, который 25 лет назад закончил школу, который до сих пор почти все «Бородино» знает наизусть, не перечитывая его ни разу за 30 лет…
К. ЛАРИНА: Ну-ка вспомните.
СЛУШАТЕЛЬ: Мой дядя самых честных правил…
К. ЛАРИНА: Так это же Пушкин, «Евгений Онегин»!
СЛУШАТЕЛЬ: Я знаю. Я могу вам тоже минут 10 отчитать наизусть…
К. ЛАРИНА: Так вы же «Бородино» хотели.
СЛУШАТЕЛЬ: Скажи-ка дядя, ведь, недаром, Москва, спаленная пожаром, французу отдана…
К. ЛАРИНА: Двух дядь, перепутали.
СЛУШАТЕЛЬ: Не буду долго время занимать.
К. ЛАРИНА: Так зачем все-таки, по вашему мнению?
СЛУШАТЕЛЬ: Я не знаю. Как обыватель, я не знаю, нужно или не нужно.
М. КОРОЛЕВА: То есть, вам сказали, что надо.
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, я не говорю. Я хочу поучаствовать в дискуссии на предмет.
К. ЛАРИНА: Поучаствуйте в дискуссии. Мы спрашиваем вас ваше мнение, зачем нужно учить стихи?
СЛУШАТЕЛЬ: Есть система образования… Если кто-то популярно объяснит, не языком Белинского, а популярно…
К. ЛАРИНА: Вы сложно… Хочется все-таки понять, зачем нам это нужно? Вот вы сказали «Бородино», а сразу двух дядь перепутали из школьной программы.
О. СЕВЕРСКАЯ: Но помнит и одного и другого.
К. ЛАРИНА: Ну, так надо же понимать, что это разные дяди.
О. СЕВЕРСКАЯ: Разные дяди.
М. КОРОЛЕВА: Но вот я могу сказать, вот сейчас я задумалась. Я спросила, зачем? Мне кажется, что это какие-то «кирпичики», «камушки» культурного слоя, которые…
К. ЛАРИНА: Раз. Это развивает речь. У ребенка в голове оседают какие-то готовые конструкции. Тут важно еще понимать смысл, конечно, а не просто так зубрить.
О. СЕВЕРСКАЯ: И кстати, изучение стихов нередко дает примеры того, каким был наш язык, и каким он стал. Даже в само «Евгении Онегине» альбомы барышень тоже там на полках библи’отик упоминаются. нас учили, что библи’отика это просторечно, что это старые бабушки так могут только сказать, да? Вот вам, пожалуйста, Брюсов.
Власть, времени сильней, затаена
В рядах страниц, на полках библиотек:
Пылая факелом во мгле, она -
Порой язвит, как ядовитый дротик.
Это стихотворение «Библиотики». Это была старая норма. И я читаю пример из словаря ударений русского языка, Резниченко. Нашумевшего. Где как раз стихи она использует именно, как «узелки на память». именно стихи позволяют правильно запомнить и не удивляться потом.
К. ЛАРИНА: Это, извини, на этом была построена «Радио-няня».
О. СЕВЕРСКАЯ: Да, но на самом деле это так.
К. ЛАРИНА: Или вот замечательный фильм, кстати, про дядю. «Мой дядя, самых, самых, самых честных правил. Когда не в шутку, эх не в шутку занемог», помните. Фильм «Я вас любил». Можно и с музыкой учить.
О. СЕВЕРСКАЯ: Но, тем не менее, второе вот, да? Что это все-таки дает возможность запомнить правильную форму слова, кроме всего прочего.
М. КОРОЛЕВА: Но в данном случае может быть неправильную, с библи’отикой.
О. СЕВЕРСКАЯ: Это не неправильная, старая. Не удивляться.
К. ЛАРИНА: Дайте людям слово. Алло…
СЛУШАТЕЛЬ: Виталий. Пермь. Новенькое. «В саду растенья никнут. Бегут от солнца в тень… неразборчиво… на солнце целый день. Лежит … неразборчиво… с брюквой. И, кажется вот-вот…. неразборчиво… фыркнет, и хвостиком махнет».
К. ЛАРИНА: Это ваши стихи?
СЛУШАТЕЛЬ: Нет. Я даже не помню чьи. Это очень старые стихи. Изумительные. И учить стихи или не учить, для меня, например, вопрос не стоит. Их надо учить, знать, также как слушать…
К. ЛАРИНА: Зачем? Вот что это дает ребенку, заучивание наизусть стихотворения?
СЛУШАТЕЛЬ: Для меня это…
К. ЛАРИНА: Это для вас. А для ребенка, который в школе учится?
СЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, это… Я помню, у меня… Я уже старый, у меня уже внуки. У меня, когда были маленькие дети, они еще ничего не понимали. Я сидел и … неразборчиво… девочке на ночь читал Пушкина. Я помню, какие у нее были глаза, и как она воспринимала звуки, и она получала удовольствие ничего, конечно, не понимая. Я думаю, что это так же, как нужно ли слушать музыку, нужно ли смотреть картины, нужно ли видеть прекрасное, нужно ли восхищаться…
К. ЛАРИНА: Понятно.
М. КОРОЛЕВА: Спасибо. Правда, на самом деле, смотрите есть люди без музыкального слуха, так бывает и без чувства стихов. И вот здесь бесполезно что-то делать.
К. ЛАРИНА: Я не могу слушать, я этого не понимаю, все-таки. Вот на выходе получается-то что? Вызывают к доске человека, который все это терпеть не может, и не любит, и не чувствует.
М. КОРОЛЕВА: Бывает.
К. ЛАРИНА: И вот он начинает что-то там нудить наизусть. Что это такое? Кому от этого хорошо? Пушкину? Что в таком виде его произносят вслух. Или ученикам, которые это слушают? Безобразное исполнение. Или ученику, который это выучил наизусть? Мама его била линейкой по башке, а он всю ночь учил это чертово стихотворение.
О. СЕВЕРСКАЯ: Я думаю, что ученику от этого все-таки что-то, потому что он несколько строчек запомнил.
К. ЛАРИНА: Да это невозможно слушать. Как я не могу слушать, когда дети читают стихи на каких-то торжественных линейках. Это же невозможно слушать. Советские традиции, которые до нас дошли и до сих пор практикуются. Вот эти все поставленные интонации, как руки, как жесты. Это же все учат, учителя этому учат. Как правильно. Стихи с выражением. Что такое стихи с выражением?
М. КОРОЛЕВА: Мне кажется, что половина как раз учеников выходит с чувством благодарности к этим поэтическим оставшимся «осколкам» в памяти. Примерно половина выходит с ненавистью. Это неизбежная издержка, это правда, это есть.
К. ЛАРИНА: Мне кажется, это надо делать по любви. Это вопрос другой, учитель… Наверное, в его задачу входит привить любовь к стихотворению.
М. КОРОЛЕВА: К поэзии. И предложить на выбор, в конце концов. Зачем обязательно всем учить «Письмо Татьяны»? Что это такое за бред? Вот проходите «Евгения Онегина», скажите ребятам, чтобы каждый выбрал, кто чего хочет выучить наизусть. У человека появится... Он захочет листать, он будет искать то, что ему больше подходит.
М. КОРОЛЕВА: Или из Грибоедова, из «Горя от ума». Он найдет, что подходит ему.
К. ЛАРИНА: Конечно. Нет, вот «Карету мне, карету» или монолог Чацкого и ли Фамусова. Давайте, вперед.
М. КОРОЛЕВА: С другой стороны, заставь их выучить, тогда ты точно поймешь, что прочли.
К. ЛАРИНА: Тоже не факт. Почему? Скажешь выучить «Письмо Татьяны», вот он его и прочтет.
М. КОРОЛЕВА: Эля пишет, что учили стихи и тексты в инязе для запоминания грамматики. Это правда, при обучении языку, при освоении языка, это важный момент.
К. ЛАРИНА: Оля, а ты не сказала, что ты помнишь из школьной программы?
О. СЕВЕРСКАЯ: Я помню много. «Мороз и солнце…», «Что ты дремлешь, друг прелестный»…
К. ЛАРИНА: А из советской поэзии?
О. СЕВЕРСКАЯ: Я не могу сказать, что советскую, мы очень сильно учили.
К. ЛАРИНА: »Как повяжешь галстук, береги его, он ведь с нашим знаменем цвета одного...», кто автор?
М. КОРОЛЕВА: Не Багрицкий?
О. СЕВЕРСКАЯ: Багрицкий…
К. ЛАРИНА: Товарищи, помогите нам. Кто написал стихотворение про галстук?
Новости.
К. ЛАРИНА: Как повяжешь галстук,
Береги его:
Он ведь с красным знаменем
Цвета одного.
А под этим знаменем
В бой идут бойцы,
За отчизну бьются
Братья и отцы.
Как повяжешь галстук,
Ты — светлей лицом…
На скольких ребятах
Он пробит свинцом!..
Пионерский галстук -
Нет его родней!
Он от юной крови
Стал еще красней.
Какой ужас, маньяки…
М. КОРОЛЕВА: Ксюш, хватит. Достаточно. Я теперь поняла, почему нам не давали читать это стихотворение дальше.
К. ЛАРИНА: Степан Щипачев. Маньяки…
М. КОРОЛЕВА: Мы обычно знали первые несколько строк. А дальше не читали.
К. ЛАРИНА: Любовь не вздохи на скамейке, и не прогулки при луне. Писал он другой рукой.
О. СЕВЕРСКАЯ: Кстати, хороший был поэт Степан Щипачев на самом деле.
М. КОРОЛЕВА: Но вот про галстук это что-то как-то страшновато.
К. ЛАРИНА: Жуть.
О. СЕВЕРСКАЯ: Как чувствовал.
К. ЛАРИНА: А наши слушатели не очень-то вспоминают. Михалкова назвали. А на самом деле, Степан Щипачев. Давайте еще пару звонков примем.
М. КОРОЛЕВА: Давайте.
К. ЛАРИНА: Мы спрашиваем, что дает знание стихов наизусть? И надо ли их учить в школе?
О. СЕВЕРСКАЯ: Это развивает пластику языка.
СЛУШАТЕЛЬ: Нарине, я из Москвы. Школу закончила давно, лет 30 назад. У меня сейчас в школе учится дочка. Я считаю, что стихи надо учить обязательно. Это какой-то «кирпичик», как правильно сказали, культурный. Броня, я бы даже так сказала.
К. ЛАРИНА: Культурного слоя.
СЛУШАТЕЛЬ: Кроме того, это тренировка памяти, мышления, точно так же, как устный счет, столь нелюбимый учениками. Исключительно полезно. Другое дело, что есть два понятия - любовь к литературе и любовь к школьному предмету. У меня, притом, что я всю жизнь читаю, где могу, и что могу, у меня стойкое неприятие литературы из школьного курса.
К. ЛАРИНА: Даже у вас.
М. КОРОЛЕВА: Хотя вы говорите, что надо учить. Сами понимаете, но отвращение преодолеть не можете.
СЛУШАТЕЛЬ: Это школа. Но в то же время, в наше время мы еще в тетрадочки выписывали стихи, песни.
К. ЛАРИНА: А как же. У нас были песенки, стихи. Но при этом, понимаете, какая штука-то… В школе мы на литературе учили одни стихи, а в тетрадочку переписывали совсем другиен.
СЛУШАТЕЛЬ: Естественно.
К. ЛАРИНА: У Есенина мы учили «Белая береза под моим окном…», а в тетрадочку писали «Что ты смотришь зелеными брызгами». Два разных Есенина.
О. СЕВЕРСКАЯ: Какой спектр.
СЛУШАТЕЛЬ: И все равно надо. У меня было два культурных шока в последнее время. первый – наши дети сейчас учат древнюю литературу. Но у них особо преподают. Я с удивлением прочла наставления Владимира Мономаха. У нас такого не было. Какая замечательная вещь. Я даже решила это перепечатать и куда-нибудь повесить. Неизвестно где и что «выстрелит». Это обязательно надо.
К. ЛАРИНА: Это правда.
О. СЕВЕРСКАЯ: Спасибо. Кто-то написал на нашей смс ленте «учите, и потом девушки будут ваши». Это могу подтвердить, потому что, когда один мальчик прочел мне по телефону «послушайте, если звезды зажигаются, значит, это кому-нибудь нужно»… Я, во-первых, открыла для себя нового Маяковского. А во-вторых, нового мальчика.
М. КОРОЛЕВА: Он знал, кому читать.
О. СЕВЕРСКАЯ: Он этого не знал. У нас был совершенно такой «слепой» роман, но очень романтичный.
К. ЛАРИНА: Все. Закончили.
М. КОРОЛЕВА: Никакого вывода-то мы не сделали.
К. ЛАРИНА: Я думаю, что надо «родительское собрание» по этому поводу сделать отдельное, с учителями литературы.
О. СЕВЕРСКАЯ: Но общий позитивный такой настрой, что надо.
К. ЛАРИНА: Там же не только стихи учат, но еще и прозу. Страшное дело.
О. СЕВЕРСКАЯ: Мы прозу не учили.
К. ЛАРИНА: А «редкая птица…», а «птица-тройка»…
О. СЕВЕРСКАЯ: Это стихотворение в прозе.
К. ЛАРИНА: Это Гоголь.
О. СЕВЕРСКАЯ: Гоголь, я знаю. Но это же поэма. Короткое объявление, как раз в тему. Международный фестиваль «Наш Пушкин» проводит институт русского языка им. Пушкина. И в этом фестивале есть Интернет тур и очный тур. На Интернет тур можно просто присылать письменные работы, рисунки, презентации по адресу Пушкин фест@яндекс.ру, а в очном туре могут принять участие любые школы. Причем, организаторы подчеркивают, что любая школа, любое учебное заведение, культурный центр, фонд или воскресная школа, носящая имя Пушкина. И 13-16 октября будет заключительное мероприятие в Москве, где все финалисты пройдут отдельный конкурс.
К. ЛАРИНА: Марина, М’итволь или Митв’оль?
М. КОРОЛЕВА: Он называет себя М’итволь, поэтому мы тоже называем его М’итволь.
К. ЛАРИНА: Почему суп в квасе называется окрошкой?
О. СЕВЕРСКАЯ: Потому что туда все покрошили. К тому же окрошка бывает не только на квасе. Она бывает и в разных других вариантах.
К. ЛАРИНА: На кефире.
К. ЛАРИНА: Откуда произошло выражение «орать благим матом»?
О. СЕВЕРСКАЯ: Это я знаю, но расскажу в следующий раз, потому что там много интересных историй, не хотелось бы комкать.
К. ЛАРИНА: Вот, видите, вопросы пошли. Пусть они идут, еще есть время задать их. А у Марины и Оли есть домашние ответы.
М. КОРОЛЕВА: Я начну со слова «аляпистый». Не знаю, как вы, а я его последнее время часто слышу. И контрольная проверка. Если набираешь в Яндексе «аляпистый» и «аляповатый» ты видишь, что аляповатых больше, но и аляпистых очень много. Тогда я решила выяснить, а оно вообще существует слово-то? Аляпистый. Что это за слово такое. Аляповатый мы знаем, это значит сделанный грубо, неискусно, безвкусно. Слово законное, в языке устоялось. В словаре Даля есть. Правда, в словаре Даля совсем другое ударение – ал’яповатый. И более того, оно писалось в двух вариантах аляповатый и оляповатый.
К. ЛАРИНА: А значение, какое у него?
М. КОРОЛЕВА: Значение – все то же самое. Несуразный, неуклюжий, грубоватой отделки, отпорной работы. Могли говорить так: аляповат парень, парень-то аляповат, какой-то там. Вот такой вот несуразный какой-то.
К. ЛАРИНА: То есть, в основе «ляп».
М. КОРОЛЕВА: В основе на самом деле, нет, не совсем. Ляп, ляп, ляп, это здесь такое звукоподражание. То есть, когда ты шлепаешь чем-то мокрым, грязным, оставляешь пятна, и пачкаешь, получается, что ты вот такой ляпун. В словаре Даля это маральщик, пачкун, плохой живописец. Или плохой мастер.
К. ЛАРИНА: Хочу обратить ваше внимание, что слово «аляповатый» очень часто употребляется совсем в другом значении. В значении…
М. КОРОЛЕВА: Безвкусный.
К. ЛАРИНА: Безвкусный, в смысле много разных цветов, смешений, которые друг с другом не соотносятся. Не гармонируют.
М. КОРОЛЕВА: Совершенно верно. По словарю это что такое сейчас? Сделанный грубо, неискусно, безвкусно. То, что не гармонично. Казалось бы, вроде как закончились приключения со словом «аляпо’ватый», ударение перешло на «а». Но вот это благополучие, нарушает вновь появившееся слово «аляпистый». Вот оно пробивает себе дорогу со страшной силой, хотя в словарях его нигде нет, но оно наступает. И не исключено, что оно в какой-то момент появится. Почему? Мне кажется, потому что в нем есть какая-то новая энергия. Слово всегда пробивает себе дорогу, когда в нем есть, действительно… Оно новое по сравнению со словом «аляповатый», не всем понятным, кстати. И вот этот новый суффикс совершенно неожиданно делает слово более энергичным, что ли. Но пока никакого «аляпистого» в словарях нет.
К. ЛАРИНА: Мальчик Сережа Б. прислал нам свою цитату. «Ты не бойся милая, носа моего, он ведь с нашим знаменем цвета одного».
О. СЕВЕРСКАЯ: Сережа Б., молодец, садитесь…
К. ЛАРИНА: Какая память у Сережи Б.
О. СЕВЕРСКАЯ: Потрясающе. У меня другая строчка. «Я клавишей стаю кормил с руки…» Это строчка из Пастернака и это эпиграф к разговору о клавишах. Потому что я «клавишей» стаю говорит о том, что Пастернак употреблял слова «клавиша» в женском роде. Спрашивали, какого рода это слово? если бы было мужского, то было бы «клавиш» стаю кормил с руки… Рекомендуемая норма - клавиша. Она моя. Клавиш – тоже допустимая норма, она на втором месте оказывается в большинстве словарей. Она есть.
К. ЛАРИНА: Можно еще прочту реплику? А мы учили в школе прозу. Руки матери из «Молодой гвардии» и степь из «Тараса Бульбы». Кошмар. Я тоже это помню. Ты не учила «Руки матери»?
О. СЕВЕРСКАЯ: Руки матери, может быть, и учила.
К. ЛАРИНА: Ужас. Страшное дело.
О. СЕВЕРСКАЯ: Из «Тараса Бульбы» точно не учила. Я возвращаюсь к клавишам, потому что на самом деле, таких пар слов много. Академическая грамматика русского языка говорит, что абсолютно не различаются стилистически две формы рода у таких слов, как бакенбарда и бакенбард (чаще употребляем, только во множественном числе), ботфорт и ботфорта, манжета и манжет, ставня и ставень, рельс и рельса. Не удивляйтесь.
К. ЛАРИНА: То есть, можно и то и другое?
О. СЕВЕРСКАЯ: В принципе, да.
К. ЛАРИНА: А где это все написано? В каком словаре?
О. СЕВЕРСКАЯ: Есть такой ресурс, называется «Русская грамматика». Это весь свод полный. Его можно найти, через сайт Института русского языка, в частности, выйти. ruslang.ru, там есть раздел «ресурсы».
К. ЛАРИНА: То есть, рельса она моя тоже?
О. СЕВЕРСКАЯ: Это устаревающая норма. Конечно, сейчас рельс. Но вот там есть разные как бы вещи такие. Тем не менее, стилистически эти вещи пока не различаются. Играть будем?
К. ЛАРИНА: Пожалуйста. Не забывайте, что можно еще вопросы присылать на смс О. СЕВЕРСКАЯ: 7-985-970-45-45. Что разыгрывать будем?
М. КОРОЛЕВА: Ксения Велембовская «Пятое время года» за первые два вопроса. Книга о любви. Если успеем, то дальше расскажем.
О. СЕВЕРСКАЯ: Вопросы писательские. Один очень мудрый современный писатель сказал: «Существуют тесты для определения того, закончена ли ваша миссия на земле или нет. И если вы еще живы, значит незакончена». Кто это мудрец? Паоло Коэльо, Борхес, Ричард Бах или Мураками?
К. ЛАРИНА: Мысль прямо скажем, нехитрая.
О. СЕВЕРСКАЯ: Мы проверим.
СЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что Борхес.
О. СЕВЕРСКАЯ: Нет, хотя мог бы.
СЛУШАТЕЛЬ: Коэльо.
О. СЕВЕРСКАЯ: Нет.
СЛУШАТЕЛЬ: Мураками?
О. СЕВЕРСКАЯ: Нет. Упражнение на внимание. Кто нас внимательно слушал.
СЛУШАТЕЛЬ: Бах.
М. КОРОЛЕВА: А имя его? Не принимаем.
К. ЛАРИНА: Повторите еще раз.
СЛУШАТЕЛЬ: Инна. Это Ричард Бах.
М. КОРОЛЕВА: Правильно и вы получаете Велембовскую.
К. ЛАРИНА: Почему-то наша слушательница Мария кричит тебе, Оля, позор, потому что стихотворение, которое тебе процитировал мальчик, это Экзюпери, а не Маяковский.
О. СЕВЕРСКАЯ: Да? Вот позор вам, дорогая слушательница.
Говорят вместе.
О. СЕВЕРСКАЯ: Это именно, что Маяковский. У нас другие рифмы. Откройте, пожалуйста…
К. ЛАРИНА: Позоры на нашу голову сыплются… Что у нас дальше-то?
О. СЕВЕРСКАЯ: Самюэль Батлер, был такой писатель. Так вот поэт Самюэль Батлер срифмовал с глаголом «любить» нечто, заметив, что это одно и тоже. Разум против, здоровый инстинкт за. Так что же это было? Творить, кутить, пить или жить?
К. ЛАРИНА: Единственно верная рифма?
О. СЕВЕРСКАЯ: Да.
К. ЛАРИНА: Выбирайте, пожалуйста. Алло…
СЛУШАТЕЛЬ: Ирина. Жить.
М. КОРОЛЕВА: Хорошо, вы тоже получаете Ксению Велембовскую.
К. ЛАРИНА: Откуда родилось выражение «дурака валять»?
М. КОРОЛЕВА: Это мы обязательно расскажем, в подробностях. По поводу слова «фанаберия» был вопрос, откуда произошло слов. Как ни странно, это из идиша. Язык европейских евреев, который еще называл еврейско-немецким. от двух слов «файн»– тонкий, изящный и «бере» - человек. Получилась фанаберия. То есть, тонкий, изящный, чувствительный, обидчивый человек. Гордец. Хочу только добавить, что кроме фанаберии в словаре Даля есть слова фанаберист и фанаберистка, а также фанабер – то есть человек, который страдает фанаберией.
К. ЛАРИНА: Как профессия звучит.
О. СЕВЕРСКАЯ: Успеваем ли мы ответить еще на один вопрос?
К. ЛАРИНА: Минута.
О. СЕВЕРСКАЯ: Успеваем. «Нелицеприятный», слово о которое мы все время спотыкаемся. Поэтому еще раз скажем. Часто его употребляют, как синоним чего-то очень неприятного. Но это неправильно. Потому что, если вы откроете Толковый словарь, вы прочтете, что нелицеприятный, это бесстрастный, не предвзятый. Если мы откроем Даля, то там найдем слово «лицеприятие» - человекоугодие, пристрастие, предпочтение одного лица другому, не по достоинству, а по личным отношениям. Так вот, «нелицеприятный», это непредвзятый, бесстрастный.
К. ЛАРИНА: Бесстрастный. Так что вообще лучше это слово не употребляйте.
О. СЕВЕРСКАЯ: Да.
М. КОРОЛЕВА: Но его употребляют очень часто.
К. ЛАРИНА: Не правильно. «Помню, в школе надо было выучить любимые строки какой-то поэмы. Выбрать не смог. Выучил большой отрывок с самого начала, прочитал без запинки с выражением. Получил «четверку» за то, что надо было не все подряд учить. Десять лет уже обидно».
М. КОРОЛЕВА: Представляете?
О. СЕВЕРСКАЯ: Мы вас понимаем.
К. ЛАРИНА: И до встречи.