Говорим по-русски. Передача-игра - 2009-06-28
К. ЛАРИНА: Говорим?
М. КОРОЛЕВА: Говорим.
К. ЛАРИНА: Говорим по-русски. Приличными словами!
М. КОРОЛЕВА: Приличными! Только приличными.
О. СЕВЕРСКАЯ: Доброе утро!
К. ЛАРИНА: Ужасное слово какое ты произнесла!
М. КОРОЛЕВА: Публичные сферы?
К. ЛАРИНА: Да. Ужасно просто.
М. КОРОЛЕВА: Ну, не знаю. Мне нравится.
К. ЛАРИНА: А кто обитает в публичной сфере? Публичные люди? И публичные мужчины, и публичные женщины.
М. КОРОЛЕВА: Всякий, кто оказывается в публичной сфере, называется публичным человеком.
К. ЛАРИНА: Да? Интересно, а «публичная женщина» можно употребить в этом контексте?
М. КОРОЛЕВА: Нет, конечно.
К. ЛАРИНА: А почему?
М. КОРОЛЕВА: А потому что есть уже устойчивое сочетание, обозначающее таких людей. Публичный мужчина - как-то странно звучит. Вот «публичный человек» - нормально.
К. ЛАРИНА: Как интересно! Вот они, тайны и загадки русского языка. Не все так однозначно, Марина Королева!
М. КОРОЛЕВА: Нет, абсолютно нет. Я это поняла, когда читала сейчас комментарии в своем блоге по поводу употребления бранных слов.
К. ЛАРИНА: Итак, Марина Королева, Ольга Северская. Программа «Говорим по-русски». Напоминаю смс: 7-985-970-45-45. Телефон эфира 363-36-59. И у нас есть план.
М. КОРОЛЕВА: У нас есть план. Начнем как всегда с конца – с альманаха «Говорим по-русски».
О. СЕВЕРСКАЯ: Да. В альманахе вы узнаете, чем карга отличается от вороны. А может быть, и ничем не отличается, особенно если она старая. И такие забытые слова, но очень интересные, как «ильичевка» и «цвибак». Мы попробуем вспомнить и рассказать, что они значат.
М. КОРОЛЕВА: Вот это у нас в самом конце. До этого у нас обсуждение. Я думаю, что сегодня оно будет более чем бурным, судя по таким предварительным обсуждениям в интернете. Кроме того, после середины часа мы обязательно поиграем. Разыграем книгу Александра Гениса «Шесть пальцев» издательства «Колибри». Но вам за это придется потрудиться и ответить на наши вопросы. Ну и кроме того вы можете присылать свои вопросы на нашу ленту смс: 7-985-970-45-45.
К. ЛАРИНА: Я смотрю на вопросы, которые здесь пришли. Ну давай, расскажи нам свою страшную историю.
М. КОРОЛЕВА: Это наша страшная история. На самом деле, на этой неделе вот что произошло: прошла такая волна обсуждений, связанных с нецензурной речью. Сначала появилась информация о том, что чиновников и политиков скоро будут штрафовать за нецензурную брань в теле- и радиоэфире и вообще в публичной сфере. А кроме того госслужащих и политиков начнут штрафовать за неграмотную публичную речь. Вроде бы, в Министерстве связи и коммуникаций разрабатываются соответствующие поправки в закон о русском языке. Вот с этого все началось. Потом Министерство связи все это прокомментировало и сказало, что все это неправда, такой закон не разрабатывается пока, но Минсвязи начинает работу в этом направлении. Оно собирается определить критерии нецензурности речи. То есть будет отдельная специальная комиссия, потому что на данный момент в России нет отдельного определения понятия мата на законодательном уровне. А отсутствие четких инструкций, как считают в Министерстве связи не позволяет сегодня штрафовать за публичную матерщину.
К. ЛАРИНА: А что было при советской власти, интересно?
М. КОРОЛЕВА: Мы уже говорили об этом. При советской власти оно как было, так, кстати, и есть. Существует статья в административном Кодексе. И публичная брань, но без всяких определений, подпадает под статью «Мелкое хулиганство».
К. ЛАРИНА: Но ведь штрафовали за это! И даже забирали на 15 суток!
О. СЕВЕРСКАЯ: Да. Я видела, как на моих глазах это происходило в вагоне метро, когда один пожилой человек пожаловался на сквернословивших молодых людей, которые совершенно не внимали его замечаниям. Он просто нажал кнопочку, связался с машинистом, сказал, что в вагоне звучит мат. На следующей станции вошли милиционеры, вывели этих ребят и составили протокол.
М. КОРОЛЕВА: Давно это было?
О. СЕВЕРСКАЯ: Это было месяца два тому назад.
М. КОРОЛЕВА: А, то есть уже сейчас!
О. СЕВЕРСКАЯ: Да.
М. КОРОЛЕВА: Правильно! При чем тут советское время, если уже сейчас в Кодексе административных правонарушений Статья 20 пункт 1 «Мелкое хулиганство»: «Правонарушение наказывается штрафом от 500 до 1000 рублей или административным арестом на срок до 15 суток». Сюда подпадают, вроде бы, нецензурные ругательства, но я обращаюсь к тому, что говорит Министерство связи: нет критериев, нет списка, нет определения. То есть всякий правонарушитель может оспорить это заявление и сказать: покажите мне, где это написано, что именно это и именно так нельзя говорить.
О. СЕВЕРСКАЯ: Да, и более того, в газете «Труд» писали подробно и сайт «NewsRuCom» это потом комментировал об этой инициативе Министерства связи. Сказали, что если сейчас подать в суд, то у вас иск не примут, потому что нет определения законодательного нецензурного выражения.
К. ЛАРИНА: Вымарывали же из произведений классических все эти слова. Из Толстого, из Есенина, не говоря уже о Пушкине. Многие стихи того же Есенина были просто запрещены. Я помню, мы их от руки переписывали. Потому что там есть так называемые нецензурные слова. Или Маяковского.
М. КОРОЛЕВА: Здесь разные сферы. Есть театр, есть кино, есть литература, есть СМИ, есть просто улица. Это все разные сферы. Нужно просто четко определить, где место мату, а где места этого быть не должно.
О. СЕВЕРСКАЯ: А есть ли место вообще?
М. КОРОЛЕВА: Ты знаешь, оно, конечно, есть, судя по тому, что пишут люди. А они много писали в комментариях. Очень мало людей, которые со мной согласились и считают, что…
К. ЛАРИНА: А что ты утверждаешь? Повтори еще раз свою позицию.
М. КОРОЛЕВА: Я повторю свою позицию, а Оля потом скажет свою. Я считаю, что из публичной сферы мат должен быть удален. И есть вещи, о которых, как мне кажется, спорить просто не нужно. Знаешь, как говорят, «а почему нельзя сжигать людей в печах?». Ну нельзя, нельзя. Вот так же мне кажется, что мат – явление того же порядка, как недавнее пристегивание / не пристегивание в машинах. Как все говорили, что не будут пристегиваться наши люди. Как только ввели значимый штраф…
К. ЛАРИНА: А как на переходах пропускают, между прочим!
М. КОРОЛЕВА: Да, в последнее время.
К. ЛАРИНА: Мы же все здесь с вами пешеходы.
М. КОРОЛЕВА: Как только с того самого дня вступил в действие закон о повышении штрафов – вес, пропускают! Со мной спорят, меня обвиняют. Говорят, что это цензура, что зажмут. А кроме того, люди не будут, все равно они будут материться и не будут подчиняться. Не знаю. Мне кажется, что здесь достаточно просто.
О. СЕВЕРСКАЯ: На самом деле, мне кажется, что это уже просто спорт какой-то. Моя позиция такая: что касается публичной речи, школы, околошкольного пространства… Вот не продают же пива в скольких-то метрах от школы. Вот желательно, чтобы это и речи касалось.
К. ЛАРИНА: А кого штрафовать, если дети ругаются матом?
О. СЕВЕРСКАЯ: Я бы родителей штрафовала. Родителей, учителей, классных руководителей.
М. КОРОЛЕВА: Да, у детей нет материальных ресурсов для этого.
О. СЕВЕРСКАЯ: Есть карманные деньги. Но моя позиция еще шире, чем Маринина, потому что сейчас вот писатели просто отстаивают свое право писать литературные произведения, которые состоят чуть ли не все из матерных слов. Простите меня, если вам нечего больше сказать и если у вас нет других слов, то тогда вы не писатель.
М. КОРОЛЕВА: Тут я тоже возражу.
К. ЛАРИНА: Нет, ребята, я так не могу. Вы чего вообще? Хотите все вообще выкинуть?
О. СЕВЕРСКАЯ: Это моя личная позиция.
М. КОРОЛЕВА: А литература – это твое личное пространство?
М. КОРОЛЕВА: Можно я скажу?
К. ЛАРИНА: Литература делается так: она запечатывается в целлофановый пакет и на ней написано: содержит ненормативную лексику. А ты предлагаешь писателям запретить писать так, как они считают нужным.
О. СЕВЕРСКАЯ: Я не предлагаю!
М. КОРОЛЕВА: Нет, это ее личная позиция.
О. СЕВЕРСКАЯ: Я не предлагаю писателям запретить! Я просто говорю, что если писатель настаивает на том, что он может писать только матом…
К. ЛАРИНА: Я такого не знаю писателя.
М. КОРОЛЕВА: Есть такие писатели.
О. СЕВЕРСКАЯ: Есть такие. Там литературных слов очень мало. То в таком случае, я начинаю сомневаться в их писательском таланте.
К. ЛАРИНА: Но это уже другой вопрос!
М. КОРОЛЕВА: Это наши личные отношения с авторами. Вот ты сказала очень правильную вещь. Меня спрашивали сразу: а вот группа «Ленинград», а музыка, а кино?
К. ЛАРИНА: Везде нужны пометы!
О. СЕВЕРСКАЯ: В СМИ есть такая практика. Значит, есть список слов, которые должны получить сигнал.
К. ЛАРИНА: Конечно! А что такое публичная? Публичная – это улица.
М. КОРОЛЕВА: Это прежде всего устное произнесение.
К. ЛАРИНА: Конечно! Ты же не вешаешь себе на шею табличку: «Осторожно! Я ругаюсь матом! Не подходите близко!».
О. СЕВЕРСКАЯ: Значок такой! «Хочешь похудеть – спроси меня как».
М. КОРОЛЕВА: Смотри, публичная сфера – это разные люди, которые оказываются в ситуации, когда у тебя нет возможности защититься и выбора нет.
К. ЛАРИНА: Нет выбора. Ты права. Простой путь. Я об этом тоже говорила по поводу театра, а со мной не соглашались многие.
М. КОРОЛЕВА: Напишите на билетах.
К. ЛАРИНА: Конечно!
О. СЕВЕРСКАЯ: На билетах, на афише.
М. КОРОЛЕВА: Кто хочет – пойдет в кино.
К. ЛАРИНА: А что касается кино! На телевидении есть свои средства: они запикивают. Но кино давным-давно должно было перейти на эту систему значков, как на возрастные категории.
О. СЕВЕРСКАЯ: Должны были, конечно, с предупреждением.
К. ЛАРИНА: И режиссер должен знать, что он рискует не получить широкий прокат, если в его фильме есть ненормативная лексика. Допустим, так. И это его выбор! Либо во имя моей честности, моего художества я допускаю это, потому что считаю, что это необходимо в канве моего художественного произведения. Но я понимаю при этом, что теряю энную часть аудитории, что не пойдет мой фильм в широком прокате, а пойдет в малый прокат.
М. КОРОЛЕВА: Это может быть даже не малый прокат. Просто люди, которые идут с детьми, подростками туда, они будут это знать. Или просто человек, который не любит это, брезглив, у него вызывает это чувство брезгливости, - он не пойдет. Ну и что? Зато пойдут двое других, которые со сладострастием будут это слушать, потому что им это нравится. Мне кажется, что на самом деле, проблема не в том, что это нельзя сделать. Проблема в том, что пока не захотели.
К. ЛАРИНА: А на стадионе? Тебя спрашивали об этом.
М. КОРОЛЕВА: На стадионе. Пожалуйста, отвечаю еще раз: на стадионе тоже нужно это сделать. И тогда все, кто идут на стадион, знают, что там звучит мат. Там в огромных количествах он звучит. Значит, либо ты не идешь, если ты так не хочешь. Либо – введите отдельные места для нематерящихся, к примеру. Это смешно.
К. ЛАРИНА: До абсурда ты доводишь. Но на самом деле, конечно, человек, который не хочет слышать мат, не пойдет на стадион, а посмотрит футбол по телевизору.
О. СЕВЕРСКАЯ: Если честно, то стадион, точно так же как и театр, это публичное место.
К. ЛАРИНА: То есть как?
О. СЕВЕРСКАЯ: По идее, если закон есть, то в публичном месте, будь то стадион, вокзал, улица, фонарь, аптека…
М. КОРОЛЕВА: С другой стороны, это напоминает, как есть специальные места для курящих. Например, в аэропорту. Стадион мне напоминает вот такое место.
О. СЕВЕРСКАЯ: Выгородите место если уж никак нельзя болеть без мата.
М. КОРОЛЕВА: Можно. Клянусь, Ксения, это можно сделать: выгородить места для тех, кто не может болеть без мата.
О. СЕВЕРСКАЯ: Я читала новости и обращала внимание на то, как употребляется синоним «цензурное / нецензурное» выражение. Все говорят, что еще не определено это. Но есть еще и разделение на нормативную / ненормативную лексику. А вот здесь есть очень много разных вещей. Потому что мы знаем, что в словаре есть много разных слов, например таких, как «рожа», «сволочь».
К. ЛАРИНА: И многие другие: на букву «с», на букву «ж».
О. СЕВЕРСКАЯ: Да. Они имеют помету «просторечное», «грубое». Вот просторечные, грубые или бранные – будут ли слова с такими пометами подпадать под действие закона тоже, потому что это есть лексика ненормативная, она периферия языка.
М. КОРОЛЕВА: А мне кажется, что это тоже все определяется специалистами: создается комиссия.
О. СЕВЕРСКАЯ: Видимо, да. Но вот смотри: я держу в руках свой любимый Толковый словарь русского языка под редакцией Шведовой. Как раз открыла страничку со словами на букву «ж». Например, слово «жратва» имеет помету «просторечное», а глагол «жрать» - нет. ну вот как разграничить, если одно слово имеет, а другое не имеет.
К. ЛАРИНА: То есть ты предлагаешь и грубые слова запретить?
О. СЕВЕРСКАЯ: Не предлагаю. Просто я боюсь, что это поле для злоупотребления. Вот как? А просторечные, а грубые, а бранные? Вот эти слова, которые имеют такие пометы? Они подпадают под действие закона, который запрещает употребление ненормативной лексики? Вот эта лексика все-таки нормативная или ненормативная? Или только мат имеется в виду?
К. ЛАРИНА: Я думаю, что только мат.
М. КОРОЛЕВА: Мне кажется, что это вопросы, которые могут и должны решить специалисты, то есть языковед, которые должны быть собраны в специальную комиссию.
О. СЕВЕРСКАЯ: Конечно!
К. ЛАРИНА: Давайте к нашему обсуждению подключим слушателей.
М. КОРОЛЕВА: Давайте. Только у меня предложение, девочки, немного изменить наш первоначальный вопрос. Мы предлагали вообще спросить, за что конкретно вы бы штрафовали, потому что мы имели в виду другие явления, как говорит Оля. Но поскольку так получилось, что разговор касается только вокруг мата, давайте спросим по-другому. Мы ошибки сегодня оставим в стороне. Это отдельный вопрос, поскольку обсуждение пошло немножко по другому пути. Мы просто спросим, поддерживаете ли вы предложение штрафовать за публичную матерщину, за публичный мат.
К. ЛАРИНА: Но и, естественно, ваши предложения, что делать с культурой и искусством.
М. КОРОЛЕВА: Да, да. В какие сферы вы бы категорически не пускали мат?
К. ЛАРИНА: Давайте! 363-36-59 – телефон прямого эфира. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро! Это Виктор, Москва. Вот я смотрю, что идет какой-то разговор с целью все-таки разрешить частично мат в России: в кино, в литературе. А вот у вас в Израиле можно по радио вести такой разговор?
К. ЛАРИНА: Вы сейчас звоните куда, простите?
О. СЕВЕРСКАЯ: У нас в России радио.
СЛУШАТЕЛЬ: Я имею в виду, что «Эхо Москвы» - явно еврейское радио.
М. КОРОЛЕВА: А!
О. СЕВЕРСКАЯ: Вот такие вещи антисемитские тоже надо запретить.
К. ЛАРИНА: У меня первый порыв был ответить грубо и ненормативно, а потом я подумала, что это было бы неправильно в такой передаче.
М. КОРОЛЕВА: Это публичная сфера, безусловно. Это СМИ, поэтому здесь это запрещено. Просто телефон надо заблокировать этот. И все, до свидания.
К. ЛАРИНА: Да, да, да! Козел ты, дядя. А можно сказать так?
М. КОРОЛЕВА: Боюсь, что нет.
К. ЛАРИНА: Какая ты сволочь – можно сказать так?
М. КОРОЛЕВА: Боюсь, что нет.
К. ЛАРИНА: Скотина?
М. КОРОЛЕВА: Боюсь, что нет. Вот это тот самый вопрос.
К. ЛАРИНА: Алло! День добрый!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Во-первых, сразу присоединяюсь к вашим рецензиям не предыдущее выступление.
К. ЛАРИНА: Скажите, козел какой-то!
СЛУШАТЕЛЬ: Я бы по-другому сказал, но в эфире этого нельзя делать.
К. ЛАРИНА: Вот и ответ на вопрос, разрешить или не разрешать. Марина, а вот такая внештатная ситуация? Вот как себя защитить? По голове ему дать? Не можешь. Плюнуть ты не можешь ему в лицо. Заблокировать телефон.
СЛУШАТЕЛЬ: Высказали, что хотели, и пошли дальше.
М. КОРОЛЕВА: Он сам о себе все сказал, по-моему.
К. ЛАРИНА: Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Олег, я из Москвы. Я полностью присоединяюсь к тому, что в общественных местах нужно запретить нецензурные выражения. Очень интересную мысль насчет стадионов вы сказали. Действительно, люди должны понимать, когда идут в общественные места, что они с этим столкнуться. Это их право, их выбор.
М. КОРОЛЕВА: Хорошо, а вот у меня Оля Северская очень любит футбол, но она его смотрит по телевизору, она не хочет пойти на стадион.
О. СЕВЕРСКАЯ: Нет, на самом деле, на хоккей я иногда хожу.
К. ЛАРИНА: Олег, давайте, говорите дальше.
СЛУШАТЕЛЬ: Я просто по себе знаю. Когда еду в метро и рядом со мной и ругаются, это для меня просто нож по сердцу, потому что понимаю что вокруг женщины, дети, те же мужчины, которым это неприятно. Хотя я сам бывший кадровый офицер, я вырос в мужской среде и для меня ненормативная лексика иногда бывает нормальным рабочим языком. Но для себя очень четко выстраиваешь границы, где это допустимо.
М. КОРОЛЕВА: А вот где вы никогда не употребляете мат, например? И с кем?
СЛУШАТЕЛЬ: При женщинах, при детях. Это для меня табу просто на уровне подсознания. То есть даже если женщина ругается рядом со мной, потому что у нее настроение или еще что-то, для меня в любом состоянии выругаться при женщине, при детях язык просто не поворачивается. Бывает такое. При мужчинах незнакомых, естественно, тоже. В узком кругу своем - может быть. Но когда рядом люди, нет.
М. КОРОЛЕВА: Вы просто не знаете, как они могут реагировать, да?
СЛУШАТЕЛЬ: Да. Даже если бы я знал, что им на это все равно, что люди разговаривают на этом языке, я понимаю, что это просто не мой круг общения. Это неприятно, это табу. И если можно, очень кратко вопрос, поскольку вы русисты очень хорошие: как правильно – подклЮчим или подключИм?
О. СЕВЕРСКАЯ: ПодключИм.
СЛУШАТЕЛЬ: Спасибо.
М. КОРОЛЕВА: Вот мне кажется, что это идеальная позиция. Конечно, мы не ограничим частную сферу, да и зачем нам это. Конечно, люди в частном кругу могут. Вот дома, в семье стоит сплошной мат, но это их выбор, они так разговаривают, им так нравится.
К. ЛАРИНА: А вот люди работяги, которые на улицах кричат друг другу разные слова? Вот что с ними делать: у них, как говорит Оля, ни одного литературного слова нет вообще! Он кричит издалека, и ему отвечают. Они же не ругаются! Они же по делу общаются.
О. СЕВЕРСКАЯ: Будет знать, что за это наложен штраф. Выучат слова. Мы даже делали в альманахе такой сюжет. На одном предприятии, по-моему в Сибири, даже ввели специальный словарь заменителей. Знаешь, вот хочется сказать это – скажи иначе.
М. КОРОЛЕВА: Ксюш, давайте еще проголосуем параллельно, а?
К. ЛАРИНА: А что мы хотим спросить?
М. КОРОЛЕВА: Мы хотим спросить, надо ли штрафовать за публичную матерщину? Если надо, то 660-06-64, если не надо, то 660-06-65.
К. ЛАРИНА: Я предлагаю еще продолжить обсуждение этой темы, а то мы мало послушали. Вот по поводу штрафовать. Ты посмотри на штрафующих! На каком языке они говорят? А их кто будет штрафовать?
О. СЕВЕРСКАЯ: Их обучат и научат.
К. ЛАРИНА: А кто их будет штрафовать?
М. КОРОЛЕВА: Итак, еще раз: надо ли штрафовать за публичную матерщину? Если надо, то 660-06-64; если не надо, то 660-06-65.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: Голосующих будем останавливать или как?
М. КОРОЛЕВА: Давайте, потому что уже все понятно.
К. ЛАРИНА: Кошмар, кошмар! Товарищи, если бы вы знали, кто готов защищать право на матерщину, то 94% наших слушателей голосуют за штрафы. 94%!
М. КОРОЛЕВА: И только 6% считают, что не надо голосовать. Интересная при этом активность тех, кто высказывается за мат, потому что 94% - большая цифра.
К. ЛАРИНА: Я все же предлагаю еще несколько звонков принять. А то у нас тут все поломалось из-за поведения недостойного одного козла. Да, простите, а почему нет? Рогатое животное. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Я отношусь к тем 94%, которые против.
К. ЛАРИНА: Ну, давайте, аргументируйте! Можно говорить чуть погромче а то вас плохо слышно. Вы откуда звоните?
СЛУШАТЕЛЬ: Из Санкт-Петербурга. В позапрошлом году во время разгона Марша несогласных было арестовано около 200 человек.
К. ЛАРИНА: И им инкриминировали в том числе и это.
СЛУШАТЕЛЬ: Да, половине то, что они матом ругались. Второй половине – переход улицы в недопустимом месте. Все это – административные правонарушения. Суд всегда принимает решение в пользу милиционеров. Вот один из милиционеров ругался матом – прав он, и никак доказать обратное нельзя.
К. ЛАРИНА: Отличный аргумент, ничего не скажешь. Они себе свидетелей приведут всегда. Это не только в Петербурге было. у нас все уголовные дела по Маршам несогласных были основаны именно на этом. У нас Рому Доброхотова все время забирают. Он читал стихи Пушкина у памятника Пушкину, а ему инкриминировали, что он матом ругался. И попробуй оспорь! И они тебе свидетелей приведут. Ты прекрасно это знаешь, Марина! Ты на новостях: ты прекрасно знаешь, как это делается.
М. КОРОЛЕВА: Тогда вообще ничего нельзя сделать. Вообще ничего, потому что это может быть использовано против. Наркотики, сигареты.
К. ЛАРИНА: Используют наркотики. Но так ты им даешь в руки еще одну дубину.
М. КОРОЛЕВА: Эта дубина у них есть сейчас. У них есть Административный Кодекс. Но для всех остальных, для 94%, которые не хотят слышать мат на улице, в публичной сфере, с экранов, для них это было бы, я думаю, все-таки серьезное подспорье. Нормальный штраф. Вот сейчас нет критериев, еще раз говорю.
К. ЛАРИНА: А как должен выглядеть текст закона, скажи мне?
М. КОРОЛЕВА: Закон должен ограничить сферы публичные.
К. ЛАРИНА: Тут же тебе вопрос посыплются: а театр, а кино, а телевидение?
М. КОРОЛЕВА: Пожалуйста: а тебе скажут, что мы это определяем отдельными пометами. Мы же говорили с тобой. Например, на книге предупреждение.
К. ЛАРИНА: И значит так можно?
М. КОРОЛЕВА: Конечно, как же нет? Во-первых, все, что читается глазами, уже немножко другая ситуация. Музыка, которая слушается один на один. Тоже пожалуйста.
К. ЛАРИНА: А концерт?
М. КОРОЛЕВА: Предупреждение на афише. Ты же сама говоришь, что это было указано на афише, на билетах и еще выходит режиссер перед спектаклем, который об этом говорит. Почему нет? То же самое и здесь: афиша, билеты. Пожалуйста, предупредите еще раз и перед представлением, если кто-то не увидел этого на билетах. Все можно определить. Абсолютно четко все определяется, мне кажется.
К. ЛАРИНА: Давайте еще один звонок примем.
М. КОРОЛЕВА: Давайте.
К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Вот мой сын никогда не участвовал ни в каких Маршах несогласных. В принципе никогда не матерится. У нас дома даже мысли такой не возникает. А однажды просто поздно вечером подошла милиция, забрали и сказали: либо ты подписываешь бумагу, что ты матерился и заплатишь штраф, либо получишь по почкам. Вот и все.
М. КОРОЛЕВА: Ну, смотрите, точно так же ему могли дать на подпись бумагу, что он пил пиво на улице, или курил что-то неположенное.
К. ЛАРИНА: Да, да. Я и говорю: ты просто даешь им еще одну лазейку.
СЛУШАТЕЛЬ: Да, это еще один шанс.
М. КОРОЛЕВА: Но так же могут обвинить, простите, в убийстве, в краже.
К. ЛАРИНА: Но там все-таки система доказательств другая. А тут они тебе свидетелей зафиксируют.
СЛУШАТЕЛЬ: И теперь вечером мы боимся.
М. КОРОЛЕВА: Смотрите, если это публичная сфера, то в публичной сфере должно быть как минимум два свидетеля.
К. ЛАРИНА: Да они тебе их обеспечат, Марина, о чем ты говоришь!
СЛУШАТЕЛЬ: Да, поэтому это просто лишний повод, я говорю.
К. ЛАРИНА: В нашей стране невозможно вводить такие вещи, такие запреты.
М. КОРОЛЕВА: Я не согласна.
К. ЛАРИНА: Потому что это будет использоваться обязательно против приличных людей. А против тех, ради которых это затеяно, это не будет работать вообще.
М. КОРОЛЕВА: Я не согласна.
СЛУШАТЕЛЬ: Это просто повод, чтобы пособирать деньги. Они видят, что деньги есть.
К. ЛАРИНА: Дело даже не в этом. Они не просто оценивают платежеспособность человека, которого они на улице встречают, у них же есть еще свой план, который они обязаны выполнить.
СЛУШАТЕЛЬ: Да. Причем они говорят: ничего личного, у нас план, а сегодня такой день.
М. КОРОЛЕВА: Вот с этим тогда уже ничего не сделаешь. Можно просто поднять руки, лечь и умереть. И сказать, что с этим сделать ничего нельзя.
СЛУШАТЕЛЬ: Надо детей воспитывать терпеливо и терпеливо. Нет другого выхода.
М. КОРОЛЕВА: Есть другой выход.
К. ЛАРИНА: Может, на 15 суток сажать? Знаете, давайте на 15 суток сажать.
М. КОРОЛЕВА: Вот, пожалуйста! Либо штраф, либо 15 суток.
К. ЛАРИНА: Либо ставить клеймо.
СЛУШАТЕЛЬ: Но вот моего сына, который не матерился, а просто шел, посадят на 15 суток. За что? Он в принципе не матерится никогда.
М. КОРОЛЕВА: Подайте в суд.
К. ЛАРИНА: На кого?
М. КОРОЛЕВА: На милиционера.
К. ЛАРИНА: А по почкам ты не хочешь получить?
М. КОРОЛЕВА: Подожди. Вы - мать, подайте в суд. Вы докажите. Что-то надо с этим делать.
СЛУШАТЕЛЬ: А как я докажу? Он мне говорит: мама, ты представляешь, чтобы я среди ночи шел по улице и матерился? Действительно, это абсурдно просто.
К. ЛАРИНА: Выхода нет, короче. А вот ваше предложение какое, скажите? Как действовать в этой ситуации?
СЛУШАТЕЛЬ: Никак. Когда я была маленькой, было столько классической музыки, столько всего.
М. КОРОЛЕВА: Все слушали музыку, и никто не матерился?
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, меньше матерились. А в школе такого в принципе не было. А сейчас я смотрю, у меня дочка учится: все подряд.
М. КОРОЛЕВА: Поверьте, это не из-за высокой культуры.
К. ЛАРИНА: Перестаньте, и в советских школах матерились. И я слышала, как матерились старшие, и думала про себя: никогда я жизни не буду так себя вести.
М. КОРОЛЕВА: Ну что, давайте остановимся. Это ооооочень горячая тема. Думаю, что нам еще писать, говорить, обсуждать не раз придется это. Ну, что делать! Мне кажется, что есть выход. Вот есть вещи, на мой взгляд, которые даже не должны обсуждаться. Так же, как убийство, насилия и т.д. Это не обсуждается.
К. ЛАРИНА: А что ты будешь делать с милиционерами? Кто будет их штрафовать?
М. КОРОЛЕВА: Их научат. Вот я могу тебе сказать, что меняла свои водительские права, спустя 10 лет, я так боялась этого похода. Но пришла в милицию, и за два часа в прекрасной обстановке поменяла права. То есть что-то изменилось!
К. ЛАРИНА: Тебе говорили «мерси».
М. КОРОЛЕВА: Мне сказали: я вас больше не задерживаю.
К. ЛАРИНА: Но мы же сейчас говорим про других людей. Которые не в учреждении сидят, а на улице стоят.
О. СЕВЕРСКАЯ: Кстати, и на улице сейчас стали гораздо более вежливые.
К. ЛАРИНА: Не знаю.
М. КОРОЛЕВА: И пограничники в аэропорту совсем другие. Что-то произошло.
К. ЛАРИНА: Я никогда не слышала, чтобы они матом ругались в своих стаканах.
М. КОРОЛЕВА: Так они умеют же!
К. ЛАРИНА: Там другие законы, ты меня извини. А патрули, которые ходят по Москве! Их набирают из регионов без высшего образования!
О. СЕВЕРСКАЯ: Там уже другая проблема: их вообще нужно учить русскому языку.
К. ЛАРИНА: Их нужно ликвидировать. Надо по-другому набирать людей в милицию. По-другому. Чтобы туда конкурс был.
М. КОРОЛЕВА: В общем, надо дать какую-то страшную отбивку. И разыграть несколько книг.
К. ЛАРИНА: Я прямо устала от этого.
М. КОРОЛЕВА: Да, тяжелая тема. Я же тебе говорю, что горячая.
О. СЕВЕРСКАЯ: Отдохни.
М. КОРОЛЕВА: Оль, давай расскажем про призы.
О. СЕВЕРСКАЯ: Приз у нас – книга Александра Гениса «Шесть пальцев», выпущенная московским издательством «Колибри» только что. Вы получите огромное удовольствие, читая этого замечательного писателя.
М. КОРОЛЕВА: Я открыла и зачиталась. Ну что, давай я сначала спрошу про этого человека.
О. СЕВЕРСКАЯ: Давай.
М. КОРОЛЕВА: Как называли на Руси человека старше 50 лет, но еще не старика? Я дам варианты: подстарок, недостарок, перемладок, замолодчик. Давайте!
К. ЛАРИНА: Давайте. 363-36-59. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Я думаю, что замолодчик!
М. КОРОЛЕВА: Нет, не замолодчик.
К. ЛАРИНА: А где вы такое понабрали, девочки?
О. СЕВЕРСКАЯ: А, словари читать надо!
К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Недостарок.
М. КОРОЛЕВА: Нет, не недостарок!
К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Здравствуйте! Может быть, подстарок?
М. КОРОЛЕВА: Точно! Подстарок!
К. ЛАРИНА: Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Александра!
К. ЛАРИНА: Спасибо, Александра, ответ верный.
М. КОРОЛЕВА: Итак, на Руси человека, старше 50 лет, но еще не старика, называли подстарок. Честно скажу, что это слово есть в словаре, а остальные я придумала.
О. СЕВЕРСКАЯ: Кстати, есть такая фамилия – Замолодчикова. Это наша гимнастка знаменитая. Так что замолодчика ты не придумала, оно есть.
К. ЛАРИНА: А вот про пожарские котлеты!
М. КОРОЛЕВА: Давайте! Из какого города происходят знаменитые пожарские котлеты, которые готовили в гостинице Пожарской? Они не потому Пожарские, что это гостиница Пожарская. Какой город? давайте варианты: Москва, Петербург, Тула, Орел, Торжок.
К. ЛАРИНА: Выбирайте! Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Может быть, Торжок?
К. ЛАРИНА: Да, вы попали!
М. КОРОЛЕВА: Торжок! В городе Торжок, в гостинице Пожарской готовились из филе пулярки, курицы, обвалянной в сухарях, на гарнир давали овощи. Все блюдо поливалось маслом. Славились они по всей России, пожарские котлеты.
К. ЛАРИНА: Как зовут вас?
СЛУШАТЕЛЬ: Борис!
К. ЛАРИНА: Спасибо, Борис, ответ верный совершенно!
О. СЕВЕРСКАЯ: Идем дальше. Будем знакомиться с русской фразеологией и тертым калачом поближе. Так говорят обычно об опытном человеке, которого нельзя обмануть. А вот почему калач называли тертым? Его готовили из тертого теста, она затерся, потому что его долго носили в заплечном мешке, или его крошили и делали из него тюрю? Почему калач называли тертым?
К. ЛАРИНА: Прямо нужно вот так подробно рассказать?
О. СЕВЕРСКАЯ: Надо назвать правильный вариант.
К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте! Говорите, пожалуйста!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Здравствуйте! Потому что долго в мешке носили.
О. СЕВЕРСКАЯ: Нет.
К. ЛАРИНА: Неверный ответ. Пробуем еще. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Первый вариант: его делали из теста тертого.
О. СЕВЕРСКАЯ: Правильно, да. Тертый калач действительно делали из особого калачного теста, которое долго мяли и терли. Есть еще даже такая пословица: не терт, не мят – не будет калач. Калачи различались в зависимости от способа их приготовления. Был тертый калач, был смесной, был толченый, был отварной. Вот это все зависело о того, каким способом тесто делалось.
К. ЛАРИНА: Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Алексей!
К. ЛАРИНА: Алексей, спасибо! Вы у нас тоже победитель!
М. КОРОЛЕВА: Вот так представляете, с тертым калачиком пожарские котлетки! Ой, здоровско!
О. СЕВЕРСКАЯ: Явился - не запылился! Кстати, это выражение имеет грубую, просторечную помету в словаре, так что вы это знайте. Вот так мы говорим, причем раздраженно говорим, о том, кто приходит не очень вовремя или вообще не очень желательно. Скажите, пожалуйста, кому первому так сказали? Курьеру, который доставил недобрую весть, какому-то неожиданному гостю, который оказался хуже татарина, или, может быть, слуге, который не выполнил поручение.
К. ЛАРИНА: А почему гость хуже татарина?
М. КОРОЛЕВА: Незваный гость.
К. ЛАРИНА: А почему хуже? Лучше!
О. СЕВЕРСКАЯ: Пословица такая.
К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте! Говорите, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро, вариант с незваным гостем.
О. СЕВЕРСКАЯ: Нет. Еще! Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день! Это слуге.
К. ЛАРИНА: Да, правильно.
О. СЕВЕРСКАЯ: Точно! Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Игорь. Из Ижевска.
О. СЕВЕРСКАЯ: Замечательно, Игорь! Игорь действительно прав. Потому что когда слугу посылали за поручением, а они потом являлся в незапыленной одежде и обуви, то хозяева справедливо полагали, что, пройдя по дороге и совершенно не запылиться, он не мог. Значит, поручение не выполнил. Или выполнил его плохо.
М. КОРОЛЕВА: И нам пора-пора. Все, что касается мата, продолжайте читать и обсуждать на сайте «Эхо Москвы».