Говорим по-русски. Передача-игра - 2008-02-03
К. ЛАРИНА: Здравствуйте!
О. СЕВЕРСКАЯ: Здравствуйте!
М. КОРОЛЕВА: Доброе утро! Программочка у нас тут. Ксюшечка, здравствуй! Олечка!
К. ЛАРИНА: Олечка Северская. В платочке...
О. СЕВЕРСКАЯ: Мариночка Королева...
М. КОРОЛЕВА: Слушайте, давайте сразу всем скажем, что мы не сошли с ума. Это не сумасшедший дом.
К. ЛАРИНА: Не сумасшедший домик.
М. КОРОЛЕВА: Это программочка «Говорим по-русски». Представляете, насколько это заразно? Ужас! Это одна из тем, на которую мы сегодня будем говорить, — почему мы так любим уменьшительные суффиксы в нашей жизни.
К. ЛАРИНА: Вот именно у нас почему-то.
М. КОРОЛЕВА: Ну, есть примеры и в других языках. Мы тоже поговорим.
К. ЛАРИНА: Оля, у тебя есть какие-нибудь примеры из других языков?
О. СЕВЕРСКАЯ: Конечно.
К. ЛАРИНА: Ну-ка, например, сразу —
О. СЕВЕРСКАЯ: Из каких хочешь?
К. ЛАРИНА: Из любого, который тебе ближе.
О. СЕВЕРСКАЯ: Ну, ближе мне, конечно, французский. Там суффиксы уменьшительные есть, но нельзя сказать, чтобы их было прям там так безумно много. Там, например, есть суффикс -et.
К. ЛАРИНА: Часто они пользуются такой ласкательной риторикой?
О. СЕВЕРСКАЯ: Не очень. Там, например, может быть jardin — это сад, а jardinet — это будет садик.
К. ЛАРИНА: То есть это, наверное, имеется в виду все-таки размер, я так предполагаю, да?
О. СЕВЕРСКАЯ: Нет, не совсем. Потому что так, например, сказать можно и «мамочка», «папочка», например: p’tite maman, p’tit papa — маленькая мама, маленький папа. …Это любимое такое ласкательное прозвище — это «любимая моя капусточка».
М. КОРОЛЕВА: Давайте я просто скажу, откуда у нас взялась эта тема...
О. СЕВЕРСКАЯ: В итальянском — 10 суффиксов разных. Там -ino, -etto, -ello, -erello и еще там разные всякие. Concerto — Concertino.
М. КОРОЛЕВА: Я просто скажу, что меня поразило. Меня поразил пример, который в свою очередь поразил Михаила Угарова, режиссера и драматурга, который в своем блоге написал о фразе, сказанной экскурсоводом в Ясной Поляне: «А теперь пойдите к могилке Толстого». Вот если в жизни обычной все эти «огурчики», «помидорчики», «пакетики», «салфеточки» — как-то я привыкла и не очень замечаю, то, когда я увидела это сочетание «к могилке Толстого», — режет глаза, слух.
К. ЛАРИНА: Я вспомнила песенку жалостливую: «И никто не узнает, где могилка моя».
М. КОРОЛЕВА: В общем, мы объявили сбор примеров и каких-то аргументов, причин всего этого в блоге «эхомосковском» моем. И действительно получила я очень много интересных сообщений. Давайте я, может быть, с этого и начну — расскажу о том, что люди пишут вообще.
К. ЛАРИНА: «Сама садик я садила...» — еще.
М. КОРОЛЕВА: «Сама садик я садила, сама буду поливать». Вот, например, Наталья Алексеевна Миронова пишет: «Зарисовка из жизни. Врачей я могу хотя бы попытаться понять — больные для них дети. Приходит, например, санитарка, приносит обед: «Вот тебе салфеточка, губки вытереть». Приходит молодая медсестра: «Сейчас сделаем укольчик». Приходит седовласый профессор: «Головка не болит? Сейчас горлышко посмотрим, сердечко послушаем». Вот такие какие-то примеры. Или Саша рассказывает, как он приехал в Калининград, а там экскурсовод говорит: «Показывает нам разводной мост, с которого часто падали «машинки». Вот тоже ситуация, которая, как мне кажется, совершенно для уменьшительных суффиксов не подходит.
К. ЛАРИНА: Все-таки развести сюсю-масю вот это вот детское — когда с детьми разговаривают, конечно, там все такое малюсенькое, маленькое.
М. КОРОЛЕВА: Вот наши слушатели тоже посмотрели, что там, в других языках, Оль, происходит. Кроме французского нам назвали что еще — итальянский. Оказывается, в итальянском действительно много. В голландском, пишет Марина, есть уменьшительный суффикс, который используется направо и налево: «Даже на научных семинарах говорят что-то типа: «графичик», «моделька». Это создает атмосферу неформальности и расположения». Зачем? Опять-таки вот здесь предположения от наших слушателей, а потом мы поговорим. Вот Оля расскажет — у нее есть какая-то интересная информация. Вот, например, Кэмел предполагает, что, может быть, это затем, чтобы смягчить грубость: «Людям видится, что абсолютно нормальная, строгая и красивая форма «съешьте колбасы» груба — возможно, она обидит собеседника. И поэтому человек пытается как-то перестраховаться и использует уменьшительный суффикс».
К. ЛАРИНА: Кстати, когда хозяйка угощает, когда вы накрываете стол, вы своим друзьям же говорите: «возьми салатику положи», «кусочек колбаски», «кому хлебушка», «пирожки берите».
М. КОРОЛЕВА: «Книгоноша» пишет: «С другой стороны, мне это не то чтобы не нравится, но настораживает. Возникает ощущение, что мне хотят «впарить» залежалый товар и вообще что-то имеют в виду. Когда сам сбиваюсь на такую манеру, тут же мысль: с чего бы это? Как будто заискивают, как будто что-то хотят скрыть». Вот иногда это бывает, согласись. Вот когда продавцы в магазине...
К. ЛАРИНА: Или можно подозревать в неискренности человека, который так с тобой общается.
М. КОРОЛЕВА: А с другой стороны Петр пишет, что это колоритно: «Как это грустно — просто есть. Я вот какую еду люблю — люблю маленькие соленые рыжички, с картошечкой разваристой, да под водочку холодненькую. Вот у одного продавца «огурцы», а у другого — «огурчики». Он ведь прав. И, подводя итог этой дискуссии, которая развернулась в блоге, скажу, что Елена Борисовна и Алпатыч считают, что вот в меру — это хорошо, а «могилка Толстого», например такое сочетание, — уже режет слух. Алпатыч пишет: «Все зависит от дозировки. Если к месту, то нормально. Если не к месту — плохо». Ну, мера всегда хороша.
К. ЛАРИНА: Помните, в фильме «Маленькая Вера», когда мама там принимает своего будущего зятя, говорит: «Налаживайте, налаживайте! Тут колбаска, капусточка... Рюмочку водочки... А вот тут селедочка, салатик, картошечка...».
М. КОРОЛЕВА: Вот люди пытаются предположить, откуда это взялось. Евгений, например, предполагает: «Мне казалось, что это такая московская манера — или я ошибаюсь?». Вот мне кажется, Оль, что все-таки связывать это исключительно с Москвой — было бы неправильно.
О. СЕВЕРСКАЯ: Я не думаю, что это надо связывать исключительно с Москвой. По-моему, ты уже упоминала русские сказки и фольклорные какие-то традиции — «травушка-муравушка» 100 лет существовала.
М. КОРОЛЕВА: Может быть, Евгений имел в виду то, что, например, в речи официантов в свое время в московских, питерских трактирах...
О. СЕВЕРСКАЯ: Давай не будем забегать вперед...
М. КОРОЛЕВА: Телефончик заработал.
О. СЕВЕРСКАЯ: Номерочек-то давайте подскажем.
К. ЛАРИНА: Номерочек — скорее. 363–3659. Попробуйте, пожалуйста, прозвониться.
О. СЕВЕРСКАЯ: Точно не московская манера. Поскольку мы уже называли языки, в которых тоже масса уменьшительных суффиксов. В каждом языке есть такие уменьшительные суффиксы на самом деле. Значит, зачем-то любому народу это надо. А любому народу это надо для того, чтобы выразить какую-то оценку свою миру и так далее. Это положительная оценка. Это одна из версий происхождения. Как бы нужно что-то такое красивое...
М. КОРОЛЕВА: Смягчить...
К. ЛАРИНА: Давайте разберемся, а то у нас времени не будет принять звонки. Где раздражает, скажите?
О. СЕВЕРСКАЯ: Раздражает, когда это лакейская вежливость. Можно я цитаточку из романа Устиновой «Первое правило королевы». Там Инна Селивестрова, которая большой руководитель информационного управления, приезжает отдохнуть. И тут же там ее ведут к «строеньицу», которое оказалось «дачкой» на одного, с гостиной, светелкой, деревянным балконом, и говорят: «Отдохнете, а утречком поедете. Халатик в гардеробе. На ужин — что подать? Мясо, рыбу? Рыбку на закуску? А на горячее — цыпленочка? Да, Инна Васильевна? Ну, вы располагайтесь. Телефончик, если что потребуется, вот — на столике. Я отбегу — потороплю ужин. Шубочку позвольте вашу».
М. КОРОЛЕВА: А я вам хочу напомнить — знаете кого? — Салтыкова-Щедрина. Вспомните, Иудушка Головлев — как говорил: «теплехонько», да «хорошохонько» — сплошные уменьшительные суффиксы. Вот где это настораживает и вот где это становится местами страшно.
О. СЕВЕРСКАЯ: Понятно. Человек начинает ласково говорить или льстит. Вот это начинает раздражать. Но все-таки мы говорили про версии происхождения...
К. ЛАРИНА: Еще неуместность некая всегда раздражает. Вот как, допустим, раздражает меня, например, в передаче «Модный приговор» — Вячеслав Зайцев всех называет уменьшительно-ласкательными именами: Ариночка, Ирочка, Олечка, «а наш замечательный эксперт — заслуженный артист республики Стасик Садальский».
М. КОРОЛЕВА: А, может быть, им это нравится.
К. ЛАРИНА: Не знаю. Я думаю, что он вряд ли у них спрашивает. Но это звучит диковато. Или там тетенька, которая принимает участие у них в программе в качестве героини, ей далеко за... не скажу, за сколько. Он ее называет тоже уменьшительно-ласкательным именем. Это, конечно, звучит дико.
М. КОРОЛЕВА: Оль, так что с версиями происхождения?
О. СЕВЕРСКАЯ: Значит, первое, что мы сказали, — это хочется приласкать мир: хорошее отношение к миру и к людям, как пишет, например, Светлана Тер-Минасова. А есть там еще версия, почему это в последнее время опять взыграло — просто на каждом шагу. «Свободненькая касса» говорят в «Макдональдсе». Я уже жду, когда скажут «свободненькая кассочка» — это следующий шаг. Считает, что это реакция языка и культуры на тяжелую жизнь в советское время. Чем хуже благосостояние народа во всех отношениях, тем заметнее тяга народа к прекрасному. Это именно про то, почему именно в последнее время вот таким просто девятым валом пошло. Действительно так. И есть еще такая очень простая про лакейскую. Уменьшительное и ласкательное. Если, например, скажем, в былинах это ласкательный суффикс, то уменьшительный — это не только «колбаску», «сосисочки», «грибочки» и «водочку» преуменьшить, но это еще и себя. Это некое такое преуменьшение себя — самоуничижение.
К. ЛАРИНА: Не знаю, как вы, я не люблю, когда говорят про кого-то «человечек»: «Она чудный человечек!».
О. СЕВЕРСКАЯ: Это я ненавижу.
К. ЛАРИНА: Это отвратительно.
М. КОРОЛЕВА: Здесь мы с вами солидарны.
К. ЛАРИНА: Вот почему — скажи? Ничего плохого ведь человек не имеет в виду.
О. СЕВЕРСКАЯ: А потому, что маленький. Потому что не «Человек» с большой буквы, а непонятно что — что-то маленькое.
М. КОРОЛЕВА: Это такая же неуместность, как с «могилкой Толстого». Просто потому, что Толстой — это матерый человечище, великий человек.
К. ЛАРИНА: Давайте повернемся лицом к публике. Давайте спросим, когда это раздражает. Потому что если мы опять будем сюсюкать по этому поводу, мы доведем все это до полного абсурда. В каких моментах вам кажется это неуместно? Мне кажется, об этом можно спросить наших слушателей.
М. КОРОЛЕВА: Давайте. 326–3659. Как хочется послушать вас-то по этому поводу...
К. ЛАРИНА: Давайте. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте!
К. ЛАРИНА: Здравствуйте! Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Евгений. Я вам звоню из Лобни. Вы знаете, мне кажется, здесь в основе лежит вот что. Здесь не Москва, не народ — это у всех народов. Это любовь к маленькому — к детям. Огурец и огурчик. Огурчик — что-то маленькое. Цыпленок и цыпленочек — что-то маленькое.
М. КОРОЛЕВА: Но разве маленькое — это всегда хорошо, с другой стороны?
К. ЛАРИНА: Понятно. Мы пытаемся не объяснить это, а понять, когда это уместно, а когда это не уместно. Вот на Ваш взгляд?
СЛУШАТЕЛЬ: Это естественно. Даже хвалить в лицо человека бывает неуместно, хотя и заслуживает похвал. Излишество вредит в любом — в чем хотите, в доброте и зле.
К. ЛАРИНА: Вас это не раздражает? Вам кажется это уютным и прелестным?
СЛУШАТЕЛЬ: Когда к месту — конечно.
К. ЛАРИНА: Понятно. Спасибо Вам большое, уважаемый Евгений.
М. КОРОЛЕВА: Но мы хотим понять на самом-то деле: когда это не к месту? Потому что, на мой взгляд, это везде и всюду, это повсеместно. Вот когда это неуместно.
К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! С вами говорит Галина из Москвы. Вы знаете, меня раздражает, когда в рекламе идет отнюдь не для деточек реклама, а для взрослых: «таблеточка», «ваше сердечко»...
К. ЛАРИНА: Ужасно.
М. КОРОЛЕВА: Смотрите, так действительно говорят врачи часто, обращаясь к пациентам. Потому что они хотят, как мне кажется, тоже смягчить.
К. ЛАРИНА: Но тут-то — «впаривают».
М. КОРОЛЕВА: А здесь — да. Точно так же, как риэлторы иногда говорят в рекламе: «Квартирку можно купить». И сразу у тебя ощущение, что что0то тебе не то предлагают.
К. ЛАРИНА: А бульон на косточке тебя не раздражает — бульонный кубик?
М. КОРОЛЕВА: Почему? Он же не куб на самом деле... Есть просто уменьшительные, которые вошли в употребление именно с уменьшительным суффиксом.
О. СЕВЕРСКАЯ: Есть еще такое научное название «мясокостный бульон». Я бы просто умерла — точно этот кубик не купила.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло!
К. ЛАРИНА: Да-да, пожалуйста. Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день! А я хочу выступить в защиту Вячеслава Зайцева.
К. ЛАРИНА: Давайте.
СЛУШАТЕЛЬ: Может быть, стоит поверить модельеру, который работает с женщинами всю жизнь? И когда женщина, которая «далеко за» вдруг оказывается в непривычной обстановке для нее, она нервничает и к ней обращаются мягко и ласково...
М. КОРОЛЕВА: Вы знаете, я согласна с Вами.
СЛУШАТЕЛЬ: И вообще это бодрит любую женщину, когда к ней мужчина такой, как Зайцев, обращается...
М. КОРОЛЕВА: Но он же так всех называет. Вас это не смущает? Он и мужчин так называет.
СЛУШАТЕЛЬ: Ни в коей мере.
К. ЛАРИНА: Он в этой передаче так называет и мужчин, — Олежек, Васечка, Петечка, — и женщине, и молодых, и пожилых.
М. КОРОЛЕВА: Мне кажется, что у него вообще такая манера общения.
К. ЛАРИНА: Да-да. Как в фильме «Когда деревья были большими» Никулин говорит: «Манера у меня такая».
М. КОРОЛЕВА: Но у него была манера, а здесь — манерка, манерочка.
О. СЕВЕРСКАЯ: Кстати, там была одна программа, в которой говорили (я не помню точно имя героини): «Она теперь не Елена Ивановна, а просто Леночка». Потому что она помолодела на 10 лет.
М. КОРОЛЕВА: Ну, здесь я согласна. Для уменьшения возраста. А, может быть, права, кстати, наша радиослушательница — в чем. Когда в ателье человеку примеряют что-то, его нужно уговорить, объяснить, что вот это хорошо, это на нем сидит хорошо...
О. СЕВЕРСКАЯ: Приласкать его надо.
М. КОРОЛЕВА: Да. Это обращение, как я понимаю, к клиенту — вообще в разных условиях обслуживающего персонала к клиенту. Вспомните, кстати, меню во многих кафе и ресторанах. Вспомним все эти «огурчики», «грибочки». Мне прислали тоже пример из одного питерского меню... Так что в сфере обслуживания это очень принято: магазины, рестораны, ателье...
К. ЛАРИНА: Еще пример из литературы, где абсолютно понятно, что оценка негативная. Это в басне Крылова: «Какие перышки, какой носок! Видно, ангельский быть должен голосок. Спой, светик, не стыдись!».
М. КОРОЛЕВА: Обмануть нужно.
К. ЛАРИНА: Ну, конечно. Конечно, если так тебя убеждают, что все такое «прелестненькое» у тебя: и зубки, и глазки...
М. КОРОЛЕВА: Давай мы еще послушаем один звонок. Попробуем понять все-таки, когда это неуместно. А, может быть, это всем нравится, оставить это все в покое.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день! Я на «Эхе Москвы»?
К. ЛАРИНА: Да, да, да.
СЛУШАТЕЛЬ: Очень приятно. Я хочу сказать вам, вот мне уже восьмой десяток. Мое детство прошло в Рыбинске. Там Волга. И у меня был своеобразный говор. Когда я приехала в Москву, я говорила так: «Ой, а почОм молоко-то? ПочОм клюква-то?» Пришлось переучиваться. Очень хорошо помню ...(?), которая приходила ко мне, и говорила: «Милушка ты моя, дитятко ты мое...». Все было к месту. Вот как у Шмелева. Вы читаете его «Лето Господне»?
М. КОРОЛЕВА: Читали, да.
СЛУШАТЕЛЬ: Там есть и «огурчики», но там есть и «огурцы сдобные», и «капуста-батюшка». Вы понимаете, все это должно быть к месту. Так же и наш говор, наши слова.
М. КОРОЛЕВА: Очень вкусно Вы говорите, кстати. Говор очень вкусный.
СЛУШАТЕЛЬ: Вот вы почитайте Салтыкова-Щедрина. Помните...
М. КОРОЛЕВА: Спасибо.
О. СЕВЕРСКАЯ: Как Вас зовут, скажите пожалуйста?
СЛУШАТЕЛЬ: Наталья Васильевна.
О. СЕВЕРСКАЯ: Наталья Васильевна, спасибо.
СЛУШАТЕЛЬ: Пожалуйста.
М. КОРОЛЕВА: Просто здорово.
К. ЛАРИНА: Замечательно. Какой-то просто актерский монолог великолепный.
М. КОРОЛЕВА: Да. Чувствуешь, какой говор там был вот этот вот волжский? Что хочу сказать, все-таки мне кажется, что пришло это из народной речи. Вот если мы с вами вспомним так называемую «высокую литературу» или то же самое, скажем, описание дворянской речи у Толстого, у Тургенева, вот вы не встретите там этой уменьшительности. А вот в речи крепостных, в речи крестьян — ее очень много. Мне кажется, что все-таки корни-то идут из фольклора, скорее всего.
К. ЛАРИНА: Мы не можем так бросить это все. Без Кати Лель мы не обойдемся. «Муси-пуси», «маленький мой»... Ну, как же! Ведь это же все отсюда. Вот вам новояз уменьшительно-ласкательный. Они так говорят по телевизору: «Чмоки-чмоки». Не слышали никогда?
М. КОРОЛЕВА: Слышали, слышали.
К. ЛАРИНА: Такие зайки гламурные.
М. КОРОЛЕВА: Уже другая сторона жизни.
К. ЛАРИНА: Ну, это же такая сладкая гадость.
М. КОРОЛЕВА: Согласна.
О. СЕВЕРСКАЯ: Может быть, кто-то все-таки скажет, когда нельзя ни за что?
К. ЛАРИНА: В речи президента. Представляешь, он в конце говорит: «Чмоки-чмоки вам».
М. КОРОЛЕВА: Ну, хорошо. Если он скажет «огурчики» или «помидорчики»?
К. ЛАРИНА: Не знаю... Как-то меня это смущает.
М. КОРОЛЕВА: Ну, посмотрим, может быть, мы к этому еще придем. Давайте последний звонок. 363–3659. Попробуем подвести такой итог. Пусть нам человек скажет, ему это нравится или нет, бороться с этим как-то надо или нет.
К. ЛАРИНА: Алло!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло!
К. ЛАРИНА: Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Я хотела вам сказать, что ведь на «Эхе» читают «книжечки».
М. КОРОЛЕВА: Да, мы читаем «книжечки». Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Наталья.
М. КОРОЛЕВА: Наталья, скажите, Вам это нравится — уменьшительно-ласкательность или нет?
СЛУШАТЕЛЬ: Конечно, к месту. Вы все говорили правильно. Естественно, к месту. Но вот у Александрова «Книжечки» на самом деле не раздражают. Это дает некий оттенок, как всегда.
К. ЛАРИНА: Спасибо. А многие художники называют свои произведения «картинками». «Тут я сегодня картинку написал...»
О. СЕВЕРСКАЯ: А некоторые поэты пишут «текстики», «стишки».
М. КОРОЛЕВА: Подведем итог...
К. ЛАРИНА: — Нашей передачки.
М. КОРОЛЕВА: Как всегда, нужна мера, правда же, а без нее у нас ничего не получится. Так и будем мы в сплошных «огурчиках», «помидорчиках», «передачках»...
К. ЛАРИНА: Чмоки-чмоки.
М. КОРОЛЕВА: Нельзя ставить такую точку. Но и «до свидания» мы еще не говорим, потому что у нас впереди и розыгрыши, и разъяснения.
К. ЛАРИНА: А вот мы про призы пока скажем, до новостей.
О. СЕВЕРСКАЯ: Призы у нас сегодня самые разные. Например, у нас есть билеты в Театр музыки и поэзии под руководством Елены Камбуровой.
М. КОРОЛЕВА: Одна пара билетов. «Точка слева» — называется спектакль. Давай я скажу, что это по Туве Янссон. Это действительно такая сказка. В общем, драматический спектакль — музыкальный, конечно, но и драматический, в том числе. На 12-ое февраля одна пара билетов. Плюс журнал «Театрал».
О. СЕВЕРСКАЯ: Свежий, февральский, выпуск. Поэтому вы сможете уже изучить и другую театральную афишу, и, может быть, какие-то еще билеты себе купить. У нас есть такой лотик — это книга Антроповой «Во глубине сибирских руд я помню чудное мгновение. Смешные серьезные ошибки» (издательство «Илекса»). Увлекательнейшее чтение. И книга Виктории Токаревой «Птицы счастья». «Новый шедевр выдающегося мастера», — так анонсирует эту книгу издательство «АСТ». И еще у нас есть «Азбука бисероплетения» Елены Вильчевской, модные журналы и журнал «Театрал».
К. ЛАРИНА: «Уменьшительно-ласкательные суффиксы часто используют в своей речи люди, страдающие пограничными психическими заболеваниями», — пишет нам Александр. Новости.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: Вот так вот — «разговорчики» и «девочки».
М. КОРОЛЕВА: Начали обращать внимание на суффиксы, и стало нам страшно. Нам тут присылают на пейджер, что мы обращаемся друг к другу «девочки». И действительно на первый взгляд кажется уменьшительным, хотя на самом деле по-другому сейчас никак не скажешь. Если уж мы говорим слово «девочка», то мы не скажем сейчас «дева».
О. СЕВЕРСКАЯ: Нет, мы не скажем. Хотя Толковый словарь русского языка под редакцией академика Шведовой, который содержит этимологические сведения, говорит, что «девочка» произошло от «дева» и «девка», соответственно, а слово такое как «мальчик» произошло от «малец» и вообще от «малого».
К. ЛАРИНА: Боже мой! А «малец» — тоже получается «маленький».
О. СЕВЕРСКАЯ: Малец — это маленький человечек, по происхождению. Я, может быть, ошибусь, но мне кажется, что сейчас вот в «девочке», по крайней мере, суффикс уже прирос к корню.
М. КОРОЛЕВА: То есть он в составе основы.
О. СЕВЕРСКАЯ: Я честно скажу, что на 100% я не уверена в этом, но можно посмотреть.
М. КОРОЛЕВА: Исторически там, конечно, был уменьшительный суффикс. Другое дело, что сейчас это слово вошло в употребление именно в таком виде.
О. СЕВЕРСКАЯ: Я еще раз привожу в пример немецкий — «Maedchen» и «Fraeulein», которые исторически тоже имеют тот самый уменьшительный суффикс — -lein и -chen (например: Tort — Tortchen).
М. КОРОЛЕВА: Так или иначе, мы к этой теме еще будем возвращаться и в сегодняшней передаче, но в принципе мы сейчас переходим к тому, чтобы начать разыгрывать наши призы, и соответственно задавать вам вопросы. Надо сказать, что вопросы у нас сегодня очень и очень непростые.
О. СЕВЕРСКАЯ: Я бы даже сказала, очень сложные.
М. КОРОЛЕВА: Мы сами с трудом разбираемся в этой теме. Но, тем не менее, попробуем это сделать прямо здесь — в прямом эфире вместе с вами. Можем ли мы начинать?
К. ЛАРИНА: Сейчас. Не все так просто.
М. КОРОЛЕВА: Я пока отвечу на коротенький вопрос...
К. ЛАРИНА: Вопросик коротенький.
М. КОРОЛЕВА: Я отвечу на короткий вопрос. Он касается тапок и единственного числа от этого слова. Значит, тапки — множественное число. Одна — тапка. И одна тапочка. То, что носят обычно мужчины (женщины тоже, но мужчины чаще) — шлепанцы, вот там (просто запомнить) один — шлепанец.
К. ЛАРИНА: А почему — мужчины не носят тапки?
М. КОРОЛЕВА: Носят, носят... Но я для себя лично придумала такую «запоминалку»: тапочки носят женщины, поэтому она — тапочка, а шлепанцы — мужчины, поэтому один — шлепанец.
К. ЛАРИНА: А я тебе другую предлагаю. У мужчины один тапок, а у женщины одна тапочка.
М. КОРОЛЕВА: Это невозможно. Это не по словарям. А теперь... Сейчас вопрос. И мы сейчас пойдем с вами по одному и два «н», причем в одном всего лишь причастии прилагательном. Говорю об этом с тоской, потому что очень трудно разбираться. Вам предстоит сейчас — тому, кто нам сейчас позвонит по телефону: 363–3659 — ответить на два вопроса подряд правильно...
К. ЛАРИНА: Ой...
М. КОРОЛЕВА: Ларина тоже тяжело вздохнула... В общем, очень приветствуются звонки тех, кто учатся в школах или, может быть, в вузах, и тех, кто совсем недавно осваивал эти правила с одним и двумя «н». Может быть, у вас это получится легче. Давайте.
К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Это я, да?
К. ЛАРИНА: Это Вы.
СЛУШАТЕЛЬ: Хорошо. Но я, правда, давно закончила школу. Но попытаюсь.
К. ЛАРИНА: Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Елена.
К. ЛАРИНА: Хорошо. Давайте — пробуем.
М. КОРОЛЕВА: Елена, у нас речь идет сегодня о причастии прилагательном, которое звучит как «считанный». Вот Вам нужно сейчас определить, одно или два «н» Вам поставить в этом примере: «Он взял купюры, считанные до этого главбухом».
СЛУШАТЕЛЬ: Наверное, два «н».
М. КОРОЛЕВА: Правильно. Почему — не можете объяснить? Или можете?
СЛУШАТЕЛЬ: Я думаю потому, что именно главбухом считанные уже... Расширенный какой-то оборот. Вот так скажу.
О. СЕВЕРСКАЯ: Молодец, Елена.
М. КОРОЛЕВА: Да. Зависимые слова есть, правда же. Хорошо. И второе: «Пересчитанные деньги снова доставать не надо».
СЛУШАТЕЛЬ: Ну, наверное, здесь от обратного пойдем...
М. КОРОЛЕВА: Сколько — одно «н», два «н»?
СЛУШАТЕЛЬ: А мне кажется, два.
М. КОРОЛЕВА: Правильно. Правильно, что Вы е стали со своей интуицией бороться.
К. ЛАРИНА: Все — отпускаем человека?
М. КОРОЛЕВА: Хорошо. Отлично. А я просто объясню, что два «н» по формальному признаку, поскольку здесь есть приставка. Можно хотя бы вот так пользоваться в данном случае этим правилом.
К. ЛАРИНА: Еще хотим?
М. КОРОЛЕВА: Хотим еще.
К. ЛАРИНА: Ну, давайте. Люди, где вы? 363–3659. Кто еще готов нам помочь с вопросом. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло!
К. ЛАРИНА: Добрый день! Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Юра, из Ростова.
М. КОРОЛЕВА: Юр, давайте. Для Вас такая история: «Эти деньги пересчитаны? — Да, пересчитаны. Забирайте». Сколько здесь «н» в «пересчитаны»?
СЛУШАТЕЛЬ: Одна.
М. КОРОЛЕВА: Да. Краткая форма. Правильно. И последнее. «До дня рождения остались считаные дни».
СЛУШАТЕЛЬ: Две, по-моему.
К. ЛАРИНА: Еще подумайте.
СЛУШАТЕЛЬ: Две «н».
О. СЕВЕРСКАЯ: Жалко.
М. КОРОЛЕВА: Даже не знаю, что делать.
К. ЛАРИНА: Давайте Юру оставим в числе победителей все-таки. Записываем Юру. Я думаю, что нет смысла принимать, тем более, правильный ответ, потому что вариантов два — два «н» или одно. Как-то глупо. Мы ж сказали человеку, что это неправильный ответ. А сколько — три?
О. СЕВЕРСКАЯ: Может быть и три, а почему бы и нет?
М. КОРОЛЕВА: Хорошо. Давайте...
О. СЕВЕРСКАЯ: Вот, например, в немецком в балетной танцовщице — там вообще, по-моему, 4 «н»... Три, как минимум.
М. КОРОЛЕВА: О, счастливые германцы. Вот скажи мне, Ксюш, как бы ты написала: «остались считаные часы до Нового года»? А ты, Оль? Как бы вы написали?
К. ЛАРИНА: С одним.
О. СЕВЕРСКАЯ: С одним.
М. КОРОЛЕВА: А ты без сомнения это говоришь, да?
К. ЛАРИНА: Ну, уже сейчас — без сомнения.
М. КОРОЛЕВА: Правильно, без сомнения. Но вот как бы ты написала? Я просто вот это хочу понять. Дело в том, что я сама написала бы два, честно тебе об этом скажу.
О. СЕВЕРСКАЯ: Тут мне надо сильно задуматься.
М. КОРОЛЕВА: Один мой коллега из журнала «Авторевю», сразу скажу, задал этот вопрос, и говорит: «Нас заставляют теперь писать «считаный» с одним «н». Вот так вот: «считаные дни», «считаные недели», «остались считаные часы». Я задумалась, и поняла, что сама бы я написала с двумя. И дальше начала «раскопки», что называется. Что выяснилось. Действительно «считаный» в данном случае, когда имеется в виду какое-то небольшое количество и это прилагательное, нет зависимых слов...
К. ЛАРИНА: — «Считаные секунды до новостей».
М. КОРОЛЕВА: Все, что угодно. Здесь будет писаться с одним «н». Но до сих пор разные источники дают разные варианты. Например, орфографический словарь под редакцией Владимира Лопатина... Вот Оля мне сейчас протягивает словарь Шведовой.
О. СЕВЕРСКАЯ: Мне стало нехорошо.
М. КОРОЛЕВА: Вот-вот. Поэтому, конечно, у нас Юра остается в числе победителей, что там говорить. Но мы сейчас с вами просто должны в этом разобраться.
К. ЛАРИНА: А что, там есть проблемы?
М. КОРОЛЕВА: Есть. Дело в том, что в словаре Лопатина орфографическом последнем, под редакцией Владимира Лопатина, приводится действительно «считанный» причастие с двумя «н» и «считаный» как прилагательное в значении «очень немногие» с одним «н». Заглядываю я с другой стороны в толковый словообразовательный словарь Ефремовой. Там «считаный» — «небольшой по количеству» — с двумя «н». И вот сейчас мы заглядываем...
О. СЕВЕРСКАЯ: То же самое в толковом словаре под редакцией Шведовой.
М. КОРОЛЕВА: Да, «считанный» с двумя «н». Теперь. Я взяла правила русской орфографии и пунктуации — полный академический справочник, выпущенный совсем недавно, в 2006 году. И что я там нашла. Действительно по поводу слова «считанный» есть фактически отдельное правило. Параграф 98, пункт 3. Речь теперь идет даже не столько о том, что это прилагательное и причастие, а о том, дорогие граждане, от глагола какого вида образуется прилагательное или причастие. Так вот, если это причастия несовершенного вида, то причастия и прилагательные от них пишутся по-разному — причастия с двумя «н», а прилагательные с одним «н». «Груженая баржа»; «жареная рыба»; «стриженые волосы»; «беленые стены»; «считаные минуты», «деланое равнодушие» — все это с одним «н».
К. ЛАРИНА: «Деланое равнодушие»?
М. КОРОЛЕВА: Да. И все это подпадает под правило с одним «н». На мой взгляд, правило сложное. Я так понимаю, что оно относительно новое. То есть это правило, которое было, что называется, «выведено» и совсем недавно, по сравнению с правилами 56-го года, поставлено в свод русской орфографии и пунктуации. Поэтому я думаю, что мы еще не раз к этому вернемся. Это надо разъяснять. Я думаю, что даже учителя русского языка, может быть, еще не все в курсе, что действительно вот это вот слово... Но еще раз вынуждена повторить. Согласно новым правилам «считаный» — прилагательное и в значении «очень немногие» — пишется с одним «н».
К. ЛАРИНА: Вариантов нет никаких — только один вариант.
М. КОРОЛЕВА: Смотри. Даже по современным словарям... Вот как здесь нам быть, Оль? Даже по современным словарям варианты есть.
О. СЕВЕРСКАЯ: Не знаю. Могу задать вопрос старшим товарищам в Институте русского языка.
М. КОРОЛЕВА: Тем не менее, то, что я поняла, — это действительно правило, которое появилось недавно. Оно было именно выведено. Потому что прежнее правило считалось каким-то неопределенным и «темным», что называется. А вот это правило — зависимость от того, от какого глагола (совершенного или несовершенного) произведено причастие/прилагательное — считается более прозрачным, что ли. На мой взгляд, оно сложное. Но вот так.
О. СЕВЕРСКАЯ: Родственными связями будем заниматься.
М. КОРОЛЕВА: Только, наверное, надо сказать, что мы сейчас будем разыгрывать.
О. СЕВЕРСКАЯ: Я думаю, что мы будем книжки разыгрывать, и наши слушатели будут говорить.
М. КОРОЛЕВА: Не забудьте, что у нас есть еще пара билетов в театр Камбуровой, а также есть книги — два разных лота.
К. ЛАРИНА: «Родственные связи» — называется этот тест. 363–3659. Кто готов поучаствовать в нашей игре? Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте!
К. ЛАРИНА: Как зовут Вас?
СЛУШАТЕЛЬ: Виктор.
М. КОРОЛЕВА: Виктор, Вы начнете с разминки, фактически. Потому что здесь, я думаю, все очень просто. Отец жены — как называется?
СЛУШАТЕЛЬ: Тесть.
М. КОРОЛЕВА: Мать жены?
СЛУШАТЕЛЬ: Теща.
М. КОРОЛЕВА: Отец мужа?
СЛУШАТЕЛЬ: Свекор.
М. КОРОЛЕВА: Мать мужа?
СЛУШАТЕЛЬ: Свекровь.
М. КОРОЛЕВА: А вот родители одного супруга по отношению к родителям другого супруга?
СЛУШАТЕЛЬ: Сваты.
О. СЕВЕРСКАЯ: Молодец.
М. КОРОЛЕВА: Отлично. Здесь все было просто.
К. ЛАРИНА: Виктор, у Вас все это есть? Нет еще? Что-то есть — чего-то нет?
СЛУШАТЕЛЬ: Что-то есть — чего-то нет.
К. ЛАРИНА: Понятно. Спасибо Вам, Виктор. Вы у нас победитель.
М. КОРОЛЕВА: Я просто скажу, что были такие пословицы вообще практически на каждое это слово. Придумывал народ какие-то пословицы. Так вот говорили, что «сват не сват, а денежки не родня». То есть не очень-то это ближнее родство — сваты, сватья. Второй вопрос у нас Оля будет задавать.
О. СЕВЕРСКАЯ: Внуки брата или сестры — они кто?
К. ЛАРИНА: Внуки?
М. КОРОЛЕВА: Да. Вот у тебя есть, допустим, брат, а у него есть внуки. Вот они тебе — кто?
К. ЛАРИНА: А-а-а... У моего мужа есть сестра, у нее есть внук... Значит, Ринату этот внук приходится вот именно этим человеком.
О. СЕВЕРСКАЯ: И тебе тоже, заодно.
К. ЛАРИНА: И мне заодно, да. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Здравствуйте!
К. ЛАРИНА: Пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Внучатый племянник.
О. СЕВЕРСКАЯ: Правильно. Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Борис.
О. СЕВЕРСКАЯ: Отлично. Вы откуда звоните?
СЛУШАТЕЛЬ: Из Москвы.
К. ЛАРИНА: А у Вас есть внучатый племянник?
СЛУШАТЕЛЬ: Нет.
М. КОРОЛЕВА: Все еще впереди — дело наживное.
К. ЛАРИНА: Кстати, обратим сразу внимание, что «внУчатый» — неправильно. Я такое слышала.
М. КОРОЛЕВА: Ой, да что ты?! А я обращу, знаешь, на что внимание — что есть две формы: есть «внучатый», а есть «внучатный».
К. ЛАРИНА: Да?
М. КОРОЛЕВА: Да.
К. ЛАРИНА: А разница между ними — какая?
М. КОРОЛЕВА: Никакой абсолютно.
К. ЛАРИНА: Ну что — следующий?
М. КОРОЛЕВА: Следующий. 363–3659.
К. ЛАРИНА: Давайте сразу вопрос, пока я тут справляюсь с телефоном.
М. КОРОЛЕВА: Крестные родители по отношению к родителям крестника, по отношению к самому крестнику и друг к другу.
О. СЕВЕРСКАЯ: Сложный вопрос.
К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Здравствуйте! Это «Эхо Москвы»?
М. КОРОЛЕВА: Да. Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Иван.
М. КОРОЛЕВА: Иван, крестные родители по отношению к родителям крестника, ну, и по отношению друг к другу...
К. ЛАРИНА: По отношению ко всем.
СЛУШАТЕЛЬ: Крестный отец.
К. ЛАРИНА: Как по-другому его назвать?
О. СЕВЕРСКАЯ: Это крестнику они крестная мать и крестный отец. А вот по отношению к его родителям — к маме и папе своего крестника — они кто?
СЛУШАТЕЛЬ: Кум, кума.
М. КОРОЛЕВА: Точно. Отлично, Иван. Молодец. Здорово!
К. ЛАРИНА: Иван, а там кто — брат или сестра у тебя кричит?
СЛУШАТЕЛЬ: Братик младший.
К. ЛАРИНА: Сколько лет-то?
СЛУШАТЕЛЬ: 6.
М. КОРОЛЕВА: Но не внучатый — нет.
К. ЛАРИНА: Родной братик?
СЛУШАТЕЛЬ: Да.
О. СЕВЕРСКАЯ: Иван, а хотите в театр пойти с братом?
СЛУШАТЕЛЬ: Нет — мы из Питера.
О. СЕВЕРСКАЯ: Из Питера... Жалко очень.
М. КОРОЛЕВА: Тогда мы что-нибудь для Вас придумаем.
К. ЛАРИНА: А что хотите, Иван? Что Вы любите? Про что любите читать?
СЛУШАТЕЛЬ: Я — про приключения. Что-нибудь такое современное — тоже интересно.
К. ЛАРИНА: Все, сейчас найдем. Спасибо Вам большое, дорогой Иван. Правильный ответ. Молодец.
М. КОРОЛЕВА: А у нас еще вопрос.
О. СЕВЕРСКАЯ: Муж жениной сестры и сестра жены — кто они?
К. ЛАРИНА: А говорят так «женина сестра»?
М. КОРОЛЕВА: Так говорят, да. Можешь ты, конечно, говорить «муж сестры жены», но там будет очень много родительных падежей.
К. ЛАРИНА: «Женина сестра» — это, получается, можно по-разному понять.
О. СЕВЕРСКАЯ: Но не сестра Евгения — нет.
М. КОРОЛЕВА: Итак, есть сестра жены, а у нее есть муж — как называется этот человек?
К. ЛАРИНА: «Муж сестры жены»... Ужас.
М. КОРОЛЕВА: Люди знают. Не думай.
К. ЛАРИНА: Я хочу выстроить цепочку. Алло!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Здравствуйте! Мы думаем — деверь.
К. ЛАРИНА: Нет.
М. КОРОЛЕВА: Не деверь, нет.
К. ЛАРИНА: Алло!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте!
К. ЛАРИНА: Здравствуйте! Пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Это «Эхо Москвы»?
К. ЛАРИНА: «Эхо Москвы».
СЛУШАТЕЛЬ: Это шурин и золовка.
М. КОРОЛЕВА: Нет. Смотрите, есть жена сестры... Все, мы запутались. Вот вы мужчина, у вашей жены есть сестра, а у нее есть муж. Кто это?
К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Здравствуйте! Это Ася. Я думаю, это свояк.
М. КОРОЛЕВА: Точно. Подождите, а сестра жены тогда — кто?
СЛУШАТЕЛЬ: Свояченица.
М. КОРОЛЕВА: Да.
О. СЕВЕРСКАЯ: Отлично.
М. КОРОЛЕВА: Просто замечательно. Записываем телефончик. И, собственно, надо признать, что на этом мы свое упражнение вынуждены просто закончить.
К. ЛАРИНА: Ужас-ужас.
О. СЕВЕРСКАЯ: Ничего, мы продолжим.
М. КОРОЛЕВА: Передача закончилась.
К. ЛАРИНА: Чмоки-чмоки!
М. КОРОЛЕВА: Нет — не надо. Мы продолжим в следующий раз и все доразыграем. Счастливо!