Говорим по-русски. Передача-игра - 1999-11-08

В эфире радио Эхо Москвы программа Говорим по-русски!

О.: - Вот мы все время говорим, говорим о норме русского языка, в словари да справочники заглядываем, с учеными консультируемся

М.: - А ведь раньше для того, чтобы узнать, как правильно, достаточно было в театр сходить: долгое время литературным считался тот язык, который звучал со сцены Малого театра

О.: - Слушай, а это хорошая мысль поговорить о нашем великом и могучем с кем-то из актеров!

М.: - Сказано сделано: когда у нас на Эхе в гостях была актриса Светлана Крючкова, мы попросили Майю Пешкову задать ей вопрос: что для нее русский и как она относится к тем изменениям, которые в нем происходят?

О.: - И вот что актриса ответила:

Я очень люблю наш язык, люблю, как он звучит в русской поэзии, люблю читать стихи - и близким, и друзьям, и со сцены. Жаль, что молодые актеры не любят сегодня поэзию. И жаль, что мой сын сегодня говорит по-английски лучше, чем по-русски. Но он любит копаться в корнях, открывает мне многое. Кстати, если бы я не была актрисой, я хотела бы всерьез заняться языками, мне кажется, я бы сделала много научных открытий. Но уже поздно начинать. Жизни мало осталось...

О.: - Здесь говорят по-русски! обычно, завидев такую табличку в витрине магазина или кафе за границей, мы приободряемся и думаем: Ну, слава Богу! Здесь нас поймут с полуслова!

М.: - А на Брайтон-Бич по-русски говорят почти все, другой вопрос как: на Брайтоне наши бывшие соотечественники, еще недавно говорившие на нормальном русском языке, индейку называют туркой, метро сабвеем, а мусор гарбиджем.

О.: - О Брайтонском варианте русского языка увлекательно пишет в одном из номеров журнала Нева филолог Юрий Клейнер. Изучая заимствования, он приходит к выводу: по-английски бывшие русские говорят о том, что узнали уже в эмиграции.

М.: - Позволь, ты хочешь сказать, что в бывшем СССР не было мусора, метро и индеек?!

О.: - Нет, все это было, но важен нюанс: о мусоре речь пойдет позже, но с индейками и метрополитеном знакомы были не все. Вспомни, можно ли было увидеть индейку в советских магазинах середины 70-х годов?

М.: - Да, нечастой была она гостьей даже на столичных прилавках, что уж говорить о провинции

О.: - Верно, и рябчиков, и куропаток, и индейку с успехом заменяла курица, которую, кстати, на Брайтоне никто не называет chiken. Птицу, название которой, возможно, помнили старики, эмигранты помоложе попробовали в Америке и знают как turkey турку. Кстати, турку на Брайтоне можно купить и тушкой, и разделанную. Реши-ка лингвистическую задачу: турку в американских магазинах с помощью специальной машины можно разрезать на

М.: - ломтики? Нет, на кусочки! Хотя Тоже нет: по-русски кусочек это, скорее, монолит

О.: - Ты вспомнила пресловутое вам нарезать или кусочком? Так на что режем? Не на кусочки, не на ломтики, а на

М.: - Я догадалась: на слайсы. Да, слайсорезок не было в 70-е годы в магазинах Одессы или Кишинева, как не было в этих городах и метро. Для того, чтобы соотнести с реальным метро почерпнутое из учебника слово subway, нужно было съездить в Москву или Ленинград

О.: - Но многие предпочли Нью-Йорк, где, купив тоукен, поехали сабвеем. Да, пишет Юрий Клейнер, те, кто помнит, что турка называлась индейкой, возможно, еще приходили на танцы в бостОновых костюмах и танцевали вальс-бостОн. У людей помоложе и костюмы были другие, и танцы

М.: - Да и чаепитие, которое они изучали на уроках истории, называлось уже бОстонским.

О.: - У американцев свои чаепития, у русских свои, но многие русские, переехав в Америку, предпочитают чаю другие дринки, например, джус.

М.: - То есть, сок.

О.: - Не совсем. Вспомни, сок до недавних пор существовал в России исключительно в сочетании с мякотью. То, что мы пьем сейчас, это нечто иное джус, его мы тоже распробовали за границей. Точно также мусор выносится на помойку в ведре, тогда как гарбидж раскладывается по разным мешкам для ресайклинга, то есть, переработки, или, говоря по-русски, утилизации.

М.: - Очень, конечно, русское слово ты употребила. Знаешь, а это звучит убедительно: помню, оказавшись после наших дорог на хайвее, я стала внимательно следить за знаками, чтобы не пропустить нужный экзит, и не очень уютно чувствовала себя в трафике

О.: - А что такое трафик? Пробка?

М.: - Нет, медленно движущийся поток машин. Примеры можно множить, как я поняла, но докуда?

О.: - До Брайтона, где существует и особый шик называть сьюпера управхозом, ситихолл исполкомом, десятицентовую монету гривенником Те же, у кого особенно развито языковое чутье, создают даже свой псевдобрайтоновский язык: на Брайтон-бич крыши иногда ликуют

М.: - То есть съезжают??!

О.: - Нет, просто текут, to leak по-английски значит течь

М.: - Слушай, пока наши крыши не заликовали, то есть не съехали окончательно и по-русски, нужно договориться со слушателями об апойнтменте.

О.: - Хотя мы Марина Королева, Ольга Северская и звукорежиссер предпочитаем с вами через неделю встретиться в тот же час, на том же месте!