Алексей Осин - Сотрудники - 2010-07-11

С. БУНТМАН: Ну что ж, это программа «Сотрудники». В год 20-летия мы возродили эту программу, чтобы понять, о чем думают наши сотрудники. Но это такой детектор лжи не для начальства… Привет, Алеша Осин.

А. ОСИН: Здрасте!

С. БУНТМАН: …А это для вас. Чем живут, о чем думают, как относятся к окружающей действительности и к профессии своей, насколько это изменилось за прошедшие 20 лет. У нас есть… давайте сначала объективные данные послушаем, личное дело Алексея Осина, и потом перейдем к вашим вопросам да и к моим вопросам, вообще к разговору о жизни. Да, да, ведет трансляцию… я включу, пока Осин ничего не сделал такого умопомрачительного или не сказал что-нибудь, что вам надо посмотреть на нашем сайте. А вопросы, всякие наблюдения за Алексеем Осиным вы можете посылать по телефону +7-985-9704545. Ну давайте послушаем личное дело.

ОСИН АЛЕКСЕЙ ЮРЬЕВИЧ. Товарищ Осин, как и многие сотрудники нашего учреждения, имеет высшее образование, не имеющее никакого отношения к профессиональной деятельности. Более того, товарищ Осин добился в своем, если можно так сказать, девичьем образовании немалых успехов – он кандидат геолого-минералогических наук. Но это не мешают товарищу Осину со знанием дела вести разнообразные эфиры одинаково талантливо. Главное в работе нашего Алексея Юрьевича, и это отмечают все, даже заинтересованные лица – отсутствие скуки. Товарищ Осин всегда, так сказать, на острие, всегда, что называется, готов к бою. Несмотря на свой внушительный вид и раскатистый бас, наш фигурант добрейшей души человек, не терпящий несправедливость в принципе и всегда готовый прийти на выручку. Товарищ Осин в силу своей производственной деятельности объездил многие страны, но не поддался их сиюминутному обаянию. Алексей Юрьевич настоящий патриот в хорошем смысле этого слова. Вот и жареная картошка и борщ милее ему всяких лазаний и разных суши.

С. БУНТМАН: Патриот, да, пламенный патриот.

А. ОСИН: Ну правильно все. Нет, можно иногда разнообразить свое меню во всех смыслах вкусовое – и в смысле еды, и в смысле предпочтений. Но простое наше, оно остается.

С. БУНТМАН: Ну какой это добрейшей души человек? Осин – пламенный всегда. Вот видеоповторы надо вводить?

А. ОСИН: А как же? Я об этом уже сколько говорю. Честно, знаете, я нашел в сети…

С. БУНТМАН: Я имею в виду футболе. Я для тех, кто не разбирается…

А. ОСИН: Я понимаю, да. Я нашел в сети свою статью 4-летней давности…

С. БУНТМАН: Перечитываешь все это сейчас, из юношеского…

А. ОСИН: Да даже приятно. Как было написано, так все и произошло.

С. БУНТМАН: А что еще надо вводить?

А. ОСИН: В футболе-то?

С. БУНТМАН: Да.

А. ОСИН: Ну, еще парочку судей надо вводить, это однозначно.

С. БУНТМАН: Еще парочку судей, 12 присяжных за каждыми воротами, да?

А. ОСИН: Ну я понимаю ваш скепсис, Сергей Александрович, вы традиционалист.

С. БУНТМАН: Да не традиционалист. Я за повторы, потому что в таком традиционном виде футбола, как регби, никому это не мешает.

А. ОСИН: Никому и в хоккее не мешает, и в американском футболе не мешает, и в теннисе тоже, который тоже придумали те же люди…

С. БУНТМАН: Слушай, подожди, сколько ты уже у нас работаешь?

А. ОСИН: В этом году 15 лет.

С. БУНТМАН: Уже 15 лет?

А. ОСИН: Смешно. У меня заявление подписано 1 апреля 95-го года.

С. БУНТМАН: И никто не поверил, да? А чего это он тут делает, ведь подписано 1 апреля. Не понятно, что. И ты пришел к нам не из геологов и не из разведки. Ты пришел ведь из…

А. ОСИН: Олимпийского комитета.

С. БУНТМАН: Вот, из партийных чиновничьих сфер.

А. ОСИН: Да, да. И кстати, очень хороший опыт на самом деле.

С. БУНТМАН: Ну а чем он хорош, чем он здесь тебе помог? Я не знаю, чем тебе геологоразведка помогла.

А. ОСИН: Ну просто когда ты трудишься в институте, а там люди стихийно-вольные, ну, свободный график, как-то особо никто не следит, это не очень дисциплинирует, скажем так. А мне на тот момент это было нужно. А здесь жесткая структура. На работе надо быть, вызывают к начальству, ставят какие-то задачи, надо что-то выполнять и быть при деле все время. И мне очень помогло еще вот в каком смысле. Я занимался аккредитацией на Олимпийские игры в Лиллехаммер в 94-м году, зимние. И я познакомился фактически с очень со многими коллегами. У меня перебывали… поскольку я технические вопросы выполнял, старался это делать хорошо, и действительно, поскольку знакомства оказались прочные и хорошие, то, в общем, это мне с разных сторон помогло. Во-первых, ну… а почему не сказать «связи» какие-то…

С. БУНТМАН: Ну связи, да.

А. ОСИН: А во-вторых, то, что я, во-первых, эту кухню всю изучил олимпийскую и действительно ее неплохо знаю с тех пор, как это все работает, кто за что отвечает. А на Олимпиаде это бывает очень важным. Когда я приезжал на Олимпиаду, дело даже не в том, что я…

С. БУНТМАН: Уже как журналист?

А. ОСИН: Да. Я знал, как это все работает. Я не допускал тех ошибок, когда люди действительно даже очень умные и талантливые в журналистском смысле начинают об этом писать, они ограничиваются, предположим, «Русским домом», водкой-балалайкой и так далее. Вот в таком смысле статьи.

С. БУНТМАН: А она объективно не перевешивает, водка-балалайка и «Русский дом»?

А. ОСИН: Это отдельно.

С. БУНТМАН: И роспись типа «Рашен сам себе страшен»…

А. ОСИН: Перевешивает что?

С. БУНТМАН: Не перевешивает действительно то, что ты говоришь: вот журналисты берут и забывают. Не перевешивает действительно какую-то настоящую работу? Ты будешь, как Мутко, говорить, что это все блохи только?

А. ОСИН: Нет, я не буду говорить, это влияет, на мой взгляд, и психологически, и в смысле имиджа очень на нас. Вот такие вещи нельзя допускать – вот эта разудалая люли-малина, которая там происходила, я тоже ее наблюдал. Мне было просто противно. То есть там неугодным могли не дать аккредитацию в этот «Русский дом». У меня была очень в Турине неприятная история, когда я пришел вообще с товарищем, и я вообще даже не планировал туда, собственно говоря, аккредитоваться. И мне сказали: «Вы с «Эха Москвы»? Нет, как-то вы про нас…» А там была эта история с заклеиванием лейблов каких-то, какая-то темная история была…

С. БУНТМАН: Ну да.

А. ОСИН: Причем даже не я ее освещал, а освещали отсюда, из Москвы. Я даже был не в курсе. Но дело не в этом. И когда мне начали так вот, в лицо такое делать, я сказал товарищу: «Пошли отсюда». Потом, правда, сами позвонили…

С. БУНТМАН: Это уже была аккредитация, собственно, в «Русский дом»?

А. ОСИН: Да нет, у меня олимпийская-то была, она мне нужна, вот это действительно. А вот в «Русский дом»… ну хорошо, ну там каток, все эти сейшны, ну в конце концов…

С. БУНТМАН: Икра.

А. ОСИН: Да бог с ней, с икрой. Так что, в общем, это, с одной стороны, научило просто работать, дисциплинировало, с людьми общаться. Это, кстати, тоже очень важное дело. Потому что там какие-то вопросы решать разного свойства. Фактически это меня научило работать на самом деле. Потому что потом это можно применить во всех сферах.

С. БУНТМАН: А здесь как применить?

А. ОСИН: Здесь… Ну, во-первых, там я начинал, потому что я хочу светлой памятью вспомнить моего крестного отца. Ну если не учителя, то крестного отца, он ушел в этом году – Михаил… (неразб.), такой журналист. Он мне, «зеленому» мальчишке, доверил полосу в газете «Патриот», причем аналитическую полосу. Не какой-то там репортаж…

С. БУНТМАН: Что за газета?

А. ОСИН: Была такая – «Советский патриот», там очень многие люди…

С. БУНТМАН: А, «Советский патриот» - это досаафовская? Да, да.

А. ОСИН: У нее был очень большой тираж, она очень была такая… И вот как журналист я дебютировал именно в те годы с таким полосным материалом. И потом этот материал повесили, такая у них есть специальная доска, за что тоже спасибо. И мне такое вот доверие было оказано. И слава богу, для себя я, в общем, его как-то оправдал, получается так.

С. БУНТМАН: Ну на «Эхе Москвы» разные работы, все привыкли к тебе как к спортивному ведущему, спортивному обозревателю, при всей этой самой пламенности – электронику в бутсы и прочие дела. Все к этому привыкли. Ты спустя какое-то время с ведома законных твоих работодателей стал изменить каналам «Спорт», бегать на сторону и до сих пор бегаешь. Что это тебе дает? Это дает равновесие какое-то вот сейчас? Там, собственно, спортивные, там, собственное, комментатор ты стал.

А. ОСИН: Это другая работа, Сергей Александрович. К сожалению, в наших родимых условиях вот эта ипостась не может быть реализована. А что говорить, в нашем цеху спортивной журналистики комментатор – это вершина. Я не имею в виду… потому что их все знают, о них все спорят, бесконечные вот эти дрязги. Люди относятся к ним как личным врагам или, напротив, обожествляют как-то. Вот попытаться в этом качестве себя попробовать, я думаю, любой из нас бы не отказался. То есть это особенная работа.

С. БУНТМАН: Ну, не отказался бы – да. Ты помнишь, наверняка у тебя тоже было, как всякий мальчишка со времен появления радио и спортивных репортажей, он когда сам с собой бегает на каком-нибудь душном дворе и гоняет пузырь, он обязательно комментирует: «Вот, идет по правому флангу, по левому… Удар…».

А. ОСИН: Нет, а я звук сначала на телевизоре пытался для себя так, еще в детстве… Так что это, в принципе, ну как сказать… Я не считаю, что это измена, просто это другая абсолютно ипостась, которая радио… Ну, в наших условиях, потому что репортажи мы не делаем такого плана, комментарии.

С. БУНТМАН: Да, не делаем, мы не имеем права, мы не имеем возможности.

А. ОСИН: Но при этом, хотя, наверное, в жизни опять-таки бывали всякие ситуации, у меня ни разу даже мысли не возникло, что вот как-то я могу с «Эхом Москвы» как-то расстаться. Потому что это всегда было первое, это всегда было главное, это всегда, наверное, родное.

С. БУНТМАН: Ну смотри, в смысле спорта у тебя расширилось туда, и вплоть до репортажей. И я не знаю, насколько сейчас вот слышали и видели, потому что большинство народу Чемпионат мира смотрели в куцем варианте, варианте для дам. Без превью и без гимнов. И все, точка. Уже давно свисток, уже побежали, и в это время включается. Что один канал, что другой.

А. ОСИН: Ну, откровенно говоря, большинство матчей я смотрел и с превью, и с гимнами, поэтому мне сложно…

C. БУНТМАН: Но ты-то да. Некоторые ты делал, а я-то как просто буржуазный элемент смотрю по 2+2.

А. ОСИН: Невозможно, невозможно без вот этой ауры, без гимнов, без превью. Даже интересно смотреть, как кто поет, у кого какие глаза в это время.

С. БУНТМАН: Ну конечно.

А. ОСИН: Это же особо придает… Вообще вот этот Чемпионат, пожалуй, с 98-го года впервые он, знаете, такой портретный. Это вот эмоция концентрирована, когда показывают крупным планом катящуюся слезинку из глаза, и это потрясающе. Потому что с трибун-то этого не видно. То есть те, кто находятся у экранов, они не обделены, они видят свое зрелище. У тех, кто находятся на трибунах, у них свои прелести.

С. БУНТМАН: Конечно, мы никогда не увидим поля в целом по телевизору, будь то 16 на 9, будь то 125 на 9. Все равно мы не увидим никогда, в это время что там происходит. Я никогда не понимал, когда вот только пошли эти суперзамедленные суперповторы суперподробные и длинные: слушай, откуда столько жидкости? Вот удар человека головой, и с него так, знаешь, когда трясут куст после дождя, с него столько всего летит. И еще какой-то ошметок травы летит, и щеки так вот медленно-медленно работают. Это уже, мне кажется, еще один шаг, я знаю, ты любитель новаторства, и прощай, смысл, прощай, спорт.

А. ОСИН: Нет, я не настолько любитель новаторства, я просто нелюбитель несправедливости. Меня возмущает и бесит, когда говорят «это факт игры, он тоже человек, он может ошибаться». А вот, между прочим, коллеги с телеканала «Спорт» сделали такую мультяшную 3D-версию, перевернули ситуацию, когда испанцы забивали мексиканцам, по-моему, когда Вилли от штанги добивал, вот этот момент. И как бы поставили в створ, как смотрит боковой арбитр. Он ничего не мог видеть, он занимал правильную позицию, находясь на линии последнего… У него были шесть спин вот так подряд, все. И то, что там вылез он одной ногой или полпятки, этого вообще не было видно.

С. БУНТМАН: И полпятки не видно. А мог ли видеть этот самый полутораметровый гол Лемпарда английский?

А. ОСИН: Ну я не знаю, я же на его месте не был, мог или не мог. Ну вот это просто тупое упрямство.

С. БУНТМАН: Народ стал жиденький. Я видел старые записи 60-х годов, когда боковой совершенно спокойно, ему хватало здоровья - причем тогда были солидные дядьки такие, с зачесами, только бабочки не хватало - ходит себе спокойно, даже не пыхтя, забегает за лицевую линию, за линию ворот и оттуда смотрит себе спокойно.

А. ОСИН: Там все равно трудно увидеть. Дело не в этом.

С. БУНТМАН: Ну ладно, дело не в этом, да.

А. ОСИН: Потому что на Чемпионате мира можно за воротами человека посадить, чтобы он махал флажком, был гол или нет. Проблем нет никаких.

С. БУНТМАН: Ну да, ну бог с ним. Все равно с этим будем разбираться. Ну ты победил, смотри.

А. ОСИН: Кого?

С. БУНТМАН: Ну ты побеждаешь уже своей статьей 4-летней давности о том, что надо вводить…

А. ОСИН: А, в смысле, что ФИФА пересмотрела?

С. БУНТМАН: Конечно.

А. ОСИН: Нет, ну это было, знаете, все равно что штанами затыкать плотину. Это нереально. Потому что меняется жизнь. Вот поставьте рядом друг с другом футболиста начала прошлого века и игрока теперешнего – это же просто хай-тек. Эти бутсы, эти мячи, в которых уже ни грамма кожи нет, эти бутсы синтетические, майки соответствующие с какими-то там свойствами…

С. БУНТМАН: Только не надо в видеотрансляцию трясти майкой с рекламой.

А. ОСИН: Нет, не буду, не буду. И этот человек, который, во-первых, бежит в три раза быстрее, чем тот, который был раньше. Это все изменилось. Это новый мир, он затягивается в спираль, он меняется. Его скорость увеличивается с каждым днем. А правила остаются на уровне столетней давности. А последний аргумент. Вот Блаттер упирается, но зачем тогда поправки к американской конституции, зачем парламенты у нас, в Швейцарии той же самой? Зачем? Законы-то есть, они хорошие, дальше ничего менять не надо. Они же меняют. А зачем парламент заседает? Там какие-то вопросы решают?

С. БУНТМАН: Леш, а ты во всем такой?

А. ОСИН: Конечно, во всем.

С. БУНТМАН: Ура, давай вперед, прогресс…

А. ОСИН: Нет, на самом деле я консерватор и традиционалист.

С. БУНТМАН: Ну вот, смотри! А это ты, значит, только в видеоповторах…

А. ОСИН: Может быть, да.

С. БУНТМАН: А в утренних «Разворотах» и в политике ты консерватор? Нет?

А. ОСИН: Я считаю, что центрист, скорее, чем консерватор.

С. БУНТМАН: А что такое центрист? Центрист – это ни жарко, ни холодно.

А. ОСИН: Хорошо, консерватор. Хорошо, да.

С. БУНТМАН: Центрист… игрок середины поля. А кто это такой вообще?

А. ОСИН: Нет, ну я против тех, кто раскачивает лодку.

С. БУНТМАН: Лодку какую?

А. ОСИН: Ну в которой мы все плывем.

С. БУНТМАН: Ну а что у нас лодка… вот ты говоришь…

А. ОСИН: Она уже тонет.

С. БУНТМАН: Нет, ну смотри, знаешь, лодка тоже… Когда-то была выдолбленная из ствола пирога, человек к ней приделал сначала весла, потом приделал парус, руль придумал, представляешь, чтобы она не вихлялась. Почему, если центрист, значит, не раскачивайте лодку своими движениями руля. Да? Не придумывайте… а что такое паровая машина, а вдруг она взорвется.

А. ОСИН: Ну, во всяком случае, совать пальцы в розетку не надо.

С. БУНТМАН: А что такое в политике совать пальцы в розетку?

А. ОСИН: Ну, как сказать… Просто я считаю, что когда речь идет о нашей вот политической ситуации, то иногда возникает борьба за демократию ради самой демократии, ради чистого принципа. То есть мы живем в довольно странной стране. Просто начали приходить довольно парадоксальные мысли, потому что я тоже был в начале 90-х, в конце 80-х уверен, что демократия – это единственный нормальный способ существования любого государства, цитировал Черчилля, который, помните, сказал, что… никто не придумал лучше. А потом у меня возникла простая мысль: ведь две тысячи лет, даже больше, люди жили без всякой демократии. Неужели они страдали в своем подавляющем большинстве без демократии?

С. БУНТМАН: Но люди жили и без видеоповторов.

А. ОСИН: Ну понятно, я все понимаю. В Греции той же самой не было демократии.

С. БУНТМАН: Как? «Демократия» - как раз от греческого слова.

А. ОСИН: Ну понятно. Но там были люди, которые были рабами.

С. БУНТМАН: А, ну это другое дело.

А. ОСИН: Как это другое?

С. БУНТМАН: Это другое дело.

А. ОСИН: Но демократия, но не для всех.

С. БУНТМАН: Мы оттуда ушли, мы движемся, движемся. Слушай, а что, время не течет? Вот от бутсы до бутсы время течет…

А. ОСИН: Течет, конечно.

С. БУНТМАН: Я дедушкину фотографию видел, в футбольной он форме. Господи, в чем он! А ты говоришь… Ну, конечно, это совершенно невозможно. А если ты говоришь, что это то же самое, что Древняя Греция… У тебя примеры неправильные, неправильные сопоставления.

А. ОСИН: Ну хорошо, я не знаю, эпоха Возрождения.

С. БУНТМАН: Да у нас 21-й век.

А. ОСИН: Да я понимаю.

С. БУНТМАН: Значит, есть какие-то целесообразные вещи.

А. ОСИН: Есть.

С. БУНТМАН: Да, вот не бывает демократии ради демократии. А у тебя не получается ли так, что у тебя лодка ради лодки?

А. ОСИН: Да нет, наверное. Просто мне как-то… Нет, ну это сложный вопрос…

С. БУНТМАН: А-а… А вдруг там половина воды уже, ее надо именно раскачивать и откачивать, именно раскачивать, чтобы через борт ее…

А. ОСИН: Вместе со всеми. Вот мы поплаваем пока… а кто-то утонет.

С. БУНТМАН: Ладно, мы заговорились уже. Сейчас новости будут. О многих других вещах, «Сотрудники», Алексей Осин, поговорим через 5 минут.

НОВОСТИ

С. БУНТМАН: Ну что же, мы продолжаем. Алексей Осин, смотри, какая интересная у людей сообразиловка есть очень тонкая. Вот смотри, первый у меня к тебе вопрос. Мы с тобой произнесли за прошедшее время хоть раз слово «Спартак»? Нет?

А. ОСИН: Ну нет, не было такого.

С. БУНТМАН: Здесь не было. А Юра нам пишет: «Только Ларина из дома, вы сразу в красно-белых розах, и в пляс. В самой безобидной передаче. Вагнера Лава на вас нет». Дорогой друг, мы ни разу не сказали, мы ни разу не сказали. У вас уже настроенное сознание.

А. ОСИН: Я если рекламирую, то что-то другое.

С. БУНТМАН: Совершенно другое рекламирует. Ужасно совершенно, весь обклеенный рекламой, как машина «Формулы-1» просто. Кошмар какой-то. Так вот, вопрос… Да, сначала здесь, смотри, Адам из Казани: «Странно, 1 апреля (помнишь, ты говорил, что тебе подписали 1 апреля, да?) 95-го года – это суббота. В субботу разве работали?». Дорогой мой друг, у нас как металлургическое предприятие, у нас непрерывные циклы.

А. ОСИН: А может, я написал заявление 1 апреля…

С. БУНТМАН: Да какая разница!

А. ОСИН: Я просто помню, что вот с апреля месяца я работаю на радио.

С. БУНТМАН: Да, а там всегда работали, каждый день работали практически.

А. ОСИН: Это да.

С. БУНТМАН: Если выходные, это не обязательно суббота и воскресенье.

А. ОСИН: Даже скорее всего не суббота и не воскресенье.

С. БУНТМАН: Совершенно верно. Вопрос ребром, сейчас я найду. Так что с Мутко будем делать?

А. ОСИН: Кто?

С. БУНТМАН: Вообще как ты думаешь, что с Мутко надо делать? Что будем делать? Или… А, смотри. Вася: «А что с Мутко что делать будем? Вот вам истинная проверка. Или будем колебаться вместе с линией партии?». Как ты смотришь на это?

А. ОСИН: Нам проверка или кому?

С. БУНТМАН: Ну тебе, естественно. Про меня-то что проверять, я ведущий. Ты – гость, про тебя сегодня речь.

А. ОСИН: Нет, мне просто поразительно, что есть такой человек…

С. БУНТМАН: Кто – Вася?

А. ОСИН: Нет, не Вася, а Виталий Леонтьевич. Из-за которого Путин и Медведев первый, пожалуй, раз обнаружили принципы несогласия друг с другом. Один сказал «должен уйти», а другой сказал… ну так не сказал, но понятно, что это было его такое слово: «Он должен остаться». И он остался. Меня поражает Виталий Леонтьевич. Я ему, кстати, задал этот вопрос, он от ответа ушел: ему-то самому каково? Вот человеку, к которому определенным образом относится вся страна.

С. БУНТМАН: Слушай, а давно ты ему задавал этот вопрос?

А. ОСИН: Ну вот он пришел после Ванкувера. Я сказал: «Вам-то это зачем надо, если вас все поливают? Почитайте Интернет». Он как-то мягко сказал, что надо поднимать спорт и так далее. Вот это меня поражает. Я считаю, что это вопрос самого Виталия Леонтьевича Мутко. Кстати, когда его избирали президентом РФС, я говорил, что вы еще Колоскова вспомните. Всем говорил. Когда вот все говорили: Колосков – это зло, воплощенное чуть ли не с рожками, с хвостиком, с копытцами и так далее. Нет, потому что Колосков все-таки был человеком мудрым.

С. БУНТМАН: На этом посту, да?

А. ОСИН: Да. А здесь, ну, во-первых, к сожалению, Виталий Леонтьевич, он приемлет только свое собственное мнение. И во-вторых, он иногда, когда ему очевидные вещи говорят, он просто даже… мне даже странно, что он отвечает на это. Он понимает же, как ему надо. Ему почему-то это все равно.

С. БУНТМАН: Ну, например?

А. ОСИН: Когда он начинает про семь 4-х мест говорить. Но ведь, помимо семи 4-х мест, могло быть вместо пяти 3-х. Или сколько? Я забыл, сколько у нас там. Могло быть два 3-х. А 4-х могло быть девять. Это же в разную сторону работает. Когда он говорит, что у нас почти идеальная структура управления, после того, как выявлены многочисленные нарушения. Причем все совпадает с тем, что говорят спортсмены. Когда приходит Альберт Демченко и говорит: «Вот у меня список деталей, я сам себе сделаю сани», ему говорят: «А давай мы тебе купим 20 штук в… (неразб.) саней за те же деньги». Он говорит: «Мне не надо 20 в… (неразб.), мне надо вот эти детали. Я отвечаю за свой результат». И далее как поступил Виталий Леонтьевич в ситуации с Черновым? То есть он фактически как бы поставил Чернова на свое место и оставил все как есть. Одно дело, что в суд вот эту монтированную запись не отдашь, она в суде, наверное, не может служить свидетельством.

С. БУНТМАН: Ты поясни, не все такие продвинутые.

А. ОСИН: Я скажу. Была запись с 13 переставленными кусками, из которых становилось ясно, что президент Федерации баскетбола давал указания одну команду в баскетбольном матче топить, а другую…

С. БУНТМАН: Значит, этот скандал, связанный с баскетболом.

А. ОСИН: Да. И вот как он поступил, я имею в виду Мутко. Он встречался с Черновым, оставил все как есть. И та же ситуация. Вот сидит такой Сергей Викторович Чернов, и сидит такой Виталий Леонтьевич Мутко. Как у него ситуация со сборной по керлингу, где президент Федерации брат, главный тренер – сват. И я не знаю, что должен сделать министр спорта, когда в том же керлинге выходит дама-тренерша… на олимпийском турнире дама-тренерша, главный тренер сборной! Берут тайм-аут, тренер, соответственно, и игроки встречаются, и мы слышим по микрофону: «А мы какими камнями играем?». Говорит главный тренер сборной! Вот после этого на следующий день не должен министр спорта инициировать каким-то образом отставку? То, за что он платит. Мне все равно, сколько у него талончиков на завтрак. Пусть хоть он 10 раз ходит завтракать, 15 раз обедать. Пусть у него номер будет не за 150 долларов, а за 1500. Меня в данном случае это не волнует. Меня волнует, как он поступает в ситуациях рабочих. Там, где абсолютные скандалы, проштрафившиеся люди, надо принимать административные решения, он их не принимает.

С. БУНТМАН: А принимать ему?

А. ОСИН: Ему, конечно.

С. БУНТМАН: Или объяснять всем?

А. ОСИН: Или свою позицию высказывать на эту тему. А он встречается, и ничего не происходит. Ни отставки нет, ни пояснения нет, ничего нет. Как было, так и есть. И мы понимаем прекрасно, что если деньги ушли куда-то на сторону, а не пошли они тому же Альберту Демченко, у которого… Или не приехал тренер Хохловой и Новицкого, а приехал еще кто-то на Олимпиаду за…

С. БУНТМАН: Ну вот это же важно. Ты говоришь, что тебе наплевать, сколько у него талонов на завтрак. Но вот на это-то точно не наплевать.

А. ОСИН: А это не талоны… Я прошу прощения, когда не едет личный тренер спортсменов, а вместо него едет неизвестно кто, это не талоны на завтрак, это другие совершенно вещи. И по этому поводу ничего не было сказано. Вот что непонятно. И поэтому я считаю, что вот если это не будет разъяснено, то руководство нашим спортом, оно ненормальное, и в нем нужны изменения. Вот хотите, это вопрос ребром. Ну пусть Виталий Леонтьевич на меня обижается, пожалуйста. Вот он должен мне лично как болельщику, как специалисту, как журналисту объяснить, почему он так поступает в этих ситуациях. А по поводу растраченных денег пусть с ним занимается, если есть повод на то, соответствующий компетентный орган. Я в это дело влезать не буду. Мне важнее гораздо вот это.

С. БУНТМАН: То есть тебе важно что? Вот сейчас? Вот условный Мутко, потому что ты это дело хорошо знаешь, ты эту сферу хорошо знаешь. И Земмлер знает свою сферу. Вот здесь самое главное в подходах. Ты говоришь: он обязан мне сказать.

А. ОСИН: Объяснить, конечно.

С. БУНТМАН: Это любой чиновник тебе обязан объяснить на самом-то деле.

А. ОСИН: Конечно, да. Нет, просто если любой чиновник может мне мозги запудрить, предположим, по строительству квартир, по ЖКХ или по каким-то политическим моментам, то в этом плане это Виталию Леонтьевичу сделать потруднее чуть-чуть. Ну потому что я все-таки в этом понимаю более или менее нормально.

С. БУНТМАН: Скажи мне тогда, пожалуйста. Вот ты сейчас ведешь абсолютно, бескрайне широкую передачу – такую, как «Разворот». Какая жизнь, туда и темы прилетают такие. Вот утренний «Разворот», вы с Володей ее ведете. Там какие у тебя критерии? Здесь ты просто знаешь, ты сейчас час говорил, два часа еще можешь говорить про это, ты знаешь эту систему. А я не зря спросил, не просто для сведения тех, кто слушает «Сотрудники», когда и откуда ты к нам пришел. Потому что я знаю, что ты хорошо знаешь эту сферу – чиновничье-олимпийско-спортивную и так далее. Как ты проверяешь, где правда, а где истина, вот для себя как журналист, когда у тебя вырисовывается тема, если, как ты говоришь, тебе могут навешать лапшу на уши? Как ты вот чувствуешь? Вот интересна технология просто.

А. ОСИН: А я просто задаю себе вопросы. Если определенные нестыковки в тех или иных вещах. И я, наверное, не могу похвастаться… Ну если в спорте у меня, условно говоря, где-то океаническая лужа, предположим, то, значит, в политике и в общественной жизни, наверное, мелкий шельф. То есть я читаю, я стараюсь следить, у меня есть своя позиция по каким-то вопросам. И кстати, отчасти мне интересен «Разворот» тем, что мне иногда кажется, что вот у нас происходит какое-то скатывание чуть-чуть в одну сторону мнений. Ну, на мой взгляд, бывает. И вот когда я слушаю, меня начинает чуть-чуть передергивать. Вот мне хочется в этот момент, высказать свое мнение.

С. БУНТМАН: Так задай, ты высказывай.

А. ОСИН: Так я и пытаюсь.

С. БУНТМАН: Так ты и высказывай.

А. ОСИН: А я и пытаюсь, да.

С. БУНТМАН: А меня просто интересует, по каким критериям, вот как ты себя проверяешь? Или ты себя не проверяешь? Или ты просто говоришь все-таки «я так думаю» и все? И иногда можешь подставиться, да, из-за этого? Вдруг не знают…

А. ОСИН: Нет, ну почему? «Разворот» заставил меня прежде всего каждый день читать газеты.

С. БУНТМАН: Отчасти.

А. ОСИН: Да, конечно. А потому что неудобно. Вот мы затеяли этот разговор, и я почувствовал, что я немножко плыву. В некоторых моментах такое бывает. Но я не считаю, что это клинически и критически. Я считаю, что я в данном случае позиционирую себя больше как человек из народа, так скажем. Я просто такой же, как все. Я смотрю телевизор, слушаю радио, читаю газеты. А Володя в данном случае, я считаю, он как спец. Он спец, ну у него своя позиция, разумеется. Он специалист, он очень многое помнит и очень многое знает. А я в данном случае как бы резонер, человек-простак, человек из народа. Вот я себя так позиционирую. Возможно, через какое-то время, если я еще буду эту передачу вести или какие-то другие не по спортивному профилю, я приближусь к этому уровню. Возможно. Но я буду стараться, по крайней мере.

С. БУНТМАН: Но все равно всего знать нельзя.

А. ОСИН: Невозможно. А в данном случае я выступаю именно в этом качестве. Потому что некоторые вещи меня как-то задевают, я должен высказаться на эту тему. И слава богу, эта передача мне это…

С. БУНТМАН: Смотри, я правильно моделирую? Значит, ты, когда ведущий… ты как ты, Алексей Осин, ты совершенно не скрываешь, кто ты, что ты не обязан быть каждый раз Спинозой или Альбертом Эйнштейном здесь, но ты имеешь возможность задать вопрос, который, судя по всему, задает половина аудитории.

А. ОСИН: Да, наверное, да. Я знаю многих людей, которые, например, наше радио слушали много лет и говорят: вот с недавнего времени мне общая генеральная позиция радиостанции не нравится.

С. БУНТМАН: А какая у нас позиция-то генеральная? У тебя одна генеральная позиция, у Володи другая генеральная позиция.

А. ОСИН: Но все-таки мы, знаете… И это хорошо. Вот почему я этим занимаюсь на радио – мне очень нравится, что у нас в эфире и Проханов, и Шевченко, и Новодворская, ну и так далее. Весь спектр. То есть я всегда за то, чтобы человек мог узнать информацию и задать свои вопросы. Мне очень не хватало, например, в грузинском конфликте в 2008 году, что у нас по каналу «Вести-24», предположим, вот мнение грузинской стороны передавалось голосом ведущего со ссылкой. Там какие-то цитаты, может быть, из западных газет. А вот мнение нашей стороны – генералы выступали, политики и так далее. Вот это мне не нравится.

С. БУНТМАН: Ну там получался расчет 99,9 на 0,1.

А. ОСИН: Да, вот это мне не нравится. Я считаю, что я в состоянии, и большинство людей в состоянии оценить ситуацию самостоятельно и нормально. Поэтому не надо их как-то оберегать.

С. БУНТМАН: Знаешь, как смешно, ну тогда это было тревожно, когда начали говорить: «Вот у них (про «Эхо» стали говорить) там одни грузины и так далее». Это к вопросу о матчасти. Взяли, сели, посчитали.

А. ОСИН: Сколько грузин.

С. БУНТМАН: Ну, разблюдовку, процентовку гостей и мнений в программах информационных и просто в эфире. Знаешь, сколько получилось?

А. ОСИН: 50 на 50, я надеюсь. Больше даже, да?

С. БУНТМАН: Получилось 60 со стороны России, 60 на 40. А вот из-за того, что там сплошная шла волной пропаганда, получилось: те 35 – 40 процентов, даже 30, по-моему, там было процентов представителей грузинского мнения, у нас выглядели как гигантская толпа, которая все заполоняет.

А. ОСИН: Это неправильно. Поэтому я считаю, что… Кстати, вот у меня, я понимаю, что это, может быть, субъективное мнение, поскольку я все-таки в своей спортивной там сижу какой-то… у нас в уголке там компьютер стоит, вот я там сижу. Вот у меня было одно время ощущение, что мы перестали, на мой взгляд – может, это субъективное абсолютно…

С. БУНТМАН: Ты не оговаривайся.

А. ОСИН: Мы сейчас вернулись вот к той модели, которая была еще заявлена, вот когда я сюда пришел. То есть мы, скажем так, пытаемся дать слово обеим сторонам.

С. БУНТМАН: Ну это всегда было, это никогда не изменится.

А. ОСИН: Вот мне показалось, что какое-то время, где-то в начале 2000-х, это мое ощущение, я еще раз говорю… процентовки у меня нет, конечно, я не проводил никаких исследований. Но у меня было такое вот ощущение. А сейчас действительно вот опять…

С. БУНТМАН: Ну, может, тоже казалось во времена зажима и разгрома, потому что уж очень были события бурные тогда.

А. ОСИН: Ну да, наверное, любое действие рождает противодействие.

С. БУНТМАН: И то, что тогда происходило с НТВ. А помнишь, когда уже грохнули ТВ-6, так интеллигентно выражаясь… Кстати, ты помнишь… вот о наших пристрастиях. Кстати, ты помнишь, кто подписал в арбитраж от имени акционеров «Лукойла».

А. ОСИН: А, Федун, что ли?

С. БУНТМАН: Ага. Представляешь?

А. ОСИН: Такие вещи – нет.

С. БУНТМАН: В январе тогда, когда ТВ-6 был. И я помню, как Евгений Алексеевич Киселев с большим вниманием разбирал фамилию эту.

А. ОСИН: А, ну понятно.

С. БУНТМАН: Ну так вот, тогда и у нас здесь были ребята с ТВ-6 со своими новостями телевизионными. Может, тогда так казалось. Но, честно говоря, мы тогда, должен всем сказать, озаботились, помнишь, мы говорили: куда ж нам плыть? И тогда пришли к тому, о чем ты говоришь – что невозможно существовать на этом поле, быть настоящей информационной радиостанцией, не предоставляя как можно большему числу людей эфир.

А. ОСИН: Поэтому всегда, когда мне какие-то упреки адресуют, я говорю: «Приходите, расскажете». И я понимаю, что я встречу поддержку со стороны руководства. То есть обе стороны должны присутствовать. Не надо меня ругать, приди и сам расскажи свое мнение. Виталий Леонтьевич, пожалуйста, вот место у микрофона всегда ваше. Скажите, когда вы можете, мы с вами поспорим, поговорим. К сожалению, последний разговор не очень удался. Вот с Виталием Леонтьевичем в этом плане довольно сложно говорить, он очень опытный собеседник.

С. БУНТМАН: О, да. О, да… Что, песня? Ой, песня… четыре минуты.

А. ОСИН: Забыли?

С. БУНТМАН: У тебя же еще музыка твоя любимая…

А. ОСИН: Не, ну мне сказали, озадачили меня этим.

С. БУНТМАН: Правильно, да. Хорошо, что у тебя на четыре минуты, а, например, не симфоническая поэма на полтора часа.

А. ОСИН: Нет, а я сначала думал: может, мне привстать, повыпендриваться, знаете, обмануть детектор лжи. А потом думаю: лучше нет, пусть меня сочтут, не знаю, легкомысленным, еще каким-то. Но вот это та песня, которая действительно… (неразб.)

С. БУНТМАН: Ну сейчас минуты через две перейдем. Вот здесь забавно говорят: «При Варфоломееве какой-то модератор просто необходим», - пишет Надя. Да дело не в этом. Если два человека в одну дуду, то это не так интересно. Это как раз очень хорошо.

А. ОСИН: Я, кстати говоря, очень Володе благодарен, и это тоже очень большая школа. Вот человек величайшего, помимо журналистского, еще организационного таланта. Вот у него все в порядке, у него все по полочкам.

С. БУНТМАН: Ой, какой он… вот все, да, аккуратист.

А. ОСИН: И настолько меня вот самого дисциплинирует, потому что я существо более стихийно-вольное. И он это понимает. Я вижу, что иногда он меня подстраховывает, и у него такое в глазах, что… И мне это так приятно, что он, в общем, как-то помогает, что есть какая-то взаимовыручка. Я ему за это очень благодарен – за школу и за возможность дискутировать. И вообще интересно. Мое мнение, что интересно с ним в передаче «Разворот».

С. БУНТМАН: Ну да, и утренний «Разворот» - это такая интересная… Может быть, это этап для тебя.

А. ОСИН: Может быть.

С. БУНТМАН: Может быть, это еще что-то, что ты будешь делать. Но самое главное, вот мне очень интересно, как раз больше всего заинтересовали эти критерии. Есть сфера, которую ты знаешь досконально, а есть сфера, которую ты просто… тебе интересно. Есть такие вещи, которые тебя совсем не могут никак взволновать, но они представляют собой, например, важную тему?

А. ОСИН: Балет не люблю.

С. БУНТМАН: Ну, балет… Вот смотри, вот здесь такое… Ну ты же не будешь балетным обозревателем, балетным критиком?

А. ОСИН: Нет, не буду.

С. БУНТМАН: Не будешь. А если в балете что-то произойдет, что-то такое человеческое…

А. ОСИН: Это как в шахматах. Я абсолютно ничего не понимаю в самой игре. Мне очень было смешно, когда Алексей Алексеевич один раз рассердился, пришел, говорит: «Вот, вы только сидите, разбираете шахматные партии в Интернете». Это было очень весело. Потому что у нас онлайн действительно висел. Ну мы же должны знать, когда они закончат, когда будет 1:0 или 1:2.

С. БУНТМАН: Да, или половинка на половинку…

А. ОСИН: Да, так повернулось, на экране как раз было. Вот в шахматах я примерно понимаю кухню, структуру всех этих вот… кто с кем играет, кто про что, про кого сказал, у кого какая позиция.

С. БУНТМАН: Структуру самого этого мира, а не того, что на 64 клетках.

А. ОСИН: А вообще в смысле компетенции, если ты вышел играть в футбол, например, особенно с людьми, которые сильнее тебя, делай то, что ты можешь, делай проще, делай надежней. И тогда ты будешь своим. А потом входи во вкус дела и не превышай пределов своей компетенции, будешь смотреться дураком. Вот это принцип.

С. БУНТМАН: Это принцип даже ведения во всех журналистских вещах.

А. ОСИН: Конечно. Потому что мы все же в этой жизни, нас всех это волнует – и ГАИ, и ГБДД, и политика, и выборы. Это все нас касается. И конечно, кто-то в этом профессионально разбирается, а кто-то как большинство людей.

С. БУНТМАН: Ты правильно говоришь, что разбирается. А вот самый последний вопрос перед тем, как мы послушаем, все-таки одну маленькую деталь. Обязательно ли, чтобы говорить о политике, быть политиком, чтобы говорить о спорте, быть спортсменом высокого класса?

А. ОСИН: Нет. Абсолютно не обязательно. В спорте – так тем более. Потому что сами спортивные люди не всегда говорить могут. А иногда мнение, впечатление человека, который, может быть, не является профессионалом, но у него хороший вот этот аппарат, и его свежий взгляд, он очень интересен.

С. БУНТМАН: Ну понятно. Для того, чтобы быть микробиологом, не обязательно быть бактерией. Да? Алексей Осин, программа «Сотрудники». Что мы слушаем сейчас?

А. ОСИН: Мы слушаем «АББА» (название песни по-англ.), альбом…(по-англ.) последний.

С. БУНТМАН: Хорошо.

НУ А ТЕПЕРЬ ЛЮБИМАЯ МУЗЫКА НАШЕГО СОТРУДНИКА

(ЗВУЧИТ ПЕСНЯ)