Андрей Гаврилов - Сотрудники - 2008-04-25
С. БУНТМАН: Ну что, сейчас стартанём! Сначала меня покажем зачем-то… Добрый вечер. Ничего не показывает… Отлично! У нас какие-то проблемы с камерой. Но ладно… Радио-то работает. А почему оно не показывает? Кто-нибудь знает? Вот! Показывает! Это – Коля Котов, это я, Сергей Бунтман у микрофона. И вот это будет Андрей Гаврилов.
А. ГАВРИЛОВ: Добрый вечер.
С. БУНТМАН: Вот он! Добрый вечер, Андрей Гаврилов. Он сегодня у нас герой передачи «Сотрудников», корреспондент «Эхо Москвы». Слушаем характеристику.
ЮСТАС – АЛЕКСУ
Характеристика на сотрудника радиостанции «Эхо Москвы» Гаврилова Андрея. Вербовка на радиостанцию осуществлялась в два этапа. Первый этап – 1993 год, весна. Был внедрен стажером в информационную службу. Но, правда, вовремя раскрыт и обезврежен. Второй этап, вторая попытка внедрения завершилась успешно весной 2003 года. По сей день агент Гаврилов работает корреспондентом в службе новостей. По нашей информации агент закончил журфак МГУ по специальности «радиожурналист-международник». Характер спокойный, выдержанный, но не чужд выбросу эмоций в мирных целях. Легко может быть соблазнен домашними пельменями, блинами и окрошкой. Предпочитает стиль одежды джинсы – майка. Футболка должна быть обязательно с логотипом британских рок-коллективов. В свободное от работы время смыслом жизни является музыка. Агент Гаврилов замечен в составах нескольких музыкальных коллективов. Не чужд сочинительству песен и инструментальных композиций. В связях, порочащих его замечен не был. Кажется, холост.
ЮСТАС
(Звучит музыка)
С. БУНТМАН: Ну вот она, музыка, да?
А. ГАВРИЛОВ: Очень знакомые звуки. Добрый вечер ещё раз всем.
С. БУНТМАН: Ну, вот это музыка, потому, что в свободное от музыки время Андрей Гаврилов работает на радиостанции «Эхо Москвы».
А. ГАВРИЛОВ: Я бы даже сказал, что в свободное от работы время иногда играю музыку.
С. БУНТМАН: Ну, это такая версия. Мы же здесь все свои. Это официальная версия.
А. ГАВРИЛОВ: Все-таки, больше времени я пропадаю на любимой радиостанции.
С. БУНТМАН: Сразу вопрос из Интернета. Я напоминаю, что вы, во-первых, смотрите веб-трансляцию, задаете вопросы по +7-985-970-45-45. Сразу вопрос от Валерии, экономиста из Москвы. «Не хотели бы Вы работать на какой-нибудь музыкальной радиостанции? Почему выбрали именно Эхо?»
А. ГАВРИЛОВ: Надо начать с того, что я первый раз пришёл на «Эхо Москвы» в далёком-далёком 1993 году.
С. БУНТМАН: Я не помню.
А. ГАВРИЛОВ: Дело в том, что в то время была программа психолога известного Владимира Шахиджаняна «Путь к себе».
С. БУНТМАН: Да, она была поздно вечером или ночью.
А. ГАВРИЛОВ: Да, совершенно верно. Дело в том, что ещё перед этим, когда я поступал на журфак, совершенно случайно я увидел его книгу «Соло на пишущей машинке».
С. БУНТМАН: Очень ловко и удачно обучают.
А. ГАВРИЛОВ: Десятипальцевый, слепой метод.
С. БУНТМАН: Чему я, например, так и не научился.
А. ГАВРИЛОВ: А мне как раз повезло, то ли какая-то усидчивость, но я научился печатать этим методом. Но тогда она еще не была издана официально, т.е. это была просто брошюрка, которая меня заинтересовала, поскольку предстояло 5 лет обучения в ВУЗе. Хотелось научиться печатать именно слепым десятипальцевым методом. И я научился этому недели за две, за три. Причем, выполняя все его вот эти указания, если вы сделали ошибку, обязательно вытащите лист, вставьте новый. Боже! Сколько тогда было листов изведено на это.
С. БУНТМАН: А бумага была дефицитная!
А. ГАВРИЛОВ: И никаких компьютеров, ничего. Если сделал ошибку, уже нельзя Backspace быстренько, раз-раз, назад. И, соответственно, была эта программа, я случайно на нее наткнулся. Надо сказать, что «Эхо Москвы» у нас в доме работало с начала 1991 года, я помню хорошо то время, действительно, на средних волнах тогда это все происходило. Сравнение для тех, кто в свое время пытался программы Севы Новгородцева слушать, ловить. Причем, УКВ, когда чистый звук, без помех, воспринимается по-другому. Когда сквозь помехи, сквозь всё это продираются к тебе голоса, родные, которые говорят на твоём языке, которые ты хотел бы слышать при разговоре с друзьями, на кухне, в таких вот условиях. Это, действительно, было очень дорого, очень близко. И, собственно говоря, я наткнулся на «Эхо Москвы» совершенно случайно.
Дело в том, что в тот же период, в начале 1991 года, появилась радиостанция Стаса Намина, «Радио SNC», музыкальная. И тоже где-то по соседству с «Эхом» она работала. Эти две радиостанции периодически у нас в доме и звучали. И вот, «Пусть к себе». Случайно я наткнулся именно на эту программу, потому, что ночной эфир я тогда не слушал, все больше днем. И вдруг голос Владимира Шахиджаняна. Я думаю, надо же! Человек, который научил меня печатать вслепую, десятипальцевым методом. Тогда я уже в совершенстве этим владел. Я заинтересовался и услышал в передаче, что на следующий день он будет встречаться с радиослушателями и дарить книжку свою очередную, новую, давать автографы. Я приехал, это было в «Доме книги», просто познакомиться. Потому, что он, в принципе, не преподавал у нас машинопись на факультете журналистики, нашу группу обошло его внимание, у нас была женщина преподаватель. И мы встретились, пообщались. Он спросил, почему бы мне не приехать на «Эхо Москвы». Я ему рассказал, как я люблю станцию, и что программа мне очень нравится. Я говорю: «Ну, хорошо. А что я там делать буду? Мешать только?» Он говорит: «Звонки принимать». Сказано – сделано. На следующую передачу я приехал к нему. И вот так, где-то, наверное, передачи три я попринимал звонки и случайно, в коридоре, меня встретил Володя Варфоломеев.
С. БУНТМАН: Ага! И поймал.
А. ГАВРИЛОВ: Да. Поймал. И говорит: «Что ты делаешь-то у Шахиджаняна? Приходи в информационную службу, нам нужны люди». И вот как-то так получилось, сначала ночью, он меня стажировал на Новости. И хоть Вы и не помните, я некоторое время работал новостником. Это было очень короткий период, просто дело в том, что начался очередной курс факультета и я просто не потянул, поскольку днём… Там уже не было ночных смен, там шли дневные смены, и утренние, вечерние. Поэтому пришлось…
С. БУНТМАН: То есть, 1993 год ты не застал, эту жуткую осень.
А. ГАВРИЛОВ: Да.
С. БУНТМАН: Жуткую осень ты не застал.
А. ГАВРИЛОВ: Нет. Естественно, что я слушал все радиостанции, которые было возможно в то время, эти жуткие события, потом это все вырубили вечером 3 числа. И телевидение погасло. Да…
С. БУНТМАН: Когда ты потом… А потом что ты делал?
А. ГАВРИЛОВ: Дело в том, что стажировался на многих радиостанциях. Возвращаясь к вопросу, почему не на музыкальной радиостанции. После этого совершенно небольшие промежутки времени я поработал на радио «Максимум», тогда оно только появилось, потом на радио «Вокс», сейчас уже прочно забытое. Был период работы на «Юности», вместе с Шишковским, с сыном известного… И после этого оказался на радиостанции «Ракурс», это был последователь «Радио SNC», после закрытия радиостанции Стаса Намина, многие люди туда перешли. Как-то вот так получилось, что политическая журналистика отошла немножко на второй план. Там я занимался, проработал три года и там я вел часовую музыкальную программу по пятницам. Это был обзор именно новинок звукозаписи российской, отечественной. Все-таки, станция была рок-радиостанция. Обязанности музыкального редактора выполнял.
С. БУНТМАН: Подбор… Это что было?
А. ГАВРИЛОВ: Я собирал фонотеку, у меня были все координаты всех владельцев компаний звукозаписывающих, тогда их было не так много, как сейчас. Встречался с ними, забирал какие-то новые диски и основная моя работа была в программе – это обозревать какие-то новинки, альбомы. Кроме того, приходили ко мне гости. Помню, что один из первых эфиров был с Олей Арефьевой, сейчас она известная личность, известный музыкант. Были ещё разные группы, приходили. Я помню, что на «Ракурсе» это была такая, как «Эхо Москвы», тут такая аура, постоянно ньюсмейкер политический, можно встретить кого угодно, не только политиков, но в первую очередь политиков, на «Ракурсе» тоже самое происходило с музыкантами. Тогда «Ракурс» открыл Сашу Васильева из группы «Сплин», это был 1995 год, тогда еще не вышел ни один альбом, в Москве его мало кто знал, он сыграл первый концерт акустический на радио «Ракурс». И многие… Там была студия, там устраивались постоянно концерты. Музыкальная журналистика закрутила.
С. БУНТМАН: И дальше. А потом? Потому, что здесь это всё опять сначала. Там ты ведешь, подбираешь фонотеку, ты в центре каких-то событий, ведешь эфиры с гостями. А тут всё по новой.
А. ГАВРИЛОВ: Потом был промежуток работы в музыкальном агентстве. Арбат и Бауманская, где был «Ракурс», всё как-то близко-близко. И потом, после «Интермедиа» я решил, сколько можно заниматься музыкальной журналистикой! Хватит, как-то уже приелось. Почему бы просто пересилить. Потому, что политикой я… Если происходили какие-то события глобального масштаба, естественно, тут же бежал к телевизору, к радио, «Эхо Москвы», был прикован. Но ежедневно Новости политические я не отслеживал. И в 2003 году я решил, что хватит, надо вернуться на «Эхо». Десять лет прошло, соскучился и хочется. Надо сказать, что я до этого, все-таки, появлялся на «Эхе» у Володи Ильинского, была такая программа в 1996 году «Больницы Британии», английские группы 60-х годов. Тоже очень мне нравилась. Я познакомился с ведущими. И они пригласили на «Эхо», я тогда появился, другое здание, все по-другому. Целый коридор «Эховский». Это было по сравнению с Никольской…
С. БУНТМАН: Конечно! Ты же был на Никольской, а мы через год переехали, летом 1994 года мы переехали сюда. Настя говорит: «Тоже слушала «SNC», но помню, почему-то только Квачей».
А. ГАВРИЛОВ: Да. Были Квачи. Настя, а вспомните, по понедельникам Мухаммедов вел замечательную программу про Биттлз, каждую неделю. Очень классно! Конечно, Ильинский «Битловские часы» делает намного интересней, но в 1991 году тоже было очень здорово.
С. БУНТМАН: А Володя уже делал в 1991 году.
А. ГАВРИЛОВ: Я вечерние музыкальные эфиры не очень слушал.
С. БУНТМАН: Как мы знаем, ты слушал днем. Ну вот, ты пришел. И тот же Володя Варфоломеев.
А. ГАВРИЛОВ: Я позвонил Володе.
С. БУНТМАН: Который сурово смотрит на тех, кто когда-то работал, но не доработал.
А. ГАВРИЛОВ: Да не было такого. Я как раз попал в тот момент, когда пришла группа корреспондентов новых, Даша Сахновская, Женя Тен, Марина Максимова. Вот до этого. Юля Касилова. И вот я тоже появился. Работал Антон Черменский тогда. В общем, там была очень хорошая корреспондентская гвардия, что называется. Сначала было сложновато.
С. БУНТМАН: Ты сразу стал корреспондентом?
А. ГАВРИЛОВ: Стажером был сначала в корреспондентской службе. Пришел, помню, сказал мне Володя: «Приходи в половине девятого утра». Это было очень непривычно, поскольку, признаюсь, что в «Интермедиа» у нас смена начиналась в 2 часа дня. Но, поскольку это агентство, там надо сдать материал. Дедлайн начинался после 6 вечера и продолжался до 8-ми, когда сдавался выпуск, редактировался. А на «Эхе» всё так было достаточно энергично. Сначала было привыкнуть сложновато. Первый материал очень хорошо помню. Володя дал материал про Джона Леннона делать.
А. ГАВРИЛОВ: Ооооо! Это величайшая милость!
А. ГАВРИЛОВ: И я без всяких источников сделал этот материал буквально за 20 минут. Принес. Он сказал: «Хорошо бы все так материалы делать». Тут же его записал. Но я не знаю, вышел он или нет, потому, что тогда стажеры, какие-то материалы шли в эфир, какие-то нет. А следующий материал, там возникли проблемы.
С. БУНТМАН: Потому, что уже было не про Джона Леннона.
А. ГАВРИЛОВ: Да, это было все серьезно. Но, тем не менее, через несколько недель я вошел постепенно в этот график и, конечно, сейчас я не представляю работы без «Эха» вообще, жизни без «Эха» не представляю себе.
С. БУНТМАН: «То есть, Вы, г-н Гаврилов, то самое исключение из правила. И закончили-таки журфак МГУ, - пишут нам. Известно же, что на «Эхе» таких не более 10 процентов». Честно говоря, я не считал.
А. ГАВРИЛОВ: Я тоже не считал.
С. БУНТМАН: «Как, впрочем, и в других СМИ». Что даёт журфак МГУ, для нас это большой вопрос. Ты работал на разных радиостанциях и в разных качествах. Что даёт журфак для работы на «Эхе»? Что тебе дал?
А. ГАВРИЛОВ: Мне кажется, журфак дает какую-то личную свободу. Начинаешь совершенно по-другому подходить к каким-то событиям, как-то становишься в общении с людьми… Какие-то стираются границы, уходят какие-то комплексы и появляется… Сложно сказать. Журфак.. Не важно, журфак или не журфак, зависит всё от человека, прежде всего, правда ведь? Факультет… Ну, конечно же, много литературы перечитал, иностранной, русской, отечественной. Да дело даже не в этом! Мне кажется, что я как-то лично сам раскрепостился и по другому стал относиться к жизни, ко всему.
С. БУНТМАН: Скажи, пожалуйста, здесь говорят, что для тебя самое трудное в журналистской работе? Потому, что журналистская работа тоже разная. Там ты, предположим, на «Ракурсе», кстати, привет от Дмитрия Неугомонного.
А. ГАВРИЛОВ: Да, да… Ответно привет!
С. БУНТМАН: +7-985-970-45-45. И для приветов тоже есть у нас смс-ки. А полюбоваться на все то, что у нас происходит на студии и на Андрея Гаврилова, соответствующего описаниям, потому, что он действительно в майке и с логотипом группы, так что всё в порядке, можете смотреть веб-трансляцию. Какая работа для тебя любимая и какая… Знаешь, как вот иногда подходишь… Для меня это было когда-то, потом Бог миловал, я этого не делал, это обзоры печати. Почему-то это был для меня камень преткновения. Я совершенно внутренне я не мог это собрать воедино. Вот я говорил: «Ребята! Что угодно сделаю, чем угодно займусь, только обзор печати не буду делать». Не могу… Вот какие для тебя такие работы, а какие самые любимые? Кроме материала о Ленноне.
А. ГАВРИЛОВ: Да нет, понятно, музыкальные материалы на «Эхе Москвы» очень редко приходится делать. Самые любимые? Ну, это, наверное, уличные акции, поскольку там происходит, что называется, на молодежном сленге, какая-то движуха. Самые…. Да нет каких-то нелюбимых, есть просто материалы, в которые со временем приходилось вникать. Какие-то судебные процессы, сначала было ходатайство, истцы и прочее. Как-то вот… Да не сказал бы, что есть какая-то нелюбимая работа. На «Эхе» не может быть нелюбимой работы. Все очень интересно, если есть стремление научиться, то, наверное, научишься всему.
С. БУНТМАН: А то, что у нас за редчайшими исключениями, нет специализации у корреспондентов и журналистов? Для меня это не всегда было очевидно. Потом как-то я и сам себя убедил и мы друг друга убеждали, что иначе нельзя, не получается у нас работы никакой. То, что у нас за редчайшими… У нас есть группа спортивных корреспондентов, которые тоже, как Андрей Родионов, здесь корреспондент, там комментатор, но делает Новости. Хорошо делает. Вот это отсутствие специализации для тебя благо или, все-таки, не очень?
А. ГАВРИЛОВ: Мне кажется это, наоборот, интересным. Потому, что есть у тебя 45 минут на то, чтобы освоить какую-то тему, которую, может быть, ты до этого вообще не знал, в которой не разбирался… Мне кажется, что в этом вся и прелесть работы.
С. БУНТМАН: Но при этом же надо, извините меня за мой французский, не облажаться.
А. ГАВРИЛОВ: Совершенно верно. Тут надо держать и ухо и глаз востро.
С. БУНТМАН: Да. Это очень серьёзно. Бывают проколы.
А. ГАВРИЛОВ: Бывают. У кого они не бывают!
С. БУНТМАН: Кстати, как ты относишься к проколам и собственным ошибкам?
А. ГАВРИЛОВ: Прежде всего, я стараюсь их не допускать. Но если это случается, я думаю, что и как любой корреспондент, переживаю. Не скажу, что у меня их было много. Может, по началу какие-то неточности бывали, но стараюсь всеми силами, чтобы этого не было.
С. БУНТМАН: Ну да… Много, мало – это понятие относительное. Бывает мучительно обидно неделями за какую-нибудь одну штуку.
А. ГАВРИЛОВ: Совершенно верно.
С. БУНТМАН: Ужас, ужас! «На «Эхе» есть дедовщина?» - все интересуется Митёк. Я даже не знаю, кто у нас старики.
А. ГАВРИЛОВ: Я вспоминаю, когда я пришел, корреспонденты, которые работали, Антон Черменский, он меня, скажем так, всему обучил, рассказал, где брать новости, как работает лента, по которой приходят сообщения. Петя Пархоменко показывал, как делать опросы. Никакой дедовщины не было. Наоборот, все очень хорошо относились. Не помню, чтобы у меня были какие-то проблемы.
С. БУНТМАН: Бывают, конечно, сложные взаимоотношения.
А. ГАВРИЛОВ: Не знаю. Что тогда, что сейчас у нас достаточно дружный коллектив корреспондентский. Может быть, дело в том, что те, кто не тянут…
С. БУНТМАН: Притирка как происходит?
А. ГАВРИЛОВ: …они просто здесь не остаются, именно в корреспондентской. Были же такие и достаточно много случаев, когда люди приходили, стажировались и потом уходили. Или работали какое-то время и затем тоже не выдерживали. Но не было со стороны тех, кто работает больше, каких-то нападок, обвинений или ещё чего-то. Я, например, сам, если кто-то новый приходит, сами стараемся показать, рассказать как можно больше. Какие-то секреты открыть.
С. БУНТМАН: Не идеализируешь картинку?
А. ГАВРИЛОВ: Да нет, стараюсь, как я воспринимаю.
С. БУНТМАН: Все люди, все человеки…
А. ГАВРИЛОВ: Нет, ну, понятно…
С. БУНТМАН: Должен сказать тебе, что притирка бывает между людьми всегда. Бывает, что она сложна. Но правильно, Джеси Дентен пишет, что у нас его кино-корреспондент. И приветы Ваши Джеси Дентен я неизменно передаю, когда они не превосходят по своему количеству все допустимые нормы. «Хватает ли на жизнь зарплаты на «Эхе»? Соловьев сказал, что на «Эхе» мало платят».
ВОПРОС, КОНЕЧНО, ИНТЕРЕСНЫЙ!
С. БУНТМАН: Спасибо Соловьёву, потому, что считают, что мы катаемся, как сыр в масле.
А. ГАВРИЛОВ: Я скажу так, что на жизнь хватает. Может быть, хотелось, конечно, и больше. Но у каждого свои какие-то запросы. Мне, например, поскольку я занимаюсь музыкой в свободное от работы время, на покупку дисков, педалей гитарных хватает денег.
С. БУНТМАН: Расскажи про музыку. На чем ты играешь? Как начал?
А. ГАВРИЛОВ: Ой, с музыкой – это вообще, это достаточно долгий разговор. Я постараюсь покороче всё рассказать. Началось с музыкальной школы.
С. БУНТМАН: Ты ходил в нормальную музыкальную школу?
А. ГАВРИЛОВ: Да. Но, когда я только услышал Биттлз, Rolling Stones и то, чему учили в музыкальной школе… Потом, после того, как я закончил, у меня своя школа появилась. Школа [Рэй] Манзарека [Ray Manzarek], это клавишник группы «Доорз», школа Лорда, клавишник Deep Purple, я стал снимать их партии и именно блюзовой школе стал учиться. Нас этому, к сожалению, не учили. Хотя отлично отношусь и к Бетховену, и к Моцарту, Бах, Гендель – все это прекрасно.
С. БУНТМАН: Ты занимался на фортепиано?
А. ГАВРИЛОВ: Да. А потом я еще освоил под шумок гитарку, поскольку, поступив на журфак, мы поехали на картошку.
С. БУНТМАН: А как же там без гитары!
А. ГАВРИЛОВ: Без этого никак невозможно. У нас один человек играл просто замечательно, один в один раннего Цоя, как он играл эти альбомы! Я должен так же научиться. И у мамы моей была такая дамская гитара, на которой они еще…
С. БУНТМАН: Что означает «дамская»?
А. ГАВРИЛОВ: Маленькая, шестиструночка небольшая, игрушечная, можно сказать, на которой она училась песни Высоцкого играть. Она мне дала, я стал на ней учиться играть. Гитару освоил тоже. И вот музыкальная деятельность началась года с 1994, наверное. И вот продолжается, с переменным успехом, до сих пор. Если нет групп, то я записываю, как Гребенщиков пел, что «буду писаться с друзьями до самых седин». Либо дома окружаю себя различными педалями, примочками, как это называется, гитару подключаю, клавишные. И записываю в компьютер или на мини-диск что-нибудь вот такого плана. Сейчас две команды, в которых я играю – это «Пустошь», одна из моих любимых команд за всю историю. С ребятами я познакомился в «Доме актера», где располагался «Интермедиа». Это люди, благодаря которым все эти капустники, все вечеринки в «Доме актера» и проходят. Которые делают звук, следят, чтобы были включены микрофоны. Техники, звукорежиссеры. Они прекрасно владеют звуком. Мы с ними записали целый альбом. Сейчас выйдет второй. Можно что-нибудь из «Пустоши» послушать.
С. БУНТМАН: Давай послушаем сейчас немножко. Андрей Гаврилов. Напоминаю, что вы можете его смотреть.
(Играет музыка)
А. ГАВРИЛОВ: Это несколько другая группа…
С. БУНТМАН: Давайте из «Пустоши». Давай!
А. ГАВРИЛОВ: Это концертная запись. Может быть, она немножко… Но качество, вроде, неплохое.
С. БУНТМАН: Я напоминаю, что это Андрей Гаврилов. Вы пока можете задавать вопросы. +7-985-970-45-45. Передача продолжается.
(Звучит композиция группы «Пустошь»)
С. БУНТМАН: Андрей Гаврилов.
А. ГАВРИЛОВ: Кстати, по поводу «Пустоши», может быть, радиослушатели частично знакомы с нашей музыкой. Я открою небольшую тайну. Когда получился проект «Видео-радио», то интернетчица Наташа Комякина, поскольку она знала нашу музыку, несколько композиций подложила под видео-ролики.
С. БУНТМАН: Под те ролики, которые мы делали.
А. ГАВРИЛОВ: Поскольку у нас инструментальная, психоделическая слегка..
С. БУНТМАН: Знаешь, что тебе надо сделать? Тебе надо за каждый ролик…
А. ГАВРИЛОВ: Да нет! Ну что Вы!
С. БУНТМАН: …чтобы у нас отчёты по всей музыке…
А. ГАВРИЛОВ: Наверное, из-за отчётов этих была какая-то проблема. Нам-то отчёты никакие не нужны. Пожалуйста, пользуйтесь, ради Бога! На самом деле очень интересный проект. В принципе, я его называют французским Уэр. Но здесь исключительно инструментал. Кумиров-то много. Харальд Бат, ориентируемся на стиль Space rock, космический рок. Не рок даже, а больше электроника.
С. БУНТМАН: Скажи, как это все вмещается в 24 часа?
А. ГАВРИЛОВ: Сложно сказать. Постоянно приходит на ум песня группы Биттлз "Эйт дэйз э уик" [англ. Eight Days A Week - восемь дней в неделю, не хватает этого восьмого дня. Очень хочется, чтобы было 8 дней в неделю. Но, наверное, и этого не хватит. Честно говоря, не было мысли, чтобы музыка шла в ущерб работе. В первую очередь – работа. Когда смена, я могу уйти в 11 вечера, в 12. Все зависит… Нет такого, если даже завтра концерт. Но концерты у нас не так часто бывают. Репетируем мы тоже не так часто.
С. БУНТМАН: Но все равно, ты этим занимаешься постоянно.
А. ГАВРИЛОВ: Ну да. Стараюсь.
С. БУНТМАН: Получается, что во всех паузах ты занимаешься музыкой.
А. ГАВРИЛОВ: Да.
С. БУНТМАН: «Тебе не хотелось бы вести буржуазный образ жизни?» - это переход к вопросу о том, что такое для тебя карьерный рост. Возможен ли для тебя он и как, в чем он выражается?
ОБИДЕТЬ ХУДОЖНИКА МОЖЕТ ВСЯКИЙ!
А. ГАВРИЛОВ: Я, на самом деле, насчет карьерного роста, насчет того, что кто-то что-то хочет стремится достичь, почему-то приходят слова из песни Майка Науменко «Сидя на белой полосе». «А я встречаю восход и провожаю закат. /Я вижу мир во всей его красе./ Мне нравится жить посредине дороги, /Сидя на белой полосе.». «И каждый спешит по делам. /Все что-то продают, все что-то покупают,/ Постоянно споря по пустякам./ А я встречаю восход и провожаю закат».
С. БУНТМАН: Но ты же тоже спешишь по делам.
А. ГАВРИЛОВ: Это корреспондентская жизнь, это не буржуазный образ жизни. Это очень интересно. И я не очень представляю, как бы сложилась жизнь, если бы я тогда остался на «Эхе» в планке ведущего Новостей. Уже вряд ли, наверное, я стал бы корреспондентом. Понимаю, что сейчас даже как-то интереснее намного, разноцветней, что ли, жизнь. Потому, что всегда ты приходишь утром на смену и неизвестно, что тебя ждёт впереди. Может быть какая-нибудь любая акция, любое событие.
С. БУНТМАН: А кому-то наоборот хочется. Мы же знаем, что кто-то наоборот считает, что ему это нужнее и интересней.
А. ГАВРИЛОВ: Конечно!
С. БУНТМАН: Из корреспондентов переходят в новостники.
А. ГАВРИЛОВ: Хотелось бы, конечно, быть новостником, но…
С. БУНТМАН: Но это другая работа.
А. ГАВРИЛОВ: Совершенно другая.
С. БУНТМАН: А ведущим?
А. ГАВРИЛОВ: Знаете, в свое время мы с Наташей Шопен хотели сделать программу, посвящённую правозащитникам. Как-то тогда не сложилось. Алексею Алексеевичу предлагали, продумывали что-то, но не получилось.
С. БУНТМАН: Я помню этот проект. Но, с другой стороны, совершенно неожиданно могут выскакивать вещи, как у той же Наташи, например, они совершенно очаровательные передачи из-за их личных обстоятельств получились. У всех трех девочек из-за того, что каждая ждала ребёнка, они провели совершенно упоительные передачи, которые я часто слушал, между прочим. «Бэби-бум». Мало ли что бывает, как выскочит!
А. ГАВРИЛОВ: Честно говоря, есть задумка сделать такую программу «Забытые имена радиоэфира». Вот такая… Но пока это всё планы. Ведь, по хорошему, очень много ведущих, которых сейчас мало кто помнит, на самом деле. Была такая очень интересная программа и она на меня тоже очень сильно повлияла, выходила на радиостанции «Юность» сначала «Тихий парад». Она выходила ночью, ее вел Роман Никитин, который тогда учился на журфаке, в 1990-1991 годах. Она была посвящена альтернативной независимой музыке. И тогда это было настолько удивительно всё. Чтобы услышать в советском радиоэфире Боба Марли! Или Егора Летова… То есть, такие имена! Потом, после распада Советского Союза она перешла на «Радио России», программа, она там существовала какое-то время. Но действительно, я думаю, что те, кто застал те передачи, они, наверное, помнят до сих пор. Это очень интересно. Вот о таких ведущих, таких журналистах хотелось бы сделать программу. Было радио «101», кто где сейчас? Всех разметало по жизни. «Радио РОКС», в котором Оксана Пашина работала.
С. БУНТМАН: Значит, у тебя есть вот такое ощущение истории.
А. ГАВРИЛОВ: Да, хотелось бы такое.
С. БУНТМАН: Вроде бы, недавняя, но тоже история.
А. ГАВРИЛОВ: Да. Это то, что было лет 15-20 назад. И, действительно, история.
С. БУНТМАН: Про музыку Юра пишет: «Pink-Floyd на Эколос (?) похож».
А. ГАВРИЛОВ: Pink-Floyd– это вообще… 1967 – 1968 гг. Там, конечно, «Стена» (The Wall), там всеми признанные альбомы. Вообще, психоделика английская – это ай гет хай [англ. I get high - балдею, ловлю кайф....]! Это очень здорово! Это великая музыка. К сожалению, сейчас то, что мы увидим в телеэфире, оставляет желать намного лучшего.
С. БУНТМАН: Ну да. Есть, между прочим, на белом свете хорошие телевизионные каналы. Кстати, и у нас стали делать специализированные телевизионные музыкальные каналы. Бывает, что можно совершенно не любить музыку…
А. ГАВРИЛОВ: «Ностальгия» есть такой канал, который входит в пакет НТВ, по-моему.
С. БУНТМАН: Знаешь, как интересно получилось, потрясающий по дизайну канал «Ля минор», вроде, сделан из «Шансона», разного очень качества. По дизайну, просто я помню, как жюри вскочило и сказало: «Ребята! Этому надо дать премию!».
А. ГАВРИЛОВ: Кстати, неплохой канал «О-2» есть. Если мы сейчас еще можем поставить один фрагмент, еще одна группа, в которой я играю «Вис Виталис», мы недавно выступали в эфире телеканала «О-2», у нас был прямой эфир. Это человек, с которым я знаком с 1993 года, он пишет песни, он издал несколько книг, я считаю, что это один из интересных российских поэтов современных. Сейчас можем послушать песню «Остров Питера Пена».
(Звучит песня «Остров Питера Пена»)
С. БУНТМАН: Джеси Дентен пишет, что ему нравится.
А. ГАВРИЛОВ: Спасибо. На концерте еще клавесин звучит, а здесь мы не записывали, были сложности. Если хотите, приходите как-нибудь.
С. БУНТМАН: Гурген пишет: «Большой привет Вам от «Радио РОКС», образца 1993 года, где Ваш покорный слуга на протяжении полугода читал новости».
А. ГАВРИЛОВ: Спасибо. Ответный привет.
С. БУНТМАН: Есть какие-то удивительные связи. У нас одни связи, журналистские, ощущения одной корпорации, у тебя ещё одной корпорации.
А. ГАВРИЛОВ: Да нет… «Эхо Москвы» - это номер один!
С. БУНТМАН: В чем-то это схоже. Разными связями, в большом радио мире. Мы с разными вещами связаны и получается такая большая паутинка.
А. ГАВРИЛОВ: Я с самого начала хотел стать радио-журналистом. Почему-то телевидение как-то не влекло, может, из-за того, что сразу, только ты появился, тебя уже все увидели, а тут загадочный голос вещает, никто тебя не видит, никто не знает.
С. БУНТМАН: Ты себя ощущаешь радио-человеком?
А. ГАВРИЛОВ: Да.
С. БУНТМАН: Радийная голова – Андрей Гаврилов. «Можно ли где-нибудь достать ваши композиции» - это из Ростова-на-Дону аж пишут.
А. ГАВРИЛОВ: Есть MySpace. Есть много разных сайтов, на которых выкладывается музыка. У «Пустоши» есть MySpace. Рекламируют. Я не буду время…
С. БУНТМАН: Знаешь, мы с тобой говорили, пока шла музыка, о чем угодно, о «Наутилусе», про ритмы разные. А вот Аня говорит: «Эта песня мне напомнила рассказы Драгунского». Представляешь! Забавно!
А. ГАВРИЛОВ: Прекрасно!
С. БУНТМАН: Забавно… Тот же Джеси Дентен говорит, что если задумка «Забытые голоса радиоэфира», если она будет осуществлена…» Понимаешь, не только дело в том, что делал покойный Шерелли, история радио, которая кажется нам грандиозной. От Левитана до Литвинова, до режиссеров, которые делали радио-спектакли. Но ведь уже через 20 лет, 15, уже нельзя пренебрегать тем, что делали ребята, когда мы все создавали.
А. ГАВРИЛОВ: Конечно.
С. БУНТМАН: На разных радиостанциях и подходили к этому потихоньку.
А. ГАВРИЛОВ: Боб Марли – это известные имена, а там были гораздо менее известные. Действительно, открывали новый мир, потому, что советское радиовещание, оно «здравствуйте, товарищи!», в таком плане.
С. БУНТМАН: Да, я считаю, что когда, где-то тихонечко запишите на ваши магнитофоны. Все это проникало на радио. Я тебе скажу, услышать музыку всевозможную, не слышанную ранее, на радио – это было событие не меньше, чем реабилитация Бухарина в 1988 году. Абсолютно не меньшее.
А. ГАВРИЛОВ: Еще какую смелость нужно было иметь, чтобы такие программы делать.
С. БУНТМАН: Ты, наверное, не помнишь, у нас был удивительный звонок в 1991 году, когда начался путч. Девочка сказала, что она год жила с «Эхом Москвы» с другими радиостанциями, с музыкальными. И жила, вроде бы, в новой эпохе. А тут все возвращается. Она сказала: «Я открыла окно и завела «Биттлз» за всю улицу. Тогда считалось «не отдам».
А. ГАВРИЛОВ: Я звонка не помню. А вообще, «Эхо» помню в те дни.
С. БУНТМАН: Как ты видишь будущее?
А. ГАВРИЛОВ: Может все, что угодно произойти, загадывать… Сейчас работа корреспондента меня устраивает целиком и полностью. Мне очень интересно, мне нравится наш коллектив замечательный. А! Что будет дальше – посмотрим!
С. БУНТМАН: Мы со многими ребятами и девочками, которые были сейчас, в новой волне программы «Сотрудники», говорили об ощущениях и о цинизме. Говорили о том, как относиться, как не относиться к тому, о чём ты говоришь. Ты очень часто говоришь с большим чувством, сочувствием, особенно, когда ты делаешь о тяжелых случаях…
А. ГАВРИЛОВ: Пытаюсь бороться, но тут никак не возможно, потому, что пропускаешь через себя, переносишь себя на то место, неважно, может быть, за несколько тысяч километров от Москвы, от страны. Но ты представляешь, что чувствуют люди. Не знаю, может быть, это не правильно, но отражаются настроения, с которыми записывается пленка.
С. БУНТМАН: Когда как. Когда бывает, что мешает, а когда и нет. Я бы сказал, что этим вещам нужно наступать на горло с большой осторожностью и дозировкой. «Пожалуйста, ответьте…» Таня, не знаю я еще, будет ли передача, о которой Вы говорите. Ещё здесь, что-то я пропустил такое… Да! Здесь спрашивают. Раз ты пришел в 1993 году, так сколько тебе лет? Никто вычислить не может.
А. ГАВРИЛОВ: Возраст Христа сейчас – 33 года.
С. БУНТМАН: Ты как себя ощущаешь в 33 года?
А. ГАВРИЛОВ: Да, честно говоря, как в этой песне – «Остров Питера Пена». Питером Пеном ощущаю. Не чувствуется этот возраст, по моим ощущениям мне где-то лет 25. Может поэтому я и готов быть корреспондентом, потому, что как-то вот… не знаю… На 33 точно не ощущаю себя.
С. БУНТМАН: Понятно. Вопрос: «А что такое «судя по всему, холост»?» Сразу дамы стали задавать вопрос.
А. ГАВРИЛОВ: Агентам лучше знать.
С. БУНТМАН: Агентам лучше знать – таков будет ответ. Давай мы вот что сделаем. Мы ещё послушаем одну композицию.
А. ГАВРИЛОВ: Да. Записано это дома, я говорил, что периодически записываю композиции какие-то дома. Вещь, которая навеяна таким стилем «пост рок», т.е. это одна из самых интересных, на мой взгляд, команд «Сигу рорс», исландская группа, вокалист, который играет смычком на гитаре. Продолжатель традиций Джимми Пейджера. У меня возможности такой не было и я пытался как-то имитировать звук гитарный. Это сольный мой проект, никто не участвует. Я там сыграл на гитаре, клавишам, синтезаторе. Все это свели мы и Миша Сальников из «Пустоши» помог мне это дело сделать.
С. БУНТМАН: Наилучшие пожелания участникам программы. Ира Воробьева никуда не делась и она будет героиней программы.
А. ГАВРИЛОВ: Помню Иру еще по акциям. Я в свое время ее называл «секс-символом демократической молодежи».
С. БУНТМАН: А теперь ей пришлось… Мы в программе «Сотрудники» довольно долго будем говорить о возможности и невозможности, с ней очень интересно об этом говорить, о политической возможности и невозможности для журналиста быть активным. А у нас это невозможно!
А. ГАВРИЛОВ: Спасибо всем большое!
С. БУНТМАН: Андрюшу мы слушаем.
(Звучит музыкальная композиция Андрея Гаврилова)