Артем Варгафтик - Артем Варгафтик - Сотрудники - 2001-02-24

24 февраля 2001 года

Эфир ведет Сергей Бунтман

С.БУНТМАН: Артем, привет.

А.ВАРГАФТИК: Добрый день.

С.БУНТМАН: Тут уже изнывает Машенька, наша слушательница.

А.ВАРГАФТИК: Что случилось опять?

С.БУНТМАН: на которой Артем, это надо знать, ты как честный человек уже должен на ней жениться. Мы уже все решили с Алексеем Алексеевичем.

А.ВАРГАФТИК: Ах, вот что

С.БУНТМАН: Ну, ничего, пока ты осознаешь это

А.ВАРГАФТИК: Ну что, я пошел жениться?

С.БУНТМАН: Нет, это потом, а сейчас, пожалуйста, слушаем. "Юстас - Алексу. Характеристика на сотрудника радиостанции "Эхо Москвы" Варгафтика Артема Михайловича. Как отмечают все наши двойные и тройные агенты, этот человек патологически музыкален. Из источников, близких к одному из роддомов, стало известно, что едва появившись на свет, пытался взять верхнее "ля". Причем акушерке послышалось, что младенец прокричал слово "виолончель", хотя акушерку разыскать не удалось. Агент Варгафтик по заданию Центра окончил музыкальное училище при консерватории и Российскую академию музыки имени Гнесиных и стал практикующем виолончелистом. Затем, войдя в музыкальный раж, закончил Московскую консерваторию по кафедре истории и теории исполнительства. В данный момент занимается пропагандистско-преподавательской деятельностью в Российской академии музыки. В 1993 году агент Варгафтик сам подошел к дверям радиостанции "Эхо Москвы" и попросил себя завербовать. Это поручили старейшему музыкальному резиденту Анатолию Агамирову. Вербовка прошла успешно, и агент стал ведущим музыкальных программ. В еде неприхотлив. Любимая одежда агента Варгафтика, как и любого другого агента, должна быть со множеством карманов. В свободное от работы время ездит на гастроли и собирает компакт-диски классической музыки. В связях, порочащих его, замечен не был, не состоял и не привлекался. Беспощаден к врагам чистого оркестрового строя. Юстас" Это все Артем Варгафтик. Но я-то помню, что Артем Варгафтик появился тогда в эфире у нас, когда давал сводки с боевых действий конкурса имени Чайковского, насколько я помню. Это было лето какого года? Когда у нас в Штатах был чемпионат мира по футболу?

А.ВАРГАФТИК: В 94-м году

С.БУНТМАН: Они ведь точно всегда совпадают чемпионаты мира и конкурсы Чайковского.

А.ВАРГАФТИК: Это наша коррида.

С.БУНТМАН: И с тех пор повелось. Маша сразу спрашивает, та ли это Маша, я не знаю, но здесь, мне кажется, намечается некий слом в ваших отношениях, если это та Маша. "Артем, любите ли Вы Бритни Спирс и Филиппа Киркорова? Это мои любимые певцы". Вообще как ты относишься к другой музыке? Сначала про Бритни Спирс и Филиппа Киркорова. Только честно.

А.ВАРГАФТИК: Никак не отношусь просто. Мимо ушей. С большим уважением, но мимо ушей. Все, что касается большого уважения, я прекрасно понимаю, я должен это уважать, это люди так очень здорово научились упаковывать именно так в эти 3 минуты, этими голосами то, что они называют музыкой. Ну, флаг им в руки, барабан на шею. Но это совершенно не означает, что музыка такая, как эта упаковка.

С.БУНТМАН: Скажи пожалуйста, какую музыку ты любишь кроме строго оркестровой и т.д.?

А.ВАРГАФТИК: В основном старинную, и, как говорится, чем дальше, тем более старинную. Я стал в последнее время

С.БУНТМАН: Это ты что, к этим самым удивительным компактам - музыка Древней Греции и Древнего Египта и т.д.?

А.ВАРГАФТИК: Я боюсь, что когда-нибудь я туда приду, хотя сейчас я мимо этих компактов стараюсь ходить пешком на всех выставках, на всех витринах и т.д. Музыка, на самом деле, поскольку она и хобби, и служба, и профессия, и все время в ушах - я не знаю, можно ли ее, например, не любить. Мне в последнее время приходится часто сталкиваться с тем, что она даже и раздражает, а деваться от нее некуда. То есть это уже хроническое состояние.

С.БУНТМАН: Саша считает, что это не та Маша. Ну что же, чудесно. Артему, вернее, ко мне, но я сразу переадресую: "Получается, что у Артема 3 высших музыкальных образования, он даже меня переплюнул", считает Марина.

А.ВАРГАФТИК: Почему 3? Училище Мерзляковское, оно же при консерватории, - это среднее специальное образование, это техникум, это диплом, если я не ошибаюсь, там написано "преподаватель и артист оркестра", Российская академия музыки, она же Гнесинский институт это просто высшее, а аспирантура консерваторская это уже специализация в истории и теории исполнительства. То есть 3 ли это образования? По-моему, это примерно все одно и то же. И музыка - она все равно была специальностью и есть. Есть разные профессии, и, действительно, получается, что их много больше, чем одна. Потому что отдельная профессия это просто играть на виолончели, другая профессия это быть оркестровым музыкантом, и слава богу, мне приходилось этой профессии учиться, приходилось работать в оркестре, в оркестре Марка Борисовича Горенштейна, например, и во многих других. Я страшно всем этим оркестрам благодарен за то, что они меня научили этому ремеслу, это очень тяжелое ремесло, но это нужно уметь. Есть еще другая профессия говорить о музыке.

С.БУНТМАН: А что это за профессия такая говорить о музыке? Как говорить?

А.ВАРГАФТИК: Телониусу Монку приписывают обычно такую фразу, что говорить о музыке примерно то же самое, что танцевать об архитектуре.

С.БУНТМАН: Это понятно, Телониус Монк молодец, мы любим его не только за такие высказывания. А как вообще ты говоришь, что такое говорить о музыке? Что ты делаешь, когда "Все на выход!", или в программе "Филармония", или совершенно другая вещь, которую вы делаете большие программы с Анатолием Суреновичем Агамировым, или в "Диковинке", которые ты делал. Вот что такое говорить о музыке для тебя?

А.ВАРГАФТИК: Это объяснить, что происходит в ней, то, что я слышу реально, и передать то, что там происходит, весь этот событийный ряд, такими словами, чтобы люди это тоже услышали, чтобы они не пропускали это мимо ушей, чтобы они не думали, что это просто фон, что это просто какой-то звук, в сопровождении которого можно читать газету или пить чай. Чтобы они действительно сказали: "О, вот здесь это как раз то, что я хотел услышать!"

С.БУНТМАН: А как ты понимаешь, когда нужно сказать "О!" сам, когда сидишь в зале или слушаешь диск или что-то? Для тебя что главное? Потому что это очень важно для наших слушателей, слушатели всегда задаются таким вопросом: "А по каким критериям они судят? По знакомству личному с исполнителем, или по пристрастиям своим или просто?" Потому что нет ничего объективного. Когда ты говоришь "О!", как тот англичанин из "Пиковой дамы"?

А.ВАРГАФТИК: Я говорю "О!" (или сейчас современный термин "Уау!", но я так не говорю, я говорю "О!") в тот момент как раз, когда мне не хочется судить, когда мне просто интересно, что будет дальше. Вот меня поймала эта музыка на крючок какой-то (невидимый, естественно), и мне интересно, что будет дальше. Я могу судить, но я этого не делаю. Я просто слушаю и стараюсь понять. Понять гораздо важнее и гораздо интереснее, чем судить, потому что нет ничего хуже, нет ничего нелепее, например, музыкального критика, который вместо того, что происходит на самом деле, рассказывает о своих впечатлениях.

С.БУНТМАН: А что же, впечатлений нет никаких что ли?

А.ВАРГАФТИК: Впечатлений сколько угодно. Но эти впечатления надо фильтровать, им нельзя доверять всем без разбора. Потому что они бывают разные. Некоторые впечатления зависят от настроения, и я раньше думал, что это химера, а чем я старше становлюсь, если можно так сказать, я действительно замечаю, что одна и та же музыка может вызывать совершенно разные ощущения. Я понимаю, раньше я просто не понимал, о чем шла речь, когда мне сообщали дневники того же Чайковского или историки музыки или люди, знавшие Чайковского, что он сначала писал и говорил, что это лучшее, что я когда-либо создавал, а потом все это рвал, потом у него были приступы отвращения к собственному нотному тексту, который он своими руками сделал. Я не понимал этого. И тем не менее, таким вещам, мне кажется, и тем и другим доверять нельзя, нельзя считать, что это последнее слово.

С.БУНТМАН: Давай о более точных вещах. "Артем, какие Вам нравятся женщины? Когда Вы говорите "О!", когда видите женщину?" Спрашивает Марина, я не виноват. Тут уже идет выцарапывание глаз и выдирание волос друг другу: "Нельзя монополизировать любовь к Варгафтику." Ладно, Варгафтик, Вы не очень гордитесь

А.ВАРГАФТИК: Нет, я не горжусь. Я в тупик поставлен, я чешу репу.

С.БУНТМАН: Какие Вам нравятся женщины?

А.ВАРГАФТИК: Я думаю, что, прежде всего, это та же самая история. Женщина, когда я вижу ее и понимаю, что с ней будет интересно

С.БУНТМАН: В каком смысле?

А.ВАРГАФТИК: Да в общем-то во всех. По крайней мере, опять же, больше чем в одном смысле с ней будет интересно.

С.БУНТМАН: Вот это уже другое.

А.ВАРГАФТИК: Хорошо, давайте действительно придерживаться точных формулировок, я согласен.

С.БУНТМАН: То есть о впечатлениях мы не говорим. Никаких частных впечатлений в мнениях о женщинах.

А.ВАРГАФТИК: Нет, частное впечатление, что женщина, которая на меня смотрит оценивающе или она смотрит сквозь меня, - это впечатление, которое очень серьезно на меня действует в первый момент. Но потом я дальше смотрю и думаю. С этой дамой есть о чем 5 минут поговорить и, возможно, даже 10

С.БУНТМАН: Может быть, это музыкальная миниатюра получается

А.ВАРГАФТИК: Ну, хорошо. "В малых формах возможно максимальное совершенство" - это цитата из Модеста Мусоргского. Очень хорошо. Опять же, я не сужу о женщине, я просто оцениваю примерно степень этого интереса своего к ней и, возможно, обратного интереса оттуда в свой адрес.

С.БУНТМАН: Марина, Вы удовлетворены ответом таким? Скажите, если нет.

А.ВАРГАФТИК: Если нет, я, может быть, еще что-нибудь скажу.

С.БУНТМАН: Я не знаю, стоит ли нам сейчас говорить о конкретных исполнителях, потому что всегда выражает свое мнение Артем Варгафтик о конкретных вещах конкретно. А вот такой ключевой вопрос. Говорит Юрий: "Вы любите "Битлз" или нет?"

А.ВАРГАФТИК: Я очень люблю "Битлз", но на достаточно большом расстоянии. То есть мне, например, очень трудно, это большая для меня сложность прослушать какой-нибудь альбом "Битлз", "Сержанта Пеппера", например, подряд. Это та самая малая форма. То есть я понимаю эту песню до конца. Я обычно стараюсь очень внимательно слушать текст, потому что очень интересное произношение и интересно, что они поют, и мне этого хватает. А подряд этот альбом уже перебор будет, уже много.

С.БУНТМАН: Просят рассказать про дедушку-математика. Это правда дедушка-математик? Галина Марковна просит.

А.ВАРГАФТИК: Не совсем математик. Дело в том, что когда я пришел сюда, то люди на "Эхе", которые занимаются точными науками, опять же, имеют техническое или физическое образование, они меня спросили, действительно ли я имею отношение к тому справочнику, который у них стоит обычно на полках. Что такое "Варгафтик" для них? "Варгафтик" это толстый том - справочник по теплофизическим свойствам жидкостей и газов. И в этот "Варгафтик" всегда залезают, когда нужно найти какую-нибудь очень полную и исчерпывающе составленную таблицу. Это действительно мой дедушка Натан Борисович Варгафтик, доктор технических наук, профессор МАИ долговечный - он составил этот справочник. И, в общем, так получилось, что все дальнейшие Варгафтики примерно в том же духе. То есть родители мои химики, например, брат мой математик. А я урод в этой семье.

С.БУНТМАН: Здесь спрашивают, сам ли ты решил заниматься музыкой или все-таки родители заставили распиливать ящик.

А.ВАРГАФТИК: Сам. Ящик меня действительно заставили распиливать, но музыкой я стал заниматься сам. Я очень хорошо помню, как я года в 4 становился на табуретку и под пластинку по-моему, это была Пятая симфония Бетховена - дирижировал тем, что там происходило. Причем я дирижировал очень смешно, я хорошо это помню, мне сейчас это смешно, а тогда мне это было серьезно. Все наоборот. Когда музыка была драматичная и быстрая, я обычно так стоял и слушал, а вот когда становилась тихая и медленная, я начинал очень сильно руками махать. Меня отвели в 5 лет в школу, где проверили, как полагается в таких случаях. Это не талант и не способности, а просто задатки, что имеется у ребенка слух, ритм и память. Диагноз знаете какой был? Слух "3", ритм "3", память "3". И мне сказали: "Так, фортепьяно исключается, тут у нас длинная очередь с "пятерками". Скрипка мы посмотрим, может быть". И в конце концов я попал на виолончель, потому что это инструмент, не пользовавшийся тогда большим спросом. Еще мне сказали тогда совсем парадоксальную вещь: "Рука маленькая, для скрипки не подойдет, а вот для виолончели в самый раз".

С.БУНТМАН: А что так? Почему? Объясни мне, интересно.

А.ВАРГАФТИК: Это совершенно бессмысленная вещь, потому что виолончель она по крайней мере раза в 3 больше, чем скрипка. У нее гриф больше, и руки нужны гораздо большего размера.

С.БУНТМАН: По-моему, все-таки больше чем в 3.

А.ВАРГАФТИК: Вот с этими измерениями у меня плохо.

С.БУНТМАН: Бедный дедушка! Надо сразу было определять.

А.ВАРГАФТИК: В общем, меня отдали на виолончель, чтобы не выгонять. А потом оказалось, в 9 лет оказалось, что слух абсолютный и такие какие-то вещи. Это не комплимент, это просто когда человек слышит или не слышит абсолютную высоту ноты.

С.БУНТМАН: Екатерина спрашивает: "Артем, извините за глупый вопрос, меня всегда интересовало. При всем уважении к этой профессии, неужели ударник симфонического оркестра учится в консерватории аж 5 лет?"

А.ВАРГАФТИК: Конечно, еще как.

С.БУНТМАН: Объясни, почему. Если он не Марк Пекарский даже.

А.ВАРГАФТИК: А даже если он и не Марк Пекарский, он обязан уметь играть на всех те же самых инструментах, на которых играет Марк Пекарский. Потому что ударных инструментов есть огромное количество, и на каждом из них надо уметь. Между прочим, на некоторых из них играть надо не менее виртуозно, чем на скрипке или на рояле, если это ксилофон или маримба, например. Кроме того, вы можете себе представить, что вы ударник симфонического оркестра, у вас стоит партия симфонии какой-нибудь Чайковского. Вы, может быть, не знаете этой симфонии наизусть, но вы должны сидеть и считать 669 тактов паузы, прежде чем вас попросят изобразить тихое ненавязчивое тремоло литавр. И что вы будете делать? Вам никто не обязан показывать, что вот сейчас будет твое тремоло. Сиди и считай. Это отдельная профессия. И честно сказать, ко всем людям, которые владеют музыкальными профессиями, я лично отношусь с огромным уважением и стараюсь всячески объяснить, насколько это в моих силах, что такие вещи нужно уважать.

С.БУНТМАН: Быстрый переход. "Какую кухню Вы предпочитаете?" спрашивает некая Маша. Тут их столько уже, что я уже запутался.

А.ВАРГАФТИК: Кухню легкую. Я очень не люблю жирного ни в каком смысле ни в музыкальном, ни в эмоциональном, ни в человеческом, ни в гастрономическом.

С.БУНТМАН: Вы поняли, Маши? Вот зарубите себе на носу и будьте готовы. "Можете ли Вы, - спрашивает Лия, влюбиться в девушку, не обладающую музыкальным слухом?"

А.ВАРГАФТИК: Почему нет? Я даже могу сказать, что пробовал.

С.БУНТМАН: Ты отвечаешь, как Путин про НАТО. Ты отвечай прямо.

А.ВАРГАФТИК: Честно говорю: пробовал.

С.БУНТМАН: Ну и как?

А.ВАРГАФТИК: Получилось пару раз. Толку, правда, никакого. Но по первой части, касательно отсутствия слуха, все получилось именно так, как Вы говорите.

С.БУНТМАН: "Я очень худа. Маша". Какая Маша?

А.ВАРГАФТИК: Я Вас поздравляю.

С.БУНТМАН: Сергей, я прошу прощения, но я переориентирую этот вопрос. Дело в том, что ты многими вещами занимаешься и говоришь на радио, есть выступления по телевидению, есть преподавание, ты действующий музыкант, то есть ты продолжаешь в оркестре играть.

А.ВАРГАФТИК: В оркестре нет. В различных ансамблях да.

С.БУНТМАН: Это много занятий. Сергей здесь говорит: "Вы никогда не были серьезным музыкантом, поэтому надо отдать вам должное, что Вы вовремя сориентировались". Скажи твою версию. Полностью себя отдать музыке и стать музыкантом или стать преподавателем и музыкальным журналистом легко или трудно это совмещать и приятно ли тебе, комфортно в такой обстановке совмещения нескольких занятий, связанных всех с музыкой, но совершенно разных?

А.ВАРГАФТИК: Вообще я согласен с Сергеем, это действительно перемещение между несколькими стульями, оно не всегда совместимо с полным комфортом, это верно. Что касается того, что вовремя переориентировались, я могу сказать так: во-первых, я вовремя переориентировался, я вовремя понял, что я не буду солистом с мировым именем, потому что на это нужно положить всю жизнь, не только свою, а еще и жизнь очень многих других людей, по этим, собственно, жизням надо туда идти. Это нереально. Потом я понял, что меня учат играть на виолончели именно так, чтобы я стал тем самым неполучившимся солистом с мировым именем, поэтому нужно овладевать другими виолончельными профессиями. Например, игрой в квартете. Я очень горд тем, что меня учил играть в квартете Валентин Александрович Берлинский, виолончелист квартета Бородина. Это тоже другая профессия и переориентация. Потом я понял, что если я буду сидеть в оркестре всю жизнь, а это работа, которая отнимает у вас каждый день по 4 часа, но всю жизнь, я не смогу сделать то, что мне интересно, полностью, то есть есть еще кое-что, что мне интересно. И я постарался сделать так, чтобы по возможности не пропустить ничего из того, что интересно мне в музыке и, соответственно, в жизни. Так что может быть и так. А что касается серьезности музыкантов, если Вы мне покажете прибор, которым она измеряется, то я Вам буду очень признателен.

С.БУНТМАН: А неплохо было бы прибор

А.ВАРГАФТИК: Серьезометр.

С.БУНТМАН: Да, как раз в рецензиях он бы понадобился. Юра, я немножко Ваш вопрос обострю: "Хотели бы Вы, чтобы большим музыкантом стал Ваш ребенок?"

А.ВАРГАФТИК: Нет, ни в коем случае.

С.БУНТМАН: Почему?

А.ВАРГАФТИК: Большие музыканты это люди в самом лучшем случае с очень исковерканной психикой и очень деформированной, причудливо выгнутой душой. С ними очень хорошо общаться на расстоянии, но когда это расстояние меньше допустимого, я очень не хотел бы ни для кого из своих близких такой судьбы.

С.БУНТМАН: Последний вопрос. Сколько весит виолончель?

А.ВАРГАФТИК: Виолончель сама по себе весит, я думаю, килограмма 4, но когда в футляре еще ноты, смычки, канифоль и все остальное, то это чемоданчик довольно солидного размера, я никому не пожелаю такой таскать. Габаритный.

С.БУНТМАН: Два слова слушателям. Что ты им пожелаешь, как слушать музыку и "Эхо Москвы"?

А.ВАРГАФТИК: Как можно внимательнее. Это самое лучшее, что мы с вами можем сделать.

С.БУНТМАН: Маша, Машенька, Марина вы, пожалуйста, разберитесь со своими проблемами Артема Варгафтика, я думаю, что у вас будет возможность и послушать его, и придете за призами, увидите, познакомитесь и т.д.

А.ВАРГАФТИК: Да, призы, кстати, надо выигрывать и тоже достаточно внимательно работать.

С.БУНТМАН: Следующая возможность сделать это завтра, наверно.

А.ВАРГАФТИК: Да, в программе "Все на выход!" мы будем с Ксенией Лариной все это проигрывать, так что слушайте.