Матвей Ганапольский - Матвей Ганапольский - Сотрудники - 2000-10-28

С.БУНТМАН: Матвей так привык выступать с улицы во время "Коровьевских штучек", например из близлежащего ресторана, что он и сегодня будет выступать не из студии. Тут же въедливые слушатели говорят: "Небось Ганапольский из Парижа!".

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, если Парижем считать место в нескольких переулках вправо или влево от Нового Арбата Будем считать, что я нахожусь в ресторане "Гетман", где ем сало, закусывая его варениками с картошкой. Мне, как человеку, который родился и вырос на Украине, это вполне подстать.

С.БУНТМАН: Это как у Степы Лиходеева: Ялта - это шашлычная. Послушай объективные данные о себе самом. "Юстас - Алексу. Копия в Москонцерт, Мосэстраду, в Союзгосцирк, в центральное телевидение, радиостанцию "Эхо Москвы". Характеристика на сотрудника радиостанции "Эхо Москвы" Ганапольского Матвея Юрьевича. Характер рукоплескательный. В совершенстве владеет ядерным и биологическим оружием, искусством подавать художественное слово в народные массы в особо перверсной(?) форме. Агентурную деятельность начал за границей, некоторое время был нашим украинским резидентом. В киевском Театре эстрады даже поставил "Али-бабу и 40 разбойников". Профессионализм агента Ганапольского может подтвердить его сосед по комнате в общежитии. Наш агент с соседом, доведя коменданта общежития до бессознательного состояния специальным средством, провел к себе в комнату отдельную телефонную линию. С нашим специальным агентом Николаем Тамразовым агент Ганапольский познакомился на номере с девочкой. На радиостанцию "Эхо Москвы" заброшен в момент ее окончательного основания. Вдохновитель и организатор "Бомонда", радио- и телевариант, "Детектив-шоу", радио- и телевариант, "Радио молодушки" и "Московского хора". Три года назад по заданию центра стал мэтром, преподает в Школе телевидения. В свободное от работы время увлекается коллекционированием бытовой и профессиональной теле- и радиоаппаратуры и бытовой техники. В связях, порочащих его, замечен не был. Женат. Имеет сына и дочь. Любит покупные пельмени и слабо заваренный чай. Юстас". Ну как, Мотюша?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все правда. Единственное, слушатели могут понять, что познакомился с Тамразовым в номере с девочкой. На самом деле, на номере с девочкой. Разница существенная. Хотя пусть будет "в", так таинственнее. Вообще рукоплещу Кравинскому и Гулько, моим любимым, которые очень многие вещи всколыхнули во мне. Это какие-то шаги в моей жизни, и все это было.

С.БУНТМАН: Окончательное основание "Эха Москвы" и когда ты пришел? Напомни этот эпизод, как ты появился на нашей радиостанции. Потом пошел телевизор, и до этого, и после этого. Давай немножко хронологию и обстоятельства.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Декабрь 1990 года. Важная вещь, которую я уяснил для себя в тот момент: не надо раскидывать пальцы. Хотя в то время пальцы еще никто не умел раскидывать, опыта такого не было, не на кого было посмотреть, но я бредил (в хорошем смысле) идеей сделать свою развлекательную радиостанцию. Сережа Корзун хотел сделать то, что мы сейчас видим, с легкими изменениями. Мы с ним периодически встречались. Это знаменитая история, когда мы оба пришли в Моссовет, но он вошел в кабинет чуть раньше меня. Когда я вошел после него в кабинет, где Моссовет мог выделить деньги только на одну радиостанцию в виде какой-то помощи, то мне сказал человек, сидевший там: "Вы знаете, там стоит Корзун. Может быть, Вы с ним поговорите и сможете реализовать свои желания на станции, которую будет делать он". Я вышел, мы поздоровались. Сухой, чуть улыбчивый, не очень приятный человек на тот период, как мне показалось. Я понимаю, что он был нервный: решалась судьба первого независимого радио в России. Он был довольно искренний, как и сейчас. Он сказал мне, как он видит новую радиостанцию. Он видел ее совсем иначе, чем я, и мы с ним распрощались. После этого начались известные события 1990 года, и я пришел чем-то помочь. Сам не знал чем. Оказалось, что помочь нечем. Ты помнишь ту знаменитую комнату на Никольской. Мы там столкнулись задницами несколько раз со всеми сотрудниками, кто находился в комнате. Я понял, что делать там нечего, и собрался уходить. По-моему, после этого я пришел еще раз. А потом мы опять же достаточно сухо поговорили с Сережей, и я неожиданно сказал: "Ну чего так уходить!". А я к тому времени очень хорошо знал эстрадный мир и людей, у меня были их номера телефонов. Сережа тогда сказал: "Может быть, сделать что-то развлекательное?". Я за это ухватился, сказал: "Давай я сделаю передачу, придумаю название". На следующий день я ему сказал, что это будет передача "Бомонд". "Кто там будет?". - "Эстрадники, всякие веселые люди и так далее". Он подумал и сказал: "Ну, давай". После этого это "давай" осуществилось. Передача была вначале по субботам. Вот так я стал работать на "Эхе Москвы". После этого еще вещь, которую я пробил, - это ночной эфир. Вот это у меня большая золотая медаль.

С.БУНТМАН: Ведь ты же был первый в ночном, когда у нас еще ночной эфир был раз в сто лет?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Его вообще не было.

С.БУНТМАН: И мы очень сомневались, я помню.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Когда мы работали сначала с 7 до 10, а потом стали работать с 7 до 12-ти, к этому времени уже подгреб Тамразов. Тамразову привезли сало.

С.БУНТМАН: Опять начинается

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я тебе правду говорю! Ты же хочешь правду? Он сказал: "Мне привезли полкило сала, огурцы". Он из Днепропетровска, как и мой отец. Он сказал: "Давай я принесу, и мы посидим ночью". Мы пробили это дело у Корзуна. Он сказал: "Я пошел домой слушать", потому что он в этот день вел ночной эфир. Он пришел домой, а мы стали устраивать конкурс анекдотов. Я помню этот эфир, как будто сейчас. Радиослушатели звонили, рассказывали анекдоты. После этого к нам присоединился Анатолий Суренович Агамиров, пошли бесконечные истории про контрабас и симфоническую музыку. Это был первый ночной эфир.

С.БУНТМАН: А потом пошло-поехало?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

С.БУНТМАН: Ты очень много занимался и занимаешься телевизионными делами. Но мне кажется, что у тебя радиопроект - это то, что идет постоянно, десять лет, хоть и меняется. Что с телевизионными проектами? Почему они бывают в принципе, за исключением телевизионных новостей, не очень долговечными? Это очень многие слушатели спрашивают.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ответ очень прост: невозможно на экране существовать долго. Чем реже ты появляешься на экране, тем твоя передача дольше живет. Если ты заметил, функция таких людей, как Игорь Николаев или ведущий передачи "КВН" Масляков, сводится только к тому, что они говорят: "Здравствуйте, сегодня у нас такая-то передача. В ней участвуют". Только благодаря этому они живут долго. Ведь человек исчерпаем. Все наши манеры ведения радиоэфира, какие-то наши шутки, обороты, принцип нашего ведения эфира - радиослушатели от него быстро устают. Но они же нас не видят. А теперь представь себе, что человек еще и торчит все время на экране. Вот почему телепроекты в принципе конечны, даже когда передача крайне удачная. Я сразу это понял, мне умные люди подсказали в начале моей карьеры. Они мне сказали: "Не рви на себе волосы (тем более что уже, как известно, рвать нечего), если ты будешь видеть, что по тем или иным причинам твой проект глохнет". Если, конечно, он был долго, как "Бомонд". "Бомонд" ведь все-таки был почти шесть лет. И то я думаю, что он бы еще просуществовал, но его железной рукой Эрнст снял совсем по другим причинам: менялась власть, пришел новый хозяин, который хотел строить целиком и полностью свои структуры. Это первая вещь. Вторая вещь. Будем откровенны: каждый должен отдавать себе отчет, что он же не безбрежен. Я всегда говорю своим студентам: "Помните, что среди тех, кто на вас смотрит и вас слушает, есть люди с высшим образованием". Ты знаешь, как пристально за нами наблюдают радиослушатели, когда мы ведем передачу. Чуть мы сказали не ту фразу, не то слово - мгновенно нам Я прочитал в одной книге, что империи погубило телевидение. Обосновывалось это следующим образом, и мне показалось это правильным. Представь себе, что наш вождь и учитель Иосиф Виссарионович не просто был бы слышен в этой черной радиотарелке, а мы бы его постоянно видели. Мы бы видели маленького человека в усах, рябого. То есть мы видим: это такой же человек, как и мы. И это, с одной стороны, заслуга телевидения относительно краха некоторых империй, а с другой стороны, это некий предел для нас. Нужно постоянно меняться, придумывать новое, чтобы зрителю на тебя было не скучно смотреть.

С.БУНТМАН: Очень много просят рассказать о твоих детях.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сыну моему уже 19. Хороший парень. Он не только сын, но и друг. Это бывает довольно редко. Мы с ним понимаем друг друга. У меня есть свои принципы воспитания. Я очень хорошо себя помню в детстве, помню, что в каких-то вещах меня воспитывали не так. Хотя родители, конечно, всегда правы, они хотят своему ребенку только хорошего. Поскольку я хорошо себя помню в детстве

С.БУНТМАН: Интересно, могут ли слушатели тебя представить в детстве.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я думаю, что все вспоминается. Когда я воспитывал своего Мишку, мне хотелось избежать этих типичных ошибок, когда ты рулишь сына по-своему. Мне кажется, мне этого удалось избежать. Вообще мне кажется, что лет с семи-восьми человек уже абсолютно самостоятельный, и нужно просто его чуть-чуть поправлять. Может быть, даже раньше. Это с одной стороны. Про трагедию, которая была в моей жизни, слушатели знают.

С.БУНТМАН: И они очень участвовали в этом.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ирина - к сожалению, такое случилось - погибла. Теперь три года я был сам, ни на кого не хотелось смотреть. Вот так получилось, что я женился второй раз, и у меня родилась дочь. Теперь ей год и один месяц. Все повторяется с начала. Она сейчас открывает ящики и полки, достает все оттуда. Она любит пульты, нажимает на кнопки, то есть реализуется генная программа Ганапольского.

С.БУНТМАН: Она будет звукорежиссером?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ой, я не знаю что, но это просто кошмар. Знаешь выключатель: у него нижняя сторона - это выключить, а верхняя - включить. Она дотягивается пока до нижней стороны, поэтому у нас в доме всегда темно. Особенно это интересно, когда кто-то в ванной. Тогда раздается дикий крик: "Сволочи, вы меня не уважаете! Я только вошла!". А это она уже ходит и выключает. Вообще сейчас она делает несколько простых физических действий. Одно из них называется так: "Ищи в мусорнике". Она видит, как мы туда бросаем. Например, туда были брошены четыре видеокассеты.

С.БУНТМАН: Ну не понравились человеку, ну что ты!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Самое интересное, что после этого мгновенно выключается свет. У нее такая последовательность физических действий. Спит с нами в комнате, естественно, будит ночью, теряет пустышку. Ну, кайф. Тебе-то, нашему многодетному, тоже все это знакомо. Нет слов!

С.БУНТМАН: Заметьте, как Матвей Ганапольский сказал слово "дочь". В этом было всё. Очень много спрашивают о твоих украинских корнях, не забыл ли ты украинский язык, про национализм, про неравные отношения: у нас много украинского, а на Украине мало русского. Давай этот комплекс. Ты по-украински говоришь.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я постараюсь очень плотно его изложить. Тут два момента. До 14 лет я вообще не говорил по-русски. Вырос в Львове на улице Кутузова. Теперь это, по-моему, Степана Бандеры. Степан Бандера - это герой Западной Украины, и к этому нужно относиться с пониманием. Ну, здесь даже не надо пояснять. Это такой балтийский эффект, когда те люди, которые ненавидели советскую власть, которая захватила Украину Я сейчас не хочу в эти дебри. Я говорил по-русски и по-польски. Львов - удивительный город, с еще не умершей к тому времени польской культурой. Западно-украинская культура - это нечто особое. Он меня сформировал. Остались польские надписи. Можешь себе представить? Вход в подъезд: зеркальное стекло. Потом, конечно, все это было разбито, во всех углах лежало дерьмо. Но это поступь советского менталитета. Мне трудно это объяснить, пусть в этом копаются культурологи, почему такое происходит, почему, когда советская власть приходит куда-то, вдруг возникают Для меня символ советской власти в ее худшем понимании - не в экономике, не в хороших пенсиях. Символ знаешь в чем? Представь себе чудесную кованую решетку, ажурную, покрашенную десять раз масляной краской, один слой на другой. Вот это для меня символ советской власти. Все улицы в Львове были выложены плитками, как модно было в западных странах, половая плитка. Эта плитка разбита - заменялась асфальтом. Это очень горько и жаль. После этого был Киев, треть жизни была в Киеве. А треть жизни - в Москве. Киев - это первое образование, первый театральный опыт - постановки в киевском Театре эстрады. Говоря о том, что происходит на Украине, мне удивительно, что "Эхо Москвы" никогда не приглашает меня (ну, я сторонюсь политических передач) экспертом по Украине, когда приезжает кто-то. Я эти вопросы хорошо знаю. Проблема очень простая. Это как Ельцин сказал в свое время: "Берите власти, сколько хотите". Перекосы, конечно, были ужасные. Люди, которые жили на моей улице в Киеве, говорили на суржике. И вот я говорил с такой Клавдией Степановной

С.БУНТМАН: Суржик - это смесь русского и украинского?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это сложнее. Это плохо, короче говоря. И эти люди постепенно начали лишаться корней. Говорить по-украински было непрестижно. Появился престиж в языке. Я ей говорил: "А почему Вы не отдадите своего сына в украинскую школу?". Там было равное количество украинских и русских школ, и украинская школа была ближе. Она мне говорила: "Да на шо? Зачем ему та украинская школа? На шо она ему?". "Зачем" - это русское слово, это суржик, а по-украински - "Для чово?". Не "отдам", а "витдам". Короче говоря, с Украиной делались страшные вещи, политика русификации была. И то, что происходит там сейчас, тут бы Черкизов сказал просто и понятно. Я, может быть, даже процитирую могущую быть его фразу: "Это очередная волна в другую сторону". Но я лично знаком с Кучмой, знаком с его супругой. Мы много раз встречались в Киеве по разным делам - не государственным, а телевизионным. Он очень вменяемый и правильно понимающий ситуацию человек. Его на Украине критикуют. Да, он плохо говорит по-украински, но он очень хороший президент. И если бы некоторые из националистов, я не буду называть их фамилии (может быть, многие фамилии радиослушателям ничего не скажут), пришли к власти на Украине вместо него и ступенька власти сейчас была бы несколько другая после первого президента Украины Кравчука, то взаимоотношения были бы гораздо хуже. Нынешний президент Украины - это очень хороший вариант. Мне кажется, сейчас получается взаимопроникновение. Очень многие украинские группы, например рок-группы, сейчас очень популярны в Москве. Наши артисты едут. Филипп Киркоров мне рассказывал. Правда, там были целые истории, как ему не разрешили, чтобы к нему проехал лимузин на взлетную площадку. Но это болезни роста страны, которая до сих пор помнит обиду.

С.БУНТМАН: Ты сейчас сделал такое эссе по Украине. Чтобы закончить эту тему, я хочу сказать о предложении слушателя: "А почему бы вам с Ганапольским не сделать передачу об Украине?". Вообще о каких-то вещах, которые могут быть, надо подумать.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я думаю, что для этого должна быть выстроенная межнациональная линия, потому что Украина ничем не отличается от других стран, смежных с нами.

С.БУНТМАН: Ну, может быть, ближе, как-то больнее всегда почему-то выходит, да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

С.БУНТМАН: Давай в режиме блиц-вопросов. Где учится Миша (это старший сын)?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Во ВГИКе на операторском факультете.

С.БУНТМАН: Как зовут дочку?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Дочку зовут Катя.

С.БУНТМАН: Жена не работает на "Эхе"?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет.

С.БУНТМАН: Будет ли восстановлена передача "Московский хор"?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Хорошие идеи не гибнут. Пусть отлежится, потому что мы не рабы одной передачи, и радиослушатели тоже. Иногда передача превращается в клуб. Это проблема вообще на нашей радиостанции. Мы стремимся от этого уйти, чтобы это был не кружок трех человек, которые поют хорошо или плохо, а чтобы это была самая широкая аудитория.

С.БУНТМАН: Что будет дальше с "Коровьевскими штучками"? Здесь очень много вопросов про это.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я думаю, что идея себя не дискредитировала, получилось все хорошо. Провели специальную линию туда, стало лучше слышно. Собрался клуб замечательных знатоков.

С.БУНТМАН: Ага, клуб!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но это другой клуб. Это люди, которые приходят туда, притаскивают с собой книги, и получаются действительно хорошие поединки. Мы договорились с Венедиктовым о том, что сделаем после окончания чтения "Мастера и Маргариты" паузу.

С.БУНТМАН: Двухнедельную.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Даже, может быть, чуть больше. Я уйду наконец в отпуск. Это связано с тем, что сейчас я буду снимать новогодний фильм и просто умру, если буду еще и Мы нашли тут компромисс. А после этого мы найдем другую игру, чтобы продолжить часть эфира где-то.

С.БУНТМАН: "За кого Вы болели в прошлогоднем матче "Россия - Украина"? Владимир".

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Владимир, я равнодушен к футболу.

С.БУНТМАН: Ну, это не для Владимира удар, а для меня.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Когда-то я болел за киевское "Динамо". Еще в старые времена, до того как Лобановского выперли в некие африканские страны.

С.БУНТМАН: Помним такое дело. Ты учился в ГИТИСе?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Я сначала учился на актерском в Щукинском училище. После этого режиссура мне показалась интереснее, и я перешел в ГИТИС, где закончил режиссерский факультет.

С.БУНТМАН: Я бы хотел, чтобы ты в конце сказал несколько слов слушателям. Я вспоминаю, что со слушателями у нас разные отношения. Что бы ты хотел им пожелать во взаимоотношениях друг с другом и с нами?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я бы хотел пожелать им больше интеллигентности. Но я думаю, что мне не стоит останавливаться на тех двух-трех козлах, которые считают своим долгом во время моего или твоего эфира остроумничать на пейджер. Это как какать на пейджер. Они просто не понимают, что они воспроизводят именно такую операцию. Московским козлам (я уже перестал эту фразу говорить) я передаю большой привет и скажу, что я включаю пейджер только по необходимости, поэтому стараться вам нечего. А всем остальным, замечательным радиослушателям я хочу сказать. Конечно, когда мы говорим по "Эхо", что мы работаем для вас, это такая форма. На самом деле, мы существуем для вас в той же степени, как и вы для нас. Когда либо в студии, либо по телефону ты общается с умным хорошим собеседником, то это замечательно. Ради этого, собственно, живешь. Если же некоторые категории радиослушателей считают, что ты ради них и для них работаешь, я должен сказать, что это глубокая ошибка. Все мы реализуем какие-то наши проекты, реализуем их так, как хотим, так, как это необходимо радиостанции. Чего бы я пожелал? Пожелал бы и себе, и тебе, Сергей. Мы сейчас пережили очередную очень тяжелую потерю для "Эха": ушел Сережа Абраменков. Когда закончится этот год или когда на солнце станет меньше пятен, я не знаю, но я бы просто попросил Господа, чтобы он с какого-то времени, с какой-то точки был к нам более милостив. Потому что не заслужили мы этих потрясений. Я понимаю, что страна заслуживает то правительство, которое она заслуживает, того президента. С этим я могу согласиться. Но люди, может быть, иногда заслуживают лучшей судьбы, чем кажется со стороны. Я бы просто попросил у Бога, чтобы он был к нам больше милостив, ко всем, чтобы была какая-то пауза в этих несчастьях, которые преследуют и страну, и радиостанцию, и каждого из нас. Потому что потрясений очень много. Это мое единственное пожелание. А если к этому присовокупить, что я также прошу Господа, чтобы он дал нам здоровья, сколько он считает нужным - ну, он же милостив к нам, - то этим все и ограничивается. А остальное уже зависит от наших трудов. Как мы будем работать, какими изобретательными мы будем, так нас будут слушать, так на нас будут обращать внимание, так будут нас уважать. Но мы стараемся. Пусть он даст нам сил и здоровья, а мы будем стараться. Вот это я хочу сказать и себе, и тебе, и всем.

С.БУНТМАН: Будем стараться. А завтра, в воскресенье, как всегда, выходим на "Коровьевские штучки".

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кстати, хочу сказать, что завтра будет дан решительный бой. Притащат все книжки. Только Венедиктов с его барскими замашками, когда он на ходу меняет правила игры Но мы тоже не дураки, тоже будем менять правила игры. Еще посмотрим, кто окажется в выигрыше.

С.БУНТМАН: Пока Венедиктов в Париже.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот и хорошо! Сиди себе там в Париже, занимайся своими делами! Ходи к Нотр-Даму.

С.БУНТМАН: Не передаю массу приятных пожеланий от наших радиослушателей, потому что все их можно воспроизвести в своем воображении, и это будет правильно.