Нателла Болтянская - Сотрудники - 2000-01-29

Программа Сотрудники, 29 января 2000 года.

Гость программы - Нателла Болтянская.

Ведущий эфира - Сергей Бунтман.

С. БУНТМАН - Добрый вечер! Гость нашей программы сегодня - журналист Эха Москвы Нателла Болтянская. Добрый день!

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Добрый день.

С. БУНТМАН - А теперь традиционная характеристика на сотрудника радиостанции Эхо Москвы - Болтянскую Нателлу Савельевну. Характер соответствующий. Отличается редким сочетанием ума и красоты, чем несомненно пользуется для достижения поставленной цели. Превосходно пользуется самым эффективным оружием, а именно - авторской песней. В 1993 году была директором Творческой ассоциации российских бардов. Завербована на Эхо Москвы в 1991 году в качестве автора-исполнителя, где и задержалась по настоящее время. Тяготеет к политике. Остальная информация строго засекречена. Так вот! Сегодня ты сама будешь отвечать на наши со слушателями вопросы.

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Что пугает!

С. БУНТМАН - А тебя можно чем-нибудь испугать?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Ну да, слушательскими вопросами!

С. БУНТМАН - Слушатели сегодня много прислали сообщений насчет того, что видели тебя по телевизору. Спрашивают, регулярно ли ты участвуешь в этой передаче, и когда это снималось?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Это снималось на прошлой неделе. Насчет регулярности - не знаю. Эдуард Николаевич, правда, сказал, что он меня любит, но народа-то поющего все-таки много. Посмотрим. Есть такой план объединиться с этой программой. У них-то творчество не авторское, а ведь авторское-то творчество должно бы тоже присутствовать на НТВ, я не права?

С. БУНТМАН - Права, права. Попросите Нателлу спеть гениальную песню о красно-белых палачах

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Акапелла?

С. БУНТМАН - А почему ты гитару не взяла?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Она мне стоила 10 лет жизни, эта гитара, поэтому я очень нервничаю, когда ее нужно выносить из дома. Мне ее очень жалко. У нас, кстати, есть эта запись, но в очень скверном качестве.

С. БУНТМАН - Пришел вопрос: Для какой работы ты могла бы оставить Эхо Москвы?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Это очень тяжелая тема, потому что каждый из нас как-то ищет другие планы самореализации. Кто-то переводит, кто-то пишет, кто-то, как и я, идет на телевидение. Сразу скажу, что телевизионный процесс настолько емкий и настолько стреляешь из пушки по воробьям, притом что телевизионный эффект гораздо больше, конечно, что на радио другая степень творчества: ты придумал - ты сделал. Здесь - высшая степень творчества. Мне здесь очень нравится. И если мои начальники не уволят меня в один прекрасный момент...

С. БУНТМАН - А тебе не мешает, когда эфир, который ты ведешь, снимают на камеру телевизионщики для своих репортажей?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Рецепт очень простой. Ведь очень хочется видеть себя красивой, так вот - забудьте про камеры, иначе вы будете наслаждаться собственной красотой и слушать полную ахинею, которую вы несете в микрофон!

С. БУНТМАН - Тут благодарят за экономические передачи, которые ты ведешь по вторникам. И тут вопрос с пейджера: Какое у вас образование? Помогает ли оно в работе на Эхе? И мой вопрос: "Как ты готовишься к специализированным передачам?"

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Что касается образования - у меня незаконченное высшее. Я этого не скрываю, потому что при советской власти всю жизнь была мечта - поступить в Литературный институт. По разным причинам, одной из которых называют несовпадение 5 графы с желаемым, я не прошла творческий конкурс. И, с горя, училась в технических вузах. Одна из моих специальностей - технология рекуперации вторичных материалов в промышленности. Это существенно помогает в подготовке к эфиру! Что касается подготовки серьезно - слава Интернету! Я готова повторять это бесконечно, потому что не всегда успеваешь даже просмотреть все газеты, но всегда очень многое можно найти в Интернете. И спасибо Венедиктову, который бил меня палкой, пока я хотя бы не научилась тыкать кнопочки компьютера.

С. БУНТМАН - Как мы могли заметить по телевизионной картине - бил он аккуратно. Просят рассказать немного о своей семье. Из каковских вы будете?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Семья у меня замечательная, я очень горжусь своими родителями. Моему папе 81 год, он - действующий академик РАН. Он родился в 1918 году, в 30 годы пережил арест и расстрел своего собственного отца. Человек, который всю жизнь делает себя сам. Несколько лет назад папе делали тяжелейшую операцию на сердце. Делал ее Акчурин, это была очень сложная операция, не шунтирование. Ночью мне звонит доктор и говорит: У меня нет слов! Знаешь, что спросил твой папа, когда пришел в себя? Он спросил, когда будет разрешена личная жизнь? Это был первый вопрос, который задал человек после 9-часового наркоза! И это - мой папа. А мама- очень молодая, очень красивая женщина, которая тоже очень много мне дала. Она - очень толковый редактор, она - друг. Ведь отношения родителей и детей часто строятся по принципу кто кого, так вот у меня мать - это тыл.

С. БУНТМАН - Спрашивают: Ваш отец- академик, а вы не закончили институт. Вам не стыдно?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Это ему стыдно, а мне грустно.

С. БУНТМАН - Вот тут просят: Познакомьте меня с вашим папой! Я его младше в 4 раза, а жить уже не хочется - хотят заразиться оптимизмом. Расскажи, как ты пришла на Эхо?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - На празднике - дне демократической прессы - я пела. И к нам, поющим людям, подошла Татьяна Пелипейко, которая тогда вела воскресный вечерний эфир, где была программа по авторской песне. Потом был 1991 год - я тогда читала книжку Корзуна и млела от ощущения собственного величия, почти цитирую - когда разразился путч он, Корзун, позвонил на Эхо и попросил тонмейстеров поставить испытанную музыку тревожных дней: Шевчука, Машину времени и Болтянскую. Это была песня Аутодафе.

С. БУНТМАН - Вот слушатели говорят, что эта песня стала одним из символов Эха.

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Спасибо! Ну вот, а потом Пелипейко привела меня к руководителю культурной службы Сергею Александровичу Бунтману. Причем я его боялось до одури - он смотрел из-под очков таким вот взглядом, в котором было понимание мелкости всего по сравнению с Культурой. Я подумала - ну все, сейчас он меня пинками и выгонит. Нет, не выгнал, и даже разработал со мной концепцию 55 минутной программы. Я тебе тогда бутерброд с колбасой тогда принесла, я хорошо помню!

С. БУНТМАН - И я это помню! Я бутерброды хорошо помню. Ты знаешь, я никогда не читаю вслух упреки нашим сотрудникам от слушателей. Мы учитываем критику для себя, но в эфир не даем. А вот в чем ты сама себя могла бы упрекнуть?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - В многословии иногда. Я понимаю - это здорово, когда ты формулируешь вопрос и уже придумываешь что-то следующее. Меня как-то таксист спросил, где я работаю, и когда я сказала, что на радио, он сказал: Муж твой, наверное, счастливый - дома-то молчишь небось! Вот это - щас! А так - разве я не умница, не скромница?

С. БУНТМАН - Точно! Спрашивают, где тебя можно еще увидеть?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Ну, я еще концертирую. Это несколько лет назад авторскую песню можно было услышать редко где, а сейчас в Москве много маленьких зальчиков, которые несложно собрать. И вот в таком месте я раз в месяц пою. И вот завтра, кстати, тоже - это бард-кафе Беседка, которое, кстати, на Эхе разыгрывает раз в месяц билеты. И что меня поражает всегда- это то, что наши слушатели, по-моему, знают ответы ну на абсолютно все вопросы!

С. БУНТМАН - Есть ли где-нибудь ваши кассеты?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Скоро будет компакт-диск. Это совсем другое качество и технический уровень.

С. БУНТМАН - Очень смешной вопрос: Вы когда-нибудь работали в следственных органах?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Вообще-то есть великий жанр, который сейчас пытается умереть - журналистское расследование. Мы все, в той или иной степени, занимаемся журналистскими расследованиями.

С. БУНТМАН - Но на радио - мы всегда считали- это невозможно. Как ты себе это представляешь на радио?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Путем допроса гостя, во-первых. Во-вторых - когда гость проговаривается. Этого нельзя запланировать, на это нельзя рассчитывать, но добиться этого можно. И тогда можно сшить себе медаль. Или история с той же Беседкой, которую закрыли. Мы позвали их в эфир, а Сергей Александрович Бунтман решил, что надо еще позвонить в управу и разобраться, что там произошло. И за 40 минут все выяснилось!

С. БУНТМАН - Ну просто мы в конфликтах слушаем как ту, так и другую стороны.

Н. БОЛТЯНСКАЯ - А что это, если не расследование?

С. БУНТМАН - Ладно. Замужем ли Нателла Болтянская?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Да, и очень счастлива.

С. БУНТМАН - Какую диету вы соблюдаете?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Я год назад была очень большая и решила, что пора с этим кончать. Диета заключается всего в двух словах Татьяны Шмыги: Не жрать! И надо делать зарядку. Я человек не спортивный, в школе была тройка по физкультуре. Но сейчас я увлеклась и чувствую себя прекрасно! На 11 этаж пешком поднимаюсь!

С. БУНТМАН - Спрашивают о коллегах - ты упомянула Шевчука. Как ты к нему относишься как к музыканту и человеку?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Есть рок-музыканты "номер 1" в российской современной культуре. В их числе и Юрий Шевчук. Они - гениальные мелодисты, но когда слушаешь их мощный напор, не всегда слышишь слова. Вот мне этого безумно жалко всегда. Для меня главное - текст.

С. БУНТМАН - Где вы родились?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - В Москве.

С. БУНТМАН - Спрашивают, есть ли у тебя музыкальное образование?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - У меня есть 4 года очень жесткого музыкального образования, потому что моя учительница музыки была ученицей Гнесиных, а характер у нее был примерно как у моего папы, т.е. били по рукам, говорили, что я ни на что не способна. Я поздно начала учиться музыке и, в отличие от многих, по собственной инициативе. Но как такового канонического музыкального образования у меня нет.

С. БУНТМАН - Вот ты вела отдельную музыкальную передачу. Потом ты ведешь ночные передачи, где есть очень интересные разговоры. А дальше что? В рамках Эха?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Я так думаю, что сейчас надо делать какие-то онлайновые программы, но я-то с Интернетом пока на вы. И еще не очень придумала, как это сделать. Но поняла, когда у нас пошли большие интернетовские игры, что это может быть очень интересно. Это совсем другой коленкор. Это вообще - 21 век, третье тысячелетие.

С. БУНТМАН - Скажи, есть ли у тебя какие-то любимые передачи на Эхе?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Есть одна программа, к которой я отношусь с опаской. Когда меня посадили профессионально вести эфир, для меня самое страшное было - сидеть за пультом на программе Эхо. Одновременно несколько операций делать сложно - смотреть на ведущего, двигать микшеры. Поэтому если кто-то из моих знакомых включал случайно программу Эхо, я начинала нервно шарить по столу в поисках микшеров, пульта. А вообще как радиослушатель - я люблю нашу радиостанцию, мы - классные! У нас есть стержень, чего нет нигде. И это - самое важное.

С. БУНТМАН - А ты слушаешь другие радиостанции?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Если еду в машине, и там что-то играет. В последнее время участились водители, которые слушают Эхо Москвы и ругают его, ругают и слушают!

С. БУНТМАН - Это то, что мы часто встречаем на пейджере - типа я вас каждый день слушаю и ненавижу!. Спрашивают, какие струны стоят у тебя на гитаре?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Лучше не пожалеть денег и пойти купить импортные. Иногда не бывает денег, хотя, надо сказать, что в последнее время и наши, отечественные, стали ничего. Скажу только, что на металлических мне играть сложно.

С. БУНТМАН - Вы - человек агрессивный. Вы себя чувствуете девочкой-мажором? - цитирую.

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Ух ты, нет, минором - иногда, мажором - нет.

С. БУНТМАН - Спрашивают: А что, гильотина последние 10 лет бездействовала?. Как ты относишься к последним 10 годам нашей страны?

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Я всегда с восторгом вспоминаю периоды, когда стояли очереди за журналом Огонек. Я очень тепло вспоминаю, как никто не работал - все смотрели первый съезд народных депутатов. Нам дали возможность немножечко "повернуться". Мой друг и коллега Андрей Черкизов сказал однажды гениальную фразу: Нам дали две свободы: свободу выбора и свободу слова. Вот за это можно пойти на баррикады! Я считаю, что гильотина все эти 10 лет была в ремонте, и очень надеюсь, что так и будет дальше.

С. БУНТМАН - Меня все время передергивает - мы живем в ожидании, что это все может вернуться.

Н. БОЛТЯНСКАЯ - На следующий день после выборов в 1995 году я на улице видела нескольких старушек, которые стояли и ругали Ельцина. Но они же помнят, что было бы, если бы они позволили себе на улице ругать власть в году этак 1934? Мы можем не любить того, кто приходит к власти, но сейчас он приходит демократическим путем. Может быть, это - высокие слова, но так хочется в это верить!

С. БУНТМАН - Спасибо большое тебе, Нателла! До встречи!

Н. БОЛТЯНСКАЯ - Спасибо всем!