Традиционные ценности отменяются? - Андрей Архангельский, Сергей Медведев - В круге СВЕТА - 2022-02-15

15.02.2022

Традиционные ценности отменяются? - Андрей Архангельский, Сергей Медведев - В круге СВЕТА - 2022-02-15 Скачать

Ю. Кобаладзе

―

Добрый вечер. Это программа «В круге СВЕТА». Здесь Светлана Сорокина и я, ее соведущий - Юрий Кобаладзе. И у нас два гостя, правда, по Zoom. В отдалении Сергей Медведев, историк, писатель, профессор Свободного университета и Андрей Архангельский, культуролог, публицист. Меня очень эта тема интересует. Я просто всю неделю мучился, изучал этот документ. Что произошло, почему вдруг отменили. Какая-то странная история.

С. Сорокина

―

Только не бросай в воздух может быть тему, кто не интересовался этой темой.

Ю. Кобаладзе

―

Ответьте мне сразу на вопрос: кто его отменил?

С. Сорокина

―

Что именно? Ты назови документ.

Ю. Кобаладзе

―

Назвать документ невозможно. Традиционные ценности.

С. Сорокина

―

Нет, не так звучит. Основы государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей.

Ю. Кобаладзе

―

Ты хотела, чтобы я это запомнил.

С. Сорокина

―

Я удивилась, думала, ты запомнил. Итак, проект лежал себе обсуждался в Министерстве культуры. Общественность присоединилась и вот только что заявило Министерство культуры, что приостановило обсуждение этого проекта. Притом, что на сайте голосования даже вроде побольше тех, кто поддерживает, нежели тех кто его критикует. И, тем не менее, скажите пожалуйста, а вы в отличие от Юрия Георгиевича проект этот прочитали, посмотрели?

А. Архангельский

―

Да, я читал полностью.

С. Сорокина

―

У вас это вызвало какое-то отторжение или вы считаете можно его…

Ю. Кобаладзе

―

Внедрять.

С.Медведев: Где ценность – там деньги. Какая ценность без денег. Где патриотизм – там хлебное место

А. Архангельский

―

Во-первых, ценности сами по себе, вообще обсуждение любых ценностей это хорошее дело. Можно с этими ценностями соглашаться, не соглашаться. Допустим, можно сказать, что чего-то не хватает. Да там явно не хватает чего-то. Можно было бы привязаться к коллективизму, допустим, поспорить с тем, вообще работает ли он сегодня. Это не суть, важно, что вот есть ценности, давайте обсуждать ценности. Собственно говоря, обсуждение самих ценностей у нас не происходит, потому что все понимают прекрасно и те, кто за и кто против понимают прекрасно, что все эти громкие слова святые и хорошие, они всего лишь инструмент для давления или там для контроля. А что касается неожиданности с приостановкой, что касается истории с приостановкой обсуждения вот это как раз довольно неожиданно. Потому что такие документы пролетают на раз-два-три.

Ю. Кобаладзе

―

И ваши предположения, кому это не понравилось, потому что…

С. Сорокина

―

Подожди. Кому не понравилось – известно.

Ю. Кобаладзе

―

Неизвестно.

С. Сорокина

―

Про сам документ поговорим. Меня-то в первую очередь интересует другой даже вопрос: зачем понадобился такой проект и такое дело. Зачем вообще нужно было такое создавать, перечислять ценности, которые должны быть у нас в обществе, перечислять то, что грозит нашим ценностям и нашему обществу и как этому противостоять. Это нужно было за каким-то лешим или нет?

С. Медведев

―

Мы так часто ищем какие-то тайные смыслы, логические мотивации, большие какие-то тайные смыслы, большие политические силы. А может быть просто кому-то надо было создать структуру, освоить бюджет под эти ценности я не знаю…

Ю. Кобаладзе

―

Это вы уж совсем развенчали все ценности.

С. Медведев

―

Где ценность – там деньги. Какая ценность без денег. Где патриотизм – там хлебное место. Где ценности – там большие бюджеты и соответственно большие распилы. Фонд кино принимает решение о финансировании картины. Сидит художественный совет. Если принят этот указ Путина, говорят: смотрите, мы включили в синопсис нашей картины 5-7-я, 27-я и 29-я ценность. Как университеты. Там есть свои KPI какие-то. Мы выполнили такие параметры основных… В университетском преподавании есть какие-то дурацкие нормативные документы, к каждому курсу, когда ты пишешь, надо писать, что этот курс отвечает таким-то основным направлениям. И дальше дать надо номенклатуру. Сделают номенклатуру ценностей. Под это дело будут выделяться бюджеты. Освоятся ресурсы. Сейчас доработают немножко. Немножко перестроят ценности и снова выкатят нам это. Это не то что большая идеологическая вещь, православные…

Ю. Кобаладзе

―

То есть вы считаете, что это не конец истории.

С. Сорокина

―

Нам обязательно это вернут. Это доработка. Но мне интересно то, что сказано. Я подумала, что разработка очень в тренде. Сейчас ведь настолько часто мы серьезно говорим о нашей особости, уникальности о том, какой мы моральный ориентир духовный этот знак для всего мира. Вот этот документ как раз про это. Я вот не согласна, что это целиком коммерческая история.

С. Медведев

―

Россия вообще многослойная штука. Чем интересно жить в России – каждая вещь имеет очень много измерений. Эти ценности имеют те измерения, о которых может быть стоит поговорить. Действительно в России вопреки Конституции создается госидеология. Вводится цензура. Сталкиваются огромные молнии наверху. Николай Платонович Патрушев спускает в министерство культуры, министерство культуры с Аристарховым выкатывает эту гигантскую цидулю. Обсуждает. Общественность негодует. Симулируется российская политика. Это все безумно интересно. Вот один уровень, православный…, как говорит наш коллега в Киеве: рейх должен быть кристально чистым. И давайте мы сделаем такой список ценностей. А есть другой уровень, сидят какие-то чиновники среднего звена министерства культуры и понимают, что будет создана новая структура, будет согласование. Бюджеты, ежегодный ответ президенту. Бюрократия работает по своей логике. Политика политикой, идеология идеологией. А бюрократия работает по своей логике. Плодит сущности и создает институции и требует новых бюджетов.

С. Сорокина

―

Понятно.

С.Медведев: Бюрократия работает по своей логике. Плодит сущности и создает институции и требует новых бюджетов

А. Архангельский

―

Можно добавить. В таком случае, если все так кристально, почему же мы видим такой сплоченный протест вначале театральных худруков, потом…

С. Сорокина

―

Киношных.

А. Архангельский

―

И даже руководитель Росгосцирка господин Сергей Беляков в комментарии РИА кажется, сказал, что документ нужно доработать. С точки зрения нашей практики культурной это неожиданно. То есть все как по-настоящему, как у взрослых. Кинематографисты против, театральные работники против. И даже представители цирка тоже против. Что же получилось. Во-первых, вполне возможно, что это внутренняя корпоративная игра. Сергей совершенно справедливо заметил, что тут много слоев. Помимо перечисленных тут еще есть как ни странно личные интересы министерства культуры. Что их пугает. Во-первых, странный намек в документе, там упоминается, расплывчато, правда, некий контролирующий орган. Некий сверхорган, который как можно понять, трактовать – что он будет как бы над министерством культуры. Или наравне с ним. Это напрягает любого чиновника. Министерство культуры такая же история. Во-вторых, их пугают не столько положительные ценности, сколько чуждые нам. Новизна, новация. Потому что, что это такое – это значит, что какие-то появляются запретные темы. Не просто нужно о чем-то рассказывать с восторгом, а еще нельзя о чем-то рассказывать. И третий уровень или четвертый – есть уровень сугубо практический. Я продолжаю тезис Сергея. Есть наконец последний уровень финальный. Уровень этих подписантов. Худруков, режиссеров и так далее. Которые практики. Они не идеалисты. Они люди практические. Они не борцы за свободу. Тем не менее, они знают, как в реальности все обстоит на местах. А в реальности мы имеем дело с аудиторией молодежной. Все письма намекают на то, что, прежде всего, это будет удар по молодежной аудитории. Даже руководитель Росгосцирка говорит об этом.

С. Сорокина

―

Я выписала себе цитату из письма, подписанного и Сокуровым, и Бондарчуком, и Роднянским. И так далее. «Дополнительный контроль, построенный на формальных признаках приведет российское кино и сериалы к максимальному упрощению. А значит отвернет от них современного зрителя, который опять как и 10-15 лет назад повернется к киноиндустрии из-за рубежа. Все усилия отрасли государства по возращению российского зрителя к российскому контенту, предпринятые за последние годы будут аннулированы». Между прочим, серьезная претензия. Действительно если все пойдет по шаблону патриотического воспитания, наверное, это отвернет особенно молодого зрителя. Согласны?

А. Архангельский

―

Я начал говорить о практическом уровне особенно у кинематографистов. У них сюжет. Сценарий фильма. Вы не можете сейчас создать образцового героя. Его просто пошлют подальше. Должен быть конфликт. Это ребенку понятно. Должна быть какая-то интрига, какой-то конфликт. Этот герой должен быть узнаваем. То есть я должен видеть в нем что-то похожее.

С. Сорокина

―

Вернемся к советской практике. Там конфликт был, когда боролись с чуждой идеологией и с врагами народа.

А. Архангельский

―

Я напомню про советскую практику. Если вы помните в самом конце 70-х, начале 80-х одно из самых скучных времен в истории советского кино, появилось такое кино без парткома. Янковский «Влюблен по собственному желанию». Нет парткома. Почему? – потому что людям все это осточертело. Им хотелось просто видеть обычных нормальных героев. И Госкино вынуждено было пойти навстречу народным пожеланиям. Потому что они понимали, что просто край, народ объелся этих традиционных, как мы сказали бы ценностей.

А.Архангельский: Все письма намекают на то, что, прежде всего, это будет удар по молодежной аудитории

С. Сорокина

―

Сергей, согласны?

С. Медведев

―

Да. Помимо того, что с чисто творческой точки зрения это опасная вещь, поэтому люди разных идеологических убеждений это понимают и своим пониманием режиссеров, продюсеров и менеджеров культуры, они об этом пишут. Опять же чисто бюрократически с точки зрения машины власти, машины ресурсов хочу понять. Над тобой ставится еще один регулирующий орган. Тебе надо будет еще один уровень согласования. Любой сценарий как в Советском Союзе будет литоваться.

С. Сорокина

―

Неужели вернемся. Я думала, что никогда к этому не вернемся. Я же застала литование.

С. Медведев

―

Писать какую-то длинную объяснительную записку. Как это сочетается с традиционными ценностями. Ни один здравый администратор не станет это приветствовать. И поскольку в это дело вписался такой политический тяжеловес как Александр Калягин, то это дало некий такой первичный толчок всей движухе. И люди начали вписываться и подписываться. Я не думаю, что все эти вещи писались в администрации президента. Что они позвонили в нашу прачечную культуры и сказали, давайте вы нам устроите обсуждение традиционных ценностей. Я думаю, что каждая бюрократическая единица стремится выслужиться по-своему. Какие-нибудь военные хотят провести очередные учения. Какая-нибудь газета хочет патриотический флешмоб устроить. А министерство культуры решило такую тему продвинуть, подняло ее на федеральный уровень. Она неожиданно вызвала очень негативный резонанс. Пришлось использовать грязные интернет-технологии. Вбрасывать голоса эти ботов. Подряжать эти боты фабрики, которые и так работают без продыха день и ночь. А тут еще какое-то левое голосование от министерства культуры прилетело. Заглушать эту кнопку против в этом голосовании. И инициатива министерства культуры оказалась довольно токсичной. Я думаю, что может быть сверху была дана команда отыграть назад. Поэтому они сейчас засунули себе это в одно место.

С. Сорокина

―

Но они притормозили, я не думаю, что окончательно отказались от этой идеи. Все это опять будет наверняка. Я подумала, что могло действительно возбудить того же Александра Калягина и уткнулась в такую цитату из проекта указа. Государственная поддержка будет оказываться мероприятиям в культурно-образовательной сфере и все это будет нуждаться в дополнительном контроле на предмет максимального соответствия целям государственной политики в сфере традиционных ценностей. Ну ни фига себе.

А. Архангельский

―

Вот представьте себе простой пример. Как правило, молодежные герои в нашем кино - это та малая сфера, где режиссер, продюсер, сценарист более-менее могут показать правду. Как правило, этот герой, допустим, из неполной семьи. Потому что нам нужно показать, что он пробивается наверх. Благодаря своим талантам, усилиям и так далее. Но в этой же первой начальной точке ему могут предъявить ровно то же самое. У вас не соответствует традиционным ценностям. Как же, у него неполная семья. Мы не будем ссылаться на статистику. Вот сценарий и загублен.

С. Сорокина

―

А бедность, из которой пробиваются. Бездушные чиновники. Нельзя ли это будет объявить очернением действительности.

А. Архангельский

―

Наконец мы всем получаем время от времени sms типа: успей первым, пока скидки. Мне сегодня из банка пришли. Как вы это соедините с такой ценностью как коллективизм. «Успей первым» - это совершенно противоположное.

С. Сорокина

―

Эгоистическое порицаемое.

А. Архангельский

―

Коллективизм, социальное…, Юрий Георгиевич не даст соврать, ценности благородные, но их каким-то образом нужно соединить с этим желанием добиться успеха. Для этого должны работать, условно говоря, философы. И не общество должно обсуждать это. Но не навязывать только одно или только другое. Здесь проблема. Потому что как ты пробьешься, как культ индивидуализма, без которого невозможен капитализм, как его можно соединить с коллективизмом. Это абсурд.

С. Медведев

―

Я могу добавить. Здесь фундаментальное противоречие. Потому что люди, которые пытаются написать нам идеологию, имена которых более-менее известны, занимают определенные посты. Сейчас у нас ценности внесены в сферу национальной безопасности. Соответственно Совбез должен Путину делать раз в год доклад о том, как у нас происходит с безопасностью по части национальных ценностей. Поэтому откуда растут эти уши нам всем достаточно понятно. Эти люди, назовем старцы, которые пытаются диктовать повестку. Они входят в совершенно драматическое противоречие с современным российским обществом. Которое, невзирая на весь пропагандистский вой, глубоко, во-первых, не консервативно, во-вторых, что ее важнее – глубоко аномично. В России нет ценностей. Россия сейчас переживает очень сильный ценностный провал, очень сильную социальную атомизацию. Ценности индивидуализма, индивидуального выживания. Практически нет никакой ценности коллективизма. Распад семьи, чемпионы по абортам, по разводам. Сейчас была традиционная ценность. Олег Сирота. Насколько уж с ним носились. И на Донбасс он собирался ехать воевать, и русский сыр он делал. И сейчас очередной грязный скандал с разводом, четверо детей, жена. Вот вам такие защитники традиционных ценностей. И что получается в реальности. И в этом зазоре между заявляемыми скрепами традиционными ценностями и реальностью российского общества, которое глубоко причем не только на уровне больших городов, на уровне малых, средних городов, исследования сексуальной жизни россиян, мало у кого в мире есть столько сексуальных партнеров. Сколько есть у среднего россиянина. За жизнь.

С.Медведев: Инициатива минкульта оказалась довольно токсичной. Может быть сверху была дана команда отыграть назад

Ю. Кобаладзе

―

Это неправда.

С. Сорокина

―

Ты святой, мы знаем.

С. Медведев

―

В целом я хочу сказать, что Россия глубоко антиконсервативная страна.

С. Сорокина

―

Сергей, здесь остановимся. Это интересно. Но меня зацепило то, что вы сказали о нашем полном ценностном провале. И я во многом согласна. Я подумала, может быть это обстоятельство и вынуждает задуматься всерьез о том, что нужно все-таки какие-то воссоздать ценности, привить, может быть даже навязать. И в этом смысле этот документ в чем-то полезен. Мы об этом продолжим сразу после перерыва.

НОВОСТИ

Ю. Кобаладзе

―

Продолжаем разговор. Сегодня только что мы новость прослушали про американскую студентку. Видно приехала в Россию расшатывать наши ценности. И пропала.

С. Сорокина

―

Да, в этом проекте указа есть такое понятие как чуждая идеология что ли. Деструктивная идеология. Там и слово «враги» тоже прослеживалось. В начале нашего разговора Андрей сказал по поводу, что совсем неплохая идея, тема обсудить ценности, которые разделяет народонаселение. Сергей сказал, что у нас сейчас провал по ценностям. Действительно может быть и стоит сейчас задуматься о том, какие ценности нам близки. И что же за общество у нас, на чем стоит.

А. Архангельский

―

Мне кажется Сергей абсолютно прав и тут нет противоречий. Потому что именно в реальности, если не заниматься принуждениям к ценностям, то эти ценности за последние 30 лет с момента формирования новой России, потихоньку и формируются. В первые 10 лет был хаос абсолютный. Потом более-менее, по крайней мере, была задана рамка, что хорошо и что плохо. Но дело в том, что мы прекрасно знаем, что эта границы между хорошо и плохо, во-первых, не соблюдается вышестоящими. А, во-вторых, мир находится в таком этическом распутье. И поэтому, цитируя Сергея, можно сказать, что сейчас эти ценности сами сложным образом формируются. И самое ужасное, что можно было бы сделать в этой ситуации – мешать…

С. Сорокина

―

Этому естественному процессу.

А. Архангельский

―

Да.

С. Сорокина

―

Сергей, интересно, а какие сейчас формируются ценности. Можно уже нащупать, предвидеть.

С. Медведев

―

Уточняя свои слова, что не то что у нас нет ценностей, есть всегда. Просто они не те, которые были записаны в моральном кодексе строителя коммунизма. Великой русской литературе и смешном документе, который сейчас нам пытались спустить. Есть ценности индивидуализма, либертарианцы вполне могут быть счастливы. Книжки Айн Рэнд издаются большими тиражами. Появляются понемногу ценности волонтерства, создание общественного блага. Люди работают в приютах, практике усыновления, удочерения, помощи малоимущим. Я соглашусь с Андреем это то, где вообще не должно быть государства. Вообще не должно быть идеологии. Не должно быть предметом, ну, окей, литература может быть, можно писать какую-то литературу, может быть священник в проповеди об этом может говорить. Но выносит эту фигню на государственный уровень. Это все зарождается в миллионах практик. Это зарождается в семье, для тех, кто религиозен в той же церкви или том комьюнити одноклассников. Или людей, катающихся на велосипеде по воскресеньям. Это такие вещи, вообще ценностью будущей России должен быть уход государства.

А.Архангельский: Как культ индивидуализма, без которого невозможен капитализм, можно соединить с коллективизмом. Абсурд

Ю. Кобаладзе

―

Очень опасную вещь вы говорите. Вот так на велосипедах куда-нибудь укатят. Как хотели в свое время прогулки так называемые и к чему это привело. Писательские прогулки.

С. Сорокина

―

Ни к чему не привело.

С. Медведев

―

За прогулки с Пушкиным кого-то в тюрьму посадили.

С. Сорокина

―

К сожалению, да.

С. Медведев

―

О Пушкине имеет право говорить и рассуждать только государство.

С. Сорокина

―

Я посмотрела на перечень традиционных ценностей из проекта указа, ну бог с ним там из того, что есть, я выделила приоритет духовного над материальным. Насколько сейчас вообще возможно?

А. Архангельский

―

Вы знаете это, конечно, один из самых раздражающих пунктов, потому что как говорится, кто бы нам рассказывал про преимущества духовного над материальным. Во-вторых, что значит сегодня духовное над материальным. Если ты поставил себе такую цель вот духовным человеком стать, как у Гребенщикова поется. Это твой личный выбор, твоя личная игра. Но навязывать бессмысленно. И вот в связи с этим материальным и духовным тут очень важно еще сказать, как формируется образ богатого человека или, попросту говоря, бизнесмена в нашем кино. Это одна из самых болезненных вещей. За 20 лет прошедших, за 20 лет не появилось практически ни одного положительного образа бизнесмена у нас на экране. Он ворует или человек ненадежный. Обязательно обманщик или просто лихой человек, просто нехороший по внутренним своим качествам. Об этом Дондурей Даниил Борисович говорил, что как же можно строить капитализм, если вы видите, что ни одной истории за 20 лет о том, как человек построил свой сад или построил свой завод или создал бизнес малый. А между тем я беседовал с нашим еще одним коллегой, вам всем известным Валерием Соловьем, он сказал, что в последние годы он фиксирует изменение отношения людей к малому бизнесу. Потому что вот магазинчик представьте себе, магазинчик в небольшом городке. Односельчане все на виду, ну то есть вообще знают, что у него машина получше, дом чуть получше. Но он ведь тоже знает и в случае чего он может дать в долг. Валерий утверждает, что изменилось к лучшему отношение к малому бизнесу за последние годы. Люди поняли, что как бы там человечность вовсе не отрицается и сама ситуация вынуждает нас быть как бы радушными или внимательным друг к другу. По сути говоря, у нас традиции капитализма нет, она прервалась 70 лет назад. И вот они только сейчас складываются и это хрупкая опять же вещь на человеческом уровне и ее бы напротив…

С. Сорокина

―

Поддержать.

А. Архангельский

―

Светлана и Юрий Георгиевич, представьте себе, что появятся фильмы про образцового бизнесмена и мы будем плеваться с вами.

С. Медведев

―

Хотел поддержать Андрея. Дело не том, что 20 лет, за последние 200-300 лет в русской культуре нет образа бизнесмена. Капиталиста. Российский капиталист это Павел Иванович Чичиков. Из Чичиковых вырастает большая часть современного российского бизнеса. Из 90-х.

С. Сорокина

―

Или Лопахин уничтожитель хороших садов.

С. Медведев

―

Можно, если постараться поискать.

Ю. Кобаладзе

―

«Угрюм-река» крутые бизнесмены.

С.Медведев: В России нет ценностей. Россия сейчас переживает очень сильный ценностный провал

С. Медведев

―

Может быть только потому что Горький представитель такой более-менее капиталистической нижегородской волжской традиции. Но в основном русская культура не создала ни своих…, ни свою «Сагу о Форсайтах», не трилогию Теодора Драйзера. Та же Айн Рэнд, я не сторонник, просто она бежала из этой культуры, она бежала из этой страны и ей нужно было оказаться в Америке, чтобы создать свою либертарианскую утопию. Вот в этом смысле русское убеждение, что бизнес - это украсть. У нас экономикой занимается государство. Русский человек получает деньги от царя. Русский человек на раздатке сидит. На даче. …Глубоко не прописано уважение к бизнесу, но здесь можно очень далеко углубиться.

С. Сорокина

―

Это да. По большому счету те, кто нам навязывает эти ценности высокодуховные, - они и есть самые большие предприниматели. Только их бизнес делается каким-то странным путем и на государственные деньги. Вот еще пункт из этих ценностей, которые нам транслируются - высокие нравственные идеалы. Как вы думаете, что здесь имеется в виду. Что понимается под высокими нравственными идеалами. На каких цырлах мы должны ходить.

А. Архангельский

―

Это очень расплывчатая формулировка.

С. Сорокина

―

Крепкая семья сюда же.

А. Архангельский

―

Это более-менее понятно, нравственные идеалы – собственно, откуда им взяться. Во-первых, давайте посмотрим правде в глаза. Мы живем в нестабильное время. Меняется все, на общемировом уровне меняется этика, собственно говоря, мы уже говорим новая этика давным-давно, потому что она формируется, потому что появились новые игроки. Потому что есть глобальные сети, которые, собственно говоря, и формируют. Не это ли напугало так сказать составителей этого документа, что собственно говоря наши сети, наши коммуникации это и есть такой большой, как Екатерина Шульман говорит – есть такая большая формовка новых ценностей. Они выкристаллизовываются благодаря нашей многомиллионной коммуникации. А если уж говорить о нашем человеке, то это человек переходной эпохи в любом случае. У нас только что сменился по исторически меркам, сменился социальный слой. Устройство мира, мироустройства на самом деле как бы рухнуло все и строится заново. О каком же тут можно говорить мировоззрении. Скорее осторожно можно было бы сказать, что какие-то инстинкты, врожденные культурные инстинкты не дают этому человеку совершенно засохнуть, заглохнуть. И вот это надо было бы поощрять.

С. Сорокина

―

Согласна абсолютно. Еще отмечается, что мы, разумеется, должны сохранять историческую память и всячески это подчеркивается, очень враждебное должно быть отношение к отрицанию идеалов позитивного вклада России в мировую историю. Опять наша особенность, особость и мы опять мировые моральные ориентиры. Почему все время подчеркивается какая-то наша особость, почему мы всегда лучше других.

Ю. Кобаладзе

―

Ну так оно и есть.

С. Медведев

―

Одну очень важную вещь проехали. Ценность семьи. Значит два документа можно в комплекте обсуждать. Потому что одновременно появилось предложение о создании реестра токсичного контента. Ашманов, по-моему, этим занимается. И там еще более подробно все прописано. То есть отрицание ценностей семьи, отрицание деторождения.

С. Сорокина

―

Продолжения рода.

С. Медведев

―

Для прикола туда зоофилию еще добавили. Это такой троллинг легкий. А там ЛГБТ, радикальный феминизм, чалдфри. В традиционных ценностях тоже эти уши вылезают. Здесь я вижу, если действительно пытаться уловить какое-то содержание того, что эти люди имеют в виду под традиционными ценностями, это, прежде всего, ценности патриархата. Это ценности семьи, это ценности деторождения

С. Сорокина

―

Причем семья классическая обязательно.

С. Медведев

―

Это ценности маскулинности. Женщина должна знать свое место. Феминизм уже отнесен к токсичному контенту. То здесь надо понимать, что как бы с воем, воплями и матюками медленно и очень долго умирает российский патриархат. Которому все равно как бы на этом он закончится, мы пойдем куда-то вместе с остальным миром. Но сейчас эта вот биополитика российского государства и то, что задача населения, населенцев просто плодиться и размножаться, рожать детей и увеличивать население России. Недаром Путин оговорился, что если бы 500 миллионов человек. Если бы не то, второе, третье. В России было бы 500 миллионов человек. Это его золотая мечта. Да вот 500 миллионов человек это золотая мечта. Куда нам 500 миллионов, мы 140 не можем…

С. Сорокина

―

Никак обустроить.

С. Медведев

―

Это как Сталин мечтал о руде, о железных дорогах и так далее. Вот когда мы будем выплавлять столько-то чугуна, стали, угля добывать. А тут когда у нас будет 500 миллионов человек. Люди как ресурс. И вот это вот возобновление людского ресурса, то есть это абсолютно архаичная древняя демографическая политика, демографическая установка, не повышение качества жизни людей, а увеличение количества людей. Оно вылезает из этой повестки традиционных ценностей и об этом конечно надо говорить. И это та борьба, которая идет совершенно на всех фронтах. И все истории с харассментом, истории с правами детей и…

С. Сорокина

―

С домашним насилием.

С. Медведев

―

И домашнее насилие и закон о гей-пропаганде - это все части, отдельные вспышки вот этой вот общей борьбы умирающего российского патриарха. Я вижу все-таки, что за последние лет 10 движение идет, как мне кажется в более либеральном и освобождающем направлении. Просто идут очень большие локальные бои на каждом буквально участке.

С. Сорокина

―

Это правда, медленно дело движется. Ну надеюсь что действительно куда-то движется. И все-таки, Сергей, очень коротко про нашу историческую особость.

С. Медведев

―

Историческая память – вообще больное место. Историческая память превратилась в инструмент репрессий. Это еще один просто очень удобный инструмент репрессий. За что Навального сейчас судят? Оскорбил ветерана. Вот она историческая память в действии. И да, государство нашло золотую жилу, Путин нашел золотую жилу. Это видимо совпадает с его личными какими-то устремлениями, нереализованными амбициями. Товарищ Путин, вы большой ученый, человек пишет статью об исторической памяти. Об истории Второй мировой войны. Видимо, в свое время не реализовался. Теперь хочет на глобальном уровне научить нас как родину любить.

А.Архангельский: Для патриота, который хотел бы увидеть фильм о современном патриотизме – он не найдет его

С. Сорокина

―

Андрей, скажите, пожалуйста, как вы себе представляете, вот там еще есть в конце задачи госполитики. И вписана строчка: патриотическое воспитание. Как вы полагаете, это будет опять патриотическое воспитание в духе того, что было в Советском Союзе?

А. Архангельский

―

В общем-то, это ярко довольно видно, патриотическое воспитание - это практически такая основополагающая вещь для нашего кино. Это как раз началось со времен обновления госзаказа. Продюсеры знают прекрасно, что это такой основной тренд. Вот если ты с этим выходишь, просишь на это деньги - тебе конечно же обязательно дадут. Поражает, я могу себя называть скромно специалистом по патриотическому кино, я его смотрю, это моя специализация. Поражает больше всего, что там очень мало разнообразия. На самом деле люди, которые придумывают, вот допустим, хорошо, я патриот, я хочу увидеть настоящий фильм про патриотизм. Там всего два варианта. Это крайняя скудость так сказать в выборе. То ли они копируют друг друга, то ли ничего… То есть вот в этом патриотизме на самом деле нельзя никак проявиться. То есть там нет творчества. И у меня волосы дыбом, потому что если вы такие патриоты, неужели у вас нет, ну как бы ни у кого не мелькнет варианта творческого для того чтобы это реализовать. А вот это, как правило, самое страшное. Придумывать что ли будешь отсебятину. Потому что вариантов всего два: либо это реплика, ну то есть рассказ буквально о каком-то историческом событии, причем очень часто все плохое оттуда удаляется. А все хорошее оставляют. Лелеемый фильм господином Мединским про танкиста Колобанова. Если не ошибаюсь, который действительно совершил подвиг в 42-м году и подбил десяток танков. Это было в реальности. Но от нас скрывают, что это происходило во время летнего отступления 42-го года. Почему это нужно скрывать, неужели этот подвиг станет менее значимым. Даже наоборот. И второй вариант всем нам известный. Парень попадает из настоящего, циничный парень попадает в прошлое. И там он становится настоящим человеком, попадая опять же в какие-то условия военные. И это все. Это все варианты с патриотизмом. Вот представьте себе патриотизм у нас сегодня. Где. Его просто нет. Это абсолютно отсутствие выбора, собственно говоря, для патриота, который хотел бы увидеть фильм о современном патриотизме – он не найдет его. Он найдет одну старину глубокую.

Ю. Кобаладзе

―

Кроме войны что-нибудь есть.

А. Архангельский

―

Это еще одна беда, Юрий Георгиевич. У нас антивоенного кино очень мало.

С. Сорокина

―

Сейчас нишу патриотического кино занимают, например, фильмы о наших каких-то спортивных достижениях. Типа «Движение вверх» или «На острие».

А. Архангельский

―

Если быть справедливым, это лучшее из того, то есть спортивные фильмы гораздо лучше. Они действительно хорошие, потому что там легко сочувствуешь герою. Правда, там сюжеты все уходят в 70-е, 80-е, даже 90-е. Тем не менее, спортивное кино и довольно успешное финансово тоже.

С. Сорокина

―

Вот вам третий путь.

А. Архангельский

―

Светлана, вы правы.

С. Сорокина

―

Сергей, мы сегодня вспомнили уже Даниила Борисовича Дондурея, с которым мы действительно еще 20 лет назад говорили о смыслах и ценностях, которые нужно выискивать, пестовать, о том, как нужно людей дела, бизнеса приподнимать в общественном ощущении. А вот сегодня какой разговор, какие обсуждения были бы полезны. В том числе на большом экране вместо того, чтобы муссировать события на Украине и всячески унижать наших соседей.

С. Медведев

―

Повестка она формируется в соцсетях достаточно, мне кажется надо просто открыто и честно говорить о своей истории. Нам нужно деколонизировать собственную историю. Собственную память, говорить об ответственности России. Нам не хватает своего периода раскаяния, понятия собственной истории, роль насилия…

С. Сорокина

―

Честности взгляда на все произошедшее.

С. Медведев

―

И говорить надо о насилии вообще в российской жизни, российской семье. Об отношениях государства и человека. То есть очень много есть проблемных зон и чем честнее, открытее этот разговор, тем больше в стране так называемого патриотизма, тем больше самоуважение. В принципе весь этот разговор и это документ, который, я не хочу тут критиковать, я сам такой же точно эфир на той неделе у себя на «Свободе»* записал. Признанной, надо сказать. Об этом документе, об этих ценностях. Но он возможен только в российской культуре. Только в российском дискурсе, российском контексте. Я не могу представить, чтобы сидели сейчас в студии где-нибудь в Америке, с какими-то неоконами, с Пэтом Бьюкеноном, с альтрайтами сидели может и говорили об американских ценностях. Но сидеть и говорить, и рассуждать, какие американские ценности и о чем нам нужно сейчас говорить и какое снимать кино – это какой-то такой невыразимый российский треш. В Европе я не представляю, чтобы сидели в Голландии и рассуждали: а нужен ли голландский закон о ценностях. Традиционных голландских ценностях и нетрадиционных. И чем эти нетрадиционные ценности угрожают безопасности Нидерландов.

С. Сорокина

―

Ну и ладно, Сергей, а мне нравится, что мы можем об этом поговорить.

С. Медведев

―

Российская болезнь такая.

С. Сорокина

―

Есть. Но не самая страшная. Андрей, добавите что-нибудь?

А. Архангельский

―

Как ни странно мне бы говорить о культуре, а я скажу о бизнесе. Потому что мы не можем заранее предложить или навязать: надо об этом говорить. Это зависит от режиссера, от сценариста. От желания что-то сказать. Но для того чтобы реализовать это в кино, нужны хоть какие-то независимые деньги. Потому что какой смысл в государстве, если ты снимаешь критическое кино. Возможность для того, чтобы снять это финансово независимое кино, практически на минимуме. Только на мобильный телефон, на смартфон. В этом еще причина. Потому что нет финансовой возможности что-то сказать другое.

С. Сорокина

―

Спасибо большое. Мы сегодня говорили в связи с тем, что пока что на доработку отправился проект одного указа министерства культуры. Мы говорили с Сергеем Медведевым, историком, писателем, профессором Свободного университета. И Андреем Архангельским, журналистом. О тех ценностях, которые есть или нет у нас в обществе. Спасибо большое за разговор, всего доброго, до свидания.

* «Радио Свобода» – СМИ-иноагент