Как будет голосовать Россия 13 сентября? - Александр Кынев, Евгений Минченко - В круге СВЕТА - 2020-09-01
01.09.2020
Как будет голосовать Россия 13 сентября? - Александр Кынев, Евгений Минченко - В круге СВЕТА - 2020-09-01
Скачать
М. Курников
―
Здравствуйте. В эфире «В круге Света». Со мной в студии политолог Александр Кынев.
А. Кынев
―
Добрый вечер.
М. Курников
―
И на связи политолог Евгений Минченко. Здравствуйте, Евгений. Давайте я скажу, что мы будем говорить о том, как будет голосовать Россия 13 сентября. Мы поговорим о выборах, о едином дне голосования. И я сразу задам вопрос: чем отличается эта кампания в этом году от того, что было раньше?
А. Кынев
―
На мой взгляд, эта кампания больше похожа на 18-й год, чем на 19-й. По двум причинам. Первое – набор регионов, прошлый год было очень много регионов Северного Кавказа и республик Поволжья, плюс Тыва. Там доминировали регионы в основном электорально управляемые, конкурентных там было чуть-чуть. 18-й год был гораздо более конкурентен. Там было много протестных регионов и некоторые регионы 18-го года в этом году снова присутствуют. То есть заксобрание Иркутской области в этом году (неразборчиво). Там даже есть чисто географическое пересечение. Второе, похоже тем, что 18-й год был год, скажем так, больших социальных неприятностей, когда пенсионная реформа по сути ударила по базовой для власти группе пожилых людей старших возрастов. То есть предпенсионного возраста в основном и это была ситуация социального шока, который действительно привел к тому, что многие бывшие сторонники власти проголосовали назло. Мы видели по результатам. 19-й год была некая коррекция. Некое успокоение. Чуть снижение этой протестности. А в этом году по той же фактически группе нанесен новый удар, в условиях пандемии и кризиса власть фактически, по сути, не стала оказывать гражданам реальной помощи. Ограничившись символическими совершенно жестами. Причем главными бенефициарами в этом году оказались дети с маленькими детьми, которые исторически не входили в базовую группу провластного электората. То есть это была попытка играть на другой поляне. Та категория, которую обидели в 18-м, она осталась пораженной. И жители городов, которые были протестным электоратом, тоже оказались проигравшими. То есть в этом смысле этот год и по протестам и по географии похож на 18-й, потому что степень социальной остроты тоже очень высока.
М. Курников
―
Евгений. Как вы отметите особенности кампании?
Е. Минченко
―
Я со всем, что Александр сказал, согласен. Но есть несколько дополнительных вводных. Они скорее такой носят субъективный характер. Первое. Скажем так, меньше хотят упираться оппозиционные партии на выборах, особенно на выборах губернаторов. Все-таки отставка Левченко добровольно-принудительная в Иркутской области, арест Фургала в Хабаровском крае привели к тому, что было 4 губернатора избранных против воли Кремля, а осталось два. Причем наиболее слабых. То есть я думаю, что в этой четверке самым сильным был Фургал. На втором месте, по крайней мере, по опыту был Левченко. А Сипягин и Коновалов очевидно более слабые фигуры. Если, например, Левченко сознательно шел на победу, если Фургал, скажем так, думал, а вдруг повезет. То собственно ни Сипягин, ни Коновалов выигрывать не собирались. Именно они и остались. И понятно, что сейчас мотивация на то, чтобы идти и бороться за губернаторское кресло при такой статистике, она, мягко говоря, снижается. Поэтому мы видим по ряду регионов размены и со стороны КПРФ и ЛДПР. Как основных оппозиционных партий.
М. Курников
―
Евгений, вы говорите размены как будто бы, то есть это КПРФ согласилась, что у них не допустили кандидатов. Потому что там в пяти регионах один из самых ярких случаев Севастополь, наверное…
А. Кынев
―
Я думаю, что Евгений имеет в виду тот самый конкретный случай Архангельской области. Где КПРФ не стала выдвигать кандидатов в губернаторы.
М. Курников
―
В Татарстане не стали никого выдвигать.
А. Кынев
―
Кандидат от КПРФ он включен в список Совета Федерации. Один из нынешних депутатов, строительный магнат из Санкт-Петербурга идет в списке с Цыбульским.
М. Курников
―
Евгений, я зацеплюсь за вашу фразу. Мне кажется она важной. Что кандидаты от оппозиции меньше упираются, чем в предыдущие два года. Мне кажется, что здесь есть о чем поговорить и может быть поспорить. Насколько Александр согласен или не согласен, что в этом оппозиционные партии выставили или не всех, кого могли выставить или не такие фигуры или не так сильно вкладываются в губернаторские кампании, как раньше.
А. Кынев
―
После 18-го года, когда власть проиграла даже слабым оппонентам она, как водится, обжегшись на молоке, дуешь на воду. То есть в прошлом году и в этом они занимались уже стерилизацией бюллетеней по принципу, чтобы совсем ничего не выросло, для понимания, вот технические кандидаты бывают нескольких видов. У нас публика не сильно в этом разбирается. Говорят, вот все согласованы, значит и технические. Это неправда. Они очень разные. Есть такие чистые статисты, которые блокируются по приказу. Обычно это прямые подчиненные пенсионеры, работники МУПов, ГУПов и так далее. То есть бюджетники. Им сказали, он пришел, сдал документы и исчез. И ничего не делает. Бывают кандидаты условно технические, они не являются подчиненными и они не по приказу идут. Просто они согласованы, конечно, им дают подписи, но они являются самостоятельными субъектами. Обычно это представители системной оппозиции. Их регистрируют, считая, что они не нанесут угроз, являются безопасными. Грубо говоря, то, что было в 17-м году. Почему зарегистрировали Коновалова. Потому что считали, что не будут люди голосовать за пацана 30 лет, не имеющего никакого опыта, биографии, просто работал юристом на выборах. Считали, что Сипягин не будет, и Фургал. Потому что они уже баллотировались 5 лет назад и получили микроскопические проценты. Власть считала, они тогда пролетели, ну какой шанс, что они в этот раз выиграют. То есть это вторая группа. Это кандидаты, которых регистрируют, считая их слабыми, но они не являются напрямую подотчетными, не являются марионетками. И третья группа - клоуны и фрики, которых регистрируют во многом для дискредитации протеста и как пример того, за кого голосовать не будут никогда. Примерно таким фриком на выборах в Москве был Дегтярев. На выборах мэра, условно говоря. В регионах часто выдвигают подобных кандидатов, смотрите, даже такие есть. Но все понимают, что между таким кандидатом и властью всегда выберут власть. И как показал 18-й год, вторая группа для власти самая опасная. И что мы видели в прошлом году. При выдвижении кандидатов системными оппозициями просто доходило до крайности, когда в Вологодской области меняли кандидата от КПРФ, в Курской области, по-моему, 4-го кандидата от КПРФ выдвинули в итоге на выборы. Самого слабого. То есть выдвинули одного, посмотрели – чего-то слишком сильный. Давайте поменяем. Нет, этот тоже сильный. Давайте еще поменяем. «Справедливая Россия» по-моему, третьего кандидата в Вологодской области из обсуждавшихся. В Забайкальском крае хотели выдвинуть коммуниста, в том году Мандрыкина, который едва не вышел во второй тур. В свое время со Ждановой. Он был уже пожилой. Но бывший первый секретарь, известный очень хорошо человек. Побоялись выдвигать. Выдвинули в итоге первого секретаря Гайдука, еще более пожилого. Потом его тоже испугались, ему отказали в регистрации. То есть это в результате 19-й год и этот – год такого дутия на воду.
М. Курников
―
Александр, вы подтверждаете то, что говорит Евгений.
А. Кынев
―
Поэтому в этом году что получилось. То есть понятно, что они согласовывали кандидатов. Есть, например, гипотеза, почему сняли, например, коммуниста в Ленинградской области. Потому что КПРФ выдвинула не того. То есть предполагалось, что выдвинут другого, выдвинули более самостоятельного. Сказали, нет, может, получит больше, чем надо. Его сняли. Поэтому здесь у них получилась история, когда вроде бы все согласованы, но…
М. Курников
―
Но опасность есть.
А. Кынев
―
Но стерилизации полной нет. Почему ее нет. Потому что протест есть. Когда есть протест, он сможет найти способ выразиться.
М. Курников
―
Я все-таки уточню у Евгения. На его взгляд есть ли какие-то именно губернаторские кампании в этом году, где власть может испытывать некоторые проблемы, где есть напряжение. Или можно считать, что, по крайней мере, с губернаторскими кампаниями заранее власть уже справилась.
Е. Минченко
―
Нет, есть кампании, где нервничают. Это, например, Иркутская область. Самый очевидный пример. Хотя там кандидат от КПРФ Михаил Щапов, кстати, не типичный коммунист, он же офицер ФСБ, предприниматель. Недавно, кстати, вступил в партию. При этом один из немногих, кто выиграл выборы в одномандатном округе у представителя «Единой России». То есть это не разменянный был округ, в 16-м году, а там он реально в конкурентной борьбе вынес «единоросса». Но при этом мы видим, что Щапов ведет подчеркнуто интеллигентную позитивную кампанию. Без агрессии. То есть видно, что он сам для себя начертил какие-то красные линии…
М. Курников
―
Он коммунист. Он и должен красные линии чертить. Есть серьезно, в Иркутске исторически коммунисты последние годы брали неплохо. И депутаты там неплохо представлены. И так далее.
Е. Минченко
―
Да. То есть это традиционно протестная область с высоким уровнем конкуренции. Почему высокий уровень – потому что большое количество разных групп влияния, игроков и так далее и, в общем, конечно же, там могут быть сюрпризы. Хотя ВЦИОМ нам дал социологию 63 на 10 в пользу врио губернатора. Для меня она конечно удивительная, тем не менее, такую социологию опубликовали.
М. Курников
―
Иркутск отметили. Еще какие регионы?
Е. Минченко
―
Архангельская область. Где Мандрыкина не зарегистрировали. Там есть Чиркова от «Справедливой России», бывший депутат ГД. Гипотетически может сыграть. Краснодарский край и Кострома – регионы, где видно, что невысокие рейтинги, высокие антирейтинги у действующих губернаторов. Но там традиционно очень хорошо работает административная машина. Поэтому могут и вырулить ситуацию. Хотя в Краснодаре будет наблюдение, потому что там параллельно идут еще муниципальные кампании. И муниципалы будут выставлять своих наблюдателей. И это может создать определенные сложности. Но там еще ряд регионов называли коллеги. Пенза. Вроде там Белозерцев последнюю неделю очень сильно активизировался. То есть они вели достаточно вялую кампанию. Не значит, конечно, что вследствие того, мы в прошлый понедельник выпустили доклад, где Белозерцев попал в красную зону, и я вижу, они прям активизировали кампанию на последней неделе. И я так понимаю, набирают обороты сейчас.
М. Курников
―
Евгений, правильно я понимаю, вы сейчас называете регионы, где потенциально может быть второй тур?
Е. Минченко
―
Да. Там шире. Есть набор регионов, коллеги озвучивали. Но тут хочу адресовать к тому, о чем говорил Александр. Что даже нет серьезных оппонентов, но есть протест, есть высокий антирейтинг у действующего губернатора. И соответственно может возникнуть такая ситуация, когда неожиданно произойдет скачок рейтинга кого-либо из присутствующих в бюллетене кандидатов, в который транслируется антирейтинг действующего губернатора. Вот такой риск реально существует. И для губернаторов с высокими антирейтингами это проблема.
А. Кынев
―
Я хочу привести пример. Из того же Архангельска. 2004 год, тогда главным конкурентом был такой губернатор Ефремов, ныне покойный. И он шел на, по-моему, третий или четвертый срок, как считать. И был главный конкурент депутат ГД, крупный бизнесмен Крупчак. С ним договорились. Он не только снял свою кандидатуру с выборов губернаторов, он публично поддержал этого Ефремова. То есть главный оппонент не то что снялся. А снялся в поддержку. Что произошло после этого. На выборах Ефремов вдрызг проиграл выборы кандидату, который до этого был никому неизвестен. Директор молокозавода из Северодвинска Николай Киселев. Которого потом звали в регионе - невеселый молочник. Потому что он почти никогда не улыбался. Победил невеселый молочник. Регионы у нас любят и умеют показывать козью морду, когда у них не оставляют никакого выбора. Кстати, что касается Архангельска, на мой взгляд, снятие Мандрыкина было ложной целью. Мандрыкин просто провел довольно шумную кампанию, давал много интервью, хотя на самом деле был из оппонентов изначально очень слабым. По причине отсутствия стартовой известности и политического опыта.
М. Курников
―
Он от «Яблока» шел.
А.Кынев: По муниципальным выборам новые люди из всех остальных наиболее активны
А. Кынев
―
Да, формально. Был объявлен кандидатом… «Стоп, Шиес». Что была неправда. Потому что было проведено голосование в сети между сторонниками движения «Стоп, Шиес». И там победила Чиркова. Потом они пересчитали. Сказали, что были какие-то накрутки, боты. И победитель Мандрыкин. И Мандрыкина сняли. То есть, на мой взгляд, власть погналась за ложной целью. Чиркова намного более известна и она системная. Как показывает опыт, когда избиратель приходит на участки, почему опасны кандидаты второй группы. Они воспринимаются людьми как серьезные. Это некий массовый стереотип. Есть понятие системности, оно уже вошло в политическую культуру. Люди понимают, что если человек идет из приличной партии, то он может быть губернатором. То есть это воспринимается как характеристика, которую не надо доказывать, И надо сказать, что по многим регионам действительно есть неплохие кандидаты. Например, хороший кандидат я считаю, в Брянске но проблема в том, что во многих регионах власть держится только на административном ресурсе. Я не согласен с Евгением насчет Краснодарского края, там в большинстве муниципалитетов мы прекрасно знаем историю. Там просто зона тотального административного контроля, реально там борьба идёт в отдельных муниципалитетах. Они погоду не сделают. Там общее количество избирателей существенно меньше половины. Главный город - Краснодар, где идет яркая борьба и много кандидатов независимых. У Кондратьева есть проблема с элитами. На него обижен Ткачев. Когда шла подготовка, обсуждался целый пул довольно сильных оппонентов. Из команды бывшего губернатора Ткачева. Например, обсуждался вариант, что якобы может пойти, была такая Золина такая грустная дама, которую все боялись. …СМИ, выборами, всем остальным в регионе. Якобы она может быть от коммунистов. В итоге никакой Золиной, конечно, нет, коммунисты выдвинули кандидатов Сафонова, который довольно молодой, но правда вот они нашли кандидата, которому тяжелее, чем всем остальным получить протестные голоса. Почему? Потому что он умудрился за свою политическую жизнь наговорить много гадостей про другую оппозицию, называя, например, представители системная оппозиции пятой колонной…
М. Курников
―
Но при этом он довольно молод.
А. Кынев
―
Но очень тяжело людям поддерживать кандидата, который вас называет агентами ЦРУ и всем остальным. Я знаю много товарищей из оппозиции из Краснодара, которые говорят: если Сафронов или Кондратьев, то пускай лучше Кондратьев.
М. Курников
―
Даже так? Ничего себе. Мы обязательно поговорим о несистемной оппозиции. Я успел немножко поездить по регионам в августе. Это мое субъективное ощущение. Подтвердите или опровергните его. Гораздо меньше щитов, растяжек, наглядной агитации в городах. Есть ощущение, что как будто выборы проходят мимо. Особенно если сравнивать с июлем, когда было голосование по Конституции. Это просто земля и небо. Это мне такие города попались или действительно такая обстановка в регионах, что о выборах практически никто не знает. Евгений.
Е. Минченко
―
Смотря, где. Например, Иркутская область и Иркутск уставлены рекламными щитами. Массированная просто кампания в поддержку врио. Краснодарский край уставлен щитами. Я думаю, что это зависит все-таки, скорее, от региона. Но где-то действительно логика такая, что в очень многих регионах происходит разрыв. Есть протестные города и есть лояльная глубинка. И идея о том, что давайте мы задушим явку в городах и отмобилизуем по максимуму явку в глубинке – эта идея, в общем, работает. Плюс современные технологии позволяют выявлять даже среди административно зависимых людей сторонников и противников. И я знаю, что в ряде регионов практикуется так называемая выборочная мобилизация. То есть если раньше была логика, что просто приводят на участки всех провластных избирателей, зависимых сотрудников бюджетных организаций и так далее, то сейчас выявляют лояльных и не лояльных и на выборы ведут именно целевым образом лояльных. Ну а для этого соответственно не нужна массированная кампания. То есть, если есть технология такого целевого привода сторонников власти, собственно, она гораздо лучше, чем раздражающая реклама. Которая вообще напоминает о том, что выборы есть. Потому что о том, что выборы есть, надо напомнить совершенно конкретным людям, а не всем подряд.
М. Курников
―
Александр, вы между командировками оказались в студии. Проехали несколько регионов, сейчас собираетесь. Что вы видите?
А.Кынев: Угрозой подачи жалобы вы сделаете гораздо больше, чем просто добрым словом
А. Кынев
―
Дело в том, что все последние годы активность избирательных кампаний всегда была очаговой. То есть в большинстве регионов действительно кампании особенно не видели. Но это ничего не значит с точки зрения расклада. В этот раз я был только что в Новосибирске. Огромное количество агитаций. Количество рекламных щитов партийных сопоставимо со всеми остальным…
М. Курников
―
Потому что это муниципальная кампания.
А. Кынев
―
Там две кампании. В собрание области и городской совет Новосибирска. И там бешеная кампания. В Томске то же самое. Огромное количество рекламы, щиты, газеты. В Чебоксарах тоже, в Чувашии. И глава республики и городское собрание Чебоксар очень активная кампания. В Ульяновске черти что творится, там, по-моему, ярмарка черного пиара. То есть, есть регионы, где действительно кампания сверхактивная. Есть регионы, где вы ее не можете понять, есть ли выборы вообще. Например, губернатор Еврейской АО, грубо говоря. Там только агитация, что 13-го числа не забудьте прийти проголосовать.
М. Курников
―
Я могу сказать про Самару.
А. Кынев
―
Там городские советы. Есть сильная дифференциация. Но это ничего не значит. Почему? – потому что эта низкая явка – это общая стратегия власти, которую она реализует с 13-го года, когда выборы перенесли на сентябрь. То есть смысл в том, что своих приводим, остальные пускай не ходят, они нам не нужны. Низкая явка организуется разными путями. И тем, что кампания неактивная и плохим информированием избирателей. И кампаниями бойкота сознательными. И то, что какие-то делаются вещи скандальные именно с точки зрения вызвать отвращение. Ну как же можно идти, это же позор и так далее. А это ничто иное, как технология, чтобы вы не пошли. Тем не менее, мы видим по статистике, что все технологии привода никуда не делись. Но они работают все хуже и хуже. Приведу один пример. Мосгордума, прошлый год. Явка была в 14-м году – 21%, в прошлом году – 21%. Приходят в принципе одни и те же люди. Но результат абсолютно разный. Мы видим по регионам, что колебания явки в большинстве случаев очень небольшие. Процент туда, процент сюда. Картина другая. Упоминали сегодня Хакасию. Я был в Хакасии в 18-м году за неделю до дня голосования. Там в основном была социальная реклама. В этом году в Хакасии было столько-то угля и так далее. У Коновалова был один рекламный щит на окраине Абакана, который чтобы увидеть, надо было подъехать мимо на машине. Сам он встречался с народом по дворам. Кампанию надо было сильно разглядеть что называется. Телевидение местное рассказывало про успехи Зимина. Чем все кончилось, мы знаем. Поэтому это не к вопросу про интенсивность агитации. А про то, насколько люди раздражены и насколько хотят показать власти свое недовольство. И мне кажется, что это будет происходить и технологии привода действительно сохраняются, но лояльность людей падает. Пенза, например, всегда была зоной очень жестко электорально контролируемой. Был губернатор Бочкарев, при котором все было жестко и правильно. Это был один из немногих регионов России, где еще 5 лет назад в парламенте было только две партии. «Единая Россия» и несколько коммунистов. Ни ЛДПР не было, ни эсеров. Поменялся, ушел Бочкарев. И уже в парламенте четыре, потому что на последних выборах в заксобрание прошли еще эсеры и ЛДПР. Городская дума Пензы в прошлом году мощнейшая фракция коммунистов. То есть происходит эрозия административного ресурса. Он расползается. Плюс администрацию постоянно атакуют силовики. Что тоже административный ресурс, мягко говоря, деморализует. И харизмы той не было что была у Бочкарева. В итоге регион вроде бы подконтрольный, но все меньше и меньше.
М. Курников
―
Мы через несколько минут после новостей поговорим подробнее и об административном ресурсе и о многодневном голосовании. Насколько он будет помощью административному ресурсу. И так называемом «умном голосовании», как оно повлияет на то, что будет происходить 13 сентября.НОВОСТИ
М. Курников
―
Мы продолжаем программу. Мы начали говорить об административном ресурсе. Насколько многодневное голосование, включая досрочное и так далее, насколько оно обесценивает все то, о чем мы с вами говорим. Труд политтехнологов, если хотите. Насколько это сегодня главный фактор того, каким будет результат. Евгений.
Е. Минченко
―
В вашем вопросе заложена позиция, что многодневное голосование это обязательно манипуляция с результатом. Но я бы не был так уверен, тем более что в ряде регионов я знаю достаточно плотное наблюдение с закрытыми участками практически всеми. Где-то происходит ситуация, что это может сыграть против кандидата от власти. Потому что 3-дневное голосование повышает с одной стороны возможности для привода, а с другой стороны повышает возможность прихода нетипичных избирателей. И как проголосуют эти избиратели, мы на самом деле сегодня сказать не можем. Поэтому на мой взгляд надо понаблюдать за этой историей. Как она будет работать. Особенно в регионах, где есть реально высокий уровень…
М. Курников
―
Александр.
А. Кынев
―
Что касается многодневного голосования. Там два основных риска. Первый риск – возможность подмены бюллетеней. Грубо говоря, чтобы не произошла прямая фальсификация. И это связано с тем, что три дня очень тяжело наблюдать непрерывно за документами и всем остальным. Поэтому в тех регионах, где конкуренция есть, где сами комиссии очень неоднородные, там это сделать сложнее. Потому что, во-первых, в комиссиях много представителей оппозиции. И много независимых людей, которые не хотят заниматься никакой чернухой. В этом смысле возможности скажем так, злоупотребления, они связаны с географией. Второй риск – прямые вбросы. Когда, понимая, что явка будет низкой, в один из дней, когда дежурит член комиссии не самый добросовестный, вбрасывается пачка в конверт, который потом запечатывается. И потом вносятся просто записи в список избирателей с тем, чтобы количество бюллетеней совпало с количеством тех, кто проголосовал. На мой взгляд главный риск – второе. Потому что если люди придут голосовать по приказу – если у них есть желание показать фигу в кармане – они ее покажут что досрочно, что в день выборов. это никак не повлияет. Самое главное, чтобы не было именно вброса, когда голосуют за тех, кто не пришел. Косвенными признаками вброса является когда вы пришли, а за вас кто-то расписался. Вы говорите: ой, я не голосовал. Вот что надо делать, чтобы этого не было. Первое, на мой взгляд вся оппозиция, которая есть разношерстная. Левая, правая, националисты, какая угодно. Они должны особенно в тех регионах, где будет эти три дня, просто скоординировать усилия по контролю и наблюдению. Потому что если будут воровать голоса, будут воровать у всех. Власть помогает обычно только сама себе. Она не умеет диверсифицировать админресурс. Так говорит опыт исторический. Поэтому нужно договариваться, кто в какие дни закрывает это наблюдение. Кто сидит на участке, кто будет ходить с переносной урной и так далее. Потому что в данном случае все союзники. Это первое, что нужно делать. Второе. На мой взгляд, нужно призывать сторонников голосовать в первую очередь в день выборов. Чтобы снижать риски и подмены бюллетеней и повышать риски обнаружения вбросов…
М. Курников
―
Прийти и проверять в последний день.
А. Кынев
―
Да, и если вы пришли, за вас проголосовали, не идти молча, обычно, что происходит. Вам говорят: ой, извините, ошибочка вышла, кто-то не в ту графу расписался. Но не переживайте, мы вас включим в дополнительный список. Выдадим бюллетень по дополнительному списку. Не воспринимайте это как само собой разумеющееся. А тут же идти и писать заявление в полицию немедленно. и я считаю, что необходимо в регионах об этом прямо говорить. Вывешивать образцы таких заявлений. Прямо говорить в агитации, что если за вас проголосовали, немедленно туда-то и туда-то. Власть должна понимать, потому что тот случай, когда добрым словом и угрозой подачи жалобы вы сделаете гораздо больше, чем просто добрым словом.
М. Курников
―
Евгений. я уточню. То есть вы не видите рисков в этом многодневном голосовании. Вам не кажется, что наблюдение осложняется сейчас.
А.Кынев: Очень тяжело людям поддерживать кандидата, который вас называет агентами ЦРУ и всем остальным
Е. Минченко
―
Риски конечно есть. Наблюдение сложнее. Наблюдать три дня сложнее, чем один. Мне кажется это настолько очевидно, что странно на эту тему…
М. Курников
―
Просто вы сказали, что это может против власти. каким образом?
Е. Минченко
―
Еще раз, против власти может сыграть за счет того, что на участки придут те люди, которые при однодневном голосовании может быть на участках не оказались. Когда у вас есть возможность трехдневного голосования, то могут на участки прийти не очевидные избиратели.
М. Курников
―
Давайте теперь поговорим про так называемое «умное голосование». В каких регионах этот призыв навальновцев голосовать за какого-то кандидата, который будет занимать 2 место по опросам или главным будет соперником «единоросса», это может сыграть какую-то роль.
А. Кынев
―
Что касается опросов. Мы понимаем, что на муниципальных выборах обычно никаких опросов нет. Поэтому как правило там решение принимаются, исходя из экспертной оценки. В том числе исходя из электоральной истории. Как голосовали эти участки на прошлых выборах. На выборах прошлого года штаб Навального во многом именно так и определял свои решения. И Волков так и мотивировал, что там был такой-то процент, поэтому мы считали, что там коммунист имеет больше шансов. Когда была история с Жуковской и Юнеманом. Важно понимать еще одну вещь. известность Навального не везде одинакова. Она наиболее высока в крупных городах. Москва, конечно в наибольшей степени. Новосибирск у нас третий город по количеству жителей после Москвы и Санкт-Петербурга. Екатеринбург – 4-й. Там действительно большой мощный штаб, самый сильный региональный Навального в Новосибирске. В остальных регионах такой команды нет. Если в Новосибирске навальнисты почти все округа закрывают. То в остальных регионах по 1-2-3 кандидата. Поэтому в этом смысле они все равно будут кого-то другого, но и степень из собственной известности, политической мощи намного меньше и влияние на результат будет тоже намного меньше, чем все остальное. И еще ремарка. Дело в том, что чем отличается ситуация этого года и прошлого с точки зрения «умного голосования». в прошлом году у Навального не было своих кандидатов. Они все были сняты. И в этом смысле он был вынужден находить кого-нибудь назло что называется. Назло и приемлемого. В этом году эту концепцию реализовать они не могут. До конца. Особенно в Новосибирске. Когда есть свои кандидаты, то получается, что «умное голосование» уже… То есть вначале голосуем за своих, а если своих нет, тогда по-умному. Вот это уже не совсем «умное голосование». Получается, что, а что делать, если есть кандидат не от Навального, но более сильный. И избиратель это понимает.
М. Курников
―
То есть получается ловушка, в которую они сами так или иначе попадают.
А. Кынев
―
В этом году такая ловушка, во всяком случае, в Новосибирске она точно совершенно есть. Поскольку может так получиться, что в некоторых округах кандидаты Навального могут помешать другим оппозиционным кандидатам и в результате победят «единороссы». Это возможно.
М. Курников
―
Понятно. Евгений, вы как считаете, кроме Новосибирска есть какие-то регионы. Или вы даже по Новосибирску не согласны, что «умное голосование» будет иметь там какое-то значение.
Е. Минченко
―
Наверное, какое-то значение будет. Вопрос – насколько серьезное. Потому что там по большому счету договорняк между двумя местными партиями власти: коммунистами и «Единой Россией». Есть проблемы, но округа более-менее расписаны между основными политическими силами. Ну а по партийным спискам навальнистов нет. Поэтому я думаю, что какой-то эффект может, наверное иметь. Вопрос - насколько серьезный. Мне кажется, что вообще этот вопрос наверное на этих выборах не так важен. Я думаю, что самый интересный вопрос – это сыграют ли эти новые проекты. сейчас же происходит тестирование перед выборами. И соответственно появляются новые партийные проекты. Новые люди, которые у вас Венедиктов рекламировал на «Эхо Москвы». За правду, еще что-то.
М. Курников
―
Я не видел, чтобы он рекламировал. Тут Александр в студии присутствует, который был на съезде, его тоже обвиняли, что он рекламировал. Это довольно смешно. Около любой партии оказался – ты уже рекламируешь.
Е. Минченко
―
У них видно, что большой бюджет на продвижение через так называемых инфлюенсеров. Хотя мне кажется, что они так увлеклись этой вещью, что не хватает внимания на собственные электоральные технологии. То есть у них основная концепция, чтобы как можно больше людей или просто рядом постояли, они бы к ним прислонились. Хотя я вот ничего не вижу предосудительного в том, чтобы сходить на съезд любой партии. Меня на съезды партий приглашают, я на все хожу.
М. Курников
―
Новые люди. Мы отметили, что есть такой проект и интересно за ним понаблюдать. Есть еще «За правду» - они идут где.
А. Кынев
―
Из этих 4-х партий фактически только массово участвуют. Это «Новые люди» - в списке заксобрание Новосибирск, Калуга, Кострома и по-моему, Рязань. Но на самом деле реальный шанс…
М. Курников
―
В Самаре еще есть.
А. Кынев
―
Нет, мы сейчас говорим про заксобрания. Потому что заксобрания важны, поскольку они дают льготу на участие в выборах в ГД. По муниципальным выборам новые люди из всех остальных наиболее активны. По количеству кандидатов мажоритарных округов выдвинутых они на пятом месте сразу после парламентских партий. Сразу после «Справедливой России» по количеству кандидатов по мажоритарке новые люди, остальные видимо… что муниципальные выборы неважны.
М. Курников
―
Они для галочки участвуют или у них есть реальные шансы?
А. Кынев
―
Там история какая. Я был на съезде. Я езжу по регионам, смотрю, что творится. Они выбрали стратегию сбора разных местных общественников. То есть это не статисты. Они ищут людей, которые занимаются какими-то локальными добрыми делами. Кто-то почистил пляж, кто-то создал хороший фитнес-центр. То есть такое действительно вполне активный местный континент. Людей, которым что-то не нравится, но они хотят участвовать в политике безопасно. Они к Навальному не пойдут, потому что это риск. У них проблема – от кого участвовать. И этот контингент есть, они с ним работают. Проблема в том, что эти люди неизвестны и что у них нет опыта. У новых людей очень высокий процент отказа в регистрации. У них по заксобраниям 91% одномандатников не были допущены. А по горсоветам региональных центров у них 73%. Небыли зарегистрированы. То есть говорит о том, что может кто-то чего-то где-то согласовал, но у местных администраций свои на это дело взгляды. Они считают, что у них по округу определен Петров, никакие Ивановы, которые отнимут голоса, им в этом округе не нужны. Поэтому смотрят на все это с какой-то кислой рожей. На втором месте по активности идет «За правду» прилепинская. У нее фактически единственная кампания яркая, где они могут подойти – Рязанская областная дума. Там действительно есть какая-то поддержка административная. Но списки не яркие. То есть ярких людей у них в регионах нет. Еще два списка партии «Прямой демократии».
М. Курников
―
Сейчас мы до них дойдем. Сначала про партию «За правду» Евгения спросить. насколько у нее есть какие-то электоральные шансы на этом цикле и насколько следующие циклы будет работать.
Е. Минченко
―
Не знаю. Мне кажется это какая-то партия мазохистов. Русский человек должен погибнуть или где-то на дальних подступах в борьбе за империю. Или на стройках народного хозяйства. Мне кажется, что если речь идет о русском национализме, то русский национализм правильный – это что русский человек должен лучше жить. Что у него должны быть нормальные условия труда, чтобы к нему должны уважительно относиться. Что у него должно быть право действительно голоса. Он должен принимать участие в деятельности местной общины и так далее. То есть это, на мой взгляд, нормальный русский национализм. А эта неосталинистская версия русский Ваня иди и умри ради мировой революции - мне кажется, что она имеет очень узкую нишу и на мой взгляд вряд ли выстрелит. Тем более у них проблема лидера, Прилепин талантливый человек, несомненно. Но он очень не зажигательный. Он такой вяловатый, энергетики нет. А все-таки мы же изучали внимательно опыт таких новых популистских проектов и левых и правых за рубежом и, как правило, все-таки эти проекты взлетают когда есть яркий лидер. С этим проблема у всех абсолютно новых партий, потому что Нечаев такой ни холоден и не горяч. Если бы он был холоден или горяч, но он, к сожалению, и рыба и не мясо. И это его главная проблема. Он вроде говорит неглупые вещи, но абсолютно не цепляет. И поэтому на мой взгляд и вялая перспектива у новых людей, хотя возможно их где-то административно протащат. И «За правду», наверное, в той же Рязани им дадут эту льготу. Но как новый политический проект, который к себе привлекает в том числе и региональные элиты, я думаю, что это не выстрелит. Сейчас на самом деле есть запрос на партию рассерженных горожан. На партию недовольного среднего класса…
А.Кынев: После 18-го, когда власть проиграла слабым оппонентам она, обжегшись на молоке, дует на воду
М. Курников
―
По идее новые люди и должны такими быть.
А. Кынев
―
Но проблема в том, я с Евгением соглашусь, идея самая нормальная. Но есть проблемы с тем, как она будет поднесена. То есть мне кажется, что там совершенно зря в кампании использованы некоторые персонажи, которые в городах имеют скорее одиозную репутацию, чем позитивную. Это было не нужно. Но по поводу Прилепина, там два момента. Чисто технологических прокола. Он идет как Захар Прилепин, а в бюллетене нет никакого Захара Прилепина. Он Евгений. Поэтому в агитации один кандидат, а в бюллетенях – другой.
М. Курников
―
Вот это да.
А. Кынев
―
Второе, дело в том, что если остальные проекты «Новые люди» или «Зеленая альтернатива» в какой-то степени на общем фоне продукт относительно уникальный. То «За правду» чем он отличается от уже имеющихся в бюллетенях «Родины», «Патриотов России» практически невозможно. То есть риторика даже КПРФ, то есть мы видим по сути абсолютно те же яйца, вид сбоку. Никаких отличий нет. Еще «Зеленая альтернатива»…
М. Курников
―
Надо сказать особенно, потому что был Шиес, был Куштау.
А. Кынев
―
У них два списка всего. На муниципальном уровне вообще голяк. Республика Коми, Шиес. И кстати в республике Коми возможно под них и Парнас в итоге выдвигал список, не был зарегистрирован. Тоже рассчитывал, видимо, на голоса Шиеса. И Челябинская область, регион с большими…
М. Курников
―
Там тоже экологические проблемы.
А. Кынев
―
Это один и самых экологически неблагоприятных в России регионов. И кстати в Челябинской области они что сделали. У них в списке в тройке человек, который до этого должен был стать одним из лидеров списка КПРФ. Они каким-то образом его переманили и он ушел из КПРФ в эту «Зеленую альтернативу». Они ведут агитацию с помощью картин Василия Ложкина, известного художника.
М. Курников
―
С котиками.
А. Кынев
―
Да, это все прикольно. Большой вопрос – обыватель, который не сидит в фейсбуке и не смотрит эти картинки, поймет, что это такое вообще и сможет это оценить.
М. Курников
―
Евгений, вы что скажете про зеленых этих.
Е. Минченко
―
Я считаю, что это прикольно. Но я не вижу, чтобы это дало 5%. То есть я сам большой фанат Васи Ложкина, но там нет фишки. То есть конечно можно предположить, что людей волнует проблематика экологии и они слышат слово «зеленые, альтернатива» и видят прикольную картинку. Мне кажется, все-таки должен быть какой-то движ. Должны быть какие-то если это экология, тогда быть борцы за экологию реальные, которые обладают каким-то авторитетом, у которых свои Ютуб-каналы. Как у нас сейчас выстреливают такие движения. То есть у человека должен быть или Ютуб-канал или Инстаграм с большим количеством подписчиков. У него должна быть своя сеть сторонников. А просто сказать, что мы «зеленые», так же как сказать, что мы новые люди – этого мало. Надо все-таки сделать какое-то уникальное торговое предложение, дать движ и понимаете, нужен образ. Вот образ котика нарисованного, хорош, но все-таки нужен образ лидера, который дает энергию. То есть если бы у них был, например, какой-нибудь юморист во главе типа… итальянского или Зеленского – это узнаваемый, который озаботился проблемами экологии.
М. Курников
―
Понятно. Очень похожи технологические проблемы, поэтому не будем останавливаться на мелких партиях.
А. Кынев
―
Кроме этих 4-х партий есть еще одна партия, которая может быть получит льготу. Это партия Социальной защиты в Костроме. Партия существует давно, но она сменила собственника фактически и там есть такой политик и бизнесмен крупный – Владимир Михайлов. Который был в «Единой России». Это компания, которая производит аптечки ФЭСТ для машин. Он из Костромы. Он действующий депутат. Пять лет он возглавлял список «Яблока». Он сам прошел в думу по своему округу и протащил «Яблоко» в городскую думу. Оно взяло там 5%. Теперь он собственную партию возглавил. Партию социальной защиты. Поскольку это его родной регион, явка будет низкая. Посмотрим, что там получится.
М. Курников
―
Хорошо. Давайте я вас спрошу про главные точки напряжения. За чем вы будете наблюдать больше всего в эту избирательную кампанию. Мы говорили только про губернаторов, но идут заксобрания, идут муниципальные кампании. Я понимаю, в Новосибирске муниципальная, наверное, самая яркая. И город самый большой из тех, кто участвует. Куда вы будете смотреть в первую очередь? Где возможны какие-то неожиданности, всплески. Возможно пост уже электоральные разборки. Евгений, начнем с вас.
Е. Минченко
―
Иркутск, Архангельск, Новосибирск. Родной Челябинск. Ну все те регионы, которые мы внесли в красную зону. Кстати интересный эксперимент в Пензе, где губернатор Белозерцев и его команда технологически пытаются выправить ситуацию. Интересно посмотреть, как у них это получится.
М. Курников
―
Александр.
А. Кынев
―
Я согласен с регионами, про которые мы говорили. К ним я добавил бы Ульяновск, где очень острая скандальная кампания. К выборам в городскую думу все понимают, что это репетиция последующего года выборов губернатора. Это у нас Морозов на сегодня один из двух самых старосидящих. Савченко в Белгороде, с начала 90-х и с 2004 года – Морозов. Яркая кампания очень конкурентная в Чебоксарах. Там сменился глава. Там война в элитах жесточайшая друг с другом в условиях нового главы, который не входил в прежнюю номенклатуру. Николаева. Его-то изберут, но что будет в городском совете Чебоксар, никто в этой ситуации не понимает. Республика Коми. Там поскольку три кампании в одной, глава, там все зачищено, но Госсовет в крайне протестном регионе одновременно выборы в городские советы. То есть количество кандидатов огромное. От каждого свои наблюдатели. то есть там может получиться на мой взгляд на выходе что-то очень такое для власти не самое приятное.
М. Курников
―
Александр и Евгений, я слушал вас этот час и из того, что вы говорите, я могу сделать вывод, может быть ложный, вы меня сейчас поправите. Что в регионах таки есть какая-то политическая жизнь. Есть политическая борьба. Там все как-то посвободнее, чем на федеральном уровне. Там какие-то другие законы работают. Почему такое впечатление складывается. Евгений.
Е. Минченко
―
В регионах, естественно, всегда гораздо сложнее все срежиссировать. И регионы более разнообразные. У нас все-таки федерация, по крайней мере, формально. Но я при этом хочу сказать важный тезис. Есть подозрение, что белорусские события могут сыграть на партию власти. Мы видим, что последние опросы, Левада, ВЦИОМ – все фиксируют рост уровня доверия по отношению к правительству и президенту. И я думаю, что с одной стороны сыграл выход из этих карантинных мер постепенный в разных регионах. А второе – сыграли белорусские события. То есть все-таки это опасение какое-то нестабильности, опасение прихода к власти несистемщиков может сыграть, по крайней мере, сейчас на мобилизацию таких пулевых лоялистов, я их так называю. С одной стороны. С другой стороны, наверное, когда вы спрашивали меня про фактор «умного голосования», людей радикально оппозиционных белорусский пример, наверное, может простимулировать.
А. Кынев
―
На мой взгляд, я думаю, что простимулировать людей прийти на участки назло может и отравление Навального, и события в Хабаровске. То есть, на мой взгляд, здесь довольно большое количество событий, которые политизируют повестку и дают людям сигнал, что сидеть дома не надо. Надо прийти и выразить свою позицию. Я думаю, что явка именно протестников будет довольно высокой.
М. Курников
―
Но мы можем сказать, что в регионах жизнь богаче политическая и интереснее сейчас.
А. Кынев
―
Конечно. Это уже давно так.
М. Курников
―
Я напомню, что мы говорили с двумя политологами: Александром Кыневым, который здесь в студии и Евгением Минченко, который был с нами по видеосвязи. Я сразу скажу, что некоторые темы продолжатся в программе «Статус» Екатерины Шульман буквально через пять минут. Плюс сегодня «Кейс» с Ириной Воробьевой. Эксперт программы будет Юлий Гусман и Юрий Кобаладзе. А в 23 часа тема программы «Неудобные» - женская природа.