Итоги карантина: чистые руки, пустые карманы - Евгений Гонтмахер, Наталья Зубаревич - В круге СВЕТА - 2020-06-16
16.06.2020
Итоги карантина: чистые руки, пустые карманы - Евгений Гонтмахер, Наталья Зубаревич - В круге СВЕТА - 2020-06-16
Скачать
С. Сорокина
―
Программа «В круге Света». Здесь в студии «Эхо Москвы» Светлана Сорокина. К сожалению, без Юрия Кобаладзе, который, видимо, нас спецзадании. Есть у меня такое ощущение. Но здесь со мной мои замечательные любимые гости, действительно мои любимые гости. Только пока еще на удаленке, будут по Skype, но я очень рассчитываю, что звук будет нормальный и вы услышите все, о чем мы собираемся говорить. Итак, у нас сегодня Евгений Гонтмахер экономист, доктор экономических наук член экспертной группы «Европейский диалог» и Наталья Зубаревич, директор региональной программы Независимого института социальной политики. Здравствуйте. Я вас приветствую. Вас слышно неплохо, так что я очень рада. Господи, когда уже мы соберемся в студии и пожмем друг другу руки. Но ничего, жизнь постепенно налаживается. Непосредственно перед нашим эфиром в предыдущем часе здесь был политолог Валерий Соловей и он сказал о том, что по его сведениям в Кремле опасаются, что уже с сентября возможно социальное недовольство. А то и социальные взрывы. Как вы считаете для разгона, есть основания для этих опасений или это не так?
Е. Гонтмахер
―
Ну я могу первый, мужчина же должен быть первым. А женщины его будут подправлять, критиковать. Ну что понимать под социальными волнениями, социальным недовольством. Ну если Валерий Дмитриевич имеет в виду, а мы с ним хорошо знакомы, многотысячные демонстрации на улицах, в Москве, в Санкт-Петербурге и это перерастает во что-то общероссийское – я в это не верю честно. Я думаю, что мы будем иметь дело, наверное, с каким-то количеством локальных проявлений социального недовольства. Наверное, их будет больше. Здесь я думаю можно согласиться. На сколько больше - я не знаю, это все будет зависеть от многих факторов. Например, если придет вторая волна вируса, то снова начнут закрывать те же самые бизнесы, рабочие места. Это одна ситуация.
С. Сорокина
―
Это будет тяжелее выдержать.
Е. Гонтмахер
―
Наверное, это будет тяжелее психологически, экономически, люди и так потеряли, часть людей потеряли деньги. Если этого не будет, и экономическая жизнь как-то хоть чуть-чуть пойдет куда-то вперед, наверное будет по-другому. Потом очень много зависит, конечно, от регионов. Наталья Васильевна это знает лучше, потому что есть какие-то такие чувствительные точки на территории страны. Москва, я не ожидаю, что в Москве осенью люди выйдут массово на улицу и будут тут стучать в пустые кастрюли. Ну честно. Но есть города, где ситуация ухудшилась и, кстати говоря, вот эти локальные социальные протесты, они не редкость и сейчас. О них вообще просто не особо пишут. Ну если люди не бьют витрины, если сейчас нет там никаких пострадавших, а люди просто вышли или какие-то петиции сделали и прочее, это у нас уже в общем к сожалению в каком-то смысле рутина. Но, например, в прошлом году у нас увеличилось число трудовых конфликтов. Не забастовок, как мы себе это представляем, когда там транспорт останавливается - такого у нас не бывает. Но когда люди на каких-то предприятиях небольших где-то как-то, обычно по поводу невыплаты зарплаты, и эта статистика показывает, некоторое увеличение было. Поэтому общий социальный фон, общее недовольство, наверное, будет расти, но на то, что Валерий Дмитриевич намекает, что это перейдет в какие-то политические процессы, когда как бы режим шатается…
С. Сорокина
―
Это вряд ли.
Е. Гонтмахер
―
Я не знаю, может быть, я осторожничаю, но я бы не стал прогнозировать честно говоря. Может быть, я ошибаюсь.
С. Сорокина
―
Вот они мужчины, 20 раз оговорился за время короткого выступления.
Е. Гонтмахер
―
Нет. Света, послушай. Я эксперт. Я не политик. Я не политолог. Валерий Дмитриевич он политолог, он общается в каких-то высоких сферах. Как он каждый раз говорит. Ему виднее. Но с моей колокольни я думаю, что…
С. Сорокина
―
Это так. Хорошо. Наталья Васильевна.
Н. Зубаревич
―
Я бы добавила не очень корректную фразу. По-моему, третий год подряд нам обещают то к зиме, то к осени примерно то же самое.
С. Сорокина
―
Чтобы все в тонусе были.
Н. Зубаревич
―
Если говорить честно, не будет этого. И понятно, почему. По кому ударил кризис сильнее всего? Это малый и средний бизнес, рыночные услуги, в первую очередь, которые концентрируются в крупнейших городах. Это не завод, не большой завод, не средний, а прежде всего, это те сервисы, которые за 2 месяца карантина потеряли очень много. И люди, которых или уволили или оставили или заставили подписать бумаги об отпусках без сохранения содержания. Соответственно это малые структуры, абсолютно неконсолидированные и представить себе демонстрацию отельеров, да подправленную демонстрацией рестораторов, я как-то вот, честно говоря, или официантов, я не в состоянии. Это первая группа, наиболее пострадавшая. Вторая группа наиболее пострадавшая – это те 15 миллионов человек, которые сидят у нас на неформале. 20% занятого населения. Это как правило в большей мере периферия, люди на левых подработках. Налогов не платят, государство поэтому их не ставит на учет как безработных. А где ваша справочка. И эти люди потеряли сейчас возможность зарабатывать в очень большом секторе видов деятельности и не получили помощь от государства. А теперь представили дядю Васю шабашника. Тетю Машу, которая сидит babysitter каком-то крупном столичном городе. И как мы предоставили эти ряды и колонны. Вот мата на кухне будет больше на порядок. Это совершенно точно. То есть этот кризис осенью точно закончится массовым применением ненормативной лексики в домашней…
С. Сорокина
―
И в соцсетях.
Н. Зубаревич
―
Безусловно. Потому что раздражение чудовищное. Но вот, как бы вежливо сказать, чтобы наш россиянин от этого раздражения перешел к чему-то иному - ох, что-то я пока в это слабо верю. Неконсолидированный, с очень высокой степенью недоверия, достаточно сильно запуганный властью. Не снимайте, пожалуйста, это со счетов. Потеря работы, посадка в кутузку. В общем, будут терпеть. Хотя 7% еще за один год падения доходов уже зарегистрированная безработица – 2,5 миллиона, в феврале было 700 тысяч, это о многом говорит. Тем не менее, будут терпеть.
С. Сорокина
―
А вот если широкими мазками. Понятно, что пострадал малый и средний бизнес. А вот что касается сельского населения, наших людей, которые живут в деревнях и селах, их как затронул период.
Н. Зубаревич
―
Очень простая история. Сельского населения особенно в Центральной и Северо-западной России, доминирующий, можно, я скажу грубое слово - контингент это женщина-пенсионер… Занятые в агросекторе как и пищевой промышленности, чувствует себя неплохо, отрасль растет, а спрос не сокращается. Мы же врагов отбили. Поэтому рынок наш… Молодняк отваливает и сразу. Редко вы там найдете молодого. А дальше - занятые в бюджетных отраслях. Это наши врачи, учителя, работники бывших так называемых сельсоветов, ныне сельских администраций. Им-то куда протестовать. И не до конца спившийся дядя Вася, который был на отходе, подработках. А уж до конца спившиеся, им бутылка нужна, больше ничего.
С. Сорокина
―
Женя, добавите что-нибудь?
Е. Гонтмахер
―
Свет, я хотел сказать про эффекты роста этого недовольства кухонного. О чем Наталья сказала совершенно правильно. Это есть определенный эффект в верхах. Это интересно. То есть народ, конечно, массово я согласен, вряд ли выйдет. Он не организован, не умеет это делать, нет политической системы нормальной и так далее. Но когда на стол кладут нашим руководителям сводочки, а ведь они кладутся вот эти опросы общественного мнения разные, там есть закрытые вопросы, но которые в общем говорят о довольно больших цифрах. Допустим, Левада-центр недавно опубликовал, что ли л 28% людей готовы, так было сказано при опросе, готовы выйти протестовать. На самом деле, конечно, в реальности это меньше. Есть еще другие, да, люди недовольны и недовольство растет. Оно подогревается. Это вызывает, конечно, как раз здесь более интересный пункт, он уже чисто политологический. Он не социальный. Это конечно вызывает некое завихрение мозгов там наверху. Потому что вот так как раз начинают суетиться, типа как Валерий Дмитриевич Соловей. О, так слушайте, а вдруг действительно в сентябре эти люди из кухонь, ругаясь матом, как правильно сказала Наталья, выйдут и не знаю, что они там будут делать. И там начинается столкновение какое-то мнений, подогрев и мы что имеем в ответ. А в ответ мы имеем, конечно, ужесточение, как сказал Владимир Владимирович: сегодня стаканчик кинет, а завтра… А завтра он будет вообще машины поджигать.
С. Сорокина
―
Вы этого хотите, как в Париже.
Е. Гонтмахер
―
Нет, как в США. Теперь уже Париж отошел на второй план. То есть это вызывает в наших наверху высоких кругах желание, конечно, это все дело превентивно подкрутить.
С. Сорокина
―
Вот вопрос. Сейчас много всевозможных попыток, оценок и прогнозов хотя бы до конца года. Прогнозы разные. По поводу того, насколько у нас в минусе будет ВВП. По результату всех этих наших происшествий. Вы каким верите? Которые пострашнее или которые полегче.
Н. Зубаревич
―
У нас есть консенсусный практически прогноз. Это ЦБ, это Минэкономразвития. Это вокруг минус 5%. Но бог с ним, с ВВП. Мы же должны смотреть на безработицу, на доходы населения. И с ВВП каши не сваришь. Безработица мы имеем зарегистрированный уже рост в 3,5 раза. И хорошо, что приоткрыли эти клапаны и стали легче регистрировать и добавили денег на пособие. Потому что иначе это был бы просто социальный взрыв. Но все равно сейчас по зарегистрированной безработице – 2,5 миллиона человек. Забавно, что общая безработица, которая измеряется опросом, она удивительно медленно растет. Было 3,5 миллиона - стало 4,5. Всегда безработицы различались раза в 4. А тут вдруг и теперь всего лишь меньше, чем вдвое. Интересно, подождем. Но суть в том, что рост безработицы не прекратился. Слава богу, государство расщедрилось. Подняло вверх пособие. И люди пошли. Потому что идти за тысячей рублей и еще плюс 500, это минимум, который выплачивают. Люди не ходили. За прожиточным пошли. Второе. Консенсусный почти прогноз спада доходов населения за этот год – 7%. Есть оптимисты, говорят 5-4, но тем коллегам, которым я доверяю, они тоже вокруг цифры 7.
С. Сорокина
―
Здесь надо пояснить. Это плюс к тем 7, которые мы уже имеем…
Н. Зубаревич
―
Да. Было сначала минус 10, потом решили минус 8, поменяли методологию. И на ноль с копейками выросло в 19-м году, а сейчас… и очень неравномерное падение. Вы же понимаете, у бюджетников, служащих, работников оборонных предприятий и далее по списку все будет ничего. А вот этот шустрый конкурентный средний и малый бизнес он посыплется, будет бешеное количество банкротств. Потому что то, что видели в Москве вот эти летние веранды, это летние веранды стосковавшихся по воле и пока сытых более-менее москвичей. В регионах картина другая. Денег стало много меньше. И гуляния по буфету для большинства отменяется. Ну а молодежь, ну чего по ней смотреть. Они знают, что жизнь бесконечна, им же еще не объяснили, что по-другому.
С. Сорокина
―
Да. Женя.
Е. Гонтмахер
―
Собственно, Наташа уже правильно начала говорить, я всегда на средние цифры смотрю с большой осторожностью. Потому что у кого-то доходы действительно не упали, но кстати возьмем классическую семью. Допустим, жена учительница, у которой доход тот же самый. Она бюджетница. А, допустим, муж у нее предприниматель. И если мы возьмем семейный бюджет, то там конечно, ситуация похуже, чем если мы разобьем наше население на конкретных индивидуумов. Потому что все-таки семейные бюджеты у большинства, тут надо видимо, какие-то опросы проводить. Я видел, есть опросы разные. Но они говорят о том, что минимум у половины домохозяйств есть определенные, у кого-то меньше, больше, есть потери в доходах. И это существенно. Потому что я, возвращаясь к вопросу о массовых протестах, которых с таким политическим контекстом в федеральном масштабе не будет, но есть некая критическая масса людей, у которых действительно реально упали доходы и жизнь стала качественно хуже, чем она была до того. Она и до этого была не очень хорошая. Но она качественно изменилась в худшую сторону. И здесь нас ожидают, и уже сейчас, может быть, даже увидим какие-то очень большие жизненные трагедии. Вот это чувство безысходности. Слушайте, друзья, давайте вспомним 90-е годы, они разные были. Я не склонен их ругать. Но для значительной части людей 90-е годы для простых людей были колоссально тяжелыми. Давайте посмотрим, какая была демография. Смертность возросла особенно среди мужчин. В 90-е годы довольно существенно. Я помню, спорил, когда цифры появились, я говорил, это не просто болезнь, рак. Это стресс, это социальный колоссальный стресс. И вот мы в ближайшее время, конечно, это не увидим в статистике. Эти отзвуки. Но через полгода, через год, если будет адекватно считаться, это будет тяжелейший социальный удар по вообще человеческому капиталу. Я не люблю эти термины такие технологические. Но, тем не менее, вы понимаете, после которых значительной части людей будет просто очень сложно вернуться, даже если будут такие возможности к какой-то нормальной жизни. Меня вот это заботит. Эти критические уровни, которые в социальных явлениях часто есть. Их просто очень важно понять, что есть какой-то уровень невозврата, что называется. Я боюсь, что мы можем туда попасть вот в эту зону. И там дело будет уже не в цифрах. Там надо будет делать какую-то очень мощную терапию нашему населению. Какую - трудно пока сказать.
С. Сорокина
―
Сегодняшняя новость, все время забываю, что это значит. Сбербанк ожидает снижение ключевой ставки банка «Россия», буквально в ближайшее время. 19 июня. До 5% годовых. А в сентябре до 4. Это что-то значит или нам это не так важно?
Н. Зубаревич
―
Для людей важно. Значит подешевеет ипотека. Потому что многие вещи танцуют от… ставки. Значит, немножко подешевеют кредиты, которые вы берете в банке. Но еще значит, что ваши вклады, которые у вас есть, по ним процентная ставка станет еще меньше.
Е. Гонтмахер
―
Свет, я не макроэкономист, так же как Наталья, она любит это слово – «макрушники». Мы не «макрушники». Но мы их слушаем. Я разговаривал по этому поводу со знающими людьми. Конечно, процесс снижения этой базовой ставки это правильно. И действительно его надо делать. Но как всегда у нас в государстве все делается медленно. Сейчас такая ситуация, когда нужно было бы снизить не на полпроцентных пункта или там есть пункты, 50 пунктов, а нужно было бы снизить, условно говоря, до 1%. Да, я понимаю, есть проблема с депозитами, Наталья права. Но нам же нужно возобновлять экономику. Нужно сделать так, чтобы люди, прежде всего бизнес пришел за кредитами. Этот малый и средний бизнес. А он даже те проценты, может быть на полпроцента ниже, чем сейчас. Это часто, особенно в нынешней ситуации неподъемно. Для этого бизнеса, который вообще лежит, что называется, распластался. У него вообще ничего нет. Ему бы хорошо вообще давать кредиты под ноль. Понятно, что такого никогда не будет. Банки под ноль процентов не дают. А наше государство боится субсидировать эту процентную ставку. Это понятно. Но я бы, честно говоря, в этой ситуации, чтобы помочь экономике хоть немножко начать подниматься, я бы снизил намного более существенно. У нас же были случаи, когда ставка возрастала сразу разика в два. Когда там были всякие шоки на рынке. И с инфляцией и прочее. Она возрастала до двухзначных цифр буквально за один день. Такое бывало. Так сейчас такая же мне кажется ситуация. Надо действовать как во всех действиях нашего правительства в этом кризисе там много рационального. Это все делается с большим опозданием и по чайной ложечке. А это нужно делать не по чайной ложечке. А чуть побольше.
С. Сорокина
―
Слышала как-то, по-моему, была программа, где Жень, ты участвовал в программе – раздавать ли деньги россиянам. Это, видимо, было продиктовано тем, как за границей раздают в той же Америке деньги. И размышляли на эту тему. Я так и не поняла, все-таки хорошо было бы просто раздавать, как в Америке или нет?
Е. Гонтмахер
―
Света, во-первых, в Америке просто так деньги тоже не раздают. Это какие-то мифы. Эти вертолетные деньги придумано было чуть ли ни Фридманом. В Америке эти 1200 долларов давали семье, если у нее доход не более 75 тысяч долларов…
С. Сорокина
―
Но это ничего себе, 75 тысяч долларов. Это будь здоров.
Е. Гонтмахер
―
Для нашего российского человека. Даже живущего в Москве это большие деньги. Для США это не такие большие деньги. Это где-то в районе среднего класса.
С. Сорокина
―
Жень, бог с ним. Нужно раздавать нашим или нет?
Е. Гонтмахер
―
Во-первых, вопрос принципиально решен. Детям с 3 до 16 лет дали. Хотя изображают те, кто это пропагандирует, не то, что предлагалось. Понятно, что надо раздавать, надо раздавать больше. Но есть определенные ограничения. С этим я согласен. Просто их надо обсуждать.
С. Сорокина
―
Сейчас остановимся. Потому что пришло время новостей середины часа.НОВОСТИ
С. Сорокина
―
Еще раз вас приветствую. Мы программу назвали: «Выходим из кризиса. Чистые руки, пустые карманы?» Нас сразу стали спрашивать, у кого конкретно сейчас грязные руки и полные карманы. Наверное, такие тоже есть. Мы начали говорить о том, какие меры принимаются для того чтобы немножко сгладить удар, который все практически ощутили. В связи с нынешней ситуацией. Все-таки что вы считаете правильным из того, что предпринимает руководство, а что нет.
Н. Зубаревич
―
Детские пособия – самый простой способ довести деньги до населения, с минимальными проблемами администрирования. Это правильно. Неправильно в нем, что дали один раз. Кризис длился больше двух месяцев. И затратность этой меры, по памяти говорю – примерно 350-360 млрд. рублей. Это 23 миллиона детей. Это цена Крымского моста. Мы просто один раз раздали Крымский мост. Я бы предпочла, чтобы это было сделано в апреле. Деньги-то придут в июне. В апреле, мае и июне. Второе. Правильная мера. Это расширение входа в пособие по безработице. Как ни удивительно, службы занятости, которые уже обленились и ничем не занимались, частично справились. Но это очень сильно зависит от денег, которые добавило государство. Общая сумма на дополнительные меры по занятости – 250 млрд. рублей. В прошлом году было 53. Вроде в пять раз подняли. Но запомните, что те пособия от 3,5 максимум тысяч, сейчас прожиточный минимум. В Москве еще больше. 19 с чем-то. Это означает, что не в пять раз больше народу сможет получить пособия, а в 2,5. Потому что само пособие выросло вдвое. А численность зарегистрированных безработных в 3,5 раза больше. Неправильно. Мало добавили и тянут дополнительные добавки. Абсолютно плохо с малым и средним бизнесом. Какие-то формы помощи получили 10%, там вой идет. У нас был круглый стол онлайн с регионами Урала. То, что рассказывают люди из «Деловой России» по Свердловской области – это просто ужас. Добавили копейки на помощь малым предпринимателям. Когда у вас на регион не маленький выделено 100 миллионов – вы о чем? На все малые бизнесы. Очень плохо. Не снимаются налоговые платежи за период простоя. Все равно должны платить. Аренда. Вот где должно быть… Но там тяжело администрировать. Последнее больное место – региональные бюджеты. За апрель потери доходов, я считала, получилось 350 млрд. Коллега считал под 400. Вывесят федеральное казначейство – буду знать точно. Мы смотрели из налоговой службы. Так 350 млрд. это 3% всех доходов за год. Это только один месяц, а еще май, июнь. Налог на прибыль посыпался на 28%. НДФЛ – на 18. Вот они зарплаты. На 18% в апреле. И это продолжится. И когда вам от того, что у вас посыпалось в апреле 350 млрд., добавили 100 в мае – то это называется жлобство. А потом как регионы будут платить бюджетникам зарплату, как они будут содержать все социальные учреждения. Вот это совершенно безобразно. …Непрозрачно абсолютно. Вот мое суждение.
С. Сорокина
―
Женя.
Е. Гонтмахер
―
Очень мне кажется важный момент – помощь людям, которые никуда не попадают. Потому что есть люди, которые в теневом секторе.
С. Сорокина
―
Есть самозанятые всякие разные.
Е. Гонтмахер
―
Ну самозанятым вернут налог, который они заплатили в прошлом году.
С. Сорокина
―
Если они зарегистрированы.
Е. Гонтмахер
―
Да, это правильное решение. Но в чем здесь действительно главный недостаток, притом, что все меры в целом нормальные. Но они недостаточные. Действительно отсрочки по выплатам тех же налогов надо было делать налоговые каникулы. Да, не для всех. «Газпрому» не нужны, конечно. Но до определенного оборота. Но вот люди, которые заняты в неформальном секторе. Они виноваты, наверное, потому что они не платят налоги. Но они же тоже граждане России. Они, между прочим, тоже платят налоги, хотя бы через НДС, когда покупают товары. Здесь нужно по заявительному принципу, это к вопросу о так называемых «вертолетных деньгах». Не раздавать всем гражданам 146 миллионов российского населения завтра получили на свои счета какие-то деньги. Нет. Но нужно было сделать так, чтобы ты написал, допустим, в налоговую службу или Пенсионный фонд. Есть у нас несколько точек, у которых большие базы данных. В конце концов, сбербанк. У которого большая база клиентская. Что я такой-то, пожалуйста, выдайте мне 10-15-20 тысяч рублей. Может быть, два месяца, может быть месяц. Но такая схема работает в Германии. Работала. Они постепенно выходят. То есть Абрамович, как мне говорят, тоже что ли получил. Да не заявились бы эти богатые люди, я вот лично бы не заявился, чтобы получить эти, хотя я в теневом секторе не работаю. Я легально работаю. Но, тем не менее. Поэтому вот такие меры для всего населения. Плюс второе, что не было сделано. Это плата ЖКХ. Для очень многих семей, особенно в провинции это довольно приличная статья расходов. Между прочим. А если у тебя падают доходы, платить за воду, канализацию, электричество тебе нужно. Это часто превращается в большую проблему.
Н. Зубаревич
―
…Платные услуги в РФ рухнули на 38%.
Е. Гонтмахер
―
Неплатежи.
Н. Зубаревич
―
Основа всех платных услуг – ЖКУ. Пени начислять не будем. И народ сказал: спасибо, государство, я тупо не буду платить. У меня падают доходы. И все службы, которые подают нам тепло, энергию и воду, у них там уже недоплата больше 200 млрд. рублей. Народ у нас простой. Наказывать не будут. Доходы у меня падают, да не буду я платить этот ЖКХ. Первым январем, потому что отложили пени до конца 20-го года, вам начнет такая… Вот ведь что. Поэтому с мерами надо всегда понимать и взвешивать. Вы не наказываете – платить не буду.
С. Сорокина
―
Может лучше объяснять, чтобы люди лучше понимали, на что идут.
Е. Гонтмахер
―
Например, в Москве что сделали городские власти. Об этом мало известно, но я же слежу за своими платежками. Мы же не платим 2-3-й месяц платежи за капремонт. То есть у меня платежка за квартиру московскую снизилась довольно прилично. Хотя бы это.
С. Сорокина
―
А это только московское решение?
Е. Гонтмахер
―
Это городское решение. Я понимаю, Наташа права, всегда возникает вопрос: а кто за это заплатит тем же учреждениям, которые нам поставляют воду, электричество.
С. Сорокина
―
Это московские власти будут компенсировать.
Е. Гонтмахер
―
Ну конечно. Но я имею в виду глобальную проблему. Конечно, под это тоже нужно было выделить некие деньги, хотя бы, чтобы в течение нескольких месяцев и эти предприятия не остались без денег, которые поставляют нам все удобства. Но и люди как-то вздохнули. И кстати это относится к тем людям, кто официально не получает никаких доходов. Кроме тех, кто живет в сельской местности, даже он платит за электричество, наверное. А, может быть, иногда платит за газ. Мы знаем, что в сельской местности газ есть далеко не у всех. Поэтому это мне кажется, такая была мера, которая была упущена.
С. Сорокина
―
Сегодня слышала в новостях о том, что встретился сегодня Собянин с рестораторами. И сказал, что поддержит их инициативу об упрощенке, о 6% усредненного налога, который они будут сейчас платить. То есть московские власти, конечно же, имеют возможность в чем-то подсократившись, в тех же благоустроительных мероприятиях, бог бы с ними, в этих условиях поддержать свое население. Оно не маленькое. Миллионов 15 таким образом может и поддержат. Но это не вся Россия. Тот же Собянин, как вы справедливо на прошлой неделе, Наталья Васильевна напомнили, сказал, что у регионов тяжело и плохо. А где наиболее тяжелая ситуация, может в каких-то конкретно регионах или еще не очень понятно.
Н. Зубаревич
―
На что смотреть. Берем падение налоговых поступлений в бюджеты, то страшнее всего сыплются самые сильные. Это все нефтегазовые регионы, очень резко посыпались налоги. За исключением хантов, но это отдельная история. Там просто большой рост налога на прибыль. Женя поймет, наверное, слушателям трудно объяснить. Это называется курсовая разница. У Сургутнефтегаза очень много триллионов лежит на счетах в банках в валюте. И когда рубль дешевеет, получается дополнительная рублевая прибыль. Они с этого платят налог на прибыль. Сейчас у хантов по первым 4-м месяцам это случилось. Так уже в мае ничего этого не будет. Все сильные регионы посыплются. Очень многие средние посыплются. Тяжелее всего в автопромовских регионах. Вы понимаете, что сейчас происходит с производством и продажей машин. В два раза рухнула. С осени прошлого года. А лучше всего себя с точки зрения бюджетов чувствуют высокодотационные регионы. У них все хорошо. …Подняли трансферт. Так и идут. По людям мы ничего сказать не можем. Росстат перешел на квартальную отчетность по доходам населения. Частная региональная статистика появится 31 августа. По второму кварталу. Цифровизация одна. Да чтобы я так жила. Дальше. По безработице уже понятно. Она еще подрастет. Но даже если это будет по общей безработице 7-7% честно – не смертельно. У нас было по 9, мы проходили 12. То есть адского роста не будет. То, что зарегистрированная растет – отлично. Значит, людям что-то заплатят. Что еще для народа важно. Потребление социальных услуг. Все клянутся, что социальные расходы сокращать не будут. Мы слышали это от Мишустина, от Минфина. А чего делать региону, у которого дыра в бюджете, помощь он получает только частично. Занять на рынке он не может, если у него большой долг. Минфин вообще-то запрещает. Сейчас разрешат. Знаете, когда будет долговая нагрузка.
С. Сорокина
―
Представляю себе.
Н. Зубаревич
―
Где-то 22-23% от собственных доходов бюджета без трансфертов. Есть регионы, у кого 80, у Мордовии под 200. Но теперь она будет к концу года 30. Это значит, что закредитовка вырастет еще сильнее. И как регионы будут заворачиваться. Зарплату надо платить, нацпроекты, не к ночи будет сказано, вы же читали план Мишустина. Там же все тот же вид сбоку. Все те же нацпроекты переупакованные и посоленные, поперченные и еще сахарком посыпанные дополнительных медицинских расходов. Честно, пока, можно я скажу так, плохо всем, потому что кроме регионов самых слаборазвитых с точки зрения бюджета, но там чертовая туча людей осталась без работы. Там же неформальная занятость 50-60% от всех занятых. Они же не только в своей республике сидят. Они по стране ездят. Поэтому вот несчастливы все, но в отдельных семьях формы несчастья несколько различаются.
С. Сорокина
―
Особенно страшные. Пишут нам, что про предпенсионеров никто ничего не говорит. Спросите, пожалуйста.
Н. Зубаревич
―
Досрочный выход на пенсию.
С. Сорокина
―
Конечно. Я думаю, что именно в этом все дело. Они первые под сокращение.
Н. Зубаревич
―
Женя, поправь меня. Было принято или только внесено решение о возможности досрочного выхода.
Е. Гонтмахер
―
Да. Во-первых, у нас с действующем законодательстве была такая норма, что если человек признан безработным, и там остается, по-моему, до выхода на пенсию года полтора или два. Зависит мужчина и женщина. Типа в каких-то случаях служба занятости ходатайствует о том, чтобы человека отправили досрочно на пенсию. Сейчас вроде норма эта усиливается. С точки зрения того, что больше будет возможности. Но для этого как у нас принято в нашем обществе и нашем государстве – надо будет пройти десять кругов ада. Вы должны будете доказать, что вы точно безработный, что нигде работать не сможете. Для вас нет подходящей работы. И у нас сейчас малый бизнес бьется с этими ОКВЭДами, чтобы получить помощь. Что ты под этот ОКВЭД не подходишь, поэтому иди гуляй лесом. То есть это лазейка будет для очень небольшого количества людей. Очень маленького. И принципиально проблема, о ней мы говорили много раз. Эти предпенсионеры все равно первые кандидаты на вылет с рынка труда. Даже и до этой пандемии. Поэтому пандемия просто это высвечивает в очередной раз эту проблему, потому что куда человеку идти. Рабочих мест особо нет. Что его там на переучивание. Кстати эти люди идут и регистрируются как безработные. Чтобы хотя бы получить пособие. Но пособие по безработице вечно не платится. Это не навсегда.
С. Сорокина
―
Да. Еще вопрос такой с хвостом, можно сказать. При дальнейшем снижении процентной ставки по депозитам, налоги на доход по вкладам, люди снимут остатки вкладов. Не будет ли банковского кризиса? Боятся банковского кризиса. Люди говорят, что реально к осени это может случиться.
Е. Гонтмахер
―
Нет. Это не случится. Единственный повод, который может быть в России – это допустим, резкое падение курса рубля. Очередное. Вот когда типа шарахнет процентов на 15-20, народ побежит снимать рублевые вклады. Тогда да, могут подвиснуть балансы банков. Но это очень теоретическая вещь. Я думаю, что курс рубля будет постепенно, видимо, снижаться по сравнению с долларом. Я не думаю, что будут какие-то чрезвычайные вещи. Снижение процента по депозиту, хорошо, вы придете, а куда вам деваться. Возьмете эти деньги. Положите дома под подушку. Там вообще нулевая ставка доходности. Перевести в валюту. Это только какие-то более-менее приличные деньги. А у нас, по-моему, процентов 60-65 вообще не имеет вкладов. Из оставшихся две трети имеют вклады символические. Лежит у человека 50-100 тысяч рублей. Смысл бежать менять в доллары. Поэтому банковский кризис, я думаю, все-таки вольют, если что деньги в капитализацию. Это мы уже проходили.
С. Сорокина
―
То, о чем мы в перерыве говорили, что на выборах, которые у нас уже начинаются вот-вот, на голосование вернее обещано на избирательных участках или при голосовании электронным способом, в Москве обещано большое количество призов. Розыгрыш призов. И дальше прозвучала странная фраза, что это большое количество денег вольют в бизнес московский, оживит экономику столицы. Звучит как-то странновато про все эти скидки разговоры. Но как вам такое действо?
Н. Зубаревич
―
Во-первых, не только в Москве. В Екатеринбурге будет розыгрыш призов. В Москве эта система, если я правильно понимаю, ваучеров. То есть вы идете и в Москве на это что-то покупаете, поддерживая московскую торговлю. Мне кажется смешно с одной стороны, а с другой стороны у меня простецкий такой подход. Вот людям денег дадут, или ваучеров и они чего-то купят. Ну вот не тушкой, так чучелком. Хоть немножко денег дольется людям. А то, что вся эта профанация с голосованием она есть профанация – мы и так…
С. Сорокина
―
А как вам кажется, такое ускоренное решение по этому голосованию, хотя казалось бы, обстановка диктует, что может быть не надо пока что. Обстановка с коронавирусом еще не разрешилась. Это потому что дальше может быть хуже обстановка и хуже настроение людей.
Е. Гонтмахер
―
Да, у нас люди, выругавшись матом на кухне, как правильно сказала Наталья, потом придут на этот участок, и за каждым не уследишь. Кстати, сентябрьские выборы будут очень любопытные. 13 сентября. Губернаторские, местные. Люди могут проголосовать, кто его знает как. И поэтому, конечно, я считаю решили поспешить. Сейчас на волне считается оптимизма, открылись летние веранды, рестораны.
С. Сорокина
―
Парад еще посмотрим.
Е. Гонтмахер
―
И люди придут и в соответствии с нашими давними традициями подсчета голосов еще, мы знаем, как это все считается. И получат нужный результат. Но мне лично кажется, это уже все бессмысленно абсолютно. Потому что подавляющее большинство людей не понимает и наверное правильно, того, что Конституция никак по факту не влияет на нашу жизнь. Нашу жизнь определяют неформальные институты. Наши многие друзья об этом говорят. Вот как захотят, так и поворачивают нашу жизнь. Например, объявление Владимиром Владимировичем неработающих дней, которые у нас были месяц, больше, я так понимаю, у нас такой нормы нет ни в одном законе.
С. Сорокина
―
Теперь зато новогодние хотят сократить.
Е. Гонтмахер
―
Например, я говорю.
С. Сорокина
―
В Конституции не записано, это правда.
Е. Гонтмахер
―
Мы понимаем, обнуление нужно. Это единственный смысл. Но многим людям мне кажется это все равно.
С. Сорокина
―
Что еще хочу сказать. Вот крик души, человек несколько раз прислал sms: «Евгений, Наталья Васильевна, а что делать простому обывателю в этой ситуации?»
Н. Зубаревич
―
Во-первых, если он работает – искать работу с более-менее внятной оплатой. Во-вторых, если у вас не хватает компетенции, осваивайте все эти Zoom, скайпы, Эксели. Все, что повышает вашу ценность на рынке труда. Третье, соблюдайте социальную дистанцию. В-четвертых, питайтесь здоровой пищей. Овощи полезны, от них не толстеешь, они стоят не так дорого. И самое главное пятое - не вешайте носа, ищите выход.
С. Сорокина
―
Жень.
Е. Гонтмахер
―
Ну что я могу сказать. Правильно Наталья говорит. Единственное, что мы не знаем обстоятельств этого конкретного человека, обывателя. Потому что если ты живешь в Москве или в любом другом более-менее крупном городе, я думаю, все-таки найти хоть какую-то работу, чтобы хоть что-то заработать можно. Если, конечно, ты не тяжелобольной человек, не глубоко пожилой и прочее. Но если ты живешь в маленьком городке депрессивном, таких, к сожалению у нас много. Там есть такие ситуации, тогда надо извините, уезжать из этого городка. Либо садиться на землю сейчас у нас давно уже, кстати, стало модным, когда пошло снижение доходов, еще после 14-го года, такая замечена тенденция. Люди стали немножко на землю обратно возвращаться. Огородики. Это, конечно не очень серьезно, тем не менее, почему серьезным не стать. И картошечку посадить.
С. Сорокина
―
Какой-то совет, прямо скажем, депрессивный. Возвращаемся на грядочки. Ужас какой.
Е. Гонтмахер
―
Нет, Свет. Наше население, Наталья правильно сказала, наши люди очень терпеливые. И выживают…
С. Сорокина
―
В любых условиях. А дустом пробовали? – как в старом анекдоте.
Е. Гонтмахер
―
Только этих людей и себя тоже жалко.
С. Сорокина
―
Ой, да. Это правда. Все. Спасибо большое. Больше ничего не успеваем. Не успели сказать, у кого грязные руки и полные карманы. Но это уже на следующем нашем разговоре постараемся не забыть. Евгений Гонтмахер, Наталья Зубаревич, замечательные мои собеседники сегодня. Спасибо большое. Всего доброго. До свидания.