Экологическая катастрофа в Подмосковье - Андрей Воробьев - В круге СВЕТА - 2018-03-27
27.03.2018
С. Сорокина
―
Здравствуйте. У микрофона Светлана Сорокина. Это программа «В круге Света». Здесь рядом со мной один герой сегодня. Это Андрей Юрьевич Воробьев, губернатор Московской области. Здравствуйте.
А. Воробьев
―
Здравствуйте.
С. Сорокина
―
Ну говорить мы будем, конечно, об экологической катастрофе в Московской области, но начнем, конечно же, всё-таки с того, что произошло в Кемерово. Вот президент Путин в Кемерово заявил, что причиной трагедии являются халатность и разгильдяйство. Уже сейчас можно, конечно же, говорить о таких вопиющих нарушениях, которые там были в этой самой «Зимней вишне», которая была допущена к эксплуатации и работала много лет, судя по всему, с нарушениями. Насколько вы лично уверены в том, что подобного нет на объектах Московской области.
А. Воробьев
―
Мы все, естественно, скорбим. И я очень тяжело переживаю то, что случилось в Кемерово. Сегодня в Подмосковье проходят акции памяти, приходит очень много народу в разные города. Это очень тяжёлое событие. Что касается наших мероприятий, то совместно с МЧС мы естественно проводим сейчас мобилизацию, еще раз проверяем не только торговые центры, но и везде, где собираются и дети и взрослые. К сожалению, мы нерегулярно проводим тренировки, мобилизацию в части эвакуации, пожарной эвакуации. Более того, я считаю, что относимся к этому не всегда серьёзно, поэтому задача всё-таки ввести такие стандарты, которые позволяли нам регулярно знать, как действовать в школе, в саду, в театре или в торговом центре. Сегодня мы об этом говорили на заседании подмосковного правительства.
С. Сорокина
―
Уже все обратили внимание на вот это противоречие между теми инструкциями, которые дают ФСБ и пожарный надзор. Одни говорят закрывать всевозможные там черные ходы, а другие говорят, что этого делать нельзя, потому что из-за этого возможна гибель людей. Как поступать с этим противоречием?
А. Воробьев
―
Действительно существуют разные угрозы, и мы должны найти оптимальный путь, как реагировать при той или иной экстремальный чрезвычайной ситуации. Для этого я считаю ещё раз важно проводить тренировки, ещё раз уметь эвакуироваться в случае той или иной ситуации. Другого способа никто нигде не придумал.
С. Сорокина
―
Нет, а что делать вот с этим противоречием инструкций. Если ФСБшники говорят, что надо закрывать чёрный ход, а пожарные говорят, что тогда погибнут люди.
А. Воробьев
―
Иметь возможность оперативного открытия запасного входа, другого рецепта не существует. Поэтому специальные люди, специальное место и не одно должно быть для открытия дверей. Или должны быть более тяжёлые предметы для того, чтобы обеспечить выход в случае пожара.
С. Сорокина
―
Нянечкам и учительницам, наверное, это трудно сделать. Мы видели, как в Кемерово пытались мужики выломать эти замки, у них не получалось.
А. Воробьев
―
Я лишь могу сказать, что такое противоречие существует. Террор и пожар здесь входит в противоречие. Поэтому специалисты должны дать четкий понятный алгоритм действий.
С. Сорокина
―
Или законы немножко скорректировать.
А. Воробьев
―
Законы можно скорректировать, но реагирование остается за теми, кто находится в этом месте в этот экстремальный момент. Поэтому здесь нужно очень внимательно смотреть по порядку реагирования.
С. Сорокина
―
Скажите мне, пожалуйста, вот давайте уже к событиям в Волоколамске. Ваша встреча с местными жителями, мы все знаем, прошла не слишком удачно. И глава Волоколамска Гаврилов там, скажем, пострадал. И вы его уволили. Правильно? А скажите, пожалуйста, а в чём конкретно его вина? Он разве отвечает за содержание работы полигона?
А. Воробьев
―
Ситуация в Подмосковье очень непростая. С 2013 года мы ведём очень серьезную системную работу. Дело в том, что в Подмосковье традиционно поступает порядка 10 и 12 миллионов тонн мусора каждый год. И происходит это с далеких пятидесятых годов. Дело в том, что в Подмосковье до сих пор не было оборудовано полигонов. То, что мы называем полигонами, в простонародье зовется свалками. Там нет дегазации. Там нет защитного слоя, там нет сбора фильтрата и наша задача в очень короткое, сжатое время с одной стороны обеспечить закрытие старых свалок, которые смердят и которые беспокоят людей, с другой стороны - обеспечить утилизацию мусора. И это тоже противоречия, над которыми мы работаем. То, что произошло в Волоколамске, и почему я там появился, объясняется очень просто. Была информация о том, что обратились дети, это действительно так, более 60 человек пришло в больницу и сдали кровь.
С. Сорокина
―
Собственно, это и возмутило людей.
А.Воробьев: В Подмосковье традиционно поступает порядка 10 и 12 миллионов тонн мусора каждый год
А. Воробьев
―
Я приехал к детям, чтобы убедиться, чтобы поговорить с врачами, чтобы поговорить с родителями, что произошло. И, собственно говоря, мой визит был обусловлен этим. Были изъяты все необходимые пробы, кровь. Понятно, что выбросы сероводорода с полигона это очень, я бы сказал, очень неприятное событие. И наша задача в самые короткие сроки устранить этот запах. Для этого мы первые в России, кто привлекли соответственно самые современные немецкие европейские технологии по дегазации. Сейчас я хочу вам сказать, Светлана, все 15 полигонов проходят активную фазу активной дегазации. Есть пассивная дегазация, когда трубу втыкают в свалку в тело полигона. А есть активная дегазация - это система трубопроводов, который собирает газ и затем при температуре 1160 на 1200 градусов его утилизирует. Это серьезная большая масштабная работа, которую мы сегодня ведем. Но действительно сейчас такой час Икс, очень напряженная обстановка и мы делаем все для того, чтобы пройти эту зону турбулентности. Я бы так образно сказал.
С. Сорокина
―
Поправьте меня, если я не права, но ведь именно в ваше правление управление полигонами перешло из муниципального ведения в частные руки.
А. Воробьев
―
Абсолютно не так. Полигоны как были 39, так и было. Мы закрыли 24 полигона, которые просто-напросто отравляли жизнь огромному количеству людей.
С. Сорокина
―
Нет, а кто этим занимается. Это разве не частные лица?
А. Воробьев
―
Частные. Так и занимались.
С. Сорокина
―
А раньше разве не муниципалитеты.
А. Воробьев
―
Нет, конечно.
С. Сорокина
―
А почему тогда Гаврилова уволили?
А. Воробьев
―
Это совокупность причин, по которым мы расстались с Гавриловым. И, прежде всего, связано с тем, что был потерян диалог с жителями.
С. Сорокина
―
Скажите мне, пожалуйста, вот сейчас жители требуют, чтобы новый глава Волоколамска был обязательно не варяг, а человек, который живет в Волоколамске и знает все эти беды. И как раз имеет контакт с жителями.
А. Воробьев
―
Это не так, Светлана. Они не требуют, чтобы был не варяг, жители требуют, чтобы он навел порядок с полигоном. Это было бы…
С. Сорокина
―
Но в том числе говорят о том, что хорошо бы, чтобы это был местный житель.
А. Воробьев
―
Знаете, люди хотят, чтобы был порядок, чтобы полигон не беспокоил детей и взрослых. Вот об этом говорят люди. Что касается, варяг он или не варяг, я могу сказать, что, придя в Лосино-Петровский, это очень такой сложный муниципалитет, я мягко скажу, он за последние два-три года навел там порядок и муниципалитет стал один из лучших. Поэтому для нас стратегическая задача - не просто справиться с Ядрово, не просто провести там все мероприятия по рекультивации, но и, безусловно, обеспечить комплексный подход по благоустройству Волоколамского района, Волоколамска в частности. Это непростая, но очень интересная задача, с которой мы справимся.
С. Сорокина
―
А скажите мне, пожалуйста, ну хорошо, Гаврилов по совокупности вылетел со своего места. А вот непосредственно те, кто этим полигоном занимаются. Те самые частные лица, они как-то привлечены к ответственности?
А. Воробьев
―
Обязательно. Первым делом, что сделал глава Волоколамского района - это привлечение к ответственности тех, кто управляет полигоном. Это принуждение их к активным мероприятиям по сбору фильтрата, по дегазации, по защите полигона защитным слоем. И самое главное - выделение денег. Всё это мероприятие стоит порядка 120-140 миллионов рублей. Наша задача - чтобы полигон своевременно оплатил все эти расходы. Но не только. За беспокойство, которые принесли эти действия, наша задача, чтобы полигон ещё участвовал в благоустройстве, мероприятиях, связанных с жизнью города. Это совершенно нормальная практика.
С. Сорокина
―
Вот еще о чем хотела спросить. Ну вот когда дети попали в больницу, это собственно было таким детонатором для того, чтобы люди возмутились и вышли на улицу уже окончательно. Расстроившись происходящим. Был еще один факт – то, как освещали СМИ, в первую очередь областные СМИ происходящее в Волоколамске. Там действительно доходило до цинизма. Говорилось о том, что баллончик кто-то принес с газом в школу, о том, что ничего такого страшного не происходит и прочее. Сейчас местные жители эти СМИ не пускают даже просто близко к полигону и к себе соответственно. Скажите мне, а почему так происходит. Почему и кто давал распоряжение этим самым средствам массовой информации, чтобы они не освещали происходящее.
А. Воробьев
―
Вы знаете, традиционно на любом мероприятии в Подмосковье присутствует огромное количество СМИ и тем более сила 21 века, что сегодня каждый из нас может публиковать, размещать посты, информацию, что происходит традиционно…
С. Сорокина
―
Интернет бурлит.
А. Воробьев
―
Если там не было представителей «Эхо Москвы», то мы обязательно пригласим вас в следующий раз для того, чтобы чувствовать…
С. Сорокина
―
Я не об этом. Я об искривлении информации, 360-ТВ вот ругают.
А. Воробьев
―
360-ТВ дает объективную информацию, другое дело, что жители хотели большего сочувствия. И действительно мы должны более внимательно относиться к тем людям, которые попали в трудную ситуацию. Что касается средств массовой информации, в частности когда я был и на полигоне и возле больницы, то я наверное думаю более 10 разных телеканалов, в том числе зарубежных присутствовали на этой встрече. Что касается предварительных мероприятий, предшествующих этому событию мероприятий, СМИ у нас тоже хватает, в том числе и в Волоколамске, кстати сказать. Районные СМИ независимые СМИ присутствуют всегда.
С. Сорокина
―
А вот журналисты как раз раскопали, что в этом мусорном бизнесе и в Подмосковье, в том числе принимает участие такой человек как Игорь Чайка. Это правда?
А. Воробьев
―
В мусорном бизнесе в Московской области Игорь Чайка не принимает участия. В мусорном бизнесе сегодня принимает участие не пойми кто. Это огромное количество непонятных без фамилии людей, к сожалению…
А.Воробьев: В Подмосковье до сих пор не было полигонов. То, что называем полигонами, в простонародье зовется свалками
С. Сорокина
―
Но они не перекрывают…
А. Воробьев
―
Секунду, Светлана. Почему - знаете? Потому что закон только сейчас дал право всем регионам Московской области, в частности и в Москве объявить конкурс на регионального оператора. Вот этот конкурс он завершается в мае 2018. И лучшие компании мы надеемся, их будет порядка 7-10 действительно придут в Подмосковье. Для чего? - для того чтобы региональный оператор на своей территории, это будет 7-8 кластеров, навёл действительно порядок, собирал качественно мусор, его перерабатывал, утилизировал. И затем уже захоранивал на своих полигонах. До сих пор этой системы, цивилизованной системы сбора, утилизации, переработки мусора у нас не существовало. Поэтому все регионы без исключения в нашей стране приступают к отбору региональных операторов.
С. Сорокина
―
То есть у тех, кто нынче управляет этими полигонами, будут отобраны их права и лицензии. И начнут все это делать операторы региональные.
А. Воробьев
―
Почему сразу отобраны.
С. Сорокина
―
Я спрашиваю.
А. Воробьев
―
Они не будут отобраны. Дело в том, что эти полигоны и соответственно управляющие компании войдут в зону влияния региональных операторов, которым нужно будет грамотно и своевременно вывозить мусор. Его перерабатывать и утилизировать, как я уже сказал.
С. Сорокина
―
Андрей Юрьевич, полигон Ядрово эксплуатируется, по-моему, около 40 лет.
А. Воробьев
―
С 1979 года.
С. Сорокина
―
И специалисты говорят о том, что там, в принципе все это время очень грубо нарушалась сама технология эксплуатации. Не пересыпались слоями глины и песка слои мусора, не делалось то элементарное, что можно было сделать. Мало того, жидкий фильтрат, который неизбежно вытекает из тела полигона, на данный момент впадает вообще в речку, которая рядом находится. А та соответственно еще дальше и дальше. И это вопиющее нарушение всего, что связано с экологией. Но, во-первых, а почему так происходило до сих пор, пока гром не грянул. Пока люди на улицы не вышли. Почему так возможно? А второе, у нас куча экологических служб, в том числе в Подмосковье. Где они все это время были?
А. Воробьев
―
К сожалению, культура утилизации мусора в России оставляет желать лучшего. Я подробно изучал историю других стран, в частности такой передовой как Япония. Они тоже в 60-70 годах, сложно поверить, задыхались от смрада и в океан и реки сбрасывали свой мусор. Тогда они поняли, что так жить больше нельзя. И была создана целая государственная программа по разделению мусора, по его переработке. Тогда появились первые мусоросжигательные заводы. Именно в Токио, в Японии. Потому что люди просто сходили с ума. Они дышали нечистотами, этим смрадом и соответственно это большая работа за этот период получается, больше, чем 50, почти 60 лет сегодня позволяет говорить, что это самая чистая страна, одна из самых чистых стран на земле. Нам предстоит всем, всем регионам и Подмосковья в частности, потому что, Светлана, 20-25% мусора страны находится в нашем мегаполисе. Москва и Московская область генерит порядка 10-12 миллионов тонн мусора. И мы должны очень внимательно к нему подойти. До сих пор я повторяю, в нашем регионе были только свалки. И сейчас впервые мы готовим современные полигоны, которые собирают тот самый фильтрат не через 50 лет, не через 40 или 30, а собирают его в первый день своего существования. Именно сейчас мы строим полигоны, которые собирают и обеспечивают систему дегазации на пятый год существования, когда начинается активный этап гниения и разложения. Извините за подробности. Только сейчас мы овладели этими технологиями. Только сейчас у нас появились голландцы и немцы, те, кто в совершенстве занимался активно дегазацией в Европе несколько десятилетий назад.
С. Сорокина
―
А где они только сейчас, это где они делают эти полигоны.
А. Воробьев
―
Они делают это в Кучино, помните полигон, который был закрыт после прямой линии с президентом. Там уже сделана дегазация по австрийско-немецкой системе…
С. Сорокина
―
То есть он снова будет открыт этот полигон.
А. Воробьев
―
Ни в коем случае. Он исчерпал свои возможности. Это один из самых больших полигонов в нашей стране, который собрал 60 миллионов тонн мусора там, где живет сегодня практически микрорайон, город, полмиллиона человек.
С. Сорокина
―
И голландцы там занимаются рекультивацией.
А. Воробьев
―
Там занимаются немцы, в Ядрово занимаются голландцы, в Тимохово занимаются немцы, в Воловичи сейчас приехали голландцы.
С. Сорокина
―
И не получается у нас с импортозамещением, всё равно приглашаем…
А. Воробьев
―
Пока, увы, я должен признать, что сегодня мы полностью зависим от наших иностранных партнеров. И оборудование, и система трубопроводная, и технология проколов, которая у них закладывается изначально, когда строится полигон. Сейчас делается на основании европейских технологий, не наших.
С. Сорокина
―
Теперь я возвращаюсь к ответственности наших экологических служб. Все, кто вышли в Волоколамске, а также и возмущаются в других городах Подмосковья, где тоже есть свои полигоны под боком, они забрасывают годами жалобами, письмами, попытками обращения в суд, вот этими бумагами забрасывают в том числе экологические службы. И чиновников ответственных. И говорят об отсутствии ответов, отсутствии реакции. Мы чего ждем? Вот именно такого выхода на улицу? Почему разучились говорить с людьми-то? Почему нужно доводить до такой ситуации.
А.Воробьев: Все 15 полигонов проходят активную фазу активной дегазации
А. Воробьев
―
Мы ничего не ждем, мы активно говорим. И в Коломне, и в Клину. Более того, каждый день мы делаем брифинг для того чтобы информировать людей о состоянии полигона. Понимая, что это вызывает справедливое беспокойство.
С. Сорокина
―
Это сейчас.
А. Воробьев
―
И раньше, просто сейчас эта тема очень накалена, политизирована, я бы сказал. Но раньше вы не помните, есть такой полигон Кулаковский, например, в Чеховском районе. Или полигон в Электростали или в Дубне, Дмитрове. Там тоже смердели полигоны. Просто такого накала не было и люди тоже аккуратно и вежливо просили нас закрыть эти свалки. И мы планомерно действуем и наводим порядок в этой сфере. Но махнуть палкой волшебной у нас не получается. Это большой серьезный труд. Конечно, сразу появились те, кто пытается спекулировать, кто попытается эмоционально взглянуть на эту проблему. Такие люди всегда есть в сложные моменты. Но и они должны стать нашими партнерами. И мы просим, чтобы к этой проблеме не относились так, знаете левой ногой. Это большая серьёзная работа, как, впрочем, и мусоросжигательные заводы, которые нам предстоит построить.
С. Сорокина
―
Сейчас мы поговорим об этом. Это отдельная тоже очень непростая тема, но вы мне напомнили о том, что по-моему 13 марта у вас была встреча с Собчак.
А. Воробьев
―
У меня была встреча позже, 13 марта до выборов Собчак приезжала в Волоколамск. Да, она приезжала в дом правительства. Ее на полигоне не было, она приехала в дом правительства.
С. Сорокина
―
А вы ей сказали, что 27-го, то есть именно сегодня будет закрыт Ядрово. Было такое?
А. Воробьев
―
Ядрово практически закрыт полигон. Там идет процедура рекультивации.
С. Сорокина
―
То есть практически он закрыт.
А. Воробьев
―
Конечно. И более того, там сегодня была инициативная группа, там Общественная палата. Там тотальный контроль приходящих грузовиков. Там раньше было под 200 грузовиков. Сейчас 80.
С. Сорокина
―
Так это, по-моему, местные жители, их усилиями.
А. Воробьев
―
Здесь не усилиями какого-то отдельного человека, это все плановые работы.
С. Сорокина
―
Да жители перекрыли эту дорогу. Ну какая плановая работа.
А. Воробьев
―
Жители не перекрывали дорогу, они преграждали определенное количество машин и просили нас обратить внимание. Что мы и сделали. Мы в постоянном диалоге с жителями. Но мы не можем одноразово в один прекрасный день утром закрыть все полигоны. Потому что так жизнь устроена, что мы производим мусор. И вы производите мусор, и я произвожу мусор. И те, кто сегодня находятся в Москве и Подмосковье. Поэтому это серьезная тема. И вот так сказать, давайте закроем полигоны - это просто безответственно, мы, увы, не можем это сделать. Мы должны очень аккуратно модернизировать эту систему. Но можно ли ее модернизировать в одночасье. За 3-6 или 8 месяцев. Этого сделать нельзя. Потому что современная система утилизации мусора постоянно совершенствуется. И если недавно в Европе только 12% было мусоросжигательных заводов, то сейчас до 30% во многих странах дошла система мусоросжигания. Переработка, вторичная переработка, recycling так называемый, который вы хорошо знаете по европейской жизни и абсолютно не знаете по нашей. Вы, Светлана Сорокина, разделяете мусор? Вы отделяете металлическую, стеклянную банку. Нет, конечно.
С. Сорокина
―
У меня нету рядом…
А. Воробьев
―
И у меня нет.
С. Сорокина
―
…ничего, где бы мне предложили сортировать мусор.
А. Воробьев
―
А потом кусаем локти и говорим: давайте закроем полигоны. Мы закроем полигоны, мы уже закрыли большинство полигонов. Но сегодня нам нужна передышка для того, чтобы обеспечить современный цивилизованный сбор мусора. Чем мы активно занимаемся, понимая, какая это серьезная проблема в нашем мегаполисе, понимая, в какой сложной ситуации находится Москва.
С. Сорокина
―
Очень коротко хочу спросить, а вот эти планы реновации, которые заявлены в Москве, когда под снос пойдет огромное количество домов. А предусмотрена в планах эта реновация. А куда собственно будут вывозить эти дополнительные миллионы тонн строительного мусора.
А. Воробьев
―
Там есть разные отходы, их классифицируют по-разному, в частности тогда, когда разрушают, в том числе хрущевку, арматура, которая пользуется спросом и является…
С. Сорокина
―
Железо отдельно.
А. Воробьев
―
Совершенно верно. Поэтому у Москвы есть программа, которая позволяет говорить о том, что не будет являться проблемой снос старых пятиэтажек. Но вопрос правильный, логичный. Нам часто его задают, кстати сказать. Уверен, что это не является… Бытовые отходы - вот что сейчас, прежде всего, мы должны решить.
А.Воробьев: Это совокупность причин, по которым мы расстались с Гавриловым. Прежде всего - потерян диалог с жителями
С. Сорокина
―
Именно бытовые отходы.
А. Воробьев
―
Да, потому что мы не можем, не умеем работать с органикой. Мы не разделяем мусор, мы не перерабатываем до сих пор органику в компост так называемый. Грунт можно сказать вторичный. Это нам предстоит сделать.
С. Сорокина
―
Но тогда в первую очередь нужно обращаться к московским властям, чтобы они организовывали срочно раздельный сбор мусора. Хотя бы первый этап.
А. Воробьев
―
Я бы рекомендовал всем крепко задуматься регионам, особенно Москве и особенно Московской области о введении раздельного сбора мусора. Поэтому у нас, если вы спросите, сколько из 100 городов Подмосковья обеспечивает раздельный сбор мусора, я отвечу: классно, практически на высоком уровне на нашем отечественном - это Мытищи. Вторая идет Дубна. Но дальше - никого. Поэтому мы сейчас и региональным законом, и в школах, услышьте, мы начинаем вводить культуру раздельного сбора мусора. Стекло, соответственно…
С. Сорокина
―
А когда будут контейнеры специальные для того, чтобы…
А. Воробьев
―
Специальные контейнеры поставит тот региональный оператор, о котором я вам говорил. Он появится в мае. Потому что это инвестиции, нужно не только собрать мусор в отдельный контейнер, но и отдельно его увести и соответственно продать эти материалы на вторичную переработку. То есть это другая машина, есть грязная машина, есть чистая машина. Сегодня такого разделения нет. Только в Мытищах у нас есть грязная машина и есть чистая машина, которая приезжает 1-2 раза в неделю. Это целая технология, которая удивительно, но сегодня является для нас таким открытием, новинкой. Хотя во всём мире…
С. Сорокина
―
Она уже изобретена. Давно работает.
А. Воробьев
―
Она реализована. И с молоком матери что называется.
С. Сорокина
―
Привыкать надо, это правда.
А. Воробьев
―
Школа должна всему этому обучать.
С. Сорокина
―
О чем вы договорились все-таки с местными жителями Волоколамска.
А. Воробьев
―
Мы договорились, что до 15 июня обеспечим дегазацию, сбор фильтрата, мы закроем полигон за это время. С 15 апреля начинается активная работа по подготовке полигона к дегазации, это порядка 5 тысяч проколов, которые будут обеспечены. И соответственно полная рекультивация полигона, и он будет обтянут пленкой герметичной и соответственно запахи должны уйти раз и навсегда.
С. Сорокина
―
Скажите, ну вы так и не ответили на мой вопрос о том, чем занимаются наши многочисленные экологические специалисты. Я имею в виду чиновники от экологии.
А. Воробьев
―
Все работают, все стараются внести свою лепту. Я очень надеюсь, что эти усилия мы увидим в качественном результате. У меня нет другого ответа. Нам помогают экологии те, кто сегодня вовлечен в эту проблему, стараются найти решение. Сказать, что они лёгкие, я не могу.
С. Сорокина
―
Хорошо. Было создано до вашего прихода на губернаторство, по-моему, это было при Шойгу, было создано государственное унитарное предприятие «Экосистемы», была разработана дорожная карта, сходная с тем, о чём вы сейчас говорите. Как раз раздельный мусор, экологичная переработка. Полигоны только для остаточного не перерабатываемого мусора и так далее. И вот говорят, что именно при вас, специалисты так пишут, во всяком случае, говорят, что именно при вас эта дорожная карта встала и ничего больше не делается. Вы пошли другим путем? Чем вас не устроило то, что было…
А. Воробьев
―
Я не понял, для чего вы меня сталкиваете с Шойгу. Я не помню, чтобы была и тем более реализована такая программа.
С. Сорокина
―
Не реализована, дорожная карта была разработана.
А. Воробьев
―
Я вам напомню, Сергей Кужугетович был на позиции губернатора всего 5 месяцев. За 5 месяцев невозможно создать, реализовать какую-либо программу.
С. Сорокина
―
Не реализована. Не передергивайте. Я говорила просто о том, что был дан старт и зелёный свет этой программе.
А. Воробьев
―
Я о такой программе первый раз слышу от вас.
С. Сорокина
―
Но поинтересуйтесь, она такая была.
А. Воробьев
―
Но сплыла.
С. Сорокина
―
Не знаю. Вам виднее, что у вас сплыло. Это Московская область.
А. Воробьев
―
Я еще раз говорю, мы не можем с вами выйти из этой аудитории и начать раздельный сбор мусора. Это система.
С. Сорокина
―
Хорошо. Я напоминаю, что это Андрей Юрьевич Воробьев, губернатор Московской области. Сразу после новостей продолжим разговор.НОВОСТИ
С. Сорокина
―
Еще раз вас приветствую. Здесь в студии Андрей Воробьев, губернатор Московской области. Говорим об экологии, об экологической проблеме в Подмосковье. Вот я вдруг подумала, что когда раньше говорили об экологии, это не вызывало большого интереса. А сейчас, когда произошло то, что произошло и в разных местах вот-вот произойдет, то соответственно это чуть ли ни самая горячая тема. Скажите мне, пожалуйста, вот в Волоколамске уже рвануло. Но есть и другие места и нам пишут бесконечно, я не успеваю даже читать.
А. Воробьев
―
То, что вы читали, Лесная, Воловичи, Коломна. Там идет активная стадия дегазации полигонов. В Подмосковье сейчас работает 15 полигонов и везде собственники, частные компании ведут за свой счёт дегазацию этих полигонов. Поэтому, в том числе вот весной, почему сейчас в ближайших микрорайонах чувствуется запах. Мы знаем и переживаем за это. Потому что сегодня идет активная фаза дегазации по немецкой технологии. То есть, как я уже объяснил, это соответственно канавы, где прокладываются трубы для того чтобы собрать этот свалочный газ. Но в ближайшее время в мае мы зажжем там факелы, и этого запаха не будет.
С. Сорокина
―
Коломна, Воловичи пишут.
А. Воробьев
―
Воловичи действительно жители очень переживали и вчера, и сегодня с ними разговаривал глава муниципалитета. Я в курсе происходящих там мероприятий, мы по сути завершаем работу на этом полигоне и будет другой современный полигон в другом месте.
С. Сорокина
―
В другом месте или рядом? Потому что все пишут о том, что прирезаются рядом участки громадные.
А. Воробьев
―
Нет, рядом полигона не будет.
С. Сорокина
―
В Коломне.
А.Воробьев: Мы в постоянном диалоге с жителями. Но мы не можем одноразово в один прекрасный день закрыть все полигоны
А. Воробьев
―
Жители наотрез отказались там иметь полигон, поэтому полигон будет в другом месте в Коломенском городском округе. Там, где не будет беспокоить жителей.
С. Сорокина
―
А что касается того же Ядрово. Там же рядом будет прирезан новый полигон.
А. Воробьев
―
Рядом сделана карта современная с очистными сооружениями, с разбором фильтрата, дегазацией и так далее.
С. Сорокина
―
Электросталь, Тимохово.
А. Воробьев
―
У нас был серьезный разговор с Волоколамском и жители предъявляли требование, чтобы мусор был только из близлежащих муниципалитетов.
С. Сорокина
―
Они говорят о трех районах, которые к ним исторически возили свой мусор.
А. Воробьев
―
Да, мы еще говорили о том, Одинцово, и Красногорск, Истру тоже нельзя списывать со счетов. Мы живем, в конце концов, в одной стране, мы не можем, понимаете, тоже не идти навстречу. Потому что должно быть же взаимодействие и взаимовыручка и между регионами и между муниципалитетами.
С. Сорокина
―
Но это всё говорить хорошо, когда не живешь в том районе…
А. Воробьев
―
Это правда, поэтому наша задача, Светлана, чтобы каждый полигон отличался от тех свалок, с которыми знакомы люди. Почему недоверие – потому что свалки, которые существовали до сих пор, они сводили с ума от безобразия, от этих грязных ворон, чаек, запаха самое главное. Это доставляло…
С. Сорокина
―
Почему этим не занялись еще несколько лет назад. Вы уже 5 лет в своем кресле сидите.
А. Воробьев
―
Вот я в тринадцатом году пришёл и сразу занялся. Написал письмо президенту и президент поддержал и впервые в 13-м году мы начали серьезную работу. За это время Государственная Дума приняла законы, за это время появился статус регионального оператора. Мы стали знакомиться, что такое мусоросжигание. Что такое раздельный сбор мусора, что такое дегазация, сбор фильтрата, раньше об этом вообще не говорили. Вы слышали раньше эти слова, когда работали на НТВ?
С. Сорокина
―
Ну немножко слышала. Я интересовалась этим. Итак, ещё вопросы. Полигон Тимохово, Электросталь, там что у нас.
А. Воробьев
―
Это Ногинский район. Там идёт активная система дегазации и соответственно сбор фильтрата, очистные сооружения вводятся новые. Это самый большой полигон в стране.
С. Сорокина
―
Особенно активно почему-то нам звонили и писали, и это письмо я вам передам из Солнечногорского района, деревни Шемякино, Перепечино, Дубровка и так далее.
А. Воробьев
―
Что там? Там полигон Хметьево, очень большой полигон, который сегодня рекультивируется к счастью для жителей.
С. Сорокина
―
Они пишут, что вместо рекультивации на этом участке начали добывать песок, завозить новый мусор, сливать отходы…
А. Воробьев
―
Это где?
С. Сорокина
―
Здесь несколько деревень, они все солидарно пишут. И пишут о незаконных свалках и о том, что жизнь у них превратилась в ад. Я передаю вам это письмо, пожалуйста, они просят вас взять это под личный контроль. Если возможно…
А. Воробьев
―
Я вам отвечу обязательно. У нас действительно некоторое время назад и до сих пор мы боремся с незаконными свалками. И наша задача - чтобы каждый дачник, чтобы каждый владелец дома подписал договор на утилизацию мусора. К сожалению, до сих пор ещё в культуре некоторых частных владений закапывать мусор у себя на окраине. Или за забором.
С. Сорокина
―
А то и просто бросать вдоль дороги, такое тоже сплошь и рядом.
А. Воробьев
―
Это вообще ужасно. И не требует комментариев.
С. Сорокина
―
Теперь, пожалуйста, скажите, вот вы Японию упомянули о том, что там перешли на мусоросжигающие заводы и ответьте, а это что, единственный способ утилизировать ну хотя бы значительную часть мусора. Мусоросжигательный завод или есть какие-то другие.
А. Воробьев
―
Почему, есть другое, можно вывозить мусор на Северный полюс и захоранивать его там, просто это будет стоить всем нам в копеечку. Сегодня каждый житель Московской области платит примерно от 150 до 300 рублей, 3 рубля 18 копеек рекомендуемый тариф за квадратный метр. Посчитайте, сколько платит каждый примерно. Где-то он чуть выше, чуть ниже, то есть 200-300-400 рублей в зависимости от площади платит житель на утилизацию мусора. Если мы повезем его чуть дальше, это будет просто… Допустим в Европе, разделяя мусор в Германии, минимальная стоимость утилизации мусора это 20 евро. Соответственно это порядка 2-3 тысяч рублей в месяц на квартиру.
С. Сорокина
―
Ну, дорогое удовольствие.
А. Воробьев
―
…в 10 раз дороже.
С. Сорокина
―
Я знаю, что есть большие проблемы с Наро-Фоминским мусоросжигательным заводом. Он, по-моему, первый у нас затевается к постройке.
А. Воробьев
―
Первые два у нас в Воскресенском районе и Наро-Фоминском районе. Да, мы должны приступить к строительству в этом году.
С. Сорокина
―
Там, по-моему, тоже ожесточенное сопротивление местных жителей.
А.Воробьев: Мы договорились, что до 15 июня обеспечим дегазацию, сбор фильтрата, мы закроем полигон за это время
А. Воробьев
―
Мы стараемся найти консенсус, и рассказываем подробно, возим на экскурсии, показываем, что сегодня мусоросжигательные заводы работают во всем мире в городах и в центре Парижа, в центре Токио, и в Москве есть мусоросжигательные заводы. Вы, наверное, тоже об этом знаете. И сегодняшние технологии, фильтры, которые используются, они обеспечивают абсолютно ноль выброса в атмосферу. Поэтому здесь, собственно говоря, как-то не верить этому нет оснований. Мы сотрудничаем с РТ-инвест так называемая, дочка «Ростеха» и они в свою очередь подписали соглашение с «Hitachi Zosen». Это швейцарско-японская самая передовая компания по утилизации, сжиганию мусора и я уверен, что у нас будут заводы просто построены на высшем уровне.
С. Сорокина
―
Но это опять будут вот строить эти самые фирмы, которые вы перечислили.
А. Воробьев
―
Это будут строить уже региональные операторы и соответственно…
С. Сорокина
―
По соответствующим технологиям, которые будут приобретены.
А. Воробьев
―
Эти технологии не будут приобретены, они, собственно говоря, в партнерстве с ними и построят эти заводы. Используя эти технологии.
С. Сорокина
―
Эти мусоросжигательные заводы всё равно предполагают рядом с собой полигоны для мусора, которые невозможно переработать или для остатков той золы, которую нужно захоронить. Правильно?
А. Воробьев
―
Да.
С. Сорокина
―
То есть это всё равно будет завод и при нём территория, которая, так или иначе, будет свалка.
А. Воробьев
―
Это будет специальная территория, изолированная естественно, с соблюдением всех санитарных зон. Да, так делается во всём мире.
С. Сорокина
―
Где еще кроме Наро-Фоминска и Воскресенска вы сказали, да…
А. Воробьев
―
Две территории, которые сегодня…
С. Сорокина
―
Кому еще готовиться.
А. Воробьев
―
Давайте мы начнем строить там заводы и перейдем уже к следующим двум.
С. Сорокина
―
Боитесь.
А. Воробьев
―
Нет, я не боюсь, просто я очень аккуратно в прямом эфире формулирую те действия, которые нам предстоит осуществить в ближайшее время. Это всё очень непростая задача, это не легкая прогулка, Светлана. И поэтому мы находимся в активной коммуникации с жителями и нам нужно здесь и доверие, и понимание. Если мы с вами приедем в Токио, то увидим там 21 завод в центре города. И люди живут там по 90, по 100 лет. И понимаете, они тоже к этому шли очень сложно. Когда мы приехали в Китай, первое, что нам показали китайцы - это соответственно их сертификаты по безопасности. И мы спросили: а почему такое внимание. Мы тогда ещё не понимали значение, вот почему даже китайцы, прежде всего, обращают внимание на экологическую безопасность. Они говорят, что это самый главный вопрос - объяснить, показать тем, кто живет рядом, что это безопасно. Но мусор все мы производим, с ним нужно что-то делать. Его нужно утилизировать.
С. Сорокина
―
Да это всем понятно и что прогулка эта нелегкая тоже понятно. Но люди криком кричат, что все-таки это миф, что мусоросжигательные заводы безопасны. Что Минздрав России подтверждает диоксиновый выброс на расстоянии там нескольких километров. Это всё небезопасно. Я не знаю, это миф и страхи. Или…
А. Воробьев
―
Я думаю, что это миф и страхи, которые нам предстоит развеять и это не произойдет просто так.
С. Сорокина
―
А может быть подозрение, что если даже построим что-то как суперсовременное, то при эксплуатации что-нибудь опять будет не так. Вот это всё вопрос недоверия, между прочим, недоверия к власти в том числе.
А. Воробьев
―
Дело в том, что давно, когда начиналась работа в Японии, мы изучали этот опыт и в Китае, в Корее, кстати, Южной появились датчики, появились показатели чистоты атмосферного воздуха. Для того чтобы люди поверили. Более того, в Японии существует сейчас при каждом заводе общественный совет микрорайона. Там в каждом микрорайоне завод, который контролирует выброс с этого завода. То есть даже сейчас по истечению 40-50 лет общественность внимательно следит. Другое дело, что доверие очень высокое к мусоросжигательным заводам. Более того, они уже сносят старые заводы, строят такие, как будем строить мы новые заводы по самым современным технологиям.
С. Сорокина
―
Один из вопросов хочу просто прочитать. «Понятно, что экология в Электростали и так не самое лучшее в Московской области. Но почему завод надо проектировать практически на окраине города, а не в лесу, где до ближайшего населенного пункта километры». Вообще, почему действительно, это вопрос инженерных коммуникаций или чего? Что вот такого рода объекты строятся очень близко с населенным пунктом.
А. Воробьев
―
Светлана, эти объекты не строятся близко к населённым пунктам. Безусловно, ни экологическая, ни строительная экспертиза, невозможно ее пройти, если ты не соблюдаешь все эти строгие жесткие регламенты. По-справедливому жесткие. Поэтому будем разговаривать с жителями, все им объяснять.
С. Сорокина
―
Вижу, у нас осталось совсем немножко времени, огромное количество вопросов, которые связаны с экологией, но не непосредственно со свалками. Это касается, например, и это вам ставят в вину - вырубленные леса, говорят, что под видом этих зараженных жучком лесов или даже некоторые верят в то, что это было специально заражено, вырубаются леса и там начинаются массовые застройки. И это возмущает очень.
А. Воробьев
―
Это обман, это неправда, это ложь.
С. Сорокина
―
Ну как? Сама видела.
А. Воробьев
―
Нет, сами не можете видеть. Расскажу. Дело в том, что вы помните 2010 год, когда были пожары, затем лес заболел и мы обеспечили вместе с наукой вырубку практически 50 тысяч гектаров леса. Больных жуком короедом. Это делают научные институты, те, кто занимаются лесной культурой. Мы полностью победили эту эпидемию. И как вы знаете, наверное, существует такое понятие как Лесной кодекс. И ни я, ни вы не можете рекомендовать кому бы то ни было строить на землях лесного фонда. Это запрещено законом. Есть прокуратура, есть суды.
А.Воробьев: Могут быть выбросы свалочного газа. Увы. Мы это честно говорим
С. Сорокина
―
Есть такое понятие как вывод…
А. Воробьев
―
Только постановлением правительства Российской Федерации. Посмотрите, сколько лесов было выведено под многоэтажное строительство. Ноль квадратных сантиметров. Ни одного сантиметра не было выведено. Более того, благодаря жителям Подмосковья и Москвы каждый год, начиная с 2013 года, мы высадили огромное количество леса, услышьте, Светлана. Я кстати вас приглашаю на одну из сентябрьских наших акций «Посади свое дерево», где вы увидите, как сажаются сеянцы и саженцы на месте тех санитарных рубок, которые были необходимы. Поэтому это специальные провокации, которые нет-нет, да бросаются в плане застройки многоэтажными домами каких-то лесных полян. Этого ни разу не было при мне и не будет после меня. Потому что это запрещено кодексом, законом и вообще здравым смыслом. Доклад закончен по этому поводу.
С. Сорокина
―
У меня такое странное впечатление после этого доклада, что у нас просто вот в Московской области все по закону и вообще все движется в совершенно счастливом направлении.
А. Воробьев
―
Вы знаете, в каждое время свои вызовы. Как и в жизни человека, так и в жизни любой системы, так и в жизни региона. Когда-то у нас были проблемы с плохими дорогами, сейчас мы над этим поработали неплохо. У нас были плохие подъезды - мы благоустраиваем подъезды. Сейчас серьезный вызов это мусор, это экология. Я вам больше могу сказать. Следующее за мусором будет отсутствие ливневок. Дело в том, что у нас как класс отсутствует ливневая канализация. И мы сейчас уже готовимся к тому, чтобы наши реки были чистые. Вы хотите, чтобы наши реки были чистые?
С. Сорокина
―
Угу.
А. Воробьев
―
Для этого стоки, которые по улицам, по тротуарам должны чиститься. По крайней мере, так происходит во всем мире. Это следующий вызов, до которого мы еще, может быть сейчас не подошли к нему, но если мы хотим, чтобы реки были прозрачные, нам нужно исключить…
С. Сорокина
―
Это я услышала. Андрей Юрьевич, у меня вопрос…
А. Воробьев
―
…выбросы предприятий, заводов и прочих напрямую в реки.
С. Сорокина
―
А как может быть и на каком году эта проблема будет разрешена в 21-м веке, что в Московской области еще полно мест, где нет ни водопровода, ни канализации.
А. Воробьев
―
У меня тоже дома нет канализации, но есть септик свой. Смотря, что вы имеете в виду.
С. Сорокина
―
Да нет, люди пишут из конкретных поселков и деревень, где нет ни водопровода, ни канализации.
А. Воробьев
―
Где-то есть водопровод, где-то есть своя собственная скважина. Московская область номер один регион по количеству собственных септиков, очистных сооружений и скважин. Поэтому кто-то просто не пользуется общим водопроводом и канализацией. Потому что проще в лесу обеспечить себя водой и канализацией автономно.
С. Сорокина
―
Я не думаю, что речь идет о замечательных…
А. Воробьев
―
Но что конкретно вы имеете в виду?
С. Сорокина
―
Пишут жители целых населённых пунктов.
А. Воробьев
―
Какого?
С. Сорокина
―
Я вам распечатаю и дам. Не хотела распечатывать, потому что там столько ругани.
А. Воробьев
―
Ну распечатайте.
С. Сорокина
―
Я не хотела распечатывать, но распечатаю, раз вы просите.
А. Воробьев
―
Да конечно, давайте, с удовольствием.
С. Сорокина
―
И еще очень много вопросов было по газификации, которая тоже в Московской области сегодня большая проблема.
А. Воробьев
―
Нет, у нас небольшая проблема. Это неправда.
С. Сорокина
―
Опять небольшая проблема. Так. Небольшая проблема?
А. Воробьев
―
Ну конечно, нет.
С. Сорокина
―
Да?
А. Воробьев
―
Ну конечно, потому что цифры вещь упрямая. Если вы посмотрите уровень газификации Московской области, то мы по сути закончили газификацию населённых пунктов, там, где зарегистрированы жители, обращаю ваше внимание, более 200 человек. Мы реализовали огромную большую программу. Я вас приглашаю как-нибудь на экскурсию в Подмосковье, где я вам это все покажу. Это не значит, что мы все проблемы решили, что всё у нас замечательно. Слушайте, мы давно уже не романтики, у нас большая система и понятно, что эта работа требует максимальной концентрации. И я лишь здесь для того, чтобы вместе с вами разобрать сложные моменты. Не говорить о том, что у нас все хорошо, чистые подъезды и зелёные газоны. Нам есть к чему стремиться, но мы стараемся сделать так, чтобы люди чувствовали перемены. Мы реально вкладываемся в свое дело, в свое любимое дело.
С. Сорокина
―
Почему-то ты упорно пишут нам про Тимохово. Вы как-то, может быть, подробнее об этом задумайтесь или кто-то поедет опять общаться с местным населением. Потому что просто сплошь через одно сообщение про Тимохово.
А. Воробьев
―
Это самый большой полигон, самая большая свалка в нашей стране. Неслучайно, что большое количество людей это беспокоит.
С. Сорокина
―
Естественно. Ну, хорошо, если всё так у вас, в общем, движется в правильном направлении, скажите, а что совсем не движется, вот где вы видите действительно колоссальную проблему. Кроме ливневок.
А. Воробьев
―
Ну что вы имеете в виду.
С. Сорокина
―
По экологии. То, что имеет отношение к экологии.
А. Воробьев
―
Все требует нашего внимания, и системы здравоохранения и образования, и дороги. Мы сделали хорошо, но сейчас весна и нужно опять думать о том, как обеспечить, расширить проезды, как благоустроить наши дворы, подъезды. Мы стараемся с жителями это всё сообща делать. Потому что без помощи, без поддержки, без доверия сложно обеспечить прорыв, согласитесь. Поэтому наша стратегическая задача - это партнерство, это союз с жителями. И, конечно, мы переживаем и здесь моё появление обусловлено, прежде всего, тем, что мы хотим, мы стараемся разговаривать с жителями на одном языке, мы не прячем голову в песок, Светлана.
С. Сорокина
―
Ну да. Скажите, пожалуйста, почему, если так всё, в общем, неплохо уже даже в том же Волоколамске, вы вывозите детей.
А. Воробьев
―
Потому что жители попросили, и мы предоставили, у нас такая возможность есть, мы выделили деньги и 200 человек из пяти тысяч школьников, которые в Волоколамском районе учатся и ходят в детский сад сказали, что мы хотим поехать. Ну, пожалуйста, если хотите, мы с удовольствием, учитывая то, что идет процедура дегазации, и могут быть выбросы, услышьте, могут быть выбросы свалочного газа. Увы. Мы это честно говорим. На это время кто-то отдал своих детей или вместе с детьми поехали в наши пансионаты и места комфортного пребывания. Более того, мы понимаем, что сейчас у кого-то ЕГЭ, у кого-то ОГЭ и соответственно стараемся учителей тоже попросить составить компанию что называется для пребывания детей, чтобы они не отставали от школьной программы.
С. Сорокина
―
Но это немножко похоже на эвакуацию.
А. Воробьев
―
Это больше похоже на заботу. Если людей беспокоит запах, это действительно очень неприятно и жутко неприятно. Поэтому у нас есть такая опция, такая возможность, и мы ее предоставляем. Потому что мы делаем всё, чтобы люди не оказались в сложной ситуации. Они уже оказались в сложной ситуации. Мы переживаем по этому поводу и делаем всё, чтобы выйти из неё как можно быстрее.
С. Сорокина
―
Я благодарю вас за эти ответы, за то, что пришли. И хочу сразу сказать всем, кто писал, что мы сейчас распечатаем все эти вопросы и то, что было в Интернете и то, что пришло по sms. Передадим непосредственно господину Воробьеву, и письмо из Солнечногорска я уже передала…
А. Воробьев
―
Я заберу с собой.
С. Сорокина
―
Да, он забирает с собой. Рассчитываем на то, что возьмет под свой контроль. Я напоминаю, здесь в студии был Андрей Воробьев, губернатор Московской области. Спасибо, до встречи.
А. Воробьев
―
Всего доброго.