Правительство нашей мечты: будут ли изменения после выборов? - Сергей Марков, Дмитрий Орешкин - В круге СВЕТА - 2018-02-20
20.02.2018
Правительство нашей мечты: будут ли изменения после выборов? - Сергей Марков, Дмитрий Орешкин - В круге СВЕТА - 2018-02-20
Скачать
С.Сорокина
―
Здравствуйте! Это программа «В круге Света», сегодня здесь Светлана Сорокина и Юрий Кобаладзе.
Ю.Кобаладзе
―
Да, наконец-то.
С.Сорокина
―
Представляю вам наших гостей: это Дмитрий Орешкин, независимый политолог.
Дм.Орешкин
―
Добрый вечер!
С.Сорокина
―
И вот ведь редакторы написали, Сергей Марков, просто политолог.
Ю.Кобаладзе
―
Зависимый.
С.Марков
―
Тоже независимый.
С.Сорокина
―
Поднимите немножко микрофон.
С.Марков
―
Не зависимый от оппозиции политолог.
С.Сорокина
―
Хорошо.
Ю.Кобаладзе
―
А, в этом смысле.
С.Сорокина
―
Хорошо. Сегодня мы выбрали такую тему: «Правительство нашей мечты: будут ли изменения после выборов?». Дело в том, что у нас уже меньше месяца до выборов, совсем вышли на финишную прямую, и в декабре президент Путин сказал, что об изменениях в правительстве можно будет говорить уже после выборов, но это очень скоро. При этом действующее правительство, его работу он оценил как удовлетворительную. Скажите, пожалуйста, для начала: считаете ли вы, что правительство наше действующее работало и работает удовлетворительно, в интересах населения, в интересах процветания страны, и, в общем, все, что может, делает?
Ю.Кобаладзе
―
А удовлетворительно, прости, это хорошо, или вот это?..
С.Сорокина
―
Давай спросим у независимых наших политологов.Л Удовлетворительно. Тройка.
С.Сорокина
―
На троечку. То есть не очень, считаете.
С.Марков
―
На тройку. Твердую тройку, да.
Дм.Орешкин
―
Я согласен, да, тройка, вряд ли больше. Но тоже меньше уж… в тех рамках, в которых они находятся, что они могут сделать еще?
Ю.Кобаладзе
―
Нет, ну мог сказать, «у меня нет претензий».
Дм.Орешкин
―
Нет, ну если он бы сказал, что хорошо, это как бы получается, что он разделяет ответственность за то, что делает правительство. А ему выгоднее быть в небесах, выше, а почему у людей не хватает денег – это уже проблемы как раз правительства.
Ю.Кобаладзе
―
То есть на троечку, да.
С.Сорокина
―
А скажите, а как вообще оценивается работа, вот эффективность правительства, отдельных министерств и прочего? Как это можно оценить?
Дм.Орешкин
―
Вообще для этого выборы есть. И именно там в общем-то трудящиеся должны выставлять отметку. Но поскольку у нас выборы зарегулированные, то отметку может ставить только первое лицо. Или мы с вами. Но нас с вами никто не слушает, а первое лицо – это…
С.Марков
―
Дима, вы отстали от жизни.
Дм.Орешкин
―
Ой, Сереж, не говорите, я так отстал.
С.Марков
―
Я вам поясню. Современный мир такой, что правительство, хорошо ли это, плохо, не знаю… Вот мне, например, не нравится, что правительство формируется без сильной взаимосвязи с выборами, мне не нравится. Мне бы хотелось, чтобы действительно, как Дима говорит, по результатам выборов формировали. Вот я хочу, мне так нравится, душа моя поет от этого. Но, к сожалению, должен вам сказать, вот одно из самых успешных правительств, в Китае, как вы знаете, в последние десятилетия формируется без всякой зависимости от выборов.Или вот, например, может быть, и неуспешное, но вот правительство Греции сформировано не по результатам выборов, потому что люди проголосовали за левых, а из Брюсселя и Берлина им сказали: «Товарищи, посадите в правительство тех, кого мы вам скажем, иначе мы вам никаких денежек не дадим, и все вы здесь, так сказать, подохнете». Значит, они взяли под козырек и сформировали… Я просто не так давно из Греции, там беседовал с этими людьми, они говорят: «Ну, да, введено в стране внешнее управление, правительство де-факто назначается Брюсселем и Берлином».
Ю.Кобаладзе
―
Ну, справилось.
С.Марков
―
Да… Ну, во всяком случае, не грохнулась эта Греция. Я напомню вам следующее: правительство во Франции, никаких де-факто выборов, никто не знает этих людей. Макрон – пластмассовый абсолютно человек, финансовой олигархией вытащен, и все ресурсы бросили ему. Ну, по сути дела, назначен.
Ю.Кобаладзе
―
Во Франции выборов не было, что ли?
С.Марков
―
Вы знаете, это была фактически фикция, а не выборы.
Ю.Кобаладзе
―
А, понятно.
С.Марков
―
Это было издевательство над демократическим процессом, а не выборы.
Ю.Кобаладзе
―
Ну они удачно НРЗБ.
С.Марков
―
Они не очень удачные, так сказать, и так далее. И у нас, я так полагаю, что правительство, оно может быть переформатировано и между выборами, и после выборов может остаться точно таким же, каким оно было до выборов. То, что мы видели, собственно, происходило на протяжении этого времени. Формально премьер должен подать в отставку, но фактически эти вещи не тесно с друг другом связаны. У нас, видите ли, в чем дело, Дмитрий, оказалась такая ситуация, когда люди голосуют за Владимира Путина не столько по экономическим, столько по политическим причинам, потому что он спас Россию от распада, восстановил российскую государственность, из смуты поднял страну, потому что он обеспечил суверенитет страны, во всяком случае, политический, и потому что сейчас Россия подвергается агрессии извне. Люди за это голосуют. А если бы за правительство, то это было бы другое.
Дм.Орешкин
―
Насчет Греции: мудрено было бы, чтобы Европейский союз и дальше питал эту страну, потому что она сделала долгов на 300 миллиардов евро.
С.Марков
―
Я ж не про это, я про то, что правительство назначается не народом Греции, а Европейской комиссией и премьером Германии.
С.Сорокина
―
Секундочку, мы вас услышали.
Дм.Орешкин
―
Если у Греции есть собственная экономика, которая, как правило, бывает в тех странах, где у власти не левое правительство, во всяком случае, не отчаянно левое, максимум социал-демократия, а не такие, как сейчас у греков, то они сами производят валовый внутренний продукт. А если они живут за счет денег Евросоюза, то Евросоюз, наверное, имеет право требовать, чтобы они деньги, по крайней мере, не воровали.
С.Сорокина
―
Давайте вернемся уже к нашим осинам.
Дм.Орешкин
―
Да, а лучше к нам, конечно, да.
С.Сорокина
―
Потому что это нам как-то интереснее.
С.Марков
―
НРЗБ согласны вы, Дмитрий, что сейчас правительство НРЗБ…
С.Сорокина
―
…формируется по-разному.
С.Марков
―
Формируется по-разному, далеко не только после выборов.
С.Сорокина
―
Формируется по-разному, хорошо. Или плохо, не знаю. Теперь давайте вот о чем, да, формально после того, как пройдут выборы, президент распускает предыдущее правительство, уходит в отставку премьер-министр, и потом новое формирование правительства происходит. Наверное, как-то оно изменится. Считается, что на 30-40% изменится правительство. Согласны?Д.Орешкин: Причем тут «предатели»? Людям деньги надо, чтобы платить за еду
Ю.Кобаладзе
―
Ладно, Медведев останется?
С.Сорокина
―
Ну, и это тоже интересный вопрос. Вот сначала общий вопрос: изменится, и насколько, правительство, на ваш взгляд?
Дм.Орешкин
―
Ну, мне кажется, что говорить там, на 30, на 40 – это слишком смело. Мне кажется, что, поскольку Владимира Владимировича Путина правительство удовлетворяет, удовлетворительно, сильных перемен не будет. Будут какие-то кадровые, может быть, перемены. Может быть, Кудрин поднимется, а может быть, не поднимется, дело, в общем, не в этом. Мне кажется, стратегический курс останется прежним, смысл существования правительства в том, чтобы обслуживать вертикаль. При этом надо понимать, что оно находится в очень жестких материальных рамках: денег нет, демография плохая, кадров нет, население стареет.Так что ничего хорошего ждать не приходится, на улучшение экономики оснований надеяться тоже нет, потому что для этого нужны инвестиции, а для инвестиций нужны гарантии частной собственности, а их у нас нет, опять же. Так что, какое бы правительство ни было, останется примерно то же самое, что сейчас. Так вот, на троечку, и будем.
С.Сорокина
―
Угу. Сергей?
С.Марков
―
Значит, моя позиция. Я разделяю персональные и политические вещи, так сказать, да? Персонально – я не знаю, может поменять, и как угодно. Они там, как солдаты, куда пошлют, там и будут сидеть. Пошлют королевичем – пойдут королевичем. А политически оно останется прежнее, политически российское правительство – комбинация такая, коалиция, в нем силовики, так сказать, отвечающие за силовые министерства, такие государственники жесткие, я бы сказал, с ярко выраженной антизападной политической позицией, это силовой блок.Финансово-экономический блок – это, прежде всего, банковское лобби, я бы сказал, прозападное банковское лобби, ориентированное на финансовый сектор, ставящее главную задачу таргетированной инфляции и отбрасывающее задачу экономического роста. Ему пытается противостоять промышленная партия, возглавляемая Титовым, Константином Бабкиным. Путин съездил к Бабкину на его это предприятие. Но как-то вот пока, не знаю, нет у меня каких-то индикаторов того, что на смену банковскому лобби придет промышленная партия.
Ну и третья группа, социальный блок, это такие менеджеры с легким патриотическим акцентом, типа Владимира Мединского, что-то вот такое. В принципе, менеджеры, главная задача которых – в условиях очень маленьких денег как-то обеспечить, чтобы их социальные сферы не коллапсировали. Это же к Минздраву относится, к Минобру и так далее.
С.Сорокина
―
Я подумала про Скворцову, и как-то с легким патриотическим привкусом…
С.Марков
―
Нет, к Скворцовой это не относится. У Скворцовой, я бы сказал, аналогом легкого патриотического привкуса является почвенничество. У Мединского свое почвенничество, а у Скворцовой почвенничество выражается в том, что она как бы плоть от плоти профессионального сообщества, как известно. Именно врачебное, медицинское сообщество очень ее поддерживает, оно во многом ориентируется на нее.
С.Сорокина
―
Ну да.
С.Марков
―
Как, кстати, вы знаете, и Васильева, министр образования. Она достаточно серьезно поддерживается образовательным сообществом в отличие от предыдущего министра Ливанова, который конфликтовал с этим сообществом. Поэтому это НРЗБ одно из требований, таким образом, к министрам социального блока, чтобы они хорошо коммуницировали персонально с сообществами. Поскольку денег очень мало там, поскольку там серьезные, я считаю, процессы деградации происходят, то нужно вот такое требование гениального менеджера, что ли.
Дм.Орешкин
―
А здесь, хоть ты будь семи пядей во лбу, гениален – все равно денег нет и не будет, поэтому все эти разговоры про коммуницирование с обществом – это разговоры в пользу бедных. Учителям нужны деньги, врачам тоже нужны деньги, их не будет, потому что денег нет, и ждать неоткуда.
С.Марков
―
Скворцова поддерживается врачами?
Дм.Орешкин
―
Нет.
С.Марков
―
Послушайте, ну посмотрите…
С.Сорокина
―
И Васильева, я бы не сказала, что прямо однозначно поддерживается своим…
С.Марков
―
У них очень хорошие рейтинги в рамках профессионального сообщества. Там, кстати, с Васильевой, когда она выступила с идеей, что мы должны отказаться от образования как от термина «услуга», что все-таки учитель – это служение, так сказать, должно быть уважение к этому труду и так далее…
С.Сорокина
―
Это слова.
С.Марков
―
Не-не, это такие слова, которые являются политической позицией. Как вы знаете, работа политика – говорить.
Дм.Орешкин
―
Нет, работа политика – создавать условия.
С.Сорокина
―
Мы говорим про правительство, Сергей.
С.Марков
―
Выражать политическую позицию.
Дм.Орешкин
―
«Работа политика – говорить» - это к Владимиру Владимировичу.
С.Сорокина
―
Да.
Дм.Орешкин
―
Вот это он замечательно делает. А вот деньги раздобыть, повышать зарплату – это работа как раз правительства. И поскольку повышать зарплату неоткуда, поскольку у нас всего 70 миллионов человек – резерв рабочей силы и примерно 40 миллионов человек – это пенсионеры, и каждый год на миллион соотношение ухудшается, то есть работающих делается меньше, пенсионеров – больше, то денег ждать неоткуда. Плюс за Крым надо заплатить 88 миллиардов рублей в год сейчас, за Чечню 60 миллиардов рублей. Вот разделите 88 миллиардов на 40 миллионов, получается 2 тысячи рублей на пенсионера. Значит, если бы не Крым, то можно было бы платить на 2 тысячи рублей пенсионеру больше в год. Если бы не Чечня, то полторы тысячи рублей.
Ю.Кобаладзе
―
Это драматически не меняло бы ситуацию.
С.Сорокина
―
Ты знаешь, для некоторых это довольно неплохая прибавка.
Дм.Орешкин
―
Для пенсионера, между прочим, если бы так вот по копейке набрать, то можно было бы 10 тысяч в год прибавить. Это для человека, который живет на подсосе, кое-что значит.
С.Сорокина
―
Конечно, Юрий Георгиевич.
С.Марков
―
Ну, как вы знаете, у пенсионера позиция четкая и внятная: Крым наш, слава Владимиру Владимировичу, который обеспечил воссоединение Крыма с Россией. Я думаю, это уважается всегда.
С.Сорокина
―
Пенсионеры тоже меняются, Сергей.
С.Марков
―
Вы знаете, наши пенсионеры – не предатели.
С.Сорокина
―
Они разные очень, пенсионеры.
Дм.Орешкин
―
Наши пенсионеры – не дураки.
С.Марков
―
Они совсем не предатели, понимаете?
Дм.Орешкин
―
Опять слова, слова, слова. Причем тут «предатели»? Людям деньги надо, чтобы платить за еду.
С.Марков
―
Когда перед ними внешний субъект, вот огромная махина, которая пытается поставить Россию на колени, через своих спикеров…
С.Сорокина
―
Сергей, а почему вы всех пенсионеров в одно русло загоняете? Пенсионеры разные, и меняются они.
С.Марков
―
Да никого я не загоняю, пожалуйста, не надо демагогии. Я говорю про доминирующую позицию.
С.Сорокина
―
Это вы кому сказали: «Не надо демагогии»?
С.Марков
―
Вам я говорю. То есть типичный демагогический прием.
Дм.Орешкин
―
Это профессиональное суждение в ваш адрес от специалиста.
С.Марков
―
Я не загоняю пенсионеров. Когда я говорю, что они пенсионеры, это не имеется в виду, что нет ни одного пенсионера, который был бы предателем. Наверное, есть.
С.Сорокина
―
То есть тот, который с иным мнением – это сразу предатель?
С.Марков
―
Вовсе нет. Человек с иным мнением- не предатель, человек с иным мнением имеет право иметь свое мнение, у нас все имеют свое мнение.
Ю.Кобаладзе
―
Но лучше пусть молчит.
С.Сорокина
―
Но лучше молчит, да.
С.Марков
―
Нет, да пускай говорят.
Дм.Орешкин
―
Но только пусть говорят правильные вещи, да?
С.Марков
―
Но тот, кто за то, что Крым нужно отдать под террор бандеровской хунты, тот предатель.
С.Сорокина
―
Ага. Так, следующее, о чем хотела спросить, собственно говоря, Юра уже начал…
Ю.Кобаладзе
―
Мне все уже ясно.
Дм.Орешкин
―
Да, мне тоже уже, кажется, понятно. Единственное, что мне непонятно: почему, если это «бандеровская хунта», то Владимир Владимирович Путин ее признал, пожимал руку Порошенко и поддерживает дипломатические отношения с этим…
С.Марков
―
Я объясню.
Дм.Орешкин
―
Хорошо, давайте.
С.Сорокина
―
Ой, не надо, давайте пойдем дальше!
С.Марков
―
Могу не говорить.
Ю.Кобаладзе
―
Нет, объясните, интересно.
С.Марков
―
Все достаточно просто. Работа политика, как я сказал, - иметь дело даже с дьяволом, если нужно обеспечить мир и спокойствие своей страны и своих людей. Все понимают, что хунта – это дьявол. Но более оптимальное решение не рвать полностью отношения, а использовать огромное количество связей для того, чтобы постараться повлиять на ситуацию и все-таки вывести Украину из состояния нынешней террористической диктатуры к более-менее такому спокойному состоянию, когда можно было выйти на мирное решение донбасской проблемы и постепенно выйти из этой ситуации.
Дм.Орешкин
―
Я все-таки думаю, что все несколько проще. Просто нефть и газ, которые производит Россия и за которые она получает львиную долю своих доходов, транспортируются в Европу через Украину. Так или иначе, с ней приходится поддерживать отношения.
С.Марков
―
Нет, это не имеет никакого отношения.
Дм.Орешкин
―
Сергей, НРЗБ их авоськами носят, нефть, да?
С.Марков
―
Объясню вам.
Дм.Орешкин
―
Спасибо.
С.Марков
―
Просто нефть и газ экспортируются не просто из России через Украину, экспортируются в Евросоюз.
Дм.Орешкин
―
А то мы не знаем.
С.Марков
―
И, поверьте мне, поскольку в Украине хунта является зависимым, как вы знаете, правительством от США и Евросоюза, то представить себе решение хунты о том, что она прервет огромные поставки газа, прежде всего, в страны Евросоюза, представить крайне затруднительно.
С.Сорокина
―
Давайте оставим эти проблемы решать украинскому правительству и вернемся опять к нашей основной теме. И хочу, конечно же, о том спросить, о чем Юра начал говорить и интересоваться. Судьба нашего Дмитрия Анатольевича Медведева. Поскольку он премьер, он тоже подаст в отставку и будет ждать судьбы своей. Недавно, только что буквально, прошел инвестиционный съезд в Сочи, и там Медведев на встрече с деловыми людьми сказал, что «только сохранение нынешнего состава правительства позволит сохранить предсказуемость политики». Многие расценили это как такую осторожную его надежду на то, что все останется как есть, и он останется на своем посту.
Ю.Кобаладзе
―
Я думаю, он останется.
С.Сорокина
―
Как вы считаете, останется или нет? Вот Юрий Георгиевич считает, что останется.С.Марков: Думаете, в Калифорнии не тырят? Тырят по полной программе, поверьте мне
Дм.Орешкин
―
Я думаю, что больше шансов, что останется.
С.Сорокина
―
Вот так даже, да?
Дм.Орешкин
―
Просто потому что Владимир Владимирович своих людей не любит сдавать. Медведев вел себя с точки зрения корпоративной солидарности безукоризненно: когда его посадили в президенты, он сел, когда ему сказали «уходи», он ушел. Такие кадры Владимир Владимирович ценит. Кроме этого, любая перемена в правительстве всегда создает напряжение среди элитных групп. Все начинают нервничать, как бы поставить своего человека, как бы не поставили чужого человека. Поэтому я думаю, что больше шансов, что останется Медведев, но абсолютно не нулевые, что Путин попробует сделать какой-то свежий ход.
Ю.Кобаладзе
―
А кто у него как бы в колоде?
С.Сорокина
―
А там уже называют очень разные имена, очень разные.
Дм.Орешкин
―
Потому что есть, с одной стороны, Глазьев, с другой стороны, Кудрин. И вот как раз это, если он что-то поменяет, то это будет что-то значить. Если Глазьев, это значит, деньги будет печатать, условно говоря. Если Кудрин, это значит, будет попытка…
С.Сорокина
―
Примерно то же самое, что сейчас, нет?
Дм.Орешкин
―
Нет, нет. Это будет попытка сократить военные расходы, он же из-за этого поссорился с Медведевым, если помните.
С.Сорокина
―
Да-да, это правда.
Дм.Орешкин
―
Военные расходы сокращать Путин вряд ли захочет, так что, может быть, Кудрина продвинут на позицию вице-премьера, чтобы за деньги отвечать.
С.Сорокина
―
То есть есть мысль, что он может вернуться в правительство?
Дм.Орешкин
―
Понимаете, вот я думаю, что он умный человек, информирован не хуже нас с вами, а, наверное, лучше, и он имеет возможность смотреть в глаза Владимиру Владимировичу Путину примерно раз в месяц или раз в два.
Ю.Кобаладзе
―
Что подтверждает..
Дм.Орешкин
―
Поэтому, если он надеется, то, наверное, есть шанс, я из этого исхожу. Не факт, что шанс больше половины, но какой-то не нулевой. Но вряд ли на первое место, скорее вот какой-то вице, первый вице, мне так кажется.
Ю.Кобаладзе
―
Мы с тобой делаем ставку на Медведева.
Дм.Орешкин
―
Я думаю, что он останется, да.
С.Сорокина
―
Сергей. Останется Медведев?
С.Марков
―
До сих пор у меня был ответ, скорее останется.
Ю.Кобаладзе
―
Тоже согласен?
С.Марков
―
Не, был. Буквально до трех минут назад. Интересно, вот вы сказали, я не слышал про эту фразу…
С.Сорокина
―
На инвестиционном, на закрытой встрече.
С.Марков
―
Она является как бы просьбой.
С.Сорокина
―
Да.
С.Марков
―
А если есть просьба, значит, нет уверенности.
С.Сорокина
―
Это так.
Дм.Орешкин
―
Так уверенности-то точно нет, он на ниточке висит.
С.Сорокина
―
Конечно.
С.Марков
―
Не-не-не, я объясню. Я полагаю, что судьба Дмитрия Анатольевича во многом зависит от договоренности с Владимиром Владимировичем Путиным, которая была тогда, во время знаменитой рокировки.
С.Сорокина
―
А сейчас ее, возможно, нет. Может быть такое.
С.Марков
―
Она могла бы быть, либо что он будет весь следующий президентский срок премьером, либо все президентство Владимира Владимировича, значит, два срока премьером. Если есть просьба, значит…
С.Сорокина
―
Такой договоренности нет.
С.Марков
―
Договоренности о втором сроке нет.
С.Сорокина
―
Тогда фифти-фифти.
С.Марков
―
Дальше возникает следующий момент. Я думаю, что многие соратники Владимира Владимировича, они немножко в неуверенности. Ведь в случае драматического развития событий, предположим, удавшееся покушение террористов на президента России…
Ю.Кобаладзе
―
Тьфу-тьфу-тьфу.
С.Марков
―
Тьфу-тьфу-тьфу, конечно. Но, понимаете, это очень важная сфера компетенции премьера.
С.Сорокина
―
Ну да, вице-президента у нас нету, у нас есть…
С.Марков
―
Он как бы в роли вице-президента, он тоже становится исполняющим обязанности…
Дм.Орешкин
―
Сергей, не понимаю, причем здесь премьер. Всех силовиков контролирует президент.
С.Марков
―
Не, я говорю, если что…
С.Сорокина
―
Если что с ним, то Медведев может стать…
Дм.Орешкин
―
Как вы можете помыслить такое?
С.Сорокина
―
Это Марков, это Марков, это не мы.
Дм.Орешкин
―
Да-да-да, зафиксируйте, пожалуйста, в протоколе.
С.Марков
―
Политическая система, она должна быть.
С.Сорокина
―
Ну имена-то какие называются, когда идет обсуждение возможной, гипотетической замены Медведева?
Ю.Кобаладзе
―
Ну вот, прозвучал Глазьев.
С.Сорокина
―
Прозвучал Кудрин. Ну, Кудрин, ну, Глазьев, это что, замены?
С.Марков
―
Глазьев, я уверен, не будет.
С.Сорокина
―
Вряд ли, да. Говорят, Набиуллина, например. Может такое быть?
Дм.Орешкин
―
А почему нет?
С.Сорокина
―
Почему нет, да?
С.Марков
―
Набиуллина, Медведев.
С.Сорокина
―
Собянин даже.
С.Марков
―
Кудрин… Это все один и тот же блок, условно, монетаристов, или сторонников консервативной политики, но близких банковскому…
С.Сорокина
―
Ну, финансово-экономическое что-то.
С.Марков
―
Финансовое. Не экономическое, не промышленное, а финансовое. Поэтому никакой разницы между ними нет с политической точки зрения.Д.Орешкин: Апельсины в нашем климате не растут, и высокие технологии тоже. Поэтому это все пустые разговоры
С.Сорокина
―
Вот так даже, да?
С.Марков
―
Персоналии там… Вот, может быть, Дмитрий, вы с кем-то из них больше знакомы, и у вас будет лучше шанс, а с кем-то меньше и так далее. Но для страны никакой разницы нет.
С.Сорокина
―
Никакой разницы. Дмитрий?
Дм.Орешкин
―
Я думаю, это как раз правильно. В такой ситуации, в которой мы находимся, абсолютно неважно, как фамилия премьера. Помните, были такие премьеры, как Зубков, Фрадков или до этого Рыжков?
С.Сорокина
―
Ой, я Черномырдина вспоминаю.
Дм.Орешкин
―
Черномырдин был поярче, но это была другая эпоха, которая называлась «лихие 90-е».
С.Сорокина
―
Да, если бы ему цены на нефть повыше, очень даже недурственно все могло бы получиться.
Дм.Орешкин
―
Нет, если цены на нефть повыше, так это, опять же, любой справится. Здесь вопрос в том, как выкрутиться, когда цены на нефть 60.
С.Сорокина
―
У Черномырдина были 8-10, я помню.
Дм.Орешкин
―
Так конечно, и 8-10 было, и 12 было. Ну, в общем, держал как-то страну, хотя люди до сих пор убеждены, что это были чудовищные времена.
С.Марков
―
Можно я из прошлого в будущее?
С.Сорокина
―
Да, пожалуйста.
С.Марков
―
С точки зрения премьера вообще, мне кажется, очень важно выполнение этих задач, которые сейчас вроде бы формируются, вот эти многочисленные дискуссии об экономическом росте. Речь идет вот эта о прорыве в области высоких технологий, прежде всего, в двух направлениях: цифровая экономика и биотех, биомед, вот это вот. Вот эти два основных направления, которые… Вроде бы уже получился консенсус, что Россия должна максимально сконцентрироваться, чтобы обеспечить прорыв в этом направлении.
Ю.Кобаладзе
―
А деньги?
С.Марков
―
Вы знаете, здесь нужны даже не столько деньги, сколько политическая воля, маневрирования ресурсами здесь вполне достаточно. Нужно как бы сменить немножко мышление людей, проще сказать. Я думаю, как это будет развиваться. Не так, как в Калифорнии, когда, как грибы, росли множество частных…
Дм.Орешкин
―
А как, интересно? Как в Советском Союзе?
С.Марков
―
Я думаю, нет, как в постсоветской России. То есть есть госкорпорации, им скажут так: «Ага, вам всем план по заказу цифровых проектов», чтобы проходила цифрофизация экономики.
Ю.Кобаладзе
―
Ну и стырят все.
С.Марков
―
Это стырят везде, в любом... Думаете, в Калифорнии не тырят? Тырят по полной программе, поверьте мне.
С.Сорокина
―
Что-то взлетает, что-то происходит…
Дм.Орешкин
―
Это чистой воды сказки.
С.Марков
―
Это общая составляющая.
Дм.Орешкин
―
Это я помню, как Советский Союз…
С.Марков
―
Я вам говорю, как это будет. Это не сказки. Вот дадут план госкорпорациям НРЗБ. Если вы думаете, что это совсем не работает…
Дм.Орешкин
―
Ой, Сергей Александрович, я помню, как ты говорил о том, как будет Новороссия и так далее. Все это скукожилось, забыто… Не надо говорить, как будет. Как было, можно сказать.
С.Марков
―
Вы думаете, Новороссии не будет?
Дм.Орешкин
―
Чего? Да нет, конечно.
С.Сорокина
―
Не уходите только в эту сторону, умоляю вас! Не трогайте Новороссию!
Дм.Орешкин
―
Все, сдулась Новороссия, и Сергей Александрович вместе с ней.
С.Марков
―
Не мечтайте о поражении русского мира окончательном!
С.Сорокина
―
Все-все-все!
С.Марков
―
Не мечтайте.
Дм.Орешкин
―
Пока Владимир Владимирович при власти, русский мир будет на периферии глобальных процессов, да и будет превращаться в такую загадочную фигуральную картинку.
С.Марков
―
Я не понял, как на периферии, если я вижу, что портреты Путина во всех газетах, на обложках всех журналов, его фамилия звучит на всех мировых…
С.Сорокина
―
Только это как-то не очень сказывается на нашем благополучии.
С.Марков
―
Нет, у меня конкретно. Периферия или нет?
С.Сорокина
―
Особенно если не сходят с ума от патриотизма.
С.Марков
―
Я считаю, что лидер периферии не может быть на страницах всех, кроме тех случаев, когда он типа вот этого корейского лидера с бомбой ходит, размахивает.
С.Сорокина
―
Откуда ж мы знаем, в каком смысле?
С.Марков
―
У нас не размахивает. Никакими бомбами не размахивает.
С.Сорокина
―
Так, все, возвращаемся.
Дм.Орешкин
―
Я хочу вернуться к цифровизации и биотехнологиям. Вот точно с такими же лозунгами, которые назывались «внедрение достижений научно-технического прогресса в практику», Советский Союз пришел к тому, к чему пришел.
С.Сорокина
―
Остановились сейчас, потому что нам новости нужно послушать. И напоминаю, что у нас в студии Дмитрий Орешкин и Сергей Марков, политологи, и мы говорим о том, как, возможно, изменится наше правительство после президентских выборов. Оставайтесь с нами, сразу после новостей вернемся.НОВОСТИ
С.Сорокина
―
Еще раз вас приветствую. Олимпийские игры трогать не будем. Юрий Георгиевич, Сергей, не трогаем Олимпийские игры. Я напоминаю вам, что здесь в студии Юрий Кобаладзе, Светлана Сорокина, Дмитрий Орешкин и Сергей Марков. Говорим мы не о чем-нибудь, а о нашем правительстве и о том, какие изменения, возможно, его коснутся сразу после президентских выборов. Я вот только хотела спросить, еще прочитала в прессе, наблюдатели говорят о возможном возвращении или вхождении на новенького в правительство таких людей как Греф, Сечин или Вайно. Возможно ли это, как вы полагаете?
Дм.Орешкин
―
Да все возможно, просто разницы нет никакой.
С.Сорокина
―
Никакой. Все, остановились тогда.
С.Марков
―
Вот тут согласен полностью с Дмитрием.
Ю.Кобаладзе
―
Договорились.
С.Сорокина
―
Слава богу, все консенсус. Дальше пошли. Как вы думаете, насколько процесс над Улюкаевым и приговор, соответственно, повлияли на репутацию нашего правительства? Или никак, это отдельно Улюкаев, и никак это правительства не коснулось?
Ю.Кобаладзе
―
Укрепили ее, наверное.
Дм.Орешкин
―
Нет, я думаю, что коснулось, и в худшую сторону. Во всяком случае, теперь каждый бизнесмен раз семь задней ногой почешет за ухом перед тем, как инвестироваться. Мы видим, как у Галицкого отобрали «Магнит» только что. Мы видим, как АФК «Систему» в общем-то расчехлили. Мы видели, как Улюкаева посадили. Я вовсе не считаю, что Улюкаев – ангел с крыльями, как и все остальные бюрократы, он, в общем, довольно сильно был коррумпирован, как я полагаю. Но это правила игры такие у нас. Собственно, и сам Дмитрий Анатольевич Медведев тоже ведь не сидит на паперти и пятачки не собирает, правда? Такой достаточно состоятельный мужчина.
С.Марков
―
Чего-то я не понимаю, Дмитрий, простите меня. Вот когда в других странах…
Дм.Орешкин
―
Сереж, ну это бывает такое, когда не понимаешь.
С.Сорокина
―
Бывает, да.
С.Марков
―
Не-не-не, Дмитрий, мне кажется, вы под влиянием пропаганды находитесь.
Ю.Кобаладзе
―
Это точно. Сорокина влияет.
С.Марков
―
Смотрите, но вы же согласитесь, когда члена правительства сажают за коррупцию в любой стране, это позитивно для инвесторов. Значит, борьба с коррупцией. Согласны? Во Франции посадят министра экономики…
С.Сорокина
―
Не-не-не, вечный принцип, друзьям – все, врагам – закон. У нас тут много вопросов к Сечину было, которые никак не удалось задать.
С.Марков
―
Нет, ну вы согласны? Когда в какой-то стране сажают, это борьба с коррупцией, позитивно для инвесторов. Согласны?
С.Сорокина
―
И к Дмитрию Анатольевичу Медведеву вопросы были, но тоже не удалось задать.
С.Марков
―
Все, кроме нашей страны.
Дм.Орешкин
―
Если бы это была борьба с коррупцией. Это борьба кланов, которые используют государство как приватизированную структуру. Господину Сечину надо наказать своего конкурента, он его наказывает с помощью прокуратуры.
С.Марков
―
Кто его конкурент?
Дм.Орешкин
―
Улюкаев, в частности.
С.Сорокина
―
Да, Улюкаев.
С.Марков
―
Это что, клан Улюкаева? Вам известен клан Улюкаева?
Дм.Орешкин
―
В общем, да.
С.Марков
―
Который вступил в конфликт с кланом Сечина? Из-за чего?
Дм.Орешкин
―
В широком смысле слова кланом Улюкаева можно назвать клан Медведева, это его группа поддержки. Силовики в лице господина Сечина с помощью ручной прокуратуры, с помощью ручного силового инструмента наносят удар по своим конкурентам. Вот и все, это никакая не борьба с коррупцией.
С.Марков
―
Слушайте, вам кажется, что силовики таким образом против либералов. Мне кажется, это очень абстрактная, очень пропагандистская точка зрения.
С.Сорокина
―
Вам так кажется, нам так кажется. Тут, что называется, впечатление против впечатления.
Дм.Орешкин
―
Ну а чего впечатления, вот мы имеем посадку.
С.Сорокина
―
Да, конкретную посадку. То, что там силовики хорошо приложили руку, понятно совершенно.
Дм.Орешкин
―
И мы имеем Сечина, который четыре раза гордо проигнорировал вызов в суд.
С.Сорокина
―
Да любого другого бы в кандалах привели.
С.Марков
―
Погодите, дело же не в Сечине, да?
С.Сорокина
―
Да вы что? Мне кажется, что очень много в Сечине.
С.Марков
―
Дело в Улюкаеве.
С.Сорокина
―
А в Сечине – никак.
Дм.Орешкин
―
Вот это интересно, да.
С.Марков
―
Посадили-то Улюкаева.
Дм.Орешкин
―
А колбаску в портфель?
С.Сорокина
―
А кто это все ему подсуропал-то?
Дм.Орешкин
―
Это частное, это мы отставляем в сторону, кому кого жалко. Мне, например, очень жалко Владимира Владимировича Путина.
С.Марков
―
В общем, финализируя.
С.Сорокина
―
Ну, давайте, только коротко.
С.Марков
―
Значит, если члена правительства сажают по обвинению в коррупции, это не подрывает доверие инвесторов, а чуть-чуть укрепляет его.
Дм.Орешкин
―
А я думаю, что прямо наоборот, потому что сажают Улюкаева не потому, что он погряз в коррупции, а потому, что он кому-то перешел дорогу.
С.Сорокина
―
Да, вот именно.
Дм.Орешкин
―
Таким образом такой явный сигнал, что в нашей стране работают не законы и не независимый суд, поскольку господин Сечин может легко проигнорировать повестки этого самого суда, а какие-то там внутренние правила, по которым у Сечина большая весовая категория, потому что он имеет право и возможность подойти к Владимиру Владимировичу Путину, а Улюкаев не имеет. Вот и вся разница. Так что это не борьба с коррупцией.
С.Марков
―
Я думаю, Улюкаев имеет право подойти к президенту, он участвует в заседаниях узкого состава кабинета, где министр экономики всегда участвует. У Улюкаева все возможности были подойти и все ему объяснить.
С.Сорокина
―
Значит, у Сечина были возможности еще больше. Скажите мне, пожалуйста, а как вы полагаете, ведь все говорят о том, что сразу после выборов президентских начнутся не самые приятные закручивания гаек, в том числе именно потому, что «денег нет, но вы держитесь», да? Как вы полагаете, придется ли этому самому новому правительству, в каком бы составе оно ни было, решать такие тяжелые вопросы, как, например, изменения в налоговой системе, изменения, не знаю, на прогрессивную шкалу, просто увеличение подоходного налога, увеличение разнообразных акцизов и второстепенных сборов? Вот это все состоится? И как скоро, как вы думаете?С.Марков: Россия – европейская страна, мы максимально взаимодействуем с Европой
Дм.Орешкин
―
Обязательно.
С.Сорокина
―
Обязательно и скоро, да?
Дм.Орешкин
―
Ну, не знаю, как скоро, но просто траты увеличиваются, в том числе военные траты, а денег больше брать неоткуда. Нефть вроде как кончила расти, значит, придется, как в советские времена говорили, переложить тяготы кризиса на плечи трудящихся.
Ю.Кобаладзе
―
Туже затянуть пояса.
С.Сорокина
―
Ну, еще больше, да.
Дм.Орешкин
―
Или, как говорили в советские времена, туже затянуть пояса на две или три пятилетки, чтобы исключить, как там говорил товарищ Сталин, любые неожиданности, вот как он формулировал.
С.Сорокина
―
Угу. Так и будет, да?
Дм.Орешкин
―
Поскольку кругом враги и поскольку мы на периферии…
С.Марков
―
Я с сожалением должен во многом разделить эту позицию. Пока правительство не ставит задачей своей главной экономический рост, рост экономики, а пляшет вокруг абстрактной цели таргетирования инфляции, которая служит, прежде всего, интересам крупнейших банков, аффилированных к тому же западными финансовыми структурами, до тех пор придется затягивать эти…
С.Сорокина
―
У нас же банки все государственные остались, по-моему, все сдохли частные банки.
Ю.Кобаладзе
―
«Альфа-банк», подожди.
С.Сорокина
―
Ну да, ага.
С.Марков
―
Он государственный тоже, связанный.
С.Сорокина
―
Ага. А государственные тоже связаны, куда же смотрят-то?
Дм.Орешкин
―
Экономический рост в нашей политической системе едва ли возможен просто потому, что если у человека есть деньги, то он их предпочтет вложить где-нибудь подальше, как, например, Прохоров в Соединенных Штатах.
С.Марков
―
Вот я чего-то не понимаю… У нас есть авторитарный режим?
С.Сорокина
―
Есть.
Дм.Орешкин
―
Есть.
С.Марков
―
Вот, как вы знаете, авторитарный режим есть в Китае, куда вкладывают все деньги. Авторитарный режим есть во Вьетнаме, куда вкладывают огромное количество денег.
Дм.Орешкин
―
Объясните, почему.
С.Марков
―
Как вы знаете, авторитарные режимы были…
Ю.Кобаладзе
―
В Сингапуре.
С.Марков
―
Ну, в Сингапуре, в Южной Корее. Большое количество стран, которые переживали бурный экономический рост. И у них там тоже было то, что называлось crony capitalism. Вы же знаете термин crony capitalism, его же не для нас придумали, его придумали для тех стран, которые переживали бурный экономический рост в том числе.
Ю.Кобаладзе
―
а в чем мысль? И что?
С.Сорокина
―
Не видит связи между авторитаризмом и плохой экономической ситуацией.
С.Марков
―
Мне кажется, равные политические системы, такая политическая система, она предполагает бурный экономический рост.
Дм.Орешкин
―
Вот это называется как раз демагогия.
С.Марков
―
Почему?
Дм.Орешкин
―
Объясняю, почему. Потому что и в Китае, и в Корее жесточайшим образом защищаются права частного инвестора. И в том же самом Китае, как говорил лауреат Нобелевской премии по экономике, один из, капитализм жестче, чем в Соединенных Штатах, то есть там действительно работают люди и по 10, и по 12 часов в сутки, там действительно нет никаких социальных гарантий, там действительно нет никаких забастовок, там все это жесточайшим образом подавляется. И плюс к этому надо иметь в виду, что в Китае армия безработных 70 миллионов человек. Это ровно столько, сколько у нас весь рынок рабочей силы. А там стоят люди…
С.Сорокина
―
В очереди.
Дм.Орешкин
―
И ждут, когда получат работу. Поэтому там эта модель… У нас немножко не так устроена.
С.Марков
―
Вы все правильно говорите, но я обращаю ваше внимание…
С.Сорокина
―
Другая ситуация.
С.Марков
―
Политическая, но у нас, может другие какие-то вещи нужно, в социально-экономической политике. А политическая система моноцентричная ни коим образом не коррелирует с отсутствием экономического роста.
Дм.Орешкин
―
Очень сильно коррелирует как раз в такой стране как Россия.
С.Марков
―
Исключение для России? Извините меня, НРЗБ учеными НРЗБ сравнительный политический анализ…
С.Сорокина
―
Потому что у каждого своя ситуация, нет двух похожих.
Дм.Орешкин
―
Потому что мы на 50 лет примерно по уровню социального развития, по уровню социальных гарантий опережаем Китай. У китайцев до сих пор нет, например, пенсии у большинства работников.
С.Сорокина
―
Слушайте, у нас скоро тоже много чего с пенсиями будет плохого.
С.Марков
―
Извините меня, а практически весь бюджетный комплекс, он имеет пенсии. Более того, в крупных корпорациях сейчас тоже начинают переходить к пенсионной системе. То, что вы говорите, было 10 лет назад.
Дм.Орешкин
―
Я имею в виду, прежде всего, сельское хозяйство китайское.
С.Сорокина
―
Сельское хозяйство никто не имеет, да.
С.Марков
―
Вы знаете, а там в сельском хозяйстве, Дмитрий, я вам открою глаза, нет никакого экономического роста. В Китае расчет за счет развитых областей, за счет юга, прежде всего, крупных промышленных центров, в городах-миллионниках, их более десяти, миллионников.
С.Сорокина
―
Вы про другое уже. Мы вам про отсутствие пенсий…
Дм.Орешкин
―
Вот именно. Весь рост концентрируется в приокеанической зоне, где живет 300 миллионов человек.
С.Марков
―
Совершенно верно.
Дм.Орешкин
―
В два раза больше, чем у нас.
С.Марков
―
Совершенно верно.
Дм.Орешкин
―
А еще миллиард сидит в континентальном Китае и голодными глазами смотрит на то, что происходит в приморской зоне.
С.Марков
―
В запасе как бы.
Дм.Орешкин
―
Вот когда у нас будет в запасе не миллиард человек, а хотя бы 50 миллионов, которые будут готовы хвататься за любую работу и смотреть горящими глазами на то, чтобы проникнуть в зону экономического роста, тогда мы можем говорить о том, что для нашей страны авторитаризм – это прогрессивная модель. А у нас не так.
С.Сорокина
―
Не так страшно, ага.
С.Марков
―
Здесь я не могу согласиться, простите меня. Известное исследование о реальном рабочем времени по странам НРЗБ Европы, то есть практически по всей Европе. Извините, у нас реальная рабочая неделя в России выше, чем во всех странах СНГ…
С.Сорокина
―
Зато производительность ниже, Сергей.
С.Марков
―
Подождите, я не про это. Я про то, сколько работает.
С.Сорокина
―
Ну а производительность? Можно сколько угодно…
С.Марков
―
Светлана, без демагогии! В Китае тоже производительность невысокая. Без демагогии!
С.Сорокина
―
Сергей, вы так часто произносите слово «демагогия», а слышим мы в основном ее.
С.Марков
―
Прошу без демагогии. Мы говорим об одной теме, не перескакивайте на другую.
Дм.Орешкин
―
Это просто восхитительный пример того, что я прав.
С.Марков
―
Средняя продолжительность рабочей недели в России, она выше…
С.Сорокина
―
Да какая разница? Да хоть 24 часа сидеть, если ничего не делается.
С.Марков
―
Послушайте, он про это говорит, он говорит, китайцы работают значительно больше, чем у нас. Я говорю, нет, мы работаем больше, чем во всех странах СНГ НРЗБ
С.Сорокина
―
Все, отошли от этой темы, потому что я уже не знаю, как здесь возражать.
С.Марков
―
Да в другом корень просто. Ну не надо нам давать такие примеры, подсовывать, которые нас ведут в неправильном направлении!
С.Сорокина
―
Сергей, тихо, успокойтесь.
Дм.Орешкин
―
Все совсем просто. По сравнению с Китаем у нас рабочая неделя и интенсификация труда, эксплуатации ниже, чем в Китае.
С.Марков
―
Да.
Дм.Орешкин
―
Выше, чем в Европе и в Соединенных Штатах.
С.Марков
―
Выше, чем во всех странах СНГ.
С.Сорокина
―
Тихо! И как, что?
Дм.Орешкин
―
Выше, чем во всех странах СНГ.
С.Марков
―
Выше, чем во всех странах СНГ.
Дм.Орешкин
―
Ну, я думаю, что это заблуждение.
С.Марков
―
Нет, ну конкретные данные…
С.Сорокина
―
Все! Давайте еще закончите, и пойдем дальше.
Дм.Орешкин
―
Я хочу сказать, что в наших условиях для того, чтобы повысить производительность труда, нужно качественно повысить энерговооруженность, интеллектуальную вооруженность и так далее.
С.Марков
―
Правильно, с этим тоже согласен.
Дм.Орешкин
―
То есть двигаться как раз в сторону той самой Европы, от которой вы, Сергей Александрович…
С.Сорокина
―
Так шарахаетесь.
Дм.Орешкин
―
Хотите отделиться.
С.Марков
―
Я? Боже мой упаси, я за Европу!
С.Сорокина
―
Хорошо, вы за Европу. Хорошо.
С.Марков
―
Россия – европейская страна, мы максимально взаимодействуем с Европой.
С.Сорокина
―
Скажите мне, пожалуйста, идет также речь о сокращении расходов на бюджетную сферу. Говорят упорно об отмене пенсий работающим пенсионерам, увеличении пенсионного возраста и повышении обязательного стажа на все виды военных пенсий. Вот все эти закручивания нашей перманентно идущей пенсионной реформе, уже не знаю даже, как назвать… То есть тоже ждать только вот таких ухудшений в ближайшем будущем?
С.Марков
―
Вы знаете, мой подход, предположим, в пенсионным всяким делам и так далее: я считаю, что нам… вот есть какое-то бюджетное правило, которое плохое, я считаю. Нужно такое правило, если как бы пенсионное ввести: в случае, если правительство обеспечивает увеличение средней продолжительности жизни, предположим, на три года, оно имеет право повысить пенсию на один год. Если правительство не увеличивает среднюю продолжительность жизни, не увеличивает. То есть дополнительные года…
С.Сорокина
―
Плюсуем к пенсии.
С.Марков
―
Не-не-не, не полностью, не 100% дополнительные года жизни плюсуем к пенсии, нет. А мы как бы разделяем, часть из них даем…
Ю.Кобаладзе
―
Продолжительность жизни ведь растет, по-моему, да?
Дм.Орешкин
―
Продолжительность растет, да, слава богу. Идет улучшение качества медицинского обслуживания, это во всем развитом мире так, это нормально. Естественно, увеличится срок работы, то есть не сразу, но про это еще 10 лет назад говорили.
С.Сорокина
―
Да, мы про это давно говорили, да.
Дм.Орешкин
―
Статистические причины об этом говорят, никуда не денешься. И, наверное, рабочим пенсионерам, во всяком случае, не будут повышать пенсию. НРЗБ денег нет, понимаете?
С.Сорокина
―
Ну да. Либо лишат вовсе, да?
Дм.Орешкин
―
Тут можно что угодно говорить, объяснять… Да. Но от этого же деньги не появятся.
С.Сорокина
―
Угу, понятно. А скажите, пожалуйста, что касается силового блока, вот здесь возможны какие-то изменения? Ну, первое – это фигура Шойгу. Такое ощущение, что он незыблемая фигура, всех устраивает, имеется в виду наше руководство, и он останется на своем посту.
С.Марков
―
По всей видимости, да.
С.Сорокина
―
По всей видимости, да.
С.Марков
―
Ну, армия показала великолепные результаты по всем областям практически.
С.Сорокина
―
Боюсь даже что-то сказать, потому что мы увязнем опять. Не буду, не буду, молчу.
Дм.Орешкин
―
Надо было армию на Олимпийские игры посылать.
С.Сорокина
―
Вот, да-да-да! Там бы мы тогда…
С.Марков
―
Плюс, вы знаете, популярность среди людей тоже важна. Сергей Лавров тоже, я думаю…
С.Сорокина
―
Сергей Лавров тоже наверняка усидит, как я понимаю. Такой вот…
С.Марков
―
Очень популярен, очень высокоэффективен. Сергей Нарышкин…
С.Сорокина
―
Высокоэффективен, Юрий Георгиевич? Потому что кому судить-то, как не Юрию Георгиевичу.
Ю.Кобаладзе
―
Очень, очень, очень эффективен!
Дм.Орешкин
―
Ну да, только он к внешней политике не имеет отношения, ее всю в Кремле делают, а Сергей Викторович ее облекает красивым лицом и формулирует какие-то слова.
С.Сорокина
―
Вот я тоже хотела сказать, что у нас за такое министерство иностранных дел? Абсолютно транслятор, больше ничего.
С.Марков
―
Значит, нормально.
С.Сорокина
―
Да конечно, нормально, а как же?
С.Марков
―
Есть центр, который формулирует основные политические позиции, и министры, которые реализуют эту политику.
Дм.Орешкин
―
Которые озвучивают.
С.Сорокина
―
Угу.
Дм.Орешкин
―
Я просто хотел сказать, что, если мы говорим про правительство, то про силовой блок вообще не надо говорить, потому что наш силовой блок контролируется президентом. Это как бы в общем смешно сказать, что Медведев руководит Шойгу, правда ведь?
С.Сорокина
―
Угу.
Дм.Орешкин
―
И мысли такой нет.
С.Сорокина
―
И мысли такой нет.
С.Марков
―
Ну и по Конституции он контролируется президентом.
С.Сорокина
―
И Лавров наверняка не советуется с Медведевым, у меня такое полное ощущение. Это точно так. Скажите, а вот еще говорят про возможную ликвидацию МЧС как такового с передачей полномочий, не знаю, в МВД. Возможно такое? Я удивилась, прочитав такую историю.
Ю.Кобаладзе
―
Думаю, что МЧС НРЗБ.
С.Марков
―
Я думаю, вряд ли. У нас МЧС – гордость многих. Здесь я выражу такую точку зрения, потому что, к сожалению, возможны всякие бюрократические трюки. Вы знаете, у нас зачастую министры, всякие чиновники вместо того, чтобы заниматься реальными реформами, занимаются организационными перестроениями: сливают министерства, разделяют министерства, доказывают НРЗБ. На само деле министерство в любом случае впадает в какой-то период хаоса, дезорганизации, отсутствия реальной работы. Это является типичным случаем имитации реформ. На самом деле, в ряду конкретной работы. Поэтому я бы считал, что, можно сказать, консолидируя такое общественное мнение такой позицией: перестаньте делать постоянные организационные перестроения. А кто это задумал, немедленно надо увольнять, поскольку это попытка не заниматься своей основной работой, а вместо этого заниматься имитацией реформ.
С.Сорокина
―
Угу.
Ю.Кобаладзе
―
Я согласен.
Дм.Орешкин
―
Нет, ну почему? У нас, например, вот когда Дмитрий Анатольевич был президентом, он провел мощную реформу МВД, и после этого она стала вместо милиции называться полицией. И мы сразу увидели, как нам стало легче жить, правда?
С.Марков
―
Позорище.
С.Сорокина
―
Красивое имя, высокая честь, а как же?
С.Марков
―
Позорище!
Дм.Орешкин
―
Ну вот примерно то же самое и будет и сейчас.
С.Сорокина
―
И сейчас будет, да. Искандер Равильевич, пенсионер из Казани, военный пенсионер: «Обратите внимание, мы, офицеры-отставники, при Путине снова нищаем, как в бытность Ельцина. Нищенские подачки к пенсии совершенно не покрывают фактическую инфляцию. Безобразие! Нынче у него в фаворе не мы, а менты». А правда, что сейчас действительно больше внимания МВД, нежели военным, или Искандер Равильевич не прав?
Дм.Орешкин
―
Ну, трудно сказать. Но, во всяком случае, Путин, как мне кажется, не жалеет денег на перевооружение армии, на новые технологии. А вот что касается зарплат военных, то мне не кажется, что они достаточно высоки.
Ю.Кобаладзе
―
Вот они на это и жалуются.
Дм.Орешкин
―
Нет, это речь о пенсиях военных, что одно с другим связано.
С.Сорокина
―
Конечно.
Дм.Орешкин
―
В общем, вот интересно, как этот уважаемый пенсионер к Крыму и к поддержке Путина, не является ли он предателем. Потому что одно дело – рассуждения о высоких темах, чем как раз силен Владимир Владимирович Путин, а другое дело – наличие денег в кармане. Вот в этом смысле у нас постоянная проблема.
С.Марков
―
Дмитрий, вы знаете, есть хорошее правило, мудрость народная у всех народов: тот, кто пытается продать честь, ни барыша не получит, ни чести.
С.Сорокина
―
Ну причем тут это? Скажите мне, пожалуйста. Человек жалуется, что инфляцию не покрывают прибавки к пенсии.
С.Марков
―
Крым сегодня – это честь России. Совсем другое дело по пенсиям. Насколько я понимаю, все-таки сделана ставка на профессионализацию армии, уменьшают корпус…
Дм.Орешкин
―
Слушайте, мне кажется, что честь России – это соблюдение собственных законов, Конституции.
С.Марков
―
Это тоже.
Дм.Орешкин
―
Честный подсчет голосов на выборах, соблюдение вот этих… Да, это тоже. А как, скажите, Сергей, в 2012 году при голосовании за Владимира Владимировича Путина в Чечне явка 99,6%, и 99,8% за Владимира Владимировича Путина? Это так на самом деле и было, или это фальсификация, которую следует преследовать по статье 142 Уголовного кодекса? Она называется «Фальсификация избирательных документов».
С.Марков
―
Я скажу так, насколько я понимаю ситуацию в Чечне, там высочайшая форма политической мобилизации. Там, можно сказать, в какой-то мере социализм, понимаете?
Дм.Орешкин
―
Как в Советском Союзе. 99,9%.
С.Марков
―
Да, там высочайшая форма политической мобилизации. А как вы знаете, в Советском Союзе не подтасовывали.
Дм.Орешкин
―
В Советском Союзе не подтасовывали???
С.Сорокина
―
Я не могу… Господи боже мой.
С.Марков
―
Я открою вам секрет.
Дм.Орешкин
―
То есть вот так вот, 99,9% приходили на избирательные участки и голосовали за нерушимый блок коммунистов?! Да, Сергей…
С.Марков
―
Да! Вы знаете, когда ставится политическая задача…
Дм.Орешкин
―
Я всегда к вам с уважением относился…
С.Марков
―
Я вам напомню, как это происходило.
С.Сорокина
―
Так, все, не уходите в это, мы все поняли!
Ю.Кобаладзе
―
А я согласен. Вот я отвечал за подъезд, их домой не отпускали…
С.Марков
―
Правильно, так и было, да!
Дм.Орешкин
―
А это надо было быть с грузинским акцентом.
С.Марков
―
Ну так и было, понимаете?
С.Сорокина
―
«Вах, дарагой, пашли, прагаласуем!».
Дм.Орешкин
―
Да это дети, они не участвовали.
С.Сорокина
―
Совсем понятно тогда.
С.Марков
―
Так и было! Человек если не пришел, ему в квартиру приходили, стучали. Я вам скажу, Дмитрий, приходили и говорили: «Чем вы недовольны? Товарищ, почему вы не идете на выборы?». А он говорил: «Лавочки нет!». А у них была специальная бригада плотников, они реально приходили.
Ю.Кобаладзе
―
Гвозди забивали.
С.Сорокина
―
Скажите мне, пожалуйста…
Ю.Кобаладзе
―
Это реальность!
Дм.Орешкин
―
Физически невозможно 99,9% обеспечить.
С.Сорокина
―
Дим, не спорь.
Дм.Орешкин
―
Ладно, оставим в стороне эту тему.
С.Сорокина
―
Давайте вот еще о чем. Скажите мне, пожалуйста, при всем том, что даже Сергей Марков согласен, что трудности будут…
С.Марков
―
Отдельные. Которые мы преодолеем.
С.Сорокина
―
…несмотря на общий патриотический пафос, то вопрос: это как-то ведь отразится и на каких-то других вещах, на свободах граждан?..
Ю.Кобаладзе
―
Отвечаю тебе: не отразится.
С.Сорокина
―
Ну, вы поняли, о чем я, да?
С.Марков
―
Отразится.
С.Сорокина
―
Как?
С.Марков
―
Чем выше благосостояние, тем, как правило, выше стремление к политической конкуренции, политическим свободам и прочему другому красивому разноцветию.
С.Сорокина
―
Вот у нас и не светит это благосостояние.
С.Марков
―
Я хорошо помню, я читал как-то лекцию французским банкирам…
Дм.Орешкин
―
Вот именно поэтому благосостояния у нас не будет в стране.
С.Сорокина
―
Да, так у нас не будет благосостояния, вы даже с этим согласились.
С.Марков
―
Я думаю, что в целом уровень жизни останется таким, какой он является сейчас. Он драматически не упадет и драматически не поднимется, в пределах погрешности. Правительство будет считать один процент туда, один процент сюда, но это, на самом деле, только НРЗБ. А у людей все останется примерно так, как есть. Кроме одной возможности: мы все-таки надеемся на то, что начнутся реальные преобразования в экономике. Нам нужно, действительно, развивать высокие технологии, нужен промышленный рост.
С.Сорокина
―
Все, мы поняли, иначе времени не останется Диме сказать.
С.Марков
―
Если что-то будет, тогда бует рост благосостояния.
С.Сорокина
―
Так, спасибо. Дмитрий?
Дм.Орешкин
―
Я просто не вижу оснований для роста этих высоких технологий. Это хорошие разговоры, но для них просто климата нет у нас в стране. Апельсины в нашем климате не растут, и высокие технологии тоже. Поэтому это все пустые разговоры.
С.Сорокина
―
Закручивание будет?
Дм.Орешкин
―
Я думаю, что да, потому что основная задача власти – удержать свою вертикаль, удержать свой контроль. Это можно делать на фоне как раз отсутствия роста только с помощью усиления таких репрессивно-административных мер.
С.Сорокина
―
Все.
С.Марков
―
Никакого закручивания. Будет некоторая либерализация.
С.Сорокина
―
Вот у меня сложная ситуация, я не верю Маркову, но так хочется, потому что он тут такой оптимизм демонстрирует.
Ю.Кобаладзе
―
А мне хочется, чтобы прав был Марков.
С.Сорокина
―
Все! Спасибо большое вам.
С.Марков
―
Отпустите себя! Поверьте, и вы будете счастливы!
С.Сорокина
―
Просто Кашпировский какой-то. Дмитрий Орешкин и Сергей Марков, политологи, были сегодня с нами. Спасибо вам, да свидания, до встречи через неделю.