Особенные дети. Исправление несправедливости - Наталья Водянова - В круге СВЕТА - 2015-10-13
13.10.2015
Особенные дети. Исправление несправедливости - Наталья Водянова - В круге СВЕТА - 2015-10-13
Скачать
С. Сорокина
―
Здравствуйте, здравствуйте, рада вас приветствовать. И сегодня в студии у нас немножко необычный состав, потому что мы с Ирой Воробьевой.
И. Воробьева
―
Вместо Юрия Кобаладзе.
С. Сорокина
―
Да. И напротив нас единственная гостья – это Наталья Водянова. Представление, да, как положено? Супермодель, руководитель фонда «Обнаженные сердца», мать четверых детей. А может быть, в обратном порядке. Я думаю, что приоритеты сегодня, может быть, уже и другие. Правда же?
Н. Водянова
―
Безусловно.
С. Сорокина
―
Мы вас приветствуем, рады вас видеть. И я знаю, что у вас повод-то для приезда самый что ни на есть конкретный, потому что сейчас здесь в Москве проходит большой форум, который ваш фонд и организовывал.
Н. Водянова
―
Да, это уже четвертый форум для нашей организации, он в этом году посвящен родителям. Мы собираем специалистов со всей России и с близлежащих стран. В этом году у нас полторы тысячи участников, и пятьсот участников приехали со всех регионов.
И. Воробьева
―
Это родители, которые воспитывают в семьях детей…
Н. Водянова
―
… с особенностями развития.
И. Воробьева
―
… с иными возможностями.
Н. Водянова
―
С особенностями развития – это правильнее говорить. Все-таки иные возможности – это можно интерпретировать по-разному.
И. Воробьева
―
С особенностями развития. А почему родители? Что там будет вообще для этих родителей, почему они приехали?
Н.Водянова: Люди с особенностями развития – это правильнее говорить
Н. Водянова
―
Потому что предыдущие все наши форумы были в принципе для семьи, именно для этих родителей, для их детей. Но так вот абстрактно говорить даже о самом важном для этих родителей – это не так весомо, как говорить именно напрямую с родителями. Тем более многие организации, такие мелкие НКО по всей стране, которые этим занимаются – это в основном родительские организации. Это родители, у которых родились дети с особенностями двадцать лет назад, даже больше, которые не оставили это дело, не отдали своего ребенка на попечение государству и нашли в себе не только силы воспитать ребенка, но еще и вокруг себя организовать какое-то сообщество небольшое других родителей и помогать.
С. Сорокина
―
То есть, они не закрыли собственные двери, да? Стали общаться и думать, что делать дальше. У вас есть ощущение, что немножечко сдвигается у нас отношение все-таки к особенным детям, или нет? Я про Россию, конечно, в первую очередь.
Н. Водянова
―
У меня такое ощущение, безусловно, есть. Но, может быть, я не совсем объективна, так как я в этом во всем существую и варюсь, поэтому… Я-то вижу неравнодушных людей каждый день, и я вижу людей, которые хотят нас по-разному поддерживать. И я общаюсь, мы находим и в органах власти в том числе поддержку постоянную. Но, может быть, опять же, это необъективно, потому что я Наталья Водянова, а не вот одна из таких организаций, маленьких родительских организаций, которые борются за то, чтобы к ним кто-то прислушался.
С. Сорокина
―
Вы знаете, это интересно и даже, я бы сказала, символично, что совсем недавно произошло то, что произошло с вашей сестрой и матерью в Нижнем Новгороде. Потому что, конечно же, это многократно происходит с теми самыми просто людьми и просто детьми. Но вот надо же было, чтобы все сошлось вот так, чтобы это была ваша сестра и ваша мать. И, как сказала одна из… по-моему, Эвелина Бледанс сказала, что она, как это ни ужасно звучит, даже рада, что это произошло, потому что еще раз напомнили всем….
Н. Водянова
―
Эвелина может такие вещи говорить.
И. Воробьева
―
Она сама мама ребенка…
С. Сорокина
―
Она может такие вещи говорить, да. И вы пережили уже эту ситуацию, все разрешилось? И какие выводы вы сделали из всего?
Н. Водянова
―
Да, для меня на сегодняшний день это, безусловно, ситуация, которая обернулась позитивной. Но это было совсем непросто. Тогда, когда это произошло, для нас это было большим потрясением, не только как для семьи, но в том числе как для организации. Почему я так говорю? Изначально это было неприятно, безусловно, но это был такой посыл к действию. Но у нас вот этот проект «Не молчи», он был уже на стадии, мы работали над этим проектом с Димой Биланом уже в течение года, поэтому мы должны буквально были через неделю выпускать такой вирусный танец, который мы выпустили гораздо позже, для того чтобы подготовить людей к самой этой теме, чтобы люди уже включились, чтобы к тому времени, когда вышел сам ролик, уже все этого ждали, еще больше, чем они ждали просто видеоролик, музыкальный ролик Димы. И, безусловно, мы сразу поняли, что мы не можем сейчас танцевать. Ну, как бы это было бы совсем неправильно. Поэтому это было грустно. И плюс это было… ну, моя мама, которая в таком состоянии…
С. Сорокина
―
Ну, в шоке, наверное.
Н. Водянова
―
Да, она была в шоке. Она была настолько разозлена, и моя сестра, именно из-за того, что ее повезли в отдел милиции, Оксана в истерике просто, ее няня уводила домой. Безусловно, для Оксаны это было очень большое потрясение неприятное. И для моей мамы, как для любой мамы, когда она видит своего ребенка в таком состоянии, для нее это было… она была такая…
С. Сорокина
―
Ну, я думаю, это унижение, в первую очередь, тяжелое унижение человеческое. Честно говоря, действительно только посочувствовать, как это все прошло. Но вы смогли, что называется, голос повысить, вы смогли рассказать об этом. И все выслушали и все узнали.
И. Воробьева
―
Да, и сразу началось то, что началось.
Н. Водянова
―
Первые три дня все было… мы даже как-то вот созванивались с нашими сотрудниками, сказали, что удивительно, как реагирует общественность, как нас поддерживают. Может быть, это правда хорошо. Но потом включился Следственный комитет, и все нам, испортил нам всю ситуацию.
С. Сорокина
―
Жестокими репрессиями.
Н. Водянова
―
Да, и мы этому были, безусловно, совсем не рады, так как это сразу нам было понятно, что этот человек, этот повар, он жертва, он жертва ситуации. Он жертва ситуации, но даже той ситуации, в которую он попал, уже изначально. Безусловно, такие случаи бывают в нашей стране чуть ли не каждый день, и они остаются безнаказанными. Но это не значит, что один человек, который вот натыкается на… не на того человека не так посмотрел, как говорится, и ему приходится расплачиваться за всех. И вот когда пошло вот это, до пяти лет тюрьмы – безусловно, это в первую очередь для меня, потому что я человек чувствительный, и мне…
С. Сорокина
―
И пацифист, видимо, поэтому…
Н. Водянова
―
Для меня очень важно, чтобы любая ситуация, даже самая негативная, заканчивалась положительно, и в том числе для…
С. Сорокина
―
А чем, кстати, закончилось-то?
И. Воробьева
―
Я прошу прощения, что перебиваю, но когда вот вмешался Следственный комитет, вот еще Валера Панюшкин писал, многие писали, что, типа, все было нормально, хрупко и как-то вот прозрачно – пришел с дубиной Следственный комитет, начал всех учить людей любить. И мы все ожидали, что эта история закончится хорошо, потому что…
Н.Водянова: Для меня очень важно, чтобы любая ситуация, даже самая негативная, заканчивалась положительно
С. Сорокина
―
И ваша реплика была по этому поводу.
И. Воробьева
―
… да, что семья скажет…
Н. Водянова
―
Конечно, конечно, мы сразу так и сказали.
И. Воробьева
―
Не было неожиданностью.
С. Сорокина
―
А чем закончилось?
Н. Водянова
―
Все закончилось, на мой взгляд, очень хорошо. Так как даже если суд признал виновным нашего обидчика, но он при этом… мы сразу разошлись мирно…
И. Воробьева
―
Примирение сторон так называемое.
Н. Водянова
―
Да. Так как у нас судья сказал: так как у вас примирение сторон и вы между собой договорились, то мы никаких наказаний…
С. Сорокина
―
А извинения вы получили от обидчика?
Н. Водянова
―
Да, конечно. В принципе, он сразу извинился…
С. Сорокина
―
Все, тогда понятно.
Н. Водянова
―
… и моя мама, безусловно, сразу его простила, потому что она такой же человек, как я, в этом отношении. И нам удалось даже вместе выпить чая. Для меня это было важно, так как мне хотелось самой все-таки выразить этим людям, как я к этому отношусь, мне важно было с ними сесть за один стол.
С. Сорокина
―
И вы в этом кафе выпили чая с ними?
Н. Водянова
―
Нет, мы пригласили их в наш центр поддержки семьи в Нижнем Новгороде. Там была и Оксана, там были другие ребята с особенностями. Мы им сделали экскурсию, мы им показали свою работу. Директор нашего центра им все рассказала подробно, кто эти ребята, почему они такие, почему они другие, что мы делаем, для того чтобы вот таких случаев происходило меньше и меньше, чтобы эти ребята спокойно могли ходить в кафе и жить обычной жизнью, которой мы наслаждаемся все. И потом мы все сели, выпили чая вместе, и там была и моя сестра, и моя мама, и я. И для Оксаны очень было интересно, все-таки именно эмоциональная память у таких людей очень сильная. И Оксана, сначала она так напряглась, она побелела…
С. Сорокина
―
Когда увидела.
Н. Водянова
―
Когда она увидела…
С. Сорокина
―
Обидчиков.
Н. Водянова
―
… да, этого человека. Но я ее держала за руку и продолжала разговаривать со всеми. И она, почувствовав, что я так расслаблена, и услышав, что у меня тон голоса правда такой позитивный и ненапряженный, она тоже расслабилась, стала улыбаться, стала меня обнимать и всем улыбаться. Для меня это было, вот увидеть это, наверное, было самое главное. Все-таки увидеть то, что для Оксаны это не будет больше такой…
С. Сорокина
―
Не пережитой ситуацией.
Н. Водянова
―
… грузом тяжелой какой-то вот памяти, тяжелой ситуации.
И. Воробьева
―
А после того случая наверняка же начали обращаться в фонд, или к вам в Фейсбук, или еще куда-нибудь, что вот у нас такой же случай – что делать? Помогите.
С. Сорокина
―
Я, кстати говоря, даже обиды читала: вот, у нас было то же самое, Водянова не вмешалась. Я, правда, не очень понимаю, как можно вмешаться во всех ситуациях. Не очень понятно. Поэтому, уважаемые, не обижайтесь. Ну, реально не разорваться. Это очень тяжело, быть во всех местах везде.
Н.Водянова: Для нас самое важное – это поддерживать семью
И. Воробьева
―
Наверняка же писали вот про такие случаи.
Н. Водянова
―
У нас было несколько случаев, когда мы узнавали… безусловно, люди стали писать больше об этом у себя. Затем, как по сарафанному радио, это доходило до нас как до организации или как до моего Фейсбука, где мне писали. Но мы вмешивались, только когда это было необходимо. Безусловно, фонд что-то перепостил и поддержал. Но нас не просили о помощи, нас просто ставили в известность о ситуации. Так как самое главное, что журналисты, в принципе, взяли инициативу на себя и уже не отпускали такие ситуации, привлекали к ним внимание, и ситуации разрешались сами по себе. Это очень важно, так как, безусловно, такому человеку, как я, нужно фокусироваться, у нас работа идет, она же не останавливается, когда мы сталкиваемся с такими ситуациями, и нам это, безусловно, в работе и помогает, но в то же самое время может и мешать.
И. Воробьева
―
Я прошу прощения, в Калининграде же была такая история с аттракционами. Как раз ее вытащили журналисты.
С. Сорокина
―
Да, да, и журналисты уже продолжали.
Н. Водянова
―
В Москве вот был мальчик, которому не дали абонент, забрали абонемент в бассейн.
С. Сорокина
―
Да, это Арина Бородина, кстати, об этом писала, этим занималась. Но я хочу сказать, что важно, что ситуация с Оксаной, она стала прецедентной, на нее всегда можно было ссылаться как на известную ситуацию и дальше уже рассказывать о чем-то еще, что произошло с другими людьми.
И. Воробьева
―
И, главное, как она закончилась, вот то, что Следственный комитет, в результате, слава богу, был отодвинут в сторону в этой ситуации.
С. Сорокина
―
Но, тем не менее, стороны примирились, вся процедура была пройдена. Это тоже важно на самом деле.Скажите, пожалуйста, Наташ, дальше была вот эта акция замечательная «Не молчи». Мы, кстати говоря, здесь у себя в программе «Чувствительно» тоже давали звуковую дорожку…
Н. Водянова
―
Спасибо.
С. Сорокина
―
… эту песню «Не молчи», потому что я когда увидела и услышала этот клип…
И. Воробьева
―
Он всех, конечно… да, у нас на сайте «Эха» он висел.
С. Сорокина
―
… мне он очень был как-то по душе, и мы решили дать звук этой песни. Это чья идея-то была?
Н. Водянова
―
К нам пришла продюсер Димы Яна Рудковская и предложила сделать какой-то вместе проект, чтобы я снялась в клипе Димы. Я ей сказала: Ян, у меня нету абсолютно времени на съемки в клипе, и мне совсем это неинтересно, хотя я очень уважаю и творчество Димы, и Диму самого.
С. Сорокина
―
То есть, вы знакомы.
Н. Водянова
―
Я сказала сразу, что без какой-то составляющей фонда это невозможно. Но Яна, она говорит: я именно это и имела в виду. Конечно, я не жду, что ты будешь какой-то героиней…
С. Сорокина
―
Лирической.
Н. Водянова
―
… лирической, да, в клипе Димы. Поэтому давайте что-нибудь придумаем вместе. Все-таки кто Дима, и как к нему тоже прислушиваются. Ну, и тут, безусловно, для нас это такое очень ценное приглашение на самом деле, так как голос такой, как димин, он может донести такие важные вещи для нас, которые, сколько бы мы ни делали постов в Фейсбуке…
С. Сорокина
―
… не привлечет такого внимания.
Н. Водянова
―
… но не привлечет никогда такого внимания. И дальше мы работали, очень долго работали над самой историей, так как нам нужно было… очень сложно было поженить вот это вот, жанр музыкального видео и нашу социальную историю.
С. Сорокина
―
Кстати говоря, сама песня не то чтобы вот об особенных детях, песня как песня.
Н. Водянова
―
Песня о любви.
С. Сорокина
―
О любви, да. И только когда вот этот видеоряд еще, и второй какой-то смысл. А в этом, кстати, и есть замечательная история, потому что разные вроде бы как текст и видео дали потрясающий результат.
Н. Водянова
―
Спасибо. И, в итоге, мы нашли такую историю, и очень для меня было важно, чтобы она была честной. В принципе, эта история, так нескромно можно сказать, что сценарий написала я. Почему? Потому что я знаю сама прекрасно, как это происходит. И, может быть, безусловно, это не вот…
С. Сорокина
―
Это может быть ребенок-аутист, или ребенок-дауненок, или ребенок с ДЦП, но в любом случае, конечно, мужчина, влюбившись в женщину, но вдруг обнаружив с ней такого особенного ребенка, конечно, должен обладать отдельными душевными качествами.
Н. Водянова
―
Да, может испугаться.
И. Воробьева
―
Часто же говорят, что мужчины бросят…
С. Сорокина
―
Своих-то бросают.
И. Воробьева
―
... семьи, да, когда ребенок больной.
С. Сорокина
―
А чужих и вовсе не горят желанием брать, это правда. Ну, вот клип об этом, это правда, есть такая тема. У вас ведь наверняка в фонде в основном опекаемые – это женщины.
Н. Водянова
―
Мамы, да. Какая-то ужасная статистика такая не совсем распространенная: по-моему, в 80% мужчины уходят из семьи, когда мама идет на такой шаг героический…
С. Сорокина
―
… и оставляет больного ребенка. Вообще, кстати говоря, многие думают, что вы занимаетесь особенными детьми и ваш фонд «Обнаженные сердца»… кстати, ему уже…
Н. Водянова
―
11 лет.
С. Сорокина
―
11 уже, да? Я думала, меньше. 11 лет фонду. Что вы занялись этим из-за того, что у вас личная история, и мама, и сестра. Но где-то я прочла, что, собственно, сама идея оформилась после Беслана. Это так?
Н. Водянова
―
Да, это, безусловно. Беслан – это… для меня это была такая точка, после которой я не смогла больше жить так, как я… не могла идти дальше…
С. Сорокина
―
Ничего не сделав.
Н. Водянова
―
Да, ничего не сделав. Но так как это были дети в трудной жизненной ситуации, и я была, безусловно, ребенком росла в трудной жизненной ситуации, то для меня все-таки идея… тогда мы строили инклюзивные детские парки и площадки, но мы и сейчас тоже, это до сих пор очень важно для меня. Но именно идея игры и важности игры, важности того, куда может ребенок пойти отвлечься от действительности, от того, что произошло в его жизни или происходит каждый день – это именно, безусловно, из личного опыта, так как в моей действительности Оксана была единственным человеком в нашей ситуации, в нашей семьи, который жил счастливую жизнь. Она не знала никаких наших бед, она не понимала их, и для нее жизнь была прекрасна: у нее мама любящая, сестра, и что бы она ни сделала, все убиралось, все чистилось, ее любили. Ее, безусловно, кормили первой, одевали первой, все, что ей нужно было. Безусловно, у нас не было каких-то возможностей…
С. Сорокина
―
А отца у вас тоже ведь, да, не было? Он ушел? В связи с этой ситуацией?
Н.Водянова: я – человек, который изначально верит
Н. Водянова
―
Да, безусловно.
С. Сорокина
―
Именно в связи с ситуацией с Оксаной. То есть, классика жанра.
Н. Водянова
―
Классика жанра, да.
С. Сорокина
―
Но, тем не менее, после Беслана вот это так всколыхнуло, что вы решили уже конкретно оформлять и делать этот фонд. И начинали действительно с городков и площадок. Я, кстати говоря, впервые услышала об этом фонде, увидев где-то в глубине России вот площадку, про которую мне сказали, что это приезжала Водянова, открывала эту площадку.
Н. Водянова
―
Да, у нас сейчас 156 объектов по стране.
С. Сорокина
―
Но потом вы не остановились на этом, стали работать дальше.
Н. Водянова
―
Да, дело в том, что вот пять лет назад, когда мы начали новую программу «Каждый ребенок достоин семьи»… это, опять же, такой момент, когда ты знаешь какую-то правду и ты не можешь больше идти дальше. И для меня этим переломным моментом было ознакомление с такими фактами, как то, что в 70%... может быть, сейчас это меньше, но все-таки это в официальной даже статистике 45% - ну, а сколько неофициальных? Что дети с особенностями развития остаются на попечении государства. При этом то, что на каждого ребенка в детском доме с особенностями выделяется около тысячи долларов, евро примерно – не знаю, сейчас это, может быть…
С. Сорокина
―
Ну, большие деньги.
Н. Водянова
―
Но все равно большие деньги. А пенсии… я просто знаю сама, что такое пенсия на ребенка-инвалида. И для меня это было… такие какие-то факты, которые я узнала, я поняла, что нужно как-то менять эту ситуацию и нужно что-то делать. И тогда я помню, что у меня… я не думала, что мы так быстро перейдем на то, что мы будем этим заниматься так активно. Все-таки я боялась очень этой темы, так как это тяжелая проблема…
С. Сорокина
―
Тема какая? Усовершенствования законодательства?
Н. Водянова
―
Нет, не только. А именно…
С. Сорокина
―
Не отказ от детей?
Н. Водянова
―
Службы поддержки семьи. Для нас самое важное – это поддерживать семью. Как мы можем бороться с отказами? Только поддержав семью, чтобы они не чувствовали, что это невыносимая ситуация, невыносимый труд. И вот тогда у меня возникла идея центра поддержки семьи, где бы родители могли получить совсем разную помощь, от юридической до просто информационной.
С. Сорокина
―
И психологической, конечно.
Н. Водянова
―
Безусловно, очень важна психологическая помощь. Ну, и где дети могут быть подготовлены в школу, если есть такая возможность, или просто социализироваться и получать элементарные навыки, как умение за собой ухаживать, какая-то личная гигиена: чистить зубы, ходить в туалет даже. Вот для детей с очень глубокими какими-то особенностями это порой даже вот непреодолимые проблемы для семья без поддержки специалистов, без четкого понимания…
И. Воробьева
―
Они не знают, как научить такого ребенка.
Н. Водянова
―
… этих инструментов, о том, как нужно работать с таким ребенком.
С. Сорокина
―
У меня есть две знакомые семьи, у них вот такие особенные дети. Они и те, и другие очень стараются, очень многое делают, все время в поиске, все время в работе. И я просто смотрю на них и думаю: героические люди, героические. Потому что они любят своих детей и они делают все что только можно. И, кстати, добиваются замечательных результатов.
И. Воробьева
―
Сейчас небольшой перерыв в нашей программе. Я напомню, что в студии у нас Наталья Водянова. Как по очереди там, не помню?
С. Сорокина
―
Мать четверых детей…
И. Воробьева
―
Мама, конечно.
С. Сорокина
―
… руководитель фонда «Обнаженные сердца». Ну, и напоследок немножко супермодель.
И. Воробьева
―
Да, мы продолжим буквально через несколько минут.НОВОСТИ
С. Сорокина
―
И еще раз здравствуйте, приветствуем вас. Мы здесь в студии с Ириной Воробьевой и разговариваем с Наташей Водяновой.
И. Воробьева
―
Я хотела спросить: вот когда появился фонд, что было самым тяжелым? Это же не могло быть все просто: вот взяли, решили сделать площадки – собрали деньги, построили площадки. Наверняка были какие-то чиновники, особенно в регионах, которые вообще не понимали, зачем эти площадки нужны, кто такая Наталья Водянова, какие дети с особенностями развития…
С. Сорокина
―
Ну, нет, Наталью Водянову уже знали, конечно.
И. Воробьева
―
Не знаю, в любом случае, наверняка что-то было.
Н. Водянова
―
Мне было 22 года, мне ничего не было страшно, и я ставила себе только те цели, которые, я понимала, я могла достичь. Тогда я понимала, что игровые парки – это что-то, к чему нельзя прикоснуться, нельзя на это как-то посмотреть, что кому это нужно… Да, это роскошь, безусловно, наши парки – это роскошь, потому что они дорогие, они сделаны очень-очень хорошо, и там прекрасное покрытие, они большие, они для детей от самого младшего возраста до подростков, где есть всякие прикольные рампы. И для некоторых городов, в которых мы открыты, это первые такие рампы для подростков, поэтому подростки просто такие счастливые. Ну, и мамы, и бабушки, и все эти семьи, которые понимают, что… это как Диснейленд приезжает. Когда это какой-нибудь город Бийск в Алтайском крае, это, безусловно, не Москва, хотя даже в Москве у нас в парке Сокольники открыта детская площадка, которая пользуется очень высокой популярностью – это тоже подарок. Но тогда какие были сложности? Я помню, когда мы открыли свой парк, это было в Нижнем Новгороде, Автозаводский район. У нас был такой маленький ужин для местных людей, которые принимают решения. Говорит: Наталья, вы такая милая, вы такая прекрасная – но вы такая наивная. Это Автозаводский район, там завтра уже ничего не будет.
С. Сорокина
―
Разломают.
Н.Водянова: К нам пришла продюсер Димы Яна Рудковская и предложила сделать какой-то вместе проект
Н. Водянова
―
Разломают, разнесут, разукрасят, все это будет ужасно. И, безусловно, у нас есть какие-то районы, какие-то парки, которые немного сложнее, чем другие, но, в целом…
С. Сорокина
―
Все-таки держится.
Н. Водянова
―
Не только держится. Люди сами приходят сажают клумбы. В основном все наши парки – это центральные площадки для детских елок каждый год.
С. Сорокина
―
Как-то это все-таки поддерживается.
Н. Водянова
―
И все это прекрасно работает и местными властями до сих пор и оплачивается, мы следим тоже за этим, для нас это тоже, безусловно, очень важно.
С. Сорокина
―
Наташ, а вот вопрос. Вы на большинство этих открытий площадок ездили? Потому что уж больно много их.
Н. Водянова
―
Вы знаете, безусловно, не все…
С. Сорокина
―
Потому что, вы сказали, сколько их?
Н. Водянова
―
156 объектов.
С. Сорокина
―
Если не 156, но около ста мест вы посетили?
Н. Водянова
―
Я думаю, чуть меньше, может быть. Но, да, я была… где я только не была.
С. Сорокина
―
Потому что я вот следила, что вы приезжали на открытия этих площадок. А второй вопрос: ну, наверняка же вас называли не только наивной, но и человеком (особенно 11 лет назад), который делает это ради самопиара. Говорили такое?
Н. Водянова
―
Тогда такого не было, сейчас на самом деле этого больше.
С. Сорокина
―
Да вы что! Мне казалось, что сейчас…
Н. Водянова
―
Мне кажется, что сейчас этого больше, на удивление. Тогда я вот не помню такого. Может быть, это было просто не так интересно, может быть…
С. Сорокина
―
Может, не обращали внимания.
Н. Водянова
―
Не обращали внимания. Просто, ну, там, девочка какая-то. Ну, там строит что-то. Ну, кому это нужно? А сейчас, безусловно, так как, может быть, я кому-то мешаю, начинаются…
С. Сорокина
―
Чем можно мешать в таком деле?
И. Воробьева
―
Кстати, про чиновников, опять же, хочу спросить. Понятно, что Наталью Водянову знают все эти чиновники. Но часто такое бывает, когда смотрят: боже мой, какая вы красивая! Ну, зачем вы всем этим занимаетесь? Давайте мы просто посидим поговорим и разойдемся. Да? Ну, что вы, в конце концов, вмешиваетесь?
Н. Водянова
―
Ну, я же не вмешиваюсь. Вслух таких вещи не говорят.
С. Сорокина
―
Не говорят.
Н. Водянова
―
Нет, не говорят. Я публичный человек, мне такие вещи никогда не будут говорить.
И. Воробьева
―
Не рискуют.
С. Сорокина
―
Наташ, когда вы идете на встречу с этими чиновниками, конечно, вы здесь главное лицо и вы, наверное, решаете трудные вопросы, если нужно, да? Например, с местными властями, или даже не только с местными. Вы как-то стараетесь обаять, или нет? Пользуетесь своим вот этим вот разящим оружием?
Н. Водянова
―
По-разному бывает. Зависит от человек. Зависит от того, кто напротив меня. Иногда нужно, наоборот, быть очень жесткой и требовать. И это тоже, для некоторых это обаяние, когда женщина так себя ведет, для некоторых это действует как: о, какая она! Я-то думал…
С. Сорокина
―
… что просто, просто-просто.
И. Воробьева
―
Кстати говоря, вот в тему самопиара и всего остального – Крымск. Крымск, там было много разных историй с Крымском, они были все очень разные.
С. Сорокина
―
Я думаю, что все помнят, что там было, в этом Крымске, что за ужас-ужас.
И. Воробьева
―
Да. Когда за одну ночь смыло все, и куча народу погибла, и было много пострадавших. Внезапно в этой истории с Крымском возникла Наталья Водянова, которая собирала помощь, сама таскала это, грузила. Мы все это наблюдали, все это смотрели и не понимали, честно говоря. Дети – понятно. Почему Крымск? Как это?
Н. Водянова
―
Я была в Москве и, опять же, не смогла, ну, просто не смогла вернуться к своей работе. У нас был форум, по-моему. А, нет, мы для Паралимпиады готовили фильмы, делали съемку, все было очень важно тоже. Но я проснулась утром и сказала своей команде, что я все бросаю и еду в Крымск. Кто может, давайте со мной. Ну, что я хочу сделать, вот что мне нужно. Давайте возьмем автобус, давайте все сделаем пост на Фейсбуке, что вот этот автобус едет – кто хочет что-то передать, первую помощь, или сам присоединиться к нам – присоединяйтесь. И вот тогда к нам присоединились наши первые десять человек-волонтеров команды и принесли очень много…
Н.Водянова: Мы для Паралимпиады делали съемку, но я проснулась утром и сказала, что все бросаю и еду в Крымск
С. Сорокина
―
Вещей?
Н. Водянова
―
Да, первой помощи. Мы тоже закупили…
С. Сорокина
―
Ну, что-то из первой необходимости, да?Н. Водянова
―
… да, много всего из первой необходимости, этот автобус ушел. И там мы вот приехали просто на пустое место, но как-то собрались сразу через Фейсбук, через социальные сети – дай бог здоровья Марку Цукербергу – к нам присоединились какие-то люди, которые знают, как разбивать палатки, как разжечь костер и приготовить из ничего какой-то приличный ужин. И так мы там жили. Я уезжала, приезжала. Но мы там находились около трех месяцев.
С. Сорокина
―
И ваше впечатление от этого времени?
Н. Водянова
―
Сейчас это одно из самых прекрасных моих воспоминаний, абсолютное сокровище для души.
С. Сорокина
―
Что-то настоящее?
Н. Водянова
―
Дело не в том, что это что-то настоящее. У меня каждый день настоящая жизнь, я такой человек, у меня в принципе жизнь очень сложная до сих пор, и прекрасная, она наполнена и счастьем, и у меня дети прекрасные, которые тоже и учатся хорошо, и…
С. Сорокина
―
А вот вопрос, немножечко шаг в сторону: а как вы успеваете? Четверо детей. Для большинства женщин это все.
И. Воробьева
―
Я вообще не представляю это.
С. Сорокина
―
Вот есть четверо детей, уже больше ничем не занимаешься.
И. Воробьева
―
Бывает один – и все.
С. Сорокина
―
Да, бывает, что и так. У вас четверо. Как, на них-то какое-то время остается при вашей деятельности?
Н. Водянова
―
Вы знаете, у меня даже сейчас неделя через неделю вообще нет няни.
С. Сорокина
―
Несмотря на то, что младшие-то совсем еще…
Н. Водянова
―
Да, совсем еще маленькие. Всегда есть какая-то помощь, но я стараюсь со своими детьми проводить как можно больше времени. Как это получается? Ну, он, маленький мой… дети, безусловно, ходят в школу, поэтому у меня есть время на работу днем.
С. Сорокина
―
А они где ходят в школу?
Н. Водянова
―
В Париже. А младшенький у меня, ко мне приходит учительница на 3 часа утром – я работаю. Затем он 3 часа спит днем. И вот мне этого времени хватает, чтобы поработать. Плюс, я же почти каждую другую неделю, я путешествую. Когда я путешествую, я очень интенсивно работаю.
С. Сорокина
―
Когда няня с ними, да?
Н. Водянова
―
Да.
И. Воробьева
―
Это должна быть высокая степень дисциплины: вот 3 часа я работаю.
Н. Водянова
―
Да. И абсолютно никакого времени для себя.
С. Сорокина
―
Ладно, ладно! Мы начитались, что все в порядке, личная жизнь тоже происходит.
Н. Водянова
―
Личная жизнь – очень все хорошо. Нет, ну, мы просто такие люди, мы в этом отношении с моим молодым человеком, очень у нас похожие понятия о том, что такое счастье. Мы любим ужинать с детьми дома, друзей приглашать в гости, мы никуда не любим ходить, мы не любим тусоваться. Для нас семья, работа, свое дело – это наше счастье. И мы.
С. Сорокина
―
Ну, вот это вот к разговору, Ирина, о том, что когда много работы, не хватает времени на личную жизнь, не хватает…
И. Воробьева
―
Ну, почему?..
С. Сорокина
―
Нет, я просто к тебе, как к собеседнику, это можно и ко мне так же обратиться, что вот ни на что не хватает времени. Пожалуйста – образец, на все хватает. И даже няня не всегда.
И. Воробьева
―
Я хотела вернуться к Крымску.
Н. Водянова
―
Да.
И. Воробьева
―
Просто в Крымске очень было трудно – просто я тоже была в Крымске, я помню, что очень сложно было две вещи. Первая – это какая-то глобальная антисанитария. Просто глобальная. Когда ты не можешь нормально помыть руки, и после каждого дня – было очень жарко – и там, где стоял, в том числе, лагерь ваш, ну, это просто поле, под палящим солнцем все это происходит. И к вечеру, ну, то есть, мы привыкли жить в городе да? Там, душ есть, все.
Н. Водянова
―
Помните, там был какой-то бассейн, куда была нереальная очередь, чтобы сходить в душ.
И. Воробьева
―
Это было единственное место в Крымске, где остался хоть какой-то водопровод, потом там какие-то самодельные стали делать, уже потом там было страшно много скандалов с МЧС, когда все просили душ, а они говорят… может, вам еще джакузи, - сказал тогда Максим Мищенко. Вот Крымск, я понимаю, когда вы просто организовываете, призываете кого-то, и все как-то работает. Зачем ехать туда и там оставаться?
Н. Водянова
―
Ну, если бы я не поехала, то я бы не смогла столько сделать. Личное присутствие играет огромную роль для тех людей, которых я зову. Как это – сама позвала, а ты что, лучше нас, что ли? Ну, и я тоже не считаю, что я лучше кого-то. И, в принципе, мне даже было важно туда поехать. Столько шло оттуда новостей, которые непонятно – то ли это так, то ли это так… И мне хотелось самой, правда, мне хотелось там быть, и тоже иметь для себя какое-то мнение, с которым я могу жить. Ну, вот которое, я понимаю, что это хотя бы моя, но правда. Потому что я там.
И. Воробьева
―
Я про Крымск еще спрошу.
С. Сорокина
―
Бойцы вспоминают минувшие дни…
И. Воробьева
―
Еще одна проблема в Крымске была в том, что люди, пострадавшие – это же все равно люди, и они, конечно, периодически начинают быть нечестными. То есть, там было много всяких разных историй. Вот как справляться, когда видно, что человек обманывает, и обманывает лично вас, например? Вот как с этим быть? Прощать?
Н. Водянова
―
Я не понимаю, зачем кому-то кого-то обманывать.
С. Сорокина
―
Так бывает, Наташа.
Н. Водянова
―
Я знаю, что так бывает. Но я – человек, который изначально верит. И если потом я понимаю, что это была ложь, но для меня это скорее как состояние, вводит меня в состояние конфуза, не понимаю, зачем врать. Но я не могу на человека обижаться или как-то… В принципе, когда я туда уже приехала и стала там работать, то для меня правда стала самым последним, что мне вообще было важно. Для меня просто было важно помочь людям, помочь детям, которые пережили эту трагедию и которые потеряли родителей, или дом, или и то и другое. И вообще это был такой процесс, вот именно, что правда изменилась именно в процессе того, как ты начинаешь что-то делать. И да, безусловно, мне тоже звонили друзья и говорили: что ты там делаешь вообще, ты с ума сошла? Зачем тебе это нужно, не понимаем! Ты нам не можешь это объяснить или как-то доказать. Но для меня это было абсолютно ясно.
С. Сорокина
―
Хочу успеть еще спросить о форуме, который сейчас идет. Родители детей с особенностями и профессионалы, которые могут в этом помочь. Прочитала уже, что у вас и мастер-классы, и лекции, которые читают, в том числе приезжающие за свой счет и без гонорара лучшие специалисты из-за границы из разных стран. Причем, приезжают, видимо, охотно, просто откликнувшись на ваш призыв, на призыв вашего фонда.И в том числе у вас запланировано было и, по-моему, вчера прошло что-то совместно с Министерством образования и…
Н. Водянова
―
Мы сотрудничаем с Министерством образования.
С. Сорокина
―
Вот я хотела спросить, как вы с нашими чиновниками-то общаетесь, кто откликается, в чем они с вами солидарны и помогают?
Н.Водянова: Беслан – это была такая точка, после которой я не смогла идти дальше ничего не сделав
Н. Водянова
―
Мы солидарны в принципе во всем. И сейчас Министерство образования и Министерство социальной сферы, они очень открыты к диалогу с такими организациями, как наше НКО. Мы вместе решаем какие-то задачи. Например, с Министерством образования у нас – они приняли одну из наших программ, образовательных программ в Нижнем себе как пилотную программу Министерства образования. Это 6 школ в Нижнем Новгороде, которые уже 2 года принимают детей с очень глубоким аутизмом. Это дети, которых не брали никто, это дети очень-очень тяжелые, для которых даже войти в класс, это было очень сложно.
С. Сорокина
―
А это инклюзив? То есть, они с обычными детьми?
Н. Водянова
―
Нет, это специальные школы восьмого типа. Но даже в эти школы не брали таких детей, так как они настолько сложные, они даже не могут сесть за парту. Мы провели вот в этих 6-ти школах – это 38 классов, это сейчас 130 детей, и мы провели там реформы, нам нужно было реформировать классы, в каждом классе даже не по 16 человек детей, а 3 ребенка в каждом классе. 3, может быть, 4, максимум – 5, есть такие классы, где дети прогрессируют быстрее. Но сегодня это дети, которые сидят за партами, которые работают, которые за 2 года некоторые уже начинают говорить, это были не говорящие дети. Начинают читать, писать и считать, и делать такие вещи – петь опять же, безусловно, рисовать, удивлять своих же собственных родителей.И так как мы, в принципе, вот у нас есть две таких образовательных программы – 46 школа в Санкт-Петербурге, которая уже существует 5 лет, которую мы используем как такую площадку тренинга всех специалистов наших, так как она уже существует 5 лет, там единственный в принципе такой серьезный опыт в стране именно по работе с детьми с очень глубоким аутизмом, не говорящие – там 103 ребенка, 90 не говорящих вообще. И у нас две таких площадки, сейчас их взяли, так как это такой опыт, которого нету в принципе вообще у Министерства образования, нас сейчас взяли в эту пилотную программу, так как уже к 2016 году к сентябрю месяцу в нашей стране не будет ни одного необучаемого ребенка, всех должны будут взять в школы. Но это не значит, что мы и министерство к этому готовы, это не значит, что это будет делаться правильно, это не значит, что эти дети будут оставаться и сохраняться в этих школах, так как это самое главное: да, ребенка берут, говорят: ну, сиди…
С. Сорокина
―
А дальше – ничего. Но мне нравится, что само какое-то решение, тренд есть, что все-таки необучаемых нет, и со всеми надо работать. Это уже хорошо.
Н. Водянова
―
Да. Вчера у нас был прекрасный стол с замминистра, с Кагановым.
С. Сорокина
―
Вот как раз по этим проблемам, да?
Н. Водянова
―
Да. И с его заместителем Ларисой Павловной. Они дали – вот то, как это начиналось, очень напряженно с родителями – вообще это очень храбрый шаг…
С. Сорокина
―
Прийти, встретиться.
Н. Водянова
―
Прийти встретиться не со специалистами, не с этим сообществом, а именно с самими родителями, у которых реальная история, у которых реальная боль, которые довольно-таки настроены, может быть, как-то и с уважением, но все-таки…
С. Сорокина
―
Жестко.
Н. Водянова
―
… жестко, и свои проблемы, реальные проблемы. Но через полтора часа все расходились, окрыленные. Я даже могу так сказать: родители, так как министерство показало, что, во-первых, они открыты к диалогу, во-вторых, они правда держат эту ситуацию в руках, они правда что-то с ней делают. И вот что они будут делать. И, да, это будет не просто, безусловно. Да, очень мало на это финансирования, но мы вот конкретные шаги такие уже делаем. Это было очень интересно.
С. Сорокина
―
Наташа, скажите, на что у вас сейчас больше времени уходит, на именно ваши благотворительные заботы, поездки, проблемы, или на работу?
Н. Водянова
―
На работу у меня уходит около двух – двух с половиной месяцев в год. Так, если все собрать вместе. Поэтому у меня остается очень много времени на основную деятельность.
И. Воробьева
―
Основная деятельность теперь – это уже благотворительность.
Н. Водянова
―
Это уже 11 лет.
С. Сорокина
―
Ну, и хотела еще два слова успеть по поводу Сочи, откуда вы только что приехали. Там вот ваше это «Не молчи», это было что-то типа, опять же, сбора пожертвований, да, как я понимаю? У вас был благотворительный ужин, у вас была презентация, по-моему, на сцене собственно этого клипа, и аукцион. Правильно я поняла все действие?
Н.Водянова: Сложно было поженить жанр музыкального видео и нашу социальную историю
Н. Водянова
―
Да.
С. Сорокина
―
Это сбор средств был?
Н. Водянова
―
Да, безусловно, мы не пропустили такую возможность, того, что Яна Рудковская сама из Сочи, и что у нее много влиятельных богатых друзей, и в принципе доверили ей вот организовать такой вечер, и она очень хорошо с этим справилась. И мы собрали почти 800 тысяч долларов, это для нас сейчас колоссальная поддержка.
С. Сорокина
―
Колоссальные деньги.
Н. Водянова
―
Колоссальная поддержка, и мы можем спокойно продолжать свою работу. К сожалению, для нас это очень актуальная проблема постоянно, финансирование. И, может быть, из моих уст для такого человека, который смотрит на меня как на очень богатую женщину, это может показаться странным. Но, чтобы люди понимали, во-первых, я собрала для фонда гораздо больше, чем я когда-либо заработала сама, и уж не говоря о том, что все не так, как вот пишется, это после налогов и всяких расходов, плюс, какую-то часть команды я содержу сама, и какие-то проекты мы не можем оплачивать из кармана фонда, так как это просто роскошь для благотворительной организации, поэтому их приходится оплачивать мне – ну, это нормально, в принципе. Пока я могу, я это делаю. Но сбор средств – для нас это очень важно.
С. Сорокина
―
Мы сейчас заканчиваем, хотя, кажется, можно продолжать и продолжать. И тем очень много. С Натальей Водяновой, повторяю, человеком, который львиную долю своего времени сейчас отдает благотворительности, у нее фонд «Обнаженные сердца», масса акций, сейчас форум проходит. Ну, и, кроме того, супермодель и мать четверых детей! Судя по всему, на этом останавливаться не собирается.
Н. Водянова
―
Спасибо большое.
С. Сорокина
―
Спасибо, Наташа.