Станислав Белковский - #СлухайЭхо - 2022-03-01
Ё1 марта 2022 года.
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» — Станислав Белковский, писатель.
Эфир ведет Алексей Нарышкин.
А. Нарышкин
―
Станислав Белковский на целый час. Спасибо, что согласились на такую пролонгированную программу. Поскольку у нас с вами такой формат не очень стандартный, непривычный – это и не «Особое мнение»...
С. Белковский
―
Мы сами не знаем, что делать. Поэтому будем делать все что взбредет в голову.
А. Нарышкин
―
Будем импровизировать.
С. Белковский
―
Да.
А. Нарышкин
―
Тут, кстати, аккуратней. Вы знаете, что Роскомнадзор теперь присылает различные?..
С. Белковский
―
Да, я знаю. Я в материале.
А. Нарышкин
―
Знаете.
С. Белковский
―
Что никакой войны* нет.
А. Нарышкин
―
Да, никакой войны* нет.
С. Белковский
―
Есть гуманитарная миссия. Давайте так это называть.
А. Нарышкин
―
Да. Слушайте, а вот скажите сразу, то, что хочет Госдума, и Пискарев об этом вчера говорил, наказывать за фейки, вплоть до 15 лет – это игры слов или это на самом деле могут такое принять?
С. Белковский
―
Могут, конечно. Потому что самое главное для них – перестать тиражировать правду о гуманитарной миссии в различных ее аспектах.
А. Нарышкин
―
Вот давайте поговорим об этом.
С. Белковский
―
Вы знаете, они бы могли официально ввести военную цензуру, но не могут, потому что нет войны, сейчас мирное время. Поэтому по закону ввести военную цензуру нельзя. Значит, надо оформить это как-то по-другому.
А. Нарышкин
―
Что Владимиру Путину мешает все это назвать войной*? Мне кажется, так было бы честнее.
С. Белковский
―
Все оттого, что вы не слушаете и не смотрите программу «Время Белковского» с тех пор, как по субботам не выходите на работу. Я это объяснял в прошлую субботу. Потому что это позволяет скрывать данные о потерях.
А. Нарышкин
―
А есть разве какая-то необходимость отчитываться?
С. Белковский
―
Если война*, то да. А это боевые потери в мирное время. Они засекречены указом Владимира Путина, который еще в 2015 году Верховный суд РФ признал легитимным, законным. Вот почему нет формально войны* – чтобы по закону не требовалось докладывать о потерях. Все же делается по закону, в том числе конец света. У нас Путин – легист. Он конец света тоже сделает в полном соответствии с действующим законодательством.
А. Нарышкин
―
А вот смотрите, я Николая Карловича Сванидзе спрашивал о цели Владимира Путина. Она стала ясней или нет?
С. Белковский
―
Да, конечно, безусловно. Она стала абсолютно ясной.
А. Нарышкин
―
И какая же цель?
С. Белковский
―
Это НРЗБ 1-58 у него цель. Все это подлежит оценке только с точки зрения психологического анализа. Политический и прочие анализы не работают здесь уже ни в какую. Главная цель – он пошел на третий цикл саморазрушения, что хорошо описано еще в работе Фрейда «По ту сторону принципа удовольствия». Путин всегда выигрывал на разрушении тех систем, в которых он сложил. Первый взлет его был в связи с распадом Советского Союза. Потом второй взлет – с крушением питерской администрации Собчака. Третий взлет должен привести к разрушению мира.Я всем рекомендую мою статью от марта 2016 года «Путин и довольно нервно», где этот механизм описан. И чего я стыжусь, что описав этот психологический механизм, я не понял, что, конечно, неизбежно ведет к той войне*, которой сейчас нет, то есть к гуманитарной миссии. А на декларируемом уровне – это разрушение американоцентричного мира. То есть когда РФ возьмет под контроль Украину, то она станет мощнейшей силой, которая будет наводить страх на весь мир, и с нами никто ничего уже не сделает.
А. Нарышкин
―
Слушайте, ну вот много же говорили о том, что Владимир Путин чуть ли не монетизирует вот эту нестабильность и Владимир Путин – он такой царь, император хаоса. Мы сейчас смотрим на все вот эти события последних дней, недель. Так, наоборот, все сплотились вокруг Украины. Да, воевать за украинцев европейцы, американцы не хотят. Но они поставляют оружие. И они едины в этом санкционном порыве.
С. Белковский
―
Так Путин и хочет отделить Россию от западного мира, изолировать ее. Это его давнее желание, опять же связанное с его психологическими приоритетами. То, что он сидит за 10 метров от своих ближайших соратников за столом, и то, что он хочет отделиться от мира, вот не трогай меня – это звенья одной цепи, это проявление одного и того же психодиагноза.
А. Нарышкин
―
А можно учитывать как-то интересы людей?
С. Белковский
―
Нет. А зачем?
А. Нарышкин
―
Население России для Владимира Путина по приоритетности где находится?
С. Белковский
―
Где-то существенно ниже.
А. Нарышкин
―
Это от своего истеблишмента Владимир Путин отделяется на расстояние 10 вытянутых рук.
С. Белковский
―
Да.
А. Нарышкин
―
От населения отделяется. А с кем Владимир Путин сейчас?
С. Белковский
―
Он сам с собой и с теми силами, которые им управляют, демоническими, в его понимании божественными. То есть он решает важные, сакральные задачи. И в этом смысле план А его был блицкриг, конечно, потому что он состоял в том, чтобы, сковав Вооруженные силы Украины в рамках гуманитарной миссии на Донбассе и около Одессы на юге, быстро провести спецоперацию по захвату административных зданий Киева и, тем самым, либо арестовать президента Зеленского, либо заставить его бежать. Причем Соединенные Штаты Америки обо всем этом знали. Именно поэтому 24 февраля утром уже предлагали Зеленскому бежать к ним. Они считали, что это все удастся сделать, что свидетельствовало о серьезности, безусловно, такого плана и намерений.Но в этой ситуации Зеленский не сбежал, он не сдался. И поэтому план А сломался, блицкрига не случилось, на который Путин очень рассчитывал. Потому что если бы так произошло, и уже пророссийский президент сидел бы на Банковой улице в Киеве, то тогда не нужно было бы, действительно, окружать города, наносить по ним страшные ракетно-бомбовые удары и так далее. А сейчас без этого уже не обойтись.
А. Нарышкин
―
Песков говорит, что не наносят по жилым районам удары.
С. Белковский
―
Они наносят по городам*. Не, во-первых, захватывают, в том числе, и жилые районы*, естественно, поскольку точность этих ударов неидеальна. А главное, им нужно сейчас посеять панику среди жителей Киева и Харькова, заставив их уйти из городов, после чего они должны зайти туда и остаться один на один безо всякого населения уже с Вооруженными силами Украины. Этого они добиваются. И вот переговоры, которые начались в Гомеле и так далее – все это, естественно, фейк для отвода глаз, потому что не хватает войск, нужно подтянуть еще войска.
А. Нарышкин
―
У кого не хватает?
С. Белковский
―
У Российской Федерации.
А. Нарышкин
―
Как это у России не хватает?
С. Белковский
―
Для блицкрига им было всего этого достаточно вполне. Но блицкриг сломался, потому что Зеленский не сбежал. Он сломал ему сценарий.
А. Нарышкин
―
То есть если бы Зеленский сбежал, армия была бы деморализована, и они бы...
С. Белковский
―
Нет, уже на Банковой сидел бы какой-нибудь представитель партии «Оппозиционная платформа – За жизнь» имени Виктора Владимировича Медведчука. План был именно таков. Кроме того, смотрите, за день до начала гуманитарной миссии депутат от этой «ОПЗЖ» – это, повторюсь, «Оппозиционная платформа – За жизнь», больше повторяться не буду – Илья Кива призвал ввести войска России и Белоруссии на Украину.
А. Нарышкин
―
Да, да, да. Я видел, как это растиражировалось, мол, голос разума наконец-то.
С. Белковский
―
Да. И потом партия «ОПЗЖ» три дня молчала, а на четвертый день исключила Киву из своих рядов, объявив его провокатором. Почему его сразу не исключила? А потому что три дня она ждала, что кто-то из ее представителей станет президентом. И когда выяснилось, что этого не будет, и молчание становилось уже неприличным, они сделали вид, что они ни при чем. При этом все основные деятели «ОПЗЖ» сейчас находятся за пределами Украины, поскольку боятся, что их арестуют, и ждут возврата на штыках РФ войск туда.
А. Нарышкин
―
Вот смотрите, вы же Украину хорошо знаете. Вы там работали.
С. Белковский
―
Неплохо.
А. Нарышкин
―
Вы знаете мову даже. Это отягчающее обстоятельство в нынешнее время.
С. Белковский
―
Безусловно.
А. Нарышкин
―
Разве украинцы позволили просто взять и поставить какого-то ОПЗЖшника туда на Банковую и сделать его президентом?
С. Белковский
―
Нет, мы знаем сегодня, что рейтинг 23 февраля, за день до начала гуманитарной миссии, рейтинг Владимира Зеленского был 20% с небольшим, сейчас он 91% (в западных районах – 93-94%, в восточных областях якобы лояльных России – 83-86%). То есть он, безусловно, воспринимается как спаситель нации, украинский Черчилль. Какая страна, такой и Черчилль, скажут сейчас скептики. На что я скажу, ни на кого не намекая: какая страна, такой и Гитлер. Мы же никого не имели в виду, кроме покойного Адольфа Алоизовича.
А. Нарышкин
―
Нет. Все сходства...
С. Белковский
―
Случайное совпадение, да. Поэтому в логике Владимира Владимировича Путина: стерпится-слюбится. Ну да, сначала побузит украинский народ пару лет, потом подчинится воле превосходящей силы. Как белорусский народ, как хабаровчане с Фургалом, как, наконец, многонациональный народ РФ. И было невозможно себе представить, что он будет любить Путина 20 с лишним лет, а вот уже стерпелось-слюбилось так, что не разлей вода. «Я вас пережму» – любимый слоган Путина.
А. Нарышкин
―
А Путин 20 лет назад... Мы сейчас в историю вернемся. Он думал, что он надолго?
С. Белковский
―
Нет, он не думал. Он, вообще, шел на один срок. Но так жизнь сложилась. Он же вообще не хотел быть президентом. Это его бремя колоссальное. Он постоянно об этом говорит: «Я не хотел, но был вынужден». Это его рефрен.
С.Белковский:Зеленский не сбежал. И поэтому план А сломался, блицкрига не случилось, на который Путин очень рассчитывал
А. Нарышкин
―
Раб на галерах.
С. Белковский
―
«Что бы я ни сделал, я был вынужден так поступить, а не потому, что я хотел. А это меня оправдывает». Типа, я сделал это из чувства долга перед страной и державой. Так он воспринимает реальность на самом деле. То есть он врет, когда так говорит, и не лукавит. Он действительно так думает.
А. Нарышкин
―
А откуда вы знаете, что Зеленский не сбежал?
С. Белковский
―
Об этом свидетельствуют многие косвенные признаки.
А. Нарышкин
―
Ну например. Расскажите. Я не знаю, как вы. Может, у вас какой-то отдельный источник информации. Я Зеленского вижу на фоне вот этой непонятной стены, где он появляется периодически и выступает с обращениями к нации.
С. Белковский
―
Нет, это понятная стена. Это офис президента Украины. Где он физически находится – неважно. Конечно, он не сбежал. Иначе об этом было бы известно. В Украине вообще ничего невозможно скрыть. Это ж не Россия с ее бункерами, конечно. И это, безусловно, деморализовало бы людей, и они бы сопротивлялись не так настойчиво и ожесточенно. Нет, он на месте. Может, он и в бункере сидит. Но, собственно, лидер воюющей страны и должен сидеть в бункере в такой ситуации.
А. Нарышкин
―
Зеленский, как вам кажется, вы его наблюдаете еще пристальнее, чем раньше, он с яйцами в итоге?
С. Белковский
―
А разве нет? Когда уже США считали, что шансов нет, и предлагали ему валить 24 февраля. Не кто-нибудь, а США. А он не свалил. Они забросили десант, захватили аэропорт Гостомель под Киевом, собирались хватать Зеленского или заставить его скорее сбежать. И он так к этому относился. 24 февраля он был в тяжелом положении. Он звонил разным лидерам и говорил: «Может быть, мы с вами общаемся в последний раз. Я не знаю, сколько продержится моя страна». А потом он пришел в себя и стоит стойко. Говорит ли это о том, что он человек с яйцами? Безусловно. Как бы ни развивались события дальше.
А. Нарышкин
―
Если мы в этой терминологии сохраняемся, а Владимир Путин во всей этой ситуации? Я сейчас вам не буду предлагать сравнивать, у кого что больше. Я, знаете, по-другому даже спрошу. А кто сейчас выглядит увереннее? Кто сейчас в эти дни круче как политик, сильнее, может быть, прагматичнее и прозрачнее, если это, вообще, нужно сейчас?
С. Белковский
―
Путин или Зеленский?
А. Нарышкин
―
Да.
С. Белковский
―
Так нельзя сейчас оценивать. Зеленский находится в вынужденной ситуации. Он осажден войсками сильно превосходящей по мощи страны. Как он выглядит? Он делает то, что должен был бы, проявив беспримерное, на мой взгляд, мужество.Вы знаете, что в истории человечества существует много героев всяких. И героем всегда становится не тот, от кого это ожидается. Моисей, например, с трудом говорил и должен был использовать своего брата Арона первосвященника, чтобы коммуницировать с народом. Наполеон, который является главной фигурой французской истории, вообще, этнический итальянец, который плохо говорил по-французски до конца жизни и писал плохо по-французски. Поэтому то, что человек, которого недавно считали клоуном, оказался Черчиллем – это очень отвечает логике героя в истории.
А. Нарышкин
―
Вот нам пишет Андрей в чате: «В Россию начинают прибывать трупы. В ближайшее время будут первые захоронения в Российской Федерации, которые российская власть уже не сможет скрыть».
С. Белковский
―
Это самый больной вопрос, я всех предупреждаю, за который будут закрывать СМИ. И уже закрыли издание «Тайга.инфо».
А. Нарышкин
―
Да?
С. Белковский
―
Да. Роскомнадзор закрыл «Тайгу.инфо» за материал о погибшем на Украине кемеровском СОБРе.
А. Нарышкин
―
Ого. Доброе утро, Нарышкин. Я все пропустил.
С. Белковский
―
Да.
А. Нарышкин
―
Кошмар какой.
С. Белковский
―
Имейте в виду, что это самый больной вопрос: почему, собственно, война не является войной*. Мы начали с этого наше обсуждение. Потому что иначе придется публиковать данные о потерях.
А. Нарышкин
―
Но оно же всплывет. Вы же не можете молчать об этом вечно.
С. Белковский
―
Пропаганда немедленно заявит, что все это украинский фейк. Кроме того, вчера Путин заявлял, что число погибших – 30 человек. И он может в это верить. Он находится в очень специфической информационной картине. Кстати, если бы Путина можно было таким образом погрузить в метавселенную и убедить его в том, что смена власти на Украине уже произошла, и Медведчук сидит на Банковой – это было бы и неплохо. Может быть, удалось бы избежать ядерного удара.Вот такой сценарий Антониу Салазара. Помните португальского диктатора, который ушел от власти, но не знал об этом, от него это скрывали на последней стадии его жизни. Тем более, у нас есть сейчас выдающийся лоббист мира, потомок португальских сефардов и самый богатый португалец мира. Кто? Роман Аркадьевич Абрамович. Как только он получил португальский паспорт, он сразу стал самым богатым португальцем мира и вторым по известности после Криштиану Роналду из ныне живущих. Может быть, он взял бы на себя реализацию спецпроекта Салазара, убедив Путина, что все уже, Украина перешла под контроль России.
А. Нарышкин
―
Объясните, Станислав, а причем здесь, вообще, Абрамович и откуда взялась вот эта история про то, что Абрамович будет чуть ли не посредником?
С. Белковский
―
Роман Аркадьевич – блестящий, изощренный игрок с огромным опытом выживания в любой ситуации. Это он сделал, просто чтобы не попасть под санкции. Ясно, что повлиять на ситуацию он не может. Но теперь по просьбе Украины он не попадет под санкции.
А. Нарышкин
―
Он реально что-то делает?
С. Белковский
―
А что он может сделать? Переговоры в Гомеле бутафорские.
А. Нарышкин
―
Ты приходишь в «Джерузалем пост» и говоришь: «Скажите, что я пытаюсь...».
С. Белковский
―
Да нет, причем «Джерузалем пост»? Обратился к нему Зеленский через Александра Роднянского, который хорошо знаком с Зеленским по шоу-бизнесу, можно ли привлечь. По просьбе Зеленского случилось. Абрамович уцепился за эту возможность, поскольку он понял, что вот он схватил бога за бороду, сейчас он не попадет под санкции благодаря своему статусу миротворца.
А. Нарышкин
―
А он в Гомель-то приезжал?
С. Белковский
―
Он приезжал, кажется, в Беларусь. Я не знаю, в Гомель или нет. Но в Гомеле идут фейковые переговоры. Поэтому возглавляет их Владимир Ростиславович Мединский с российской стороны, который может только прочитать лекцию об истории, почему все это русская земли и надо ее немедленно передать добровольно и капитулировать.
А. Нарышкин
―
Мединский, который сам боролся с фейками, сам теперь стал таким.
С. Белковский
―
Ну, что охраняем, то и имеем. Это естественно. Переговоры в Гомеле проводятся, чтобы Россия успела НРЗБ дополнительные соединения для реализации гуманитарной миссии. Вот и все.
С.Белковский:Отвратить Путина от достижения его целей Си не может, он может только воздействовать на методы борьбы
А. Нарышкин
―
А зачем украинцы соглашаются на это? Они не понимают, что это затягивает?
С. Белковский
―
Слушайте, я не знаю, что они понимают, что – нет. Для этого нужно держать свечку непосредственно в режиме онлайн, чего я не делаю. Но это было условием, что Лукашенко не бросит белорусский спецназ на Киев, если украинцы согласятся.
А. Нарышкин
―
А это какая-то такая внушительная сила?
С. Белковский
―
В нынешней ситуации любая сила внушительная. Все висит на волоске.
А. Нарышкин
―
Сложно все.
С. Белковский
―
Никаких же жертв не было. Ну что, белорусская делегация не могла съездить в Белоруссию? Называется «домик рыбака» резиденция, где они встречались. Поэтому там очень не хватает Насти Рыбки, конечно, Анастасии Вашукевич, в «домике рыбака». Тем более, она белорусский педагог по происхождению. И все это, конечно, «Сказка о рыбаке и рыбке», безусловно, потому что сварливая старуха, которая хочет стать владычицей морскою, здесь тоже очень хорошо просматривается на фоне этого «домика рыбака»
А. Нарышкин
―
Кто подставил Владимира Путина.
С. Белковский
―
Кролика Роджера.
А. Нарышкин
―
Сняли с языка. Кто Владимира Путина подставил с блицкригом? Кто эти люди, которые Владимиру Путину сказали: «Да за три дня возьмем Киев»?
С. Белковский
―
У Путина же много специалистов по разным вопросам. За украинское направление в целом отвечает Виктор Владимирович Медведчук, который сбежал из-под домашнего ареста и сейчас где-нибудь находится в хорошем месте, я думаю. Нет, расчет был не на военный блицкриг, а на то, что Зеленский сбежит. И если бы Зеленский сбежал, все бы получилось. Извините, что я повторяюсь, но я повторяю мыслю, что это было настолько все серьезно, что США считали, что так будет, и предлагали Зеленскому бежать.
А. Нарышкин
―
То есть дело не в военной разведке. Как раз недооценили мужество Зеленского.
С. Белковский
―
Да. Конечно, конечно. Разумеется. Считали, что клоун несчастный, конечно, испугается и сбежит. Сам Янукович сбежал в гораздо менее опасной для себя ситуации.
А. Нарышкин
―
Который больше даже в два раза и то испугался.
С. Белковский
―
Да, очень габаритный чувак. Вот такие люди героями не бывают. Герой всегда какой-то такой с изъяном.
А. Нарышкин
―
Как вы оцениваете вероятность того, что, случись что, режим Зеленского падет, а на Украину в Киев вернут кого-то из тех, того же Януковича, Азарова?
С. Белковский
―
Какой-то гуманитарный человек, да. Вот сейчас уже члены команды Януковича раздают интервью и говорят, что они с удовольствием. Тем более, терять им нечего. Украинский народ как их не любил, мягко говоря, так и не будет любить.
А. Нарышкин
―
Украинский народ Банковую возьмет сразу.
С. Белковский
―
Ну как? Там же будут стоять страшные войска. Там же будет Владимир Владимирович.
А. Нарышкин
―
И опять этот принцип стерпится-слюбится, да?
С. Белковский
―
Стерпится-слюбится.
А. Нарышкин
―
Подождут, побузят.
С. Белковский
―
Это утверждаю не я. Я реконструирую способ мышления Владимира Путина. Да, конечно. Путин вообще не верит в субъектность народа. Он же не верит, что украинский народ сам организовал две революции, два Майдана. Хотя я считаю, что сам. Считает, что все же американцы организовали. И как только американцы исчезнут из этой истории с финансированием, как он сказал, миллион долларов в день Майдан-2 (это на его совести цифры, я никогда раньше не слышал), то все. Народ не субъектен. Если американцы перестают подзуживать народ против их лидеров, народ перестает бунтовать.И Навальный, естественно, это американский шпион. Откуда он взялся? Как он еще мог стать популярным политиком и влиятельным в России без американской помощи и разрешения Путина?
А. Нарышкин
―
У нас Станислав Белковский в нашем стриме.
С. Белковский
―
Что мы должны обсудить обязательно тогда, когда вам будет удобно, но будет обидно, если мы это не обсудили...
А. Нарышкин
―
А вот прямо сейчас давайте.
С. Белковский
―
Это все-таки возможность ядерной войны.
А. Нарышкин
―
Я просто думал, что это настолько нереалистично.
С. Белковский
―
А нереалистично было и то, что сейчас происходит. В рамках стратегии саморазрушения общей все это абсолютно реалистично. А если спуститься на несколько более низкий уровень оценки этой ситуации, приблизить картинку, то можно увидеть следующее.Путин же находится в борьбе с Соединенными Штатами. Украина – только пространство для борьбы. И он должен делать все, как США. Это проявление Эдипова комплекса. Нужно насолить отцу и сесть на отцовский трон. А для этого нужно овладеть всеми технологиями отца. Сегодня единственная страна в мире, которая применяла ядерное оружие – это США. То есть я вполне допускаю, что психологически он готов к тому, что Россия тоже применить ядерное оружие, станет второй страной в мире, и тогда уже она станет абсолютно равна США.
И еще что там может свербеть в голове? Потому Советского Союза никто, по большому счету, не боялся уже, естественно, постсталинских времен... При Сталине все боялись, потому что все знали, что Сталин применит любое оружие, которое есть в его распоряжении. Но после Сталина никто не верил, что Советский Союз применит ядреное оружие. Я ошибся, после Карибского кризиса, после 1962 года, когда мир подошел к ядерной войне, и Советский Союз слился. А уж тем более при старике Брежневе с его «лишь бы не было войны» и Хельсинкскими соглашениями. А нас должны бояться по-настоящему. Если мы применим ядерное оружие, то тогда уже никто никогда даже не будет думать о том, чтобы на нас покуситься.
С.Белковский:Одно позитивное последствие всего этого дела – это мы вынужденно приходим к депутинизации
А. Нарышкин
―
Да.
С. Белковский
―
То есть мы должны, как США, как старший товарищ. Если им можно, то и нам можно. Вот то, что Путин говорил. К сожалению, я, старый дурак, не дослушал этот текст, не вник в него должным образом. Он же обещал эту войну*... Прошу прощения, гуманитарную миссию. Никакой войны* нет. Он же гуманитарную миссию анонсировал на переговорах с канцлером Олафом Шольцем последних в Кремле, когда Шольц сказал: «Мы не можем представить себе войну в Европу», Путин сказал: «Как не можете? А Югославия?», что в переводе с путинского на русский означает: я сделаю то же, что американцы в Югославии.
А. Нарышкин
―
То есть это опять же: американцы так делают...
С. Белковский
―
Да, значит, и мне можно. Я сделаю то же, что американцы в Югославии. Были Хиросима и Нагасаки? Ну, хорошо.
А. Нарышкин
―
Что, по Украине сбрасывать?..
С. Белковский
―
Слушайте, я не могу предсказывать, будет это или нет. Хотя точно знаю вероятность этого события. По анекдоту про блондинку и динозавра она составляет 50%: или случится, или не случится. Но господин Небензя, который представитель РФ в ООН, его спросили: «Будет ядерная война?», на что Небензя сказал: «Господь бог не допустит этого». Это прекрасная оговорка по Фрейду. Когда смотришь на эту несчастную Небензю, видишь, как она просто готова провалиться сквозь землю оттого, что она говорит. Но, к сожалению, достаточно пол мощный в ООН, пока туда не попал ядерный фугас, и провалиться Небензя не может.Но то, что он это говорит, свидетельствует о том, что он, во-первых, а) верит в возможность такого сценария, он считает его реалистичным, б) на Путина он не рассчитывает, только на Господа бога. И в этом смысле я буду подробно говорить о позитивных следствиях гуманитарной миссии в своей программа «Время Белковского». Бог даст, она случится в эту субботу в 21:00, потому что в ситуации масштабной всемирной гуманитарной миссии ничего точно прогнозировать нельзя.
А. Нарышкин
―
Мы подыщем вам бункер в случае чего. Не волнуйтесь.
С. Белковский
―
Помните анекдот известный: «Смотри, мужик, я тебя за язык не тянул». Из 90-х годов еще. Но одно из позитивных следствий, что, конечно, религиозный мир будет обязан Владимиру Владимировичу Путину своим религиозным возрождением, потому что сегодня многие миллионы людей понимают силу молитвы и что кроме молитвы ничего не спасает.
А. Нарышкин
―
Дмитрий из Петербурга, ему 32 года, спрашивает и подводит нас к разговору про санкции: «Европе и США нужно выловить всех детей всех чинуш и срочно привезти их на ПМЖ в Киев, Харьков и другие прекрасные города. Почему Запад не рассматривает подобные сценарии?» Это, наверное, даже мы выходим на более широкий разговор: как Владимира Путина останавливать?
С. Белковский
―
Остановить его невозможно на сегодняшний день, потому что даже это ни к чему не приведет. Он не будет считаться с человеческими жертвами. Кроме того, вот это все Совбез-шоу, когда с дрожащими голосами члены Совбеза объясняли, что надо признать ДНР и ЛНР...
А. Нарышкин
―
Но там не у всех дрожащие голоса были.
С. Белковский
―
Не у всех.
А. Нарышкин
―
Сергей Евгеньевич, однофамилец мой, вот он действительно.
С. Белковский
―
Дмитрий Николаевич Козак. Да, Виктор Васильевич Золотов смотрелся блестяще, я с вами согласен. Лучше остальных, скажем так. Это он, собственно, предлагал идти дальше. Потому что они все обалдели, но не Золотов, от происходящего. Потому что мы помним, как Александр Васильевич Коржаков описывал карьерный путь, взлет биографии Виктора Васильевича еще в начале, когда он служил охранником Ельцина, перейдя с должности слесаря с АЗЛК.
А. Нарышкин
―
Золотов?
С. Белковский
―
Золотов, конечно. Это Александр Васильевич Коржаков рассказывал публично. Как Золотов оказался в этой системе? Когда Ельцина уволили с поста первого секретаря московского горкома, Коржакову нужно было сформировать его охрану, но профессиональные охранники из Девятого управления КГБ не шли туда, потому что боялись гнева начальства. Ну вот он набирал с миру по нитке и так далее и слесаря АЗЛК Золотова взял в охрану Ельцина. Так начиналась звездная карьера генерала и командующего Росгвардией.
А. Нарышкин
―
Смотрите, обидится Золотов – на татами позовет.
С. Белковский
―
Нет, подождите, во-первых, на татами звать меня бессмысленно – я совершенно не по этой части. Во-вторых, это все претензии к Александру Васильевичу Коржакову. Я только его цитирую и не более того.
А. Нарышкин
―
Значит, Путина вот эти даже жертвы из ближнего окружения не остановят. Что Путина остановит?
С. Белковский
―
Ничего. В его понимании, что цель достигнута – вот это его остановит. В этом смысле потомок португальских сефардов с Салазар-проектом был бы очень хорош, цель не достигнута, если бы он мог объяснить, что цель, на самом деле достигнута.
А. Нарышкин
―
Давайте еще раз тогда про цели. Вот нам вчера в офисе Макрона в Елисейском дворце сказали после переговоров Макрона и Путина. Что Путин хочет?
С. Белковский
―
Путин послал на фиг Макрона. Он перечислил все свои хотелки, как любят говорить.
А. Нарышкин
―
Так вот это, собственно, цель? Украина должна признать Крым, демилитаризоваться...
С. Белковский
―
По большому счету, еще в Украине должна быть сформирована российская власть, гуманитарная администрация, подчиненная, подконтрольная Кремлю. Остальное приложится после этого: Украина признает Крым, ДНР, ЛНР, вступит в ОДКБ, что-нибудь такое.
А. Нарышкин
―
Ну да, сейчас.
С. Белковский
―
А что Владимиру Путину дает основание мечтать об этом даже? В какой момент он начал об этом думать? Об этом он начал думать, я думаю, в 2004 году, когда случилась оранжевая революция в Киеве, которую он не воспринимает как революцию и народное движение, а исключительно как американский заговор, безусловно. Окончательно он об этом думал с 2014 года, это уже понятно, что такой момент скоро настанет, когда он поставит вопрос о переходе власти в Украине к нему, безусловно.Кроме того, еще эпидемия COVID-19 и ковидобесие налили воду на его мельницу, потому что он увидел масштаб испуга прогрессивного человечества перед ничтожным фактором риска. Сейчас эпидемии больше нет. Ее прекратил Владимир Владимирович волевым решением.
А. Нарышкин
―
Путину стало скучно – он решил собой заменить пандемию.
С. Белковский
―
Не стало ему скучно. Он гораздо круче пандемии. Но когда он увидел, что из-за несчастного вируса SARS-CoV-2 закрываются границы, останавливается экономика, парализуется весь мир, он понял: эти люди все уже, они, естественно, испугаются, им покажешь палец – они испугаются и побегут. И это, безусловно, вдохновило его делать то, что он сейчас делает – его гуманитарную миссию в и на Украине.
А. Нарышкин
―
Подождите, Путину нравится людей в страхе держать?
С. Белковский
―
А как еще? «Как еще управлять людьми?» – сказал бы на моем месте Владимир Владимирович.
А. Нарышкин
―
Смотрите, я не хочу называть Путина террористом. Но вот, мне кажется, террористы...
С. Белковский
―
Давайте не будем называть Путина террористом.
А. Нарышкин
―
Не будем Путина называть. Я ничего не говорил. Давайте это вырежем из эфира.
С. Белковский
―
Нет, вырезать не надо. Мы же не назвали его террористом. Здесь мы будем использовать мое последнее оружие – анекдоты, которых я знаю очень много. Здесь очень уместен мой любимый анекдот о том, как Рабинович раздавал у Мавзолея Ленина листовки. Подходит сотрудник КГБ. На листовках ничего нет, это пустые листы бумаги. Говорит: «Товарищ Рабинович, что это вы здесь раздаете пустые листы бумаги?» «А что писать, - говорит Рабинович, - когда и так все ясно?» Раз и так все ясно, давайте не развивать тему.
А. Нарышкин
―
Не будем развивать.
С. Белковский
―
Чтобы Роскомнадзор...
А. Нарышкин
―
Извиниться на всякий случай надо перед Кадыровым.
С. Белковский
―
Перед Рамзаном Ахматовичем Кадыровым, разумеется.
А. Нарышкин
―
Кстати, кадыровский фактор во всей этой истории.
С. Белковский
―
Он не слишком велик. Он скорее психологический опять же, потому что Кадыров воспринимается как страшное оружие. Но вот настоящие бандеровцы, я их немного знаю...
А. Нарышкин
―
Оу.
С. Белковский
―
Вот не те мифические, которые сейчас составляют 91% населения Украины, поддерживающие Зеленского (Зеленского поддерживают не только в личном качестве, а как символ сопротивления гуманитарной миссии), а вот такие крутые бандеровцы, их не страшит Рамзан Ахматович, они на равных с ним готовы с применением всех возможных технологий.
А. Нарышкин
―
Вот смотрите, а сколько реально на Украине бандеровцев?
С. Белковский
―
Ой, этого я не знаю. Я не проводил подсчетов. Тем более эти подсчеты тоже могут нас довести до цугундера сейчас в нынешней ситуации. Я говорю о психологии вопроса. Их немного. Опять же, как и кадыровцев. И кадыровские отряды не могут ничего существенного решить. Это опять же фактор давления.
С.Белковский:Путин считает, что когда Россия проявит силу Запад так испугается, что ему можно будет диктовать условия
А. Нарышкин
―
Слушайте, но выглядят они внушительно.
С. Белковский
―
Так вот я только что вам сказал. Это чисто форма психологического давления, что разбегайтесь все, оставьте нас один на один с небольшим отрядом украинских войск, и мы все быстренько дожмем.Сейчас же наша пропаганда.... Не наша, тьфу. Вот эта привычка говорить о Кремле «мы», которая с советских времен унаследована. Эрэфная пропаганда говорит, что, дескать, это живой щит, Украина выстраивает живой щит. Но этот живой щит – 91% населения, который не хочет успеха РФ в гуманитарной миссии. Весь украинский народ – это живой щит. Но им хочется, чтобы люди ушли из городов. И поэтому пугалки нужно нагнетать и наращивать. И Рамзан Ахматович Кадыров – это достаточно универсальная пугалка, его все боятся пуще кого бы то ни было.
А. Нарышкин
―
Но это здесь. А украинцы в этом смысле непуганые. Вот украинцев Кадыров пугает?
С. Белковский
―
Не настолько, как это кажется отсюда. Может, кого-то и пугает, но не в массе.
А. Нарышкин
―
Станислав Белковский. Вам несколько вопросов пришло по поводу рычагов воздействия у товарища Си на Путина. Есть ли они?
С. Белковский
―
Да, рычаги есть, но не столь существенные. То есть остановить в принципе, отвратить Путина от достижения его целей Си не может, он может только воздействовать на методы борьбы, то есть как-то приостановить чего-нибудь, снизить накал. Это Си может. Но, в принципе, Си не заинтересован в переходе. Кто бы там что ни говорил, никакой, естественно, ни дружбы, ни партнерства между Россией и Китаем нет, есть просто совпадение интересов, как бы утереть нос США.Но полностью передать Украину под контроль России – это не очень Си нравится, потому что он предпочел бы иметь дело на своем Шелковом пути – вот это один поезд, один путь – с группой независимых государств, с которыми можно договариваться в отдельности, а не с придатками России.
А. Нарышкин
―
«Патриарх Кирилл не призвал остановить поход на ближнего. Из-за этого я в церковь больше не пойду», - пишет Залина.
С. Белковский
―
Разумеется, Гундяев Владимир Михайлович – я бы не стал его называть патриархом, это слишком почетно для него – он просто поддержал войну*, что тоже очень хорошо. Я поговорю об этом в субботней программе «Время Белковского», почему это хорошо. Но мы же знаем, что Украинская православная церковь Московского патриархата устами митрополита Онуфрия (Березовского) как раз категорически выступила против гуманитарной миссии. И владыка Онуфрий, хотя он подчиненный Гундяеву – формально, конечно (неформально он вполне независим от него) – он, в общем, напомнил Владимиру Путину о Каиновом грехе, то есть что Каин говорит Авелю.
А. Нарышкин
―
То есть, смотрите, патриарх, мне кажется, лишний раз подчеркнул, что он, что он...
С. Белковский
―
Ладно, хорошо, пусть Гундяев будет патриархом. А то сейчас снова начнется какая-нибудь фигня.
А. Нарышкин
―
Хорошо, Гундяев. Убедили меня – Гундяев. Гундяев подтвердил, что он не патриарх и не про веру, не про религию.
С. Белковский
―
Он кремлевский придаток, что и так было ясно. А что нового-то?
А. Нарышкин
―
Мне кажется, знаете, Гундяева не хватает на Совбезе. Он бы там тоже мог хорошо.
С. Белковский
―
Понимаете, Россия не является официально православной страной, она многонациональна и многоконфессиональна. Поэтому нужно тогда вводить представителей четырех основных религий, что, может быть, и будет сделано. Почему нет? Там должен сидеть Хамбо-лама на Совбезе. Сложнее с муфтиями, потому что их несколько. Там нет в исламе иерархии такой религиозной, как в РПЦ МП. Поэтому там не поймешь.
А. Нарышкин
―
Стульев не хватит на всех и стола такого длинного.
С. Белковский
―
Хотя может быть ротация муфтиев. И с раввинами тоже нездорово, потому что тоже нет иерархии и главных раввинов несколько.
А. Нарышкин
―
Вот вас Юлия упрекает: «Зачем говорите, что Путина ничего не остановит? Это вселяет ощущение бессилия».
С. Белковский
―
Нет, ничего подобного. Мы с моим другом Небензей – согласитесь, в этот момент «Небензя» звучит как «небесный» – безусловно, считаем, что Путина остановит Господь бог. Я как верующий человек призываю всех за это молиться. И, я надеюсь, вы понимаете, что я не шучу, не иронизирую, не саркастирую. Потому что сила молитвы велика. И это доказано всей моей жизнью. Вот моей жалкой и ничтожной белковской жизнью, которая до сих пор продолжается, это доказано. То есть для меня это такой же медицинский факт, как и то, что здесь стоит стакан воды. Поэтому я призываю всех прийти к этому и молиться. Как известно, Господь пощадит любой город, где есть хотя бы несколько праведников.
А. Нарышкин
―
Вот объясните мне тоже. Как будто у нас недостаточно много людей сейчас готовы с какими-то антивоенными лозунгами даже в своих уютных замедляемых Фейсбуках говорить публично, в чем дело.
С. Белковский
―
Страхи. Мы только что этого коснулись. Путин посеял страх. Ему это удалось.
А. Нарышкин
―
А вот 2/3, которые за ДНР и которые за операцию.
С. Белковский
―
То же самое. Это невозможно понять, насколько эти цифры настоящие.
А. Нарышкин
―
Они в здравом уме?
С. Белковский
―
Они боятся страшно. Слушайте, к ним подходят и спрашивают фактически: «Ты за свою Родину в войне* или против своей Родины?»
А. Нарышкин
―
Может, это гэбист какой-то подходит.
С. Белковский
―
Так это давно уже. Вообще, социологическая оптика искажающая, потому что никогда нельзя узнать, говорит человек правду или нет. В этом смысле Big Data дает гораздо более объективную картину мира, потому что там человек на самом деле во всяких соцсетях и прочих делает то, что он собирается и хочет делать. А в соцопросах совершенно необязательно он говорит про себя то, что он думает. Особенно в нынешней ситуации зачем же человеку рисковать и говорить против власти? Поэтому насколько цифры соответствуют действительно, не понятно.
А. Нарышкин
―
Тут цитируют, по-моему, Джонсона: «Мы не можем обеспечить бесполетную зону над Украиной – это приведет к прямому столкновению с Россией».
С. Белковский
―
Нет, тогда это, безусловно, будет ядерный удар. Собственно, если он будет, то поводом для него будет какое-то обнаружение сил НАТО на территории Украины. То есть выйдет, что там какие-то отпускники, «ихтамнеты», только натовские с какими-нибудь ядерными балалайками находятся на Украине. Будет это так или нет – неважно. Это придумают в крайнем случае и смонтируют видеосредствами. Но если удар будет, то под этим предлогом. Это понимают прекрасно западные лидеры. На мой взгляд, они сегодня прекрасно понимают, что исключить применение оружия массового уничтожения нельзя. Поэтому, естественно, они не идут на такой шаг, который бы прямо спровоцировал такой сценарий.
А. Нарышкин
―
Анна Конева пишет нам: «Высокопоставленные американские законодатели, знакомые с данными разведки, - я, правда, не видел и не слышал про это, - начали открыто ставить под сомнение психическую устойчивость российского лидера».
С. Белковский
―
А Путин абсолютно устойчив, потому что нет ничего более рационального, чем безумие. Клиническая картина ясна.
А. Нарышкин
―
А, в этом смысле.
С. Белковский
―
Он абсолютно прогнозируем. Он непрогнозируем в конкретных шагах. Но логика его развития – она абсолютно... Кроме того, еще одно позитивное последствие всего этого дела – это мы вынужденно приходим к депутинизации, к которой я призывал много лет. Психологической депутинизации. Потому что вот сейчас мы точно не можем влиять ни на что, на Путина. Мы можем только адресовывать усердно молитвы Господу нашему, который, скорее всего, решил еще не погубить мир. Поэтому только это дает основания полагать, что большой ядерной войны не будет.Поэтому не надо думать о том, что Путин. Надо думать о том, что мы. Каждый должен выстроить сейчас свой собственный жизненный план и жить сообразно этому жизненному плану.
А. Нарышкин
―
А как выстраивать? Как можно выстраивать жизненный план, если неделю назад мы с вами вообще не думали, что окажемся в этой ситуации?
С. Белковский
―
Ну все. Может быть, война будет завтра ядерная, а может, и нет.
А. Нарышкин
―
Ну вот как Белковский выстраивает свой жизненный план?
С. Белковский
―
Я это пока не скажу, поскольку он секретный. Я не хочу разглашать его заранее.
А. Нарышкин
―
Ну, общие советы. Контуры обозначьте.
С. Белковский
―
Ну вот вы исходите из того, что у вас есть какие-то главные жизненные задачи, которые вы откладывали на потом. Вот не откладывайте их на потом.
А. Нарышкин
―
Потом может не случиться.
С. Белковский
―
Да. Делайте их прямо сейчас. Условно говоря, если собирались жениться на ком-нибудь или выйти замуж, вот сделайте это в эти дни. Ну и так далее. По всему широкому фронту. Это относится и к бизнесу, и к гуманитарным вопросам и так далее.
А. Нарышкин
―
Бизнес... Уже как-то странно.
С. Белковский
―
В России никакого бизнеса, естественно, быть не может. В этом смысле Владимир Владимирович Путин призвал граждан РФ покидать Россию.
А. Нарышкин
―
А много покинет людей сейчас Россию? И, вообще, надо ли?
С. Белковский
―
Не может быть никакого универсального рецепта или совета, надо покидать или нет. Это каждый решает строго для себя. Но если, например, люди какие-то связывают свою жизнь с высокими технологиями (необязательно в бизнесе, а и в наемном труде), то, конечно, надо покидать.
А. Нарышкин
―
А что вы говорите? Вот высокие технологии. Про айтишников вчера, по-моему, как раз Путин в своем указе много говорил. Там различные преференции.
С. Белковский
―
Ну да, в романе «В круге первом» Александра Исаевича Солженицына эти преференции описаны: шарашки у нас будут с горячей водой.
А. Нарышкин
―
Тут много упреков в наш адрес, конечно, и благодарностей. Надежда Сидорова пишет: «Какой игривый разговор о ядерном ударе. Как дети. Дай бог дальше весело об этом балагурить».
С. Белковский
―
Не, минуточку, а что, рыдать что ли? Идите в жопу. Я еще буду рыдать перед ядерным ударом. Я и так выплакал много лишних слез по ничтожным поводам за опять же всю свою белковскую жизнь. Больше от меня вы этого не добьетесь.
А. Нарышкин
―
У меня бабушка покойная так говорила, наблюдая за моим ростом: «Я уже все выплакала».
С. Белковский
―
Да.
А. Нарышкин
―
Ответный ядерный удар. Раз уж мы конструируем ситуацию, при которой Владимир Путин наносит удары.
С. Белковский
―
Но он же по Украине нанесет, а не по НАТО.
А. Нарышкин
―
И тогда? Хорошо, давайте доведем это прямо до абсурда.
С. Белковский
―
Слушайте, это давайте не будем. Как в аду, мы пока не знаем. И дай бог нам этого не узнать.
А. Нарышкин
―
Не, ну к чему готовиться-то?
С. Белковский
―
Подождите, что было после Хиросимы и Нагасаки? Ничего. Была безоговорочная капитуляция Японии. Будет здесь безоговорочная капитуляция Украины. И потом мы заживем хорошей жизнью.
А. Нарышкин
―
Точно?
С. Белковский
―
Нет. Приблизительно.
А. Нарышкин
―
Понятно. Санкции. До какой степени Запад может дойти с этими ограничениями?
С. Белковский
―
До последней степени тяжести, потому что Запад в этом смысле перебоялся. Он сначала введет, действительно, все санкции, как Путин и призывал, а там, может быть, точечно что-нибудь и отменит, если он увидит в этом резон. Но дальше торга уже не будет. Все уже, торг закончен. Концерт окончен.
А. Нарышкин
―
Вот смотрите, я запутался. Вы, с одной стороны, говорите, что Путина ничего не остановит.
С. Белковский
―
Кроме Господа бога.
А. Нарышкин
―
Кроме Господа бога, да. С другой стороны, и Запад готов дойти с санкциями до какого-то предела.
С. Белковский
―
Да. Но Путин-то на санкции не обращает внимание. На них обращают внимание все остальные, поскольку они катастрофические для страны. Но Путин так не считает. Он считает, что когда Россия наконец проявит свою настоящую силу и дойдет до конца в реализации нынешнего сценария, Запад так испугается, что ему можно будет диктовать условия по новой.
А. Нарышкин
―
Так вот вы, кстати, и в своей программе, и в эфирах. Я правильно ли вас понял, что Путин как будто не здесь, вот эта повестка земная – это все фигня для слабаков, он на метауровне?
С. Белковский
―
Нет, не здесь. Он в бункере. Он находится в информационном и ментальном бункере уже давно, много лет. У него нет обратной связи с реальным. Он изучал историю еще последние годы.Знаете, Путина надо признать почетным президентом движения MeToo, потому что философии MeToo и нынешнего Путина абсолютно идентичны: если жизнь не задалась – надо пересмотреть прошлое, надо выкопать из прошлого какие-нибудь обиды и предъявить этому прошлому иск. Условно, митушницы предъявляют иск к какой-нибудь Брэду Питту или Роберту де Ниро, которые склонили к сексуальным контактам, а Путин – к Соединенным Штатам Америки, что они обманули и кинули с расширением НАТО. Психологически это одно и то же.
А. Нарышкин
―
Алекс Пол пишет: «Как забавно слушать Белковского, который еще полгода назад в эфире радио, - я уж не знаю, нашего или другого, - уверял всех, что Украина планирует возвращать Донбасс военным путем». Было такое?
С. Белковский
―
Как этого человека зовут?
А. Нарышкин
―
Алекс Пол.
С. Белковский
―
Алекс Пол, мелкий говнюк вы и гандон вы, Алекс Пол, потому что на пороге ядерной войны вы обсуждаете не важные вопросы, а что Белковский говорил полгода назад. Вот я вам просто сообщаю, кто вы. По существу заданного вопроса. Я не говорил об этом. Я говорил, что на Украине было много разговоров на эту тему после Карабахской войны, вот и все, что стало поводом для нагнетания нервозности. Вот что я говорил.
А. Нарышкин
―
Вот по-другому. Зеленскому вы сейчас что по-человечески посоветуете?
С. Белковский
―
Знаете, я не могу советовать ничего человеку, который находится качественно в иной реальности.
А. Нарышкин
―
Как политолог на пенсии.
С. Белковский
―
Нет, как политолог я ничего не могу ему советовать. Молимся мы за Владимира Александровича, ничего не советуем ему.
А. Нарышкин
―
Ну, хорошее решение есть, я не знаю, уехать во Львов, в Польшу, сдать окончательно с потрохами.
С. Белковский
―
Слушайте, как только я стану президентом какой-нибудь страны, по которой бьют баллистическими ракетами, я найду в себе моральное право давать советы людям в аналогичной ситуации.
А. Нарышкин
―
Я не слезу с этой истории. Хорошее решение для Владимира Зеленского всего вот этого – оно есть, оно прослеживается?
С. Белковский
―
Нет. Приходится оставаться и стоять до конца. Вот единственное хорошее решение, что он и делает.
А. Нарышкин
―
То есть конца и края там невидно?
С. Белковский
―
Ну как, логика плана Б после неудавшегося плана А, то есть блицкрига, – это окружить Киев и Харьков и взять их измором.
А. Нарышкин
―
Тоже был вопрос. Людей перестали считать российские власти?
С. Белковский
―
Да. Нет, мамки новых нарожают. Это общий принцип нашей авторитарной власти на протяжении столетий.
А. Нарышкин
―
Мария Хамм пишет: «Не вижу никакого смысла в молитвах. Надо делать реальные дела. Народ может очень многое реально сделать, но привык к выученной беспомощности».
С. Белковский
―
Молитвы – это очень реальное дело, на мой взгляд. А всякий, кто хочет сделать что-нибудь еще, то флаг ему в руки. Покажите пример, уважаемая Мария Хамм.
А. Нарышкин
―
Смотрите, а у нас на фоне этих санкций люди, пускай даже испуганные, они как-то свой голос возвысят? Может быть, в какой-то перспективе года, двух лет жизнь легче станет?
С. Белковский
―
Нет, жизнь станет гораздо хуже. Дальше это вопрос соотношения. То есть перебоится ли многонациональный народ РФ, дойдет ли он до такого состояния, когда уже сможет он подавить в себе страхи, связанные с полицейским режимом. Ведь народ же состоит не только из простых смертных, он состоит из силовиков тоже в значительной степени. И эта доля силовиков в народе резко возросла при Владимире Владимировиче Путине.
А. Нарышкин
―
Влияние Тихона Шевкунова на нынешнее состояние Владимира Путина каково?
С. Белковский
―
Существенное. Как и Владимира Ростиславовича Мединского, неслучайно возглавляющего делегацию на фейк-переговорах в Гомеле. Помните анекдот такой... Анекдоты неизбежно надо рассказывать, потому что нельзя концентрировать негативную энергию.
А. Нарышкин
―
Вам надо у Венедиктова час попросить еще отдельный.
С. Белковский
―
Не надо. Мне хватает того часа, который у меня есть. Я там тоже анекдоты рассказываю. Я не буду сейчас упрекать снова тем, что вы перестали интересоваться моей программой и поэтому не знаете, что в ней происходит. Хотя этим вы берете пример с Венедиктова и правильно: на руководителя надо ориентироваться. Какой анекдот был? Про Рабиновича какой-то, да?
А. Нарышкин
―
Давайте.
С. Белковский
―
Нет, а что мы?
А. Нарышкин
―
Про Шевкунова, про Мединского. Влияние их на Путина.
С. Белковский
―
Да, конечно. Они же формируют историческое понимание, видение. Они учителя его по истории. Поэтому в этом смысле их влияние существенно.
А. Нарышкин
―
А они формируют его представление о России или представление Путина о его богоизбранности?
С. Белковский
―
Нет, об истории. А богоизбранность вытекает из этого. Его миссия такая – разрушить американоцентричный мир.
А. Нарышкин
―
А уже нет людей вокруг Путина, которые бы сказали: «Володя, что ты делаешь?»?
С. Белковский
―
Нет. Мне кажется, что таких людей нет.
А. Нарышкин
―
А когда это произошло? Куда они делись? Они языки в разные места позасовывали?
С. Белковский
―
Ну конечно. Собственно, и заседание Совбеза в этом смысле было красноречивым абсолютно. Ведь на лицах у этих людей было написано, что они обалдели абсолютно.
А. Нарышкин
―
Подождите, Совбез – это же театр был, это для нас с вами. Откуда мы знаем, что они на самом деле на заседаниях Совбеза в закрытом режиме делают?
С. Белковский
―
Естественно, мы этого не знаем. Но, оценивая этих людей некоторых, мы понимаем, что в окружении Путина не осталось людей, которые осмелились бы ему перечить.
А. Нарышкин
―
Хорошо, никто Путину не перечит. А можно ли ждать каких-то вот таких отставок громких?
С. Белковский
―
Нет.
А. Нарышкин
―
Вот помните, Ходорковский на днях говорил, обращаясь к таким системным либералам: «Греф, Чубайс, давайте уходите».
С. Белковский
―
Нет, отставок громких не будет, поскольку это будет воспринято Путиным как предательство, и он отомстит.
А. Нарышкин
―
Как отомстит?
С. Белковский
―
Алексею Валентиновичу Улюкаеву как-то отомстил за недостаточную лояльность.
А. Нарышкин
―
Алексей Валентинович хоть живой остался.
С. Белковский
―
В этом смысле я не думаю, что кто-то из системных либералов хочет разделить его участь.
А. Нарышкин
―
А Улюкаев соскочить хотел?
С. Белковский
―
В том числе, по одной из версий. Но дело не в этом. В общем, любая попытка сейчас уйти в отставку будет воспринята Владимиром Путиным как переход на сторону противника. То есть империя лжи. И это все понимают. И сейчас никто не хочет так рисковать. Все – заложники ситуации. Я им сочувствую, но они знали, на что идут.
А. Нарышкин
―
«Немцов был пророком, - сейчас нам пишут, - действий Путина. Все, что было сказано в 2015 году, сбывается как вчера». Немцов был пророком?
С. Белковский
―
Слушайте, всякий человек у нас как погибнет, так пророк. Это понятно.
А. Нарышкин
―
«Безнадежная нация, - пишут нам. – Бомбят Украину, а мы с вами тут сидим». У нас безнадежная нация?
С. Белковский
―
Нет.
А. Нарышкин
―
Нас 140 млн, да? Русские, россияне. И мы под Путиным находимся. Даже в европейских столицах, если судить по картинкам, по разным данным, на вот эти антивоенные акции выходит гораздо больше людей, чем совокупно, мне кажется, по всей России.
С. Белковский
―
Безусловно. Нет, все небезнадежно. А почему небезнадежно, я подробно расскажу в программе «Время Белковского» в субботу в 21:00, что дает мне основания для оптимизма. Нет, здесь, на самом деле, во всей этой страшной истории есть основания для трагического оптимизма. Просто если исходить из принципа божественного предопределения, что Господь уже знает, что будет (это человек не знает), то можно немножечко расширить понимание происходящего.
А. Нарышкин
―
Смотрите, тут Белоруссия, насколько я понимаю, каким-то образом активизировалась. Сейчас я вам процитирую. Лукашенко о звонке Зеленскому. Новые детали организации переговоров России.«Тяжелый был разговор, - говорил Лукашенко. – Он нас считал агрессором. Но в конце концов мы договорились. Я ему сказал: “В Гомеле российская делегация тебя ждет. Приезжай. Война* идет у тебя. Прекрати выступать против, ибо всех собак спустят на тебя. Поехали через Америку, через Германию в Беларусь. Через Львов – в Польшу”. Звонок: “Александр Григорьевич, не поедут, если вы не пропустите натовский вертолет в Брест, на котором они летят” Ну что ж, пришлось разрешить полякам пересечь государственную границу и привезти их в аэропорт Бреста, а оттуда забрать уже нашими вертолетами и доставить.
С. Белковский
―
Да-да. Это, естественно, только так и можно было сделать, потому что тем самым давались гарантии безопасности, потому что было понятно, что польские вертолеты не будут обстреливать.
А. Нарышкин
―
А Лукашенко в этой истории?
С. Белковский
―
Он заложник Путина. Его никто не спрашивает.
А. Нарышкин
―
А он как миротворец, Минские соглашения...
С. Белковский
―
Нет. Минские соглашения дезавуированы в момент признания Российской Федерацией ДНР и ЛНР. Нет, Лукашенко никакой не миротворец. Он фигляр. Вот кто настоящий клоун в этой ситуации – это он.
А. Нарышкин
―
Кстати, слушайте, а что мы все по Украине? А вот референдум прошел же.
С. Белковский
―
А помните анекдот? «Что мы все о выезде да о выезде? - говорит Рабинович Хаймовичу. – Давай посплетничаем о женщинах». «Давай, - говорит Хаймович. – Что, Раечка еще не уехала?»
А. Нарышкин
―
Референдум в Белоруссии прошел. Это Лукашенко на фоне всех этих событий.
С. Белковский
―
Это мертвому пожар не страшен. Что там происходит? Происходят, конечно, какие-то события. И было ясно, что голосов будет столько, сколько нужно. Это не событие на фоне, это какая-то мелкая техническая подробность.
А. Нарышкин
―
Лукашенко уже на фоне остального просто бледен. – «Требования Украины на переговорах: полная капитуляция России и выплата репараций». Откуда вы взяли? Нет. Слушайте, скажите мне, пожалуйста, Станислав Александрович, а сложно ли Украине – мы не знаем, остановит это Путина или нет – признать Крым российским?
С. Белковский
―
Как это ни смешно сейчас – я понимаю, что будет эмоциональная реакция со стороны части аудитории – это в итоге может случиться. Но это не устраивает Путина. Он хочет свою полную власть в Киеве. Вот если Путин откажется от главной идеи, что ему нужна власть над всей Украиной, тогда, может быть, Украина и признает российскую принадлежность Крыма.
А. Нарышкин
―
По персоналиям. Кто мог бы приехать? Мы с вами говорили, что теоретически всякие беглые персонажи из прошлой украинской жизни.
С. Белковский
―
Ну вот лидеры «ОПЗЖ». У «ОПЗЖ» есть официальный кандидат в президенты – Юрий Витальевич Бойко, который участвовал в президентских выборах 2019 года и получил 11% с чем-то голосов. Вполне возможно, что он является техническим кандидатом на роль гуманитарного гауляйтера. Может быть, кто-то другой. Хотя сейчас это стало для них гораздо сложнее.Вот в случае блицкрига и бегства Зеленского в первый день случилось бы то же, что с Януковичем в 2014 году. Там парламент мог избрать этого Бойко спикером и временным президентом тем самым, поскольку спикер исполняет обязанности до выборов по Конституции. Ну и так далее и так далее. Но все равно есть такие люди. Партизанский отряд всегда не без предателей.
А. Нарышкин
―
А вот сам Медведчук почему не хочет себя попробовать на роль президента?
С. Белковский
―
Может в конечном счете так и случиться. Просто Виктор Владимирович имеет огромный антирейтинг.
А. Нарышкин
―
А что он такого плохого сделал для Украины?
С. Белковский
―
Он символ такой украинофобии. Есть такой термин в Украине (в России он не используется) – украиножорство. Это человек, который планировал огромное количество политических проектов в области демократической политики, которые все провалились, к сожалению. Это я говорю при всем гигантском уважении к Виктору Владимировичу как миллиардеру, другу Путина и все такое. Но с демократией у него не складывается.Я помню, что когда он сделал партию СДПУ(о) (Социал-демократическую партию Украины (объединенную)), она пошла на парламентские выборы 2002 года. У нее стартовый рейтинг был 7%. А пришла она к финишу кампании с результатом 4%, еле-еле проползла электоральный барьер. И тогда один из спонсоров этой партии сказал лично мне: «Старик, вот тогда я понял, дело не в том, чтобы преодолеть электоральный барьер, а в том, с какой стороны». Потом он обещал Путину, что Янукович обязательно будет президентом в 2004 году. Это не случилось. Потом они планировали пакт – Янукович и Тимошенко – о разделе Украины в 2009 году. Развалилось. Наконец, твердые были гарантии, что Янукович останется в 2014 году. Он не остался.
Ну что уже оставалось делать? Только гуманитарная миссия. Потому что по-хорошему уговорить Украину на любовь и дружбу не удалось никак. И, конечно, Виктор Владимирович просто преисполнен соответствующим отношением к номинально собственной стране.
А. Нарышкин
―
Зеленский выступает по видеосвязи в Европарламенте. Обсуждается эта история с его обращением как раз о признании...
С. Белковский
―
Кстати, не исключаю, что примут. Сейчас еще Финляндию примут в НАТО, я думаю, на днях, потому что Финляндия тоже в очень уязвимом положении. Она рядом с Россией, под боком. И почему гуманитарная миссия не может обратиться на нее? Тем более, что у Финляндии и Украины есть общеродовая травма: независимость и той, и другой признал Владимир Ильич Ленин и без всякого разрешения Владимира Владимировича Путина. А это самое страшное, что бывает.
А. Нарышкин
―
Что даст присоединение Украины к Евросоюзу в практическом смысле?
С. Белковский
―
Огромный моральный импульс к сопротивлению. Вот что. Потому что в любой войне* важнейшим фактором является морально-психологический, что показал, кстати, свободолюбивый чеченский народ. А Путин, конечно, хочет... У него в голове чеченский сценарий по отношению к Украине. Он должен найти своего Рамзана Ахматовича там. То есть условный какой-нибудь Бойко из «ОПЗЖ» или силовик какой-нибудь местный, который договорится с Путиным на тех же условиях, что еще клан Ахмата-Хаджи Кадырова договорился по поводу Чечни.Путин же индуктивист. Он должен реализовывать те сценарии, которые ему удавались в прошлом. Пока такой мощной фигуры не находится. Но на это Владимир Владимирович бы нам с вами сейчас возразил: «Ну и что? Когда Кадырова мы ставили старшего еще, никто не верил, что все получится. А все получилось».
С.Белковский:Путин хочет отделить Россию от западного мира, изолировать ее. Это его давнее желание
А. Нарышкин
―
Но Чечня-то маленькая. Там 2 млн человека.
С. Белковский
―
Неважно. Какая разница? Масштабируем. И мы тогда были гораздо слабее.
А. Нарышкин
―
А вот этот импульс?
С. Белковский
―
В любой войне*, даже неважно какой, такой большой или маленькой, ты борешься до тех пор, пока ты психологически не проиграл. Физические ресурсы здесь не имеют приоритетного значения. Поэтому любой шаг (например, принятие Украины в ЕС) – конечно, это огромный воодушевляющий фактор для украинского народа.
А. Нарышкин
―
Слушайте, а вот скажите мне, а ответственность Запада за то, что ситуация вокруг Украины усугубилась...
С. Белковский
―
Она велика. Но это ответственность последних 30 лет. И это, как ни смешно и ни страшно, а сейчас нам должно быть смешно и страшно одновременно, мы только смехом можем победить самодовлеющую силу страха, Путин отчасти прав. То есть Америка не управилась с американоцентричным миром так, как могла бы. Во многом здесь вина лежит на демократической администрации Уильяма Джефферсона Клинтона, которая упустила шанс прижать Россию к любящей груди, принять ее в НАТО, о чем Путин сейчас говорит. Все это можно было сделать, план Маршалла предложить для России.Вместо этого накачивали Китай, который теперь обернулся главной угрозой для Америки, даже более страшной, чем Россия. А Россию забросили. И потом начали зачем-то войны на Ближнем Востоке, которые были совершенно не нужны. Потому что неправильно был оценен смысл победы в холодной войне. Победа в холодной войне была успехом христианского мира в противостоянии с коммунистическим тоталитаризмом. Но как только победа случилась, почему-то о христианских основаниях этой победы подзабыли. В конечном счете это и привело к нынешнему кризису.
А. Нарышкин
―
Просто я мысль свою чуть продолжу. Если мы говорим о том, что, насколько я вас понял, для Владимира Путина Украина – это как такое поле...
С. Белковский
―
Да.
А. Нарышкин
―
Так, для Запада это же тоже поле. С Россией напрямую воевать они не хотят. Они даже воздушное пространство не хотят перекрывать. Но зато, самолеты, литаки держите, каски держите.
С. Белковский
―
Они дают, конечно. Они делают все возможное.
А. Нарышкин
―
То есть украинцев никому не жалко: ни Западу, ни Востоку, ни Путину, ни такому коллективному Байдену?
С. Белковский
―
Что значит жалко, не жалко? Украинцы сами хотят воевать. Они же не сдаются.
А. Нарышкин
―
А украинцы за что воюют?
С. Белковский
―
За свободу и независимость, потому что они привыкли жить в свободной стране. Потому что как бы ни относиться скептически к качеству украинских элит и управлению Украиной (эти претензии справедливы во многом), все-таки Украина 30 лет свободная страна, демократическая страна, где есть свобода слова, где есть выборы, где уже шестой президент. Пять президентов из шести пришли из оппозиции. Только Леониду Кучме удалось дважды избраться на второй срок. Сладкое слово «свобода». Она тоже вштыривает.
А. Нарышкин
―
А поставки вот эти оружейные продолжатся?
С. Белковский
―
Да. Я думаю, что Запад все, кроме войны*, уже сделает, потому что он понимает, что торговаться с Путиным уже бессмысленно, это проехали. 24 февраля торг был окончен.
А. Нарышкин
―
Смотрите, Путина зафиксируем. Тем более, у нас скоро уже завершается наш стрим с вами. Путина остановить не удастся.
С. Белковский
―
Нет, понимаете, удастся или не удастся...
А. Нарышкин
―
Земными средствами.
С. Белковский
―
Это непонятно. Путин не собирается останавливаться. А удастся ли его остановить – это несколько другая постановка вопроса.
А. Нарышкин
―
Но санкции точно не остановят.
С. Белковский
―
Нет. Санкции просто доведут страну до тяжелейшего кризиса и на грань катастрофы. Это да. Но не остановят Путина в его нынешнем плане нанести решающий удар по американоцентричному миру путем установления своей власти в Киеве, матери городов русских.
А. Нарышкин
―
Я по логике не понимаю. И зачем тогда продолжать подливать масло в огонь, если мы говорим о действиях Запада: зачем поставлять вооружение, зачем вводить эти санкции?
С. Белковский
―
Подождите, Украина хочет сопротивляться. Она не хочет сдаваться Путину. Это делается по просьбе Украины. Она борется. 91% за Зеленского.
А. Нарышкин
―
Слушайте, а сами они, получается, какие-то ссыкунишки. Они хотят наказать Владимира Путина, но они стоят в сторонке.
С. Белковский
―
Да. Потому что цена...
А. Нарышкин
―
Они хотят пнуть Путина руками украинцев.
С. Белковский
―
Нет, минуточку, если Украина совсем несубъектна, то да. Но Украина субъектна в этой истории, она играет свою игру. Да, Запад не ввязывается в войну*, потому что тогда ядерный конфликт неизбежен при нынешнем психологическом состоянии Путина. На Западе очень высока цена человеческой жизни. Путин тоже делает на это ставку.Этот панический страх «ах, мы поцарапали палец» очень хорошо проявился во время эпидемии ковида, когда закрывали целые экономики и устанавливали режим самоизоляции из-за какого-то ничтожного вируса, что теперь уже научно доказано, что я был прав 2 года, когда говорил о том, что все это полное безумие.
Естественно, у Путина цена человеческой жизни низкая, у Запада – высокая. Это в данном случае большое преимущество Путина, кто бы спорил. Но не надо думать, что Запад заставляет Украину бороться. Да нет, конечно. Украина сама хочет бороться.
А. Нарышкин
―
Все. Спасибо большое. Это Станислав Белковский.
С. Белковский
―
Спасибо. Всем привет. Пока.
Роскомнадзор считает не соответствующей действительности информацию об обстрелах украинских городов и гибели мирных жителей Украины в результате действий Российской Армии, а также материалы, в которых проводимая операция называется нападением, вторжением, либо объявлением войны.