Усыновление и родные. - Андрей Норкин - Школа молодого отца - 2005-10-13
А. НАСИБОВ – Доброй ночи, доброй ночи, уважаемые радиослушатели. В студии «Эха Москвы» звукорежиссер Николай Котов. Добрый вечер, Николай. В студии «Эха Москвы» Андрей Норкин – главный редактор телекомпании «Эхо ТВ».
А. НОРКИН – Доброй ночи.
А. НАСИБОВ –Доброй ночи. И Ашот Насибов – ведущий «Школы молодого отца». Тема сегодняшней программы, как вы только что слышали, «Усыновленные и биологически родные дети». Мы затронем более широкий круг вопросов, например: принятие решения по усыновлению, отношения между усыновленными и биологически родными детьми и целый ряд других каких-то тем. Напомню номер эфирного пейджера. Код России 7, код Москвы 095, телефон 961-33-33 для аб. «Эхо Москвы». Можете начинать задавать вопросы прямо сейчас, а во второй половине часа мы примем несколько телефонных звонков. Привет, Андрей!
А. НОРКИН – Здорово.
А. НАСИБОВ – Начнем с того, я буду задавать, возможно, некорректные вопросы с некоторых точек зрения, если ты не хочешь на них отвечать, смело говори, я на этот вопрос отвечать не буду.
А. НОРКИН – Хорошо, я постараюсь, хотя я еще раз тебе скажу, не столько тебе, а тем слушателям, кто сейчас эту программу слушают, на многие вопросы я просто не знаю, как отвечать, не то, что я не хочу отвечать, кокетничаю, если бы я кокетничал, я бы не пришел к тебе в эфир. А просто я действительно на очень многие вопросы не знаю, как ответить.
А. НАСИБОВ – Вот мы с тобой и попробуем и еще с помощью радиослушателей.
А. НОРКИН – Но оценки же в твоей школе не выставляют за ответы?
А. НАСИБОВ – Приведешь родителей.
А. НОРКИН – Ну, этот мы еще посмотрим, кто кому родителей будет приводить.
А. НАСИБОВ – Сколько тебе лет?
А. НОРКИН – Так…это 68-й… 37.
А. НАСИБОВ – Сколько лет твой супруге?
А. НОРКИН – Мы ровесники.
А. НАСИБОВ – Сколько у вас детей?
А. НОРКИН – Четверо. Ты предупреди, когда некорректные вопросы начнутся.
А. НАСИБОВ – Уже они пошли. Кто они по половозрастным характеристикам?
А. НОРКИН – Три мальчика и дочка.
А. НАСИБОВ – Возраст?
А. НОРКИН – Старшему уже почти будет 20, старшему сыну в феврале следующего года уже будет 20. 19,5, скажем, сейчас. Дочери 10 лет тоже с несколькими месяцами. И маленькие мальчишки: одному 3 года и 5 месяцев, а второму годик исполнился буквально 2 недели назад, в конце сентября.
А. НАСИБОВ – А старший сын, как я понимаю – это сын твоей супруги от первого брака?
А. НОРКИН – Да.
А. НАСИБОВ – Дочка?
А. НОРКИН – Дочка – дочь моей супруги от второго брака.
А. НАСИБОВ – А второй брак – это понятно. А вот эти малыши: трехлетка…?
А. НОРКИН – Они у нас усыновленные.
А. НАСИБОВ – Когда вы приняли решения усыновить мальчика? Вообще расскажи-ка мне всю историю усыновления: сначала одного малыша, а потом его брата.
А. НОРКИН – Ну вот, что тебе рассказывать? Ты даже знаешь, что они братья.
А. НАСИБОВ – Слушай меня, слушай меня ушами. Ты рассказываешь не мне, ты рассказываешь слушателям, которые ничего этого не знают. Я знаю, я бывал у тебя дома, я их всех видел.
А. НОРКИН – Не приглашайте никогда Насибова в гости, съедает все просто. Потом многочисленные дети плачут, говорят, где еда. Все слопал! Я даже не знаю, когда, потому что зарубку на календаре не делал, естественно, и нам пришла мысль, давайте-ка мы усыновим ребенка. Как-то возникало это.
А. НАСИБОВ – Под влиянием чего?
А. НОРКИН – Ощущений. Не знаю, под влиянием чего. Я не помню, кто-то где-то говорил, что это недостойно.
А. НАСИБОВ – Слушай, ты журналист, у тебя запас слов должен быть больше, чем у меня. Формулируй.
А. НОРКИН – Запас слов у меня достаточно богатый, просто есть какие-то вещи, достаточно личностные, о которых говорить трудно, если ты хочешь отвечать честно. Поэтому не перебивай меня и не сбивай с мысли, потому что паузы в эфире ты все равно делаешь дольше, чем я, то есть более продолжительные. Вот, поэтому я еще раз говорю, где-то я слышал, я не помню, кто это сказал, что если родители чувствуют недо… вот не все они отдали.
А. НАСИБОВ –Не все родительские чувства.
А. НОРКИН – Не знаю, как у тебя, но понятно, что с возрастом отношение к детям меняется. Почему всегда бабушки и дедушки от внуков совершенно без ума, нежели от своих собственных детей. В принципе, когда очень большой разброс у детей, я не хочу сказать, что мы старших любили меньше, чем мы любим младших, но все равно какое-то уже… когда ребенок появляется в 25 лет и в 37 лет - это все равно большая разница. Поэтому не скажу, когда, другое дело, что эта мысль, она как-то периодически возвращалась, и в определенный момент, когда мы просто поняли, что нет ни одной причины, чтобы нам не позволяло это сделать, мы решили начать. Мы не знали, как это делать. Единственное, так как Юлия…
А. НАСИБОВ – Супруга?
А. НОРКИН – Да, моя жена, поскольку она занималась детской тематикой, еще когда мы на «ТВ 6» работали, когда я записывал там программу. Но это отдельная история, к сожалению, программа в эфир не пошла, потому что канал прекратил свое существование. Она имела какое-то представление. Я вообще ничего этого не знал, все эти подробности в законодательстве, опекунский совет и т.д. Мы пошли в опекунский совет наш по месту жительства с просьбой помочь нам в усыновлении ребенка.
А. НАСИБОВ – У вас не было конкретной кандидатуры, конкретного ребенка на усыновление?
А. НОРКИН – Нет, у нас не было такой кандидатуры, более того, мы категорически отказались от существующей технологии, которая в принципе не обязывает потенциальных усыновителей или опекунов, но предоставляет им право выбора: мальчик или девочка, возраст такой-то или возраст такой-то, вес такой-то, форма носа такая-то, цвет глаз, волос и т.д. Мы сразу не собирались этого делать, потому что мы не в магазин шли. И в тот же день, когда мы заполнили какие-то первоначальные документы, заявление или что-то такое, я уехал тогда на работу, а Юля тогда осталась, надо было еще что-то там такое, какие-то координаты, наверное, оставить свои. Она спросила, есть кто-нибудь у нас в маленьком городе, где мы живем, в Ивантеевке. Ей сказали, есть. Отказники, маленькие дети, от которых матери отказываются в роддоме, они остаются (не знаю, как в Москве, но у нас там так, я думаю, что в Москве то же самое, это в любом городе), сначала какое-то время они проводят в больнице детской. То есть из родильного дома его переводят в детскую больницу, там вот эта палата отказников, там они какое-то время проводят. Бывает, довольно долго, даже до нескольких лет. По прошествии какого-то времени ребенка переводят в дом ребенка или что-то там такое. Короче говоря, Юля сразу поехала посмотреть. И потом уже она мне позвонила, сказала, что маленький мальчишечка совсем, только-только, буквально несколько дней назад родился. Потом уже приехал я, потом уже поехал не помню, кто из детей первый. Отец, я не помню, по-моему, он ездил в больницу тогда. Да, мой отец, дедушка. Как-то это все очень быстро прошло, потому что быстро Юля оформила опекунство. Там нельзя было сразу усыновить. И потом мы очень долго смеялись, потому что… Мы его забрали домой, нам его отдали, ему было 17 дней (как опекуны). Потом был суд, естественно. Там была очень смешная вещь, что опекун давал разрешение на усыновление, то есть опекун, Норкина Юлия Геннадьевна, помимо меня, давала самой себе, помимо того, что она мне давала согласие на усыновление этого ребенка. Прошел этот суд. И мальчишка у нас начал расти.
А. НАСИБОВ – 961-33-33 – эфирный пейджер для аб. «Эхо Москвы». Задавайте вопросы Андрею Норкину, отцу четырех детей, из которых двое усыновленные. Продолжай.
А. НОРКИН – Если у тебя с Артемом, по такой истории больше нет вопросов. Просто ты сразу сказал про них двоих, про то, что они братья, действительно родные братья.
А. НАСИБОВ – От одной матери?
А. НОРКИН – Да. У Лешки тоже произошла та же самая история. Лешка – это самый маленький, тот, которому год и три недели, 25-го сентября он родился. Насколько я понимаю, его как раз уже должны были переводить в дом ребенка как-то быстро, куда-то там везти, и собственно тогда нам позвонили, сказали, что так и так. Мы его, естественно, забрали сразу.
А. НАСИБОВ – Скажи, пожалуйста, оба малыша приемные, они дети одной и той же женщины. Вы интересовались в предварительном плане о здоровье этой женщины, кто может быть отец этих детей, каковы условия, почему она отказалась…
А. НОРКИН – Естественно, просто так, совсем не интересоваться этим нельзя. Это просто не получится. Я в меньшей степени здесь участвовал. Юля там узнавала. Насколько я понимаю, что у этой женщины есть своя дочь. Когда она отказалась от своего сына, то есть от нашего Темки, по-моему, этой девочке было лет 5 или 6.
А. НАСИБОВ – Дочке старшей?
А. НОРКИН – Да. Я относительно болезней… знаю, что отцы разные, один из них, по-моему, погиб, какой-то несчастный случай, второй - не помню. Там была какая-то, по-моему, драматическая история, какая-то несчастная любовь. Чего я сейчас буду влезать в дебри. Когда ты забираешь ребенка из больницы, тебе в любом случае дают его медицинскую карту. Тут вопрос решался нами сразу. Мы не делали разницу между ребенком, которого вынашивала какая-то другая женщина, либо мы сами. Я и Юля, она ходила бы беременная, я ходил бы рядом с ней, или дедушка ходил, или бабушка, кто бы там был ближе. Поэтому родился ребенок, мы же не знаем, какой он родился…
А. НАСИБОВ – И какой вырос.
А. НОРКИН – Нет. Мы не знаем, какой он родится, с какими болячками. Вот, родился ребенок, у него такие-то, такие-то болезни. Значит, мы его будем лечить от этих болезней. Здесь мы взяли ребенка из роддома. Если у него есть какие-то болячки. Значит, мы его будем лечить от этих болячек. Тьфу, тьфу, тьфу! Пока все нормально.
А. НАСИБОВ – Скажи, пожалуйста, оба малыша от одной женщины. А если она родит еще третьего, четвертого?
А. НОРКИН – Вообще, насколько я понимаю, мы, наверное, не должны были бы узнать, что родился братик. Тут есть, наверное, нарушение каких-то этических норм. Но ни у меня, ни у Юли нет какого-то чувства обиды или досады на тех людей, которые нам это сказали. Но вообще мы с ними говорили, что если что-то еще, мы уже об этом… Они говорят, нет, мы уже об этом говорить не будем. Тем более, что мы сейчас место жительства собираемся поменять, переехать в другое место по другую сторону Ярославского шоссе.
А. НАСИБОВ – Телефон смените?
А. НОРКИН – Я думаю, что там, конечно, телефон сменится.
А. НАСИБОВ – Понятно. Теперь расскажи, пожалуйста, об отношениях. Я напоминаю, что в студии «Эха Москвы» Андрей Норкин – главный редактор телекомпании «Эхо ТВ», и мы беседуем на тему усыновления и отношения биологически родных детей и усыновленных. Отношение старших детей: отношение вашего сына 20-летнего и отношение дочки 10-летней к вновь появившимся малышам. Я хотел бы знать, дочка знает, что это усыновленный?
А. НОРКИН – Конечно, она же ездила в больницу с нами, тоже их смотрела. А как же. Конечно, она все прекрасно знает.
А. НАСИБОВ – Какова была ее первая реакция?
А. НОРКИН – Самая первая, это было ей тогда 6 с чем-то лет, она сказала, но меня-то, я надеюсь, вы родили. Мы сказали да, мы тебя родили. Я не вижу, может, я просто не знаю, я не вижу каких-то различий в отношениях между родными детьми и усыновленными. Есть обычная история, когда при появлении более мелкого ребенка в семье, у старших начинается с той или иной степенью ревность. Это нормально. Это так было, когда у старшего появилась сестра, потом у нее появился маленький. Сейчас, наверное, самый болезненный момент, это когда у трехлетнего появляется маленький ребенок.
А. НАСИБОВ – С чьей стороны?
А. НОРКИН – Со стороны старшего, конечно.
А. НАСИБОВ –У 3-х летки?
А. НОРКИН – Да, он до двух лет был «пупом земли», центром внимания, и тут появляется еще какая-то мелочь. Я его когда спрашивал, Тем, вот Лешка вырастет, ты ему дашь игрушки свои играть. Он говорит, нет. Я говорю, почему. Он говорит, это мои игрушки. Сейчас уже более-менее нормально. Не верьте, это все провокации насибовские. Сейчас он уже подрос, сейчас он, конечно, не может играть, но пройдет еще год, он уже сможет принимать участие в играх наравне со старшим братом, все будет нормально. Сейчас пока старший (средний сын) младшего сына воспитывает, то есть шумит на него, что нельзя лазить в шкаф (как обычно), хотя сам только два года назад этим всем занимался, опрокидывал пакеты молока, масло подсолнечное разливал и т.д. На мой взгляд, у нас получается обычная такая история, когда у старшего брата или старшей сестры появляется кто-то младший: брат или сестра. Здесь такой момент, любая семья с этим сталкивается.
А. НАСИБОВ – Зинаида Прокофьевна спрашивает: «Не возникали ли у вас проблемы с настоящей матерью детей?»
А. НОРКИН – Пока, слава богу, нет.
А. НАСИБОВ – Она себя проявляла?
А. НОРКИН – Нет.
А. НАСИБОВ – Она не звонила? Она знает, кто усыновил?
А. НОРКИН – Я думаю, что да, потому что город маленький. Хотя она, по-моему, не из нашего города, он откуда-то из другого, точно не помню, врать на буду. Но я думаю, что знает, конечно, потому что мы в Ивантеевке живем давно, меня еще там многие запомнили с тех времен, когда я работал на НТВ, поэтому для города это, конечно, тайной никакой не является.
А. НАСИБОВ – Отношение окружающих к поступку? Ты живешь сейчас в многоквартирном доме, да?
А. НОРКИН – Он не многоквартирный.
А. НАСИБОВ – Это надстроенная пятиэтажка.
А. НОРКИН – Там всего 38 квартир.
А. НАСИБОВ –Но тем не менее, отношение окружающих к тому, что вы…
А. НОРКИН – Да не знаю, я ничего не могу сказать, чтобы кто-то обсуждал. Может быть, это за спиной происходит. Те люди, с которыми мы близко общаемся, наши друзья, мы с ними это можем обсуждать. А людей, которых я не знаю, я не знаю, что они там говорят.
А. НАСИБОВ – Я хочу вернуться к самому началу нашей беседы. Напоминаю эфирный пейджер для радиослушателей 961-33-33 для аб. «Эхо Москвы». Задавайте вопросы Андрею Норкину, главному редактору «Эхо ТВ». Я хочу вернуться к самому началу нашей беседы, когда ты сказал, что вы приняли решение усыновить сначала одного, потом второго малыша после того, как все препятствия исчезли. Что вы считали препятствиями?
А. НОРКИН – Я сказал, нет ни одной причины, по которой мы не могли бы этого не сделать.
А. НАСИБОВ – Что были за причины, как ты считаешь? Какие причины могли препятствовать?
А. НОРКИН – В первую очередь, наверное, материальные причины. Хотя как мой опыт показывает, часто у нас детей усыновляют как раз для того, чтобы решить свои материальные проблемы.
А. НАСИБОВ – Например?
А. НОРКИН – Например, ускорить получение жилплощади большего размера. Поэтому очень часто усыновление происходит в семьи, в которых удивительно, как они так помещаются на такой жилплощади. Это первое. Материальная причина. Вторая причина – это, наверное, физическое здоровье нас, родителей.
А. НАСИБОВ – Вы молоды, вам по 37 лет.
А. НОРКИН – В общем-то, да. 37 лет, у нас уже четверо детей, это вполне нормально. И я имею в виду, что нормально, что мы себя чувствуем… мы можем отвечать за этих детей именно с точки зрения. Все мы под богом ходим, что-то может всегда произойти. С другой стороны старшему 20 лет почти. В общем, никто нас не застраховал, что в ближайшие год – два, до 40 лет мы станем бабушкой и дедушкой, такой вариант тоже может быть. Ну, ради бога. Третья причина – это отношение внутри семьи к самому этому решению, то есть и со стороны моих родителей, и со стороны Юлиных родителей, и со стороны старших детей. Здесь не было никаких высказано претензий, да и пожалуй… я даже не знаю, какую еще причину назвать.
А. НАСИБОВ – Вы как-то жизнь в принципе планируете? Условно говоря, через пять лет у меня должен быть такой-то счет в банке, через восемь лет я увеличу квартиру, условно говоря, с 3-х комнат до 5-ти комнат, через 10 лет мы построим дачу.
А. НОРКИН – Нет, так мы не планируем. Моя жизнь, если назад оглянуться, на те же самые пять лет, то столько было таких…
А. НАСИБОВ – Ты мне рассказываешь.
А. НОРКИН – У тебя в принципе такая же история. В первую очередь это касается профессиональной именно деятельности, места работы. Удается оставаться в профессии, но вот место работы – прыгаем. Поэтому планировать, конечно, трудно. Мое планирование заключается в том, что сейчас какое-то время назад я взял кредит в банке. Мне его нужно будет столько-то лет возвращать. Вот это мое планирование.
А. НАСИБОВ – Кто днем находится с детьми? Насколько я понимаю, и ты, и твоя жена, вы вместе работаете?
А. НОРКИН – У Юли, к сожалению, нет возможности работать больше, чем она бы хотела. Сейчас у нас получается так, что Темка начинает ходить в детский сад. Маленький пока, естественно, дома, в ясли мы его отдавать не будем. Я даже не знаю, есть ли сейчас ясли, существуют или нет. Но у нас есть няня, у нас есть дедушка, так что мы… Я практически не сижу с детьми, это бывает очень редко. Просто потому что я каждый день на работе.
А. НАСИБОВ – У вас еще полтора десятка собак и кошек.
А. НОРКИН – Ну, они на даче живут, они на подножном корму, там никакой особой проблемы нет.
А. НАСИБОВ – Какой подножный корм на 6-ти сотках?
А. НОРКИН – Нет, там 9. У котов замечательно – они уходят и могут по три – четыре дня не приходить. Они все кастрированные. Мне, как человеку, который усыновил огромное количество детей и народил своих, об этом, конечно, говорить не стоило бы. Но зато соседи не жалуются. Коты гуляют везде. А собаки… их же не полтора десятка, конечно. Ты загнул.
А. НАСИБОВ – В общей сложности я сказал.
А. НОРКИН – Если вместе считать, то наверное, что-то около этого.
А. НАСИБОВ – «Не боитесь ли вы дурной наследственности?» – спрашивает Анна.
А. НОРКИН – Что значит, дурной? Если опять в смысле медицины говорить…
А. НАСИБОВ – В смысле ламброза, я не знаю, измерение черепа.
А. НОРКИН – Не знаю, генетика – продажное дело капитализма. Откуда же я знаю, как все произойдет.
А. НАСИБОВ – В принципе вы думали об этом?
А. НОРКИН – Я думаю, что если ребенок растет в семье прочной, в семье, основанной на любви, на уважении между родителями и между родителями и старшими детьми, то даже если у него что-то такое: не очень хорошая генная кодировка, в нем вдруг проснется бабушка королька из «Обыкновенного чуда», тоя думаю, атмосфера в семье и отношение родителей возможно за счет этого эту негативную бомбу замедленного действия, ее можно нивелировать. Я не знаю, может, я не прав.
А. НАСИБОВ – Ты читал какую-нибудь специальную литературу?
А. НОРКИН – Ничего не читал. Юлька достаточно много мы старались делать по Споку, с теми детьми, с маленькими, хотя очень многих я знаю людей, в том числе, кто имеет педагогическое образование, они относятся к Споку крайне негативно. Не знаю, не то, что я его прочитал, я его пролистал, ничего такого, с чем бы я категорически не соглашался, я не нашел. Это было с дочкой, еще мы обращались к каким-то книжкам, сейчас, конечно, уже нет, потому что зачем, мы это все прекрасно уже сами знаем.
А. НАСИБОВ – Пришло сообщение с обрубленной, к сожалению, подписью,
А. НОРКИН – Нельзя читать!
А. НАСИБОВ – Можно.
А. НОРКИН – Нельзя читать, я все Венедиктову скажу.
А. НАСИБОВ – «Я помню, как Андрей Норкин, работая на радио «Ностальжи», которого больше не существует, рассказывал, что у его дочери прорезался первый зуб».
А. НОРКИН – Подожди, это какой год-то был? Да, это еще было радио «Ностальжи», 95-й. Правильно, 95-й – последний год работы на радио, в 96-м я пришел на НТВ. Я точно не помню, что я про это рассказывал.
А. НАСИБОВ – А про зуб помнишь?
А. НОРКИН – Я помню, что над нами все смеялись. Но это периодически происходит, звонки домой. Ну, как покакал, какого цвета какашки, какой плотности? Бездетные родители и не родители всегда очень веселились, когда слышали.
А. НАСИБОВ – По консистенции, по форме и по цвету этих какашек ты можешь определить, здоров твой ребенок или нет?
А. НОРКИН – Как правило, понимание этого происходит раньше, даже не обязательно разворачивать памперс и смотреть, что там выложено в нем. Это уже и так становится понятно. Ну, конечно, это достаточно простой способ.
А. НАСИБОВ – Древнекитайский, говорят.
А. НОРКИН – Да? Не знаю. Запах еще очень о многом говорит. Некорректный вопросы – сам понимаешь.
А. НАСИБОВ – 961-33-33 для аб. «Эхо Москвы». Задавайте вопросы Андрею Норкину, главному редактору «Эхо ТВ», отцу четверых детей. Очередной вопрос все-таки я сам задам. Отношение самого старшего вашего, 20-летки, к тому, что вы пошли на такой поступок, взяли…
А. НОРКИН – Хорошее отношение. Мы как-то на него понадеялись, когда мы принимали это решение.
А. НАСИБОВ – Вы советовались со своими старшими детьми, да?
А. НОРКИН – Конечно, советовались, это само собой. Сейчас я именно сказал, что мы на него понадеялись, и в этих надеждах не разочаровались, потому что в нем мы абсолютно уверены, и мы можем на него оставить ребенка. Это еще было, когда у него сестра маленькая была, а сейчас он вообще взрослый человек абсолютно. И у него очень хороший контакт с мальчишками, они его тоже очень любят. Я в принципе, об этом уже говорил, что это одна из тех причин, которая могла бы помешать, если бы дети старшие были против, закапризничали, начали бы какие-то свое условия выдвигать. Ничего ужаснее, чем война за чипсы, сейчас не происходит.
А. НАСИБОВ – Мне об этом не говори, у меня то же самое, с моими меньшими. Именно война и именно за чипсы.
А. НОРКИН – Вот это я понять не могу. Хотя когда я был маленький, не было чипсов. Но наверное, я тоже капризничал.
А. НАСИБОВ – Сколько у тебя было братьев, сестер в семье?
А. НОРКИН – Младший брат у меня.
А. НАСИБОВ – Насколько?
А. НОРКИН – На 4,5 года. Нет, чипсов не было, я не про это хочу сказать. Наверное, я тоже не хотел есть то, что полезно и то, что нужно. Но сейчас, глядя на всю эту ораву, которая требует постоянно чипсы, гамбургеры, что-нибудь еще, всякую эту гадость, которую есть нельзя, газировку. Когда средний сын, когда его пытаются накормить кашей, он кричит, помогите, младший бежит с криком «а-а-а!» помогать. И тут он: я уйду к папе, я уйду к дедушке. В общем, конечно, не удалось ему уйти никуда, кашу пришлось съесть. Но ему зато очень понравился рассказ Драгунского, я уж не помню, как он называется, как Дениска выбросил манную кашу в окно, и на милиционера все это попало. Он очень веселился.
А. НАСИБОВ – На дядю в шляпе.
А. НОРКИН – А, милиционер привел. Не помню ничего.
А. НАСИБОВ – Вот, интересный вопрос: «Будете ли вы говорить детям о том, что они усыновлены?»
А. НОРКИН – Конечно. Потому что мы это сразу решили. У нас нет никаких гарантий, наверное, наивно было бы на это рассчитывать, что дети никогда бы не узнали, что они усыновлены. Вот этот риск, на мой взгляд, достаточно велик, и он остается, поэтому лучше они узнают от нас это, чем от кого-то другого. Я не знаю, как, когда, при каких обстоятельствах мы им об этом скажем. Но поскольку мы сейчас про это все время спокойно говорим, они уже что-то такое, Тема уже что-то такое слышит, у него что-то такое откладывается. Я надеюсь, что это пройдет безболезненно. Если бы ребенок об этом узнал от кого-то другого, тогда была бы проблема, почему вы мне об этом не сказали. Я считаю, что в первую очередь нельзя детей своих обманывать.
А. НАСИБОВ –961-33-33 для аб. «Эхо Москвы». Присылайте свои вопросы. Сейчас назову телефон прямого эфира. 203-19-22. А через минуту – другую мы начнем принимать телефонные звонки. Но прежде я хочу все-таки услышать ответ на вопрос. А если биологическая мать твоих приемных детей через 10 – 15 лет придет и заявит на них какие-то свои права?
А. НОРКИН – Какие она права на них имеет? У нее нет никаких прав.
А. НАСИБОВ – Биологические. Она придет и скажет, я хочу сказать своим детям, что я их мать, а не ты, не твоя жена. Думали об этом?
А. НОРКИН – Во-первых, алгоритм каких-то защитных действий мы, конечно, не разрабатывали, потому что человек, который подписал отказ от ребенка, подписал еще под давлением врачей. Не то, что они заставляли ее отказаться, а они ее возвращали обратно, потому что она убегала из дома. Потому что если на ребенка не написан отказ, а просто его нет, там вообще какая-то процедура ужасная будет происходить: ни имени, ничего. Поэтому какие права? Что значит, биологические права? Ну, какое у нее биологическое право? Вот, она придет и скажет, отдайте мне ребенка. Нет, она не имеет право этого сказать. Если она придет, у меня есть определенные законодательством методы защиты своей и своих детей. Пришла, позвонила в дверь – я не открыл. Пришла, позвонила второй раз, значит, я позвонил в милицию. Я не знаю, что я буду делать. А что такое биологическое право я вообще не понимаю.
А. НАСИБОВ – А ты будешь знакомить ее со своими детьми?
А. НОРКИН – Нет, конечно.
А. НАСИБОВ – Ты не пустишь ее на порог?
А. НОРКИН – Конечно, нет. А зачем?
А. НАСИБОВ – 203-19-22.
А. НОРКИН – Если дети вырастут, и вдруг они захотят найти своих биологических родителей, ради бога, это будет уже их право.
А. НАСИБОВ – При том, что они знают, что они…
А. НОРКИН – Конечно.
А. НАСИБОВ – … что у них есть где-то там биологические родители.
А. НОРКИН – Конечно.
А. НАСИБОВ – Если они захотят?
А. НОРКИН – Да, если они захотят.
А. НАСИБОВ – 203-19-22. Первый телефонный звонок сегодня ночью. Доброй ночи. Вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ – Доброй ночи.
А. НАСИБОВ – Здравствуйте. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ – Меня зовут Николай. Я хочу выразить большое уважение к поступкам и жизненной позиции Андрея, потому что он настолько решительный человек, и нужно быть большим гуманистом и очень порядочным и целеустремленным человеком, который настолько решим, что так…
А. НОРКИН – Спасибо вам большое, Николай. Я уверен в том, что Юля сейчас слушает, и надеюсь, что и старший сын, потому что это к ним тоже относится точно так же, как ко мне.
СЛУШАТЕЛЬ – И еще восторжен, что такие люди есть до сих пор. Я никогда не думал, что Андрей, с телеэкранов я его наблюдал, это потрясающе, что он делает. И честь ему и хвала.
А. НАСИБОВ – Анна спрашивает по Интернету: «Андрюша, скажите откровенно, вы ни разу не пожалели о сделанном? Посоветовали бы это другим?»
А. НОРКИН – В смысле, посоветовал бы другим? Да, конечно. Я вообще не понимаю, почему российские граждане очень неохотно усыновляют детей и очень охотно трындят (извините за грубость) о том, что нельзя позволять усыновление иностранцами. Я совершенно не понимаю этой позиции. Я могу понять, да, у многих нет такого материального положения, как у меня. Понимаю. Но я не могу объяснить, почему мы жуем эту жвачку про распродажу генофонда и т.д., про то, что подлые американцы убивают наших усыновленных детей. Я всегда про это говорил. Да, к сожалению, эти ужасные вещи происходит в Америке. Возьмите статистику и посмотрите, сколько за все годы, как началось это усыновление, сколько было таких случаев там, и сколько таких случаев происходит у нас даже не в усыновленных семьях.
А. НАСИБОВ – У тебя есть такая статистика?
А. НОРКИН – Ну нет у меня сейчас такой статистики. Но это в Интернете можно найти.
А. НАСИБОВ – Хорошо, ты мне можешь найти такую статистику для следующей передаче?
А. НОРКИН – Ну, конечно.
А. НАСИБОВ – Хорошо. Я ловлю тебя на слове, тогда поделюсь. Писала про первый зуб Ольга Градова, которая тобой восхищается. И Александр тоже говорит, что ты молодец, таких больше, глядишь, и Россия бы поднялась. Согласен?
А. НОРКИН – Нет. Что значит, поднимется? Это тоже опять такие разговоры: Россия поднимется с колен… Не знаю.
А. НАСИБОВ – Хорошо. Не будем углубляться. 203-19-22.
А. НОРКИН – По-моему, эти все ужасы несколько преувеличены, знаешь.
А. НАСИБОВ – Следующий телефонный звонок. Доброй ночи, вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ – Доброй ночи. Екатерина из Петербурга. Пользуясь моментом, хочу поздравить коллектив радиостанции «Эхо Москвы», не поздравить, а выразить благодарность за то, что они приняли участие в моей судьбе, и все остальным людям, которые делали то же самое.
А. НАСИБОВ – О, как! Мы принимали участие в вашей судьбе?
СЛУШАТЕЛЬ – Да.
А. НАСИБОВ – Это приятно слышать. Надеюсь, в положительном смысле.
СЛУШАТЕЛЬ – Конечно. А в каком же еще.
А. НАСИБОВ – Я же говорю, надеюсь. У вас есть вопрос к Андрею Норкину или вопрос какой-нибудь по теме нашей беседы – усыновление, отношение между детьми в семье?
СЛУШАТЕЛЬ – Я тоже восхищаюсь им, что он взял двух детей из детского дома или из дома малютки. Это вызывает уважение и восхищение.
А. НАСИБОВ – Спасибо большое вам за ваш звонок. Кстати. Я хочу спросить.
А. НОРКИН – Сейчас вдруг вспомнилась фраза «приняли участие в моей судьбе», не знаю, почему. Идем по улице, навстречу молодая женщина везет коляску, у нее, по-моему, мальчик был, она посмотрела на меня и сказала громко: «Это твой папа!» Я говорю, нет! Конечно, я здесь ни при чем.
А. НАСИБОВ – Ну, Ивантеевка – город маленький. Скажи, пожалуйста, таких же случаев усыновления в Ивантеевке, насколько это частое явление?
А. НОРКИН – Вот этого я не знаю.
А. НАСИБОВ – Вообще?
А. НОРКИН – Я просто не интересовался этим, потому что в принципе ребятишек, конечно, всех разбирают. Тех, кто был с Темкой, всех практически. Но не уверен, там, по-моему, кто-то из Москвы был, кто-то из других городов.
А. НАСИБОВ – Всех – это сколько их там было, в детском доме?
А. НОРКИН – Это не детский дом. Я даже знаю, детских домов в Ивантеевке социальных, где социальные сироты – три. Социальные сироты – это дети при живых родителях, кто-то из них лишен родительских прав, кто-то не лишен, а просто не может ребенка содержать. Вот такие есть заведения. Это, наверное, достаточно распространенная ситуация на самом деле для маленьких населенных пунктов, где и с работой не очень хорошо, люди в основном вынуждены работать в Москве, ездить. По Ивантеевке я тебе не готов сказать, никогда просто не интересовался этим.
А. НАСИБОВ –Хорошо. 203-19-22 – телефон прямого эфира. Слушаем вас. Доброй ночи. Вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте.
А. НАСИБОВ – Слушаем вас. Как вас зовут? И приглушите, пожалуйста, звук своего радиоприемника.
СЛУШАТЕЛЬ – Это вы мне говорите?
А. НАСИБОВ –Это я вам говорю.
СЛУШАТЕЛЬ – Виктор из Самары.
А. НАСИБОВ –Слушаем вас, Виктор.
СЛУШАТЕЛЬ – Вы знаете, суть в том, что ваш сотрудник, Андрей Норкин… Правильно?
А. НАСИБОВ –Абсолютно.
СЛУШАТЕЛЬ – … замечательный человек. Его жена – замечательная жена. Дети замечательные. Все со знаком плюс огромным. Но смущает вот, что. Ваше радио в данной ситуации проводит саморекламу.
А. НАСИБОВ – В смысле?
СЛУШАТЕЛЬ – То есть это же вас сотрудник.
А. НАСИБОВ – Андрей Норкин не является сотрудником «Эха Москвы». Это первое. Второе, он не получает зарплату в «Эхо Москвы». Он работает на «Эхо ТВ», которое ни юридически…
А. НОРКИН – Подожди. Виктор, скажите, пожалуйста, даже в этом что плохое? Я не понимаю, рекламировать что: «Эхо» рекламирует «Эхо» или…
СЛУШАТЕЛЬ – «Эхо» рекламирует «Эхо».
А. НОРКИН – Тогда извините, любая программа, которая идет в эфире «Эха» - это реклама «Эха». Или вы имеете в виду, что это реклама того, что кто-то усыновил ребенка. Если это так, то что в этом плохого?
СЛУШАТЕЛЬ – Реклама.
А. НОРКИН – А что в этом плохого?
СЛУШАТЕЛЬ – Нет, ничего плохого в этом нет. Просто это надо констатировать.
А. НОРКИН – Ну так на этот вопрос, на мой взгляд, вы и относитесь к тем людям, которые и портят нам эту статистику. Потому что эти вещи, их не надо рекламировать, об этом надо на каждом углу стоить и кричать, чтобы таким людям, как вы, Виктор, это было наконец-то понятно.
А. НАСИБОВ – Не ругайся.
А. НОРКИН – Я не ругаюсь. Ты же знаешь, как я ругаюсь.
А. НАСИБОВ – Знаю. Виктор, я хочу сказать, что я собираюсь пригласить, как автор и ведущий программы, Алексея Венедиктова – главного редактора «Эха Москвы» тоже в студию. Алексей – относительно молодой отец.
А. НОРКИН – По сравнению с нами, старыми отцами…
А. НАСИБОВ – Но запаса отцовских чувств нерастраченных у него настолько гигантские, что я думаю, что вполне можно будет…
А. НОРКИН – Венедиктов эксплуатирует своего ребенка. Он в эфире ему записывает джинглы.
А. НАСИБОВ – Вот об этом мы тоже поговорим, об эксплуатации ребенка Ведениктова отцом Венедиктовым.
А. НОРКИН – У нас старший сын тоже записывал, я не помню, где-то, на «Радио 101» еще, по-моему, это была его первая зарплата, и он купил себе с нее машинку какую-то.
А. НАСИБОВ – Слушай, а твой старший сын, он на 17 лет моложе тебя, так?
А. НОРКИН – Нет, на 18.
А. НАСИБОВ – Как у вас складываются отношения?
А. НОРКИН – Сейчас нормально. Последние, скажем, года четыре. Достаточно тяжелый был период подростковый, тинейджеровский. У него даже он немножечко раньше начался.
А. НАСИБОВ – С чем это связано было?
А. НОРКИН – Бог его знает, с чем это связано было.
А. НАСИБОВ – Ты отец, ты глава семьи, что ты чувствовал: свою вину, свою какую-то меру ответственности?
А. НОРКИН – Естественно, какие-то такие вещи, они всегда ощущаются. Проще, наверное, говорить о том, что недостаток внимания с моей стороны к ребенку, и он в таком вакууме оказывается и пытается этот вакуум заполнить. Как правило, в этот момент начинают прилипать какие-то вещи, которые на самом деле не нужны, то , что с улицы приходит. Но у него достаточно светлая голова, он сумел как-то в этом разобраться, может и мы смогли, может и я чего-то смог сделать или на своем примере показать. Но сейчас я абсолютно спокоен и уверен в том. Что у меня дома есть человек, который может взять на себя ответственность практически за любой вопрос.
А. НАСИБОВ – 203-19-22 – телефон прямого эфира «Эха Москвы». Задавайте вопросы Андрею Норкину.
СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер. Меня зовут Елена, я звоню из Москвы. Я хочу сказать… во-первых, я с большим уважением отношусь к решению Андрея Норкина, но я считаю, что без большого участия в этом Юлии, это было бы невозможно, я просто перед ней приклоняюсь, потому что как и на любой женщине замужней, имеющей детей, большая часть ответственности особенно за маленьких детей лежит все-таки на женщине. Я хочу сказать ей огромное спасибо.
А. НАСИБОВ – Вы знаете, мы сейчас попробуем связаться с Юлией по телефону. Я знаю, что Юлия слушает нашу программу. Давайте сейчас попробуем позвонить. Пока примем еще один телефонный звоночек. 203-19-22. А пока попросим нашего звукооператора набрать номер телефона Андрея Норкина домашний. Доброй ночи. Вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Очень хорошо, что вы пригласили Андрея Норкина. Все это замечательно. Но какие вопросы можно задать? Сколько детей взяли, какого возраста, чтобы их прокормить. А какие тут еще вопросы. Остальное - валом валятся эти благодарности и слова признательности. А на самом деле ваша передача была бы гораздо интереснее, если бы вы еще сюда пригласили психолога, который вот как раз бы и покопался в генетике, смог бы что-то такое напророчить, предсказать.
А. НОРКИН – Я абсолютно согласен.
А. НАСИБОВ – Вы знаете, у меня была при задумывании этой передачи.
СЛУШАТЕЛЬ – А чего спрашивать? Нечего. Поэтому никто вас ничего не спрашивает. Я вот у вас спросила, как вы будете разбираться с генетикой, когда они у вас подрастут. Вы сказали, как-нибудь разберемся. Вот это ваш ответ. А я сама мама, которая вот таким же образом много лет назад взяла девочку 2-х месячную. Ну и что? С 6-ти лет начала врать, с 10-ти воровать, из дому убегала. И чего только ни творила.
А. НОРКИН – Вы не думаете, что вы слишком легкое объяснение находите, что во всем гены виноваты?
СЛУШАТЕЛЬ – Что значит, легкое объяснение? Нет, оно не легкое объяснение. Просто там пришлось, как вы знали маму, так и мне пришлось узнать эту семью. Что бы я ни предпринимала, ничего у меня не выходило, или выходило очень мало. Мне сейчас говорят, у меня много контактов есть с психологами, ты радуйся хотя бы тому, что ты своим личным примером перебила этот ген, когда там из поколения в поколение бросали своих детей…
А. НОРКИН – Так я собственно про это и говорил.
СЛУШАТЕЛЬ – …а твоя дочь, смотри, за своих детей цепляется, и она не оставит.
А. НАСИБОВ – Ну так Андрей помог перебить гены.
А. НОРКИН – Нет, посмотрим. Случаи, естественно, бывают разные. Давай Юлю спросим, если она сейчас уже.
А. НАСИБОВ – Юля! Привет. Доброй ночи. Как ты там?
Ю. НОРКИНА – Ничего. Я сижу в машине рядом с домом и слушаю.
А. НОРКИН – В машине сидишь? То есть ты даже не знаешь, спят ли твои детишки дома?
Ю. НОРКИНА – Нет, я знаю, все в порядке.
А. НОРКИН – Старший уже позвонил.
Ю. НОРКИНА – Все в порядке, они, слава богу, спят, и все в порядке. Это очень хороший вопрос, жалко, что мало времени, поговорить об этом. Первое, что удалось вынести из общения со старшим. Старший ребенок – это всегда проба пера. Когда был тяжелый пубертат, я вам честно скажу, не важно, родной ребенок, он тебе родной. Так же как, я Темушку прикладывала к груди, когда не было молока. И так же, как две недели назад, укладывая днем его спать, у меня даже сейчас дыхание перехватывает, укладывая его спать рядом с собой, если я дома, если у меня есть такая возможность, я его кладу с собой. И когда я закрыла глаза, он лежал, еще не спал, и когда он погладил меня по руке, накрыл и чмокнул меня в руку, я, честно говоря, поняла, что какой-то этап пройден, и поняла, что что-то я хорошее сделала. Не усыновила, ни что.
А. НОРКИН – Не реви.
Ю. НОРКИНА – Это мое. Не потому что это мое родственное или нерожденное, это мое, потому что я вложила в него свою любовь. Я хочу сказать, возвращаясь к тому, что я начала говорить. Ребенка нужно любить таким, какой он есть. Если ребенок начинает выпивать, что было со старшим, начинает курить. Ребята, это дело не в ребенке, это дело во мне. Я что-то не увидела. Я во время не была рядом, я что-то ему не объяснила, я не залечила его рану, я не услышала его просто. Это я виновата. Генетика здесь… да, ребенок может быть наркоманом, никто не знает, господь только знает, сколько нам всем отмеряно. Важно все это время, даже если он станет преступником, всегда задаюсь вопросом, что будет, если кто-то из них покатится по наклонной, я должна быть рядом, это мой долг.
А. НАСИБОВ –У тебя какое-то такое жертвенническое настроение.
А. НОРКИН – Оно абсолютно не жертвенническое, абсолютно нормальное настроение. Если покатился, значит надо эту наклонную плоскость поднимать. И прекрати называть его Ашотушкой.
А. НАСИБОВ – Ни в коем случае не прекращай.
А. НОРКИН – Я все слышу.
А. НОРКИН – Я все Наташке расскажу. Наташка – это жена Ашота Насибова.
Ю. НОРКИНА – Ты же знаешь, как нежно люблю и Наташу, и Ашота.
А. НАСИБОВ – Спасибо.
А. НОРКИН – Поэтому я и переживаю.
А. НАСИБОВ – Норкин, замолчи! Юля скажи (серьезный разговор у нас в конце концов), старшому вашему 20…
А. НОРКИН – Еще нет 20.
А. НАСИБОВ - Почти 20 год, два, три у него будет своя квартира отдельная, он может быть обзаведется семьей, будет жить отдельно У вас начнет пустовать одна из комнат. Продолжение не последует?
Ю. НОРКИНА – Нет, я тебе могу объяснить. Тут моего душевного и сердечного резерва, я тоже об этом думаю всегда. На самом деле легко говорить в программе, в передаче, на эфире, что вот, мы взяли… это безумно тяжело. Это ведь не пафос, а это экзамен каждый день. Я ругаю, Темку…
А. НОРКИН – Это среднего.
Ю. НОРКИНА – Я с ним поступаю как с родным. Он и есть родной. Но когда я ругаю, я сейчас вложила Альке за то, что она не сделала определенный круг обязанностей…
А. НАСИБОВ – Алька – это дочка.
Ю. НОРКИНА – ….я очень строгая мама.
А. НОРКИН – Я подтверждаю.
Ю. НОРКИНА – Я и с одной стороны все время облизываю. А с другой стороны я ужасно строгая мама. Но я умею учиться у них. Это единственный плюс, который у меня есть. Они меня тоже учат. Я понимаю, что они такие же люди, маленькие, но которые тоже умеют учить. Еще очень важно уметь просить у них прощение.
Ю. НОРКИНА – Так что пятого не будет.
А. НОРКИН – Внуки пойдут, он про это говорит.
Ю. НОРКИНА – А, внуки!
А. НОРКИН – Это она так говорит. У нее знаешь, какой любимый фрагмент из фильма «Любовь и голуби»: «Ну, что старая, пойдем снегурочку настругаем». Так что ты не зарекайся.
Ю. НОРКИНА – Я-то что, я-то человек подневольный – жена.
А. НАСИБОВ – Ясно. Я вообще изменил своему правилу не приглашать в эфире женщин, извините, я имею в виду жен, матерей, бабушек, потому что мы все-таки с отцами. Но в данном случае я не раскаиваюсь, по-моему, это была правильная идея.
Ю. НОРКИНА – Спасибо.
А. НАСИБОВ –А мы примем еще один телефонный звонок. 203-19-22. Доброй ночи, вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ – Алло. Доброй ночи. Я из Москвы. Галина Николаевна. Здесь женщина сказала, что нет вопросов, потому что не звонят. А у меня их даже несколько. Во-первых, если я правильно поняла, вам было 17 лет, когда у вас родился первый сын, да?
А. НОРКИН – Чуть больше, 18 получается.
СЛУШАТЕЛЬ – Значит, вы были совсем еще мальчишкой, да?
А. НОРКИН – В общем, да.
СЛУШАТЕЛЬ – Спасибо большое. Второй. Я правильно поняла, что все четверо детей живут вместе с вами?
А. НОРКИН – Сейчас, да. Пока старший еще вместе с нами, хотя у него есть своя девушка, уже очень давно они вместе, но пока и она живет со своими родителями, и он живет с нами.
СЛУШАТЕЛЬ – Спасибо большущее. И еще один последний вопрос. Вы меня простите. Вы оба молодые, и вы, и ваша жена. У вас же могут быть еще свои дети. Вы не задумывались над этим. Вы не задумывались над этим, что вас станет значительно больше?
А. НАСИБОВ – Только что мы это обсуждали. Только что супруга Андрея Норкина говорила по телефону как раз, что пятого не будет. Но тут как раз зарекаться нельзя.
СЛУШАТЕЛЬ – А вы знаете, было очень плохо слышно. Может, я прослушала, была плохая слышимость. Спасибо вам. Счастья вам, удачи.
А. НОРКИН – Спасибо вам, Галина Николаевна. Я думаю, что какое-то время надо немножко переждать. Хотя бы чтобы этот однолетний сейчас уже до каких-то высот дорос.
А. НАСИБОВ – 203-19-22. Мы принимаем еще один телефонный звонок. Алло.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Это «Эхо Москвы»? Вас беспокоит из Нижнего Новгорода Максим.
А. НАСИБОВ – Здравствуйте, Максим. Слушаем вас.
СЛУШАТЕЛЬ – Первый раз решил вам позвонить. Я сам нахожусь в таком достаточно интересном положении. Я слепой, инвалид по зрению. Потерял зрение где-то 12 лет тому назад. У меня сын 12 лет, мы с женой разошлись, живем очень хорошо, но отдельно друг от друга. Но никаких препятствий отношению с сыном, все отлично, все прекрасно. То есть достаточно тяжелое впечатление накладывает, когда слушаешь «Эхо Москвы» иногда эти экономические, политические отношения. Но сегодняшняя передача…Я решил добиться и добился того, что позвонил, чтобы поблагодарить, низко поклониться и встать на колени перед женой Андрея, перед их семьей и детьми за то, что все-таки Россия жива.
А. НОРКИН – Спасибо.
А. НАСИБОВ – Спасибо вам большое, Максим. Удачи. Ну что же? Давай последний звонок примем в завершение.
А. НОРКИН – Какой? Уже все, осталось 40 секунд. Лучше я закрою.
А. НАСИБОВ – Ну, закрывай финальным аккордом. Андрей Норкин – главный редактор «Эхо ТВ», отец четырех детей, двое из которых приемные.
А. НОРКИН – За то, что ты отобрал у меня час сна, сейчас отомщу. Когда Темка появился, дочка спрашивает меня («Привет, Сань! Это Плющев пришел в студию): «Папа, у тебя трое детей?». Я говорю, ну да. «Значит, у тебя три яичка?» Я говорю, а сколько же тогда у Березовского должно быть. Так что ты знаешь, есть какие-то моменты, когда ты думаешь, насколько же ты правильно все сделали, это как-то помогает жить.
А. НАСИБОВ – Спасибо. Андрей Норкин – главный редактор «Эхо ТВ» был гостем «Школы молодого отца». Я хочу сказать. Что тему усыновления мы на этом не заканчиваем, в одной из ближайших передач, к нам обещал прийти Павел Павлович Бородин – секретарь союзного государства России и Белоруссии. Тоже будем продолжать говорить на тему приемных и родных детей. Вел беседу Ашот Насибов. И Николай Котов трудился за режиссерским пультом. Всего доброго.
А. НОРКИН – Спасибо, до свидания.