Говорим по-русски. Радио-альманах - 2016-10-02
О. Северская: Ай да русский, ай да язык! Родной, великий, могучий, свободный, только очень уж сложный. И много в нем непонятного: почему ай да пишется в два слова, а айда – в одно? а супостат – кто он такой, откуда взялся? и что значат загадочные слова: сарынь на кичку? Ответы на эти вопросы вы сегодня и услышите. Айда? Начнем помаленьку?
Айда – это междометие, за которым стоит решительный призыв или приглашение куда-то отправиться: айда за яблоками! нет? тогда айда в кино! Это слово широко распространено в некоторых азиатских и тюркских языках, по мнению некоторых ученых оттуда и проникло оно в русский, сохранив сильную связь со своим первоначальным значением: в киргизском, татарском и некоторых других языках айда значит «гнать», «понукать». А у нас это побуждение сдвинуться с места и… айда! В этом случае это уже не междометие, а наречие, причем выступает оно в функции сказуемого. Хотите пример? Пожалуйста: Сел на машину – и айда в город! Или наоборот – из города в пригород, в какой-нибудь парк. Наберём полные карманы каштанов – и айда обратно! Вон сколько набрали! Ай да молодцы!
Вот тут уже пробел между ай и да нужен. Потому что это две частицы, вместе выражающие похвалу, одобрение. Помните? Ай да Пушкин! Ай да… В общем, молодец Пушкин, но на этом и остановимся, а то нас и дети слушают.
Что еще сказать? И междометие айда, и частица ай да – слова сугубо разговорные, некоторые даже считают их просторечными. Но на слух и по смыслу – приятные, не то что некоторые другие.
Вот Марина Королева встретила в словаре неприятное слово. Может, даже и страшное. Какое? Она сейчас вам все сама расскажет.
КАК ПРАВИЛЬНО? Супостат. Повтор от 12.03.14 (1.36).
О. Северская: Была раньше такая детская игра: в казаки-разбойники. Ее правила и сегодня можно найти в Интернете. Но речь сейчас не о них, а о воинственном кличе - обязательном атрибуте полузабытой игры. В замечательной повести Валентины Осеевой «Динка» о нем не раз заходит речь: «Когда увидит атаман врагов и захочет на них напасть, он сразу кричит: «Сарынь на кичку!» И все товарищи его выскакивают, а враги сильно пугаются, и никто атамана победить не может...», - рассказывает Динке ее дядя, а «ей кажется, что чудесные слова потому и таят в себе волшебную силу, что они непонятны»: «Они звучат как заклятие против врагов. Как можно их объяснить простым, скучным голосом? Они могут все потерять от этого...»
И все же попробуем разобраться, что такое, например, сарынь. В словаре Даля мы найдем сарынь и сорынь – толпу, ватагу черного народа, по версии Даля сорынь вначале означало «сор, мусор», а потом слово стало употребляться в переносном смысле в отношении черни. А кичка… Дадим слово морскому волку – писателю Виктору Конецкому: «А “кичка” ― нос судна, нос барки. В корме барки жил хозяин, там в кубышке и монеты хранились. Удалые разбойники орали бурлакам приказ уйти в нос, отодвинуться от жирного хозяина, чтобы не оказаться замешанным в черное дело и чтобы в ненарок какой верный холуй не оказал жирному помощи: “Сарынь, на кичку!”». Бурлаки обычно повиновались, так как были безоружны и считали разбойников кудесниками.
Есть и другая версия. Искусствовед и бард Борис Алмазов, потомок донских казаков, пишет, что «Сарынь, на кичку!» - это древний клич казачества, доставшийся ему в наследство от половцев-саров. У половцев, пишет Алмазов, клич звучал «Сары о кичкоу!» - «Сары (половцы), вперед!». По другим свидетельствам, этот призыв к атаке звучал так: «Сарын къоччакъ!», в переводе с древнетюркского - «слава храбрецам». Население Дона было смешанным, древнейшая часть донских казачьих родов представляла собой остатки половецких орд, ту самую сарынь. Этот клич был в ходу и у разинцев, а отец самого Стеньки был «басурманской веры». С его именем «волшебные слова» и связались крепко-накрепко. Вот, например, цитата из «Стеньки Разина» Шукшина: «Захарыч, тщедушненький старичок с маленькой сухой головой, кричал: ― Да он этих бояр толстопузых вот так покидывал! Он их как хотел делал! Понял? Сарынь на кичку! И все. ... Работа над Стенькой Разиным подвигалась туго. Васёка аж с лица осунулся. Не спал ночами. Когда «делалось», он часами не разгибался над верстаком ― строгал и строгал... швыркал носом и приговаривал тихонько: ― Сарынь на кичку!».
Откуда бы эта фраза не пришла, она свой первоначальный смысл утратила. И в итоге стала просто боевым кличем. Или даже превратилась – процитируем Алексея Слаповского – во «что-то мужское, мужицкое, сильное, отчаянное и разбойное», одним словом, крутое.
«Ведь только что начали робко завязываться слабенькие узелочки культуры, какие-то законы, каноны, уставы, как уже рявкнула азиатская глотка: сарынь на кичку, трабабахнем, сожжем!» - сетовал в начале прошлого века Чуковский. А советский человек то и дело слышал: «Ты хотел подвига? Хотел служения Отчизне? Хотел сделать полноценную сарынь на кичку? Теперь все в твоих руках. Повесть о настоящем человеке ― это повесть о тебе!» - эти примеры дает нам «Национальный корпус русского языка».
Почему эти слова так популярны? Объяснение найдем у нашей доброй знакомой – осеевской Динки: «Я как гикну: «Сарынь на кичку! » ― и у меня сразу силы прибавятся!». Не верите? Попробуйте сами!