Говорим по-русски. Радио-альманах - 2015-06-14
О.: «Кто не работает, тот не ест», «поработал – отдохни…» - у всех у нас эти формулы засели в мозгах с детства. М.: Работа и отдых – одна из важных тем в любой фразеологии, но трактуется она разными культурами по-разному. О.: Как именно? Спросим у фразеолога Марии Ковшовой, обратившись к ее интервью порталу «Правмир».
М.: Русский бездельник, судя по данным фразеологии, постоянно работает. Мария Ковшова уточняет: 70 фразеологизмов, включая диалектные и жаргонные, указывают на активность нашего бездельника, которая сводится к псевдодеятельности. Наш бездельник делает много, но без результата, без цели, без смысла, он делает негодными средствами, и – что греха таить? – наша мечта и наш девиз: «Где бы работать, только бы не работать», «Что бы ни делать, лишь бы ничего не делать». О.: Возможно, предполагает Мария, образ «деятельного бездельника» и эти девизы возникли, как и небезызвестные пословицы про «работу, которая не волк», в ответ на слишком трудную и напряженную жизнь русского человека, на его вынужденное положение труженика из века в век, под барином, под царем, под начальством, без отдыха, без достойного вознаграждения за свой самоотверженный, без отдыха и сна, «от зари до зари», «до седьмого пота», «не разгибая спины» труд. М.: Кто не знает эти и другие фразеологизмы о труде, которые так же много говорят о нас, как и фразеологизмы про безделье и бездельников, которых мы все-таки осуждаем. И в этом мы не знаем жалости, поскольку приравниваем к безделью все, что не сопряжено с тяжелым физическим трудом, приносящим весомый результат и требующим мастерства, умения. Недаром, напоминает Ковшова, наш общеупотребительный фразеологизм «бить баклуши» основан на образе простой столярной работы – создании заготовок, чурок, баклуш; все, что просто и не требует мастерства, в русском сознании испокон веку приравнивается к безделью. О.: Помните, как спрашивает Настасья у Родиона Раскольникова: «Что ты всё лежишь и ничего не делаешь?» — «Я думаю». – «Настасья так и покатилась со смеху», — пишет Достоевский. Эталон работы для русской культуры, замечает Ковшова, – это физический труд, прежде всего, сопряженный с работой в поле, с пахотой. Истоки противопоставления физического и умственного труда надо искать в исконном для Руси крестьянском труде. Это основа русской культуры, и, хотим мы этого или не хотим, тяжелый физический труд хлебороба всегда будет эталоном. М.: А к нему еще добавим, предлагает Мария, эталоны подневольного труда и зависимого положения: «как каторжный», «как папа Карло» и т.п. Мы пытаемся говорить об умственном труде этими образами: «Чем ты занимаешься?» — «Словари пишу, пашу, как каторжный». – «Словари? И тебе за это еще деньги платят?» О.: Писать словари или принимать законы в Думе — это «не работа» по эталону, угнездившемуся в нашем сознании, и может быть, такая константа культуры не плоха, а хороша, и фразеология ее замечательно поддерживает, воспроизводит в речи, не дает забыться. Фразеология замечательно демонстрирует установки культуры в библейских по происхождению эталонных образах настоящего труда: «в поте лица», «не покладая рук» и других. Безделье же мы описываем в образах бессмысленной и пустой активности. М.: «Бьет баклуши», «ежиков пасет», «пинает балду», «лодыря гоняет», «собак гоняет», «галок считает», «штаны протирает», «чешет язык», «груши околачивает» и так далее, и тому подобное, — огромное поле деятельности у нашего бездельника. Не говоря уже про абсурдную деятельность, вроде «носить воду решетом», «в лапоть звонить» и так далее, этих фразеологизмов тоже много, согласимся с Марией Ковшовой.
О.: А каков, к примеру, французский бездельник? Это, замечает Ковшова, бездельник гедонистический. «Живи, пока ты жив. Радуйся, веселись. Жизнь преходяща, век короток человеческий», - вот его девизы. Французский бездельник во фразеологии изображен на отдыхе, когда он предается наслаждениям – пищи, прежде всего, и сна. Это, по словам Марии, такой запечатленный в образах языка идеал гедонизма, идеал умения радоваться и наслаждаться жизнью, который свойствен французской, и, шире, романской культуре. М.: В русской же культуре, подчеркивает Ковшова, человек всегда чувствует себя виноватым за то, что отдыхает, он всегда стремится это оправдать, обязательно говорит, что заслужил отдых. Над нами довлеет библейское правило жизни: «В поте лица твоего будешь есть хлеб». Что ж, это наша константа, и несмотря ни на какие заимствования, мы ее не поменяли на иную. В противном случае, во фразеологии у нас не было бы такого маскирующегося под великого деятеля бездельника, а был бы великий обжора. О.: Но этого нет, и пока наш считает ворон или лодыря гоняет, а если сидит сложа руки, то все равно штаны-то протирает, что-то да делает, то французский бездельник, судя по фразеологизмам, кушает, наливается жиром, становится куском сала, сидит и ждет, когда ему в рот попадут сорок жареных жаворонков. Он перебирается от стола к постели и от постели к столу, демонстрируя лень и праздность, в то время как наш прикидывается чем-то занятым. М.: Есть ли у русского бездельника подобная демонстрация? – В какой-то мере, да – «руки в боки», «руки в карманах», «сидеть, сложа руки», «лежать на боку», отвечает Мария Ковшова. Но эта демонстрация несколько другая. Русский бездельник говорит: «Все работают, а я не буду», он противопоставляет себя другим, напрашиваясь на осуждение, и он его получает уже и на том основании, что противопоставил себя – всем. О.: Так один и тот же образ – руки в боки или руки в карманы – интерпретируется в этих разных культурах не совсем одинаково и имеет свои дополнительные ассоциации и смыслы. И при переводе зачастую мы сталкиваемся с проблемой не языковой, а культурной переводимости.
М.: Откуда же берутся фразеологизмы? Большинство фразеологизмов приходит в язык из устной речи, но часть попадает туда из литературных произведений. Литературная книжная сказка, анимация вытеснили, заменили собой сказку народную; кинематограф, телевидение, Интернет, — все эти реалии современной цивилизации, также потеснили образную народную речь, загнали ее в диалектные «загоны», откуда ее вызволяли и вызволяют лучшие писатели. О.: Пока же, говорит Мария Ковшова, новая фразеология «выныривает» из кинофильмов, рекламных роликов, устного городского общения, агрессивно проявляют себя жаргон и городское просторечие, - «с прибабахом» (о странном человеке), «то, что доктор прописал» (о том, что нужно, соответствует требованиям в ситуации выбора), «полировать мозги» (пытаться влиять на сознание, представляя все в удобном виде) и т.д., все это уже попало во фразеологические словари. М.: Городское просторечие, в целом, вульгарно, хотя и экспрессивно, в силу его грубости. В этой сфере идиоматики, по мнению Ковшовой, много пошлого, но есть и много интересных остроумных языковых находок, которые смешно и больно бьют по слабым местам нашей жизни. Самые безобидные из них, например, такие: «пургу на уши вешать» (о наглом обмане), «катить баллоны» (о выражении претензий); «крошить батон» (об агрессивных действиях, провоцирующих на ответные действия) и т.п. О.: Фразеология, знаете ли, – «честный человек», ее постоянно звучащие в бытовой речи образованных людей вульгарные единицы говорят о том, какова сейчас наша речевая культура, каков наш образ мира, - с этим тезисом Марии Ковшовой трудно не согласиться. Как и всегда, важна культурно-языковая позиция человека, его выбор того или другого фразеологизма, воспитание в себе этого выбора. М.: Из ряда выбранный фразеологизм много говорит о культуре человека, его образованности, его отношении к происходящему, среде, эстетике, речевом вкусе, уме, в конце концов. И нужно воспитывать в себе вкус, развивать культуру, ум, находить свою среду. Не думать, что такие образные единицы языка, как фразеологизмы, свободны от внутреннего культурного контроля потому только, что они экспрессивны.
О.: Мы – М.К., О.С. и звукорежиссер… - благодарим портал «Правмир» за публикацию интервью с фразеологом Марией Ковшовой. А с вами прощаемся - до встречи через неделю!