Говорим по-русски. Радио-альманах - 2014-07-06
О. СЕВЕРСКАЯ: Шляпы, чепцы… Нет, чепчики в воздух бросать, как это было в «Горе от ума» Грибоедова, мы не будем, а вот о шляпах и чепешницах подробно поговорим.
М. КОРОЛЕВА: А заодно узнаем, как можно, но не нужно видеть Кронштад, зачем на столе появляется латка, да мало ли какие еще слова привлекут наше с вами внимание.
О. СЕВЕРСКАЯ: Интернет-издание «Бумага» опубликовало нам на радость Словарь достопочтенного горожанина. В нем приведены слова, которые еще можно услышать от старых петербуржцев. А они нас, я надеюсь, слушают (если нет чего-то более интересного по экрану, т.е. по телевизору). И слушают … за фриштиком. Или фриштыком. Не пугайтесь: это всего лишь завтрак, искаженное немецкое Frühstück. Слово было распространено в Петербурге в середине XIX в. От него даже образовался глагол: фриштикать.
М. КОРОЛЕВА: У кого что к фриштику подают: кофе, чай… Главное, чтобы Кроншадт не был виден. Так говорят о жидком напитке. По одной из версий, выражение восходит к появлению в Петербурге чайных блюдечек с изображением видов Кронштадта. Когда на такое блюдечко ставили стакан со слабозаваренным чаем, то изображение легко просматривалось сквозь прозрачную жидкость.
О. СЕВЕРСКАЯ: В другой легенде рассказывается, что чай, который предлагали пассажирам во время морского путешествия из Петербурга в Кронштадт, заваривался всего один раз, еще до отплытия, на столичной пристани. Во время двухчасового плавания в него время от времени подливали воду, отчего по мере приближения к острову он становился все бледнее и бледнее, пока не превращался в слегка желтоватую жидкость, сквозь которую можно было действительно увидеть знаменитую крепость.
М. КОРОЛЕВА: А к обеду на столе у старых петербуржцев вполне может появиться латка: продолговатая посуда с толстыми стенками и плотно закрывающейся крышкой для тушения мяса и птицы, чаще всего утки, по-нашему – утятница.
О. СЕВЕРСКАЯ: А еще к обеду вполне могут подать коньячок с миколайчиком: это чисто петербургская закуска, ломтик лимона, посыпанный молотым кофе или сахаром. Считается, что такую закуску изобрел император Николай II, оттого и миколайчик.
М. КОРОЛЕВА: Что-то мы дома засиделись. Пора на Лимпопо. Так называют набережные Невы в период белых ночей. А вот Аэродинамическая труба – не лучшее место для прогулок, это – Московский проспект, на котором всегда, считают петербуржцы, дует ветер и всегда – в лицо. Давайте лучше заглянем в ГДР и ФРГ: неофициальное деление Гражданского проспекта на ГДР (Гражданку дальше ручья) и ФРГ (фешенебельный район Гражданки) появилось в 1970-е.
О. СЕВЕРСКАЯ: А вот я бы заглянула в Бабий ряд: так петербуржцы в середине XIX века называли Перинную линию Гостиного двора, на которой в основном торговали женщины (собственными рукодельными товарами). Там покупки делали и простолюдинки, и чепешницы – так презрительно именовали представительниц высших сословий (от «чепец» — дамский головной убор).
О. СЕВЕРСКАЯ: Где чепец, там и шляпа. Головной убор, обычно с тульей и полями. Мужская, женская шляпа. Фетровая, велюровая, соломенная шляпа. Шляпы сейчас в моде.
М. КОРОЛЕВА: Но так – пренебрежительно – говорят и о вялом, неэнергичном, ненаходчивом человеке: Вот шляпа! Все проворонил! А еще можно было бы сказать: прошляпил, т.е. упустил что-то, прозевал, допустил какую-то оплошность.
О. СЕВЕРСКАЯ: В это мы углубляться не будем. Нас интересует другое: шляпой может оказаться как женщина, так и мужчина. В характерах мы различий не найдем, а в грамматике?
М. КОРОЛЕВА: Шляпа - это слово так называемого общего рода. Для таких слов в современном нормативном употреблении рекомендуется согласование по смыслу: Иванова – замечательная умница, Иванов – замечательный умница.
О. СЕВЕРСКАЯ: А вот Петрова – самая настоящая шляпа, и Петров ей под стать: настоящий шляпа. Впрочем, академическая грамматика для Петрова предусматривает и другую возможность: настоящая шляпа – это тоже о нем, но вот женский род в определении мужчины будет стилистически маркирован – так еще обиднее прозвучит.
М. КОРОЛЕВА: И еще. Даже если мы используем по отношению к бедолаге Петрову «женское» определение, действия его будем определять «по-мужски»: Петров, настоящая шляпа, все возможности превратиться в умницу, упустил.
О. СЕВЕРСКАЯ: Дело в шляпе – значит всё решено, улажено, всё в порядке, всё удачно закончилось, именно так, как и ожидалось.
М. КОРОЛЕВА: Вот, например, отрывок из одного из рассказов А. П. Чехова, герой которого очень хотел спать и мечтал упасть в объятия Морфея: «В закрытых глазах забегали мурашки; в голове завертелся туман, замахали крылья, полетели к небу из головы какие-то меха... с неба поползла в голову вата... Все такое большое, мягкое, пушистое, туманное. В тумане забегали маленькие человечки. Они побегали, покрутились и скрылись за туманом... Когда исчез последний человечек и дело Морфея было уже в шляпе, я вздрогнул».
О. СЕВЕРСКАЯ: Или возьмем цитату из «Фрегата Надежда» А. А. Бестужева-Марлинского, где речь идет о том как «по-умному» организовать дуэль: «Сделаемтесь же как многие сделываются. Выстрелим друг в друга, но так, в сторону, мимо, понимаете? Об этом никто не будет знать: можно надуть даже самих секундантов. После выстрела я попрошу у вас извинения ― и дело в шляпе, и шляпы на головах. После все станут кричать: вот истинно храбрые, благородные люди; один умел сознаться в своей ошибке, а другой остановиться впору. Конечно, я мог бы попросить извинения и раньше; но извиняться перед дулом пистолета ― это как-то нейдет, не водится; пожалуй, иной злословник скажет, будто я струсил, ― а я дорого ценю свою честь!».
М. КОРОЛЕВА: Почему так говорят? По первой версии, оборот восходит к старинному обычаю решать всякие спорные дела жеребьёвкой: в шляпу бросали монеты, кусочки свинца или другие мелкие предметы, из которых один был с меткой. Каждый из участников жеребьевки брал по одному предмету, надеясь на то, что дело будет решено в его пользу. Кому посчастливится, у того будет «дело в шляпе», то есть никто уже не может у него отнять полученного волею судьбы.
О. СЕВЕРСКАЯ: По второй версии, выражение это прижилось благодаря тому, что должностные лица, разбиравшие дела граждан, брали взятки, которые и складывали в головной убор. Чем большая сумма оказывалась в шляпе, тем больше была вероятность, что дело будет решено так, как хотелось истцу.
М. КОРОЛЕВА: И, наконец, третья, самая убедительная версия. Фразеологизм, скорее всего, связан со старинным способом доставки почты, когда сообщение доставлялось специальными курьерами – гонцами. Очень важные бумаги, «дела», как их тогда называли, зашивались под подкладку шапки или шляпы, чтобы не привлекать внимания грабителей.
О. СЕВЕРСКАЯ: Эта гипотеза подкрепляется строками из поэмы А. С. Пушкина «Полтава»:
Зачем он шапкой дорожит?
Затем, что в ней донос зашит,
Донос на гетмана злодея
Царю Петру от Кочубея.
М. КОРОЛЕВА: Неважно, какую версию вы предпочтете.