Говорим по-русски. Радио-альманах - 2014-02-23

М. – Посудачить мы любим. И суждения свои высказать. Нам это кажется вполне безобидным времяпрепровождением. Другое дело – суд…

О. – В том-то и дело, что суд – это почти то же самое. Мы вам это сегодня докажем.

М. – Все доказательства – в словарях. Действительно: судить, осуждать, судачить – всё это от слова «суд». И слово это такое же древнее, как и наша страсть к суждениям и осуждению.

О. - Интересно вот что: когда мы говорим о «заседании суда», то есть, по сути, о «сидении в суде», мы и сами не знаем, что это в некотором смысле (а именно, в историческом смысле) тавтология. Потому что само слово «суд», которое было еще в древнерусском языке, по одной из версий, восходит к древнеславянскому глаголу «сести», то есть «сесть». Суд – это как раз и было «сидение, заседание». А право сидеть на собраниях определялось – не поверите! – принадлежностью к более высокому социальному слою.

М. - Вот так, видимо, и получилось, что тот, кто выше по положению (а значит, сильнее), кто имеет право сидеть (пока другие стоят) – тот и судит. Может, поэтому слово «суд» всегда ассоциировался у тех, кто говорит по-русски, с судом неправедным? Мы как бы говорим – а, суд? Что хорошего можно ждать от суда? Там или взятки, или неправосудные решения...

О. - Давайте хотя бы в Словарь Даля заглянем. Что мы там находим? Массу пословиц и поговорок о суде – и все, в общем, об одном. «Незнайка дома сидит, знайку в суд ведут». «Вора в суд веди – и сам туда иди». «В суд ногой – в карман рукой».

М. - «Все говорят, что по суду один будет виноват». «Судья в суде – что рыба в пруде». «Дело по делу, а суд по форме». «Суд по форме – судей покормит». « Порешил суд – и будешь худ». И это ещё поговорки, которые можно назвать уклончивыми. Есть и куда более прямолинейные: «В суд пойдешь – правды не найдешь». «Где суд, там и неправда».

О. - Картина складывается не просто мрачная, а почти беспросветная. И, получается, надежда одна, только на Бога. «Всё в мире творится не нашим умом, а Божьим судом». «Ни хитру, ни горазду, ни убогу, ни богату суда Божьего не миновать». И, наконец – «Постыжает Бог суды человеческие».

М. - Вот такой вырисовывается у нас образ суда – замечу, это образ, который закреплен в пословицах и поговорках, а они считаются квинтэссенцией народного опыта. Так чего же мы хотим тогда от суждений, которые немедленно становятся у нас ОСУЖДЕНИЕМ? Ведь все эти слова – и суд, и судить (суживать), и суждение, и осуждение – все они в том же Словаре Даля находятся в одном «гнезде», в одной словарной статье!

О. – А это… не голословное суждение?

М. - Известный адвокат выступает в суде. Он только что выслушал обвинителя, и возмущению его нет границ. Он этого и не скрывает: «Все обвинения в адрес моего подзащитного являются абсолютно голословными!» - произносит адвокат. И пока он продолжает свою пламенную речь, мы задержимся, пожалуй, на этом слове – «голословный». Интересное слово, не правда ли?

О. – Оно явно составлено из двух: «голые слова». «Голословный» - то есть не подтвержденный доказательствами, не подтвержденный фактами. Слово кажется очень русским, очень старым. Но так ли это на самом деле?

М. - Прежде всего, о возрасте слова. Как пишет академик В.В. Виноградов в своей книге «История слов», прилагательного «голословный» вы не найдете в словарях XVIII – начала XIX века. Лексикографы впервые зафиксировали его только в 1834 году! Между тем, есть данные, что «голословный» было образовано – именно образовано! – всего пятнадцатью годами раньше, то есть в двадцатых годах девятнадцатого века. Тогда многие упоминали его еще несколько иронически, как неологизм.

О. – Какое оно быстрое, однако… Кстати, считать слово «голословный» исконно русским мы не можем – даже несмотря на то, что его появление было подготовлено историческим развитием русской лексики: в русском разговорном языке было такое выражение, как «голые слова» (то есть «недоказанные, пустые»). И все-таки академик Виноградов полагает, что русское «голословный» стало слепком с соответствующего польского слова – goloslowny.

М. - Дело в том, что в польском языке это слово было, и было задолго до того, как оно появилось в русском. Не исключено, что польское слово не было заимствовано – оно «подтолкнуло» русский язык к образованию такого же слова у себя, поскольку весь, если можно так выразиться, «строительный материал» уже был в наличии. Во всяком случае, слово не просто появилось - оно быстро привилось и укоренилось. Его приняли с радостью, им начали пользоваться, его полюбили. Пользуемся до сих пор, причем не только в судах.

О. – И мы возвращаемся к судам, суждениям и осуждению. Это сейчас они довольно далеко разбрелись друг от друга, в современных словарях. Замаскировались, так сказать. И если вы посмотрите в Толковом словаре современного русского языка, какие значения есть у слова «суждение», найдете там то, что и ожидали: суждение – это мнение, заключение, высказывание. Вполне нейтральное, спокойное слово, правда? «Я просто высказал свое суждение» - то есть, высказал, что я по этому поводу думаю.

М. – Но, минуточку, вот Даль. «Суждение» - да, это и вывод, и заключение, и мнение. Но не только! Суждение – это и суд, и приговор, и решение. А судом, в свою очередь, раньше могли называть суждение и рассуждение! «Об этой книге общий суд, что она хороша». Общий суд! То есть, общее суждение. Так как же вы хотите, чтобы наши суждения были не осуждающими – если «суд» и «суждение» не просто родственниками были, а просто близнецами? Это сейчас мы разделяем «суждение» и «осуждение» - а когда-то «суждение» звучало как приговор.

О. - А судьба?... Есть ведь еще судьба!

М. – Да, точно, судьба, как же мы забыли! Вспомните: когда мы произносим «это судьба», то имеем в виду некую неизбежность, то, что нельзя изменить. Но ведь и «судьба» - от «суда» и «суждения»!

О. - Судьба, по Словарю Даля, это, прежде всего, «суд, судилище, судбище и расправа». «Они на судьбу пошли» - это значит «пошли на разбирательство, на суд». Получается, что «всякому своя судьба» - это всякому свой суд, а то и судилище, и расправа! Вот откуда второе значение судьбы – судьбы как участи, как жребия, как провидения.

М. – Понятно, что отсюда и «волею судЕб» - потому что было еще у Даля и отдельное слово «судьбЫ». СудьбЫ, как определяет это слово Даль, – это провидение, «определение божеское», законы и порядок вселенной, «с неизбежными и неминучими последствиями для каждого». Вот мы спрашиваем – какими судьбАми к нам? – и не задумываемся, что это за «судьбАми» (ведь по правилам вроде бы нужно «сУдьбами»). А вопрос этот, как выясняется, не так прост. Какими судьбАми – это примерно как спросить: каким провидением забросило тебя к нам?...

О. - В общем, картина получается довольно стройная, и ее единственный недостаток – мрачный фон обреченности. Ну вот что ни возьмите – будет примерно так: от судьбы не уйдешь, судьбЫ Божьи неисповедимы, не судьба крестьянскому сыну калачи есть, судьба придет – ноги сведет, а руки свяжет…

М. – Мда. Я вот думаю – может, и хорошо, что все эти слова разошлись потом в разные стороны? Что слово «суждение», хотя бы оно, стало в современном языке не таким «осуждающим», как прежде?

О. – Не знаю, что должно произойти, чтобы слово «суд» перестало быть таким…бррр… отталкивающим. И чтобы мы высказывали как можно больше суждений без осуждения.

М. – Мы – это Ольга Северская, Марина Королева и звукорежиссер… И до встречи!