Говорим по-русски. Радио-альманах - 2013-10-20

М. – Ну вот, заставочка прозвучала, звукорежиссер музычку подготовил, можно передачку начинать.

О. – С тобой все в порядке?

М. – Некоторым уменьшительные суффиксы, представь, нравятся. Но даже те, кому они не нравятся, используют их – иногда даже не замечая.

О. – Разные мнения об этой назойливой «уменьшительности» - в нашей сегодняшней программе.

М. – Писатель Татьяна Толстая на своей страничке в Фейсбуке поведала, что совершенно не боится уменьшительных суффиксов. Не боится, в отличие от многих. «Они - прекрасный инструмент, с помощью которого можно передать много оттенков смысла и настроения. Просто ими надо управлять, а не пугаться», - пишет Толстая. О. - Морковочки положить? Хлебца? Колбаску кушайте, - это вот все правильно, по мнению Толстой. Так надо, так угощают, так говорят за столом, словами выстраивая защитный колпак, купол над людьми, севшими за трапезу и потому незащищенными, не готовыми к нападению, отстегнувшими оружие. Слова подают сигнал: тут мирно, тут спокойно, уютно, как в детстве; расслабьтесь. М. - Вы же не будете говорить: "Ешьте морковь". Она же колом в горле встанет. "Вот колбаса". "Жуй хлеб". Даже на письме слышен грубый голос говорящего. "Рябчиков жуй". "Картофель остыл". "Я поел говядины". Ффу. О. - Человек за столом раним, продолжает Толстая. Типичное средневековое коварство: позвать на обед и внезапно напасть на доверившихся, мирно евших, а уж тем более пивших. Поэтому все уменьшительные, связанные с едой, отзвучивают не слюнявым сюсюканьем, а поиском безопасного укрытия, огонька избушки в лесу (да, огонька избушки, а не огня избы!), какой-то просьбой о перемирии, снисхождении, дружбе.

М. - Отсюда же, по наблюдению Татьяны Толстой, и относительно новые "мяско" и "сырик". Услышьте их в этом контексте, призывает она. Вот жена мужу говорит в магазине: "Какой сырик купим?" Это она не к сырику любовь испытывает, это она воркует с мужем, с его непредсказуемым настроением ("То ему - то. А то раз! - и это", - как говорила героиня Мордюковой). А вдруг он будет туча тучей? А вдруг его мысли далеко, не с ней вот сейчас? Суффиксы задабривания, обещания, доверия - вот что такое эти "пищевые уменьшительные". О. - И наоборот, эти бессуфиксные, холодные приказы от тиранических жен за 50 своим мужьям - "возьмешь мяса, колбасы по 450", и т. д. - какое кладбище чувств! Глянешь краем глаза - а он такой весь в тоске, и бес из его ребра торчит, тщательно прикрытый ковбойкой. Замучила. Теперь домучивает и стережет. М. - Винцо и водочка. Селедочка под свеколкой. Картошечка. (С сольцой). И с лучком. Маслице, особенно маслице. Колбасынька. Яичечко. Сырик. На хлебушке. Потом чаёк. И спатеньки, завершает Татьяна Толстая свою оду уменьшительным суффиксам.

О. – Но мы бы поспорили… Точнее, даже не мы, а слушатели наши.

М. – О, они (то есть, вы) поспорят, и не сомневайтесь! И буквально через несколько секунд, сразу после отбивочки…

(ОЙ-ОЙ-ОЙ)

(НУ КАК ПРАВИЛЬНО)

О. – «Гениальный текст, но не руководство к действию, ох, не руководство», - отвечает Татьяне Толстой (заочно, конечно) один из наших слушателей. – «Не надо ему следовать – никогда. Это Толстая может не бояться уменьшительных, с таким чувством языка ничего не страшно. А мы, суесловные, отнесем суффиксик на помоечку. Дамы, безукоризненно одевающиеся, могут и кислотными предстать, и в сиреневые штаны влезть, и в розовую кофточку, и даже в кофточку с блестками, а всем остальным идет серенькое – черное и серое, дорогие мои, серое и черное». Конец цитаты.

М. – Вообще – слушатели наши, как выяснилось, к уменьшительно-ласкательным суффиксам относятся неласково. И припоминают разные речевые ситуации. Андрей, например, старается этих суффиксов избегать. Заметил, что часто говорят «денежки», а это неуважение к деньгам. Это лакейское, как если употреблять «кушать» вместо «есть».

О. – А Марина, как услышит от какой-нибудь фирмы «мы вам сделаем скидочку» - так сразу заносит эту фирму в черный список. Не доверяет «скидочкам».

М. – Наталья вспоминает, что у парикмахеров чаще бывает не лак, а «лачок» для ногтей. Или вот Алекс пишет: офисное уменьшительное – не окей, а «океюшки».

О. – Ну, это, скорее, попытка приспособить иностранное междометие к нашим нуждам, встроить его в наше офисное (или лучше конторское) пространство. Сделать его своим, домашним: «океюшки»…

М. – А еще многие справедливо замечают, что уменьшительность свойственна речи взрослых, когда они обращаются к детям. Вот Наташа говорила маленькой дочке: «Юлечек, вынеси мусорочек». Правда, другой наш слушатель с раздражением припомнил «бабусенькины котлеточки с картофельненькой пюрешечкой».

О. – Такое же раздражение у Аллы вызвала фраза «Обжариваю свининку на сковородочке» - такое сильное раздражение, что она не знает теперь, как будет есть эту гадость… Или Андрей из Питера: «Тесть готов был убить за «солюшку», его буквально колотило!». А с другой стороны, вот Лина пишет: уменьшительно-ласкательные суффиксы по отношению к еде говорят, что это вкусно. Морковочка вкуснее, чем морковка. И уж точно вкуснее, чем морковь!

М. – А Елене нравится «мороженка», она и ее подруги так в шутку говорят… Мне, кстати, тоже нравится «мороженка».

О. – Уж от тебя-то я этого никак не ожидала! Ты еще скажи «шубочка».

М. – Нет, шубочка – это перебор.

(ОЙ-ОЙ-ОЙ)

(МУЗЫКА)

О. – Однако слушатели наши не унимаются, и некоторые из них своершенно согласны с Татьяной Толстой. «Помидоры и огурцы на грядке, а на столе помидорчики», - это снова Алекс. «Если конфета вкусная, то она конфетка», - это Татьяна.

М. – И тут же, рядом – сообщения от тех, кто это сюсюканье терпеть не может. Саша из Саратова: «Меня бесят абсолютно все эти слова!». Сергей: «Раздражает приветик и особенно приветики!». Ольга называет все это «тошнотворненьким».

О. – С другой стороны, Веня призывает нас не забывать старорежимное «маменька» и «папенька». А Евгений напоминает о старорежимном же «смертушка пришла». Не мы первые из говорящих по-русски обратили свой взгляд на уменьшительные суффиксы, традиция долгая.

М. – Защищает эти суффиксы и врач Наталья из Челябинска: «Чтобы успокоить и расположить пациента, говорю: пеленочка, ножки, повернитесь на бочок»… Примерно так же ведут себя и пациенты. Вот Татьяна: «Недавно лежала в больнице и поймала себя на том, что говорила медсестрам «спасибочки». Вот не хотела говорить, а вылетало само».

О. – Дама в маршрутке своему шефу по телефону: «Александр Иваныч, я вам там договорчик на столике положила, подпишите». Вот он, кстати, классический случай задабривания. И водителю потом: «На остановочке остановите».

М. – Кстати, насчет дам: их могут называть Еленочка Степановна, Олечка Игоревна…

О. – Нет уж, Мариночка Александровна, не надо нам этого! Кстати, и гражданочек с дамочками тоже не надо. Как правильно замечает Андрей, про еду уменьшительные звучат аппетитно, а вот гражданочка, дамочка и особенно мужчинка – просто оскорбительно. Лучше не увлекаться.

М. – Как пишет Сергей – к еде и животным, но не к людям. Да, возможно… И все же – у этих самых уменьшительных суффиксов много защитников, сторонников, поклонников. Вот Андрей, например, пользуется и на работе и в жизни – это ведь добавочное выразительное средство, добавляющее своеобразный окрас. Ну как не использовать в охоточку!

О. – А Оля (не я! наша слушательница Оля!) подводит своеобразный итог дискуссии: ну наконец-то хоть кто-то заступился за суффиксы, речь с ними мягче и живее…

(МУЗЫКА)

М. – Мы – Ольга Северская, Марина Королева и звукорежиссер… - за то, чтобы выразительных средств было как можно больше. Чтобы было из чего выбрать!

О. – А выбирать – вам. До встречи!

(КОНЦОВКА)