Говорим по-русски. Радио-альманах - 2012-04-22

О.: «Почему сегодня видят талантов, персонажей, лиц, жертв, сил, а не таланты, персонажи, лица, жертвы, силы?» - задается вопросом наш слушатель Владимир. Переформулируем: почему выбирают в винительном падеже множественного числа форму, совпадающую с родительным?

М.: Иначе – почему считают таланты, персонажи, лица, жертвы, силы – одушевленными? Об этом сегодня пойдет речь.

О.: Ну, по логике душа-то у них – имеются в виду люди – действительно есть. Только вот с душой одушевленность в русском языке прямо не связана: выражается она грамматически.

М.: Как именно – вы можете посмотреть в электронной версии «Русской грамматики» (http://rusgram.narod.ru/1121-1146.html), а мы сосредоточимся на сложных случаях. Присмотримся к существительным, в значении которых совмещаются представления о живом и неживом.

О.: Микробы, вирусы, бактерии – это живые организмы, а грамматика рекомендует относиться к ним как к неживым и изучать микробы, вирусы, бактерии (здесь винительный падеж заимствует форму у именительного), а не микробов, вирусов, бактерий (форму родительного падежа оставим людям и животным).

М.: А покойники и мертвецы? Разве они – живые?! Но грамматически – одушевлены: «Тятя, тятя! Наши сети притащили мертвеца!» - эти строчки помнят все еще со школы, в них проявляется уважение к усопшему, мертвецом или покойником его назовут, не важно.

О.: С жертвами сложнее. Если речь о жертвах – о тех, кто пострадал или погиб в результате рокового происшествия или стечения обстоятельств, то это – существительное одушевленное, и мы с полным правом можем, например, посчитать жертв – голода, войны, землетрясения. Если же речь о добровольном отказе от чего-то, то можно оценить эти неодушевленные жертвы.

М.: Слова идол и кумир в значении (тот, кому поклоняются, кого обожают) (при отнесенности их к определенному лицу) выступают как одушевленные: вполне можно смотреть с восторгом на своего идола, обожать своего кумира.

О.: Слово кумир в значении (то, чему поклоняются, подражают; идеал) ведет себя то как одушевленное (как в заповеди: Не сотвори себе кумира), то как неодушевленное (например, у Пушкина лирическая героиня Как Дездемона избирает Кумир для сердца своего), неодушевленные кумиры, надо признать, преобладают. Что до идола в значении (статуя, изваяние, которому поклоняются как божеству), то его одушевляют в редких случаях, но все же туристы на острове Пасхи могут видеть как идолы, так и идолов.

М.: Теперь о персонаже. Казалось бы, персонаж – кукла, марионетка, действующая по воле своего создателя, куда неодушевленней! Но… Пушкин создал интересный персонаж – Татьяну Ларину, и признался, что вертела она им, пока он писал роман, как хотела, т.е. вела себя как живой человек! О человеке тоже можно сказать оценочно-иронически: персонаж. Жириновский, например, вот уж… персонаж! А многие голосовали за этого персонажа и ошибки – по крайней мере, грамматической – не сделали.

О.: Тот еще персонаж, тот еще тип. Вообще-то тип – существительное неодушевленное, когда обозначает нечто типическое, какой-то образец, модель, но тип, как пишут в словарях, это еще и ‘человек обычно странных или отрицательных качеств, свойств’: я знаю не одного странного типа.

М.: Скажем еще про лица. Лицо – это не только то, чем поворачиваются к собеседнику, - ‘передняя часть головы человека’ или ‘лицевая сторона’ какого-то предмета, но и ‘человек, индивидуум’. И лицо тоже может быть как одушевленным, так и неодушевленным существительным. В выражении невзирая на лица эти самые лица ведут себя как «неживые», как бесформенная, безликая масса, формы именительного и винительного падежей во множественном числе у них совпадает. А вот физические и даже юридические лица действуют, поэтому могут похвастаться грамматической «одушевленностью». Входишь, например, в налоговую и видишь там этих самых физических и юридических лиц в огромной очереди к инспектору.

О.: Что ж, давай сделаем паузу минутки на две и поговорим про лица, обладающие властью.

ОЙ-ОЙ-ОЙ!

М.: «Я точно помню дату, когда чаша моего, так сказать, филологического терпения переполнилась: это произошло 23 декабря 1992 г., - пишет членкорр РАН Юрий Воротников, - Утром я услышал из уст диктора российского радио примерно следующее: «Но основная выгода власть предержащих — это отсутствие свободы слова, гласности». А вечером того же дня симпатичный ведущий «Вестей» с обаятельной улыбкой заявил с телеэкрана: «Впрочем, баланс интересов прессы и власть предержащих возможен»». Пишет он это, кстати, в статье, опубликованной еще в 2003 году порталом «Грамота.ру». Но страсти вокруг этих властей все кипят.

О.: Воротников советует всем сомневающимся заглянуть в толковый словарь и убедиться, что устаревшее прилагательной предержащий существует ныне лишь в составе двух фразеологизмов: 1) власти предержащие — лица, облеченные властью; 2) власть предержащая — высшая власть. Соответственно: есть власти (какие?) предержащие, есть власть (какая?) предержащая, но нет никаких предержащих (что?) власть. Но ведь спорят о том, как правильно, даже филологи! Их аргумент: „власть“ — это объект, поэтому слово это всегда ставится в винительном падеже. А иные даже требуют повесить над столами редакторов, корректоров и корреспондентов плакат: «ВЛАСТЬ не имеет множественного числа и не склоняется».

ОШИБОЧКА ВЫШЛА!

М.: Ну конечно, ошибочка! Во избежание недоразумений Воротников предлагает пользоваться словосочетаниями „предержащие власти“ и „предержащая власть“. Но его интересует и то, почему происходит путаница: возможно, виновато очень близкое по значению и форме устойчивое сочетание власть имущие? и, ориентируясь на него, «наивные лингвисты» и решили, что имущие власть могут ее и предержать? Как бы то ни было, глагол предержати в древнерусском языке действительно имел одним из своих значений значение ‘держать’.

О.: Но было у этого глагола и ещё одно значение: ‘обладать властью, силой, преимуществом’, т. е.‘господствовать’, в нем он употреблялся без прямого дополнения, тому в старых текстах есть масса примеров. Существительное предержание имело два значения: ‘область, владения’ и, прежде всего, ‘господство, владычество’. Однако частенько древнерусский глагол предержати значил ‘владеть, держать в своих руках, в своей власти’. И – о ужас! - в Великих Четьих Минеях можно прочитать об одном человеке отъ предъдержащихъ власть. Получается, и раньше ошибались?!

М.: Раньше, возможно, это и не было ошибкой, уточняет Воротников, но сегодня глагола предержать в русском языке нет, и никто не позволит нам вольно обращаться с устойчивыми выражениями – фразеологизмами власть предержащая, т.е. господствующая, и власти предержащие. Точнее, с крылатыми словами: это цитата из новозаветного текста Послания апостола Павла к римлянам. Глава XIII начинается в нем призывом к христианам в гражданской жизни «проявлять свое благоговение перед Богом в повиновении установленным от Бога властям», а звучит он так: «Всяка душа властем предержащим да повинуется».

О.: В статье Юрия Воротникова есть еще немало интересного в отношении этих «крылатых» выражений, в частности, наряду с предержащими властями упоминаются власти превладающие, но эту статью вы легко найдете по адресу www.gramota.ru и дочитаете сами, а нам нужно идти дальше.

ЗА ПИВОМ, ЗА ПИВОМ!

О.: Вернемся к словам, которые могут быть и одушевленными, и нет. Разведчик, истребитель, бомбардировщик – это названия самолетов, предметов, а употребляются, как если бы речь шла о людях: сбить вражеского разведчика, истребителя, бомбардировщика во время войны мечтал, наверно, каждый пилот. Логика такая: аппарат-то – аппарат, но ведь пилотируемый! Собьешь самолет, собьешь и летчика…

М.: Точно так же ведут себя названия танцев: станцуем казачка, «камаринского», прочувствуем их дух, душу. То же касается названий машин: «Москвич», «Запорожец» - они, с точки зрения грамматики, почти что люди, от именования которых их названия и произошли!

О.: Мешок, тюфяк, пень – вряд ли кто будет спорить, это неодушевленные существительные. Но если их используют как «дразнилку», начинают проявлять «одушевленность»: плохо иметь рядом тюфяка, и пня встретить тоже бы не хотелось.

М.: Мы еще забыли слова, которыми пользуемся при игре в карты или в шахматы: валет, король, конь, слон склоняются как одушевленные существительные – правильно будет открыть валета, короля; взять слона, коня. Если вы заглянете в «Выстрел» Пушкина, найдете там на дворе Сильвио, «сажающего пулю на пулю - не в туз! – в туза, приклеенного к воротам».

О.: «О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух! И опыт, сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг…» - это тоже Пушкин. Мы, М.К., О.С. и звукорежиссер… - желаем вам открыть в себе… гений? гения? – и так и так будет правильно: главное – не сдавайтесь.

ВСЕ СЛОВА, СЛОВА, СЛОВА…