Говорим по-русски. Радио-альманах - 2011-11-27

М. – Лингвофрики повсюду. Как тебе такое высказывание?

О. – Звучит устрашающе. Еще бы понять, что это такое.

М. – Это то (вернее, те), с чем (точнее, с кем) мы с тобой сталкиваемся постоянно, дорогая. Что касается самого этого слова, «лингвофрики», то мы его разъясним буквально через несколько секунд. Правда, это только повод – повод поговорить о том, что к языку народ у нас относится по-прежнему очень трепетно…

(МУЗЫКА)

О. – Максим Кронгауз, директор Института лингвистики РГГУ, упомянул лингвофриков (так он выразился) в своей статье, опубликованной в интернет-издании «Частный корреспондент». Это добровольцы, которые по зову сердца явились на передовую орфографического фронта. Это партизаны, вышедшие на тропу лингвистической войны против языковедов-вредителей.

М. – Сильно сказано!

О. – О, да! Кронгауз в очередной раз столкнулся с этими «партизанами», когда читал лекцию в рамках книжной ярмарки. Его обвинили, в частности, в том, что он пропагандирует нецензурную лексику с экранов телевизоров.

М. – Это Максим Анисимович-то?

О. – Представь, он самый. Не верится? И правильно. Но Кронгауз рассказывает и еще несколько поучительных историй. Вот, например, вышел на трибуну журналист Иван Засурский и поведал, как борется со своим собственным корректором. Борьба разгорелась вокруг слова «ритейл».

М. – Или ретейл?

О. – Да это одно и то же слово! Корректор поправил ритейл на ретейл, а главный редактор удивился, потому что к такому написанию не привык. Корректор, в свою очередь, сослался на уважаемый сайт «Грамота.ру», где это написание приводится как единственно верное, со ссылкой на «Русский орфографический словарь» под редакцией Лопатина.

М. – А в Гугле посмотреть?

О. – Вот Засурский и посмотрел. Там, по статистике, побеждал «ритейл». И как быть? Журналист уверен, что корректор неправ. Самого корректора доводы не убеждают.

М. – Кронгауз отказывается отвечать на вопрос, кто прав в этой ситуации: корректор или главный редактор, поисковая система или словарь или, если смотреть в самую суть, народ или лингвисты. Ведь если он на этот вопрос ответит, тут же станет или народом, или лингвистом, и тогда противники перестанут его слушать.

О. – Мудро. Но как-то безнадежно.

М. – Может, и не безнадежно, но ситуация действительно непростая. Языковед обращает внимание на то, что мы с таким положением столкнулись впервые: орфографическая норма может не совпадать с реальной письменной практикой.

О. – Ну да, в устной-то речи так было всегда, а вот в письменной…

М. – И правда, «звОнит» (с ударением на первом слоге) говорит заведомо более половины говорящих по-русски. Но словари рекомендуют ударение на втором слоге. Это дает право меньшинству свысока взирать на неграмотное большинство. Другое дело – письмо. Там всегда царила абсолютная дисциплина.

О. – Может быть, дело в том, что люди раньше вообще почти не писали?

М. – Это как?

О. – Так оно и было до появления виртуального пространства под названием Интернет… Но вернемся к этой теме минуты через две. После того, как обсудим само слово «вритуальный».

(ЗА ПИВОМ ЗА ПИВОМ…)

(НУ КАК ПРАВИЛЬНО)

М. - Виртуальный. Это всемогущее, это многоликое слово. Что только мы не называем виртуальным! На самом деле, если верить Толковому словарю русского языка под редакцией Шведовой, виртуальный – это просто несуществующий, невозможный, а также такой, который может возникнуть или проявиться при определенных условиях.

О. – Хотите примеры? Пожалуйста. Виртуальная реальность. Виртуальные миры. Виртуальный образ. Все это – примеры из словаря. Виртуальный - от английского virtual, которое восходит к латинскому virtus – энергия, сила.

(ДРУГ АРКАДИЙ, НЕ ГОВОРИ)

М. - Словечко, действительно, сильное и красивое. Но вот Владимир Новиков в своем «Словаре модных слов» обращает внимание на то, что «виртуально» и «в реале» - вроде бы антонимы, но в то же время мы то и дело говорим: «виртуальная реальность». Что это – соединение слов с противоположным значением?

О. - Явное вранье и бессмыслица – это не «виртуальная реальность», замечает Новиков. Это вообще никакая не реальность. Виртуальные картины всегда соотнесены с миром подлинным. Тренирующийся космонавт сидит в виртуальной кабине и смотрит в виртуальное небо за окном. Он делает то же, что ему предстоит осуществить в реальном, настоящем космическом корабле. Это моделирование реальности.

М. – Ну да, ребенок, оперируя компьютерной мышкой, гуляет по виртуальному зоопарку. Ведь, возможно, завтра он увидит это в реальности – если родители с ним туда пойдут.

О. - А вообще реальное от виртуального многие из нас отличают уже с трудом. Те, кто проводят за компьютерами большую часть своего времени, могут возмутиться не на шутку: как это «виртуальный» - несуществующий? Как это несуществующий, если существует на экране, в памяти миллионов компьютеров, на многочисленных серверах?! Как тут не вспомнить о латинском происхождении: virtus – энергия, сила…

М. - И все-таки, все-таки: виртуальный – не существующий. Хорошо бы нам всем об этом иногда вспоминать.

(ОЙ-ОЙ-ОЙ)

(МУЗЫКА)

О. – Однако вернемся к проблеме, о которой говорили две минуты назад – к тому, что на письме когда-то царил порядок, всеобщая грамотность.

М. – Ну, о всеобщей грамотности лучше не говорить. Кто в основном писал? Писатели, журналисты, чьи тексты доходили до читателя, пройдя обработку корректоров, редакторов и даже цензоров. Мы действительно читали абсолютно грамотные тексты! Правда, отмечает Максим Кронгауз, разгул неграмотности царил в школьных сочинениях, через которые проходило все население России. Вот там неграмотность каралась двойкой, провалом на экзамене, непоступлением в вуз.

О. – Но всё это было, так сказать, непубличным!

М. – Вот именно. А в интернет-эпоху массы взбунтовались, частные тексты вышли в публичное пространство. И тут-то люди увидели: ага, неграмотность, оказывается, широко распространена. И перестали стыдиться своей собственной. Писать неграмотно перестало быть стыдно.

О. – Это и величайшее завоевание эпохи, и ее культурный провал, констатирует Максим Кронгауз. Особенно остро вопрос стоит, когда речь идет о новых словах, окончательное написание которых еще не сложилось. Графический облик слов «винегрет» или «корова» все-таки сложился у всех, кто когда-либо учился грамоте. Поэтому написание «винигрет» или «карова» грамотными людьми однозначно воспринимается как ошибка. А вот «ритейл» или «римейк» - нет, не воспринимаются.

М. – Понятно, почему. Ведь в текстах они встречаются чаще, чем написание с «е» (ретейл, ремейк). Человек, читающий тексты в Интернете, привык к ним больше, чем к «ретейлу» и «ремейку», которые рекомендуются лингвистами.

О. – И вот тут лингвист Кронгауз делает неожиданный вывод – о том, что «ритейл» и «римейк» имеют право на существование, хотя и сложились спонтанно, по воле народа. Но и рекомендации языковедов не бессмысленны, они опираются на ранее заимствованные слова: революция, репрессия, реабилитация – а также не правила транскрибирования английских слов.

М. – Ну вот, снова выходит «с одной стороны» и «с другой стороны»!

О. – И это Кронгауз вынужден признать. Как и то, что такой подход не устраивает ни одну из сторон. Результат? Лингвистические баталии, которые ведут не только лингвисты и лингвофрики, но и подавляющее большинство так называемых «нормальных людей». Нормальный человек готов горло перегрызть за мужской род слова «кофе», за ударение в слове «йогурт» или за двойные согласные в слове «шопинг».

М. – Кому?

О. – Другому нормальному человеку.

М. – А выход?

О. – Он есть. Признать вариативность, сосуществование нескольких вариантов.

М. – В конце концов, мы же признаем, что можно сказать и «твОрог», и «творОг», и никому от этого не плохо! Так почему бы не признать наличие двух вариантов – «ритейл» и «ретейл»?

О. – И?...

М. – И посмотреть, чем дело кончится.

(МУЗЫКА)

О. – Нет, скажете вы, это невозможно!

М. – И к вам присоединятся корректор и главный редактор, народ и лингвисты.

О. – Мы же – Марина Королева, Ольга Северская и звукорежиссер Сергей Игнатов – присоединимся, скорее, к языковеду Максиму Кронгаузу, которого сегодня цитировали.

М. – Ну, и к вам – тем, кто нас слушал. До встречи!

(МУЗЫКА)