Говорим по-русски. Радио-альманах - 2011-11-13

М. – Разные языки, разные страны… А еще бывает так: разные языки в одной стране. То есть, в одном государстве может использоваться несколько разных языков.

О. – Таких многоязычных государств в современном мире много, но их было много и в прошлом. Почему так происходит?

М. – Вот об этом мы сегодня и поговорим.

(МУЗЫКА)

О. – Как напоминает Владимир Плунгян в своей книжке «Почему языки такие разные», в одном государстве могут просто жить много разных народов. И это относится не только к большим или очень большим странам, которые всегда многонациональны (как Россия, Индия, Канада, Бразилия). Ведь и в маленьких странах могут сожительствовать несколько народов.

М. – Самый яркий пример – Бельгия. Там живут валлоны, которые говорят по-французски, и фламандцы со своим нидерландским языком. А в Испании – кроме, конечно, испанцев, - живут еще галисийцы, каталонцы и баски. Галисийский язык близок к португальскому, каталонский относится к романской группе и немного похож на французский. Баскский же язык, по уверению Плунгяна, не похож ни на один из известных науке.

О. - В Финляндии, кроме финнов, живут шведы и саамы. Саамский язык, конечно, родствен финскому, но довольно сильно от него отличается. Больше всего саамов (их еще называют лопарями или лапландцами) живет в Норвегии. Есть они и в Швеции, и на севере России, на Кольском полуострове.

М. – А вот в маленькой Швейцарии говорят даже на четырех языках: большинство населения – на немецком, остальные – на французском, итальянском и ретороманском (это язык, близкий итальянскому). Кстати, на швейцарских деньгах обязательно делают надписи на всех четырех языках, хотя немецкий и остается самым употребительным из языков.

О. – Правда, тот немецкий диалект, на котором говорят в швейцарских кантонах, отличается от литературного немецкого языка гораздо больше, чем, например, нидерландский, который считается самостоятельным языком. Но если вы знаете немецкий, беспокоиться вам не о чем: в Швейцарии вас поймут. Литературный немецкий там изучают в школах, на нем пишут в книгах и газетах. Разве что в деревне швейцарской трудновато придется…

М. – Ну, эта беда – не беда. Кроме того, государственные границы часто разделяют единый народ, и люди, которые говорят на одном языке, оказываются жителями разных стран. Именно так обстоит дело с саамами, о которых мы уже говорили. А баски живут не только в Испании, но и во Франции. Даже если народ имеет свое государство, большие группы говорящих на том же языке людей нередко оказываются за его пределами. Вспомни венгров. Они живут не только в Венгрии, но и в Румынии, на Украине (в Закарпатье), в Словакии.

О. – А итальянцы – не только в Италии, но и в Австрии, Швейцарии, на острове Корсика, который принадлежит Франции.

М. – Кстати, остров этот более всего известен тем, что там родился император Наполеон Бонапарт. Мы-то привыкли произносить его на французский лад, а на самом деле фамилия его итальянская и звали его по-итальянски: Наполеоне Буонапарте…

О. – Вообще-то раньше почти во всех многонациональных государствах использовался только один язык – или самого многочисленного народа, или народа-завоевателя. Проще говоря, язык правителя и был языком государства. В современном мире положение меняется…

М. – О том, в какую сторону – поговорим минуты через две.

(ОЙ-ОЙ-ОЙ)

(НУ КАК ПРАВИЛЬНО)

О. – Пока же разберемся со словом «бренд» - своершенно очевидно, иностранным. Бренд. Торговая марка (обычно популярного предприятия). От английского brand – клеймо, фабричная марка. Когда-то этим словом в английском языке обозначали попросту выжженное клеймо, тавро.

М. – Ну, когда это было… Теперь это слово непременно ассоциируется у нас с чем-то модным. Брендом называют не только торговую марку, но и высококачественный продукт с такой маркой.

О. - Несмотря на то, что слово бренд у нас относительно недавно, внедрилось оно прочно. И если поначалу его писали как брэнд, через Э, то теперь и словари дают написание через Е. Как отмечает Владимир Новиков в своем «Словаре модных слов», это верный признак обрусения.

М. - Конечно, не всякую торговую марку называют брендом, а только такую, которая имеет рекламный эффект. Подлинный бренд требует долгого срока, здесь важна традиция. И именно бренды помогают покупателю ориентироваться в рыночном хаосе.

О. - А есть еще и такое понятие, как ребрендинг, то есть перемена бренда. Это дело рискованное: старое лицо товар теряет, а нового может и не приобрести. Отсюда – обилие ностальгических брендов: типа мороженого под названием «48 копеек», хотя цена у него сейчас совсем другая. Производители таким образом хотят пробудить приятные воспоминания…

М. - А еще бренд – это своего рода иероглиф, замечает Новиков. Не всегда важно, что он значил раньше. Например, театр Ленком сохранил название прежних времен – и никого сейчас не интересует, что такое «лен» и что такое «ком» (Ленинский комсомол). Важна только узнаваемость имени. По этой же причине многие газеты продолжали и продолжают жить под советскими именами, чтобы не потерять читателей.

О. - Интересно, что и само слово «бренд» понемногу обесценивается от непомерно частого употребления. И если раньше его использование было неким речевым шиком, то теперь оно звучит стерто и тривиально. Ну, бренд и бренд.

(ОЙ-ОЙ-ОЙ)

(МУЗЫКА)

М. – Да, так мы заговорили о том, что в современном мире ситуация меняется, и многие государства стремятся обеспечить равные возможности для языков всех своих народов.

О. – Ну, это невозможно! Вспомни Россию с ее десятками языков!

М. – Но они хотя бы пытаются. Например, в Финляндии двести лет назад основным языком был шведский (хотя основным населением были финны). Теперь, когда Финляндия стала независимой страной, там два государственных языка: финский и шведский. Если вам когда-нибудь попадется упаковка от товара, изготовленного в Финляндии, обратите внимание: надписи обязательно будут на двух языках, финском и шведском. В Канаде – такая же ситуация: французский и английский обязаны соседствовать везде.

О. – А бывают вообще неожиданные ситуации – в стране государственным оказывается такой язык, который вообще не является родным ни для кого из коренных жителей страны. И это не редкость! В чем дело?

М. – Обычно такие страны в прошлом были колониями, и язык бывших правителей остался им в наследство – в Индии, Нигерии, Кении продолжают пользоваться английским, а на Мадагаскаре или в Сенегале – французским, хотя англичане и французы уже несколько десятилетий не управляют этими странами. Вопрос – почему люди продолжают говорить на этих «языках завоевателей»?

О. – Есть причины. Во-первых, местные языки этих стран часто и письменности-то не имели. Не было традиции использовать их для создания законов, правил, новостей повседневной жизни, книг.

М. – Кстати, вы, может, забыли, что и английский, и французский языки находились примерно в таком же состоянии, как многие современные языки Африки или Азии. Лет шестьсот-семьсот назад образованные люди в Европе были абсолютно уверены, что ученые, юристы, поэты могут писать только на латинском языке, поскольку их родные языки для этого не приспособлены! Их пригодность для науки и литературы приходилось долгое время доказывать в ожесточенных спорах!

О. – Господи, как странно это сейчас звучит!... Тем не менее, все так и было. И об этом стоит помнить, когда мы слышим сейчас те же споры уже в наше время, например, в молодых государствах Африки.

М. – Но есть еще одна причина, которая затрудняет переход на местные языки в этих странах. Их слишком много! Десятки, а то и сотни – как, например, в Нигерии или в Индии. В Индии это, пожалуй, основная проблема, так как там многие местные языки как раз имели свою письменность, причем очень древнюю. Сделать государственными все эти языки сразу невозможно. Сделать только два или три – значит вызвать обиды со стороны других народов.

О. – Вот и остается государственным языком «ничей» английский или французский. Он для всех чужой, и никому не обидно.

(МУЗЫКА)

М. – Обижать языки нельзя – ни русский, ни любой другой. Мы – Ольга Северская, Марина Королева и звукорежиссер… - в этом совершенно уверены. Думаю, к нам присоединился бы и Владимир Плунгян, автор книги «Почему языки такие разные».

О. – Не сомневаюсь. До встречи!

(КОНЦОВКА)