Наезд или наход? - Говорим по-русски. Радио-альманах - 2010-05-16
О.: Как ты думаешь – что лучше: наезд или наход?
М.: Лучше в результате при своем остаться. И радоваться. Например, тому, что коварные планы не осуществились.
О.: О радости, о наездах, начавшихся еще в древности, о коварных планах и людях мы сегодня и поговорим. А в начале, пожалуй, заглянем в «очи черные, очи страстные…»
О.: «Чёрные глаза означают страстность, вспыльчивость и коварство», - писал Чехов в своем «Руководстве для желающих жениться». Полезное замечание. Вот только возникает вопрос: почему коварство, а не коварность?
М.: Коварность тоже существует, но в литературе встречается значительно реже. Поиск в «Национальном корпусе русского языка» - специально отобранных текстах разного времени и разных жанров – дает только 7 примеров ее проявления, а вот коварства – 377 случаев.
О.: Коварство, «злонамеренность, прикрытая показным доброжелательством», не самое хорошее человеческое качество. Коварный человек «заманит и обманет», а все почему? Потому что природа у него такая, коварность у него в крови.
М.: «Коварность» - так назвал стихотворение Пушкин, а речь в нем – о том, кто «святую дружбы власть употреблял на злобное гоненье».
О.: А уже в наше время Евгений Весник в своих мемуарах употреблял это слово, вспоминая о финской войне: «Стоило нам углубиться на территорию противника, как мы тут же почувствовали коварность и мастерство врага». А мог бы и с коварством противника столкнуться.
М.: В чем же все-таки разница?
О.: Ну, во-первых, в том, что коварность от коварства произошла. В древнерусском языке было слово ковары, так назывались козни, а произошло оно от глагола ковать. Куй свое счастье – так нам обычно советуют? А вот кто-то, притворяясь другом, чужое несчастье кует…
М.: Коварный человек, наверное. А во-вторых что коварство от коварности отличает?
О.: Коварность – это человеческая черта. Или характеристика какого-то замысла, плана, поступка… А коварство – это и «склонность к коварным умыслам и поступкам», и сами такие поступки и замыслы.
М.: «Какое низкое коварство Полуживого забавлять, Ему подушки поправлять, Печально подносить лекарство, Вздыхать и думать про себя: Когда же черт возьмет тебя!» - эти строки из пушкинского «Евгения Онегина» мы помним со школы. Да, здесь, скорее, речь не о каком-то отвлеченном качестве, а о коварстве в действии.
О.: Вспомним еще «Коварство и любовь» Шиллера. В этой драме молодой человек из богатой семьи влюбляется в простолюдинку, а отец хотел бы видеть его мужем богатой знатной дамы… Запугивание, вранье, фальшивые письма и другие «дьявольские средства» - вот неполный перечень воплощений коварства окружения влюбленных, которые в результате погибают, как шекспировские Ромео и Джульетта.
М.: А ведь могли бы они быть рады и счастливы, жить долго и только потом умереть в один день.
О.: Рады и счастливы? Радоваться и быть счастливым тоже нужно грамотно. Вот об этом – прямо сейчас.
ЗА ПИВОМ, ЗА ПИВОМ…
О.: В последнее время я то и дело слышу: «Я счастлива тому, что мне многое удается, что меня любят и мне есть, кого любить»… А кто-то, наоборот, говорит, что рад тем, что удача ему во всем сопутствует, что все – ну, или почти все – ему улыбаются, что здоровы и благополучны близкие...
М.: Стоп, стоп! По правилам все же нужно радоваться чему-то, а счастливым быть от чего-то. Разве не так?
О.: Так, так. Поэтому, как я услышала, что кто-то рад не чему-то, а тем, что, сразу подумала: ошибочка вышла, надо будет поговорить об этом и строго народу на ошибочки указать. А потом вдруг вспомнила народную мудрость: чем богаты, тем и рады. И задумалась: может, раньше так и говорили?
М.: Чем богаты, тем и рады – это устойчивое выражение. Так и сейчас говорят. А другие примеры найти можно?
О.: Давай искать. Для этого вновь проведем поиск в «Национальном корпусе» - авторы собранных в нем текстов владеют литературным языком, это нам поможет докопаться до истины.
М.: Употреблял ли кто-то из них, говоря о радости, творительный падеж?
О.: Да, вот, смотри, Бестужев-Марлинский описывает, как упросил генерала Ермолова отпустить плененного и приговоренного к смерти горца: «Я был так рад успехом, что, поблагодаря наскоро главнокомандующего, побежал в палатку, в которой содержался Аммалат-бек». Еще пример, Скобелев в «Рассказах русского инвалида» так описывает отслужившего двадцать пять лет в артиллерии героя: «Любил беседы, рад был хлебом-солью, не забывал и бедных. Поэтому все наши соседи, старый и малый, его почитали и шапки пред ним снимали, а бывало, что и наезжающие в село заседатели отдавали ему честь, как капралу, дескать, Отца Отечества Петра Великого!».
М.: А я еще один пример вижу. В «Ювенильном море» Платонова один и героев «вытер заслезившиеся от восторга глаза и встал на ноги, будучи рад всеобщей радостью». Значит, форма рад чем-то встречалась еще в первой трети ХХ века. А вот после ее уже не встретишь.
О.: А творительный падеж «выжил» не только в идиоме чем богаты, тем и рады, но и еще в двух устойчивых выражениях: рад радостью и рад душою.
М.: Поиск указывает, например, на «Отрывки из воспоминаний своих и чужих» Тургенева, там на просьбу «поправить дело» следует ответ: и рад бы радостью, но как быть? И таких «радых радостью» в русской литературе XIX – начала ХХ века довольно много. Как и тех, кто рад душою. Например, Макар Алексеич в «Бедных людях» Достоевского попросившему у него в долг – «хоть гривенничек какой-нибудь», отвечал: «рад бы душой, да нет у меня ничего, ровно ничего нет». «И рад бы душой ― помочь, а как?» - писал Шукшин, «Рад бы душой, да хлеб-то чужой», - встречаем у Гранина.
О.: А у Горького можно найти вот какой пассаж: «Баба… жуёт и, вытащив пальцем из своего рта жвачку, отправляет её в рот ребёнка. Ребёнок присасывается к её пальцу, раскрывает глаза, закрывает их и урчит... Это, знаете, странный такой голодный звук маленького животного, которое долго хотело есть и вот ест, наконец, ― ест и радо всеми фибрами своего тела».
М.: Хорошо, когда можно и душой, и телом радоваться. В общем, хорошо, что мы не поторопились объявить форму «я рад тем, что у меня есть» ошибочной.
О.: Но вот устарелой ее назвать, пожалуй, можно. Так говорили раньше. А вот почему так опять начинают говорить сейчас – вопрос вопросов. Может, просто путают. А возможно, наш язык решил вернуться на круги своя.
М.: Так уже происходило не раз. И о связи в языке настоящего и прошлого мы как раз сейчас и собираемся кое-что рассказать.
И ВСЕ-ТАКИ ОН ХОРОШИЙ…
О.: Русский литературный язык стал ближе к разговорному. И это не хорошо и не плохо: такова объективная реальность, - пишет филолог Наталья Горлова, автор статьи «Древнерусский наезд», статья эта опубликована в одном из номеров «Учительской газеты».
М.: Кому-то это название покажется чересчур дерзким. Но автор напоминает: нынешнее жаргонное слово наезд встречалось… в древнерусских текстах в значении «вооруженное нападение на коне верхом с целью сведения личных счетов». Пешее нападение, кстати, называлось «наход». Но о «находах» забыли, поскольку конные наскоки, простите, «наезды» были более успешными.
О.: Можно только удивляться скрытой в языке силе юмора, - замечает Горлова и предлагает нам приглядеться к тому, как искусно наш язык осуществляет смену и развитие значений своих слов. Такой смысловой нагрузки у слова нет ни в одном языке! Ускоряется ритм жизни, слов успеваем сказать меньше, но они становястся многозначными.
М.: Возьмем глагол достать. Во времена советского дефицита он приобрел значение «приобрести что-то в свое пользование, используя все возможные подходы к прилавку и к пространству под ним, пустив в ход свое влияние, знакомства и т.п.». А сегодня опять меняет значение – на еще более тонкое.
О.: В нашей напряженной жизни люди часто обижаются друг на друга. Вот глагол доставать постепенно и обрел значение, синонимичное глаголам «донимать», «изводить». Но и старое сохранил – «взять что-то, находящееся на некотором расстоянии, добыть глубоко спрятанное», на его фоне развилось значение «залезть в душу», пишет автор.
М.: А возьмем, вслед за Натальей Горловой, слово «жесть». Молодежью оно употребляется как признание жестокости нормой жизни. Но связь с буквальным значением «тонкая листовая сталь» у слова осталась: ведь юношеская грубость – это лишь защитная реакция неокрепших душ.
О.: Вообще заметьте, призывает автор, сколько новых выражений, связанных с душой, возникло в последнее время! Мало кого смутят душевная травма, вирус стяжательства, инфляция совести, моральный вакуум…
М.: А аура? Еще лет 20 назад это было полузабытое книжное слово, означавшее в переводе с греческого «дуновение, воздушный ореол». А сегодня оно стало обыденным. И значит, как пишут в самых современных словарях, уже «то, что незримо исходит от кого-то или чего-то, как бы источается им». Аура – это, в общем-то, то же, что биополе.
О.: Разве можно называть такой язык беднеющим? Вопрос Натальи Горловой звучит риторически. Нет, конечно, нет. Он по-прежнему велик и могуч и свободен в своем развитии и своих проявлениях. Так считаем и мы - М.К., О.С. и звукорежиссер….
М.: Встретимся через неделю.
ВСЕ СЛОВА, СЛОВА, СЛОВА…