О простофилях, архаровцах и кутузках - Говорим по-русски. Радио-альманах - 2010-04-04

М. – Мы сегодня о простофилях, архаровцах и кутузках.

О. – А также о сластях и сладостях.

М. – Приступаем немедленно, время дорого!

(МУЗЫКА)

О. - «Дурачина ты, простофиля!» - ругала несчастного старика его старуха в пушкинской «Сказке о рыбаке и рыбке». Слово с тех пор нисколько не устарело, не утратило актуальности. Мы используем его, когда говорим о людях не слишком сообразительных, глуповатых, о разинях, простаках. И ни у кого не возникает вопроса – как образовалось это слово? Неужели от имени Филя? Неужели так просто?..

М. – Не поверите, но иногда ответы на языковые вопросы бывают простыми! Да, так просто! Просто – Филя. В основе многих существительных с нарицательным значением, писал академик В.Виноградов в книге «История слов», лежат имена собственные, клички, индивидуальные имена, фамилии. О. - Правда, не всякое имя имеет шанс стать нарицательным, для этого у него должны быть определенные характерные признаки, определенный звуковой строй. Например, другому языковеду, академику Б.Ляпунову, казалось, что более узкие закрытые гласные в окончании имен Алексей, Елисей, Дмитрий могли соответствовать, скорее, людям худощавого сложения, а в переносном смысле – более изворотливым, хитрым. Противоположность – имена Александр, Иван, Феофан.

М. - Всё это очень субъективно, возражает В.В.Виноградов. Но и он признает, что собственные имена, которые начинались когда-то чуждым восточному славянству звуком ф, а также собственные имена со звуком х чаще всего получали презрительное, бранное значение: Фофан из Феофан, Фефёла – из Феофила, Фаля – из Фалалей, Фетюк из Феотих. В говорах московской области имя Агафон стало нарицательным для глупцов и простаков: «Экай Агафон – всё в рот тащит».

О. - Ну, а собственное имя Филя (от Филипп или Филат) удостоилось того, чтобы войти в состав сложного слова. Первая его часть, просто- (или прост-о) сопоставимо с первой частью таких слов, как простолюдин, простонародье, просторечие, простосердечие. Что касается второй части, то есть имени Филя, то оно было в крепостническом обиходе 17-18 в.в. типичным именем крестьянина-холопа, слуги. Филя, Филька. Имя считалось простонародным, пренебрежительным.

М. - По мнению языковедов, экспрессивно-бранное значение, значение дурачка, простачка слово Филя получило в устной народной речи не позднее 18 века. Вспомните разговорно-ироническое выражение филькина грамота (невежественный, безграмотно составленный документ) – не исключено, что восходит оно все к тому же представлению о безграмотном и невежественном простаке-крестьянине, к представлению о глупом простаке Фильке.

О. - Простак простаком, но слово простофиля (именно с таким значением, «простак») уже в первой четверти 19 века было внесено в «Словарь Академии Российской» (а это 1822 год). И с тех пор по праву занимает место в словарях! Полезное оказалось слово.

М. – Сладости трудно назвать полезными, правда? Да еще нужно понять, как лучше сказать: сладости или сласти.

(ОЙ-ОЙ-ОЙ)

(НУ КАК ПРАВИЛЬНО)

О. - Мы часто сомневаемся, в каком случае следует говорить о сластях, а в каком – о сладостях. Читатели Интернет-портала «Культура письменной речи» (gramma.ru) рассказывают, например, как в школе объясняют разницу: русские лакомства - это сласти, а если восточные - то только сладости (и вообще это слово якобы употребляется только в словосочетании "восточные сладости"). Так ли это на самом деле?

М. – Давай для начала заглянем в Словарь трудностей русского языка Розенталя и Теленковой. Авторы во всех без исключения случаях признают существительное сласть вариантом более низкого стиля речи, чем форма сладость. Вопрос в том, можно ли считать этот приговор окончательным. О. О. - Тогда еще одно мнение, на которое ссылается портал. Автор популярной в шестидесятые-семидесятые годы книги «Правильно ли мы говорим?» Б.Н. Тимофеев сетовал по поводу того, что старинное русское слово "сласти" … постепенно исчезает. Его заменяет и вытесняет слово "сладости", особенно в широко распространенном словосочетании "восточные сладости". Между тем "сласть" и "сладость" — совсем не одно и то же, хотя и являются близкими понятиями.

М. - Пушкин писал: «Мечты, мечты, где ваша сладость?..» а также: «Его стихов пленительная сладость...». Ясно, что "сладость" — больше отвлеченное понятие приятного свойства или настроения, чем ощущение, воспринимаемое органом вкуса. "Сласти" же (во множественном числе) — это сладкая еда: конфеты, пряники, пастила, халва, - цитирую я книгу Тимофеева.

О. - Аргументы автора оспорить нелегко. И хотя со времени выхода книги Тимофеева прошло уже почти полвека, и все современные словари отмечают, что существительное сладости в значении «кондитерские изделия» окончательно вошло в литературный язык, списывать в архив форму сласти, кажется, все-таки рановато, считает gramma.ru.

М. – И здесь мы согласны с коллегами: потерять и вообще-то гораздо легче, нежели приобрести. Не стали же мы выбрасывать на свалку такие великолепные слова, как «архаровцы» и «кутузка»! И не прогадали…

(ОЙ-ОЙ-ОЙ)

(МУЗЫКА)

М. - Солидный мужчина, стоя рядом со столь же «солидным» автомобилем, раздраженно говорит в трубку мобильного телефона: - Выезжай срочно, тут такие дела творятся, такие дела! А, что?... Да я же тебе рассказывал: схватили его эти архаровцы – и в кутузку! Давай, я тебя жду, будем решать, что делать!

О. - Архаровцы. Кутузка. Сразу два слова, которые почтенные толковые словари определяют как просторечные, но в состав свой обязательно включают. А самое интересное – оба слова, как и можно было предположить, связаны с конкретными людьми, точнее, с их фамилиями.

М. - Итак, кто такие архаровцы? Что мы имеем в виду, когда с осуждением качаем головой, произнося: «Что натворил, архаровец!»? Судя по Толковому словарю русского языка под редакцией академика Шведовой, архаровец – это буян, головорез. Этакий отъявленный тип, способный на самые брутальные поступки, человек отчаянный и беспутный.

О. - Да-да, именно этот, с позволения сказать, «набор качеств» мы сейчас подразумеваем под словом архаровец. Но вряд ли многим известно, что когда-то в народе это было едва ли не синонимом слова «полицейский», и так продолжалось до самого упразднения полиции в 1917 году. Почему? Вот это и есть самое любопытное.

М. - По версии, которую приходится признать едва ли не единственной (ее приводит и словарь Шведовой), слово архаровец восходит к фамилии московского обер-полицмейстера Николая Петровича Архарова (примерные даты жизни 1742-1814, хотя разные источники указывают их с небольшими расхождениями). История умалчивает о том, каким был его собственный нрав, но о подчиненных его говорит следующее: они славились «нетрадиционными» методами сыска, поскольку многие из них сами были бывшими ворами, хоть и раскаявшимися. Полицейские времен Архарова отличались также грубостью, склонностью к дракам и разгулу. Не стала бы я проводить прямых параллелей с нынешней милицией, но они напрашиваются сами собой, не так ли?

О. - Заметим только, сейчас слово архаровцы может произноситься не только в осуждающем тоне, но и в снисходительном, полушутливом, даже по отношению к детям – озорникам, непоседам, шалунам. Так же, собственно, как и кутузка, которая, конечно, является тюрьмой и местом заключения, но сама форма слова как будто делает эти понятия менее серьезными.

М. - Впрочем, если заглянуть в Словарь синонимов, мы обнаружим там вполне «страшные» заменители кутузки: острог, узилище, темница, каталажка, каземат, казенный дом, застенок… Всё это понятно, но почему все-таки кутузка? И не связано ли это название с личностью фельдмаршала Михаила Илларионовича Кутузова? Не хотелось бы так думать…

О. - И правильно, так думать не стоит. По одной из версий, в начале девятнадцатого века в Петербурге в полицейскую практику был введён усовершенствованный карцер, который стали называть кутузкой - действительно, по фамилии Кутузов. Однако полководец к карцерам никакого отношения не имел. В те годы в столице служил обер-полицмейстером его дальний родственник, Павел Васильевич Голенищев-Кутузов. Вот он-то, судя по всему, и увековечен в этом слове, кутузка.

М. - Люди давно ушли. Слова остались.

(МУЗЫКА)

О. – Слова остались и останутся, осмелимся мы предположить.

М. – Мы – это Ольга Северская, Марина Королева и звукорежиссер…..

До встречи!