Творческое начало в яызке - Говорим по-русски. Радио-альманах - 2009-09-06

М. – Великий и могучий, говорите?... Но чтобы таким оставаться всегда, языку надо бы уметь откликаться на все явления жизни, постоянно расширять словарный запас новыми понятиями.

О. – Ну а разве это не так?

М. – Вот мы сейчас и проверим. С помощью профессора МГУ, доктора филологических наук Игоря Милославского. В статье, которая опубликована в журнале «Наука и жизнь», он пытается выяснить – сохранилось ли творческое начало в русском языке по сей день?

О. - Совершенно очевидно, пишет Игорь Милославский, что разные языки, в зависимости от особенностей жизни в разных странах, отражают разные стороны жизни более полно или более бедно. Хрестоматийным является пример с десятками названий разных типов снега в языках народов, которые занимаются оленеводством.

М. – О да, для этого вида деятельности качество снега имеет огромное значение! Именно оно определяет возможность или невозможность и передвижения, и получения пищи, и устройства жилья, и даже сохранения жизни - как людей, так и животных.

О. – Понятно, что в языках тех народов, которые не включились в научно-технические инновации, тщетно искать слова-термины современной науки, например нанотехнологий.

М. – А когда в России еще не было рыночных экономических отношений, в языке, естественно, не было и таких слов, как франшиза, брокер, толлинг, и многих других. Слово бизнесмен обозначало почти то же самое, что спекулянт. О. – Давай проведем сравнение с другими языками. По весьма огрублённым подсчётам, словари английского литературного языка содержат около 400 тысяч слов. Немецкого — порядка 250 тысяч. А в русских словарях примерно 150 тысяч слов.

М. – Правда, надо сразу заметить: вопрос о количестве слов литературного языка не так прост, как это может показаться на первый взгляд. Но кто бы и как бы ни считал, всё равно очевидно, что по количеству слов — а главное, по темпам их увеличения в последние десятилетия — русский язык отстаёт от других мировых языков, и в первую очередь от ведущего на сегодня мирового языка — английского, констатирует профессор Милославский.

О. – Привет вам, борцы за чистоту языка, все те, кто боится нашествия иностранных слов! Получается, мы не слишком много новых слов у себя принимаем!

М. - Автор статьи замечает, что признание этого факта – того, что количество слов в языке увеличивается довольно медленно – покушается еще на один миф. О том, что наш язык настолько богат и велик, что может вызывать к себе только гордость, уважение и восторг. И нет в нем слабостей и несовершенств.

О. – А они есть?!

М. - … Продолжим через несколько секунд.

О. – Вряд ли кто-то будет отрицать, что многие новые явления в жизни получают в русском языке названия с помощью заимствованных слов или корней. В связи с этим Игорь Милославский напоминает нам слова поэта Вяземского: он утверждал, что «русский язык похож на богача, у которого лежат золотые слитки в подвале, но часто нет двугривенного на извозчика... Поневоле займёшь у первого встречного». М. - В самом деле, в русском языке можно найти не только «лишние» слова, то есть такие, которые по-разному обозначают одно и то же явление. Нетрудно обнаружить и такие «участки» действительности, которые явно требуют заполнения, но необходимые для этого слова отсутствуют.

О. – Например? М. – Воспользуемся примерами профессора Милославского. Как назвать чувство, которое испытывает человек, когда слышит справедливую критику в адрес кого-либо из своих родных или близких? Протест, гнев, возмущение, негодование. А если ясно, что критика справедливая, переживания оказываются более сложными и противоречивыми, но подходящего слова для их обозначения нет.

О. – Или вот еще. Тот, кто едет на транспорте без билета — заяц. А тот, кто будучи обладателем билета на балкон, пытается занять пустые кресла в первых рядах партера — он кто?

М. – Нет такого слова… Можно еще напомнить, какая двусмысленность возникает, например, при употреблении слов могу или должен. Нам нередко неясно, идёт ли речь о моральных или физических аспектах.

О. – В общем, это лишь несколько ситуаций, которые подтверждают этот неутешительный вывод: русский, как и всякий другой язык, при всех его очевидных и неоспоримых достоинствах отнюдь не идеальное по своему устройству зеркало, предназначенное для отражения реальности. В нашем зеркале имеются не только «лишние» части, но и некоторые тёмные области. М. - Особая тема — слова-термины новейших исследований в области естественных наук. Там отечественные учёные либо просто пишут английские слова русскими буквами, либо переводят их буквально. Они не задумываются при этом о том, что, безоговорочно принимая иноязычную терминологию, мы полностью принимаем соответствующий взгляд на эту область.

О. – А жаль… Почему бы не подумать о своих словах?

М. – Подумаем. Через несколько секунд!

О. – Как напоминает профессор Игорь Милославский, русский литературный язык сформировался в основном к середине XIX века. И происходило это под воздействием трёх сил: активного языкового творчества народа, усилий профессиональных филологов, а также творчества выдающихся русских писателей.

М. - При этом многие замечательные деятели русской культуры, например, Карамзин, выступали одновременно в ипостасях и филологов и писателей. Конечно же, особая роль в создании русского литературного языка принадлежит Пушкину: именно он, по словам академика В. В. Виноградова, «открыл шлюзы» в литературный язык многим словам, которые раньше были только в народной речи. Замечательным памятником той же эпохе стал словарь живого великорусского языка, созданный В. И. Далем.

О. – А вот современники Даля не только вводили в литературный язык слова из народной речи, но и сами изобретали нужные для этой цели слова. Например, словом промышленность мы обязаны Карамзину, словом стушеваться, как принято считать, Достоевскому, создание слова интеллигенция принято приписывать Боборыкину.

М. – Правда, недавно выяснилось, что ещё Жуковский употребил его в своём дневнике за 1836 год…

О. - Активное создание новых слов в начале XX века связано, прежде всего, с именами В. Хлебникова и В. Маяковского. А вот в условиях советского режима академическая филологическая наука сосредоточилась почти исключительно на формальных, нормативных аспектах, связанных с орфографией, пунктуацией и орфоэпией.

М. – Откуда же брались новые слова в прошлом веке?

О. - Словарный состав русского языка расширялся в основном за счёт слов и выражений политических деятелей. Их потом тиражировали печать и радио: стахановец, пятилетка, ударник, колхоз, большевик, безыдейность, догнать и перегнать, буржуазные нравы, поджигатель войны, борьба за мир, урожай, качество…

М, - Ужас… Зато, следуя за изменениями, которые происходили в нашей действительности, оказывались невостребованными такие, например, слова, как милосердие, благопристойность, сострадание, благодеяние, мягкосердечие. Ну, а языковое творчество продолжалось в основном в народных массах, делает вывод Игорь Милославский.

О. - Многие необходимые для обозначения явлений действительности слова продолжают рождаться в недрах живого, разговорного народного языка. Например, слово халява, имеющее не просто такое же значение, как и слова бесплатно или даром, но сообщающее также о некоторой моральной или юридической сомнительности действия. М. - Или слово оттянуться, обозначающее: «полностью предаться радостям жизни после тяжёлой работы».

О. - Но академическая наука не торопится придать этим неологизмам статус полноценных слов русского литературного языка. На них по-прежнему лежит печать некоторой сниженности, если не вульгарности. А в то же время эти и подобные им слова нужны, считает профессор Милославский, без них трудно выражать свои мысли с необходимой степенью точности. М. – Слово «киллер», например, обозначает вовсе не то же самое, что убийца (он может быть и случайным, и не тайным, и не наёмным). И не то же самое, что слово палач (он тоже наёмный, но не обязательно тайный). Или имидж, который не то же самое, что слово образ. Дело в том, что образ — более или менее объективное представление о чём-либо или о ком-либо. А имидж — сознательно приукрашенное представление о ком-либо или о чём-либо.

О. - Иными словами, наш действительно великий и могучий русский язык должен быть «живым, как жизнь», а следовательно, постоянно пополняться новыми словами и новыми значениями старых слов, реагируя таким образом на стремительно меняющуюся действительность.

М. – А эта работа требует и направляющих рекомендаций, и координации, и оценки, делает вывод Игорь Милославский в статье, опубликованной в журнале «Наука и жизнь».

О. – Мы – Марина Королева и Ольга Северская горячо присоединяемся. Мы любим новые слова!

М. – Как узнаем очередное, так и расскажем вам о нем! До встречи