О происхождении и значении слова «благоверный», о том, как назвать мужчину, занимающегося домашним хозяйством, об истории слова «аримурия» - Говорим по-русски. Радио-альманах - 2008-06-01
М.: Почему мужа или жену принято называть «благоверными»? Если твой благоверный вдруг оказался в роли домохозяйки, как ему быть? И, наконец, хорошо ли, если кто-то рядом с вами заводит аримурию? Если эти вопросы возникли, придется на них отвечать…
О.: Мой благоверный… Моя благоверная… - так мы шутливо называем свою «половинку», супруга или супругу. В «Толковом словаре русского языка» под редакцией академика Шведовой других толкований этих слов нет.
М.: Тогда откроем словарь Даля. А там, представьте, в словарной статье нет ни мужа, ни жены, никаких упоминаний о паре. Благоверие, благоверность или благоверство – так называли благую, истинную, спасительную веру, правоверие или православие.
О.: Благоверный, по Далю, это человек, исповедующий истинную веру, православный человек. Благоверными в России называли членов Императорской семьи, а государь-император был еще и Благочестивейшим. В толковом словаре Ушакова тоже есть упоминание о коронованных благоверных и указание на то, что благоверные мужья и жены появились в языке значительно позже.
М.: Но почему супругов стали так называть, ни словарь Ушакова, ни другие словари не объясняют. Придется самим строить предположения. Может, мужей стали называть благоверными жены, для которых они были, что называется, цари и боги в семье? Дескать, у России – государь-император, а надо мной ты, мой благоверный, государь?
О.: Вполне логично. Но, возможно, это связано с тем, что брак (а мы помним, что в России официальным признавался только брак церковный) заключался только между единоверцами: чтобы венчаться в православной России и муж, и жена должны были принять православие, стать благоверными. Во всяком случае, это то, что нам пришло на ум. Слово за историками языка, будем ждать их разъяснений.
М.: А пока займемся не менее насущным вопросом: как наши благоверные в семье распределяют обязанности. С языковой точки зрения…
ЗА ПИВОМ, ЗА ПИВОМ…
О.: О, это раньше Золушки должны были, когда муж ходил «за пивОм», и дом убрать, и обед приготовить, и детей накормить, и с собакой погулять, и познать самое себя и успеть еще многое-многое другое. Это было до перестройки и до дефолта. А теперь бывает и так: жена – бизнес-леди, весь день проводит на работе, вся - в сделках и переговорах, зарабатывает на жизнь деньги…
М.: А муж не так преуспел, вот и гремит кастрюльками, пылит веником да вытирает сопливые носы расшалившихся отпрысков. И думает горькую думу: как же ему теперь себя называть – домохозяйкой, что ли?
ДРУГ АРКАДИЙ…
О.: Можно и так сказать, но прозвучит это, безусловно, иронически. Как это обычно бывает, когда мужчин называют хоть и именами так называемого общего рода, но с «женскими» определениями: жалкая размазня, противная плакса и так далее.
М.: Так может он, бедолага, домохозяин?
ОШИБОЧКА ВЫШЛА…
О.: Нет, это место уже в языке занято: «домодержец, домовладелец, кому принадлежит дом, глава семьи» - такое определение дает слову «домохозяин», к примеру, Даль. Домохозяин – это домовладелец, вторят Далю современные словари, а ты говоришь – кастрюльки, веник, памперсы…
М.: Может, тогда этот домовитый мужчина – домовой?
О.: Разве что в переносном смысле: вообще-то домовой – это сказочное существо, обитающее в доме, злой или добрый дух. Я лично предпочла бы, чтобы домовой был добрым, а ты?
М.: Еще спрашиваешь! Как представлю, что приду домой, а белье постирано-поглажено, вокруг все сверкает, как зеркало, а мне – котлетки с гарниром на стол, кушай, мол дорогая…- думаю: вот это – сказка! Нет, я просто уверена, что мужчина, который все это может обеспечить, – это не то что добрый дух, а самое настоящее сказочное существо.
О.: Тем не менее даже такой сказочный персонаж в анкете «домовой» не напишет.
М.: А что же ему, в таком случае, рекомендуют писать?
О.: Чистую правду: временно занимаюсь домашним хозяйством. Хотя, на мой взгляд, это какая-то… аримурия.
И ВСЕ-ТАКИ ОН ХОРОШИЙ…
М.: Аримурия – это еще что такое?! Хотя погоди, может, в словаре «Язык старой Москвы» Елистратова ее можно найти? Так и есть: аримурия – это ерунда, чушь, пустая болтовня, вероятно от «ария» и «мура».
О.: Муровая, простите за выражение, ария. Пример Елистратов замечательный приводит – из речи стекольщика: «Иной-то путем не слышал настоящего, а не то, чтобы самому видеть, а как примется… уж он тарахтит-тарахтит… такую аримурию заведет – не слушал бы!»
М.: История у этого слова интересная, даже, можно сказать, захватывающая. Впервые его знатоки народной речи услышали в конце 19 в. во Владикавказе. Аримурией там называли хитро сплетенную выдумку, целью которой было обмануть, одурачить того, кому предназначался рассказ. Из городских низов аримурия перешла к туземцам окрестных аулов, а также к казакам и немцам ближайшей к городу колонии.
О.: Позже слово это встречалось и в других местах, но уже в другом произношении и с изменившимся значением. Так, в России, в Ростове-на-Дону, среди грузчиков на хлебной пристани распространена была «армурия» - так называли очень нескладный и длинный рассказ, неважно, о чем. А в Ставрополе-Кавказском «аримурия» превратилась в «агримурию» - гнусную, ядовитую сплетню.
М.: В Сочи в начале 20 в. она становится «каримурией» - порнографическим рассказом. А в Кисловодске в среде слобожан – «кадримурией». Нет, это было не то, что вы подумали: так окрестили… судебную волокиту.
О.: В Москве аримурия «прописалась» в начале 20-х годов 20 в. А значение ее было то же, что и на юге России, в Ростове: нескладный пустой рассказ. Первоначальное значение отошло к собственно московскому словечку охмУрия: за ним стояли мошенничество, взяточничество, вымогательство, жульничество, шулерство и просто обман.
М.: Мы – О.С., М.К. и звукорежиссер… - обманом, а значит, ни охмурией, ни аримурией, не занимаемся. Рассказываем все, что знаем или узнали из справочников и словарей: прямо, без обиняков, и стараемся давать только проверенную информацию.
О.: И делаем это каждую неделю. Так что до встречи!
ВСЕ СЛОВА, СЛОВА, СЛОВА…