«Говорим по-русски!» - 23 апреля 2006 года - Говорим по-русски. Радио-альманах - 2006-04-22

Чем мораль отличается от нравственности? Где находится душа, когда она «не на месте»? И где вообще место души? Об этом и еще немного о том, что такое «святая святых»

О.СЕВЕРСКАЯ: Что творится с нашим обществом? Что с нами случилось – какие-то мы раздражительные, недобрые… Пожалуй, стоит поговорить о морали и нравственности и о душе.

О.СЕВЕРСКАЯ: «Нравственность человека видна в его отношении к слову», - писал Л.Н.Толстой. Звучит красиво. Вот только бы понять: что же такое нравственность.

М.КОРОЛЕВА: А в чем трудность? Нравственность – это мораль. А она бывает личной и общественной. Практически во всех словарях мораль и нравственность идут «через запятую».

О.СЕВЕРСКАЯ: Но это все-таки не одно и то же.

М.КОРОЛЕВА: Тогда давай разбираться.

О.СЕВЕРСКАЯ: Давай. Почему словари объясняют одно через другое? Да потому что исторически и мораль, и нравственность произошли от одного корня. Одно слово заимствовано из французского, где прилагательное moral (от латинского morālis, от mos «нрав») переводится как «нравственный, духовный, умственный», другое – точная калька французского moralité «нравственные качества».

М.КОРОЛЕВА: Получается, что нравственность чуть-чуть… «моральнее» морали?

О.СЕВЕРСКАЯ: Не спеши. В русском книжном языке пришедшее из старославянского слово нрав было многозначным, им обозначались «обычаи, привычки», «стремления, желания» и «доблесть», «добродетель». Нравственность, таким образом, у нас была всегда, а мораль, подчеркивает автор «Историко-этимологического словаря русского языка» П.Черных, появилась только в третьей четверти XVIII века. И закрепилась – как «система исторически сложившихся правил нравственного поведения, определяющих обязанности человека по отношению к обществу и другим людям». А еще и как «нравоучение».

М.КОРОЛЕВА: Правильно. Если человек сам моральных принципов не имеет, ему обычно читают мораль.

О.СЕВЕРСКАЯ: Толковый словарь Ожегова-Шведовой дает такое определение нравственности: «внутренние, духовные качества, которыми руководствуется человек, этические нормы, а также правила поведения, определяемые этими качествами». Человек может быть – это я уже в «Словарь антонимов» Р.Львова заглядываю – нравственным или безнравственным и порочным.

М.КОРОЛЕВА: Нравственным и безнравственным может быть и его поведение.

О.СЕВЕРСКАЯ: Что касается общества, то мы обычно говорим о принятом в нем нравственных и моральных нормах. Давай подводить итоги? Нравственность – это внутреннее качество человека, мораль – скорее общественное установление, некие правила, которые могут быть и индивидуальным «кодексом чести», и диктуемыми извне. Мораль – это (оттолкнемся от другого словарного определения) «поучительный, логический вывод», основанный на понимании того, что нравственно, а что – нет.

М.КОРОЛЕВА: А у нас какой вывод будет?

О.СЕВЕРСКАЯ: Нравственность – это святая святых.

***

М.КОРОЛЕВА: Как все-таки правильно: святая святых или святое святых? Этот вопрос задали нашим коллегам из справочной службы интернет-портала «Грамота.ру».

О.СЕВЕРСКАЯ: И что они ответили?

М.КОРОЛЕВА: Правильно – святая святых. Так и только так говорят, во-первых, о чем-либо, что играет важную роль и недоступно для непосвященных. Первоначально так называли часть иерусалимского храма, в которую мог входить только первосвященник. А сегодня вполне можно услышать, что операционная – это святая святых в больнице, в операционную, кроме пациента и «простерилизованного» персонала никто доступа не имеет.

О.СЕВЕРСКАЯ: А во-вторых?

М.КОРОЛЕВА: Во-вторых, так называют самое дорогое, заветное, коллеги наши полагают, что душа – святая святых человеческой личности.

О.СЕВЕРСКАЯ: Святая здесь, напоминают специалисты, - это архаическое множественное число среднего, а отнюдь не женского рода. Исторически в русском, как и в латинском, и греческом, да и вообще индоевропейских языках, множественное число среднего рода в именительном падеже внешне совпадало с единственным числом женского. Так что именно в среднем роде употреблялись слова в оборотах «и прочая, и прочая, и прочая» и «в этом вся суть».

М.КОРОЛЕВА: Для многих языков характерно формирование абстрактных понятий через переход в разряд существительных прилагательных среднего рода. В русском языке при такой «операции» с прилагательными возобладало употребление форм единственного числа.

О.СЕВЕРСКАЯ: Так что если перевести устойчивое выражение «и прочая, и прочая, и прочая» на современный русский язык, получится «и прочее, и прочее, и прочее».

М.КОРОЛЕВА: «В этом вся суть» значит не «в этом вся суть без остатка», а «в этом все дело», «суть» - это опять-таки архаическая форма третьего лица множественного числа глагола «быть», она согласовывалась с прилагательным.

О.СЕВЕРСКАЯ: Ну а если перевести на современный русский пример, связанный с употреблением оборота святая святых в отношении души, можно будет сказать: душа – это святое.

***

О.СЕВЕРСКАЯ: Душа не на месте – так мы говорим, когда чем-то сильно встревожены, обеспокоены. В славянской мифологии душа – это бессмертное, нематериальное начало в человеке, его двойник при жизни – «бесплотное существо, являющееся носителем жизни и духовного мира и способное существовать отдельно от человека». Куда же душа перемещается со своего «места»?

М.КОРОЛЕВА: Ну, например, она то и дело уходит в пятки. Авторы историко-этимологического словаря «Русская фразеология» связывают выражение душа в пятки ушла с сюжетом «Илиады» Гомера. Говоря о впечатлении, произведенном на греков появлением троянского героя Гектора, - а он был подобен льву, наводящему ужас на охотников, не ожидавших с ним встречи, - Гомер сообщает: «Дрогнули все, и у каждого в ноги отважность ушла»… Все логично: чувству внезапного страха, под влиянием которого все мысли и ощущения сосредоточиваются в стремлении бежать, дается физиологическое объяснение.

О.СЕВЕРСКАЯ: У славян душа не только в пятки уходит, она может, как, например, у поляков «влезть в колени». Тоже логично: страшно – колени дрожат, ноги слабеют, почти не держат… Может, поэтому душа и перемещается у некоторых славянских народов на плечи своего телесного двойника? И с высоты человеческого роста осматривается: куда двигаться дальше?

М.КОРОЛЕВА: Душа, как известно, вездесущна. Поэтому может оказаться в самых неожиданных местах. Например, в носу. При напряженном ожидании чего-то – так говорили греки, свидетельства тому можно найти у Петрония. А славяне ощущали душу в носу, когда падали, буквально умирая от усталости, или тяжело болели, будучи почти при смерти. Душа ведь отлетает с последним вздохом.

О.СЕВЕРСКАЯ: Возникает вопрос: а где вообще место души? По народным поверьям – в ямочке на шее, над грудной костью, под кадыком. Есть такой собственно русский оборот – душа нараспашку. Первоначально этот фразеологизм относился к человеку с расстегнутым воротом рубахи, не боявшемуся показать, что у него за пазухой. Ну а потом он, встав в ряд с оборотами открыть душу, вывернуть душу, излить душу, получил «духовное» звучание.

М.КОРОЛЕВА: О загадочной русской душе мы как-нибудь поговорим подробнее. А пока попрощаемся. С вами были О.С., М.К. и звукорежиссер Сергей Игнатов. Вот уж – душа-человек!